Игры с рабами

— Чимин~а! Чья-то рука тряслась за плечо. Чимин поморщился и едва смог разделить красные и опухшие от слёз глаза. Ему так хотелось, чтобы всё, что с ним произошло, оказалось сном, но… — Нет… Нет. Нет! — Пак заколотил руками по полу. Это место, эта вонь, та боль. Кошмар на яву, но вместо ненавистного Ким Намджуна он, тот самый парнишка, только теперь он без хвоста и в халате василькового цвета, от него пахнет кремами, шампунем и чем-то ещё. — Чимин, — голос парня приятный, глаза блестят при тусклом освещении. Пак узнал. Это та самая «собачка» Кима. — Чего…тебе? — собственный голос звучал подавленно, хрипло, каждое слово лезвием резало горло, во рту тошнотворный привкус крови. И лишь одно желание — умереть, надеясь, что его будут помнить свободным, чистым и невинным за пределами этого удачного дома, в котором нет места радости. Шуга провел рукой по спутанным волосам парня, и в этом прикосновении было столько сочувствия, понимания, что внутри, в груди, разлилось приятное ощущение тепла, тёплое, может только чуточку щимящее. — Чим.

***

Ванная комната наполнилась тяжёлым запахом горячей сырости, острым запахом пота и крови. Чимин погружался в воду медленно, каждый синяк, каждая полоса, ссадина и рана горели огнём ада. Пак едва ли не выпрыгнул, когда тепло коснулось порезов на спине, но Шуга успокоил его, положив руки на плечи и обещая, что всё пройдёт. Я Чимин. У меня отобрали жизнь. Я утратил силы, но обрёл ангела, персонального ангела. Я Чимин, и теперь мне есть во что верить, а точнее в кого, и только мой ангел будет ведать о боли моей. Я Чимин, и теперь я не один. Чужие руки приятно растирали масла, огибая царапины, но проходят по синякам, и Чимин вздрагивал, морщась и скуля. — А твой господин… Наш господин знает о том, что ты делаешь? — Это его приказ. — Юнги оказалсямало разговорчивым. Он человек делал, раб, привыкший исполнять, а не говорить. Но Чимину хотелось его слышать. Хотелось ещё немного ощутить его руки на своём теле, вздрагивать, когда шершавые, сдёртые подушечки скользят по синякам. Аккуратно встав, Чимин перешагнул на холодный кафель, окропив его водой. По коже пробежал холодок, и парень поёжился. Шуга накинул ему на плечи махровый халат и дал тапочки. — Идём, я покажу тебе твою комнату.