Мой гений

- Что ж, я так и думал, что ты быстро смекнешь, в чем дело! И надеюсь, тебе, Светлячок, хватит ума сохранить наш маленький секрет... Ну, признайся, удивлена? - он театрально вскинул голову и расплылся в нездоровой сардонической улыбке, словно нарочно не торопясь, давая ей насладиться в полной мере зрелищем, удовлетворенный произведенным эффектом, - Похоже, я нашел самое надежное в мире убежище, порой оказаться в шкуре врага крайне полезно. Удивление было самым слабым в списке определением чувств, теснивших грудь шотландки. Айрин была готова не просто ущипнуть себя, а расцарапать кожу в кровь, обжечь пальцы об огонь, лишь бы только все разворачивающееся у нее перед глазами было сном. Она вновь вспомнила, как в одном из писем Генри писал, что был бы рад, если б сходил с ума, но реальность была кошмарнее бреда безумца. Первые минуты, когда она лицезрела это существо с лицом и голосом доктора Джекилла, его памятью, повадками, плотью, в конце концов, являвшегося точной его внешней копией, в ее рассудок закралась крамольная мысль, что она его и вовсе утратила, она сходит с ума прямо в этой гостиной. Он словно был ожившим оборотнем со страниц готического романа. Воспламененное сознание бедной девушки, не так давно понявшей суть чудовищного эксперимента Джекилла и еще не оправившейся от этой теории добра и зла в одном человеке, отказывалось понимать и принимать теперь, что подобное возможно... Эдвард Хайд, а иначе назвать его было выше сил мисс Миллиган, вернулся к столу за надрезанным яблоком, ловким жестом жонглера подбросив его и тут же поймав на лету. - Ты знаешь, прелесть моя, в отличие от тебя, я имею некое представление о чудном богоугодном заведении, именуемом в простонародье дурдомом, и можешь поверить мне на слово, средневековые подземелья просто пансион для благородных девиц по сравнению с ним. И я никогда не прощу себе и буду безутешен, если тебя туда запрут с приступами невроза и галлюцинациями, - поигрывая лезвием, Хайд вальяжно плюхнулся в кресло, вытянув непривычно длинные ноги в домашних турецких туфлях и водрузив каблуки на каминную решетку. Всполохи умирающего очага бросали на прежде приятное лицо доктора рубиновые отблески, на лбу появились не существующие ранее складки, тонкие губы поджимались и кривились в нигилистской усмешке. Просто поразительно, как внутренне содержание может кардинально изменить внешнюю сторону, вытеснив показной лоск и лживую учтивость, накладывая печать порока на каждом движении, каждом изгибе бровей. Теперь ничто не могло склонить мисс Айрин к сомнению, что человек в кресле с бритвой - не ее жених. Ей теперь виделось, будто мистер Хайд облачился в костюм Генри, нацепил парик и маску, как на венецианском карнавале. Маска искусно изготовлена и почти не отличимая от подлинника, но юная леди знает, кто за ней скрывается. - В твоем помешательстве ни у кого не возникнет сомнений, - спокойно продолжал этот лондонский "мефистофель", вонзив бритву в мякоть, - это даже естественно, что твой слабенький ум не вынес всего этого кордебалета. И ты с твоим нежным дядюшкиным воспитанием по-настоящему сойдешь с ума там уже на вторые сутки! Так что, суди сама, стоит ли тебе с кем-то откровенничать. И если все ж у тебя случится обострение правдоискательства и глупости, моя дорогая, и ты найдешь благодарного слушателя, который поверит во все твои бредни, то эта история станет последним, что он услышит в своей заурядной жизни. Отправив в рот очередную яблочную дольку и смачно проглотив, Хайд выдержал паузу, давая время барышне осмыслить свое безвыходное положение, и снова окинул ее цепким жадным взглядом, она неподвижно стояла со свечей, но ее бездейственность была далека от покорности, рождаемой отчаянием. Мистер Хайд, с чисто джентльменским упрямством не желающий сие признавать, по-прежнему не мог до конца вызнать наперед, что выкинет эта маленькая шотландская строптивица. С одной стороны, это придавало его игре с ней шарм и перчинку реприманда*. Это было сродни глотку свежего воздуха и приятно щекотало нервишки и воображение, поскольку с честолюбцем и ханжой Джекиллом все было куда более прозаично и предсказуемо. Любой мало-мальски знающий литератор вам скажет, что плох тот роман, конец которого заранее предугадывается. Ненавистный Хайду докторишка был совсем как апокриф какого-нибудь гнусавого философа-фарисея, нудный, пропитанный нафталином морали, нагоняющий тоску и в высшей степени лицемерный, Эдвард лениво перелистывал страницы, читая наискосок и лишь изредка посмеиваясь. А вот эта рыжая крошка была авантюрной бульварной повестью, только что изданной, с белоснежными тонкими страничками, еще не знающими ничьих прикосновений, он с нескрываемым любопытством жадно вчитывался в каждую строчку, пусть история и отдавала духом сентиментальщины и нравоучений, но в ней таилась грандиозная интрига. Он не мог точно сказать, как развернутся события в финале, одновременно неистово желая поскорей прочесть до конца, выведать все тайны, и оттягивая кульминацию, с той же чисто джентльменской любезностью уступая мисс Айрин Миллиган, позволяя выиграть лишь за тем, чтоб самому взять реванш. Однако ж, эта загадка, что таила в себе эта юная леди, немного настораживала мистера Хайда, знавшего не понаслышке, что контроль - залог спокойствия и благоденствия. Светлячка он не мог пока посадить под стеклянный колпак, слабо себя утешая, что не делает этого, ибо сразу же потеряет всякий интерес к поблекшей моли. Айрин молчала, но Хайд знал, что ее молчание отнюдь не означает согласие, это скорее прелюдия к революции и саботажу. - Так и будешь стоять, как тень отца Гамлета? - с мнимым равнодушием поинтересовался он, указывая бритвой на виндзорский стул с другой стороны небольшого круглого столика. - Не стесняйся, присаживайся. Я как раз подумывал, кто бы мог составить мне компанию и разделить со мной трапезу. Трапеза, что предлагалась мисс Миллиган, состояла из бутылки "Найтимбера", явно реквизированной из личной коллекции Александра Джекилла, Айрин была наслышана, что отец Генри питал слабость к дорогим горячительным напиткам и оставил после себя внушительный арсенал вин, к которому за много лет почти и не притрагивались. - Я воздержусь... - девушка говорила будто во сне, неосознанно. - Воля ваша, мисс Айрин, - откупорив бутылку, монстр в обличии доктора налил себе бокальчик и поднял, немного разболтав, - воздержание считается у нас вроде как добродетелью, но на мой взгляд, наносит душе куда больший урон, чем распутство. Единственный способ избежать искушения - честно поддаться ему, - вино переливалось сквозь прозрачное стекло, отливая янтарем и багрянцем, но у Айрин возникла ужасная иллюзия, что это кровь, - а некоторые псевдо-праведники, как наш с вами общий знакомый, воздерживаются от него, взращивая в себе зависть, алчность и гордыню, и не терпят, когда кто-то наслаждается жизнью вместо них. Все человеческие желания вполне естественны, не стоит против них восставать, с ними нужно примириться. - Убивать, по-вашему, естественно?.. - почти шепотом спросила Айрин, так и не двинувшись с места. - Это как посмотреть, - не отрывая блестящих глаз от бокала спокойно отозвался мистер Хайд, - экономки же травят крыс и термитов, не желая терпеть такое соседство, вот и с некоторым сбродом ужиться просто невозможно, такие зачистки вполне оправданы и целесообразны. А порой это акт отчаяния. Я не раз предлагал Джекиллу мировую, но согласия с этим ослом так и не достиг. С тобой, мой маленький Светлячок, я и подавно не хочу воевать и надеюсь, мы сможем понять друг друга. И не торопись отказываться от даров, что я тебе готов любезно предоставить... Он залпом выпил вино, задумчиво поглаживая ногтем тонкую гравировку на бокале. - ...разбитое сердце долго кровоточит. - Нельзя разбить то, чего нет, мистер Хайд! - это прозвучало несколько громче дозволительного в часы сна. - Кажется, пир в честь перемирия все ж откладывается... - Эдвард Хайд, даже не сменив расслабленной позы в кресле и не повернув головы, еще мгновение разглядывал бокал, а затем резко швырнул его под ноги мисс Миллиган, так, что осколки ровнехонько чуть-чуть коснулись ее необутой ступни. Айрин бросилась было к лестнице, но мужская рука властно и беззастенчиво притянула ее назад. - Далеко собралась, милашка? - Хайд быстро учился использовать все преимущества нового воплощения, двигаться теперь можно было значительно быстрее, в руках стало больше силы и, вдобавок, ему нравилось смотреть свысока в эти испуганные глазки. Барышня рванулась назад, дернувшись, и свеча от этого движения не удержалась в подсвечнике, выскользнув прямо на диван. Мистер Хайд, отвлеченный этим пиротехническим представлением, ослабил хватку, невольная поджигательница и соратница Гая Фокса, некогда пытавшегося взорвать Парламент, тоже в первый миг растерялась от учиненного ею безобразия. Первым опомнился мужчина и, стянув с кресла плед, начал гасить вспыхнувшие валики, сопровождая этот процесс громкими ругательствами. Айрин стремглав взбежала вверх по ступеням на второй этаж, заметавшись по коридору в поисках укрытия и поочередно дергая все дверные ручки. Сообразив по утихающей брани, что мистер Хайд уже справился с пламенем и сейчас, скорей всего, поднимется сюда с намерением зажарить ее живьем, Айрин толкнула незапертую дверь в библиотеку и нырнула во тьму, запрыгнув на подоконник и плотно задернув шторы. Пытаясь как можно тише дышать и унять разбушевавшееся сердце, юная шотландка сжала дрожащими ладонями складки подола и уронила голову на колени, силой воли не позволив себе зареветь навзрыд. Она боялась, боялась так, как никогда в жизни. Мысли в панике и беспорядке носились в расстроенном уме, она не могла ничего придумать, кроме как притаиться мышкой здесь и уповать на Провидение, что он ее не найдет. Боже, что же делать?! Без промедления среди ночи поднимать Сару и Филиппа? Подождать до утра? Почему сыворотка сработала таким дъявольски-издевательским образом, изменив только наружность, все более усугубив и без того ужасное положение? - Светлячок... - вкрадчивый голос, протяжно позвавший ее, чуть не заставил Айрин себя выдать, она крепко зажала свой рот ладонью и зажмурилась. Хайд двигался бесшумно, его шаги были неразличимы в повисшей тишине. - Что ж ты сразу не сказала, что хочешь поиграть, мой маленький дерзкий Светлячок? Я просто обожаю эту игру, и весьма в ней преуспел. А вот тебе едва ли удастся спрятаться от Хайда!* - Айрин содрогнулась от ядовитого смешка. - Я знаю, что ты здесь... Я чувствую, как снова забилось твое сердечко. Оно так стучит, что можно отплясывать джигу... Выходи же, шалунишка! Клянусь могилой Джекилла, что не трону тебя. Эти клятвы были не дороже дырявой папиросной бумаги. Мисс Миллиган сжалась в комочек, пытаясь казаться незаметнее. Когда они с отцом играли в прятки, малютка всегда так делала, искренне веря, что превратилась в невидимку. - Ты и впрямь надеешься сбежать? Жаль тебя огорчать, моя маленькая путешественница, но даже если тебе удастся выйти за порог моего дома, то мне не составит особого труда найти тебя где угодно, - она по голосу пыталась понять, в какой части библиотеки он находится, - и не думай, что твой русский дружок всегда будет тебе заступником. Я с ним еще разберусь, вот только тросточку покрепче прикуплю. Айрин почувствовала, как сквозь пальцы, закрывающие ее лицо, покатилась слеза. - У меня предложение, подкупающее своей оригинальностью, добавим в нашу игру огоньку, твой пример заразителен. Солнце поднимется меньше чем через час... Если я тебя не найду до рассвета, ты свободна как ветер, можешь брать свою сопливую сиротку и ехать с этим недоучкой хоть в Сибирь... На пару минут в библиотеке повисла кладбищенская тишина, Айрин отняла руки от лица, затаив дыхание и покосившись на маленькую щелочку между темно-зелеными занавесками. - А уж ежели найду... - после этих слов ее ширмочка, за которой мисс Миллиган хотела укрыться, раздернулась, услужливо предоставляя настырному зрителю шанс заглянуть за кулисы, - попалась! Обычно в дамских романах в такие моменты девицы издают истошный вопль и лишаются чувств, но шотландка лишь, захватив пересохшими губами воздух, выпрямилась натянутой струной и прижалась спиной к натертому ночным холодом окну. Она была слишком напугана и отчаянна, чтобы тратить время на такие дешевые бутафорские эффекты. Горделиво приосанившись во весь свой теперешний высокий рост, Эдвард Хайд уперся одной рукой в оконный проем, а вторую, сжимающую бритву, вытянул вперед, острие целилось прямо в шею барышни с еще не зажившими следами его когтей. - Спускайся с небес на грешную землю, Ангелок, - протянул он, глянув на девушку из-под пенсне, - или выпорхнуть задумала. S'il vous plais, бросайся. Но не думаю, что решишься, и не потому, что грешно. Ты же такая жизнелюбивая, просто упиваешься радостями бытия. И потом, на кого же ты покинешь бедную сиротку? Я не перевариваю детей и не буду с ней нянчиться, поручу ее заботам славного работного дома, идеальное место для этой маленькой пискли... - Прошу вас... - Айрин, сама не своя от ужаса, хваталась за последние ускользающие надежды, испытывая отвращение и к этому чудовищу в клетчатом с иголочки жилете и повязанной красной бабочке, и к себе, своей слабости и трусости, - не надо! Состояние теперь ваше, арест вам не грозит, я вам больше не нужна! Отпустите нас с Сарой! Мы уедем в Шотландию навсегда, я оборву все связи с Лондоном. Ни мистер Аттерсон, ни Филипп, никто ничего не узнает... Девчонка говорила сбивчиво, но с остатками чувства собственного достоинства, будто не умоляя о пощаде, а увещевая его, предлагая сделку, действуя как дипломат, а не пленный. Сей факт разозлил мистера Хайда, твердо вознамерившегося показать строптивице, что она целиком в его власти. - Мне крайне импонирует твоя переменчивость, Светлячок, - Хайд опустил лезвие и старался говорить непринужденно, но глаза его так и полыхали негодованием, - то испуг и неприветливость, плохо скрываемое презрение, то карикатурная чопорность, то буря и непокорность, то ангельское смирение. Из тебя бы вышла недурная актриска, с твоим-то милым невинным румянцем, который пытаются намалевать на своих беспутных физиономиях райские пташки. Предвкушаю, какое действо будет разворачиваться предо мною каждый вечер после нашего венчания! - Зачем я вам?! - губы юной леди страдальчески дрогнули, она воззрилась на убийцу с таким искренним непониманием и растерянностью в глазах, с каким обычно смотрит малое дитя, не понимающее, за что его поставили в угол. В эту секунду в коридоре послышался скрип чьих-то торопливых шагов, а на стену напротив приоткрытой двери упала полоска света. - Эй, кто тут? - послышался знакомый, чуть сонный голос. - Филипп! - радостно и призывно воскликнула Айрин, и ее рот тут же зажала рука лжелекаря, а лезвие легко, но ощутимо прошлось поперек горла. - Только попробуй, исполосую обоих, - быстрым шепотом напутствовал ее мистер Хайд, затем спрятал бритву и в мгновение ока, обхватив ее за талию, поставил рядом с собой на твердую землю. Через секунду в проеме замаячила фигура Преображенского с ночной лампой в наспех завязанном халате. Увидев доктора Джекилла и мисс Миллиган, он немного смутился. - Доброй ночи, доктор, мисс... Я просто проснулся от странного шума, дай, думаю, гляну, что стряслось. Да и снизу дымом потягивает... Надеюсь, ничего экстраординарного? - У вас необыкновенно чуткий сон, дорогой Филипп, - "Джекилл" любезно улыбнулся, положив руку на плечо мисс Миллиган, - у нас все в высшей степени хорошо... Не так ли, Айрин? - Да... конечно... - ответила тихо леди после небольшой заминки, глядя не на русского студента, а на англичанина, - я... я просто свечку случайно уронила в гостиной. Доктор тоже пробудился и потушил пламя. Он всегда начеку... А потом мы сюда перебрались, сон уже как рукой сняло, о книгах разговорились, счастливый часов не наблюдают, как писал ваш соотечественник. Простите, что потревожила вас, сэр. - Упал я больно, встал здорово, - весело отмахнулся Филипп, переделав слова Фамусова и все-таки подметив резкую перемену в ней, но решив не расспрашивать, - это ничего! У вас такие комфортабельные комнаты, доктор Джекилл, что я сейчас снова усну как убитый. При этом сравнении Айрин не удержалась от дрожи. - Вы знаете, дружище, что еще помогает уснуть почище бромных капель, - взял инициативу в свои руки "доктор Джекилл", подойдя к Филиппу и похлопав его по плечу, ненавязчиво выводя из библиотеки, - почитайте статейку одного итальянца, премилая, скажу я вам, такую тоску наводит, что в сон так и клонит... Они завели разговор о научных работах и когда выходили, мисс Айрин только тогда заметила, что в руке Хайд держит бритву, в нескольких дюймах от шеи ничего не подозревающего молодого русского. Прежде чем свернуть в коридор, Эдвард обернулся и многозначительно поглядел на шотландку. Ей и без слов было ясно, что он хладнокровно перерезал бы ее другу шею, заикнись она о своем открытии. Айрин не помнила, как дошла до детской, ноги были как ватные , а голова просто разрывалась подобно котлу. Она осознала, где находится лишь только, когда рука нащупала кудрявую головку на мягкой подушке. Сара крепко спала, как может спать только ребенок, сытый, счастливый, наигравшийся и знающий, что мама рядом. Ее реснички подрагивали, а темные завитки падали на сопящий курносый носик. Шотландка почувствовала, что ее страхи растворяются в этой материнской любви, когда забываешь себя, ибо у тебя есть о ком заботиться и кого защищать. Поцеловав детский крохотный нос и пригладив волосики, мисс Миллиган прилегла рядом, а Сара, будто ощутил сквозь сон родное сердцебиение, прижалась к ней теснее. Окольцевав маленькое тельце своей рукой и склонив голову на подушку, девушка наконец позволила себе всласть выплакаться. Плакала она совсем беззвучно, без завываний, требующих немедленного утешения, ибо отчаянно не хотела, чтоб в этом доме кто-то видел ее слезы. Оросив свою половину подушки добрым литром соленой влаги, она утихла, боясь, как бы сторона Сары не промокла. - Ох, моя милая, что же нам теперь делать... - Айрин закрыла выплаканные глаза, чувствуя, что проваливается в забытье, - прости меня... Я не смогла расколдовать дядю Генри. Уже сквозь тонкое покрывало сна мисс Миллиган услышала, как скрипнула дверь. По позвоночнику забегали мурашки, она не слышала шагов, но буквально чувствовала на себе прожигающий взгляд. Лежа без движения, она делала вид, что спит. Ее лба коснулись ледяные пальцы, отбросив рыжие пряди волос, и прошлись по напряженной шее. - Не играй с огнем, мой маленький Светлячок, тогда я буду играть с тобой нежнее! Айрин распахнула глаза и приподнялась, быстро изучая спальню. Никого рядом не было, дверь была закрыта, Сара безмятежно посапывала сбоку. Вот только на детском комодике лежало то самое надрезанное яблоко.