Не любовная история

Таких совместных тренировок, в итоге, вышло куда больше, чем две. И после Геспер и Фурия не спешили расставаться, а гуляли часами, прежде чем наконец разойтись по своим комнатам. Так много говорить с кем-то едва знакомым было странно — до Геспера только теперь дошло, что он ничего толком и не знал о других учениках, хоть и видел их каждый день. Чем они жили, что составляло их интересы? Например, он понятия не имел, что Релет в полуденные часы не появляется во внутреннем дворе, потому что солнце оставляет на его коже страшные ожоги, а Ксандр действительно говорит на каком-то редком диалекте, а не издевается над собеседниками. Порой сложно бывало найти тему для разговора, но Геспер старался. И у него даже начинало получаться. В одни дни Гесперу казалось, что от непривычного одиночества он согласился бы на любую компанию, и то, что рядом оказалась именно Фурия, — чистая случайность, а в другие дни он верил, что между ними есть что-то особенное. Взаимопонимание, притяжение — он не знал. Не хотел задумываться лишний раз, чтобы не начать сравнивать ее с Джо. Но однажды вечером, когда они уже расходились, предложил: — Может, зайдешь? Он прокручивал этот разговор в голове десятки раз, подбирал красивые, правильные слова, а в итоге... Да ничего в итоге. Даже худший из продуманных вариантов в голове звучал куда лучше. Но, чуть помешкав, Фурия кивнула. В полумраке освещенного редкими факелами коридора сложно было разобрать, потемнели ее щеки от прилившей к ним крови, или во всем виноваты отсветы огня, но Геспер надеялся на первое. Он ведь ее не о тонких различиях в сигилах Архонтов одного аспекта поговорить звал. И ему определенно не хотелось быть единственным, кто сейчас краснел. От волнения сердце гулко бухало в груди, словно рвалось наружу. Сегодня, незадолго до встречи с Фурией, Геспер впервые сам выбрался в город, чтобы раздобыть себе немного спиртного — для храбрости. Он сотню раз видел, как Джозеф покупал и проносил в здание Суда то, что было под запретом, но когда попробовал сам — едва не попался, да так разнервничался, что, добравшись до безопасного места, чуть ли не полбутылки выхлестал. Легкость в голове стоила и риска, и страха. Да что там, будучи трезвым, Геспер бы не решился позвать Фурию к себе еще... локоть, если не дольше. А может, никогда. После отказа Калио заговаривать об этом с другими людьми стало куда труднее. Да и разные они были. Это читалось в деталях: в покачивании бедер при ходьбе, в том, на сколько пуговиц был застегнута куртка. — Я не принес цветов. Это ничего? — Геспер смущенно потер шею. Как же неловко было делать что-то впервые, не представляя, как надо. Про то, что женщинам (только им?) на свиданиях принято дарить цветы, он слышал пару раз от того же Джо, но... Что толку в растениях, если те не еда, не лекарство и не яд? Да и не в саду же их, право слово, рвать? Фурия звонко рассмеялась в ответ. — Ничего страшного. Думаю, я обойдусь. — То есть, ты не против? — зачем-то переспросил Геспер. Ему до сих пор не верилось. — Конечно. Иначе меня бы здесь не было. Как только дверь закрылась, в комнате стало темно настолько, что, стоя на расстоянии вытянутой руки от Фурии, Геспер почти не видел ее. Досадливо вслушиваясь в шуршание одежды, он дорисовывал в своем воображении, как оголяются покатые плечи, как стянутая курткой высокая грудь оказывается на воле и колышется в такт дыханию. Но своей собственной наготы он стеснялся так сильно, что даже не предложил создать магический огонек. Стягивая с себя форму Вершителя, Геспер то ли случайно, то ли намеренно дотрагивался до Фурии — и то, какой мягкой и гладкой она была, заставляло кровь в венах бежать быстрее. А обнимать обнаженную Фурию, держась за талию, крутым изгибом переходящую в бедра, оказалось и того приятнее. Тяжелые полукружья грудей смялись, зажатые между их телами. Пахло от нее совершенно по-особому — что-то неуловимо изменилось, примешалось к привычному запаху, который Геспер частенько вдыхал во время их тренировок. Что-то, от чего приятно бросало в жар, а в паху поднималась хорошо знакомая ему легкость. Геспер наощупь нашел губы Фурии своими, и она охотно ответила на поцелуй. Смешно сказать — они уже стояли голые, обнявшись, и его член упирался ей в живот, а он все еще сомневался, не передумает ли она. Но теперь все казалось простым и понятным. Достаточно было осыпать поцелуями лицо и длинную шею Фурии, прижимать ее к себе, гладить по спине, мять в руках упругие ягодицы и чувствовать, как ее руки в ответ исследуют его тело... И, кажется, Геспер слишком увлекся. Настолько, что Фурия решила напомнить ему, что они здесь не пообжиматься собрались, — толкнула его на кровать и уселась сверху, чуть поерзав вперед-назад. Такая влажная и горячая, что Геспер сладко застонал в голос. Кажется, ему предстояло потрудиться, чтобы не закончить все слишком быстро. — У тебя что, до меня никого не было? — Фурия уперлась ладонями ему в грудь и наклонилась вперед, примериваясь. — Нет. Хотел бы Геспер, чтобы это не было ложью.