Вспомнить... (Memories)

Гайка ждала этого целый год, и к маю чуть не лопалась от нетерпения. Этот день рождения должен был стать особенным: десятым! Папа обещал, когда ей исполнится десять, взять её с собой в полёт и даже, может быть, научить управлять самолётом. День был ясным, солнечным, и совсем лёгкий ветерок уж точно не мог помешать простенькому первому полёту. Забрав из школы, Гиго вместо дома привёл её в ангар, и сейчас Гайка рассматривала его двухмоторный «Ультра-флайт», полностью заправленный и готовый к вылету. Во все глаза восхищаясь машиной, она тем не менее заметила боковым зрением тихонько подкрадывавшегося сзади отца. — Ой, пап… Ну это уже не смешно, сколько можно… — Если получится, будет смешно… Ну что, принцесса, готова к первому полёту? Её глаза расширились: — Да, папа!..

***

«Если её на выруливании так распирает, то что же будет в воздухе?!» Было видно, что Гайку действительно распирает: она внимательно следила за всеми его действиями, явно пыталась запоминать и соотносить с тем, что он ей об этом рассказывал. Впрочем, она благоразумно держала свои вопросы и эмоции при себе… зато сразу же после взлёта они хлынули из неё могучим потоком. Гиго отвечал, что-то комментировал, а в это время распирало и его самогó, только от сомнений. Научить её летать? Но это опасно, она может погибнуть. Она — всё, что у него осталось от Хелен, если потерять ещё и её… Но, с другой стороны — как можно не поделиться с ней радостью полёта? Возможностью быть быстрее ветра?.. Он заговорил чуть по-другому, теперь не только отвечая и комментируя, но и объясняя, предупреждая… Она схватывала на удивление быстро, её даже не пугало обилие приборов: услышав объяснение про что-то одно, Гайка тут же осознавала, как это связано с другим и что в этой связи является важным. Её собственные комментарии не отличались разнообразием: «Пап, это классно, а вот…» Через некоторое время он позволил ей взяться за управление и ослабил свою хватку. А потом ещё ослабил: она держалась именно так, как надо, реагировала именно так как надо и будто чувствовала машину. — Пап, я помню, как ты рассказывал про «коробочку» для захода. А можно попробовать? Гиго прогнал сомнения. — Конечно. Первым делом — где мы относительно полосы? Правильно, на траверсе… Десять минут спустя они снова катились по рулёжке, и он объяснял послепосадочные действия. Заметно было, что Гайка слушает не так внимательно: сам полёт слишком захватил её, и после всех восторгов уже почти не осталось эмоций и внимания… Когда в ангаре они ставили колодки под колёса, их окликнул знакомый голос: — Гиго, приятель! Так и знал, что ты здесь. Всё возишься со своими летучими вёдрами, скоро совсем сюда переедешь! — Монтери. — Дядя Монти!.. Гиго попробовал пошевелить ногой колодку и повернулся к выходу: — Та-ак. Ну, про одно теперь можно быть спокойным. Обед у нас сегодня будет, и будет он сырным… Монтери что-то пробормотал, поёжился и покосился на Гайку. — Гиго, можно тебя на минутку… наедине, в смысле?.. Он дал Гайке немного денег и отправил за покупками к предполагаемому обеду. — Что случилось? — Ну… это про ту гонку, в которую ты вписался… — И что? — Тот парень, что вписывался следом за тобой, помнишь? — Э… ну да. Он мне ещё все уши прожужжал про свою новую машину. — Он вчера на ней разбился. Насмерть, Гиго! И… я за тебя беспокоюсь. Если ты… упорхнёшь туда же… с кем останется Гайка? Гиго рассмеялся: — Монти, Монти, Монти!.. Гонки для меня всё, ты же знаешь. И чтобы отказаться? Ну, бывают несчастные случаи… машина новая, да и не в гонке это случилось, сам же сказал. Сколько раз я уже участвовал, вспомни. А если ты про наш с Гайкой сегодняшний полёт, так тут уж точно не о чем беспокоиться. Я её в самостоятельный вылет ещё долго не выпущу, лет до двенадцати уж точно…