Ничей иной

Жестянка была похожа на сказочную лампу Аладдина. Огонек над ней тускло горел, трепыхаясь непонятно от чего, то ли от сквозняка, то ли просто так. Филин хмурился, поглядывая то на лампу, то на своего молодого собеседника. Их разделял офисный стол. Впрочем, не только он. - И зачем же ты сюда явился? - спросил Филин, сплетя пальцы в комок, и не особо ожидая искреннего рассказа. В ответ, подтверждая его опасения, лишь пожали плечами. - А впрочем... - Филин нахмурился сильнее, - Так даже лучше. Я ведь ждал только одного из вас. А два... - он расцепил пальцы, распрямляя их, распластывая ладони по столешнице, - Два лучше, чем один. Легкомысленное, небрежное выражение с лица его собеседника как ветром сдуло: - Не надо. - попросил молодой. - Он вам не простит. - Фиолетово мне... чего он там не простит... - Филин тяжко вздохнул, - Он предал нас всех, бросил. Наигрался, как в игрушки, и слинял. - Вы же понимаете, почему... - Понимаю. - Филин вперился в собеседника колючим взглядом, - Это ты не понимаешь пока ничего. Он замолчал, и стало слышно, что на стенке тикают самые настоящие, механические часы. Странный элемент декора в офисе, обставленном более чем современно. Причем - в офисе иного. Да и сам Филин, приятный мужчина, с пышной гривой модно стриженых темно-каштановых волос, одетый в белый, крупной вязки пуловер, смотрелся на фоне этого интерьера немного... инородно. Пламя в стоящей на столе "масленке" трепыхнулось, будто бы грозя совсем погаснуть, но выровнялось. - Ты никогда не думал, - вновь медленно заговорил Филин, - Почему Иуда так поступил? Глупый поступок, согласись? Христа он мог продать и гораздо дороже. Продешевил? Он, прирождённый торгаш, заведовавший казной общины, практически содержавший всю братию? Нет. Значит, дело не в цене. Просто... Он видел, что тихая жизнь с мирными проповедями бесповоротно меняет Вождя. Из Мессии он превращался в простого пророка, каких тогда шлялось по миру сотнями, никого особо не напрягая. Вождь испугался, осознав свою судьбу. И я его понимаю, конечно. Мало кому захочется идти на казнь, на страдания, пусть даже ради всего мира. Но Иуда своим поступком совершил куда больший подвиг. Он изменил всё. Он! дал настоящий толчок гению Христа. Он! отрезал ему путь к отступлению. И изменил всё! Всё! - Он - предатель и убийца. - молодой собеседник покачал головой, глядя на Филина с сочувствием, как на больного, как на... безумца. - Иногда это единственный выход чтобы... Чтобы всё изменить. Я ему говорил. Он мне не верил. И вот, мои слова подтверждаются. Разве ты не видишь? И если он струсил... Мой долг подтолкнуть его, вернуть на истинный путь, уготованный... судьбой. Сумраком. - И что? - молодой недоверчиво прищурился, - Будете его шантажировать? Даже если он вернется сюда, он не станет... - Да мне не это нужно! - перебил Филин, - Как ты не понимаешь? Мне не нужно, чтобы он тут был... президентом... или еще черт знает кем. Пророчество! - опершись на ладони он подался вперед, - Если ты здесь, если тебя сюда отправили, то уж с пророчеством-то наверняка ознакомили? Молодой не ответил, он почти окаменел, чувствуя как волосы шевелятся на затылке. "Идет... ОН придет... придет тот, кто не будет ни светлым, ни темным... ибо, сам будет и Светом и Тьмой... ОН дважды умрет при жизни, и научится побеждать смерть... ОН сотрет Серое войско с лица земли... ОН уничтожит прежние законы и даст взамен новые... и Светлые сядут рядом с Темными на престолы царей человеческих... и дадут ЕМУ престол престолов... и поклонятся ЕМУ светлые и темные... и Сумрак встанет под ЕГО руку и покорится ЕМУ..." А Филин все продолжал в упор смотреть на него: - Ты что не видишь? Вы все там ослепли? ОН уже - "не светлый и не темный"! Потому что "стал и Светом и Тьмой"! Один раз он уже умер, оставшись живым, и я... - Хотите убить его второй раз? - кажется, молодой никак не мог поверить тому, что слышал, и в то, что говорил сам. - Но ведь если вы ошиблись... - А я не ошибся. Увидишь. - Филин откинулся на спинку своего кресла. - Если я прав, то Пламя Райана ему - что семечки. А он придет, за тобой обязательно. Пророчеству просто надо дать еще один толчок. Просто, еще один-два фактора совпадут, и... Мир начнет меняться. ОН! начнет его менять. А сейчас... - Филин вздохнул как бы с сочувствием, - Он просто испугался. Но потом поймет. Молодой смотрел прищурясь, все равно плохо понимая - сумасшедший перед ним или просто сволочь? Все же попробовал: - Вы себе представляете, что он тогда с вами сделает? - А мне не страшно. Осинку для себя я всегда найду. - Филин легко усмехнулся и развел руками, - Я один здесь понимаю, что это, - он повел подбородком, как бы указывая на всё, что вокруг, обозначая этим всю Независимую Территорию, - не конец. Это только временная остановка. Вы там в Дозорах, в Инквизиции, голову, поди, сломали, пытаясь понять, по какому фактору я отсеиваю приезжих. Почему одни остаются тут жить, а другим "от ворот поворот". - Армия. - выдохнул молодой. - Верно. - кивнул Филин, - Все, кто здесь живет, готовы встать в строй, пойти за НИМ. - Спорно. - его собеседник покачал головой, что-то скрывать уже не имело смысла, - Я ведь их видел, говорил с некоторыми. Одни боятся вас, а другие... Другие, те кто поумнее, постарше, боятся за людей, которые тут живут. Остаются, чтобы суметь вовремя защитить их. Людей, иных. От вас. - Да это ерунда всё, - отмахнулся Филин, - Я знаю, что для них я - никто. Но вот придет Джей, и всё изменится. Они пойдут за ним. Увидишь. А я... так... секретарь. Он замолчал. Молодой молчал тоже, он пытался сообразить, что делать дальше. - А думай-недумай, - догадался Филин, - Ты ничего не изменишь. Как считаешь, почему сюда отправили именно тебя? - Потому что я сам попросил. - невесело, одним уголком губ, усмехнулся молодой, - Давно хотел тут побывать. И как только предоставилась возможность... - Ерунда. - Филин смотрел снисходительно, почти с жалостью, - Они думали, что тебе, Филипп, сын Даниила, я ничего не сделаю. Разведаешь, что им надо, и вернешься. - он склонил голову на бок, - Или напротив, они догадались о моих планах, и решили... помочь? - Инквизиция? - недоверчиво хмыкнул Филипп. - А что? У Даньки и там есть друзья. Ну один уж точно. - он задумался, добавив скорее самому себе, - Знать бы еще - кто... Филипп резко поднялся: - Ладно, мне надоело. Если бы я был один, возможно у вас был бы шанс. Но нас двоих вы не удержите. Филин тоже поднялся. И стало совершенно понятно, что прозвище он носит не зря. Взгляд сделался хищным, злым, цепким, как у охотника. Вот только добыча была уже у него в когтях. Он провел ладонью над дрожащим пламенем, чуть морщась от ожога. Филипп вздрогнул и подался назад. Виски сдавило резкой болью, и прогнать ее никак не выходило. Голову будто заволокло туманом. Чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться обеими пятернями за спинку стула, на котором он только что сидел. Амулет на груди хрустнул, разваливаясь на половинки, сила очищающей волной ухнула внутрь, наполняя все естество иного. Но воздействие противника было в разы сильнее. Впрочем, его ли? Маленький "джинн", сидящий в лампе, сохранивший свое сознание, но вряд ли рассудок, будто весело хихикал, неведомо как проникнув под черепную коробку Филиппа. - Остановись, - мысленно попросил его парень, - Ты же помнишь Даниила? Джея? Я его сын! А этот безумец решил, что ради своей дикой идеи можно убивать. Остановись, он больше не в армии Джея, он против него. Сперва этот идиот Канаду сравняет с землей, а потом уничтожит мир. Он просто хочет свою долю известности, остаться в веках, не как один из армии Джея, а как... пусть даже как Иуда. Остановись, останови его. В ответ почувствовал растерянность. Удивленную растерянность ребенка, который играл с красивым жучком, и вдруг нечаянно раздавил его. Раскаяние и разочарование, до слез. - Я не могу. - почувствовал чужую мысль Филипп, - Я больше не свободен. Я думал, это будет весело. С Джеем было весело. Но он ушел. Он оставил меня здесь. Я не люблю Филина, с ним не весело. Но я в его руках. Извини, малыш... Где-то снаружи раздался грохот. Что-то взорвалось. Кто-то кричал. Здание тряхнуло от крыши до фундамента. Как устояло только? - Нет! Идиот! - крикнул Филипп мысленно своему другу, - Стаська, я же сказал, уходи! Прорывайся назад! Но понял, что это совершенно бесполезно. Бессмысленно. Сознание меркло, ускользало, и он ничего не мог сделать. Он, в неполных двадцать шесть достигший первого уровня силы, сын Высшего мага и Нулевой волшебницы, ничего не мог противопоставить мощи Райана. И дело тут даже не в силе - опыта у него достаточного нет. Все его попытки преодолеть растущие вокруг барьеры, натыкались на ловкие подножки. Дверь кабинета снесло к черту, обрушив внутрь, и Филипп успел увидеть Стаса, стоящего на пороге. Перемазанный то ли в пыли, то ли в пепле, правый висок и щека располосованы чуть не до кости. И равнодушные обычно глаза, такие злющие сейчас, что даже Филина, кажется, проняло. Рука над "масленкой" вздрогнула и напряглась. Филин глядел на нового противника исподлобья. Воздух в кабинете будто уплотнился, завибрировал. Стас упал на колени, все еще пытаясь что-то там наколдовать. Кое-что успел. Стекло за спиной Филина с оглушающим звоном лопнуло, разлетаясь осколками, почти все они вонзились в спину хозяина кабинета. Он вскрикнул, но руки от пламени не отнял. Воздушным потоком от окна до ноздрей Филиппа донесло запах горелой плоти. Понятно, что ему те осколки? - Извини, мне жаль, сын Джея. - прозвучало в голове напоследок. Навоевались. Наивные дураки. Сходили в разведку. - с грустью подумал Филипп, все же падая плашмя на пол, цепляясь из последних сил за ускользающее сознание, - "Сын, сын"... Всю жизнь он был никем, лишь "сыном" или "внуком"... И даже сейчас... А ведь так хотел сделать что-то сам, суметь, смочь... Потому и отцу запретил... Или Филин все же прав, и их двоих сюда нарочно отправили? Подожди-ка... Конечно! Уничтожить Независимую Территорию, это бельмо на глазу Инквизиции, может только тот, кто ее основал! Он дернулся, пытаясь приподняться, сказать Филину, предупредить о своей догадке. Нельзя допустить, чтобы отца использовали как оружие против своих же друзей! Не получилось. * * * Юрчик потерся у сцены, ожидая конца песни. И как только затих последний аккорд, протянул Олежке-солисту крупную купюру: - От третьего столика. - сообщил он скороговоркой, - "На краешке стола". - А, - понимающе протянул Олег, сунул купюру в боковой карман своей кожаной безрукавки, тот, что на молнии, - Постоянный клиент. Сообщив заказ парням, он вернулся к микрофону: - А сейчас прозвучит песня для нашего гостя за третьим столиком, - махнул рукой лысому бородачу в алой футболке с какой-то сатанистской хренью на груди, и кожаных брюках, сидящему в компании таких же неопрятных, расхристанных байкеров, изобразил улыбку, - Приятного вечера. В ответ всей пьяненькой компанией хором весело заулюлюкали. За его спиной Данька-Барабан взмахнул своими "волшебными палочками" (серьезно, порой именно так и казалось), пробил - та, та, та-та-та... Лёша-гитарист больше не морщился, кажется его хроническому гастриту все-же полегчало после того, как он пожаловался Даньке. Может, таблетку какую выпросил? Пальцы Женьки забегали по клавишам. Олег запел: - Разбежались трещинки по стеклу, словно скользкие дорожки. Как же я соскучился по теплу, мне б того тепла немножко...* Обычный вечер. Самый обычный. В самом обычном ресторане. И нет ничего нового под солнцем... - На мои дела, будто тень легла без надежды и без тепла. Я на краешке стола у замерзшего стекла... Закончив песню, Олег обернулся, и понял, что что-то не так. Данька-Барабан, напряженно глядя куда-то в зал, отложил палочки и поднялся: - Олеж, я на пару минут, - бросил он, проходя мимо. Он никогда так не делал. В их маленьком коллективе (Олег был в этом абсолютно уверен) все подчинялись ему беспрекословно. И что такое могло произойти, чтобы Данька даже разрешения не спросил? Олег сморгнул. Трость Данькина так и осталась на месте, прислоненная к стулу. Да и сам он сейчас почти не хромал почему-то. Скомандовав Женьке изобразить какой-нибудь проигрыш, он стал дальше наблюдать за Данькой. Хорошо, что заказов пока нет, можно расслабиться. А Данька, лавируя между столиками, шел куда-то в самый дальний угол зала, совершенно игнорируя всех вокруг, даже своих многочисленных поклонников, приглашавших его по случаю присесть за их столик и выпить. До этого никогда не отказывался. Впрочем, по совести сказать, на качество игры уровень его опьянения никак не влиял. Наконец, Олег понял, куда так стремился его барабанщик. Там, за одним из столиков, полускрытая тенью, сидела очень красивая молодая женщина с длинными светлыми волосами. Судя по всему, она вообще ничего не заказывала, столик перед ней был пуст. Она пришла чтобы поговорить с Данькой? Да ладно! Такая вот потрясающая блондиночка с идеальной фигурой? Но дело именно так и обстояло. Данька сел за столик, напротив нее. На миг обернулся к Олегу... Глянул как-то так странно... И Олега вдруг совсем перестало интересовать, кто там сидит, и о чем разговаривает. Тем более, Юрчик принес в клювике новый заказ. А без барабанов в данном случае можно вполне обойтись. * * * - Привет. - сказал Даниил, садясь напротив Нади. - Привет. Она пытливо рассматривала его, наверное с минуту. - Совсем не похож. Теперь понимаю, о чем говорила тётя Лена. Даже аура... И все-таки это - ты. В ее взгляде скользнула горечь, какая-то сжимающая душу тоска. - Значит, это мама тебе сказала, где меня искать? - Даниил вздохнул, - Тебя угостить? Она отрицательно мотнула головой: - Ты знаешь, что я пережила, пока думала что ты умер?? - в голосе нотка укоризны. Он лишь пожал плечами. Странно. Удивительно. Сейчас, глядя на ЭТУ ЖЕНЩИНУ, видя ее перед собой, он... не чувствовал ничего. Ничего, кроме раздражения: его оторвали от любимого дела. Сейчас можно бы было настучаться на своих любимых барабанах, до приятной дрожи во всем теле, после - выпить хорошенько со старыми приятелями. Вон, Акела всю свою кодлу приволок, чуть ползала не заполонили, пугая громким ржачем всех окружающих, и замолкая лишь на время очередной песни. Может даже на "Харлее" своем дал бы потом погонять. Послушать рассказы парней об очередном предстоящем "туре" по стране. И уснуть в шесть утра, как тюлень, отключившись со спокойной душой на сутки. Нет. Напротив сидела Надя. И, судя по всему, она не просто так пришла. - Так зачем ты пришла? - Мне нужна твоя помощь. Нам. Нужна. Похоже, и правда что-то случилось. Но это уже не его дело. Давно не его. - Я отошел от дел, как видишь. И помогать Дозорам в мои планы не входит... - Филипп в Канаде. - перебила она. - И что? - Его Гесер туда отправил. Там что-то не то происходит. И он вот уже неделю не выходит на связь. - Ну, и? - Даниил поднял бровь, - Взрослый мальчик. Раз его Сам отправил туда, значит у них все продумано. Я-то при чем? Она неверяще помотала головой: - Тебе все равно, что твой сын может... - сглотнула нервно, - Что с ним может что-то случиться? - Надя, - Даниил выдохнул, недовольно хмурясь, - Я обещал Фильке, что больше не буду лезть в его дела. И в самом деле, какая, нахер, может быть настоящая, серьезная работа, если все время ждешь, что тебя папочка из любой жопы выдернет? Надя поморщилась на грубые слова. Свела почти в одну линию светлые тоненькие бровки: - Даниил, я чуть не наизнанку вывернулась, чтобы выцепить эту информацию о нем. Я едва ли не клещами вытянула из папы, что ты жив. А потом из тёти Лены - где тебя искать. Прилетела в этот... город, пришла сюда, в эту клоаку, к тебе! - кажется, она была уже на грани нервной вспышки, - А тебе все равно?? - замолчала, с трудом успокаивая себя, и заговорила совсем другим тоном, умоляюще глядя на него из-под длинных ресниц, - Даня, я прошу тебя. Он же наш сын. Пожалуйста. Ты ведь можешь хоть что-то узнать? Кроме тебя... Я пыталась там побывать, но меня не пускают... - Так почему Фильку пустили? - Даниил достал из кармана джинсов сигареты и закурил. - Ты об этом узнавала? Она отрицательно помотала головой. - А следовало. - он выдохнул дымом, тут же скучковавшимся в шарообразный комок над его головой. - Прежде всего. Что, если это входит в планы... Впрочем, какая разница? - он помолчал, - Ты зря пришла. - Но я... - от бессилия она почти заплакала, - Я чувствую, что с ними что-то не так! Пламя Райана не дает даже мне пройти, оно само как Сумрак! Но Филипп же мой сын, и я чувствую, что он в беде... - С ними? - неожиданно поинтересовался Даниил, - Значит, Филипп не один? И чего тогда вообще панику разводить? Кто там с ним? - Станислав. - почему-то нехотя призналась она, - Стас. Их двоих отправили. Там что-то нехорошее происходит. Филатов, он в последнее время... И замолчала, с удивлением наблюдая за странной реакцией собеседника на свои слова. Дымный комок разнесло в стороны, будто он взорвался изнутри, а сама сигарета, вспыхнув разом по всей длине, осыпалась пеплом. Даниил рассеянно достал из нагрудного кармана рубашки клетчатый носовой платок, стал обтирать пальцы. - Неделю? - спросил он. Надя на секунду прикрыла глаза. Значит, это правда, то, на что отец намекал, когда рассказывал о том, что Стаса, друга Филиппа, обучал Даниил? Впрочем, неважно. Важно то, что наплевав на ее просьбу и на судьбу сына, Даниил все же заинтересовался. - Да. - выдохнула она. Это главное. Главное для неё сейчас - спасти Филиппа. * песня К. Никольского "Цветок у окна"