Мой гений

- Что все это, черт побери, значит? Да это же надувательство какое-то… Грабеж! Я это так не оставлю, сэр! – молодой человек, одетый в явно видавший виды модный фрак, мерял шагами кабинет покойного доктора Лэньона и энергично размахивал рукой, сжимающей завещание. – Мошенники! Вы меня еще узнаете… - Артур, милый, пожалуйста… - сидящая на стуле красивая женщина в скромном платье с болью в глазах следила за поведением супруга. - Помолчи, Элиза, не встревай! Ты что, не осознаешь, что нас лишили всего, ограбили! Я его родной племянник, родная кровь и плоть… Потерял любимого дядюшку, мне и так паршиво, приезжаю в родовое гнездо лишь затем, чтобы обнаружить, что дражайший мой дядя Хэсти отписал все этой дерзкой и хищной девице. - Выбирайте выражения, мистер Лэньон, - строго сказал мистер Аттерсон, который уже был сыт по горло обществом племянника своего друга, теперь у него отпали все сомнения, почему покойный доктор не жаловал Артура в своем доме. – Это надувательство, как вы изволили выразиться, имеет законную силу. Завещание было составлено со слов вашего дяди и заверено вашим покорным слугой. И не клевещите, доктор Лэньон, да упокоится его душа, оставил вам ваш постоянный доход. Вот, извольте сами убедиться, все изложено ниже. - Вы о тех жалких грошах? – истерично воскликнул Артур и снова стал ходить туда-сюда, с видом человека, истерзанного несправедливостью, хотя сумма в несколько сотен стерлингов была довольно приличной. – Да это просто ничто по сравнению с тем, что заграбастала себе сия коварная и изворотливая особа. Это еще не ясно, в здравом ли уме дядюшка надумал это завещание. Я его кровиночка, а она – никто. В суде дело лопнет, стоит лишь найти адвоката половчее. Нотариус так глянул на Артура Лэньона, что его супруга Элиза побледнела, как лист бумаги, а он, впрочем, ни мало не смутился. - Это не только неразумно, сэр, но к тому же и низко. Неужели у вас хватит совести судиться с юной леди? Побойтесь Бога! Чтобы ваш дядюшка сказал на сей счет, коль вы его так любили? Молодой человек нагло вскинул голову, тряхнув каштановыми вихрами, единственным, что он перенял от добряка Лэньона. - Не имею понятия, дядюшка преставился. И эпоха рыцарства, мистер Аттерсон, давно миновала, бросьте эту старомодную чушь. В наш век нужно защищать свои права и интересы, а меня нещадно обобрали. Знаете, я жил несколько лет в Америке и кое-чему научился. Наш мир жесток, надо брать то, что тебе положено и зубами держаться за свою долю! Я довольно наскитался и натерпелся нужды вместе с моей бедной Элизой, мне сполна причитается. Пока мы там чуть не милостыню просили, в доме моего дяди жила в шелках и золоте абсолютно чужая дамочка, которой нужно было самой научиться добывать свой хлеб, благо, заведений в старом Лондоне предостаточно. - Я бы попросил вас... Вышеупомянутая особа уже давно стояла за приоткрытой дверью кабинета доктора Лэньона и слушала всю эту содержательную беседу. Мисс Айрин ходила проведывать детей, а когда вернулась, то дворецкий доложил ей, что в кабинете ее дожидаются мистер Артур Лэньон с женой, прибывший только что из Бостона, и мистер Аттерсон, за которым предупредительные слуги решили послать. Мисс Миллиган немного опоздала, но все ключевые моменты успела разобрать, случайно услышав разговор. Несколько раз ею овладевало желание спустить Артура с лестницы. Она хорошо помнила, как он однажды чуть не довел доктора Лэньона до сердечного приступа. Сколько бедный дядюшка с ним пережил. Артур бредил все время какими-то странными идеями «денег из воздуха», мечтая поскорее заделаться богачом и ввязываясь в опасные авантюры, а Лэньону приходилось расхлебывать заваренные племянником каши. Когда Артур предложил дяде совместное дело по продаже снадобья от морщин, доктор Лэньон весьма обстоятельно объяснил ему, куда идти, задав четкое направление. - Артур, прошу, перестань, - жалобно простонала миссис Лэньон, утирая слезы платочком. - Когда судьба дает шанс заполучить все, - страстно говорил Артур, не обращая внимания на мольбы жены, - только круглые дураки упускают его. Америка сделала из меня делового человека, мистер Аттерсон, я больше не манерный слабохарактерный неудачник. Я своего не упущу. Где же, наконец, эта ваша разлюбезная наследница? Хотелось бы мне взглянуть в ее бесстыжие глаза. Мистер Аттерсон хотел было посоветовать молодому Лэньону посмотреть в зеркало, если уж ему хочется увидеть бесстыжие глаза, но тут желание Артура поскорее встретиться с богатой наследницей исполнилось. Дверь тихонько отворилась и в кабинет вошла мисс Айрин Миллиган. Нотариус вышел из-за стола, поприветствовав хозяйку этого дома. Элиза робко пожелала ей доброго дня. Артур выглядел очень воинственно, готовый биться до последнего. В голове у него мелькнула догадка, что любимица дядюшки слышала его слова. Он уже приготовился, что сейчас девица устроит бурную истерику. Мисс Айрин вежливо, но сдержанно улыбнулась. - Мистер Лэньон, миссис Лэньон, какая неожиданность. Прошу прощения, что заставила вас ждать, я не знала о готовящемся визите. В качестве примирительного жеста не откажите в любезности отобедать со мной и мистером Аттерсоном? - Спасибо, мы не голодны, - холодно ответил Артур, ища, где тут подвох. - В самом деле? Очень жаль, тогда сразу перейду к делу. У меня, к несчастью, нет такой хватки, как у вас, мистер Лэньон. Кстати, как вам в Штатах? Я слышала, там деловые и энергичные люди в почете, там в каждом городе свои, как это у них говорят, бизнесмены и изобретатели, так и норовящие запатентовать свои идеи. Кстати, как вы относитесь к новшеству, представленному мистером Беллом? Наш соотечественник, кстати говоря. Это произвело настоящий фурор, говорят, телефон вытеснит телеграф. Дядюшка, помню, смеялся, что скоро люди запрутся в своих домах и часами будут болтать с этим приспособлением, говорил, что в наш суматошный девятнадцатый век мы и так тратим попусту много времени. Мисс Айрин говорила спокойно, а мистер Лэньон то краснел, то бледнел, не зная, к чему она клонит. - Так что за дело у вас ко мне, мисс Миллиган? – нетерпеливо спросил он. - Ах, да, простите. Мы, манерные британцы, предпочитаем сперва о том, о сем поговорить, в этом, думаю, мы уступает американцам, - снисходительно усмехнулась Айрин. – Мистер Лэньон, я бы хотела отдать дом нашего дядюшки вам. Мне кажется, так будет правильно, этого бы и он сам хотел. - Что? – только и вымолвил Артур. Он уставился на мисс Миллиган в немом изумлении, пытаясь переварить услышанную реплику. Он был настолько ошеломлен и обескуражен, что даже забыл свою заготовленную речь про неслыханный обман. - Да, вы не ослышались, - продолжила Айрин, мило улыбаясь Элизе, - хорошо, что здесь присутствует мистер Аттерсон, я попрошу его помочь мне с дарственной. Дело в том, что я в скором времени оставлю Лондон и уеду на родину, в Эдинбург, я появилась там на свет, как и мои покойные родители. Вчера я получила ответное письмо от профессора Флинтхарта, он написал, что в одном пансионе образовалось место учительницы, требуется знание языков. Ему также требуется ассистентка со знанием латыни, поэтому скучать мне не придется, буду коротать вечера, изучая язык Аристотеля. Дом перейдет в вашу безраздельную собственность, как только я окажусь в поезде. Если желаете, можете уже поселиться здесь, благо, комнат предостаточно, я вас не стесню. - Я… вы… - Артур все еще не мог поверить, что ему вот так просто достался вожделенный особняк. – Нет, не извольте беспокоиться, мы покамест поживем в гостинице. Я располагаю достаточными средствами. Он снова напустил на себя гордый вид, словно желая, чтобы победа оставалась за ним, несмотря на то, что Айрин сдалась без боя. Но в глазах Артура царило недоумение, у него в голове не укладывалось то, что только что сделала эта леди. - Могу я лишь попросить вас об одной любезности? – вежливо сказала мисс Миллиган. Ага, вот оно! Он знал, что здесь что-то нечисто. Сейчас наверняка потребует с него откуп. - С великим удовольствием, что вам угодно? – процедил Артур. - Разрешите мне взять книги из библиотеки доктора Лэньона и фотоальбом. Не беспокойтесь, больше мне ничего не нужно. Лицо Артура вытянулось от удивления. Какая странная барышня! - Да, конечно, извольте, - и добавил, изумляясь своей щедрости, - вы можете взять с собой отсюда все, что пожелаете, мисс Миллиган. Затем Артур и Элиза Лэньон простились и молча ушли из кабинета. Мистер Аттерсон, пораженный не меньше, чем племянник доктора, неотрывно смотрел на мисс Айрин, на ее спокойное, немного грустное лицо. - В этом доме я провела десять счастливых лет, - задумчиво сказала она, - воспоминания о дядюшке всегда будут жить в моем сердце. Но так будет лучше, если я уеду. Она смотрела на портрет любимого дядюшки. Аттерсон встал рядом. - Значит, вы покидаете Лондон навсегда? – спросил нотариус. - Да, теперь решено безвозвратно, - ответила юная леди. – Здесь меня уже ничего не держит. Выпишу только чеки на приюты и проведаю старых друзей. Будете в Эдинбурге, мистер Аттерсон, загляните. Я всегда буду рада вас видеть. - Мне будет не хватать вас, милая мисс Айрин. Но ваш поступок выше всяких похвал, доктор Лэньон бы вами гордился. На этих словах мисс Миллиган повернулась к нотариусу и со слезами приобняла его. Мистер Аттерсон тоже не сдержался и положил руки ей на плечи. - Простите меня, милый, добрый мистер Аттерсон! Я поступила ужасно, когда не даже не соизволила увидеть вас. Вы всегда помогали мне, я вам очень благодарна за это. Это счастье – иметь такого друга, как вы. Аттерсон, конечно же, был в курсе полного разлада в отношениях мисс Айрин Миллиган и Генри Джекилла, испытывая сочувствие к ним обоим. - В этом нет вашей вины, дорогая моя девочка. У вас мудрое и доброе сердце, вы справитесь, мисс Айрин. Если вам так будет легче, отправляйтесь в Эдинбург. Но знайте, что здесь, в туманном Лондоне, у вас есть друзья, которые всегда будут ждать вас. И ваш старый нотариус – один из них. Айрин благодарно улыбнулась ему, как вдруг в кабинет после тихого стука вошла миссис Лэньон, с красными блестящими от слез глазами, явно испытывая неловкость от своего повторного прихода. - Проходите, миссис Лэньон, - позвала ее Айрин. – Что-то случилось? Молодая женщина, теребя свою сумочку, зашла, как юная пансионерка, напроказничавшая и кающаяся в своих проделках. - Мисс Миллиган, я не задержу вас надолго, не смею злоупотреблять вашим радушием, - пролепетала она, ее глаза снова стали влажными. – Я лишь хотела сказать вам, я хотела сказать… Миссис Лэньон поджала губки, по ее красивому лицу покатились слезы. Айрин подошла к ней и взяла ее руки, обтянутые потрепанными перчатками, в свою. - Миссис Лэньон, - как можно утешительнее произнесла мисс Айрин, - Элиза, право же… - Я и выразить не могу, как я вам благодарна! – выпалила несчастная Элиза. – Вы представить себе не можете, что для нас сделали… Ведь мы почти нищие! Айрин усадила ее на стул, а мистер Аттерсон подал стакан воды. Миссис Лэньон сняла шляпку с обвисшими страусовыми перьями и, захлебываясь от слез, быстро заговорила: - Простите моего мужа, я знаю, у него ужасный нрав, но ничего не могу поделать. Отец говорит, он мне всю жизнь спортил, может, и так. Я была так юна и наивна, когда выходила за Артура замуж. Он обещал мне золотые горы, беззаботную жизнь в роскоши, а на деле… Артур не вылезал из карточных долгов, проиграв все мое приданое. Потом решил рвануть на юг, в Италию… Боже, я до сих пор с содроганием вспомнинаю это, если бы не заступничество влиятельных европейских друзей покойного доктора, до нас добрались бы итальянские бандиты. Потом Артуру вздумалось искать счастья за океаном, денег едва хватило на билеты второго класса, а в Бостоне мне пришлось пойти работать швеей, лишь бы свести концы с концами, пока он пытался разбогатеть на каких-то своих порошках. Он обзавелся новым другом-прощелыгой, который собирался на рудники Аляски, якобы заваленные золотом. Артур отдал ему все наши сбережения, а тот благополучно смылся с деньгами. Чтобы вернуться в Англию, я снесла в ломбард все свои украшения… Элиза все говорила и говорила, не переставая плакать, а у Айрин сердце кровью обливалось от сочувствия. Теперь она ни сколько не колебалась, что поступила верно. - Я с ним так измучилась… Знаете, в Америке нравы распущеннее, моя соседка по дому, где мы снимали крошечную квартиру, не раз советовала мне оставить Артура. Но как можно бросить мужа, как старый чемодан?! Неужели клятвы, данные у алтаря, ничего не стоят! И потом, я люблю его… Я знаю, что он творит страшные вещи, но я люблю Артура и не оставляю надежды, что однажды он одумается… - Пожалуйста, успокойтесь, Элиза, - промолвила Айрин, приобнимая миссис Лэньон, - вы правильно поступаете, когда-нибудь вам обязательно воздастся за ваш подвиг во имя любви. Такая уж у любящих супружниц доля, спасать своих гибнущих мужей. Надеюсь, что в этом доме вы обретете счастье. Элиза ухватилась за руки мисс Айрин, словно боялась ее потерять. - Благодарю вас, милая мисс Миллиган, благодарю вас от всей души! Вы такая необыкновенная, таких, как вы, в наше время уже не сыщешь. Дай вам Бог счастья. - Полно вам, миссис Лэньон, велика любезность. – бледное лицо мисс Айрин чуть залило краской. Мистер Аттерсон улыбнулся себе в усы, испытывая в этот момент гордость за мисс Миллиган, как за свою дочь.

***

- Я несказанно рад, что вы оказали мне такую честь и приняли мое приглашение, мисс Айрин! – лучезарно улыбаясь, произнес Ричард, галантно подавая руку своей спутнице, когда она выходила из кэба. - Напротив, мистер Энфилд, это я вам очень признательна. Быть приглашенной на подобный светский вечер. Но предупрежу вас сразу, что долго там не пробуду, прошу меня извинить. Много дел перед отъездом, знаете ли. Айрин окинула взглядом помпезное здание фешенебельного отеля, сияющее мириадами огней. Этим вечером в большом ресторанном зале проходил очередной светский раут с музыкой и танцами, на котором присутствовали богатые постояльцы, лондонские бонвиваны и иностранные почетные гости. Сам Ричард, вхожий в круги избранных, считал большой удачей сей факт, что заполучил сюда пригласительный. Он узнал от мистера Аттерсона, что мисс Айрин уезжает и, весьма раздосадованный этим, решил хоть как-то устроить ей приятный вечер накануне отбытия в Шотландию и развеселить бедную девушку, которая в последнее время никуда не выходила и становилась все более похожей на тень. Мисс Миллиган была действительно благодарна Ричарду за его хлопоты, но пошла с ним на этот вечер только затем, чтобы не обидеть доброго молодого джентльмена. Она не очень любила подобные шумные и расфуфыренные приемы, так как чувствовала себя среди сильных мира сего не в своей тарелке. Да и сейчас ее совсем не тянуло на веселье. Но из вежливости она улыбалась Ричарду и изображала, что она в восторге. Войдя с Энфилдом за элегантным лакеем в бальный зал, мисс Айрин невольно застыла на мгновение от изумления. За всю жизнь ей никогда не приходилось бывать в такой роскошной обстановке. Зал имел форму эллипса, огромный куполообразный свод, украшенный росписью райских кущ с ангелками, поддерживали тосканские мраморные колонны, три хрустальные люстры освещали его, а огоньки свечей отражались в высоких окнах. Под нежные переливы скрипок и звонкое звучание клавиш по начищенному до блеска паркету кружилось несколько прекрасных пар, шуршали дорогие ткани платьев у дам, звенели медали и шпаги у кавалеров, смеялись красавицы высшего света, за которыми ухаживали изысканные франты. Мисс Айрин, одетая в серебряное платье, в который раз убедилась, что теряется на фоне таких гостей. Вдруг кто-то ее окликнул. - Мисс Миллиган, и вы здесь? Что за дивная встреча! О, Ричард, как вам не стыдно? Вы хотели утаить от меня вашу очаровательную спутницу, – голос с легкими галльскими нотками показался ей незнакомым. К ней с Энфилдом грациозно подошла, виляя турнюром, высокая темноволосая дама в платье из китайского шелка с довольно смелым вырезом. Многие господа бросали ей в след красноречивые взгляды, явно любуясь ее красотой. Она действительно был притягательна, с точеными чертами лица и томными глазами, которые она все время зачем-то прикрывала и закатывала, видно, напуская на себя таинственность. По ее поведению и манере держаться можно было заключить, что она довольно часто посещает такие мероприятия и чувствует себя довольно раскованно в таком обществе. Издали Айрин не сразу смогла ее разглядеть. Глаза стали часто подводить ее в последнее время. Никак зрение подсело из-за чтения в темноте, когда она забывала зажечь свечу? Увидев ее, мистер Энфилд просиял так, будто встретился с по меньшей мере герцогиней Эдинбургской. - Bonsoir, mademoiselle Lamouch! Ну, разве можно от вас что либо удержать в тайне? Ваши чары развяжут язык даже османскому шпиону. Оплошность исправлю сей момент! Прекрасная гостья из Франции вскинула тонкие угольные брови и снисходительно улыбнулась, взмахнув кружевным веером. Мистер Энфилд вытянулся стрункой и оробел в ее присутствии, как юный школяр. - Мисс Миллиган, позвольте вам представить мадемуазель Жоржетту Ламу, парижскую поэтессу, она устраивает в Лондоне восхитительные литературные салоны. - Je suis tres heureuse de ve voir, - сделав легкий кивок головой, сказала мисс Айрин приветливо. Жоржетта вскинула голову и посмотрела на миниатюрную мисс Миллиган свысока в прямом смысле слова. - Вы, кажется, и впрямь искренне говорите о радости, maCherie. Это так трогательно, но в сем мире, утопающем и гибнущем, радость едва ли уместна. Разве вы не ощущаете, как призрачное воинство тьмы все плотнее сужает свое кольцо? Приближается конец, дыхание смерти на хладном челе человечества уже чувствуется. Буря неминуема, а нам остается лишь коротать время за бокальчиком доброго вина и в компании сладострастных падших амуров, мы веселы на пирах, а после возвращаемся в свои опостылевшие жилища и остаемся один на один со своими демонами. - Вы несравненны в своих словах, мадемуазель Жоржетта! – на одном дыхании произнес Ричард, словно под гипнотическим влиянием глядящий на француженку во все глаза. Явно довольная впечатлением, произведенным своей особой, мадемуазель Ламуш продолжила, кокетливо поведя плечиком. Айрин очень любила поэзию и французскую литературу, но все эти памфлеты в духе синдрома конца века не понимала, посему предпочла промолчать. - И что, спросите вы, нам делать, дожидаться дамоклова меча? Нет, отвечу вам, нет же! Пусть грядет буря, отблески небесных молний прекрасны! Но мы должны бросить этому стареющему миру вызов, сломать все предрассудки общества, нарушить все запреты, украсть яблоко Евы и высадить свой сад из адских плодов. Кто сказал, что наши демоны опасны? Я смеюсь в его обрюзгшее лицо! Я не обращусь в страхе в бегство, а сделаюсь их союзником. Мы должны бросаться в самый водоворот, погружаться с головой в свои страсти, бороться против тех, кто смеет укладывать нас на прокрустово ложе своими нравоучениями! Предоставим этому огню действовать… - Ежели только сами не сгорим, - вполголоса заметила мисс Айрин. - Пардон, вы что-то сказали? – карминовые губы поэтессы растянулись в фальшивой улыбке, а в раскосых глазах заплясали недобрые искорки. - Я сказала лишь, что ваши мысли слегка… экстравагантны, - подобрала слово Айрин, чтобы не обидеть ее. - Да, тонкое наблюдение, мисс Миллиган, закостенелым умам их не понять. А как вы лично смотрите на разлагающийся старый мир с его порядками, отдающими мертвечиной? Мисс Айрин хотела было сказать, что думать о такой за трапезой вредно для желудка, но тут на сцену, где сидели музыканты, поднялась молодая женщина в атласном голубом наряде и, молитвенно сложив ладони на груди, начала петь высоким голосом. Айрин сразу же угадала, что поет дама на русском. Не понимая ни слова, мисс Миллиган заслушалась, почувствовав, как сердце окутала теплая нега, а на глаза набежали слезы. Это было удивительно! Тогда смирается души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе. И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога! - Боже мой, какой прекрасный язык, - сказала она. – Всякий раз диву даюсь, как русские песни и произведения прошибают на слезу даже черствых британцев. Это же чудо, вы только послушайте. - Полагаете? – саркастично усмехнулась Жоржетта. –А я ничего хорошего в них не нахожу, когда русские говорят, мне кажется, будто утки крякают. А их книги наводят тоску, слезы, мисс Миллиган, как и щенячий восторг, верный признак ретроградства. А Россия – просто безнадежно устаревшая громадина, цепляющаяся за покрытое плесенью прошлое. Новый император, должно быть, вы слышали, жуткий реакционер и консерватор до неприличия. Вот мы доказали всему миру, что империи отжили свое, что надо бороться и топтать ногами то, что уже мертво! При словах про отжившие империи Айрин увидела, как заострились скулы Ричарда. Мисс Миллиган чуть тронула его за локоть, призывая к спокойствию, но в следующий момент самодовольная француженка сказала нечто такое, отчего юная леди побагровела, едва сдержавшись. - Вот кстати, небезызвестный доктор Жекилль… - Джекилл, простите - поправила Айрин, хмурясь. - Я так и сказала! Так вот, доктор Жекилль, о котором так много писали в ваших газетах, просто революционер по своей природе. Он писал такие статьи! В них так и звучали призывы к борьбе с моральными пережитками. Прискорбно, что сейчас его не слыхать. Видно, не выдержал натиска со стороны отсталой общественности, пошел на попятную, сломался. Поговаривают даже, что доктор повредился рассудком… Ричард, я надеялась его увидеть здесь, жаль, что он отверг приглашение. Может, и правда он свихнулся. Вот это оказалось последней каплей. Мисс Айрин вспыхнула. - При всем моем уважении, мадемуазель Ламуш, - начала она, как учил покойный дядюшка Хэсти, мягко, но с металлом в голосе, - доктор Джекилл вполне здоров, он в своем уме, а подобные праздные собрания считает пустой тратой времени, поэтому предпочитает им работу. И Генри, ам, хочу сказать, доктор Джекилл прекратил свои исследования в той области абсолютно справедливо и небезосновательно. И можете быть уверены, он умеет отстаивать свою правоту и бороться за правое дело. А вот умение ваших сопатронов доблестно сражаться было более чем убедительно продемонстрировано, на мой взгляд, в франко-прусской войне и в кампании двенадцатого года с той самой дремучей Россией. Улыбка змеей сползла с исказившегося лица мадемуазель Жоржетты, ее глаза сузились от злости, а зрачки забегали быстро-быстро. Она явно придумывала какую-то ответную колкость. - О, как я погляжу, у доктора Жекилля имеется свой рыцарь в корсаже, вам бы в ручки шпагу и пистоль! А что ж у вас с доктором размолвка произошла, если вы за него, как тигрица, заступаетесь? Энфилд кашлянул, не скрывая своего возмущения вызывающим поведением предмета своего недавнего восхищения. - А это уже, дражайшая мадемуазель, мое личное дело, которое не подлежит публичному обсуждению. Уж извините, но у нас пересуживать семейные дела не принято, по крайней мере, в приличном обществе, - с достоинством королевы ответила мисс Айрин, ни одним движением не выказав своего недовольства. Жоржетта, желая, чтобы последнее слово осталось за ней, уже округлила губы, чтобы поставить нахальную шотландку на место, но вдруг устремила взгляд в другую сторону, так и замерев с взбешенно-изумленным выражением лица. Ричард, повернув голову, тоже на мгновение удивился. Окружавшие их гости как-то притихли, по залу пронесся шепот. Айрин, проследив взор Ричарда и мадемуазель Ламуш, посмотрела на вошедшего метрдотеля, ставшего объектом всеобщего внимания. Вернее, все глаза были направлены не на самого служащего, а на то, что было у него руках. Метрдотель внес в зал огромную охапку роз порцелана, фарфоровых роз, нежные бело-кремовые бутоны размером с ладонь покачивались, источая тонкий аромат. - Кому же предназначено такое чудо? – послышалось со всех сторон. Метрдотель, удерживая букет в одной руке, свободной поднес к глазам небольшую карточку. - Букет роз порцелана для мисс Айрин Миллиган от джентльмена, пожелавшего остаться инкогнито, - торжественно объявил он. Он пронес чудесный дар, нечаянное чудо, через весь зал, люди почтительно расступались, ища глазами счастливицу, которая стояла, смущенная, и краснела, не зная, что и подумать. В чувство ее привела прощальная реплика мадемуазель Ламуш. - Toutefois, - язвительно сказала она. – Вы, мисс, даром времени не теряли. Как быстро вы нашли на смену доктору пылкого воздыхателя.

***

Филипп Преображенский, уже давно наблюдавший за беседой француженки и шотландки, сказал госпоже Вере Раевской, исполнявшей романс на стихи Лермонтова в тот вечер на сцене: - Вот, Вера Юрьевна, теперь верите вы мне? Она дура набитая со своими стишками, желчью так и плюется. Жоржетте оказали во всех издательских домах, показав от ворот поворот. А Ариша (так он ласково называл мисс Айрин, за судьбой которой следил несколько месяцев и испытывал искреннюю симпатию, изменив свое мнение о ней) не лыком шита, непостижимая и прекрасная. А ведь она изменилась… Видели бы вы, как она слушала вашу партию. - Я тоже заприметила эту барышню, - отозвалась Вера, красивая женщина с темно-русыми волосами и зелеными глубокими глазами. – Вы знаете, Филь, она смотрела мне прямо в сердце. Она совсем не похожа на здешних английских леди. - Быть может, потому, что мисс Айрин родом из Шотландии? Шотландцы, знаете, гордый и бравый народ, никогда не считали себя англичанами. - Да, мне это изветно, но тут что-то иное… - Вера умильно глядела на все еще румяную мисс Айрин, обнимающую розы. – Эта девочка словно сошла со средневекового гобелена, в ней чувствуется сильный, неукротимый дух! Она настоящий маленький воин. Просто кавалерист-девица с шотландских островов. Как вы сказали, ее зовут? - Айрин Миллиган, Вера Юрьевна. - По-нашему, Ирина, стало быть? Что ж, храни тебя Бог, Айрин-Аринушка… Всю дорогу домой, сидя в экипаже, мисс Айрин, прижимаясь горевшими щеками к холодным лепесткам, гадала, кто же тот таинственный незнакомец, пославший такой шикарный подарок.

***

- И можешь себе вообразить, как все дамы позеленели от зависти, чуть из корсетов не выскочили! – восторженно ворковала Энни, кружась по коридору перед Джозефом. – Наша милая мисс всем нос утерла, это я точно говорю. Мы бы с Билли до самого конца бы все досмотрели, но тамошние служаки во фраках отогнали нас от окна, грозясь позвать полицию. А она была такая, вся раскрасневшаяся, глаза размером с соверен были! У девушки сегодня было приподнятое настроение. - Да, - высказался Брэдшоу, - это доктор хорошо придумал, сюрприз удался. - Я когда ему все доложила, он хоть немного оживился, не то смотреть невозможно! – Энни мечтательно закатила глаза. – Перестал бы он кочевряжиться, шел бы к мисс Айрин и просил бы руки, да и дело с концом. Чего тут мудрить? Вон сколько книжек прочел, а здесь сообразить не может… В этот момент дверь кабинета хлопнула. Энни, хлопнув себя по губам, схватила метелку и убежала в гостиную, а Брэдшоу пошел во внутренний дворик.