Мой гений

- Мисс Айрин, прибыл мистер Аттерсон, - доложил мистер Хокинс. Айрин Миллиган, которая до этого в нетерпении расхаживалась по ковру, поблагодарила дворецкого и поприветствовала нотариуса, вошедшего в гостиную. - Благослови вас Бог, что приехали так скоро! – вымолвила она. Мистер Аттерсон, получив письмо от доктора Лэньона, явился, как всегда, по первому призыву. Старый друг хотел срочно его видеть, ему нужна была, как он сам изволил выразиться, юридическая помощь в одном важном деле. Тон письма насторожил мистера Аттерсона, поскольку Лэньон раньше никогда не обращался к нему с такими просьбами, да и сам текст был написан странно – сухо и даже неприветливо, что совсем не походило на витиеватую и помпезную манеру общения старого доктора. Нотариус заметил встревоженный вид воспитанницы Лэньона, и его беспокойство возрасло. - Прошу прощения за такой прямой вопрос, мисс Айрин, но я должен знать. С доктором Лэньоном что-то не так? Девушка скорбно вздохнула и кивнула. - Боюсь, что да. Дядюшка Хэсти сильно болен… Он слабеет прямо на глазах, с каждым днем ему все хуже и хуже. Я пыталась убедить его позвать врача, но дядюшка лишь отмахнулся, сказав… Мисс Айрин запнулась и опустила голову. Судорожно сглотнув комок в горле, она продолжила. -… что ему уже никто не поможет… Я тайком читала медицинские справочники и справлялась о некоторых симптомах в лечебнице у доктора Сьюорда. У дядюшки сильнейшее душевное потрясение, которое подорвало его здоровье… А ведь у него слабое сердце… Я не знаю, что делать, мистер Аттерсон! Я боюсь за дядюшку! - Так-так, - проговорил нотариус, сочувственно глядя на мисс Миллиган, - это очень скверно… Боже мой, я и помыслить не мог! Но что могло произойти? Что спровоцировало это потрясение. Мы виделись две недели назад, все было в порядке. Вспомните, пожалуйста, мисс Айрин, что могло так взволновать доктора? - Я уже расспрашивала дядюшку, но он отказывается говорить… Он знает, что подкосило его, но рассказать об этом – выше его сил. Я не знаю, что могло с ним случиться, все было хорошо. Я гостила два дня у своей приятельницы из семинарии в Хэмптоне, а когда на той неделе вечером вернулась домой, то нашла дядюшку в прихожей. Он сидел в кресле бледный и испуганный, словно увидел привидение. Он ничего мне не сказал, только молча ушел к себе в кабинет и заперся там на всю ночь. Ах, не надо было мне оставлять его одного! Мисс Айрин быстро заморгала, стараясь изо всех сил не заплакать. Теперь каждый день был преисполнен тревоги за родного человека. А самое худшее было то, что она не могла ему помочь. Мистер Аттерсон молчал, не зная, чем утешить ее. - Я давний друг и поверенный в делах доктора Лэньона. Быть может, мне он поведает, что его гложет. Здесь что-то не так… С чего бы вдруг такая резкая перемена? Мисс Айрин проводила мистера Аттерсона в кабинет дядюшки. Нотариус до последнего надеялся, что юная леди со свойственной ей впечатлительностью преувеличивает сложившуюся ситуацию, а дела обстоят не так плачевно. Но лишь только он взглянул на своего друга, то сразу понял, что все и вправду очень скверно Бедняга Лэньон сидел в полулежащем состоянии в кресле-качалке, заботливо укрытый пледом. Он похудел и постарел. Лицо, обычно здоровое и румяное, теперь было пепельно-серым и заостренным, щеки впали, уголки губ были опущены, а в глазах таился какой-то неизбывный ужас. В тот момент Аттерсону показалось, что его друг прекрасно осознает свое горькое положение и страшится смерти. Это его удивляло, поскольку материалист и агностик Хэсти Лэньон всегда смотрел на уход человека из жизни как на нормальное явление, отметая всякие домыслы и фантазии на тему «старухи с косой» и «что нас ждет там, за чертой». Он сам по врачебному долгу не раз с этим сталкивался, навещая своих пациентов. Но взгляд доктора Лэньона выражал не просто страх перед неизбежностью кончины. Уже потом, вспоминая облик своего угасающего друга, мистер Аттерсон пришел к выводу, что Лэньон хранил какую-то мрачную тайну, которую не мог поведать никому, даже своей воспитаннице и близкому другу, именно эта невозможность сбросить с души тяжкий груз, это вынужденное молчание, глубокие внутренние переживания и подтачивали больное сердце доктора… Пройдет совсем немного времени, и мисс Айрин с мистером Аттерсоном будут знать все, сложив все события этой странной и загадочной истории, как разрозненные части витражной мозаики. Но тогда, находясь в кабинете умирающего человека, они еще не представляли, что довелось пережить бедному доктору Лэньону и с чем им самим предстоит столкнуться. Окинув потрясенным взглядом своего друга, нотариус не потерял желания хоть чем-то облегчить его страдания, но теперь уже усомнился, возможно ли это. Подойдя к хворому дядюшке, мисс Миллиган ободряюще улыбнулась ему и погладила по безвольно опущенной руке, а он в ответ храбрился изо всех сил и тоже старался улыбаться, но улыбка его скорее походила на мученическую гримасу. Оба отчаянно скрывали свою потаенную боль. Такое обоюдное мужество тронуло мистера Аттерсона. - Оставь нас, Светлячок, будь добра, - медленно проговорил доктор Лэньон слабым голос, - распорядись, чтобы мистеру Аттерсону после нашей беседы подали чай. - Хорошо, дядюшка, - Айрин шутливо сделала книксен, чтобы развеселить старого доктора, но лицо у нее оставалось печальным. – Вы составите нам компанию? - Нет, моя милая, я сегодня не выйду… Развлеки нашего доброго друга сама, только не заговори его до смерти. Да и на чае сэкономим, цены же в чайной лавке подпрыгнули. Никак у Торговой компании неприятности? – неуклюже попытался пошутить Лэньон в ответ. - Как вам будет угодно, дядюшка. Тогда отужинайте здесь, пожалуйста, и примите ваше лекарство. Сама лично приду удостовериться в этом. Доктор слегка приподнял руки, лежащие на коленях, как он делал раньше в знак того, что не в силах противостоять своей любимице: - Слушаюсь, моя маленькая хозяюшка. Айрин удалилась, а больной доктор с горестью в глазах смотрел ей вслед. - Ах, Аттерсон, как же быстро летит время… Прошло уже десять с лишним лет, а у меня так и стоит перед глазами малютка Айрин в черном платьице на похоронах Роберта и Этельберты. Бедный Миллиган, добрая душа, рано ушел, жить бы да жить. Боже, какая злая ирония, аптекарь умер от брюшного тифа! А ведь Айрин любил до беспамятства, перед смертью все о девочке своей твердил. Было видно, что слова даются доктору Лэньону с трудом. И было удивительно слышать от него такие речи, поскольку он раньше не был склонен к ностальгии и сентиментальным философствованиям. Мистера Аттерсона не покидало чувство, будто его друг, оглядываясь на прожитые годы, готовит исповедь своей жизни. Да, похоже, Лэньон и впрямь прощается с этим миром… - Я как увидал тогда его маленькую дочь, обреченную на участь бесприютной сироты, так у меня в душе что-то оборвалось. И я понял, что должен взять на себя заботу об этом несчастном и одиноком ребенке. Из всех моих знакомых только вы поддержали меня в моем желании, Аттерсон. Нотариус кивнул, боясь ненароком прервать ход мыслей доктора. Перед его умственным взором также пронеслись эти десять лет. Можно сказать, Айрин выросла у него на глазах, закоренелый холостяк-юрист по-своему привязался к этому юному созданию. - Да… - продолжал доктор Лэньон, устремив свой взгляд куда-то в пустоту, - странное дело, я все чаще вспоминаю все это, и мне порой кажется, будто я и не жил полноценно до встречи с дочерью Роберта Миллигана. Что ж, надеюсь, что хоть эти годы я прожил не напрасно. Знаете, друг мой, теперь я по-другому осмысляю многие вещи… Всю свою жизнь, будучи доктором, я высмеивал антинаучные гипотезы, скептически относился к религии, отрицал существование души… А сейчас она болит у меня самого, Аттерсон, душа болит… Я и не думал, что есть нечто такое в нашем мире, после встречи с коим ноги сами несут тебя в церковь, а слезы раскаяния в собственных грехах так и льются по щекам. И сейчас мне кажется, что знай мы многое из того, что мы не хотим знать, мы радовались бы, уходя из этого мира. Доктор судорожно вздохнул, хватая ртом воздух, и отвернул голову. Мистер Аттерсон хотел было спросить об этом «нечто», что так пагубно подействовало на его друга, но просто не смог найти подходящих слов. Он, как никто другой, знал цену нужному слову и с юридической, и с нравственной стороны, понимая, что одна неосмотрительная фраза может в прямом смысле погубить человека. Поэтому он терпеливо ждал, когда Лэньон озвучит наконец причину срочного вызова нотариуса. - Я обречен, Аттерсон, - после короткой паузы сказал доктор равнодушно-безнадежным тоном. – Прошу, не допытывайтесь, почему. Я врач и знаю, о чем говорю. Я пережил сильнейший шок и уже не выкарабкаюсь… Мне осталось несколько дней… И пока силы окончательно не покинули меня, я должен исполнить свой долг. Поэтому я и пригласил вас. - Я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам, - серьезно ответил мистер Аттерсон, тоже преисполненный желания исполнить свой профессиональный и дружеский долг. - Я очень благодарен вам, мой друг… Мой самый верный и теперь уже единственный друг… - как-то странно отозвался доктор Лэньон и, чуть привстав в своем кресле, указал рукой на свой рабочий стол, обитый красным сукном. На столе лежали несколько бумаг, стояла серебряная чернильница с приготовленным пером и зажжённая лампа. - Я хочу составить завещание, уже давно надо было. Пройдите, пожалуйста, за мой стол, там все уже готово. В роли составителя, равно как и заверителя, выступите вы, Аттерсон. Я уже не в состоянии ничего писать. Мисс Айрин Миллиган будет моей единственной наследницей… Нотариус молча занял место за столом и приступил к своему делу, не тратя времени на пустые праздные речи. Было совершенно ясно, что бедный доктор Лэньон уже не жилец. Мистер Аттерсон скрепя сердце писал под диктовку доктора его последнюю волю, ему было очень тяжело осознавать, что дни его друга сочтены, но еще тяжелее было от чувства неясности и беспомощности. А о том, что он ответит на вопросительный взгляд мисс Айрин, ему даже думать не хотелось. Как она воспримет известие о том, что положение безнадежно? - А теперь последнее, Аттерсон, - сказал доктор Лэньон, когда с составлением документа было покончено, - до этого мне требовалась ваша профессиональная помощь, теперь же я прошу вас как друга… Его веки на мгновение сомкнулись и руки сжались в кулаки. Мистер Аттерсон поднялся со стула и внимательно вгляделся в больное лицо доктора. - Вы верно думаете, будто я трепещу перед смертью? Отчасти это так, но мне куда страшнее при мысли о том, на кого я оставлю мою милую девочку… Она еще совсем дитя, наивное дитя, которое не знает, на что способны люди в сем бушующем мире. Я люблю Айрин и хочу защитить ее от… - Лэньон замялся, - от… невообразимого зла и страшной опасности, которая ее подстерегает. Тяжело ей будет одной… Посему я обращаюсь к вам, Габриэль. Когда меня не станет, позаботьтесь о моем Светлячке. Я знаю, на вас можно положиться, вы не оставите Айрин в беде. На лице мистера Аттерсона отразилось смятение и недоумение. Он удивился не столько самой просьбе, сколько странным словам Лэньона о том, что мисс Айрин останется совсем одна. - Постойте, Лэньон… Но… зачем так мрачно? Разве у мисс Айрин нет больше заступников и покровителей? Ведь Джекилл… И тут нотариус умолк, так и не договорив. Бледное лицо доткора Лэньона побагровело, его тряхнуло от беззвучной ярости и негодования. Бросив на Аттерсона гневный взгляд, он повысил голос, превозмогая свою слабость. - Я не желаю ничего более слышать об этом человеке! И прошу вас избавить меня от упоминания в моем доме имени этого… - доктор задохнулся от собственной запальчивости и обессиленно откинулся назад. Мистер Аттерсон, пораженный до глубины души хотел пойти за служанкой, но Лэньон жестом остановил его - И чтобы исключить все дальнейшие расспросы, скажу вам одно – я покончил с ним навсегда, Генри Джекилл умер для меня. И я не допущу, чтобы Айрин связала свою жизнь с ним. Он не посмеет тронуть своими грязными руками мою девочку… Нотариус выждал, когда возмущение Лэньона утихнет, прежде чем заговорить. - Возможно, - начал он, выбирая слова, - не стоит так торопиться, Лэньон? Неужели ничего нельзя сделать? Мы трое старых друзей, новых мы уже не заведем, а мисс Миллиган и доктор Джекилл помолвлены… Они любят друг друга. - Нет, - мрачно сказал доктор, - может, Айрин и любит его, да только он ее – нет. Если бы он ее любил, то никогда бы не сотворил такого ужаса… И ничего тут уже не попишешь. Да спросите хоть у него самого! Мистер Аттерсон вспомнил, как в последние дни безуспешно пытался попасть к доктору Джекиллу, дверь которого вновь оказалась заперта для всех. Каждый раз Пул встречал его на пороге и объявлял, что хозяин никого не принимает и практически никуда не выходит из своей лаборатории. Это было в высшей степени странно и непонятно… - Он отказывается меня видеть, - наконец ответил нотариус, на что Лэньон горько усмехнулся. - Вот как? Меня это не удивляет… Однажды, дорогой Аттерсон, после моей смерти вы все узнаете и все поймете, что произошло с моим бывшим другом. А мисс Айрин, надеюсь, никогда не узнает эту страшную правду. Доктор Лэньон тяжело засопел, вытягивая укрытые пледом ноги в кресле, судя по всему, этот разговор его вымотал. - А теперь, Аттерсон, я очень признателен вам за вашу помощь и поддержку… Если вы хотите побеседовать о чем-либо другом, оставайтесь, я с радостью проведу время со старым другом. Но если вы никак не можете обойтись без вопросов на эту проклятую тему Джекилла, то я вас не задерживаю… Я этого не вынесу. Мистер Аттерсон покидал кабинет доктора Лэньона в с тяжелым бременем на сердце. Спустившись в столовую, где его ждала мисс Миллиган, он промолчал в ответ на пронзительный взгляд светлых, как шотландские озера, глаз. Мисс Айрин мгновенно все поняла. Опасения дядюшки Хэсти не подтвердились – впервые в этом доме чаепитие прошло в полной тишине и гробовом молчании. Юная леди, обычно говорливая, сейчас сидела тихо, не проронив ни слова, не считая вежливого приглашения к столу, а и без того немногословный нотариус, раньше хоть изредка одобрительно хмыкая, безмолвно помешивал ложкой нетронутый чай. Мистер Аттерсон, хмуря брови, обдумывал сложившуюся ситуацию, которая ему решительно не нравилась, если не пугала. Молчал он еще и потому, что решил ничего не говорить мисс Айрин ни о завещании дядюшки, ни о его разрыве с Генри. Нотариус нутром чувствовал, что здоровье Лэньона стремительно ухудшилось именно из-за «страшной правды», о которой он столь туманно выразился. Но что могло так потрясти и пробудить в старом сердце добродушного Лэньона такую неприязнь? Что рассорило двух хороших врачей, которые даже в минуты профессионального и научного несогласия не переставали быть верными друзьями? Холодок невольно пробежал у него по спине… Не находя на все эти вопросы ответов, Аттерсон взглянул на юную леди, с печальным лицом смотрящую в свою чашку чая, к которой она тоже не притронулась. Он предположил, что она озабочена скверным состоянием дядюшки, но мисс Айрин терзало не только это. - Простите, мистер Аттерсон, - вдруг нарушила молчание мисс Миллиган, - но вы случаем не знаете, что происходит с доктором Джекиллом? Мне кажется, он снова ушел в затворничество… Намедни я заходила к нему после аптеки, но Пул сказал, что доктор не сможет меня принять. На мои письма Генри тоже не отвечает. - Не представляю, мисс Айрин, - ответил нотариус, - я также наведывался к Джекиллу с визитами, и из этого ничего не вышло, я не смог с ним встретиться. Сдается мне, он снова никого не желает видеть. «Даже вас», - заметил про себя он, ощущая неприятный осадок на сердце. - Отчего сейчас, когда все было так хорошо… - словно во сне проговорила мисс Айрин. – А вдруг Генри тоже болен, как и дядюшка? Вдруг ему нужна помощь? - Думаю, это исключено. Если бы произошло что-то, слуги немедля бы встревожились, кроме того, Джекилл сам доктор и знает, что нужно предпринять в случае болезни. Мистер Аттерсон тут же пожалел о сказанном, так как мисс Айрин прыкрыла лицо ладонями и склонилась над столом. Через мгновение она убрала руки и вновь посмотрела на нотариуса, словно ища поддержки. Мистер Аттерсон подошел к ней и мягко, почти неощутимо, погладил по плечу, его губы чуть тронула улыбка. - Я не знаю, что снова стряслось с доктором Джекиллом, но даю вам слово, что постараюсь все разузнать. Я сегодня же напишу ему письмо с требованием разъяснений. Не беспокойтесь на это счет, у вас и так сейчас тяжелые времена… Вы должны быть с доктором Лэньоном, а я постараюсь помочь вам, чем смогу. Маленькая слезинка капнула с девичьей ресницы и прокатилась по щеке, мисс Айрин торопливо ее отерла и устремила благодарный взор на мистера Аттерсона. Для нее этот черствый и скупой на добрые слова, стареющий джентельмен был не только прекрасным юристом, но и дорогим другом. - Чтобы мы без вас делали… - сказала она, ее светлые глаза снова затуманились грустью. На самом деле этой фразой мисс Айрин хотела спросить – «что мне делать?». Мистер Аттерсон, проявив удивительную для себя чуткость, тихо ответил, будто угадав ее мысли. То же самое он скажет очень скоро на похоронах доктора ХэстиЛэньона: - Мужайтесь, дорогая мисс Айрин. Для мисс Миллиган наступили не просто тяжелые времена, для нее началась пора самых настоящих испытаний и ударов судьбы. Внезапная болезнь любимого благодетеля была лишь началом.

***

Два дня спустя она возвращалась из аптеки, купив необходимые дядюшке снадобья и капли, которые он упорно отказывался принимать. Настроение у нее было прескверное, а мысли – премрачными. Доктору Лэньону не становилось лучше… Рядом с дядюшкой мисс Айрин старалась быть веселой и радостной, старалась не падать духом ради него, а когда запиралась у себя в комнате поздно вечером, забиралась на широкий подоконник и рыдала, закусив свои пальцы, чтобы никто в доме не услышал ее. Ее сводила с ума мысль о том, что она ничем не может облегчить боль доктора Лэньона. И речь шла не только о боли телесной, мисс Миллиган видела, что нечто жуткое не дает дядюшке покоя, но он молчал, переживая эту душевную боль в себе. А еще очень странно вел себя, когда она невзначай упоминала о докторе Джекилле... От жениха мисс Айрин не было никаких вестей. Мистеру Аттерсону не удалось ничего выяснить, поведение Генри Джекилла оставалось загадкой. Иногда Айрин будто находилась между Сциллой и Харибдой, между родным, безнадежно больным дядюшкой Хэсти и любимым, далеким Генри, молчание которого было куда более страшным, чем стоны доктора Лэньона… Ее сердце разрывалось от неизбежности и неизвестности. Мисс Миллиган отпустила кэб и решила пройтись, поскольку всю дорогу роняла слезы на перчатки, и теперь ей требовалось время, чтобы привести мысли и облик свой в порядок. Прижимая к груди бумажный туго обвязанный пакет с лекарствами, она подошла к той самой узкой пустынной улочке, в которой встретила мистера Аттерсона после своего неудачного визита к доктору Джекиллу. Юная леди на мгновение остановилась и вгляделась в полутемный коридор из домов, в котором возвышались фонари, словно застывшие часовые на посту. После того самого события она никогда больше не заглядывала сюда… Мисс Айрин вдруг охватил безотчетный страх, зашевелившийся холодной змеей в груди. Откуда-то снова нахлынули воспоминания о неприятном карлике в черной крылатке с тростью. Стояли темные февральские сумерки, на этой улочке было неуютно и мрачно… Мисс Айрин, вспомнив о теплой светлой гостиной с камином и книгами и о дядюшке Хэсти, ожидающем ее, отогнала нехорошие мысли прочь и смело шагнула вперед, стараясь идти быстро и не смотреть в пустые глазницы окон. Дойдя до первого фонаря, освещающего темное пространство блеклым светом, мисс Айрин вдруг заметила низенького мужчину, прислонившегося к нему. Он стоял, сунув руки в карман длинного пальто, сутулясь и вжимая голову в плечи. Как будто ждет кого-то… Джентельмен на мгновение повернулся в сторону движущейся молодой леди и сразу же снова опустил голову, плотнее обвернувшись шарфом. Проходя мимо этого человека, мисс Миллиган почувствовала, как мурашки бегут по коже, она ускорила шаг. А господин внезапно пошел за ней. Само собой, радости ей это не прибавило, мисс Айрин впала в то состояние, когда мечтаешь встретить по дороге полицейского. Но она никак не выказывала своего напряжение, пытаясь сохранить твердый шаг. Если подумать, что ж тут такого странного? Вполне прилично одетый джентельмен идет себе спокойно по своим делам, никого не трогает… Но в следующий миг этот джентельмен нагнал мисс Айрин и пихнул ее в плечо, невозмутимо пройдя дальше и даже не замедлив шаг. Это совсем не походило на случайность, поскольку юная леди едва устояла на ногах, вовремя успев опереться о стену, с такой силой ее толкнули. А господин продолжил свой путь, однако в повисшей тишине слух Айрин уловил едкий смешок. Сильнее сжав руками сверток из аптеки, мисс Айрин ощутила вспышку гнева. - Не могли бы вы быть чуть осторожнее, сэр! – бросила она ему в след. – Я несу хрупкие лекарства! Джентельмен вдруг остановился и повернулся к ней лицом, хотя как такого лица она не смогла разглядеть из-за шарфа и цилиндра. Но мисс Айрин отчего-то похолодела, физически почувствовав прожигающий взгляд. Мужчина медленно пошел к юной леди, которую едва не сбил с ног. - О, тысяча извинений, мисс! – пробормотал он сдавленным голосом, как будто был простужен или пытался скрыть раздражение. – Сожалею, что так вышло, я не со зла. Надеюсь, вы не пострадали? - Нет, не извольте волноваться… - отозвалась Айрин уже спокойно, ситуация складывалась нелучшим образом, молодая девушка одна на улице в вечерний час с незнакомцем, который подходил все ближе и ближе. - Я не волнуюсь! – повысил голос мужчина и ни с того, ни с сего расхохотался. Его действия давали все основания полагать, что он безумен. Его походка была очень странная, он то прихрамывал, то шел вальяжно, то широкими шагами, все время покачиваясь и подергивая руками, будто у него нервный тик. Определенно, он не в своем уме, мелькнуло в голове у испугавшейся мисс Айрин. Она стала отступать назад, уже собравшись бежать от него со всех ног, позабыв правила хорошего тона. - А вот вам бы стоило поволноваться за себя, - ехидно произнес странныйджентельмен, - такой молодой и хорошенькой особе, знаете ли, не следует гулять в одиночестве по темным закоулкам Лондона. Всякое бывает, даже в приличных кварталах. Помните, случай с бедным старичком из Парламента? До смерти забили… Дозволите, мисс, провожу вас? Вы такая прелестная… хрупкая… - Что вы, благодарю за заботу, - торопливо заговорила мисс Айрин, стараясь не вызвать у него приступ ярости, она уже в открытую пятилась. – Я сама дойду, мне здесь недалеко…. Да и холодает уже.. Я… я кэб возьму… - Да тебе не кэб потребуется, а катафалк! - завопил мужчина диким голосом и в один прыжок оказался вплотную с девушкой. Мисс Айрин почувствовала, как его голые руки вцепились ей в лицо, перекрыв рот и нос. Издав нечленораздельный вопль, она пыталась вырваться, но этот тип обладал звериной хваткой. Его отросшие ногти царапнули ей щеку, а пальцы так сдавливали лицо, что казалось, будто сейчас череп треснет. Бедная девушка начала задыхаться… Сознание заволокло пеленой, мисс Миллиган инстинктивно и резко вытянула руку вперед, случайно ударив запястьем своего душителя. Последовал вскрик и волосатые тощие руки исчезли с ее лица. Негодяй отпрянул от нее и на этот раз юная леди все-таки не устояла на ногах и осела на брусчатку, уронив лекарства. Мисс Айрин быстро дышала и пыталась кричать во всю силу своих легких: - Помогите! Спасите, кто-нибудь! Она даже не представляла, что обладает таким громким и звонким голосом, гулким эхом раздающимся в переулке. Невдалеке от мисс Айрин корчился и верещал джентельмен, если так можно было назвать человека, пытавшегося по какой-то неясной причине лишить ее жизни. По всей видимости, приложила она неплохо, но если мисс Айрин кричала от ужаса и боли, то он кричал скорее от ярости и досады, изрыгая при этом страшные проклятия и ругательства и потирая ушибленный нос. Несостоявшийся убийца выпрямился, мисс Айрин, перестав кричать и съежившись, заметила, что с его головы слетел цилиндр, теперь она могла видеть всклоченные черные волосы, бледный низкий лоб и пару глаз. В этих глазах пылал самый настоящий огонь, огонь порока, огонь всеобъемлющей злобы и ненависти. Тяжело дыша, мужчина поднял с земли булыжник и пошел на нее. Юная леди раскрыла рот и постаралась снова закричать, но силы ее покинули. Она сидела на каменной брусчатке и молча смотрела, как ужасный незнакомец с каждым шагом приближает ее гибель. Несмотря на ее крики, на улице никто не появился, на помощь можно было не рассчитывать… И убийца это знал. Когда их разделяли каких-то два шага, помимо нестерпимого парализующего страха, мисс Айрин внезапно испытала странное чувство, будто уже знает этого человека. Такие животные и злые глаза она видела только раз в своей жизни. Страшная догадка пронзила ее ум, окончательно сковав и лишив всякой надежды на спасение. Но это было просто немыслимо, невозможно! Мужчина помедлил, будто ловя удовольствие от беспомощности своей жертвы и наслаждаясь ее испугом. Мисс Айрин по-детски подняла дрожащую руку, пытаясь хоть чем-то укрыться от него. Господин гадко рассмеялся сумасшедшим смехом, пожирая ее взглядом. - Бедный старый дядюшка не дождется своего маленького Светлячка, ее сейчас расплющат, как навозную муху! – злорадно сказал он и занес руку с булыжником, примериваясь, как лучше бросить, чтоб наверняка. - Помогите! – выкрикнула Айрин, прекрасно понимая, что это бесполезно. Бывают такие моменты, когда ситуация разрешается внезапным образом, когда в последний момент погибающий человек оказывается в безопасности, когда происходят чудеса, так как другого объяснения случившемуся нет… Потом мисс Миллиган много лет старалась стереть то ужасное время из своей памяти, но свое внезапное избавление от страшной смерти помнила всегда. В тот февральский вечер случилось истинное чудо, ее просто Бог миловал, послав к ней помощь буквально с неба. Потому что в полной тишине, сразу после ее почти предсмертного крика, в улочке послышались чьи-то быстрые шаги и молодой отчаянный возглас: - А ну стой, мерзавец, как смеешь?! Низкий господин вздрогнул и бросился бежать, как крыса, с невообразимой скоростью, даже забыв бросить свое орудие убийства. - Стой, кому говорю! – слышала мисс Айрин приближающийся голос, но не смела пошевелиться. Только когда к ней кто-то подбежал, она осмелилась поднять голову. Это был молодой человек в элегантном зеленом плаще и шляпе, запыхавшийся от быстрого бега. Мисс Миллиган сразу же узнала своего спасителя. - Вы не ранены, мисс? - заботливо поинтересовался он, протягивая ей руку. – Давайте попробуем встать, я вам помогу. Не бойтесь, все позади, злодей бежал, поджав хвост! - Все хорошо, мистер Энфилд! – проговорила Айрин, чувствуя, что сейчас заплачет от радости. Если бы не викториансие приличия, она бы незамедлительно бросилась на шею Ричарду Энфилду, но она ограничилась кротким «Спасибо вам!». - Как, это вы, мисс Миллиган? – Ричард так удивился, что не сразу сообразил помочь ей подняться на ноги. – Какой приятный сюрприз, однако… - И не говорите, - отозвалась юная леди, отряхивая подол своего платья. – Я думала, это конец. Мне вас Бог послал! Господи, благодарю Тебя за спасение… Она тут же вспомнила про лекарства и быстро подняла с земли сверток. Они чудом не разбились. -Вот уж действительно, Бог послал. Я возвращался с музыкального вечера и зачем-то решил прогуляться до Кавендиш-сквер. Прохожу я, стало быть, мимо этой улочки, как вдруг женский голос оттуда донесся. Я, признаться, красного немного употребил, думаю, послышалось. А потом снова крик, ну, точно молодая девушка зовет на помощь. А потом я этого заметил, - мистер Энфилд указал тростью в том направлении, где скрылся любитель нападать на юных дам. – С вами точно все хорошо? Может быть, позвать полисмена? - Я в порядке, не переживайте, - поспешила заверить его мисс Миллиган, хотя внутри у нее все по-прежнему сжималось и дрожало. - А что ему нужно было от вас? Вы успели его разглядеть? - Нет… У него лицо было закрыто шарфом. Он сначала толкнул меня, а затем попытался убить, - мисс Айрин не сказала Ричарду своих подозрений. - Какой ужас, - охнул мистер Энфилд, - Боже, если бы я не поспел вовремя… Вы так бледны, мисс Айрин. Позвольте я провожу вас до дома, мне так будет спокойнее. Юная леди отказалась. Не хватало, чтобы дядюшка увидел из окна ее эскорт, тогда точно придется все объяснять. А он слабеет… Но Ричард был настойчив и все-таки провел ее до конца этой улочки. Айрин все пыталась не думать о жилистых руках на своем лице и о глазах убийцы. Напоследок она попросила Энфилда: - Прошу вас, не говорите ничего мистеру Аттерсону. Я не хочу, чтобы кто либо знал о случившемся. Уже дома, укладывая больного доктор Лэньона в постель, мисс Айрин все думала и думала о вечернем покушении на свою жизнь. Ей было бы гораздо спокойнее, будь это простой вор или забулдыга. Она снова и снова убеждала себя, что это ошибка, ей показалось от испуга. Но она узнала его. Узнала! И от этой мысли было не отвертеться. Сегодня вечером мисс Миллиган пытался прикончить некто иной, как убийца сэра Дэнверса Кэрью, человек, мучивший доктора Джекилла, беглый преступник, которого ищут по всей Британии. Это был Эдвард Хайд. В ту ночь мисс Айрин так и не сомкнула глаз, сидя в своей постели и вслушиваясь в ночную тишину Лондона. Ей как никогда хотелось, чтобы Генри сейчас был рядом.

***

В ту же ночь горничная Энни, обходя погруженный в сон дом, как будто слышала, что из запертого кабинета доктора Джекилла доносится приглушенный плач. «- В этот раз мне помешал родственник вашего дружка, доктор, но в иной раз она не вырвется. Но зато вы убедились в серьезности моих намерений. Теперь выбор за вами – не исполните, что велю, вашу ненаглядную Айрин пригласит на свидание гробовщик! - Вы гнусное животное и чудовище… Никогда, слышите, никогда! - Сколько страсти, доктор! Где же ваше хваленое умение держать себя? Или так не терпится ей под корсет руку запустить? - Не смейте!!! Закройте ваш поганый рот… - Ну, тише, тише, не ровен час, как вы начнете браниться, как ученому мужу не пристало. Столько шума из-за какой-то девицы. А видели, как она на того русского смотрела? Глядите, чтобы ваша чистая пташка вам рожек не наклевала. Лучше уж со мной, хоть не так обидно… - Скотина! - Ха-ха, а покрепче ругнуться можете? Я вам не мисс Миллиган, Генри, краснеть не буду. А вы знайте, что ее сердечком я однажды завладею. В прямом смысле. Возьму разделочный нож у вашей толстой кухарки, вырежу у девчонки сердце и заспиртую в вашей лаборатории. А баночку отошлю Лэньону, вот потеха будет! - Не посмеете… Не позволю! - Ой, не смешите, доктор… Раньше вы мне многое позволяли, точнее себе, врать-то теперь уже бесполезно. Вы решили сыграть праведника, да? Поздно, дорогой вы мой. От меня вам не отделаться, я посмею, еще как посмею! И не вам мне указывать! Я буду делать то, что захочу, ясно вам? Вы ничтожество, слизняк! Вы ведь ничем не лучше меня, сами знаете… Вы лишь лицемер, лжец и притворщик. Вы – мой раб, а я – ваш господин. Так что, заткнитесь и делайте, что говорю! А то ваш друг, который вас теперь ненавидит, получит баночку с сюрпризом. - Тварь бездушная, не думайте, что вы уж в такой безопасности! Вы трус, боитесь, что вас поймают и повесят! Сегодня вам повезло, а как покажетесь на свет Божий, сотни рук потянутся, чтобы предать вас смерти. - Не стращайте! Можно подумать, вы не боитесь быть вздернутым, как шелудивая собака. Будьте покойны, я успею добраться до нежной Айрин! Молчите? Так мне идти за ножом? - Хорошо, будь по-вашему, черт бы вас побрал… Но я это сделаю сам. Мне нужна еще доза. Уйдите прочь, не хочу, чтобы вы оскверняли даже бумагу, к которой будет прикасаться она. Господи, как же я вас ненавижу… Ненавижу и ничего не могу поделать… И себя тоже ненавижу…