Ничей иной

Филипп, детство В двенадцать лет парню следует быть очень умным и хитрым. Потому что ты еще слабый (по сравнению со взрослыми), и всё всегда решают за тебя. Вот для того, чтобы решить что-то за себя, самостоятельно, и приходится напрягать мозги и хитрить. Филиппу удалось уговорить мать вернуться в Россию. Зачем? Нууу... Наверное и сам для себя он не смог бы толком сказать. Вот если бы покопался как следует (если бы он захотел это делать), то оказалось бы, что виной всему иррациональная уверенность, что... отец, его отец, настоящий, тоже где-то здесь, в этой стране. Это было похоже на наваждение, на манию. Он не признавался себе, но почему-то очень хотел его найти. До четырех лет он был уверен, что его отец - Люк Кларенс, малоизвестный, но приличный художник (как говорили о нем). Они мало общались, Люк все время что-то там рисовал. Следует, конечно говорить "писал", только маленький Фил не видел особой разницы между тем, что выводил Люк на огромных холстах в просторной, светлой мастерской, и своими собственными каракулями, начирканными на альбомных листах. Фил ведь тоже может сказать про непонятные другим цветовые пятна: "это мама с букетом цветов" или "это Супермен летит на встречу с Бэтменом". И вдруг, тогда, что-то такое случилось однажды, и мама собрала их вещи и вернулась в Россию, к бабушке и дедушке. У них, конечно была своя квартира, большая, на пятом этаже многоэтажки, но деда с бабой бывали у них очень часто. И еще заходили разные незнакомые люди, Фил не успевал запоминать их по именам. Незнакомцы стояли на лестничной площадке, когда Фил с мамой выходили из квартиры, гулять, или караулили их у подъезда, а потом шли следом. Иногда заходил дядя Борис. Он дружил с дедой Антоном, а мама называла его Борис Игнатьевич, и очень не любила эти визиты. Он пытался общаться с Филом, но мальчик, слишком чувствительный к материнским настроениям, только поджимал губы и упрямо молчал. По Люку Фил не скучал, он ведь его почти не знал. В Москве ему нравилось. Здесь было... тепло. И как-то просто. Только тревожно. Все казалось, что что-то должно случиться. - Надя, пойми, если он вдруг явится к тебе... - говорил однажды деда Антон, уверенный, что Фил не слышит их, занятый своими "игрушечными" делами. - Не явится, - отвечала мама, - Ты не понимаешь. - Чего я не понимаю? Его маниакальную одержимость тобой? - Просто он знает, что это бесполезно. Я... - мама вдруг отвернулась, и Филу показалось, что она сейчас заплачет, - Я ему очень хорошо объяснила при нашей последней встрече, что это бессмысленно. - И тем не менее, он продолжает подставлять вас с Филом! - Он же не нарочно это делает. - Не нарочно?? То, что он вытворяет последние годы - не нарочно? Это безумие - не нарочно? Не надо большого ума и усилий, чтобы разузнать, как его можно зацепить побольнее. И если кто-то захочет, легко узнает, что его самое уязвимое место - ты! И теперь низшие всей России, если не мира, мечтают разделаться с ним. И проще всего сделать это через тебя. - А тётя Лена? Почему ее не охраняют так же усиленно? А Георгий? Они что, не уязвимое место? - Они умеют за себя постоять! - А я нет? - А ты нет! - Антон раздражался все сильнее, - У Елены опыт, как в Спецотделе, так и в Дозоре! А ты? Ты же отказалась! - Мама тоже отказалась. - У мамы были причины, она тобой занималась. - А у меня Фил. Антон замолчал, с трудом проглотив какую-то рвущуюся реплику. И Фил понял тогда, что им с мамой угрожает какая-то опасность из-за какого-то неизвестного человека. И он, как мужчина, как мамин защитник, стал очень осторожным и внимательным. Вот почему однажды ночью, проснувшись от шороха в детской, совсем рядом, он не стал звать маму, не стал кричать, а только напряженно замер. Он не издал ни звука даже когда черная тень склонилась над ним и незнакомец медленно поднес указательный палец к своим губам: "Тссс!" Легкими бесшумными шагами влетевшая в спальню мама, в ночной сорочке, с распущенными волосами, оказалась в объятьях незнакомца... И не стала вырываться. Она всхлипнула, крепко прижавшись к нему, и прошептала, так тихо, что Фил едва слышал: - Данька, дурак! Что же ты наделал? Ты же теперь... - Темный. - сказал незнакомец, - Так было надо, Надя. Мне так легче... - Зачем?? Зачем вообще всё?.. - Кто-то должен был. Почему не я? Она отпрянула, заглянула с требовательным вниманием в глаза ночного гостя. - Даня, а сейчас ты пришел... Где ты сейчас был? Он кивнул. Помедлил. - Их было пятеро, Надюш. Двое отвлекли дежурных, трое собирались проникнуть в квартиру. - Как?? - Через соседнюю. Вампиры, что ты хочешь? У них было еще что-то, какая-то штука, чтобы пробить брешь в защите. Но эти больше вам не опасны. К тому же, я уже дал им понять наглядно, что трогать тебя не стоит. - А ты? - Я? - он печально усмехнулся, - Я всегда буду рядом, Надя. Всегда, пока нужна моя помощь, пока могу помочь. Он нехотя разжал руки и отстранился, потом повернулся к кровати, на которой изо всех сил притворялся спящим маленький Фил, подошел и присел рядом на корточки. Мальчик открыл глаза, догадавшись, что его давно раскусили. Глянул вопросительно на мать, грустную, с обреченно опущенными плечами, но она не протестовала, когда огромная ладонь мужчины опустилась на голову Фила, взъерошила, а затем пригладила волосы. Фил теперь хорошо видел незнакомца, очень хорошо почему-то, хотя знал, что в комнате темно. Грубые, но правильные черты лица, черные глаза, крупный подбородок. Темные длинные волосы гладко причесаны и завязаны в хвост. Одежда камуфляжная, как военная. - Ты слышал, что я маме сказал? - тихо произнес он, - Запомни. Я всегда буду рядом с тобой. И если нужна помощь - помогу. А теперь... спи. А через месяц, долгий, нудный, наполненный непонятными громкими спорами мамы с бабушкой, дедушкой и дядей Борисом, они вернулись в Йоркшир. Но тогда Фил еще не умел решать самостоятельно и убеждать взрослых, что следует поступить иначе. * * * В кабинете Гесера было многолюдно. По одной стороне стола сидели Городецкие, почти полным составом (маленький Филипп гулял где-то по территории Дозора под присмотром Семена). Напротив - Завулон, изо всех сил делал вид, что он здесь вообще непонятно зачем, и эта встреча ему совершенно неинтересна, увлеченно терзал какой-то новенький гаджет вроде сотового, только с непомерно большим экраном, слишком плоский, и без кнопок, тыкал в него пальцами, как ребенок, и иногда улыбался довольно. Смотрелось это диковато. Гесер, сидящий сбоку, неодобрительно поглядывал на него. С другого боку от Гесера сидела Елена Бельгер-Грановская, как всегда отрешенно-спокойная. В торце стола восседал Великий Инквизитор Максим. Еще парочка инквизиторов молчаливыми статуями замерла у дверей. - Я думаю, все здесь понимают, насколько ситуация серьезная? - заговорил Максим, давящим взглядом обведя собравшихся. - Про ситуацию, пожалуй, да. - кивнул Антон, - Но вот чего я, лично, не понимаю - зачем, с какой целью, вы пригласили сюда Надежду? Допустим, главы Дозоров - понятно. Елена - мать... виновника торжества. (Извини, Лена.) Я - как высший маг, тоже могу... наверное сгодиться. На что-то. Светлана - по той же причине. А... Надя? Вызвали в Россию, а у нее муж, семья, между прочим. И в Дозоре она не состоит. Вместо ответа Максим посмотрел на Надежду Городецкую. Красивая. Такая же красивая как мать, только нежнее как-то, женственнее. Длинные светлые волосы совсем другого, не снежного, а солнечного оттенка. И упрямые отцовские глаза. Такие люди кажутся гибкими, доверчивыми, да и ведут себя почти всегда соответственно, но... Затронь попробуй что-то дорогое им, пусть по непонятной постороннему причине, и всё - нашла коса на камень, не переубедишь, и с выбранного пути не своротишь, как ни старайся. - Не надо, папа. - тихо сказала она. - Все правильно. - Что правильно? - продолжил спорить Антон. - Какое отношение ты имеешь к этому... Прости, Лена. - Наверное вам... неприятно признавать очевидную связь вашей дочери с... Даниилом... - попробовал Максим, но Антон его опять перебил. - Да какая там связь! Одни детские ухаживания. Светлана шумно выдохнула в сторону. Надежда опустила глаза. Завулон откровенно захихикал, не отрываясь от своего занятия. Елена Бельгер осталась невозмутимо равнодушной. Антон повернулся к дочери: - Надя? Нам стоит выйти и поговорить? Завулон вновь ехидно фыркнул, и Антон зло глянул на него. Великий Темный неожиданно бросил свою игрушку на стол и сообщил: - Любопытная вещица, между прочим. Новинка, пока еще в стадии обкатки. Мне поведали по секрету, что очень скоро такие штуки вытеснят сотовые, и телефоны в принципе, - он задумался, словно припоминая, - Это... сенсорное управление, интернет, фото- видеокамера, и эммм... еще куча всякого... - Не паясничай. - упрекнул Гесер. - Не я первый начал. - криво усмехнулся Завулон. - Ну, объясните кто-нибудь юноше, какое отношение его дочь имеет к Даниилу Бельгеру. Раз он сам все еще не в курсе. Скулы Надежды порозовели слегка. На отца она так и не смотрела. - Папа... - Черти что! - Антон откинулся на спинку стула, зло глянув в потолок. - Антон, дома обсудим. - подала голос непривычно тихая Светлана. - Конечно. - вступил Гесер, - Обсудите. А сейчас все же стоит обсудить несколько другие вопросы. Например - безопасность Надежды. Сделать это предлагаю заблаговременно, пока никому из низших не пришло в голову докопаться до романтических связей Даниила. Елена рассказала, что на нее уже было совершено покушение. - Какое там покушение. - тихо пояснила Елена, - Так, комарик укусил. - И тем не менее. В следующий раз это могут быть... совсем не комарики. - Выделю по четверо на сутки. - сразу сказал Завулон. Гесер кивнул и добавил: - Придется с периферии магов в Москву тягать. Максим вопросительно поднял брови. - Местные... не всегда надежны. - ответил Завулон на невысказанный вопрос, - Есть подозрение, что некоторые дозорные сочувствуют... повстанцам. Как, кстати, они себя называют? "Рыцари возмездия"? "Смерть низших"? "Суровые брови"? - Прошу тебя, - Гесер поморщился, - Дело серьезное, и низкопробная ирония здесь неуместна. - Да уж куда серьезнее! - Завулон оскалился в подобии хищной улыбки, - Вырастить мага такой силы, что даже удержать его не суметь, да еще не заметить его нездоровой страсти к убийствам... - Даниил не убийца. - Елена своим удивительно спокойным голосом пресекла на корню готовый разгореться спор Великих. - Он делает это не для того чтобы убивать. - Ага, - вскользь заметил Антон, - Вчера буквально ночной клуб сгорел "Трехногий конь". Подчистую. Вроде и несчастный случай, а по последним данным погибли в огне больше сотни низших. Кажется, кто-то знал, что у них там собрание. - Елена Генриховна права. - неожиданно сказал Максим. Все уставились на него, - С тех пор, как Джею с горсткой сообщников удалось уйти даже из кольца осады Инквизиции... Эта война вышла на качественно иной уровень. Информационная война. А это гораздо страшнее тех редких карательных операций, что были прежде. Все вы наверняка видели эти еженедельные трансляции в интернете. Источник которых невозможно отследить. Откуда у него база данных обоих Дозоров по лицензиям?.. Договорить он не успел. Ожила Завулонова игрушка, которой он успел пару раз коснуться пальцем. Голос Джея, неожиданно зазвучавший в кабинете, заставил всех вздрогнуть, по экранчику побежали строчки имен: - ... Перед вами список людей, отданных на прокорм вампирам и оборотням с вашего молчаливого согласия. Это лишь за последнюю неделю. И всего только по Кировской области. Вам, разумеется, все равно, ведь вы живете в Самаре или в Красноярске, и вам неведомо, кто из погибших недавно в вашем городе людей умер своей смертью, кого сбила машина, кого сгубило хроническое заболевание, а кого загрыз оборотень в подворотне. Ваши близкие родственники исключены из лотереи, и потому вы спите спокойно. Родственники... По закону к ним относятся: родители, жена, муж, дети, братья и сестры. Но когда завтра вампир отправит на тот свет вашего племянника, друга, невесту сына - что вы скажете? Да, вы можете в таком случае повторить то, что вещают вам Дозоры и Инквизиция: простой человеческий маньяк отправляет на тот свет за неделю больше людей, чем средний вампир за тридцать лет, а человеческие войны уносят жизни сотнями. Добавьте пожары и наводнения. Успокойте себя этим. Но вряд ли вы сможете работать в одной фирме с маньяком, убеждая себя в том, что его жертвы - необходимое, меньшее зло, призванное успокоить его, чтобы он не убивал больше положенного. И вряд ли вы сможете спокойно соседствовать с солдатом, десятками убивавшим простых обывателей. А вот вампир, совсем недавно лишивший жизни четырнадцатилетнего подростка, вас вовсе не смущает, ведь он сделал это по лицензии. Мало того, они творят себе подобных. За последние годы количество вампиров, входящих в штат Инквизиции, увеличилось на десять процентов... - Хватит. - тяжело бросил Максим, и голос тут же смолк. Маленький экранчик потемнел, оплавился пятнами, и в воздухе ощутимо запахло паленым. - Ну зачем? - без особой настойчивости возмутился Завулон, - Я отдал за него кучу денег... в долларах. - и спросил без перехода, - Так вы об этом? Инквизиция начинает опасаться за свою безопасность? - Вы же отлично понимаете, чего опасается Инквизиция, - одернул Максим. - То, что вы выторговали у Ночного Дозора за погибших низших, на которых вам на самом деле наплевать, скоро может вам не понадобиться. Если рухнет вся система... - А вы не пробовали не брать в Инквизицию вампиров? - спросила Светлана, - Оборотни, я знаю, слегка... простоваты для вашей работы, и вы их и так редко берете. - Что ты, Света, - обронила Елена, - это расизм. - Елена Генриховна! - одернул Максим, - Я бы на вашем месте не ерничал. На сегодняшний день я вижу только двоих иных, способных... разрешить ситуацию и остановить Даниила. И обе они сейчас здесь. - Ах вот в чем настоящая причина? - Антон резко встал, - Забудьте, Максим. Я не позволю моей дочери рисковать только потому, что Инквизиция до такой степени ухитрилась выпустить ситуацию из-под контроля! - Ваша дочь - величайшая иная в мире, Антон. Сомневаюсь, что для нее это риск. - Интересно, что вы собираетесь от меня потребовать? - спросила Надежда. - Как я смогу его остановить по-вашему? - На ваше усмотрение. - Максим не сводил с нее холодного взгляда свинцовых глаз. - Или что? - Надя упрямо прищурилась, - Вы способны меня заставить? - Мир на грани гибельной войны. Это вас не впечатляет? А ваша собственная безопасность? Безопасность вашего сына? - Переживем. И мы с Филиппом, и мир. И вообще, мы возвращаемся домой, в Англию. И, спасибо за заботу, но нам не нужна ваша защита. Инквизитор повернулся к Елене. И пожалел о том, что имел неосторожность встретиться с ней взглядом. - На меня тоже не надейтесь. - ее безучастное лицо и вовсе превратилось в каменную маску, - Я не буду переубеждать сына. И уж тем более не стану его арестовывать или убивать. - Вы согласны с тем, что он делает? Она пожала плечами: - Хватит с вас того, что я не там, не с ним. Но лишь по той причине, что у меня и здесь есть чем заняться. А он и сам справится. - Интересно, чем все это кончится? - вполголоса пробормотал Завулон. И почему-то вопросительно глянул на Антона. - Полагаю, Джей создает наиболее удобную атмосферу. - Для чего? - вопрос задал Максим, но волновал он всех присутствующих. - Чтобы выдвинуть требования. - Антон вздохнул, - А вот чего у него хватит наглости потребовать... Понятия не имею. Но, боюсь, Инквизиции придется согласиться.