Мой гений

Как любой истинный джентльмен, да и вообще порядочный, благовоспитанный человек, доктор Джекилл прекрасно знал, что нагло подслушивать чужие разговоры абсолютно недопустимо, но ничего не мог с собой поделать. Он буквально прирос к дверному проему, затаившись и жадно ловя каждое слово. - Я нисколько не сомневаюсь в этом, - услышал он голос Преображенского, - но поймите вы, со стороны это выглядит в совершенно ином свете... - Филипп, не стоит подбирать выражения, скажите уж прямо! Я сама знаю, что поступаю гадко и мерзко с Генри. - Но тем не менее, вы твердо намереваетесь довести свой спектакль до конца, дождавшись, когда Джекилл почетно капитулирует? Отменный план, нечего сказать. Притворяться фурией и тем самым прогнать своего жениха. Еще немного, и врачебная помощь понадобится самому доктору, он и так стал похож на тень. - Филипп, прошу вас, не добивайте... - Айрин тихонько всхлипнула, - ах, если б вы знали, как я противна сама себе! Но все скоро будет кончено. Скоро его терпению придет конец, он не выдержит и отступит... - Поначалу и я так считал, - раздался легкий скрип от шагов, - сказать по совести, я был уверен, что он сбежит в первый же день, как только узнает. Ну или после первой же порции чая, которым вы его окатили. Каюсь, грешен, но я даже в душе ожидал его бегства, уже предвкушая очередной акт трусости и малодушия... - Мистер Преображенский, - в голосе юной леди неожиданно послышались знакомые воинственные нотки, - Генри еще как набедокурил, но он не трус! - Виноват, миледи, я обмолвился, - Филипп чуть слышно рассмеялся, - я ни коим образом не хотел вызвать ваш гнев и тем более порочить доброе доктора Джекилла. - Его имя никогда и никем не будет опорочено. И его тайна умрет вместе со мной, я поклялась перед Господом хранить ее, как хранил дядюшка Хэсти. Никто никогда не узнает о мистере Хайде. А когда Генри отойдет от меня, то никто точно не посмеет сказать о тени на его репутации. - Сдается мне, он не отойдет и не отступится. Как я уже говорил, у меня были такие мыслишки, но за последнее время с Джекиллом произошли такие перемены, которые не подвластны никакой химии. Я раньше этого не замечал, а теперь вижу. Ошибки быть не может. Он любит вас, мисс Миллиган. Как и вы его. Повисла звенящая тишина. Доктор Джекилл, будучи не в силах сдерживать себя, бесшумно толкнул дверь и вошел в спальню. Филипп сидел на краешке кровать к нему спиной и не мог видеть незваного визитера, а мисс Айрин лежала, повернув голову набок. - И он не отступит ни на шаг. Он будет стоять намертво, понимаете? Как Багратион на Бородинском поле. И будет терпеть все ваши фокусы, хоть кипящей смолой его облейте. Умирать будет, но не оставит вас. В этом, пожалуй, он схож с вашими предками. И с моим народом. Генри Джекилл верен своей любви. - Эта любовь приносит лишь страдания нам обоим, - барышня отерла ладошкой набежавшие слезы, - а для Генри это будет тюрьмой, как будто Хайда ему было мало! Он и так измучился весь! Я не хочу, чтоб он снова запер себя, таскался со мной как с чемоданом без ручки. Зачем ему жена-калека? Сейчас он свято верит в победу над моим увечьем, а что, если это неизлечимо? Что, если я навсегда останусь прикованной к постели? Он из-за меня тоже должен носить кандалы? Рано или поздно Генри поймет, что это безнадежно, но разве это стоит его растраченного состояния и загубленных лет жизни? Сейчас он не связан ничем, он наконец свободен! Он может начать все заново. Я буду ему обузой. Так пусть он уйдет добровольно, без зазрения совести. - Но вы лишаете его выбора, мисс Миллиган, это жестоко! Не говоря уже о том, что себя вы хороните заживо. Если вы на себе поставили крест, то подумайте, каково будет Джекиллу с этим жить? С мыслью о том, что он мог все исправить, но упустил шанс. Даже если он смирится с этим, все равно себя не простит. - А каково ему будет жить с безногой женщиной?! Он все равно придет к унынию... - А может наоборот? Этого никто не знает, мисс Айрин. Это Бог решает, кого какой дорожкой вести. Может, Джекиллу суждено пройти именно этим путем, чтоб спастись... Почему вы решили, что он не должен на него ступить? Доктор, все еще держа перед собой поднос с чаем, двинулся к кровати, однако путь, на который он ступил, оказался тернистым, даже чересчур. А если выражаться точнее, то мармеладным. Англичанин, не заметив опрокинутого шотландкой мармелада, залез ботинком в ту самую злополучную сладкую массу. Подошва заскользила, ничего не подозревающий Генри Джекилл потерял равновесие и выпустил из рук свою ношу, огласив свое неожиданное появление ужасающим грохотом и едва не растянувшись на ковре. Преображенский подскочил как ошпаренный, перемежая английские восклицания с русскими междометиями. - Генри! - Айрин резко приподнялась на локтях, позабыв о больном позвоночнике и даже не подумав о причине присутствия здесь вышеупомянутого джентльмена. Само собой, лирика момента была испорчена, но, смеем надеяться, для наших читателей это уже вошло в привычку, и они не сильно удивились. Для любой другой повести такой поворот событий был бы непредсказуем, но наша история выбивается из ряда романтических новелл своей странностью, поэтому такая ситуация для данной мизансцены является, в общем-то, гармоничной. - Генри, ты... - с радостью убедившись, что доктор не пострадал, мисс Миллиган переменила выражение веснушчатого личика столь же внезапно, - ты какого черта тут делаешь?! - Я...я... - Джекилл сощурил глаза, ибо песне улетело в неизвестно направлении, что придало ему еще более смущенный и виноватый вид, - а я принес вам чай со сливками, мисс Айрин, как вы велели. И насколько я помню, вы меня уверяли, что сидеть вы не можете... Девушка охнула, вцепившись в одеяло, осознавая, что выпрямила спину настолько, что уже почти касается ею спинки кровати. Конечности мисс Миллиган оставались неподвижными, однако принимать сидячее положение она была уже в состоянии. - А как... как долго вы находитесь здесь, сэр? - теперь уже она выглядела сконфуженно. - Достаточно, мисс... Филипп отошел в сторону, переводя любопытный взгляд от джентльмена к леди, а потом пробубнил что-то про неотложные дела и вовсе испарился из комнаты, оставив этих двоих наедине. Айрин обессиленно повалилась обратно на подушки, прикрыв раскрасневшееся лицо дрожащими руками. Джекилл, собрав чудом уцелевший фарфор, подошел совсем близко к изголовью ее постели и склонился над рыжеволосой выдумщицей. - Генри, я... Господи, Боже мой, как же стыдно! Прости меня за то, что третировала тебя своими капризами. Я лишь хотела избавить тебя от новой каторги. - Да будет вам известно, мисс, что доктор Лэньон сильно преуменьшил ваши актерские таланты, - улыбнулся доктор, - я ведь поверил! Но я себя каторжанином не чувствую. И от своих слов не отказываюсь. Айрин отняла руки от лица и воззрилась на мужчину. А тот, глядя на нее в ответ с обожанием, опустился перед ложем на одно колено. - Принимая во внимание сей факт, что недавние события могли посеять в вашем сердце некоторые сомнения, я повторю эти слова. Вы станете моей женой, мисс Миллиган? - Генри, пожалуйста... - голубые озера глаз вновь наполнились соленой влагой, - ты слышал доктора Кэрисфарда? Я никогда не поднимусь на ноги. - А вот профессор С. из Москвы другого мнения! Я говорил с ним, и он готов тебя оперировать. Он уверен, что ты сможешь ходить, Айрин. Да, предстоит долгое лечение, нам придется поехать в Россию, но ты не останешься калекой! - Ехать в Россию? - переспросила она ошарашенно, - ты это серьезно? - Более чем! Ты же всегда мечтала побывать там, на родине Достоевского. Поедем на поезде вместе с профессором и Филиппом, там устроимся... - Ты хочешь сказать, вместе, стало быть, ты и я? А в качестве кого, позволь спросить, я составлю тебе компанию? - Поэтому я и прошу твоей руки. - Исключительно из соображений, каков твой статус будет в свете? - мисс Миллиган снова нахмурилась. - Да нет же, Айрин, что ты! Я не хочу... То есть, прошу прощения, как раз таки хочу... - Джекилл поднялся с колен, стукнув себя по лбу и мысленно кляня за косноязычие, и принялся ходить по комнате. - Генри, я благодарна тебе. До конца своих дней я буду молить Бога о тебе. Но стать твоей женой я не могу. И не допытывайся, почему. Возможно сейчас ты не можешь с этим примириться, тебя переполняют чувства, ты можешь на меня осерчать. Но со временем ты поймешь, что наш союз был бы ошибкой. Это сейчас в благородном порыве ты готов жениться на мне, но потом все ветры улягутся, а тебя постигнет разочарование. Пойми, тебе нужна роза, а не чертополох. - Роза, говоришь? - доктор оперся руками о спинку кровати, низко опустив голову, а потом резко ее вскинул. - Да, возможно, для человека моего положения предпочтительна иная партия. И мой выбор вряд ли будет одобрен нашим великосветским обществом. Но мне, честно говоря, глубоко наплевать, что обо мне подумают! И этих роз я столько перевидал. Они увядают при малейших заморозках. - Но лепестки роз нежнее колючек чертополоха, - упрямо возразила Айрин, - Генри, почему я? Я же не аристократка, я тебе не ровня. Ведь любая благородная девушка может стать женой знаменитого ученого доктора. Любая будет счастлива разделить с тобой свою судьбу, будет боготворить тебя и поддерживать в трудах. - Полюбить доктора, каким он хотел всем представляться, смогла бы любая. Но не любая бы смогла простить лжеца со всеми его страстями, не оставить его наедине со своим демоном и укрепить в вере... На такое способна только одна девушка, леди не по крови, а по духу. Это ты, Айрин Миллиган из Эдинбурга. Мой Ангел и Светлячок. Я люблю тебя. Доктор Джекилл вновь подошел к мисс Айрин и взял ее руку, осторожно поднеся к своим губам. - Я люблю тебя. Для меня будет великим счастьем видеть тебя каждый день. Слушать твой смех, учиться кататься на коньках, помнишь, ты ведь мне обещала, за тобой должок! Ты обязательно будешь ходить. - А вдруг не буду? Вдруг это невозможно? - Ты справишься. Нет, мы справимся. Что невозможно человеку, возможно Богу. Так мне сказала одна бесстрашная и прекрасная шотландка, когда я был на волосок от смерти. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой, буду защищать и беречь тебя. Всегда. Генри Джекилл склонился над барышней, их лбы почти соприкоснулись. - Я не тороплю тебя с ответом, Айрин. Я подожду столько, сколько нужно. Что бы ты ни решила, я своего решения не изменю. Так что, мы едем в Россию? Мисс Айрин улыбнулась сквозь слезы: - Только смотри, не умудрись подхватить отит, как тогда, в Ливерпуле! - А ты постарайся держаться подальше от водоемов, чтоб не пришлось тебя снова оттуда выуживать, - поддержал ее шутку Генри. - Если я правильно помню, сэр, выуживать пришлось не меня одну, - не осталась в долгу юная леди. - Да-с, мисс. Мы с вами и в огне не горим, и в воде не тонем! Услышав дружный смех, Филипп Преображенский, находящийся все это время за дверью, выдохнул и радостно хлопнул в ладоши.

***

Таврическая губерния, Российская империя, 188* год.

- Так, хорошо, у тебя все отлично получается! Работай руками и ногами одновременно. Да ты просто настоящая русалка! Сара усердно рассекала маленькими ладошками гребни волн, повизгивая от восторга. Она ни капельки не боялась, ведь ее придерживали за живот сильные руки дяди Генри. Это была ее первая встреча с морем, и малышка наслаждалась новым знакомством сполна. Прежде ей доводилось видеть сине-лазоревую гладь, простирающуюся до самого горизонта, только на картинках, а все это теперь происходило взаправду! И чайки, и разноцветные камушки на дне, за которыми так хотелось нырнуть, и фырчащие пароходы с огромными колесами, и матросский костюмчик, в который ее нарядила мама... А главное - небо и море, сливающиеся где-то на том берегу воедино. Дядя Генри в очередной раз приподнял ее над пучиной, и Сара с благоговением обхватила загорелыми ручками его за шею, поцеловав в щеку. Она обернулась на берег в поисках мамы и, обнаружив молоденькую даму в легком муслиновом платье и белой шляпке под кружевным зонтиком, энергично помахала ей. Маменька улыбнулась ей в ответ, изящно поведя ладонью, обтянутой тонкой перчаткой. - А почему мама с нами не купается? - поинтересовалась девочка, когда дядя Генри нес ее обратно, мужественно преодолевая водяную толщь и морскую гальку. - Она что, тоже плавать не умеет? Ей наверно ужасно надоело все время сидеть в этом странном кресле на колесиках. - Мама прекрасно плавает, - отозвался он, обнимая ребенка, - но ей пока нельзя вставать с этого кресла. Надо подождать, когда ее спина и ножки окрепнут. - Но ты все время это говоришь, с тех пор, как мы сюда приехали! Ну и долго еще ждать? Может маме хочется тоже поплавать, ведь это так здорово! И ты сам говорил, что морская водичка полезна. - А знаешь, Сара, ты как всегда права! Достигнув берега, доктор Джекилл закутал девочку в полотенце и подмигнул сидящей под зонтиком мисс Миллиган. Она зарделась и опустила глаза, пытаясь скрыть то, с каким интересом она глядела на бронзовую, утратившую болезненную бледность фигуру джентльмена, облаченную в полосатый купальный костюм. Под лучами жаркого крымского солнца и на фоне яркого небосвода он был похож на античного мужа. - Надо же, у Сары с каждым разом плавать получается все лучше! Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким хорошим учителем. - Спасибо! Полагаю, морские ванны и тебе не повредят. Прежде чем Айрин успела хоть что-то возразить и вообще осмыслить сказанное, доктор подхватил ее на руки прямо из кресла и понес в сторону моря. - Генри! Что ты творишь? Ты в своем уме?! Остановись немедленно! Куда ты меня тащишь? Ты сумасшедший! - О, вы только сейчас обратили на это внимание, мисс? Барышня на мгновение похолодела от страха, вспомнив, как Филипп рассказывал им с доктором перевод русской песни про разбойника Стеньку Разина, утопившего свою возлюбленную. Грешным делом она подумала, что подобный коварный замысел посетил и впечатлительного англичанина. - Джекилл, прекрати это безобразие! - Что ты так всполошилась? - Генри, откровенно смеясь и стоя в воде по колено, осторожно начал опускать ноги девушки на дно, придерживая за талию, - подобные процедуры не возбраняются. Профессор же говорил, что твои ноги нужно разминать. Ничего страшного не произойдет. Я тебя держу. И правда, он почти вплотную прижимал ее к себе, крепко, но очень бережно и ненавязчиво. Айрин судорожно ловила губами воздух, прислушиваясь к ощущениям в ногах. И в один миг поняла, что от мизинцев до коленных чашечек по ногам разливается приятная прохлада, а мелкие камушки щекочут босые ступни. Напряжение, сковывающее ее тело, спало, и она осмелилась поднять глаза на доктора Джекилла. Подол платья оставался на поверхности, создавая иллюзия жемчужной пены вокруг мисс Айрин, соленые брызги долетали до ее лица, заставляя улыбаться и жмуриться от восторга. В глазах юной шотландки отражались солнечные блики. Она звонко смеялась, как прежде, колокольчиком первой капели. Айрин Миллиган положила руки на крепкие плечи доктора, а свою голову ему на грудь, слушая биение его сердца. Ей стало спокойно, как было в детстве, когда они ездили с Лэньоном на морское побережье, когда знаешь, что тебя защищает настоящий рыцарь. - Спасибо тебе, Генри... - шептала она.

***

Вологда, Вологодская губерния, Российская империя, 188* год.

Последнюю неделю поста стояли трескучие морозы, такие, что в кибитке дыхание стыло, а в канун Рождества неожиданно потеплело. Любой северянин знает, что когда тепло - идет снег, но попробуйте объяснить это южанину. Англичанам этого не понять тем более. В Сочельник старинный провинциальный городок накрыло белым куполом. Крупные пушистые хлопья оседали на еловых лапах, создавая подобие невиданных украшений, а тонкие ветви и иголочки были покрыты серебристым слоем льда, будто на елке росли настоящие кристаллы. На елочном базаре у Соборной горки суетились румяные посыльные и разночинцы, чеканным шагом топали городовые и неспешно прогуливались баре. Пост еще не был окончен, было положено говеть до первой звезды на рождественском небе, но в воздухе уже витал дух праздника. Дети загадочно переглядывались в предвкушении колядок и перевоплощения в ряженых, на площадях вовсю возводились шутихи, а во многих дворах у церквей и городских усадеб красовались вертепы с фигурами Младенца, Богородицы и праведного Иосифа. - Это называется "славить Христа", а те, что поют - зовутся христославами, - делилась мисс Айрин своими познаниями с доктором, - дети берут огромную звезду на палке и ходят по домам, поют колядки. А есть еще целая церемония, люди переодеваются в костюмы и просят угощения. А если им отказать, могут облить порог ледяной водой так, что наутро невозможно открыть двери! - Какое упущение, что в Лондоне не прижилась такая замечательная традиция, - отозвался Генри, - вот бы пригласить этих ряженых в гости к господам из совета попечителей или Парламента. Мисс Миллиган рассмеялась, опираясь одной рукой на тросточку, а второй держа под локоть Джекилла. Они стояли на высоком берегу реки в аккурат напротив Софийского собора с заснеженными серебряными куполами. - Отец Александр звал нас на рождественский ужин. Какие он лакомства только наобещал! Гусь, фаршированный какой-то кашей, можешь себе вообразить. - Айрин, помилуй, вести подобные разговоры на пустой желудок - страшная пытка. Надеюсь, моя пищеварительная система не пострадает от столь щедрых угощений. - Ага, иначе будет как в прошлый раз, с солеными грибами, - мисс Миллиган вновь заулыбалась, в ее глазах запылали озорные искорки, - я ж предупреждала, не налегай на них. - Уверен, на сей раз никаких конфузов не будет. Просто мой желудок, взращённый на пресной английской пище, несколько теряется всем этом пестром многообразии русских блюд. Погоди, давай отдохнем, тебе нужно присесть. - Не тревожься, я не устала, - девушка с наслаждением вдохнула полной грудью свежий зимний воздух, - погуляем еще! Когда еще выдастся такая дивная погода, мы будто внутри огромного снежного шара. - Как же тебе неймется, - доктор помог ей удобно устроиться на широкой скамье, - дай тебе волю, ты б могла и до Москвы дойти мешком... Айрин сунула руки в муфту и запрокинула голову назад, прикрыв глаза и позволяя снежинкам падать на лицо. Джекилл не решился сесть рядом, оставшись стоять чуть поодаль, то и дело поправляя большую бобровую шапку, похожую на чалму, за что шотландка называла его Падишахом. При упоминании старой столицы Российского государства англичанин резко посерьезнел. - Айрин, мне на днях написал Филипп, он теперь уже обзавелся практикой. Передавал тебе пламенный привет и справлялся о твоем здоровье. - Неужели? Тогда я немедля пошлю ему ответ во всех подробностях. Должна признать, эта его идея с путешествием удалась на славу. Я чувствую себя как никогда лучше, да и Сара в восторге. А что он еще пишет? - Он взял на себя смелость продемонстрировать профессору С. некоторые мои научные труды. Ты знаешь натуру Филиппа, его периодически отсутствующее чувство такта с лихвой окупается смекалкой и добродушие. Профессору мои скромные исследования показались интересными. - Ну, в том нет ничего удивительного, - барышня захватила полную пригоршню снега и подкинула к небу, позволив мерцающему белому облаку плавно опуститься на меховую оторочку капора, - я признательна дорогому Филиппу за его инициативу. Иногда твоя ложная скромность просто поражает, Генри! Помяни мое слово, ты рискуешь из-за этого кануть в безвестность. Хотя с такими друзьями как господин Преображенский, тебя эта участь минует. - Профессор предложил мне место преподавателем на кафедре, - выпалил Джекилл, поднимая выше воротник. - а со временем, как только освою русский язык, он обещался дать мне возможность трудиться в больнице. С перспективой возглавить отделение лабораторных исследований. Мисс Миллиган на мгновение замерла. Такие новости прозвучали для нее как гром среди ясного неба. - Это... это значит, тебе нужно ехать в Москву? - Я пока еще не принял окончательного решения, - мужчина механическими движениями надевал и снимал перчатки, - но не стану лукавить, предложение весьма заманчиво. И потом, не хочу прослыть скрягой Скруджем, но деньги имеют неприятное свойство заканчиваться. Я не могу вечно паразитировать на отцовском наследстве, пора и самому заняться делом. - А ты не хочешь вернуться в Лондон? - Айрин сердилась сама а себя за то, что задает множество глупых вопросов вместо одного ясного, но озвучить его было выше ее сил. - Я хотел бы остаться здесь, - задумчиво произнес он, окинув взглядом замерзшую реку и маковки церквей в белых ризах на берегу, - а ты? Последние слова вогнали ее в краску. С того момента, когда в комнате на Кавендиш-сквер Генри Джекилл опустился на одно колено, они больше не возвращались к этому разговор. Доктор сдержал свое слово - он ничего не требовал и не выспрашивал, а просто был рядом и делал для Айрин Миллиган все возможное и невозможное. Он будил в ней самые сильные чувства, но никогда не преступал грань дозволенного. Они путешествовали всегда в разных купе и останавливались в разных номерах. Шотландке было непросто побороть свое смятение таким раскладом дел, но вскоре она перестала переживать и просто радовалась тем минутам, которые они проводили вместе, не задумываясь, что ждет их впереди. Но теперь в ее жизни вновь наступили перемены. Джекилл ничего не добавил и не повторил вопроса, испытующе глядя на девушку. Айрин чувствовала, как горят ее щеки, отнюдь не от холода, и что слезы вот-вот брызнуть из глаз, но ей удалось сохранить самообладание. Он говорил лишь о своей карьере, а стало быть, исходить нужно из его интересов. Как знать, быть может, он уже передумал, проведя с ней столько времени бок о бок. - Ну, я ... я очень рада и горда тобой, Генри. Я считаю, ты должен принять предложения профессора, не вздумай отказываться. Как сказал бы дядя Хэсти, второй раз в макушку не поцелуют, а подзатыльниками единожды не отделаешься. И думаю, ты найдешь то признание, к которому так долго стремился. Ты ведь этого хотел.... - Да, хотел... А чего хочешь ты, Айрин? Что говорит тебе твое сердце? - Я хочу... - мисс Миллиган лихорадочно подыскивала, за что ухватиться, чтоб сменить тему, - я хочу попробовать сама пройтись, вон до того храма с высоким шпилем, не возражаешь? Она указала на место, где высилась церковь святого Александра Невского с голубыми стенами. Доктор молча кивнул, и мисс Айрин поднялась со скамьи, опершись на трость. "Господи, если не упаду, то стану его женой!" Шаги давались ей нелегко. Скользкая брусчатка, припорошенная снегом, могла сослужить дурную службу, а ноги казались вовсе деревянными, она не могла их согнуть в коленях. Но Айрин упорно продолжала осторожно двигаться вперед. Когда до паперти оставалось всего пара футов, барышня таки поскользнулась, потеряв равновесие и пошатнувшись назад. Вдруг сильные руки обхватили ее со спины, препятствуя падению, а краем уха она услыхала знакомое сердцебиение. Мужские ладони легли на ее пелерину, и мисс Миллиган накрыла их своими. - Испугалась? Вот видишь, это все твое шотландское упрямство! А если б ты упала? - раздался над ней обеспокоенный голос Генри. - Не испугалась, - Айрин повернулась к нему лицом, наивно посмотрев снизу вверх, - когда я с тобой, то я вообще ничего не боюсь. Я готова дать вам ответ, доктор Джекилл. Снегопад усилился, накрывая их белым опахалом, а они все стояли у врат храма, под иконой Спаса Нерукотворного. - Айрин, ты хорошенько подумала? Я не мыслю своей жизни без тебя и Сары, но не хочу, чтоб ты шла на это опрометчиво. Я же грешник... Мисс Миллиган ласково погладила его щеку, а затем сняла запотевшее пенсне. - Нет, ты мой Гений. Гений, которого я люблю. От переполнявших его грудь чувств Генри Джекилл подхватил свою невесту на руки и закружил ее в вальсе, как на прошлое Рождество. И сам чуть не оказался на заснеженной земле из-за скользкой брусчатки, с трудом удержав драгоценную свою ношу. - Эй, барин, гляди не ухайдакайся! - крикнул нашей парочке красноносый ямщик на козлах, размахивая рукавицей. Доктор Джекилл и мисс Айрин сперва озадаченно переглянулись, а потом не сговариваясь захохотали. - Спасибо, - прокричал вознице в ответ Генри по-русски с жутким акцентом, - надо будет потом уточнить у Филиппа, что значит это слово.