Aeterna urbs

      Это древние могущественные создания, их возраст исчисляется тысячелетиями. Они были свидетелями жизни двух государств. Два каменных изваяния, смотрящих своими бездонными глазами на город на другом берегу реки. Сфинксы на Невских берегах.       Два хранителя мрачного прогнившего города. Эти создания видели многое. Расцвет и крах Египетского царства. Падение Российской империи. Три революции. Блокаду.       И вот в ночи бреду по гранитной набережной, спускаюсь к каменному причалу. Там об ступени разбиваются волны Невы, встречая с распростёртыми руками свою печальную судьбу. Четыре зорких глаза наблюдают за мной.       Я медленно, осторожно неуверенной поступью подхожу к одному из могущественных существ. Дрожащею рукою прикасаюсь к пьедесталу, на котором словно вечным сном покоиться скульптура Сфинкса. И каменное изваяние становится живым. Крылья распахнулись, и стало существо на две задние лапы. Я был в его воли и полной власти. Один мах, и я лежал бы у ног его кровавым мясом, которое они бы на пару как лакомство распотрошили бы и съели.       И вдруг передняя лапа тысячелетнего создания упала на мое плечо. Я почувствовал всю тяжесть и боль бренной жизни, но одновременно познал легкость бытия. Сфинкс посмотрел в мои глаза, и в очах его узрел я пески Древнего Египта.       И вот я оказался нагим посреди пустыни. Раскалённый дотла песок обжигает мои ступы, тело обжигает нещадно солнце. И вот из далека мой взор поймал прекрасный силуэт. Красоты невиданной, величественный храм, где у входа ждут два знакомых сфинкса. И делаю я шаг, как проваливаюсь вниз в зыбучие пески времен, подобно витязю в объятьях русалок.       Тьма. И я лежу на каменном столе. И мрачные жнецы с шакальими главами вместо человечьих лиц, сделав несколько надрезов, щипцами вытащили все органы. И билось только бешено сердце. А остальное внутренне «я» разложили по канопам. Упеленав бинтами, жнецы надели маску золотую и поместили в старый саркофаг, где я в полнейшей тьме остался сам собой.        И вот я снова под звездным небом перед сфинксом. Ветер обдувает до костей мое тело в холодном поту. Я еле стою на своих ногах. А древнее создание снова покоиться и дремлет, будучи из камня.       Шатаясь по набережной, приближаюсь к мосту. В ушах звенят гласа погибших двух былых столиц, в глазах видения. Огонь в душе. И вот я на коленях, из уст льется кровь. Под кожей, кажется, что-то шевелится словно пробегают мурашки. Вся мирская боль проходит сквозь меня.       И вот свернулся от отчаяния в клубок. И тело в коконобернулось, словно уродливая гусеница готовится стать прекрасной бабочкой и лететь на встречу мимолетной жизни. Оболочка разрывается, но вместо бабочки летят жуки-скарабеи. Целым роем над спящим градом невским парят. В окна к творцам искусства по скарабею влетают, чтобы поселиться в мозгу бедолаг, чтоб как верные рабы, те несли рядами, толпами идеи в народ.