Ghost Town

— Извините. Администратор поднял глаза и замер. Человек, стоявший перед столом, выглядел… дерьмово. Его горло было опухшим и в уродливых ссадинах, отливающих темным, пурпурно-жёлтым цветом. Его глаза впали, с тяжёлыми мешками под ними. Его кожа была болезненно-жёлтой. — С вами всё в порядке? — спросила администратор, присматриваясь к его шее. Женщина была милой на вид, с тёмными глазами, гладкими чёрными волосами и асимметричной, готической бахромой. — Я в порядке, — сказал Коннор, неловко переступая с ноги на ногу. Он потянул воротник повыше. — Я хотел бы перевести деньги на счет Марии Браун, пожалуйста. — Конечно, — администратор передала ему модуль данных, — пожалуйста, заполните это. Коннор устало застучал по экрану. — Кто с вами так? — спросила администратор, указывая на его шею. — Не имеет значения, — сказал Коннор, махнув рукой. — Пожалуйста, сэр, — спросила администратор, наклоняясь вперёд, — если вы не хотите делать это для себя… если они могут сделать такое с вами, то они сделают это и с другими. У вас есть возможность убрать их навсегда. Коннор, недоумевая, уставился на неё. — Это был родственник? Девушка? — администратор смотрела на него, пытаясь разобраться. — Парень? Смех, граничащий с истерикой, сорвался с губ Коннора. Ему было больно, но смех согрел его в некоторой степени. — Нет, то был даже не живой человек, — сказал он, — я духовный медиум. Пустой. Это был потерянный призрак. — О! — администратор рассмеялась, откидывая волосы назад. — Извините… я провела год, работая в травматологическом отделении, а два года до этого работала в центре по восстановлению после изнасилования. Каждый синяк порой вызывает подозрение. — Могу себе представить, — сказал Коннор, передавая модуль данных обратно. — Все нормально? — Да, — сказала администратор, — вы хотите сделать перевод анонимно? — Да, пожалуйста. Администратор кивнула и одобрила перевод: — Мария — милая леди, она была такой сильной последние несколько недель. Эта сумма действительно облегчит её жизнь. — Я рад, — сказал Коннор. — Вы были одним из её учеников? — спросила администратор. — Нет, я… — Коннор сделал паузу, — я… только что узнал о ней. От человека, которого недавно встретил. Администратор, кажется, принимает это за правду. Она наклонила голову, её черные волосы затеняли один глаз. — У вас добрая натура. — Полагаю, — жёстко сказал Коннор. — Моя смена заканчивается через полчаса. Если вы не возражаете… — администратор откинула волосы назад, — …могу я воспользоваться вашей добротой? Коннор вздрогнул, как будто его ударили: — Я не могу… я имею в виду… но… — Притормозите, притормозите, — администратор подняла руки в успокаивающем жесте. Её черный лак для ногтей сиял глянцем, — я не приглашала вас на свидание. Коннор расслабился. — Извините. Мне просто не нравятся… — Девушки? — игриво спросила администратор. Коннор пожал плечами: — Мне нельзя… ни с кем встречаться. — Ох, должно быть, это довольно тяжело, — вздрогнула женщина, сочувствуя. — Сродни работе актера или что-то в этом роде. Зарплата хотя бы хорошая? Коннор неопределенно кивнул. — Во всяком случае, я хотела не о свидании попросить. Хотя, если вы когда-нибудь оставите эту работу или передумаете… я могла бы держать язык за зубами… и не отказалась бы, — она подмигнула. — Но я бы хотела попросить вас, как духовного медиума, о помощи. В моем доме привидения. Коннор колебался. — Преследуют? — Не то чтобы. Просто передвигают жестяные банки и гремят окнами. Иногда даже пишут мелками на моей доске, — она пожала плечами. — Это будет легкая работа. Я могу заплатить… не столько, сколько Киберлайф. У меня есть двести долларов и вишнёвый пирог. Это если мой сосед по комнате ещё не съел его. — Как они умерли? — спросил Коннор. — В том-то и дело, — вздохнула администратор, — по их словам, они не умерли. *** Администратор встретила его около получаса спустя возле больницы. На ней было толстое чёрное пальто, а на её тёмных глазах было слишком много теней. Её гладкие волосы были забраны в высокий пучок, но несколько локонов щекотали её шею. Коннор провёл последние полчаса в кафе через дорогу, сожалея, что согласился изгнать призрака. Женщина не была настойчивой, но он всё же чувствовал, будто у него не было иного выбора, кроме как согласиться. — Вот вы где! — сказал администратор, сияя при виде его. — Я понимаю, что была довольно груба… я Кэти, кстати. — Приятно познакомиться, — сказал Коннор, — я Коннор Андерсон. — Вот половина того, что я вам должна, — сказала Кэти, протягивая конверт, наполненный хрустящими стодолларовыми купюрами, в его руки, — остальное вы получите, когда дух будет изгнан. Коннор засунул конверт в свой внутренний карман: — Спасибо. Кэти сияла, беря его за руку. Она была теплой и стояла достаточно близко, чтобы почувствовать запах её духов — что-то дешёвое и фруктовое. Грудь Коннора слегка сжало. Она была слишком близко. Он осторожно вынул руку из её хватки и отошёл на некоторое расстояние. Кэти испуганно взглянула на него, а потом поморщилась: — Простите. У меня проблемы с личным пространством. — Всё в порядке, — скупо ответил Коннор. — Что вы можете рассказать мне о призраке? — Появился несколько месяцев назад, — сказала Кэти, засунув руки в свои удобные карманы. — До того нам очень везло. Хотя квартира и была плохой, в ней не было привидений. По крайней мере, этот призрак немного снизил арендную плату. Знаете, всё так странно, все эти сверхъестественные вещи. Когда мой отец был в моем возрасте, он говорил, что не существует никаких призраков вообще, на самом деле они все думали… — Кэти, — резко прервал её Коннор, — призрак. — Да. Извините, — Кэти наматывала распущенную прядку на палец. — Понимаете, он не доставляет много хлопот, просто немного жутко, когда он находится рядом. Как будто кто-то всегда следит за мной и… да, я порой сбиваюсь, не так ли? Во всяком случае, он стучит кастрюлями и кидается сковородками, когда сердит, но со временем такое происходит всё реже. Он гремит окнами и скрипит половыми досками, как будто ходит туда-сюда. Иногда я слышу шёпот, хотя не понимаю его. — Были ли подозрительные смерти в этом районе? — Не было ничего подобного в последнее время. Несколько лет назад в квартире этажом выше жила пожилая женщина, которая умерла от инсульта, но её дочь была духовным медиумом, поэтому я не думаю, что она всё ещё здесь, — сказала Кэти. — Только нижние квартиры и подвал, так или иначе, были затронуты. — А как же надпись? — с нажимом спросил Коннор. — Вы упомянули, что дух пишет на доске. — Да, и это жутко, — вздрогнула Кэти, — он пишет большими буквами: «я живой». *** Квартира, или вернее апартаменты, по описанию Кэти, выглядела действительно не в лучшем состоянии. Краска отслаивалась от штукатурки, а фундамент здания был покрыт ползучим, разъедающим черным цветом. Кэти зашагала вперёд, ввела комбинацию цифр в домофоне и открыла дверь. Коннор последовал за ней внутрь. — Моя квартира прямо здесь, — Кэти указала на дверь прямо перед ними, рядом с лифтом. Она отперла и распахнула дверь. Квартира Кэти была полной противоположностью квартиры Коннора. У неё было душно, каждая поверхность покрыта журналами, брошюрами, картонными коробками, открытыми конвертами, банковскими выписками, рекламой — признаки неряшливой, занятой жизни. Среди разбросанного мусора не было никакой еды, за что Коннор был очень благодарен, но было почти всё остальное. — О? — низкая женщина высунула голову из-за двери. У неё были фиолетовые волосы, сдающие на плечи густыми волнами. — Это твой новый ухажер, Кэти? Кэти покраснела: — Ну-у… — Нет, — резко сказал Коннор, — я — пустой, которого она наняла. Женщина подняла бровь и забрала свои фиолетовые волосы в высокий хвост: — Какой обидчивый… Пристальный взгляд Коннора сгладился, и челюстная мышца сжалась. — Можете показать мне духа? — Он сейчас в подвале, — сказала женщина с фиолетовыми волосами, осматривая ногти, — я слышала, как он раскидывался вещами. — Спасибо, — сказал Коннор, резко развернувшись. Он вернулся в коридор и открыл дверь в подвал. Кэти поспешила за ним: — Простите Аннализу. К ней нужно немного привыкнуть. Я уверена, что она не имела в виду… — Все в порядке, — сказал Коннор, — я просто хочу покончить с этим. — Я знаю, я знаю, — сказала Кэти, — я просто не хочу, чтобы вы подумали… — Я поговорю с духом наедине, — отрезал Коннор и закрыл за собой дверь. *** В подвале пахло гнилью. Тёмные формы поднимались из мрака, неотличимые друг от друга. Грубый камень, казалось, высасывал из него всё тепло, а белая цементная пыль покрывала подошву его обуви и ладонь, когда он искал рубильник. Когда он нашел выключатель и щелкнул рычажком, белый свет залил небольшое помещение. Освещённый подвал выглядел иначе. Выглядел удивительно нормально. Он оттолкнул полупустую кастрюлю с краской, дабы мог встать в центре. Краем сознания он мог ощущать призрака. — Дух, — сказал Коннор, — я медиум, посланный Киберлайф. Я не причиню тебе вреда. Коннор встал на колени. Дух немного изменил свое положение, что было лишь мгновенным движением воздуха вне досягаемости, как нечто, увиденное краем глаза. Белая пыль покрыла оба колена, но он проигнорировал эту мелочь, протягивая вперед свои ощущения. Теперь он почувствовал эго более остро. Что-то вроде ярко-зеленой неожиданности пронзило его насквозь. Он приблизился, давя на границы его чувств, будто ему было любопытно. — Не бойся, — сказал Коннор, — я здесь, чтобы помочь тебе. «Коннор? — спросил дух. — Коннор, это ты?» Коннор моргнул. «Это ты, — подтвердил дух, тёплый трепет пульсировал сквозь него. — Я думал… Боже, это действительно ты. Ты жив». — Вы должно быть… прочитали мои мысли, — тихо сказал Коннор. Но это бессмысленно; дух был слишком далеко, чтобы сделать нечто подобное. Если только… — Мы встречались? Что-то иное прокатилось через призрака, что-то холодное. Была долгая минута молчания. «Ты узнаёшь меня?» — Нет, — сказал Коннор. Дух исследовал края его сознания, выискивая что-то. Прикосновение было мягким, и если бы это была плоть Коннора, то ему было бы щекотно. Холод морозил края духа. «Что с тобой случилось?» — Ничего не случилось, — сказал Коннор, — вы путаете меня с кем-то другим. Колючий мороз распространился по духу. Когда он подошёл ближе, Коннор узнал холод, ледяную эмоцию, что кипела в призраке: ярость. Коннор выпрямил спину, готовясь защищаться. Усталость с прошлой ночи всё ещё не отпускала его… Он не мог позволить себе очередные увечия. — Вам нужно успокоиться, — как можно успокаивающе начал Коннор, — вы в замешательстве, это нормально. Я не имею ничего общего с вашими обстоятельствами, злится на меня никак не поможет. «Я не злюсь на тебя, Коннор, — сказал дух, — я злюсь на них». — На них? — спросил Коннор, нахмурившись, вспоминая двух девушек в квартире над ними. «Киберлайф, — сказал дух, — я чувствую, что они сделали с тобой». — Киберлайф? — повторил Коннор, нахмурившись. — Они ничего мне не сделали. «Ты потерял половину своей души, Коннор». — Я пустой, — сказал Коннор, — я родился таким. Ты не был им. Они сделали это с тобой. — Я родился таким, — настаивал Коннор. — Киберлайф просто наняли меня. Холодок прошелся по духу: «Не защищай их, Коннор». — Я не защищаю их, — сказал Коннор, — я просто считаю… «Где ты вырос?» Коннор замер. «Кто твои родители? Когда ты научился читать и писать? Где вы жили в первый раз?» Коннор учащенно задышал. Его руки слегка дрожали. «Ты не помнишь, не так ли?» — Я-я… — Коннор замолк. Он не знал. Его воспоминания отсчитывались парой недель, а до того… серый туман. Ничего. «Мозг плохо справляется с потерей памяти. Это неприятно, — сказал дух, — ты, вероятно, даже не понимал, сколь много потерял». Коннор завис, сжимая дрожащие руки. Его разум пошатнулся, вращался, подобно валу в двигателе под действием возвратно-поступательного движения, пока остальная часть его рушилась на части, и всё напряжение покидало его тело. Он вцепился в бетонный пол, цементная пыль осела под ногтями. «Ты не родился пустым. Ты бы не утратил воспоминания в таком случае, — неустанно продолжал дух. — Ты такой, потому что Киберлайф сделала тебя таким». — Поч… — дыхание Коннора сбилось. Он дернул воротник, пытаясь освободить горло. Казалось, что дикое животное было заперто в нём, извиваясь, а когти раздирали внутреннюю часть его груди в мясо. Он склонил голову, дергая за ткань. — Что… случилось? «Они стерли большую часть твоей души, а вместе с ней — твои воспоминания». — Как мне её вернуть? Где она сейчас? — спросил Коннор, его голос дрожал. На секунду он подумал, что стоит попросить Аманду вернуть часть его души в награду за хорошую работу, но идея тут же угасла. Дух помолчал. Симпатия теплым пузырём поднялась в нем, отталкивая ледяную ярость. «Целая душа может выжить в течение нескольких месяцев вдали от своего тела, но искры и осколки… они долго не проживут». — Ох, — выдавил Коннор, отдаленно слыша его голос. Казалось, что он отрывается от самого себя, раскручиваясь подобно ненатянутой нити. «Коннор, мне нужна твоя помощь, — сказал дух, — я умираю». — Ты… уже мертв… — сказал Коннор, не сфокусировав взгляд. «Нет, — сказал дух, — Киберлайф сделало это со мной. Они отделили мою душу от тела, чтобы и то, и другое умерли. Чтобы они могли избавиться от меня без подозрений». Коннор моргнул, запустив руку в волосы. Он заставил себя вернуться в настоящее, дабы оставаться начеку: — Почему? «Чтобы наказать». — Что ты сделал? — спросил Коннор. «Я хотел быть свободным». Коннор на мгновение обдумал сказанное. Свобода. Концепция была пугающе привлекательной. — Чем я могу помочь? «Мне нужно, чтобы ты принял меня в себя ненадолго. Мы можем проникнуть в Киберлайф и вернуть моё тело. Тогда мы оба сможем сбежать, навсегда». Побег. Навсегда. Идеи были подобно бриллиантам, красивым и завораживающим. — Как тебя зовут? Неловкое молчание. «Я Маркус». — Откуда мне знать, что могу доверять тебе? «Я… не знаю, как тебе это доказать, — сказал Маркус, — у меня никогда не было злых помыслов, Коннор. Никогда не было». Духи, на самом деле, не могли лгать. Какими бы словами они ни говорили, их эмоции говорят сами за себя. Маркус доверял ему, Коннор чувствовал прочную связь между ними, толстую, как телефонный провод. Коннор не знал, что с этим делать. «Ты всегда можешь изгнать меня, если захочешь, — предложил Маркус, — после того, как ты примешь меня, если я сделаю что-то, что тебе не понравится. Тогда ты можешь меня оттолкнуть». Коннор не мог. Он едва мог избавиться от искр. — Иди сюда, — сказал Коннор, закрывая глаза. Маркус направился к нему. Его дух был плотным и вязким, как мёд. Он окутал Коннора, согревая, действуя как бальзам на его изодранную душу. Коннор готовился, держа себя полностью раскрытым. Он держал свои инстинкты в узде. Чужое тепло перекликалось с его душой, как тепло от печи. Он остановился. «Не делай этого. Ты можешь держать себя в руках». Коннор колебался, а затем расслабился, поднимая защиту. Маркус поднялся в нем подобно волне. Его грани облизывают защиту Коннора, полностью заполняя его. Коннор всё ещё мог двигаться, но казалось, что он внезапно оказался под водой. Его голова была удивительно тяжелой. Коннор открыл глаза… и быстро закрыл их снова. Мир как будто перевернулся с ног на голову. Каждый цвет был чересчур ярким и ослепительным на сетчатке его глаз. Коннор оперся ладонью на обод банки с краской, чтобы найти точку опоры, его сердце забилось быстрее. Затем, подобно попаданию зубцов шестеренки в пазы, мир нормализовался. Коннор поднялся на ноги, его колени дрожали. Душа Маркуса была полна глубокой, живой зелени, как трава, как мох. Она кружилась вокруг него, с легкостью затмевая душу Коннора, отступавшую перед огромной, всеобъемлющей целостностью. Как он не понял, насколько был пустым? Сейчас он чувствовал это очень остро. Он чувствовал Маркуса. Он чувствовал все еще свежий гнев, когда тот почувствовал, насколько изрезана, обнажена душа Коннора. Ярость сопровождалась рябью сочувствия, близости. Вместо жгучего гнева Трейси, это была холодная ярость — она родилась из любви, а не из страха. Это дезориентировало, мягко говоря. «Ты в порядке?» — спросил Маркус. Коннор прижал ладони к глазницам, сильно потирая. Голос Маркуса отдавался в нем, как натянутая струна. Каждая частичка его бесконечной души вторит ему вместе с калейдоскопом эмоций, чувств, воспоминаний. — Я… — Коннор потёр ключицы и сглотнул, — я в порядке. Душа Маркуса встала на дыбы, явно желая подтолкнуть себя дальше, но решила против. Коннор нахмурился. Было так странно чувствовать чужие эмоции, как если бы они были его собственными, как будто был приоткрыт занавес в чужой разум. «Мы должны идти». Коннор согласился, стряхнув пыль с колен. *** Кэти выбежала из своей квартиры, когда услышала, что дверь в подвал открылась. Её волосы темным ручьем развевались вокруг неё. — Коннор! — крикнула она, останавливая его на полпути. — Да, Кэти? — сказал Коннор, его голос звучал поразительно нормально. — Удалось ли тебе изгнать дух? — спросила Кэти, протягивая ему толстый коричневый конверт, прежде чем он даже смог ответить. — Да, — сказал Коннор, принимая деньги. — Слушай, я знаю, что уже извинялась, — сказала Кэти, — но я действительно сожалею о том, что сказала моя соседка по комнате. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя неловко. Маркус задал безмолвный вопрос, а Коннор приподнял барьер, позволив соответствующим воспоминаниям проскользнуть. — Всё в порядке, — сказал Коннор. — Хорошо, хорошо… — ёрзала Кэти, потягивая края своего пальто, — это… будет слишком нагло попросить обменяться номерами? Коннор дернулся. — Не в том смысле! — сказала Кэти. — На случай, если нас снова будут беспокоить призраки? Коннор замялся. Маркус догадался, что Коннор ждал его совета: «Я бы сделал это. Союзники всегда полезны». — Конечно, — сказал Коннор, вытаскивая ручку из кармана рубашки. Он написал свой номер на углу конверта и сорвал его, передав Кэти. Кэти достала свой уже написанный номер из кармана пальто. Она прижала клочок к его раскрытой ладони. Коннор заметил, что она перекрасила свои ногти, теперь они были тёмно-красными. — Позвоните мне, — сказала Кэти, подмигивая. — Нет. Вы звоните мне, — сказал Коннор, — когда находите призрака. Кэти покраснела и кивнула, нырнув в свою квартиру: — Пока! Коннор кивнул, отвернувшись. Внезапно, тепло, как облака, перекатилось через Маркуса. — Что случилось? — спросил Коннор, когда он был снаружи и был уверен, что никто не смотрел на него. «Эта ситуация, — сказал Маркус. — Девушка влюбляется в тебя и ты не понимаешь её. Быть неумолимо, безнадежно влюблённым. Мне знакомо это чувство». Коннор моргнул. Маркус знал это чувство. Он хотел спросить, какое конкретно?