Игры с рабами

Глаза уставились в потолок, тело не шевелилось. Кажется даже грудь не вздымалась от задержки дыхания. Чимину хотелось казаться мертвым. Он чувствовал себя мертвым. Давно мертвым внутри. В голове урывками всё, в ушах собственный крик. Рука тянется туда, где так уродует кожу ненавистная цифра. Содрать бы этот участок кожи, скормить самому себе, чтобы потом тошнило, чтобы лихорадило, язык бы себе откусить, лишь бы не отсасывать кому попало. А перед глазами лицо Шуги, эти серебристые волосы, на теле все ещё чувствуются его руки, и там где они были, кажется, цветут цветы. Пак закрыл руками лицо, это чертово сумасшествие. Хотелось руками до спины дотянутся, шрамы потрогать. Чужие тяжелые шаги за дверью вздрогнуть заставили. Это он. Чимин чувствовал. Сердце бешено заколотилось. Эти шаги он ни с чьими не перепутает. Только за что? Дверь распахнулась, и высокая фигура Ким Намджуна показалась в проёме. Сегодня у молодого человека очень сильный и приятный одеколон. — Уйди. Уйди, уйди, — Чимин к изголовью подползает раненым зверем, паника хватает его за горло, душить начинает. Что теперь это чудовище хочет от него? Неужели ему мало крови и криков? Куда его поведут Чимина сегодня? Что ещё на теле выжгут или вырежут? Под кем окажется сейчас или потом? — Хорошо выглядишь, — у Кима голос расслабленный, взгляд хитрый. Неужели монстр в настроении? Чимин сглатывает нервно. Что он хочет сейчас? Намджун прикрывает дверь, и проходит к кровати, садится на самый край, смотрит на Чимина, словно на забавного зверька, которого мама разрешила дома оставить, усмехается. Такой Чимин его заводит. Такого Чимина под себя подмять хочется, в простыни втрахивать, слушать стоны и проклёны, шипеть от новых царапин. — Не прикасайся ко мне, — огрызается Пак, когда чужая рука к нему тянется. Пальцы за волосы хватают и резко вперед тянут, рывком. Чимин вскрикивает, изв ивается, пытается вырваться, но в ответ удар в нос получает. П губам течет тонкая струйка крови, которую Намджун с наслаждением слизывает и мгновенно пьянеет. — Ты был таким хорошим с Шугой. Так понравилось? — Он не ты. Он не монстр, — шипит Чимин и получает удар в скулу. Намджун дышит тяжело. у Чимина на глазах слёзы. А у Кима уже встал, пульсирует, разрядки требует. Намджун Чимина одним движением на спину валит и нависает, собой придавливает, грубо колени раздвинув. — Кажется, тебе надо напомнить кто ты и где твое место, — шепот на ухо. Рука тянется к ремню, где в футлярчике ножик раскладной. Чимин брыкается, но получает в грудь с локтя и задыхается. Лучше бы задохнуться. Лезвие кожи на груди касается. Пак кричит до срыва, до хрипа, пока Намджун вырезает ему что-то на груди, тяжело дыша от возбуждения. Монстр решил поиграть. — Я ведь твой? — Хосок с надеждой на Намджуна смотрит. Они лежат в кровати и допивают вино. За окном дождь непроглядной стеной льёт. Ким усмехается, глаза прикрывая. Ну конечно Чон ему принадлежит. Любого, кто на собственность посягнет, Намджун лично лишит рук и глаз. — Мой, — молодой человек усмехается нежно, и у Хосока по телу дрожь проходит. Чон Хосок — котёнок, на улице Ким Намджуном подобранный. Первая игрушка, взявшая верх над сердцем монстра. — Я хочу доказательство, — Чон поворачивается к любовнику спиной, из джинсов нож достает раскладной, красивый, новый. — Здесь, — шепчут сладкие губы с винным послевкусием, а остриё лезвия под ключицу тычется. — Твое имя мне клеймом станет на всю жизнь. Я этого хочу, Намджун. Прошу. Намджун кровь по коже чужой размазывает. Чимин плачет, трясясь. Воздуха так мало. Монстр с себя снимает одежду рывками, отлетают от рубашки пуговицы, в руках лишь ремень остается, им Ким руки жертвы связывает, мотает к изголовью. — Шлюха. Ты шлюха и ты запомнишь это сегодня, — шепчет в пухлые губы, но не целует. На Чимине ничего, и Ким резко толкается в чужое нутро, головку ко входу подставив. Чимина выгибает от внутри чувства распирающего, но в этот раз не так больно. Пальцы длинные и красивые талию до синяков сжимают. Толчки грубые, с губ Чимина крики срываются хриплые, режущие его его слух. Больно, противно до тошноты. Намджун рычит. Чертово чудовище в человеческом обличье. Чина выгибает. Намджун проникает так глубоко, задевает простату. Затем резко выходит, чтобы повернуть Пака на живот, ремень больно кожу режет. Мало. Мало всего. И мало обоим. Ким резко входит в Чимина и задает адский темп, что кажется юноша сейчас просто головой об изголовье биться будет. Шлепки мокрые, пошлые, оглушающие. Чимин уже не контролирует свои мысли, сонет, мычит и матерится. Там, где вырезал что-то монстр, кожа зудит и печет. Тело обмякает. Скоро Чимин кончит, а сколько его собирается мучать Ким? Болит низ живота, горит. Словно в первый раз. Намджун Чимина за волосы хватает и пару раз ударяет таки об изголовье. — Теперь ты понял, кто ты, а, сука? — Ммм… — у Чимина звезды перед закрытыми глазами от боли. Хочется свернуться калачиком, голову обхватив, и кричать, плакать. Движения уже резкие, размашистые. Ким толкается так глубоко, что аж самому стало больо, и кончает с хрипом. На мгновение застывает и выним ает член из заднего прохода. По бедру Пака стекает сперма, и от этого ощущения, от этого запаха юношу тошнит.