he

Мне так много, о боже, хотелось ему сказать. Бить посуду, кричать, и уйти не захлопнув двери. Не надеялась даже дома его застать, И твердила себе, что я больше ему не верю. Я вошла осторожно. В квартире царил бардак. Его Белая кошка мурлыча скользнула с кресла. Повторяла себе со злостью, что он дурак, И почти задыхалась — настолько вдруг стало тесно. На банкетке валялась куртка, его ключи, В зеркалах отражалась девушка, что устала. Тишина. Двери в спальню. О, Господи, не молчи. В этом мире и так мне воздуха слишком мало. Я так много, так много злого могла сказать. Он придурок конечно, его лучший друг — скотина. Надоело бояться, плакать и ночь не спать. Все эмоции как река, что снесла плотину. Я вошла осторожно, я знала что я скажу. Я конечно же дам ему выбор меж мной и ими… Я надеялась не увидит как я дрожу, и как больно даётся высказать его имя. А он спал не раздевшись, помятый, насквозь больной. По чужим городам и трассам его носило. Но он здесь. Он уставший, потрепанный  и… Живой. И за это, наверное, я ему все простила. Я скажу, обязательно, выскажу все потом. Мы найдем все ошибки, решение начнем сначала. А пока что останется осень. И я. И он. Прижимаюсь к щеке. Я скучала. Я так скучала.