Мой гений

Немыслимо, но от того, с какой силой мисс Миллиган оттолкнула Хайда, ключ в скважине, все-таки, сдвинулся и сделал полный оборот. Дверь оказалась открытой, и ему теперь ничего не стоило смыться из пылающей секционной. Но как только он увидел упавшую без чувств Айрин, сознание мистера Хайда потухло, а воля Джекилла мгновенно вспыхнула. - Айрин! - Генри, буквально забыв себя, бросился к барышня, с содроганием и ужасом оценивая возможные увечья, балка была тяжелой и огромной, позвоночник любого человека оказался бы раздробленным. - Потерпи, милая, сейчас... Твердо решив спасти невесту, но не расчитав свои силы, доктор схватился голыми руками за обугленный край деревяшки и тут же отпрянул, закусив губу до крови и сдержав крик. "Чертов кретин!", - визгливые вопли Хайда пронзили виски и затылок, резонируя в барабанных перепонках и отзываясь жуткой болью и колотьем, - "уматываем! Чего ты ждешь, тупица?!" Оперевшись на ободранные костяшки и с трудом поднявшись на ноги, Джекилл поднял глаза, обозревая свою бывшую лабораторию, являвшую собой теперь подлинный ад. Некоторые вещества горели синим и зеленым пламенем, выбрасывая с искрами едкий черный дым. Доктор зацепился взглядом за зеркало, до которого огонь еще не добрался. То самое зеркало, которое он велел когда-то поставить сюда, к недоумению слуг. То зеркало, по ту сторону которого он впервые увидел свою вторую сущность. Из зазеркалья на него сейчас смотрел точно такой же высокий мужчина, с русыми волосами и благородными чертами лица... Но глаза его пылали столь же яростно, как и пожирающий здесь все пламень. Его отражение вдруг стало двигаться независимо от хозяина, само по себе. Генри оставался на месте, стоя от зеркала на значительном расстоянии, а отражение вдруг начало приближаться, как обычно подходят к двери, чтоб выйти откуда-то. И с каждым шагом человек за сверкающей гладью менялся. Шаг - волосы потемнели и удлинились, побежав по плечами, чернеясь, непослушными колтунами. Шаг - скривилось и побледнело лицо, обрастая щетиной, сузились глаза, впав глубже, сдвинулись сросшиеся на переносице брови. Шаг - белоснежная рубашка, слегка забрызганная спекшейся кровью Филиппа, и жилет вдруг обернулись черным плащом, в руке возникла трость с тяжелым набалдашником, а на лохматой голове - цилиндр. Шаг - фигура резко укоротилась, будто провалилась на невидимую ступеньку ниже. И к тому моменту, когда этот человек подошел к разделяющей раме почти вплотную, упираясь ладонями в прозрачную стену, вместо своего отражения доктор Джекилл уже лицезрел мистера Хайда во плоти. - Генри, - он и не припоминал, когда в последний раз этот Джаггернаут обращался к нему по имени, - ну, пошутили, и будет, не дури. Дверь открыта, ноги в руки, и бежать, пока тут все не сгорело, а мы оба не отправились к дьяволу! А у него, знаешь ли, не самый изысканный прием! - Нет, - хрипло выпалил Джекилл, заметив, как вскинул трость Хайд, - я не брошу Айрин! Я спасу ее, чего мы мне это не стоило! - Да там и спасать-то нечего! Она уже покойница, ты сам ведь понимаешь. Да я бы все равно ее убил, надоела... - Закрой пасть и проваливай, - коротко отозвался доктор, поплевав на обожжённые руки и снова примериваясь к балке, под которой лежала юная леди. - Это ты заткнись и слушай! Тебе что, напоследок поюродствовать захотелось, а?! Ты не сможешь эту чертову стропилину и с места сдвинуть, дохляк! Мы оба сейчас загнемся от дыма! Либо мы сейчас оба выходим в ту дверь, либо ты через минуту свалишься к этой рыжей бестии трупом, выбирай! - И пусть, - холодно ответил Генри, - но я умру, пытаясь... Хайд в отражении закатил глаза и осклабился, как бешеный цепной пес. Он обеими руками уперся в зеркальную гладь, будто хотел выбраться оттуда прямиком в лабораторию. На какие-то мгновения пламя, охватившее все пространство, замерло. - Ну, положим, твоя идиотская выходка увенчается успехом, - прошипел Хайд, открыв глаза и в упор посмотрев на Джекилла, - допустим, тебе чертовски повезет, вы выберетесь из этого ада... А дальше что? - Я буду жить, - отчеканил молодой доктор, - буду жить для Айрин! - Да неужели?! Ох, как трогательно, черт возьми, - его двойник театрально отер слезу, а после похабно гоготнул, - а хочешь, я тебе живенько обрисую, что за жизнь у тебя будет? У нее раздроблен позвоночник, тебе это известно не хуже меня, а значит, она останется калекой навсегда! А тебе придется подрядиться нянькой и сиделкой для своей разлюбезной женушки. Прощай, научное поприще, прощайте, приемы, дифирамбы, положение в свете! Даже твои пресловутые друзья, и тех ветром сдует. И дни напролет тебе придется торчать у ее постели, выслушивать капризы, ухлопать кучу денег на всякие снадобья, таскаться с ней по душным курортам для чахоточных и слабогрудых... - Я выдержу! Я люблю ее! - Свое вранье прибереги для совета попечителей, меня ты не проведешь! Я ж всю твою гнилую, подленькую, мелку душонку изучил, Генри! Играть в святошу и добрячка ты на публике любишь, но тебе это быстро наскучит. Ты думаешь отделаться вытиранием пота со лба и целованием ручки? Нет, она будет абсолютно беспомощна, тебе придется наплевать на все свои мечты. Потерпеть можно пару дней, ну, недельку, месяц... А это будет продолжаться годами! Ты же не сможешь так жить, ты будешь задыхаться от скуки! И тогда тебе вновь захочется развлечься, но сам ты не отважишься! Ты не сможешь без меня, Джекилл! У тебя не будет свободы без меня! Генри посмотрел на свои ожоги, потом на дверь, вокруг которой уже желтым плющом разрослось пламя, а потом на мисс Миллиган на полу. - Ты думаешь, твоя любовь ее вылечит? Да черта с два! Ее же любовь тебя не спасла. Потому что нет ее! Лучше быть свободным и жить, как хочется, чем быть привязанным к кому-то долгом и моралью. Зачем со мной воевать, если можно жить припеваючи по моим правилам? Так давай, живи, беги, черт тебя дери! - Нет, - тихо возразил доктор, - ее любовь меня спасла. Только любовь мне давала силы все это время. А теперь я спасу Айрин. Она не отреклась от меня, и я ее не оставлю до самого конца. Мне плевать на твою свободу, я буду рядом с моей Айрин, буду служить ей, чем могу! - Да на кой черт она тебе сдалась?! - Хайд треснул кулаком по зеркалу. - Она все равно никогда тебя не любила! Ты не нужен ей! Да с твоим состоянием и моими мозгами мы с тобой так заживем! Ты же так хотел этого, забыл? Долой оковы, к черту долг, свобода! Лишь со мной ты сможешь быть свободным, Джекилл, натешишь свою ханжескую душеньку, и я свою отведу! Ну, перестань, ну, тебе же нравилось, когда ты в моей шкуре кутил в пабе! Тебя ж прям обжигало счастьем... А эти ножки в чулочках на сцене, ух... - Это было не счастье, а грех, морок... Это ты с упоением погружался в разврат, а я потом ужасался. Я больше не поддамся на твою ложь! Тогда ты мне тоже обещал, что это будет твое последнее приключение, а после ты исчезнешь навсегда, позволишь мне любить Айрин и оставишь ее в покое. А ты убил невинного человека! - Ой, пасть закрой, обличитель, тоже мне! Я не виноват, что та продажная дрянь начала артачиться и вывела меня из себя, а приставучий старик сам напросился! Но послушай, старина, это все в прошлом! Сейчас от меня хлопот не будет, надо наоборот нам с тобой залечь на дно. Ты можешь вернуться к практике, это даже на руку будет, отведет ненужные подозрения. Ведь ты неплохой доктор! А как же тысячи калек и страдальцев, которым нужна твоя помощь? Ведь ты можешь спасти столько жизней! Джекилл, давай, дадим дёру! Понимаю, старик, мне тоже будет не хватать маленького Светлячка, жаль, так ее и не удалось распробовать... Но ты ей уже не поможешь, так что спасай себя... Ну, и меня, ведь мы с тобой повязаны, братишка! Давай, шустрее, в новую жизнь! - Новая жизнь... - задумчиво повторил Джекилл, обернувшись на дверь, - без Айрин не нужна мне такая жизнь. Я скорее закончу здесь свою старую с ней, чем начну новую без нее. - Ты чего несешь?! - к зеркалу подступил веер пламени, и было чувство, будто и зазеркалье тоже охвачено огнем, потому позади Хайда плясали всполохи. - Ты... ты же сейчас подохнешь! И прямиком в преисподнюю! Ради неё?! - Да, - так же спокойно повторил Генри, - я не боюсь ни твоих пустых угроз, ни адского пламени. Если не смогу спасти, то останусь с ней. - Какого... - бледное лицо Хайда вдруг побагровело, за его плечами уже высилась стена огня, - почему, Джекилл?! У тебя, ублюдок неблагодарный, было все! Я все тебе давал, воплощал любые желания! Почему?! - Просто... - доктор наклонился, подхватив конец балки и напряг все мышцы своего ослабевшего тела, пытаясь ее приподнять, - просто... я... ее... люблю! На последнем издыхании Генри рывком заставил тяжелый кусок дерева оторваться от пола и отбросил к двери. Склонившись перед возлюбленной на колени, он бережно перевернул ее на спину, убрав с лица пряди рыжих волос. Путь к черному ходу уже был закрыт огненной завесой, воздух сделался до того нестерпимо раскаленным и едким от дыма, что дышать было труднее и труднее, с каждым вдохом легкие обжигало, из уст вырывался кашель. В ушах появился противный звон. Джекилл попробовал было подняться, но почувствовал, что силы его покидают. От бурой дымовой завесы слезились глаза, перед ним все расплывалось, но Генри смог разглядеть в зеркале беснующуюся фигуру. - Не смей! - Хайд, издавая утробное рычание и вопли, отдаленное напоминающие человеческую речь, неистово колошматил по невидимой стене, - нет! Ты тоже сдохнешь, сгниешь, червяк! Только теперь Джекилл в полной мере увидел, как его вторая натура трепещала перед гибелью и отчаянно не хотела умирать. Поля плаща уже пожирало ненасытное пламя, глаза Эдварда буквально выкатились из орбит, и без того безобразное лицо было разрезано безумной улыбкой, походящей на уродливый шрам. Он начал изрыгать поистине звериный рев и визг, он хохотал и блажил, перейдя под конец на срывающийся фальцет. - Это... не конец! Ты мне заплатишь, и твои выродки тоже! Ты... никогда от меня не избавишься, сучий потрох! Я буду тебе во снах являться! Ты не сможешь жить без меня, мы неразделимы, ты без меня - всего лишь тухлая и блеклая оболочка, ты был жив только благодаря мне! С каждым словом огонь все сильнее обхватывал его трясущееся как в треморе субтильное тело. Мертвецки бледная кожа на лице вдруг стала будто бы плавится, по каплям стекая со скул и подбородка на воротник и костлявые пальцы. Костлявые в прямом смысле, поскольку кожа на кистях рук сползала лоскутами, как старое тряпье. Это не было похоже на разложение трупа или на какие-то, известные доктору Джекиллу, последствия ранений и ожогов, но выглядело это настолько жутко и противоестественно, что он был даже не в силах отвести глаз, глядел, как загипнотизированный. Определенно, в Эдварде Хайде не было ничего человеческого в общепринятом смысле этого слова. Странным и инфернальным было его рождение, кошмарной и адской была его смерть. Черные взлохмаченные волосы тоже начали опадать, как перья у старого ворога. Лицо превратилось в кровавое месиво, продолжавшее стекать с головы, не обнажая при этом черепа, будто у него не было костей. - Ты... пожалеешь... - Хайд скукожился еще больше, его речь уже походила на булканье раствора в колбе, тело вдруг впечаталось в зеркальную гладь и начало медленно стекать по ней, напоминая зловонную черно-красную жижу, исторгающую еще какие-то звуки, - пожалеешь! Пожалеешь! А-а-а!!! Уши заложило от этого агонического крика, Генри наклонился к мисс Айрин, заслоняя ее своим телом, когда зеркало растрескалось и разлетелось на тысячу мелких осколков, усыпав ими пол вокруг почерневшей рамы. Это был действительно конец... Джекилл приподнялся на локте, почти касаясь лба невесты своим. На его глазах выступили слезы, они упали шотландке на лицо, чуть смыв с щек следы сажи. - Мой Ангел, прости меня... - доктор даже не смел к ней прикоснуться, а поцеловать уж было немыслимо, - ты разделишь со мной эту страшную участь, что ты не заслужила! Господь непременно возьмет в Рай твою чистую, светлую душу... И это будет мое единственное утешение в преисподней... Тело слушалось все хуже, огонь подступал все ближе, но страх отчего-то уходил все дальше... Когда пожарный экипаж, наконец, прибыл, спасать от роскошного особняка Джекилл на Болтон-стрит было уже нечего. Обугленные каменные стены и кровля возвышались под серым темнеющим небом подобно могильному памятнику, похоронив под тлеющим пеплом все тайны своего последнего хозяина, его странную и страшную историю. Историю доктора Джекилла и мистера Хайда.