***
Если один Коннор с помощью шоколада мог творить чудеса, то два брата способны были сделать невозможное. Это расследование негласно стало соревнованием между ними, словно они хотели обыграть друг друга. Горы данных уменьшались, стена из стаканчиков из-под кофе росла, мешки под глазами с каждым днём были всё чернее и чернее, а эти двое держались на одном энтузиазме. Хэнк не понимал, как они ещё не валились с ног от усталости. Ведь даже на выходных этот безумный марафон не остановился: братья объездили весь город, перебрасываясь своими фразами, делая только им понятные заметки. Андерсон, который невольно получил роль водителя, мысленно проклинал всё и вся, но молчал. Это необходимо было сделать, пока нет новых жертв. И следующую неделю, они провели в таком же бешенном ритме. Зато в пятницу на столе Фаулера уже лежала кипа бумаг с психологическим портретом преступника, его примерным описанием, и списком из двадцати подходящих мужчин. Капитан проворчал, что список наверняка не полный, но решили проверить всех кандидатов. Братьям дали выходной. Именно поэтому вечером Хэнк, пригласивший Коннора к себе, застал занимательную сцену: офицер гребаной полиции развалился на его полу в обнимку с Сумо. «А ведь от прикосновений людей шарахается,» — промелькнула в его голове мысль. Его бы, по-хорошему, разбудить и на диван положить, но… Он и так вымотался, поэтому чёрт бы с ним. А завтра Хэнк сделает завтрак и позаботится, чтобы Коннор хорошо отдохнул.***
Завтра наступило в три часа дня. Сумо вообразил себя стражем, охраняющий сон принца, поэтому встать соизволил только тогда, когда Коннор перевернулся на другой бок, отпустив его во сне. И то, после прогулки сразу побежал к своему другу и лег возле него. «Точно предатель», — беззлобно подумал Хэнк. Он лениво просматривал планы по слежке за подозреваемыми, когда ничего не понимающий Коннор вошел на кухню и упал на стул напротив него. Выглядел он так, словно находился в другом мире. Хэнк вздохнул. Он знал, что Коннору лучше не нарушать свой режим, но это уже исключение из правил. Двухнедельный недосып пользы никому не принесет. — Выспался, а? — спросил он, глядя на Коннора. Тот посмотрел на него расфокусированным взглядом. Хэнк вздохнул. — А. Понятно. Опять. Ну, тогда слушай. Завтрак ты пропустил, так что время обеда. Я человек негордый, так что сегодня в меню пицца. Полуфабрикат. Ты не в восторге, знаю, но мой дом мои правила. Так что через полчаса будем есть, согласен? Ответа, ожидаемо, не было. Как и не было реакции через полчаса, когда готовое блюдо стояло на столе. Хэнку пришлось положить ему куски на отдельную тарелку и буквально впихнуть её в руки, чтобы Коннор начал есть. И хоть там были ненавистные ему ананасы, он не обратил на это внимание. Андерсон вздохнул. Ну заебись. Им уже завтра на слежку ехать, а тут вот это вот… Чудовище расклеилось. Он сделал самое разумное, что смог придумать: усадил его на пол рядом с Сумо, и включил старую классику. Коннор механически перебирал шерсть пса в своих пальцах, неотрывно смотря на экран. И лишь под конец, когда Хэнк уже собирался выключать телевизор, он услышал тихое «спасибо». Что ж, возможно, не всё так плохо…***
Дом, к которому их отправили на слежку, находился в пизде на гвозде, и добирались они туда час на машине. Коннор всё ещё помалкивал, но задание, которое не требует социальных контактов, должно его оживить. А вот Ричард, которого отправили с ним, видимо, отдохнул. Но, к сожалению, с ними был ещё один человек… — Вот же блядь угораздило, — бурчал детектив, забившись в угол заднего сиденья. — Если кто-то из вас будет мне мешаться, клянусь, я… — Детектив, — произнес Ричард, медленно поворачивая голову, — единственный, кто тут мешает, это вы. — Да пошел ты… — пробурчал он. Хэнк посмотрел вбок. Пока эти двое сцепились в словесной перепалке, Коннор спокойно сидел рядом с лейтенантом. Он задумчиво смотрел в окно, не обращая внимания на идиотов с заднего сидения. Машину они припарковали в паре кварталов от нужного дома. Эти двое пошли в ближайшую гостиницу занимать номера на время слежки, а Хэнк с Коннором пошли к нужному дому. Когда они дошли до холма, с которого открывается идеальный вид, то решили обосноваться там, приготовившись к длительной слежке. Через некоторое время Хэнк заметил, что Коннор начинает погружаться в свои мысли. А потому он предложил то, что часто делал для концентрации Коула. — Так, давай сосчитаем ближайшие деревья… Так, за счетом объектов и протекло время. Через какое-то время Коннор повеселел. И Хэнк тоже.***
Так продолжилось три дня. Златко, подозреваемый, ничем себя не выдавал. И Хэнк уже подумывал свернуть всё это, пока в один момент Коннор не произнес: — Это он. — Что? — не понял Хэнк. — Он слишком долго проводит время вне комнат. Подвал. У него есть подвал где он… Он держит… — Почему ты так в этом уверен? — спросил Хэнк. От слов Коннора нельзя было отмахиваться, но в протоколе их нельзя указать как аргумент. — Время убийств… Интервал между похищениями совпадает… Нужно проследить за ним сегодня. Хэнк не был дураком. Они с Ричардом и Гэвином поменялись местами, и, пока те двое наблюдали, они проследили за машиной Златко. Лейтенант даже не удивился тому, что Коннор оказался прав. Они задержали ублюдка, когда тот затаскивал в машину девочку. — Стоять, полиция Детройта! — выкрикнул Хэнк, направляя на него пистолет. Коннор поступил так же. Девушка смогла вырваться, — видно он от неожиданности ослабил хватку, — и укрылась за полицейскими. В этот вечер Златко был пойман.***
Когда шел допрос, Хэнк уже хотел замочить его без суда и следствия. Он… Они с Коннором осматривали дом. Он видел, как закончили похищенные. Этот больной ублюдок видимо захотел свою армию монстров. Как он сам заявил, он хотел добиться идеального человеческого тела. Хэнк не поверил. Это даже нельзя было назвать экспериментами. Просто больные фантазии законченной мрази. Они как раз с капитаном разговаривали о том, что теперь с этим чудовищем делать. И разговор, видимо, затянулся, потому что по большей части они просто матерились. Остановил их… Визг. Они обернулись. Напротив Златко сидел Коннор и о чём-то упорно его спрашивал. Златко закрыл уши руками и визжал. Хэнк и Фаулер переглянулись. А потом бросились в допросную. — … то есть, вы утверждайте, что действительно хотели лишь создать совершенного человека? — задал вопрос Коннор. Что-то подсказывало Андерсону, что повторил он его раз восемь…десят. — Уходим, — он схватил его за руку и увел прочь. Это был действительно тяжелый день.***
Дома у Хэнка, — потому что был час ночи и так всем было легче, — Коннор резко сдулся. Вся его энергия испарилась, будто не он в машине рассказывал Хэнку, какой это уникальный случай психологического отклонения и как здорово было бы его изучить. Но дома он, после душа, занял привычное место возле дивана, поглаживая Сумо. Хэнк усмехнулся. — На плед, ночи становятся холоднее, — сказал он, бросив на него сверху плед. Коннор вдруг ухватился на него руками. — Приятный, — сказал он, укутываясь в него. «А обычно он не любит, когда что-то мешает движению. Плед, видимо, исключение. Как и обнимашки с Сумо.» И тут в голову Андерсона пришла идея… Сев рядом с Коннором, он обнял его. — А? — крякнул Коннор. — Так ведь лучше, да? — спросил Хэнк, отпуская его. — Угу, — ответил Коннор. И хоть он никак не показал этого, Хэнк знал — он был счастлив.***
На следующий день Рид пытался шутить над Коннором. Он не понял, и стал доставать вопросами Рида. До визга.