Не любовная история

Они встречались наедине еще пару раз, но долго это не продлилось. Когда Геспер, запинаясь через слово, предложил Фурии остаться друзьями, та с легкостью согласилась. Нет, они неплохо проводили время вместе, но... не более того. Будто чего-то не хватало. Будто Геспер выбрал ее тем вечером только потому, что никого ближе не оказалось. Впрочем, почему «будто»? Он был пьян, одинок и хотел секса с той, кому мог доверять. Или с тем. Следующие попытки завязать отношения заканчивались не лучше. Смешно сказать — в своих мыслях Геспер все чаще возвращался к Джозефу. Обида так и не прошла, и, вспоминая злосчастную подворотню, Геспер неизменно чувствовал себя униженным и грязным — ничего не изменилось. Но, как бы стыдно в такие моменты ни было, Геспер не мог больше отрицать: то, что он помнил, заводило его куда сильнее манящей наготы Фурии. Сложно, в конце концов, запуская руку в собственные штаны, отрицать стояк. Если бы только Джозеф тогда спросил разрешения! Будь его желание взаимным, сошли бы и подворотня, и нож у горла. Может, именно ножа-то Гесперу и не хватало. Но что толку было вновь и вновь вспоминать, пытаясь разобраться в себе, если он мог просто спросить? На то, чтобы набраться храбрости, ушли два вечера пьянства и рукоблудия. И то, преодолевая какие-то два десятка шагов, что разделяли их комнаты, Геспер трижды засомневался и едва не повернул назад. Чудо, что он успел подсунуть ногу под закрывающуюся дверь и не убежал в следующее мгновение. — Геспер? — Джозеф так уставился на него, будто на пороге стоял ни много ни мало Архонт Грибов. — Я думал, ты не хочешь больше со мной разговаривать. Геспер закусил губу и отвел взгляд, пытаясь подобрать слова. Какие же глупости лезли в голову! — Я и не... — он осекся и глубоко вздохнул. Нет, не с этого надо было начинать. — Впустишь меня? Не хочу, чтобы другие слышали. Джозеф поспешил отступить назад и позволил ему войти. Прежде, чем он отвернулся, пересек комнату и остановился у противоположной стены, Геспер успел различить улыбку. Джозеф что, правда скучал? Комната была небольшой — обычная тесная спальня, точно такая же, как у Геспера и прочих учеников, но Джозеф держал дистанцию. Так и правда было спокойнее. Немного, совсем чуть-чуть. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы Геспер снова мог чувствовать себя в безопасности в обществе Джо? Или так и будет трястись до конца жизни? — Слушай, я... рад, что ты пришел, — Джозеф как-то непривычно нервно повел плечами. — Уж не думал, что это случится. — Не надейся, — огрызнулся Геспер. Он все еще чувствовал себя уязвимым. Рука по-прежнему лежала на ручке двери. — Я тебя не простил и вряд ли когда-нибудь прощу. — Тогда зачем ты пришел? — Я... скажи, я кажусь тебе привлекательным? — выпалил Геспер так быстро, как только мог. Не хватало еще передумать посреди фразы. — В смысле, когда ты трезв. Обычно Джозеф отвечал сразу, не мешкая, как если бы у него все возможные диалоги были заранее продуманы и отрепетированы, — а теперь молчал. В какой-то мере Геспер даже гордился тем, что смог выбить его из колеи. Так легче было не думать о том, зачем он здесь. — Да, — нашелся наконец Джозеф. — У тебя отличная задница. И не только она. Если Геспер сейчас скажет: «А ты мне — не кажешься», — и убежит, это ведь будет совсем по-детски?.. — Почему ты спрашиваешь? — Давай... сделаем это еще раз? Так, будто я ни на что не соглашался. Ведь если сам попросил — это не изнасилование. Всего лишь игра, и после нее уже не будет на душе так гадко. Не должно быть. Новая пауза, показавшаяся невыносимо долгой, и Джозеф отлип от стены. Одного шага навстречу хватило, чтобы все внутри сжалось от волнения. Но, внимательно прислушавшись к себе — как давно он этого не делал! — Геспер понял, что не только напуган. Он так и остался стоять у двери, даже ручку не отпустил, пока Джо не перехватил его за запястье и не прижал рывком к ближайшей стене, лишая пути к отступлению. Геспер ахнул. По позвоночнику пробежала дрожь, и, казалось, вся кровь, что была в организме, устремилась к паху. — И что ты так долго ломался, если тебе понравилось? — с ухмылкой прошептал Джозеф, губами касаясь шеи. — Мне не... — Геспер хотел было возразить, но замолк. Для него разница была. Существенная, принципиальная разница. Но зачем пытаться объяснять Джозефу, если тот все равно не мог — или не хотел — понять? Не сейчас уж точно. Геспер дернулся, проверяя, крепко ли держит Джо, и пальцы на запястьях сжались сильнее. Шею обожгло укусом. «Не рыпайся». Даже если Джозеф ничего такого не имел ввиду, Геспер отчетливо слышал это в своих мыслях. Так было... хорошо. Как надо. Геспер знал, что сможет высвободиться, если что-то пойдет не так, — они достаточно часто дрались с Джо на тренировках и ради развлечения. Но сбегать он не хотел. По крайней мере, пока. — Повернись-ка ко мне своей сладкой задницей, чтобы я мог вогнать тебе по самые яйца. Ты ведь этого хочешь, да? От возмущения перехватило дыхание, а кожа между лопаток покрылась мурашками — отнюдь не неприятными. Геспер никак не мог поверить, что ему может нравиться подобное обращение, но это действительно было так. Он дрожал от восторга, стоя лицом к стене, со спущенными штанами, пока Джо со звонкими шлепками опускал ладонь ему на ягодицы. Несмотря на показную грубость, Джо так долго и по-своему бережно готовил Геспера, что тот уже поскуливал от нетерпения и переминался с ноги на ногу, елозя по чужим пальцам — быстро привыкнув к ним, он хотел больше и наивно верил, что чем больше, тем приятнее будет — пока не почувствовал, как внутрь вдавливается влажная и скользкая от смазки головка. Все глубже и глубже, так, что от переизбытка ощущений хотелось царапать стену. Вошедший на всю длину — как Джозеф и обещал, «по яйца» — член ощущался куда больше, чем фантазировал себе Геспер, нетерпеливо кусая губы. — А-а-ах, — ничего более связанного он сказать не мог. Внутри было так тесно, что Геспер на секунду поверил, что может лопнуть. Он шире расставил ноги и прогнулся в спине, сильнее наклоняясь вперед. Стало чуть легче. И все равно, если бы Джо не дал ему времени привыкнуть прежде, чем начал двигаться, Геспер бы наверняка не застонал — закричал, и не от удовольствия — от боли. Когда, кончив, Джозеф притянул Геспера к себе за волосы, вынуждая обернуться, тот не стал противиться поцелую, мокрому и развязному. Он получил то, что хотел, — и счастливо улыбался, раскрывая рот навстречу настойчивому языку Джо. Эмоции и ощущения на сей раз не противоречили друг другу, а вторили: он даже испытывал к Джозефу что-то похожее на нежность и благодарность. За то, что бедра еще побаливали там, где Джо впивался в них пальцами. За его семя, стекающее по разведенным ногам. За то, как бесцеремонно он шарил руками по телу Геспера. За все те мерзкие пошлости, что он говорил. За то, что, прижимая к себе, ласкал и сжимал пальцами его член, подрачивая, пока Геспер не задрожал от удовольствия, — ему для разрядки потребовалось чуть больше времени. И почему они не могли начать вот так?.. Не пришлось бы мучиться целый локоть, пытаясь забыть случившееся.