***
- Тише, милая, все хорошо, - приговаривала кухарка, растирая дрожащие плечи Энни. - Хлебни чайку с вином, полегчает. Горничная сидела в гостиной у большого камина в окружении всех слуг доктора Джекилла, сжимая в руках чашку и раскачиваясь из стороны в сторону. - Это был он, он! - твердила она, то и дело срываясь на плач. - Он! Этот Хайд там! - Энни, ты уверена? - спросил Брэдшоу, побледнев и опустившись рядом с ней на диван, он приобнял бедную девушку, чтобы хоть как-то приободрить. - Ты разглядела его лицо? - Да он это! - взвизгнула горничная, выронив чай. - Такое даже в самом страшном кошмаре не покажется! Он в кабинете и он убил нашего доктора! Энни прижалась к Джозефу и расплакалась. Все слуги преглянулись, читая на своих лицах ужас и растерянность. Даже хладнокровный и разумный дворецкий, мистер Пул, не мог и слова вымолвить. - У меня тоже такое чувство, будто в кабинете поселилась какая-то тварь, - наконец сказал он, - я недавно видел его в лаборатории, когда приносил заказ доктора из аптеки. Завидев меня на другом конце зала, он взвизгнул, как крыса, и убежал в кабинет. Я не успел толком разглядеть его, но от одного его вида у меня волосы встали дыбом. Не знаю, что это было за существо... Но это точно не хозяин... - Господи, помилуй! - прошептала кухарка, перекрестившись, - а вдруг там правда... он? Неужели бедный доктор убит... Что нам делать? Пул заложил руки за спину и прошелся от камина до шкафа. - Вот что, - произнес дворецкий, - оставайтесь-ка все вы здесь да запритесь. А я пойду до мистера Аттерсона. Там видно будет, что нам всем предпринять. Энни, не реви, даст Бог, все обойдется. Счастье, что мисс Айрин уехала и ее это не коснется...***
Люси Харрис, засыпая в этот вечер на своем чердаке, искренне возносила хвалу Господу за Его милость к себе, грешной, и молилась за добрую мисс Айрин и маленькую Сару. Она ложилась сытой и согретой, любовно смотря на купленные пальто и приличное платье. Деньги, которые дала ей мисс Миллиган, можно растянуть на несколько дней, и не придется мокнуть под ливнем и дрожать от порывов ветра. - Господи, как хорошо, что она забрала Сару, - думала Люси, радуясь, что хоть кого-то из бедных одиноких девочек минует эта жуткая зловонная яма под названием "Изящный Салон" миссис Марелл.***
Люси Харрис приехала из маленького городка, старой доброй провинциальной Англии, в столицу, лелея свою давнюю детскую мечту. Она пела лучше всех в церковном хоре, обладая ангельским голосом, ей пророчили блестящее будущее, да и сама мисс Харрис хотела вырваться из скучной сельской жизни и хиленького домика с вечно подвыпившим папашей. Лондон захватил ее сразу блестящим великолепием и ошеломительной роскошью. Но великолепие и роскошь оказались недешевыми удовольствиями, вскоре Люси обнаружила, что ее накоплений уже не хватает не то что на уроки пения, которые она брала, но и на жилье с пропитанием. А так хотелось жить, ни в чем себе не отказывая. Вот так она и пришла на приработок в кабаре миссис Марелл. Аманда Марелл поначалу была само очарование и дружелюбие. Она приняла Люси как родную дочь, обещая хорошие гонорары за выступление. Когда мисс Харрис впервые попала в ее "Изящный Салон", то удивилась богатой и даже вычурной обстановке. Красные обои, сделанные под бархат, много позолоты, статуэтки-амурчики с жирными щеками и картины с вольным содержанием. Миссис Марелл очень большое внимание уделяла внешнему лоску и показному шику. Люси про себя прозвала ее "ходячей жердью". Работа у Люси была несложной - приходить вечером и петь на сцене для собравшейся публики. Сначала ей даже это нравилось, миссис Марелл требовала театральности во всем, для певиц приглашались парикмахеры и портные, накладывался тяжелый грим, шились шикарные костюмы. Люси, выросшая в провинции, удивлялась, что на свете существует такая странная мода, а хозяйка кабаре важно заявляла, что ее Салон лишь для понимающих и избранных. Что это были за избранные, Люси вскоре узнала. Миссис Марелл подобрала для нее образ мифической красавицы, Люси играла на сцене Флору, Психею, Цирцею, причем для последнего амплуа был пошит довольно нецеломудренный наряд. Люси пела и кружилась на сцене, с тревогой замечая, кто сидит в зале и смотрит на нее. А бросали на нее сальные взгляды разного рода джентльмены из высшего общества, днем играющие роли доброчестия, а вечером придающиеся нелестным удовольствиям. Сидели они обычно за столиками в обществе дам, которые постоянно обретались в этом Салоне, тоже играли на сцене и декламировали стихи. Что это за дамы, Люси тоже узнала очень скоро. Красивая блестящая обертка стала быстро тускнеть, и Люси до сих пор корила себя за то, что у нее не хватило решимости и воли уйти из этого места, пока было не поздно. Но она каждый раз приходила и выступала, уверяя себя, что она певица и не более того. Тем более помле выступлений ее осыпали подарками. - Вам здесь не место, мисс, - сказал ей однажды один джентельмен, подарив букет незабудок, у него были честные и грустные глаза, - вы совсем непохожи на этих девиц. Бегите отсюда, пока вас эта жижа не утянула на дно. И тем же вечером к ней подлетела довольная миссис Марелл. - Люси, детка, у меня потрясающая новость, ты будешь петь персонально для одного богатого господина, он посулил такие деньги! Вот он, кстати. Мистер Хайд, прошу вас, вот вам ваша сладкоголосая Цирцея! Когда мистер Хайд сбрасывал плащ с пелериной, из внутреннего кармана вылетела рамка с фотографией юной леди. Люси наклонилась и подобрала ее, тот день потом она хотела забыть, но вот лицо мисс Айрин Миллиган она запомнили навсегда. - Какая милая барышня, - вслух заметила Люси, - а кто она? - Не твое дело! - ни с того, ни с сего огрызнулся Хайд и вырвал из ее рук рамку. - Ты здесь не за тем, чтобы вопросы задавать! И в этой девчонке ничего милого нет, убил бы собственными руками! Он сжал свою трость и каким-то странным взглядом посмотрел на фотографию. Люси могла поклясться, что в нем была одновременно и ненависть, и нечто другое. - Ну да черт с ней, она сегодня мне не испортит вечер, - Хайд положил костлявые руки Люси на плечи, - спой-ка мне, милашка! Стоя на коленях и прижимая всем телом дверь, Люси плакала и молила Бога, что она не поддалась ударам трости. - Тварь, черт тебя подери, открой сейчас же! - нечеловеческим голосом вопил с другой стороны мистер Хайд, какая там Цирцея, как он ее только не обругал. Люси хорошо бегала, а потому удар тяжелой трости пришелся не на позвоночник, а на ногу, когда она удирала от озверевшего от похоти и злости мистера Хайда. Слава Богу, дверь в костюмерную оказалась открытой, там она и укрылась. Мистер Хайд учинил страшный скандал, чуть не разнеся весь салон миссис Марелл, поставил всех на уши. А после хромую Люси выкинули на улицу, отобрав все сбережения и очернив до омерзения.***
Пытаясь в который раз отречься от дурных воспоминаний, Люси потерла больную ногу и почему-то подумала снова о мисс Айрин. Откуда у этого исчадия ада ее фотография? Чем же она заслужила его ненависть? А главное, что он с ней сделает, если вдруг мисс Миллиган попадет к нему в лапы?...***
Мисс Айрин устало откинулась в кресле дядюшкиного кабинета. Какой суматошный день выдался! Спасибо Элизе, которая, обнаружив на пороге шотландку с чемоданами, девочкой и котенком, пустила всю эту честную компанию и выслушала волнующую повесть о спасении сиротки. - Да уж, прекрасный у тебя получился вояж в Эдинбург, не покидая Лондона, - засмеялась Элиза. Шутки шутками, а воспитание ребенка - дело серьезное. Завтра нужно купить необходимые вещи, одежду, игрушки, Сара очень тосковала по сожженной Тилли. Надо найти работу в Лондоне, ребенка нужно кормить и растить в достатке, надо найти съемную квартиру, неудобно стеснять Артура и Элизу, они сами ожидают прибавление. Но миссис Лэньон настойчиво уговаривала Айрин остаться и "не валять дурака", как говорил Артур. Кстати, любимое дядюшкино выражение. Мисс Айрин повернула голову в сторону и посмотрела на портрет доктора Лэньона, они дружно решили его не убирать. - Милый мой дядюшка, - вслух сказала она, - в который раз я благодарю вас за любовь и заботу. Если бы не вы, то быть может, меня постигла та же участь, что и бедняжку Люси. Как мне сейчас вас не хватает... Ей отчаянно хотелось обнять старого доктора и рассказать ему все, что ее тревожит. Ей нужен был совет. И не насчет опеки над Сарой, здесь все было определенно, ее одолевали другие сомнения. На столе перед Айрин лежало письмо доктора Джекилла, которое она перечитала раза три. - Мне, право же, все равно, что будет с ним. Как вы были правы, дядюшка, я совсем не знала, что Генри за человек. В дверь кабинета постучали. - Войдите! - Мисс Айрин, - горничная Сьюзан зашла в кабинет, держа в руках какую-то бумагу, - я прибиралась в комнате покойного доктора и нашла под кроватью вот это. Адресовано вам. - Спасибо, Сьюзан, - мисс Миллиган взяла сложенный лист, ее охватило чувство изумления и ощущение какой-то тайны. Нетерпеливо развернув послание из прошлого, весточку от любимого дядюшка, Айрин погрузилась в чтение. Удивительное дело, когда читаешь старые письма или записки минувших дней, ты словно говоришь с человеком сквозь время, он незримо находится рядом с тобой и своим присутствием разгоняет твои страхи и одиночество. Ей сразу бросилось в глаза то, что письмо было написано слабеющей рукой, видно, дядюшка Хэсти торопился сказать ей что-то важное, выводя эти строки из последних сил. "Мой родной, маленький и любимый Светлячок! Когда ты будешь читать мое письмо, в живых меня уже не будет. Я уже свыкся с мыслью об уходе из этой жизни, но до сих пор я задыхаюсь от немого крика и холодею, стоит лишь подумать, что ты останешься без моей защиты. Но все ж, мне хочется верить, что ты выстоишь и пройдешь через все свои испытания. Одному Богу известно, с чем тебе предстоит столкнуться, и я надеюсь, ты окажешься посильнее меня и Генри Джекилла. Я сожалею, что причинил тебе боль своим отказом благословить ваш союз. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, теперь же я ничего не могу сказать наверняка. Но одно я знаю точно - ты любишь доктора Джекилла всем своим сердцем и желаешь ему добра. Бывают вещи, которые находятся за пределами человеческого понимания, такие вещи, с которыми разобраться в одиночке не способен даже самый разумный и храбрый мужчина. Я не нахожу в себе силы описать все подробности, но глубоко убежден, что именно это случилось с несчастным Генри. Он взялся зв непосильную ношу, за что жестоко теперь расплачивается, страдая от жуткой болезни. Когда твой отец, Робер Миллиган, заболел тифом, он немедленно велел Этельберте ехать вместе с тобой в Эдинбург, оставив его на смертном одре. Но твоя матушка наотрез отказалась покидать больного мужа, что поразило меня, видавшего виды военного врача. Этельберта сказала, что долг женщины, когда мужчина обессилел, - встать подле него и нести всю его боль до самого конца. Твои родители очень любили друг друга и встретили смерть, как солдаты на посту. Я думаю, что мой Светлячок, моя маленькая Айрин, достойная дочь шотландского лекаря и стойкий воин. Если у Генри хватит сил бороться со своим недугом, он сам все тебе расскажет. Надеюсь, еще не поздно. И верю, что у тебя хватит мужества если не помочь, то простить. Я не смею запретить тебе любить доктора Джекилла, мне его очень жаль. Боже, сколько еще хочется тебе сказать... Вот так всю жизнь говоришь с любимым человеком и не можешь высказать все до конца. Храни тебя Бог, моя девочка, помни, что твой нерадивый дядюшка тебя любил. И еще одно... В человеке живет два начала, но выбор-то у него один. Не повтори наших ошибок. Доктор Хэсти Лэньон. По щека Айрин побежали горячие слезы. Она свернула письмо и поднесла к губам, поцеловав послание, которое писали дядюшкины дорогие руки. - Я постараюсь не ошибиться, дядюшка... Мисс Айрин погасила свечу, заперла кабинет и как можно тише спустилась в прихожую, где стала надевать пальто. В доме было тихо, Элиза отправилась спать пораньше, Сару уложили в постель, а слуги тоже разошлись по комнатам. Айрин надеялась уйти незамеченной. Когда она уже взялась за ручку входной двери, мисс Миллиган услышала, как кто-то прошлепал босиком по полу из гостиной. - Мама, ты куда-то уходишь? Можно с тобой? - сонным голосом спросила Сара, стоя в одной сорочке. - Ухожу, но я скоро приду, я ненадолго, - Айрин нежно взяла девочку за ладошки. - Ложись обратно в кроватку, Сара, завтра у нас много дел. Мы с тобой пойдем искать Тилли. - Тилли одна такая была, - возразила Сара. - Тогда мы купим ее сестренку и вместе придумаем имя, идет? - Идет! - кивнула девочка, - а мне никак нельзя с тобой? - Нет, милая, - Айрин шутя тронула ее за кончик носа, - возвращайся к себе и не говори, пожалуйста, тете Элизе, что я уходила. Она будет переживать, а это вредно. - А мне переживать вредно? - уточнила Сара, нехотя уходя назад. - Всем вредно. Доброй ночи, солнышко. - Айрин помахала девочке рукой и решительно шагнула в темный мартовский вечер.***
На улицах никого не было, зато бушевал такой ветер, что казалось, будто он вымел всех прохожих. Айрин, плотнее кутаясь в одежду и закрывая лицо, в полном одиночестве и угрожающей тишине подошла к черному входу в особняк доктора Джекилла. Запрыгнув на ступеньки у двери так, чтоб не мешали порывы ветра, мисс Миллиган расстегнула пару пуговиц, оттянула высокий ворот платья и вытащила медный ключ на льняной веревке. Все это время она оставалась верна своему обещанию, нося ключ от лаборатории рядом с сердцем. - Я верно сошла с ума, раз пришла сюда в такое время и захожу, крадясь как воришка, с черного хода, а не как нормальные люди через парадный, - сказала себе под нос мисс Айрин, но вставила ключ в скважину и повернула его. Деревянная дверь с железными заклепками открылась, приглашая в узкий проход, на полу которого лежал слой пыли. Похоже, Генри порядочно не пользовался этой дверью. Вспомнив, что этим путем проникал в его дом мистер Хайд, Айрин вздрогнула и быстро зашла вовнутрь. Очутившись в лаборатории, мисс Миллиган очень удивилась царившему там мраку и беспорядку. Доктор Джекилл всегда содержал свою секционную в почти идеальной чистоте, а теперь она была заставлена какими-то ящиками. Пол был усыпан сухой соломой, а столы были уставлены немытой лабораторной посудой, на блюдечках лежали горстки белого кристаллообразного порошка. В воздухе висел противный горьковатый запах, было такое ощущение, что здесь не прибирали и не проветривали этак месяц. Кашлянув, Айрин сделала шаг, под ее каблуком что-то хрустнуло. Она опустила голову и увидела несколько разбитых вдребезги колб. А неподалеку у стены лежала картинная рама. Подойдя ближе, мисс Миллиган с ужасом поняла, что это портрет Александра Джекилла, отца Генри. Но он был исполосан чем-то острым, как будто кто-то ножом хотел порезать его на куски. Это оказало на нее такое впечатление, что мисс Айрин отшатнулась, чуть не споткнувшись о ящик. Боже, что здесь творится?! - Мама Айрин! - знакомый тихий оклик прозвучал средь безмолвного мрака лаборатории так внезапно, что мисс Миллиган подскочила на месте. - Сара, тише, - сама не зная зачем, прошептала она, подходя к стоящей у двери на улицу девочке, - ты что здесь делаешь? - Так ты же сказала, что переживать всем вредно, а я переживала за тебя, поэтому решила пойти за тобой, - простодушно ответила Сара, прижимаясь к Айрин. - Что это за место такое? Мне здесь не нравится, пойдем домой! - Это дом доктора Джекилла, - Айрин шептала, оглядываясь назад, - да, пожалуй, нам лучше уйти... - Дяди Генри? - оживилась Сара. - Тогда мне не страшно. Давай останемся! Как здорово, что мы у него в гостях. А где он сам? Он заболел, что ли? - Не знаю, - мисс Миллиган подняла глаза на лестницу, ведущую в кабинет. - Мне бы хотелось это разузнать. Но сперва ангажирую домой, под присмотр Сьюзан. И на сей раз не переживай, пожалуйста. Я только увижу дядю Генри и сразу вернусь. - Ну уж нет, я тоже хочу увидеть дядю Генри! - запротестовала Сара, ее голос громким эхом разлетелся по пустому залу. - Я и за него переживаю тоже, пожалуйста, можно, я останусь? - уже шепотом сказала она, умоляющие глядя Айрин в глаза. Айрин вздохнула и заперла на ключ черную дверь. - Хорошо, Сара, - сдалась она, - только веди себя тихо. Я сейчас зайду в кабинет доктора, а ты сядь вон там, в конце секционной. И если вдруг чего, сразу беги через коридор в дом. - А что может случиться? - спросила Сара, отходя к стулу в дальнем конце. - Хорошо бы ничего.... Мисс Миллиган убеждала себя, что ничего страшного в складывающейся ситуации нет, но она все равно пугала ее своей загадочностью и странностью... Так или иначе, она узнает сегодня, что происходит с Генри. Подойдя к двери кабинета, Айрин остановилась в нерешительности. А может, еще не поздно повернуть назад и уйти, оставив тайну во мраке? Но устыдившись такой крамольной мысли, она поднесла руку к красной обивке. Она не может себе позволить бросить доктора Джекилла, тем более, если он болен. Заметив, что дверь не заперта, Айрин сделала глубокий вдох и легонько толкнула ее. Уютный кабинет доктора встретил ее скорбным молчанием и мягким полумраком, разгоняемым лишь теплым светом свечи на письменном столе. За столом сидел Генри Джекилл, собственной персоной, но увидев его, Айрин с трудом удержалась от вскрика, не поверив своим глазам. Генри сидел без движения с закрытыми, запрокинув голову на спинку стула. Его всклокоченные волосы, в которых проглядывалась ранняя седина, падали на лоб, испещренный морщинами. Доктор словно осунулся и постарел за такое короткое время. Сначала ей привиделось, что пред ней мертвец, но потом она уловила в его застывшей позе изломанное движение. Его брови беспокойно подрагивали, а плотно сомкнутые губы все время кривились, он был смертельно бледен. На столе лежала стопка каких-то бумаг, блюдце с порошком, который она видела в лаборатории, стояла мензурка с темно-фиолетовой жидкостью и фотография ее, Айрин Миллиган. Но привлек ее внимание заряженный револьвер. Айрин хотела позвать его по имени, но слова застряли у нее в горле, сведенном спазмом. Услышав, что в кабинете кто-то есть, доктор Генри Джекилл раскрыл впавшие красные от бессонницы глаза и, не поднимая головы, чуть различимо произнес: - Я же просил меня не беспокоить... Уходите, ради Господа. Он больше сюда не явится. - Простите, что без стука, - вырвалось у мисс Айрин и доктор мгновенно поднялся из-за стола, оперевшись на него. Мисс Миллиган всю дорогу воображала, как придет и выскажет ему все, что накопилось у нее за долгое время обиды. Но лишь их взгляды встретились, у нее защемило сердце от острой жалости и горячей любви к этому несчастному человеку. Мгновение, которое показалось обоим вечностью, прошло в полном молчании. - Здравствуй, Айрин... - сказал наконец доктор Джекилл. - Здравствуй, Генри... Джекилл медленной старческой походкой подошел к юной леди, будто бы еще не до конца верил, что она и вправду пришла к нему. И в следующий миг притянул ее к себе, а мисс Миллиган разрыдалась, спрятав лицо ему в рубашку. - Генри, что с тобой стряслось? - причитала она, а доктор поглаживал ее волосы, прикасаясь с удивительным трепетом и осторожностью. - Почему ты мне ничего не сказал? Ведь ты же болен... О, Господи... Я бы давно пришла к тебе на помощь! - Айрин, - Генри отстранился и взял ее за плечи, в его полубезумных глазах смешался страх с отчаянием, - ты же должна была уехать... Почему ты здесь? - Дурачок ты, хоть и со степенью, - сквозь слезы рассмеялась Айрин, но смех вышел далеко не веселым. Они снова взглянули друг на друга, словно это была их последняя встреча. - Я тебя пыталась так долго возненавидеть за твои слова, забыть и жить дальше, как ни в чем не бывало... Но я люблю тебя! Айрин снова всплакнула, а доктор Джекилл снова обнял ее, положив подбородок на макушку. - Прости меня, Айрин, я знаю, что не имею права просить твоего прощения... Я хочу, чтоб ты знала - все, до последнего слова в том письме, все ложь. Я тебя люблю и не мыслю своей жизни без тебя. Я готов умереть, лишь бы с тобой ничего не случилось. Айрин, послушай, ты должна немедленно уйти! Мисс Миллиган озадаченно нахмурилась. - Постой, но ты же сам просил... - Нет! - резко оборвал ее Джекилл и отступил назад, заламывая руки. - Беги! Беги, пока он не вернулся! Айрин, он убьет тебя... Мисс Миллиган дрожащей рукой коснулась лба Генри. Все это выглядело как умопомешательство, она начала подозревать, что он страдает душевным недугом. - Генри, пожалуйста, успокойся, - умиротворяюще проговорила Айрин. - Я тебя не понимаю... Кто должен меня убить? - Хайд! - выкрикнул доктор Джекилл, закрывая лицо руками. - О, Боже, - выдохнула Айрин, чувствуя, как ее охватывает крупная дрожь, - ты что, укрываешь его? Но я заперла дверь изнутри, он не сможет войти сюда незамеченным... Генри издал стон, пошатнулся и ухватился за стол, чтобы удержаться на ногах. - Все гораздо хуже... Ему не нужна дверь, чтобы оказаться здесь. Уходи сейчас же, Айрин! Чего бы это мне ни стоило, но я спасу тебя от этого демона! Уходи! Айрин подошла и положила руку на напряженную спину доктора. - Генри, мне кажется, - она запнулась, - мне кажется, тебе приходят на ум такие вещи из-за болезни. Я никуда теперь от тебя не уйду, я хочу помочь. - Поздно, мой Ангел, - упавшим голосом отозвался Джекилл. - Ты права, я болен... Но ты и представить не можешь, чем. - Расскажи мне, тогда мы вместе найдем выход, - Айрин приобняла его за плечи, прижавшись щекой к лопаткам, - я собиралась связать с тобой свою жизнь, быть рядом в радости и в горе. И в болезни тоже. - Айрин... Я... я не могу! - доктор Джекилл повернулся к ней бледным лицом и сжал ее ладонь. - Я причиню тогда тебе невыносимую боль... Уходи же! - Когда ты написал мне, что больше не любишь, - Айрин зажмурилась, чтобы не расплакаться снова, - вот тогда мне было невыносимо больно. Хуже ничего быть не может. Генри, любимый мой, прошу тебя, скажи мне правду! Обещаю, я выдержу, какой бы горькой она ни была. Что бы это ни было, я никогда не перестану тебя любить. - Айрин... как я мог помыслить о жизни без тебя... - Джекилл наклонился, деликатно взял ее за подбородок и поцеловал в лоб, а потом взглянул серьезными глазами, будто решившись на что-то отчаянное - я расскажу тебе все. В конце концов, я должен был это сделать очень давно. Он взял со стола мензурку, зачерпнул ладонью пригоршню белого порошка и добавил в жидкость, слегка взболтав. Содержимое мензурки зашипело и вспенилось, жидкость стала подсвечивать и постепенно менять цвет, вскоре она стала красновато-бурой. - Это последний старый образец... - сказал сам себе доктор Джекилл и залпом выпил стакан, морщась и хрипя. Айрин следила за его движениями, не задавая вопросов. Может, это лекарство, которое он пьет от болезни? Последний образец... Так, из-за этого столько шума? - Этого должно хватить, - продолжил Генри, прочистив горло, - но я боюсь не успеть... Он взял револьвер и протянул его мисс Миллиган. - Айрин, если я не успею все рассказать... - Генри! - Айрин перебила его, всплеснув руками. - Ты меня уже пугаешь! Что ты такое говоришь? - Доктор Лэньон рассказывал мне, что учил тебя стрелять по яблокам, когда вы ездили летом в Дебришир. Возьми, мне так будет покойнее. Айрин, прошу тебя... На этом моменте доктор Джекилл выронил револьвер и схватился за горло, будто ему грозило удушение. Он упал на свое кресло, скрючившись в судорогах. - Генри!