***
У Генри Джекилла было немало бессонных ночей, но эта выдалась самой невыносимой. Впрочем, казалось, ни один и обитателей дома так и не смог сомкнуть глаз. Джекиллу постелили в бывшей спальне покойного доктора Лэньона, что само по себе уже лишило его спокойного сна. Он чувствовал себя грабителем, тайком проникшим в чужой дом и разлегшимся на хозяйской перине. Генри просидел в кресле-качалке всю ночь, боясь лишний раз шелохнуться и с трудом дождавшись рассвета. Стоило лишь первым лучам заскользить по обвитым плющом стенам, джентльмен накинул на плечи пиджак и спустился вниз, ступая как можно тише, и буквально выбежал на крыльцо. Майское утро дышало свежестью и легкостью, наполняя тяжелое, туберкулезное угольное дыхание Лондона ароматом первой прогремевшей грозы. Небо, обычное низко нависающее над шляпами англичан и давящее своей угрюмой серостью, сейчас вдруг стало высоким и окрасилось в нежные пастельные тона. На листьях орешника и жимолости алмазами и фианитами сверкали капли дождя и росы, ряды улиц несмело выступали из-под веера предрассветного тумана. Джекилл прошелся по маленькому внутреннему дворику, обозревая аскетичный ландшафт. Доктор Лэньон всегда отличался прагматичностью и любовью к простоте, искренне недоумевая, с чего это вдруг он должен носиться со своим газоном и разбивать позади особняка тропические джунгли. Зато крокет он любил, поэтому участок с идеально постриженной травой украшали только яблони и липы, расставленные по периметру, как королевские гвардейцы на посту. Присев на скамейку под яблонькой, Генри еще раз оглядел красными от недосыпа глазами дом покойного доктора Лэньона, будто назло приметив окна спальни мисс Миллиган, выходившие во двор. У скамейки на маленькой клумбе приветливо качали белыми головками ландыши. Их распорядился высадить Лэньон, когда у него поселилась маленькая девочка, ибо она очень любила эти цветы...***
После того званого ужина, на котором он встретил Айрин Миллиган, прошло уже несколько дней, а из головы доктора никак не выходил образ юного рыжеволосого создания. Генри Джекилл прекрасно понимал все правила приличия, но просто бессовестно искал повод вновь напроситься к Лэньону в гости. Старый доктор, похоже, быстро смекнул, в чем тут дело, и без объявления войны, как всегда, в своей манере, внезапно и безапелляционно позвал Джекилла на игру в крокет. Сказать по совести, Джекилл не был мастаком по таким состязаниям, не слыл он и поклонником подобного рода времяпрепровождения, но приглашение друга принял с большой охотой. Генри мужественно терпел общество праздных стареющих аристократов и их пустоголовых детей, отвечая кроткой улыбкой на язвительные замечания о своих научных трудах. Он стоически переносил тот факт, что крокетный шар подло и бессовестно отказывался проходит через воротца, несмотря на все манипуляции. Игра явно была для молодого ученого в новинку, он чуть было не ударил молоточком по лодыжке мистера Уилкинса, чувствуя себя под пристальными кокетливыми взглядами барышень полнейшим идиотом и бестолочью. Но все эти мучения были оправданы, поскольку доктор Джекилл мог лицезреть мисс Миллиган, скромно устроившуюся под яблоней с книгой и изредка приподнимавшую заинтересованные голубые глазки. Как джентльмен ни ловчился продемонстрировать свою удаль и прыть, все старания выходили диаметрально противоположными и смехотворными. - Дорогой Джекилл, а у вас недурно получается подсекать траву, - Генри покраснел до корней волос, с трудом проглотив колкость сэра Арчибальда, невозмутимо пытаясь попасть молоточком по шару, - когда вас выгнать из докторов, вы можете зарабатывать на жизнь садовником, я как раз подыскиваю себе работника. Когда все раунды были сыграны, в летний павильон подали кофе, чай и домашний лимонад. К пикнику присоединились все, кроме воспитанницы Хэсти Лэньона. - Генри, ступайте-ка, пригласите мою Айрин к столу, - сказал наконец старый лекарь, наблюдая за взглядами, которые бросал молодой доктор на скамейку, - идите-идите, не спорьте, зря что ли я на вас столько крекеров извел! Джекилл послушно направился в сторону яблони, робея и холодея внутри. Ветер мягко раскачивал белые шапочки цветов, лепестки медленно падали на шляпку и рукава-фонарики мисс Миллиган, но она казалось ничего не замечала вокруг, будучи поглощенной в чтение книги, лежащей у нее на коленях. В эту весну в моде были туалеты в жемчужных и холодных тонах, но юная леди была облачена в клетчатое платье, походившее на настоящий шотландский тартан, резко контрастирующее с зеленым пейзажем и остальными милыми дамами. Генри невольно залюбовался девушкой, мысленно пристыдив себя, что смотрит на нее дольше и пристальнее положенного, но ничего не мог с собой поделать. Айрин, видно, почувствовала на себе этот взгляд, она оторвалась от чтения и подняла голову. - Доктор Джекилл... - ее щеки покрылись легким румянцем, а пальчики в кружевных перчатках нервно начали поглаживать корешок книги, - чем могу помочь? - Ваш дядюшка зовет вас к столу, - произнес Генри, чувствуя, что тоже смущен как школьник перед ней. - О, благодарю вас! Не могли бы вы передать дяде Хэсти, что я присоединюсь чуть позже, нужно главу дочитать. - Полагаю, книга настолько интересна, что не оторваться. Позвольте полюбопытствовать, что вы читаете? Доктор Лэньон упоминал, что вам нравится Федор Достоевский. - Это сочинения Гегеля, - мисс Миллиган рассмеялась, увидев удивленно приподнятые брови джентльмена, - это я готовлю перевод для профессора Флинтхарта из Эдинбургского университета, и он не мог подобрать ничего лучше немецкой философии, сама бы я никогда не отважилась за это взяться. Разумеется, Гегель уже переведен на английский, но профессор настоятельно порекомендовал мне прочесть его в оригинале и поделиться впечатлениями. - Вы не в восторге от Гегеля? - По правде сказать, я все понимаю, - призналась мисс Айрин, - перевести я могу, но смысл его рассуждений скрыт от меня туманом моего невежества... - Быть может, я смогу... гхм... вам чем-то помочь, вы позволите? - шотландка любезно кивнула, и Джекилл осторожно пристроился рядом, на самом краешке скамейки. - В чем именно вы испытываете затруднения? Я, признаться, не брался за немецкий со времен моей учебы в Лейпциге, все вымылось начисто, однако я неплохо знаком с немецким идеализмом. - Я не могу для себя объяснить вот этот момент, про единство противоположностей, - Айрин указала на страницу, но доктор больше следив за движением ее маленькой ручки, чем з ходом мысли именитого философа, - мне кажется, здесь кроется некое лукавство, что ли. Насколько я поняла, Гегель утверждает, что диалектикой движут противоположности, ни одна субстанция не может существовать без своего антипода, ни одну вещь нельзя воспринимать в отдельности от своего антипода, в этом их единство. - По сути вы все верно поняли, мисс Миллиган, а что вас смущает? - Просто... - девушка немного помедлила, будто боясь вести диспут, - мне кажется, это неправильным. Ведь сказано в Библии, говорите да и нет, а все остальное от лукавого... А Гегель советует этим примириться. - Противоположности зачастую служат двигателем прогресса, - заметил доктор, - и потом, приведите мне пример хотя бы одного человека, не разъедаемого внутренними противоречиями. И с этим приходиться мириться, приходиться принимать людей таковыми, какие они есть, со злом и добром. В этом единство противоположностей в душе человека. - Но ведь ему приходится сталкиваться с необходимостью выбора, - возразила мисс Миллиган, - когда нужно выбрать что-то одно! - В этом вся и трагедия... - умное лицо Джекилла заметно омрачилось, - мы охотно обсуждаем диалектику, но мало кому хочется принимать эту диалектику в душе человека, обществу подавай идеал... - Но вам ли об этом печалиться? - Айрин улыбнулась, но тут же испуганно ойкнула, потупив взгляд, - я хотела сказать, вы очень хорошо разбираетесь в философии, доктор... - Да уж, чего не скажешь о крокете! - Генри почувствовал, как у него выросли за спиной крылья после комплимента от этой юной леди. - Я никогда не ударял в грязь лицом на коллоквиумах, а сегодня просто побил все рекорды собственных поражений. - А знаете, мне тоже никогда не везло в этой игре, - доверительно сказала мисс Миллиган, - когда я была ребенком, дядя Хэсти часто брал меня с собой во время визитов в богатые поместья и пытался ввести меня в общество. Все его именитые друзья снисходительно улыбались мне, будто позволяя насладиться великодушием и щедростью... Но я хорошо понимала, что никто из них не считает меня ровней. Они устраивали детские турниры по крокету, и когда девочки разбивались по командам, никто не хотел меня брать. И я убегала в сад или на пруд, а бедный дядюшка потом с ног сбивался в поисках меня... А я не хотела, чтоб меня кто-то нашел, не хотела возвращаться к людям, для кого я чужая... Айрин вздохнула и отвернулась, делая вид, что поправляет шляпку, но Джекилл успел заметить, как ее глаза заблестели от слез. Их ладони по-прежнему лежали на раскрытой книге, и Генри сделал маленькое движение навстречу девичьей ладошке, слегка коснувшись ее. Шотландка посмотрела на него опасливо. - Для меня вы не чужая, мисс Миллиган. Девушка вновь зарделась и закрыла книгу, трепетно прижав ее к груди. А потом предложила прогуляться по небольшому садику, показать цветник. - Эти ландыши дядя распорядился высадить специально для меня, - они стояли у круглой клумбы, и Джекилл внимал каждому ее слову, - моя покойная маменька очень любила эти цветы, а мой отец часто добавлял их в свои снадобья. Я до сих пор помню этот запах, что стоял в его аптеке... Когда в мае показываются белые чепчики ландышей, я будто снова оказываюсь в детстве! А видели бы вы, доктор, какие они красивые ранним утром! Они все усыпаны росой, как минареты у турецкой мечети украшены камнями. Айрин чуть приподняла голову, будто улыбаясь солнцу и продекламировала: - "Когда росой обрызганный душистой, Румяным вечером иль утра в час златой, Из-под куста мне ландыш серебристый Приветливо кивает головой". Всю ночь Генри Джекилл не мог заснуть, думая об этом маленьком шотландском Ангеле, теряясь в мыслях, как произвести на нее нужное впечатление. Она не была похожа ни на одну английскую леди. Такая необыкновенная, искренняя, живая... И прекрасная. Она была похожа на медленно рдеющую зарю, сперва неприметную и застенчивую, а затем яркую и ослепительную в своем великолепии. Осознав, что уснуть так и не удастся, доктор оделся и решил предпринять прогулку по садику. В воздухе висел удивительный тонкий аромат свежести и цветов, пташки оглашали окрестности робкой перекличкой. Генри устроился на той самой скамейке под яблоней, воскрешая в памяти то, как вчера они сидели здесь с мисс Миллиган и разговаривали, а ее рука почти лежала в его ладони. Вдруг необычный шорох привлек его внимание. Серебристый туман еще не совсем рассеялся, и особняка Лэньона не было видно из-за его клубов, только острые шпили на крыше устремлялись в светлеющее небо. Стояла такая тишина, что любой звук был хорошо слышен, и Джекилл мог разобрать чьи-то шаги по гравию. Наконец из сизой дымки выплыла фигура, в которой он узнал Айрин Миллиган. Она была в скромном домашнем платье и в шали, укутывающей ее плечи. Доктора барышня не заметила, уверенно двигаясь по известному ей одной маршруту. Она остановилась у клумбы с ландышами и будто замерла в ожидании, устремив взгляд на восток. Через пару минут ярко-желтый шар выкатился из-за штор облаков, мгновенно раскрасив почти монохромный пейзаж сочными красками. И все вокруг будто заискрилось, так роса отражала солнечные лучи. Айрин счастливо заулыбалась и присела у ландышей, аккуратно поглаживая маленькую белую гирлянду, переливающуюся всеми цветами радуги. Ее волосы казались совершенно огненными в утреннем свете. В тот миг она была такая красивая, волшебно красивая. Не слушая доводы рассудка, Джекилл как очарованный пошел к юной леди. Мисс Айрин сперва очеь испугалась, плотнее запахнувшись в шаль, но посмотрев в глаза доктора, рассмеялась своим милым смехом. Похожим на звонкую капель. - Вы правы, мисс Миллиган, - прошептал Генри, - это поразительно, это чудесно!***
В дверь спальни постучали. - Айрин, я могу войти? - Проходи, - последовал ответ. Айрин Миллиган лежала на спине, положив руки поверх одеяла и сцепив их замком, глядя потухшими глазами на белый потолок. Рыжие волосы сейчас казались потускневшими, беспорядочно разметавшись по подушке и контрастируя с бледным лицом. - Не обессудь, Генри, что не вскакиваю и не делаю книксен в твоем присутствии. - Айрин, я тебе кое-что принес... - Джекилл был немного обескуражен таким приветствием, он вообще никогда прежде не видел свою невесту в таком состоянии, но тем не менее подошел к кровати, держа руки за спиной. - Угадай, что это. - Не имею ни малейшего понятия, сэр. Доктор протянул ей горшок с посаженными там маленькими ландышами. - Как чудно, - сухо отозвалась барышня, - прям как на могилку. - Айрин, прошу, перестань, - он поставил цветок на тумбочку и взял ее за руку, но она отдернула свою ладонь, - никто тебя не хоронит! Ты непременно поправишься, слышишь ты меня! Ты будешь ходить, даю тебе слово! - Слово? - Айрин перевела на него немигающий взгляд впалых глаз, - слово... Она рассмеялась. Но не так, как прежде. Смех был сдавленный и глухой, похожий на туберкулезный кашель или карканье ворона. - Дяде Хэсти, да упокоится его душа, ты тоже слово давал. Мне ты слово давал когда-то... Слово твое для меня уже ровным счетом ничего не значит. - Айрин, пожалуйста... - мужчина опустился перед ее постелью на колени, будто с мольбой протянув к мисс Миллиган руки, - поверь мне! Я для тебя ничего не пожалею, пущу все свое состояние до пенни, если потребуется, буду дежурить у тебя денно и нощно... - Может быть, вы вновь хотите руку и сердце мне предложить, сэр? Генри, я устала. Устала от твоих спектаклей. Тебе захотелось поиграть в благородного лекаря и спасителя? А надолго ли твоя игра? А если мой недуг затянется на годы? Ты сможешь отказать от всего, к чему привык? Ты готов запереть себя в доме с супругой-калекой? Не будем лгать друг другу - ты этого не вынесешь. Ты слишком запутался в своих страстях! - Айрин... - доктор уронил голову на одеяло рядом с ее рукой, на его глазах выступили слезы, - я тебя люблю... - Где была твоя любовь, когда ты изготовил свою тинктуру и заставил меня пройти через весь этот ужас... - Айрин отвернулась к окну, глядя на ландыши в горшке, ее глаза тоже сделались влажными, - нет в тебе любви, Генри, ни капельки. Не терзай меня больше, если испытываешь ко мне хоть что-то человеческое. Джекилл медленно поднялся с колен и так посмотрел на мисс Айрин, будто видел ее впервые. Он не узнавал своего Ангела. Ангела с надломленными крыльями. - Не стоит тратить время на пустословие, - шотландка устало прикрыла глаза, - ступайте с миром, доктор Джекилл, я вас более не держу. - Я не оставлю тебя. - Уходи... - Айрин поджала губы и стиснула руками одеяло, - прошу тебя, уходи. Джекилл не двинулся с места. - Уходи! - Айрин дернула плечами и тут же вскрикнула от боли, закрыв лицо руками. - Уходи! Генри метнулся к ней, чтоб уложить поудобнее и снять приступ, но она буквально отталкивала его, невзирая на саднящий позвоночник. - Мисс Миллиган, - Филипп ворвался в комнату, сжимая шприц и ампулу. - Вам нельзя двигаться! Лежите спокойно, пожалуйста, тише! Когда был сделан укол, юная леди успокоилась и затихла, забывшись тревожным сном. Преображенский одарил Джекилла взглядом, полным презрения и укора, и англичанин молча удалился. - Доктор Джекилл! - Генри остановился в дверях, но оборачиваться на оклик не стал. - Если она вам дорога, оставьте ее в покое! Я прошу вас как мужчина мужчину. Потому как если вы оскорбите мисс Миллиган, я буду вынужден вызвать вас на дуэль!