Catch the Stars

В подтверждение тому, что Мингю находится в фермерской деревне, следующим утром он просыпается под звуки беспрестанного и неумолимого кукареканья. Петух словно бы пытается убедиться, что в деревне не осталось ни единой души, которая бы до сих пор спала — Мингю ворчит и нажимает кнопку на телефоне — в семь утра. Говоря в целом, это была неплохая ночь. Мингю, должно быть, уснул где-то в районе четырех, и это означает, что ему удалось продержаться во сне целых три часа — больше, чем он ожидал, учитывая последние недели. Так что, быть может, смена обстановки действительно помогла, но это была лишь первая ночь, и Мингю знает, что не стоит превозносить свои надежды раньше времени. Он выбирается из кровати, принимает душ и чистит зубы, прежде чем спуститься вниз и посмотреть, чем занимается бабушка. По рассказам мамы он знает, что бабушка любит просыпаться в шесть каждое утро, чтобы выжать сутки по максимуму. Но когда Мингю заходит на кухню, ее здесь нет. Ее нет и ни в каких других местах в доме, так что Мингю хмурится, надевая куртку, чтобы сбежать вниз по лестнице и проверить, нет ли ее в саду. На улице все еще стоит утренняя прохлада, поэтому туман нависает над землей, а солнце прячется за тонким слоем облаков, окрашивая небо в молочные оттенки оранжевого и розового. Мингю вздрагивает и замирает, но слышит целое… ничего. Все вокруг безмолвно. Тишину не прерывают звуки заведенных моторов машин, и в округе нет людей, спешащих на работу или какое-нибудь другое важное мероприятие, на котором им нужно быть. Мингю слышит слабый звон колокольчиков, надетых на шею коров, бродящих по деревне, он слышит пение птиц и звуки трактора, рассекающего дороги где-то вне его поля зрения. Перед ним лишь умиротворенный пейзаж просторных зеленых полей, рощ и маленьких домов на фоне далеких гор. Тыква бегает по саду, пропадая меж подсолнухов, чтобы выбежать снова, словно бы его что-то напугало. Мингю смеется и гладит его, когда тот вприпрыжку подлетает к ногам; они играются какое-то время, пока Мингю не слышит что-то с заднего двора. — Бабуль? — он кричит, и голос срывается, а глаза так и норовят закрыться, в качестве исключения отказываясь бодрствовать в такое время суток, раз уж он сейчас на своих предполагаемых каникулах. — Я здесь! — ее голос раздается с обратной стороны дома. Мингю зевает, надевает пару первых попавшихся шлепок около двери и направляется на задний двор, где его бабушка как раз… …кормит кур. — У нас есть курятник? — следует логичный вопрос, когда Мингю смотрит, как бабушка выгоняет птиц из их дома. Она улыбается и закрывает дверь, когда все курицы оказываются на улице. — Конечно. Ты не знал? — Нет, — отвечает Мингю невнятно, потирая затылок и неуклюже отшагивая, когда одна из куриц начинает подбираться опасно близко к его зоне комфорта. Тыква тоже выглядит немного напуганным, судя по тому, как он прячется за ногами Мингю, наблюдая за осторожными передвижениями птиц. — Что ж, теперь знаешь, — она вытирает руки о свои смешные штаны в цветочек и выпрямляет спину, чуть морщась от боли. — Доброе утро, кстати. — Ой! Извини, доброе утро, бабуль, — торопливо отвечает Мингю. — Я могу помочь с чем-нибудь? — Нет-нет, — она отрицательно крутит головой и берет его под руку, пока они идут ко входу в дом. — Ты же отдыхать приехал. Я не собираюсь заставлять тебя работать. — Ой, да перестань, — говорит Мингю. — Чем мне тогда тут заниматься? Сидеть и смотреть, как ты горбатишься? Так не пойдет. И вообще, я же так с ума сойду со скуки. Бабушка смеется, ее щеки подсвечены розовым от морозного утреннего воздуха. — Посмотрим. Давай сначала позавтракаем, хорошо? Мингю кивает и помогает ей подняться по ступенькам, несмотря на ее протесты. Его бабушка довольно хорошо сохранилась для своего возраста, лучше, чем большинство людей, и Мингю, что странно, чувствует от этого некую гордость. Они завтракают в гостиной; бабушка смотрит одну из своих утренних программ про здоровье по телевизору, где ведущий рассказывает зрителям о полезных свойствах имбиря и куркумы, пока Мингю, сидя рядом, проверяет социальные сети с полным до краев ртом — его желудок уже посылает сигналы с просьбами перестать набивать живот едой. — Ну, так что, у тебя есть планы на сегодня? Мингю пожимает плечами, вытирая губы тыльной стороной руки. — Не знаю. Я чувствую себя странно, когда шатаюсь где-то один. — Почему? — она спрашивает. — Ты же не потеряешься, и никто не собирается к тебе приставать. Все дети тут очень хорошо воспитаны. Мингю понимающе кивает, но внутренне усмехается, вспомнив о той компании ребят, которые посылали ему убийственные взгляды вчера. — Я и не сомневался. Она делает глоток своего чая и протяжно смотрит на него. — Ты выходил вчера ночью? Мингю сглатывает и строит невинные глаза. — Прости. Я пытался не шуметь. — Ничего страшного, Мингю, — она качает головой. — Но что ты делал на улице так поздно? Я переживала. — Мама не сказала тебе? — Мингю спрашивает после секундой заминки. — О чем? Внутри Мингю разрывается между тем, должен он сказать ей или нет. Люди обычно воспринимают все серьезнее, чем есть на самом деле, и он уж точно не хочет, чтобы его бабушка нервничала, когда здесь в принципе не о чем. — У меня проблемы со сном, но там ничего страшного. Я хожу на пробежки, потому что усталость помогает мне уснуть. Как и ожидалось, бабушка хмурится на это. — Это не очень хорошо, дорогой. И как долго? Мингю усмехается сам себе и пожимает плечами. — Где-то полгода? Бабушка качает головой. — Ты поэтому взял перерыв в университете? Когда я спросила у твоей мамы, она только сказала, что ты пока что не ходишь на учебу, но причину не назвала. — Ага, — бормочет Мингю, отводя глаза. — Врач порекомендовал мне взять академ. Слушай, бабуль, клянусь, мне уже становится лучше. Это все просто из-за стресса. Она ни разу не выглядит убежденной, тревога все еще стоит в чужих глазах. — Я сделаю тебе чая на ночь, чтобы успокоить нервы. Будешь спать, как младенец! Больше не ходи бегать, на улице ночью опасно. Мингю смеется и кивает, чтобы угодить ей. Он испробовал все, что только можно придумать, и сомневается, что какой-нибудь травяной чай особо поможет. — Ладно. Мингю помогает ей убрать со стола (и они едва не начинают драться из-за этого, потому что она непреклонна в том, чтобы не давать ему работать) и решает все-таки пойти прогуляться, чтобы убить немного времени; он берет с собой Тыкву для компании, спросив разрешения у бабушки. Мингю видит, как несколько людей ведут свое стадо по деревне, все они улыбаются ему, будто они всю жизнь были знакомы, и Мингю, если честно, не знает, как справиться с объемами тепла и добра, которыми омывают его люди здесь. Городские жители все такие занятые и закрытые в себе — они бы решили, что ты сумасшедший, если бы ты улыбался незнакомцам на улице. Все в деревне знают и Тыкву, судя по тому, что Мингю приходится останавливаться каждый раз, чтобы люди могли погладить его и вдоволь искупать в любви. Мимо него проходят несколько парней примерно его возраста, они несут ящики для инструментов и другую рабочую утварь. Мингю старается не обращать внимания на их в какой-то мере злобные взгляды. Он ничего не может с собой поделать, но чувствует себя неудобно, потому что он приехал отдыхать, пока все остальные, очевидно, заняты работой, но что еще ему остается? Просто спросить первого попавшегося человека, не нужна ли ему помощь? Мингю слишком неуклюжий и социально неадаптированный для такого, так что лучше уж останется в глазах местных ленивым городским мальчишкой, который даже не в состоянии внять здравому смыслу и обзавестись манерами, хотя внутри и становится больно от мысли, что люди будут видеть его таким, когда на самом деле он просто, блять, слишком стеснительный. Спустя какое-то время он присаживается на ступени школы, которую вчера ему показал Вону. По всей видимости, здание больше не используют по назначению. Теперь это скорее местная ратуша: здесь проводят свадьбы и другие празднества из-за большого сада и расположенности в самом сердце деревни. Мингю так погружается в пролистывание ленты в Инстаграме, расчесывая пальцами другой руки шерстку Тыквы, что не замечает, как открывается тяжелая дверь, и кто-то подходит к нему — по крайней мере, он не замечает до тех пор, пока человек не свистит, чтобы привлечь его внимание. Он поднимает взгляд и замечает двух парней, которые надвигаются на него, один из них как раз тот, которого он встретил на автобусной остановке. Он весьма высокий, а Мингю всегда боялся высоких людей, потому что обычно это, вообще-то, его единственное преимущество. — Это Тыква? — один из них спрашивает, когда они останавливаются ровно напротив. Пес поднимает голову, услышав собственное имя, и начинает радостно вилять хвостом. Мингю убирает телефон и на мгновенье задумывается, закончится ли все это дракой. — Да? Их двое против него одного; обычно Мингю ни с кем не ссорится, в основном, потому что у него не так уж много друзей и он не разговаривает с ними настолько много, чтобы возникли какие-либо проблемы. Хотя один из парней не выглядит особо сильным, так что, может, у Мингю есть шанс с ними справиться. — Почему он с тобой? — спрашивает парень. — Это собака моей бабушки, — Мингю осторожно отвечает. Собеседник сужает глаза. — Тетя Енджа твоя бабушка? Погоди… Ты Мингю? Мингю неуверенно кивает. Парень вздыхает и наклоняет голову на бок. — Почему ты сразу не сказал? Мы уже собирались надрать тебе зад. — …За что? — За то, что ты городской, — парень пожимает плечами, словно бы это действительно достаточная веская причина. — Но я же вам ничего не сделал. Незнакомец усмехается. — Извини, конечно, но ты бы посмотрел на себя. От макушки до пят в брендовых шмотках. Ты пытаешься выпендриться и подразнить нас? Мингю опускает взгляд на свою одежду и мысленно проклинает себя за то, что не выбрал что-нибудь другое. Даже на его обуви красуется логотип Vans. — Эм, простите? Я не хотел. Парень испепеляет его взглядом еще мгновенье, а потом расслабляется и протягивает руку. — Я Сокмин. Не думаю, что мы как-то связаны, но твоя бабушка относится ко мне, как к собственному внуку, так что все возможно. — Приятно познакомиться, — говорит Мингю, пожимая чужую ладонь. — Это Чан, — он указывает на парня пониже, выглядящего младше, и тот широко улыбается, приветственно взмахивая рукой. — Привет, — Мингю машет в ответ. — Ну, а чем ты занимаешься в городе? Ты же еще учишься, да? — А, ага. Я типа взял перерыв сейчас, но вообще изучаю общественное здравоохранение. — Общественное здравоохранение? Мингю сдерживает зевок. Черт, он действительно устал. — В моем случае профилактика раковых заболеваний, если это говорит о чем-нибудь. — Воу, неплохо! Собираешься спасти планету, пижон? — он пихает руку Мингю своим локтем, играя бровями. — Даже не надейтесь, — Мингю коротко смеется, потирая глаза. — Ну, что, ты уже с кем-нибудь еще познакомился? — спрашивает Сокмин. — Да, с Вону вчера, — Мингю отвечает. — Он показал мне окрестности немного. — Чего? Почему хен нам ничего не сказал? — Чан хмурится и качает головой. — Я довольно скучный, — Мингю усмехается. — Он, наверное, подумал, что там не о чем рассказывать. — Чувак, Вону и есть само определение скукоты. Не думаю, что у него есть право тебя судить, — смеется Сокмин. Мингю улыбается. Если честно, Вону не показался ему таким уж скучным. Ему даже понравилась его компания, потому что тот не слишком много говорил, но все равно умудрился избежать чрезмерной неловкости между ними. — Тебе стоит затусить сегодня вечером с нами! — вдруг заявляет Чан. — Сегодня? — Мы обычно собираемся тут, — Чан указывает на дверь в школу за его спиной. — Выпиваем по баночке пива и все такое. — Пива? — Сокмин фыркает и отвешивает Чану едва ощутимый подзатыльник. — Ты хотел сказать, мы пьем пиво, а ты присасываешься к своей баночке колы— — Ладно, ладно, мы уже поняли, — недовольно бухтит Чан, тем самым вызывая у Мингю улыбку. — Ну, так, ты придешь, Мингю-хен? — Конечно, — он отвечает, — почему бы и нет. Телефон Сокмина начинает вибрировать. — О, смотрите. Это Вону, — он улыбается Мингю и поднимает трубку. — Алло, чел, угадай, с кем я сейчас. С городским парнишкой! Да про Мингю я, идиот, — Сокмин перекидывается с ним еще парой фраз, прежде чем сбросить звонок. — Хм, странно. — Что он сказал? — спрашивает Чан. — Обычно ничто не может заставить Вону отвлечься от работы, но он сказал, что уйдет сегодня пораньше, чтобы погулять с нами. Ты, видимо, ему нравишься, — он снова двигает бровями и пихает Мингю локтем. Мингю неловко смеется. Он знает, что Сокмин просто пошутил, но от этого только хуже. Факт того, что сама идея о парне, которому нравится другой парень, до того абсурдна для них, что не может быть ничем, кроме шутки — желудок Мингю сворачивается от этого в узел. Они проводят большую часть дня, просто болтая о своих жизнях. Мингю в основном только слушает, потому что это получается у него лучше, чем рассказывать о себе. По большей части это его некая самозащита. Мингю научен горьким опытом: чем больше ты говоришь о себе, тем больше вероятность забыться и случайно рассказать что-нибудь, чего ты на самом деле не хотел говорить вслух. Он узнает, что Сокмин учится на предпоследнем курсе в университете, а Чан все еще в выпускном классе старшей школы. Когда Мингю спрашивает, почему они не на работе, как все остальные, Сокмин смеется. — С чего бы нам работать? — А почему нет? — Мы сюда на каникулы приехали, — отвечает он. — Вы тут не живете? — спрашивает Мингю. — Бля, нет, конечно, — Сокмин фыркает. — Мы живем в Кьянджу, но приезжаем сюда почти каждое лето. Наши бабушки и дедушки живут здесь, так что мы остаемся у них. — А Вону? — Мингю спрашивает, не подумав. — А, это довольно сложно, — Сокмин тяжело вздыхает. — Его семья занимается хозяйством весной и летом, так что он живет здесь большую часть времени. На осень и зиму они уезжают в Чымсан. У них там свой шиномонтажный бизнес. Мингю кусает нижнюю губу и думает о том, как Вону сказал, что у него нет времени на учебу. Видимо, он не врал. — У чувака пиздец сложная жизнь, — бормочет Сокмин. — Ага, ну, а что еще ему делать, если бог послал такого отца? — Чан вдруг раздраженно бросает, до этого лишь молча слушав их разговор. — Ебучий мудак. Мингю жутко интересно, о чем они говорят, но он знает себе место и знает, что не стоит совать нос не в свое дело, поэтому ничего не говорит и удерживает себя от того, чтобы делать какие-либо выводы. Придерживаясь своих слов, Вону объявляется еще днем, когда солнце только клонится к горизонту. На нем рабочая одежда, что странно, потому что Мингю думал, что тот занят скотом, но парень выглядит так, будто пришел прямо со стройки. Пыль осела на его щеках и локонах волос. Его глаза находят Мингю, и он мямлит короткое «Привет», прежде чем снова отводит взгляд. Мингю улыбается и смотрит в сторону настолько же быстро, точно не зная, почему вдруг ему снова так неловко. — Дашь мне одну? — Вону спрашивает, усаживаясь рядом с Сокмином на траву напротив парней. Мингю не упускает из виду тень боли, проскользнувшую по его лицу. — Это твоя первая за сегодня? — Сокмин спрашивает вместо ответа, залезая в карман, чтобы достать пачку сигарет, и протягивая одну из них Вону. Вону кивает. — Честное слово, — он добавляет раздраженно, когда Чан и Сокмин смотрят с сомнением. Он прикуривает. Мингю мысленно кривится, когда видит, как Вону вдыхает дым: он затягивается так глубоко, что Мингю от одного только взгляда на это чувствует, как рождаются раковые клетки, и часть его хочет протянуть руку и вытащить сигарету из чужих пальцев. — Тяжелый день, хен? — Чан спрашивает, переживание читается в его глазах, когда тот осматривает Вону. Вону уклончиво отвечает. — Типа того, — он ловит взгляд Мингю на мгновенье и выпускает немного дыма в сторону, чтобы не попало ни на кого из них. — Ты все еще хочешь посмотреть на водопад? Мингю пожимает плечами. — Да ничего. Ты, наверное, устал. — Но хочешь же? — Вону спрашивает, стряхивая пепел и удерживая взгляд напротив. — Да, почему нет? Вону улыбается и поднимается с места. — Хорошо, тогда пойдем. Чан и Сокмин решают присоединиться, и они оставляют Тыкву дома для начала, потому что Вону говорит, что это слишком опасно и он не хочет, чтобы пес пострадал. Это немного разбивает Мингю сердце, потому что Тыква смотрит на него преданными глазами, когда тот привязывает его к месту. — Прости, дружище, — Мингю дуется и ерошит шесть на голове собаки. — Я пущу тебя в дом на ночь сегодня, ладно? Тыква фыркает и укладывается на траву. Может, в деревне и не так много жителей и следов цивилизации, но правда в том, что леса и поля здесь правда кажутся бескрайними. Вот почему они тратят почти полчаса на то, чтобы добраться до водопада, о котором говорил Вону, и это путь не из легких. По дороге они то ползком спускаются вниз по крутым холмам, то утопают в горячо жалящей крапиве и других колючих растениях. Вону выглядит так, будто знает путь наизусть, предупреждая парней, если есть опасность где-нибудь поскользнуться или удариться. В какой-то момент их тропа встречается с плетеным забором, и обрезки проволоки торчат из него со всех сторон; тогда Вону выходит вперед и оттягивает прутья к земле, чтобы все могли переступить через них. — Осторожно, — он тихо говорит, когда очередь доходит до Мингю. — Не хочу испортить твои дизайнерские штаны. Мингю находит его глаза и видит в них огонек веселья, поэтому только усмехается. — Отъебись, — на что он слышит смех Вону, когда перелезает через забор и оборачивается, чтобы придержать прутья и для Вону, но тому совсем не нужна чужая помощь. Он оттягивает забор одной рукой, не обращая внимания на врезающийся в кожу металл, и перелезает так, будто это самая простая задача в мире. — Знаю, знаю, я классный, так и скажи, — Вону растягивается в улыбке, когда ловит на себе взгляд Мингю. — Люди, которые называют себя классными, обычно такими не являются, знаешь, — Мингю отвечает, выравнивая с парнем шаг. Вону улыбается и пинает маленький камень с дороги. Он снова шмыгает носом, забавно сморщив его, и Мингю, возможно, хочется сделать фото, но, конечно, он этого не делает. Последнее, чего ему бы хотелось — это чтобы кто-нибудь что-то заподозрил. Дело в том, что Мингю не отрицает свою ориентацию. Он знает, что ему нравятся парни. У него было достаточно девушек, чтобы прийти к такому выводу еще много лет назад. Он рассказал своему лучшему другу в день своего совершеннолетия, а родителям — спустя целых два года, и это было примерно тогда, когда началась его бессонница. Скорее всего, эти два события как-то связаны, но Мингю не любит думать об этом. В то время как у Мингю нет проблем с его ориентацией, его друзья показывали абсолютное одобрение и поддержку — ничего из этого нельзя сказать о его родителях. Его мама начала плакать, когда Мингю признался им, а отец поднял на него голос и сказал перестать валять дурака. В их семье никто никогда не говорил напрямую о такого рода вещах, и каждый раз, как кто-нибудь известный публично объявлял о своей ориентации, отец Мингю всегда насмехался над этим с неприкрытой неприязнью и ворчал о том, что детям промывают мозг, чтобы они думали, будто это нормально и приемлемо. Так что, да, Мингю едва не наделал в штаны, когда наконец наскреб в себе смелости рассказать им. Едва отец понял, что Мингю говорил серьезно, он попросил дать им немного времени, так что тот вернулся на свою квартиру, чувствуя, будто он проглотил огромный камень, а какая-то часть сердца просто откололась. Мама объявилась быстрее, чем Мингю ожидал: она позвонила уже спустя неделю со словами о том, что любит его, несмотря ни на что, она уверяла его, что отец вскоре тоже сможет его понять. Но этот день не настал до сих пор. И Мингю всегда был реалистом: он знает, что случится, если все эти люди здесь узнают правду. Раз геям приходится тяжело в городах и более цивилизованных частях страны, он даже не хочет думать о том, какой будет реакция людей в маленькой консервативной деревне типа этой. Вону и другие парни либо просто побьют его, либо скажут ему отвалить и не приближаться; Мингю лучше не будет рисковать, чтобы ничего из этого не случилось. — Мингю, ты еще с нами, чувак? — кричит Сокмин, отчего Мингю вздрагивает и понимает, что отстал от остальных на несколько метров. — Спускайся! Они уже у водопада. Мингю слышит воду, но обзор все еще скрыт деревьями и кустами перед ним. Сокмин матерится и вскрикивает по пути вниз, вцепившись в руку раздраженного Чана, как в спасательный круг. — Эй, Мингю, помощь нужна? — Вону спрашивает, ожидая его внизу с гадкой улыбочкой на губах, когда тот видит, как Мингю хмурится при виде крутого обрыва прямо перед его ногами. — Хочешь, чтобы я донес тебя, как принцессу? — Отъебись. Я выше тебя чуть ли не на голову, — он отвечает и разворачивается, чтобы слезть так же, как сделал Вону. Он ходит в тренажерку четыре раза в неделю не для того, чтобы его называли ебучей принцессой. Вону выглядит не впечатленным, когда Мингю встает перед ним минутой позже. — Неплохо, пижон. — Как насчет того, чтобы звать меня просто Мингю, а? — Я подумаю об этом. Вону улыбается, морща нос, и Мингю ловит себя на том, что на секунду засматривается. Он торопливо проходит мимо парня и следует дальше за Сокмином, пытаясь заставить себя сосредоточиться на красивой природе, а не на том, как Вону смеется позади. Водопад здесь действительно нечто. Он спрятан меж деревьев и разбивается об огромные камни, вытекая из неглубокой речки где-то выше. Он не то чтобы большой, не это делает его таким невероятным. Кажется, будто вода нарисована в фотошопе, настолько чистой и необычно зеленой она выглядит. — Это из-за особых водорослей на дне, — Вону объясняет, когда видит озадаченность Мингю. — Хочешь подойти поближе? — Не уверен, что это хорошая идея, — Мингю бормочет, глядя на блестящие камни напротив. — Я пиздец какой неуклюжий. — Да не, все будет нормально. Пошли, — Вону идет первым, профессионально наступая на камни, словно бы знает, какие надежнее; скорее всего, так и есть. — Вот, возьми меня за руку. Мингю проверяет, чтобы телефон был надежно устроен на дне кармана, а затем берет Вону за руку и на секунду представляет, как позорно будет умереть, если его ботинок соскользнет с камня. — Чел, если я навернусь— Вону смеется и крепче хватает чужую ладонь. — Не навернешься. Я тебя держу, пошли. И в подтверждение его словам, Мингю не поскальзывается. Он слышит, как Сокмин ноет где-то над ними, пока Чан пытается убедить его спуститься вниз, но Мингю не особо заостряет на этом внимание, завороженный красотой природы вокруг. — Тебе нравится? — Вону интересуется, усаживаясь чуть позади него. — Пиздец, да! — он отвечает, оборачиваясь, чтобы бросить парню широкую улыбку. Мингю еще долго смотрит, как вода каскадом спускается по камням, и слушает успокаивающий шум бегущей воды и птиц в лесу. Он трет раздраженные глаза и проклинает себя за то, что не взял капли с собой: глаза горят, как в аду. — Ты в порядке? — спрашивает Вону, кидая гальку в небольшое озеро перед ними. — Выглядишь довольно усталым. — Не мог уснуть. — Почему? Мингю вздыхает, прикрывая веки и откидываясь, чтобы опереться на свои руки. — У меня что-то вроде бессонницы. Вону поворачивается, чтобы удивленно посмотреть на него. — Погоди, ты серьезно? — Ага. — Воу. Это отстой, — Вону тихо отвечает. — И ты ничего не можешь сделать? Мингю пожимает плечами. — Я уже перепробовал практически все, кроме терапии. Вону фыркает и укладывается на спину, прикрывая глаза. — Я думал, что у всех в городе есть по личному терапевту. — С чего ты это взял? — Потому что у вас там нет реальных проблем, и вы любите выдумывать их себе сами. Мингю замолкает, чтобы обработать то, что Вону только что сказал, и чувствует укол раздражения в груди спустя пару мгновений. Ему отчасти хочется столкнуть парня в реку за такое высказывание. — Звучит по-мудацки. — А еще вы обижаетесь от любой мелочи, — Вону усмехается. — Ну, ничего другого не остается, когда тебя окружают всякие неотесанные уебки типа тебя, — Мингю тоже ложится на спину, закрывая глаза. Он слышит, как Сокмин радостно кричит, когда наконец спускается к ним. — Я шучу, — Вону вздыхает. — Мне просто кажется смешным, что ни у кого там нет таких проблем. Мингю открывает глаза, чтобы повернуться и посмотреть на парня. Его щеки все еще припорошены тонким слоем пыли. — У них нет проблем, или это вы тут просто не замечаете их? — Неа, думаю, дело скорее в том, что у нас тут нет лишних денег, чтобы тратить их на что-нибудь тупое типа терапевтов, — Вону усмехается, но его усмешка спадает, как только он замечает помрачневшее лицо Мингю. — Но хотя, знаешь, если это тебе поможет и ты можешь себе такое позволить, тогда почему нет? Мингю больше ничего не говорит. Он уставляется в небо и рассматривает скрывающие его ветки деревьев; он слышит, как Чан и Сокмин понарошку борются где-то недалеко от них, и чувствует, словно мог бы уснуть, если бы только… если бы только— — Эй, — Вону мягко начинает, вдруг пододвигаясь, чтобы заглянуть Мингю в лицо. — Хочешь пойти обратно? Выглядишь так, будто сейчас вырубишься. Мингю проводит рукой по своему лицу и отрицательно мотает головой. — Все нормально. Просто хочу спать. Глаза Вону мгновенье внимают черты его лица. — Можешь поспать здесь. — Ага, конечно, чтобы вы кинули меня тут волкам на съедение? Вону смеется. — Я об этом даже не думал. Хорошая идея. Мингю улыбается и прикрывает веки. — Серьезно. Поспи. Я не кину тебя, — Вону уверяет его, и Мингю пытается игнорировать то, как сжимается что-то в его груди — он сосредотачивается на звуках падающей воды. Мингю засыпает в течение двух минут. Они действительно не бросают его. Вону трясет его за плечо, когда солнце близится к горизонту, и Мингю оглядывается, обнаружив, что Сокмина и Чана нет. — Когда они ушли? Вону шмыгает носом и пожимает плечами. — Где-то час назад. Им стало скучно. Челюсть Мингю падает, и он поднимается. — Почему ты меня не разбудил? Вону избегает чужого взгляда, когда встает сам. — Не знаю. Я подумал, что ты мог бы поспать еще немного. И Мингю, честно говоря, не ожидал такого ответа. Он чувствует себя ужасно из-за того, что заставил Вону ждать вот так целый час. — Не стоило— — Ой, да не парься, — Вону коротко смеется. — Пойдем, пока солнце не зашло. Я не взял с собой нож, так что не смогу защитить тебя от волков. Мингю вздыхает и идет следом, не нуждаясь в чужой руке на этот раз. — Вообще, я владею боевыми искусствами, так что, думаю, это мне бы тебя пришлось защищать, но ладно. — Ты бы первым стартанул отсюда, если бы мы увидели волка, идиот, — Вону прыскает смехом. — Они тут просто гигантские, ты бы знал. — Как те из «Сумерек»? — спрашивает Мингю. — Из чего? — «Сумерек»? — Что это? — Вону спрашивает, и выглядит искренне непонимающим, отчего Мингю секунду мнется, уставившись на парня, словно бы пытаясь понять, шутка это или нет. Он это серьезно. Вообще, Мингю и сам не то чтобы большой фанат саги (Сынчоль заставил его посмотреть все фильмы), но в то время вокруг нее было столько шумихи, он думал, что все знали о «Сумерках». Видимо, он ошибался. — А, ничего, — Мингю отмахивается. — Забей. Он не уверен, почему конкретно он чувствует себя так плохо, но он словно подавлен от осознания, что Вону не знает о чем-то таком тупом и бессмысленном, как «Сумерки». Казалось бы, кому не плевать на это? Очевидно, Мингю. После того, как Вону провожает его до дома, Мингю проводит оставшийся вечер за перепиской со своим соседом Сынчолем и просмотром глупых видео в интернете до тех пор, пока все в голове не превращается в кашу. Он занимается всем этим в гостиной, чтобы составить бабушке компанию, пока она смотрит сериал, от которого в последнее время не может оторваться. Она приносит ему чай и фрукты, окно открыто нараспашку, шторы слегка колышутся на ветру, и в голове Мингю проскальзывает мысль, что он будет скучать по стрекоту сверчков, когда вернется в город. Да, Чан предложил ему провести вечер с ними, только вот больше эту тему он не поднимал, и Мингю почти уверен, что слышит, как где-то вдали смеются люди, но он не заявится туда без приглашения, даже если и часть его немного хочет увидеть ребят снова. Каким-то образом Мингю удается заснуть чуть позже полуночи; он ворочается и просыпается где-то в районе двух, четко понимая, что на этом его сон сегодня окончен. Поэтому он делает единственное, к чему прибегает в таких ситуациях: хватает свитер и проскальзывает на улицу, а когда возвращается — снова впускает Тыкву в дом и усаживается напротив окна в ожидании восхода солнца в своей комнате, пока пес устраивает свою голову на его коленях. Следующий день не сильно отличается от предыдущего. Мингю помогает бабушке донести корзину, полную апельсинов из их сада, пожилой даме, живущей неподалеку, и по пути видит дружескую перепалку Чана и Сокмина на крыльце школы. Они замечают его и подзывают к себе; бабушка уверяет Мингю, что ей не нужна его помощь, так что он присоединяется к парням, раз уж ему все равно больше нечем заняться, а эти двое довольно классные. — Прости, что киданули тебя вчера, — говорит Сокмин. — Я просто жесть как проголодался, а Вону почему-то пиздецки уперся, что останется. Мингю опускает взгляд в землю, задумываясь, правда ли Вону действительно не разбудил Мингю, только чтобы дать ему немного поспать. — Почему ты не пришел вчера вечером, кстати? — спрашивает Сокмин. — А должен был? — Эм, да? — Чан выпячивает нижнюю губу. — Я же тебя пригласил, разве нет? — Ну, ты больше не говорил об этом, — Мингю пожимает плечами. — Откуда мне было знать? — Хватит выпендриваться, — усмехается Сокмин. — Мы каждый вечер в школе. Просто приходи поздороваться, остальные не кусаются. — Остальные? — Мингю спрашивает. — Сколько там еще людей? — Не так уж много, — отвечает Чан. — Пара парней постарше, но они не всегда приходят, так что мы с ними не особо близки, а еще Джухен и Йерим, — он продолжает лениво. — Йерим — сестра Вону, кстати. — Ха, не знал, что у него есть сестра. — Ага, ей столько же, сколько и мне, — поддакивает Чан. Сокмин сужает глаза. — Не придумывай себе ничего. Вону отрежет тебе член, прежде чем ты успеешь моргнуть. Мингю закатывает глаза, и ему так хочется сказать, Чувак, не переживай, меня скорее больше привлекает ее брат, но бы не стал рушить свою репутацию из-за какой-то тупой шутки. — Так они тут единственные девчонки? Сокмин кивает. — Точнее, технически тут есть и другие, но будем честны, кто захочет провести свое лето здесь? Хотя Джухен говорила, что Сыльги может приехать. — О да, уж надеюсь, — Чан вздыхает и валится со ступенек, когда Сокмин резко пихает его. — Она тебе нуна, сопляк, — Сокмин коротко смеется, снова поворачиваясь лицом к Мингю. — Тебе, серьезно, стоит следить за словами, пока ты здесь. Слухи быстро разлетаются. Они могут все тебе улыбаться, но разорвут на кусочки, как стая голодных волков, как только о тебе поползет какой-нибудь слушок. Мингю отпускает нервную усмешку и чувствует, как по спине стекает капля пота. — Да-а, помнишь, что случилось с Сонми-нуной? — спрашивает Чан, покачивая головой. — Здесь жила девушка, кажется, ей было тогда двадцать два, да? — он бросает взгляд на Сокмина, ища подтверждение своим словам, и старший кивает. — Кто-то пустил слух, что она была беременна. В смысле, наверное, это было правдой, учитывая, что было потом. Знаешь, что с ней произошло, хен? Мингю поднимает глаза и отрицательно вертит головой. — Родители выдали ее замуж за какого-то левого мужика, который был на десять лет ее старше, — Сокмин продолжает за него. — Ей даже не дали и слова сказать. Свадьба была просто пиздец, насколько ужасна. Она целый день не могла перестать плакать. А потом ее просто отослали жить с тем человеком. — Ты серьезно? — Мингю спрашивает, сдвинув брови в неверии. Он знал, что такие вещи часто происходили когда-то давно, но он и понятия не имел, что такое все еще существовало. — Как, блять, ее семья могла такое с ней сделать? — Так все здесь устроено, чел, — Сокмин пожимает плечами. — Знаю, что это кошмар, но люди здесь все еще живут в каменном веке со своими традициями и знаниями. Я понял это, только когда уехал учиться в город. Раньше я, честно, не видел ничего неправильного в том, как тут решают проблемы. — Ага, — Чан соглашается, нахмурившись. — Иногда я даже не хочу возвращаться сюда из-за этого. Мингю замолкает, даже не осознавая, что его руки дрожат от гнева, пока он не опускает на них взгляд. Он знал, что люди здесь были немного старомодны в своих взглядах, но не до такой же степени. — Как думаешь, что сделают родители Джухен-нуны, если узнают? — Чан спрашивает с переживанием, запечатленным в его глазах. — Жесть, Чанни, нам бы пришлось спрятать ее где-нибудь на другом конце страны, — второй парень отвечает и бросает на Мингю протяжный и опасливый взгляд, в итоге лишь встряхивая головой и меняя тему. Мингю опять чувствует себя идиотом. Он даже не знает, о чем они, не говоря уже о том, что все это значит, так что он просто прикрывает глаза и надеется уснуть, как сделал вчера. Сюрприз: это не срабатывает. Сегодня Вону работает дольше, и Мингю мысленно говорит себе, что не расстроен, когда Чан сообщает об этом. Он возвращается домой, чтобы проверить, как там бабушка, и убедиться, что она не занимается ничем опасным. Он обнаруживает ее в саду, где та чистит чеснок с лениво разлегшейся соседской кошкой под боком. — Нужна помощь? Она улыбается и качает головой. — Поверь мне, ты не хочешь, чтобы твои руки пахли чесноком целый день. — Какая разница, — Мингю вскидывает плечи, поднимает одну головку, и бабушка шлепает его по руке. Он дует губы и отнимает ладонь, как будто ему действительно было больно, хотя, очевидно, не было. — Ой, не смотри на меня так, — она смеется, — я всего лишь хочу, чтобы ты хорошенько отдохнул! — Чистка чеснока — это мое определение хорошего отдыха. Просто дай мне помочь, чтобы я не чувствовал, что зря трачу здесь воздух. Пожалуйста? — Если хочешь чем-нибудь заняться, то как насчет пойти и установить гамак? Его еще твой дедушка купил, но ему не удалось его пристроить, и, я думаю, он хорошо бы смотрелся между теми деревьями, — она указывает на два небольших дерева в саду. Мингю чувствует, как волна грусти омывает его сердце при упоминании дедушки, и вздыхает, кивая в согласии и отправляясь на поиски гамака в подвал. После почти получаса безуспешных попыток, он наконец находит гамак и стоит посреди деревьев в саду, с трудом представляя, что ему теперь с этим делать; Тыква со скучающим видом смотрит на него, лежа в тени. — Может, лучше поможешь мне вместо того, чтобы лежать, м? — он дразнит пса. Тыква моргает и возвращается ко сну. Может, Вону был прав, когда назвал его пижоном. Допустим, он и знает, как управляться с даркнетом (просто потому, что ему было любопытно, ладно?), но он абсолютно не имеет понятия, как установить гребаный гамак. — Тебе помочь? Мингю выпускает из рук ткань, потому что очень сильно пугается, и оборачивается к Вону с недовольным лицом. — Что ты тут делаешь? Вону весело фыркает и наклоняется, чтобы поднять гамак. — Ты что, не соскучился по моему лицу? — Чего? По твоей пыльной физиономии? — Мингю поднимает брови и смеется, когда Вону поспешно протирает щеки руками со смущенным выражением лица. — Где ты вообще работаешь? Вону отпихивает его в сторону, чтобы оценить расстояние между деревьями. — Я помогаю на стройке новой школы в соседней деревне. — Я думал, ты фермер. — Так и есть, но нам нужны деньги, — и это все, что отвечает Вону, прежде чем подходит к одному из деревьев и начинает обматывать веревку с одного конца гамака вокруг ствола. — Не хочешь помочь мне? Мингю берет в руки другой конец и повторяет за Вону, но тот прерывает его с раздражением. — Что? — выпаливает Мингю? — Ты слепой? — Вону закатывает глаза. — Подними выше. — Это слишком высоко. — Нет, не слишком. Просто поверь мне. — Это высоко, Вону— — Это ты тут эксперт или я? Мингю закатывает глаза в ответ. — Да, это я ебаный эксперт по гамакам. Да ладно тебе— — Подними веревку выше! — Вону злобно смотрит на него, пока Мингю не вздыхает и не сдается. В конце концов, Вону оказывается прав, и гамак висит на идеальной высоте, чтобы не касаться земли, когда садишься в него. Парень поднимает бровь, а Мингю отводит взгляд и укладывается на ткань. Вону садится на траву рядом, толкая установку ногой так, что гамак лениво покачивается из стороны в сторону. Мингю переворачивается на бок, чтобы видеть Вону, опуская руку к земле в попытках поймать ромашку. На улице все еще тепло, несмотря на то что солнце уже заходит за горизонт; нежный ветер слегка трогает их волосы, и Мингю кажется, что он может уснуть снова. — Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что тебе со мной скучно. Это уже второй раз, как ты при мне засыпаешь, — говорит Вону, и Мингю даже не нужно открывать глаза, чтобы знать, что тот улыбается. Он все равно приоткрывает веки, чтобы посмотреть из-под ресниц. — Считай это комплиментом. — В каком месте это комплимент? — Не знаю, — Мингю чуть пожимает плечами. — Твое присутствие очень успокаивает. — Оу, — Вону довольно кивает. — Правда? Мингю улыбается. — Я думаю, да. Они смотрят друг на друга еще мгновенье, прежде чем Вону отводит взгляд. — Ты придешь сегодня вечером? — Хочешь, чтобы я пришел? Вону хмыкает, все еще избегая чужих глаз. — Наверное, это все же лучше, чем сидеть дома и ничего не делать, а? Мингю соглашается. — Чан сказал, что у тебя есть сестра. Это привлекает внимание Вону практически моментально. Он сужает глаза. — Нет. — Что «нет»? — Нет, в смысле, даже не думай об этом. Мингю смеется, качая головой. — Это не то, что я имел в виду. Я не какой-нибудь ебучий извращенец, Вону. Тот не выглядит удовлетворенным ответом, но хотя бы перестает так смотреть на Мингю. — Парни из города просто, блять, отвратительны. В прошлом году здесь была свадьба, и несколько таких приехали на какое-то время. Они думали, что могут относиться к местным девушкам, как к мебели или я не знаю, к чему. Мингю хмурится. — Мне жаль. Это просто отстой. Вону снова находит чужие глаза. — Но касательно твоего вопроса… да, у меня есть сестра. Йерим. — Сколько ей? — Скоро восемнадцать, — Вону отвечает. — Я могу познакомить вас сегодня, если хочешь. — Да, конечно, — Мингю кивает. — А ты можешь… ну, зайти за мной? Губы Вону растягиваются в улыбке, он прищуривает глаза, потому что закатное солнце светит прямо ему в лицо. Он выглядит очень умиротворенным, сидя вот так на траве в окружении цветов, со своими мягкими разметавшимися на ветру волосами. — Это не свидание, Мингю. Мингю чувствует, как загораются его щеки, и пытается дотянуться до ботинка Вону, но тот толкает гамак только сильнее, скрываясь от ладони. — У меня не очень с такими вещами. Я, скорее всего, не появлюсь, если придется идти одному. — Ты как ребенок, — Вону усмехается. — Но да, конечно, я зайду за тобой. Хочешь, чтобы я принес тебе цветов или— Мингю вылезает из гамака и хватает Вону за ноги, и парень смеется, когда они начинают бороться на земле, пачкаясь в траве и грязи. — Окей, прости, все, я больше не буду, — Вону тяжело дышит, лежа под Мингю и улыбаясь ему. На его волосах все еще виднеется пыль, и Мингю борется с соблазном протянуть руку и стряхнуть ее. — Мне сейчас нужно идти. Все еще нужно загнать скот. — А, да, — Мингю отвечает, слезая с Вону и помогая тому подняться. В тот же момент его бабушка выглядывает с балкона, маша Вону рукой. Тот машет в ответ с яркой улыбкой. — Заходи поужинать с нами, Вону! Парень отрицательно вертит головой. — Простите, тетя Енджа, скот ждет. Она грустно улыбается, пока не смотрит на своего внука. — Возьми Мингю с собой, он может помочь. Вону усмехается и указывает на парня большим пальцем. — Не хочу быть грубым, но я не думаю, что от него будет особая польза. — Вынужден согласиться, — бормочет Мингю, отчего Вону смеется рядом. — Ой, да ладно тебе. Твой друг работал целый день! Иди помоги ему! — Бабуль, я, правда, не люблю коров, понимаешь? Они меня пугают! — Ага, а когда ты ешь их, они тебе, значит, нравятся? — Да, потому что они уже мертвые! — Никакого ужина, если не поможешь Вону. — Бабушка— Улыбка Вону смягчается, когда он смотрит на Мингю, и тот оборачивается к его бабушке, чтобы снова покачать головой. — Тетя Енджа, все в порядке. Вы же знаете, что я и сам справлюсь. В этот момент Мингю одолевают смешанные чувства. Присмотревшись, он замечает, каким измотанным выглядит Вону, и чем Мингю занимался целый день? Тратил время впустую с Чаном и Сокмином до такой степени, что у них кончились идеи, чем бы заняться, и они начали искать четырехлистный клевер в траве. — Вообще, я, конечно, не думаю, что смогу особо помочь, но я мог бы составить тебе компанию? — предлагает он. Тыква негромко подает голос, и Мингю закатывает глаза. — Мы могли бы составить тебе компанию, — и Вону задумчиво смотрит на него, а затем пожимает плечами. — Конечно, я не против, — говорит он, наконец сдвигаясь с места. Поле, на котором пасутся коровы, находится почти так же далеко, как и вчерашний водопад, только в другом направлении. Мингю насчитывает шестнадцать коров, пока Вону приоткрывает ворота, поднимая длинную палку, упиравшуюся в них с внешней стороны. Тыква забегает внутрь и распугивает животных, выглядя слишком уж счастливым, пока бегает вокруг. Вону смотрит на Мингю в какой-то степени издевательски, когда обнаруживает, что тот остался на безопасном месте по ту сторону забора. — Даже не зайдешь, я так понимаю? — Не хотелось бы. Вону улыбается и отворачивается. — Детишки! Идите сюда. Пойдем домой! — кричит он, направляясь к коровам. — Детишки? — Мингю шепчет себе под нос, наблюдая за тем, как Вону собирает животных в стадо и ведет их к выходу. — Можешь открыть ворота для меня? — кричит он, когда большинство коров берут курс на выход. Мингю кривится, но делает, как попросили, отходя задом наперед, чтобы ворота защитили его на случай, если какая-нибудь корова решит атаковать. Они кажутся очень хорошо выдрессированными. Коровы проходят через ворота без суеты, и Мингю паникует на секунду, когда они просто идут дальше, не дожидаясь Вону. — Вону, они уходят, — он по-идиотски озвучивает свои мысли. Вону смеется и хватается за дверцу, в которую вцепился Мингю, чтобы закрыть ворота. — Они знают путь до дома. Я здесь в принципе только для того, чтобы выпустить их и убедиться, что они не решат сбежать или что-нибудь натворить. Мингю не думал, что коровы могут быть такими умными, и теперь он вдруг чувствует себя мудаком из-за этого. Ему хочется подойти и погладить их, чтобы извиниться, но он все еще до усрачки боится их, а также переживает за сохранность Тыквы, который, видимо, решил, что ноги животных — это какая-то площадка для паркура. — Боже, возьми себя в руки, — фыркает Вону, когда Мингю прячется за его спиной, заметив, что одна из коров подобралась слишком близко к нему, по пути домой. — Это коровы, придурок, они ничего тебе не сделают, если ты не будешь их трогать. Мингю вздыхает и снова идет рядом с Вону вместо того, чтобы держаться чуть позади, но только до тех пор, как одна корова решает просто встать на месте и обернуться, чтобы посмотреть прямо на Мингю. — Что она делает? — Ничего, — Вону смеется. — Просто иди. — Не могу, она же тут стоит! — У нее есть имя. Ее зовут Ариэль, бесчувственный ты мудак. — Ты дал им имена? — Мингю кричит шепотом, и корова медленно надвигается на него. — Вону, бля, она сейчас нападет на меня! Вону вздыхает и подходит ближе к Мингю, хватая его за руку, чтобы увести от коровы. — Это было так сложно? Гребаный младенец. Мингю уже открывает рот, чтобы оправдаться, но вдруг понимает, что Вону держит его за руку. Вону держит его за руку. Его ладонь теплая и чуть грубая на ощупь, вероятно, из-за всей той работы, которой ему приходится заниматься, и Мингю из последних сил сопротивляется желанию сжать чужую руку чуть крепче. Вону с любопытством смотрит на Мингю, когда тот не сдвигается с места, и его взгляд опускается к их переплетенным рукам. Он отпускает чужую ладонь, словно обжегшись. — Быстрее, пошли, пока не стемнело, — он бормочет и уходит, не дожидаясь Мингю. Мингю прокашливается, чтобы перестать краснеть из-за чего-то такого глупого, как сплетение ладоней, и торопливо догоняет Вону. — А что вы делаете с коровами, когда сезон заканчивается? — Мы их продаем. — На мясо? — Если можно так сказать. — Но… разве ты к ним не привязываешься? Вону вскидывает плечи и поджимает губы. — В какой-то мере да, но я не вижу, как их убивают, так что обычно просто представляю, будто они меняют хозяев или типа того. — Это как-то грустно. Вону хмыкает. — Мы не можем грустить, когда сами и виноваты в том, что они умирают, не думаешь? — Но они такие вкусные, — Мингю чуть кривится от собственных слов. Он звучит, как мудак. Вону смеется, бросая на него короткий взгляд. — Это точно. Глаза Мингю на долю секунды проходят по чужой улыбке, прежде чем он снова прочищает горло и отворачивается. Нет. Пальцы Вону нервно настукивают по палке в его руке: Мингю быстро замечает такие вещи, потому что у него самого всегда начинается нервный тик после нескольких дней без нормального сна, но он почти уверен, что в случае Вону у этого совершенно другая причина. — Выглядишь нервным, — он отмечает спустя какое-то время. Вону выдыхает бездушный смешок. — Мне просто нужна сигарета. Мингю еле удерживается, чтобы не сказать, как это вредно; все знают об этом, но зависимость обычно сильнее, чем страх разрушить собственные легкие или потерять жизнь. — У тебя нет с собой? — Сокмин хранит их у себя, — Вону вздыхает и качает головой. — Это была его идея. Чтобы я бросил курить или типа того. — Звучит классно. — Да, конечно, — Вону поднимает руку в воздухе, и она дрожит, как высушенный лист на ветру. — Выглядит жалко, да? — спрашивает он, глядя на Мингю. Мингю поднимает свою ладонь рядом. Она тоже дрожит. — Не думаю, что у меня есть право тебя судить. Вону мгновенье смотрит на их руки. — Тут другое. В твоем случае это не твоя вина. Хотя, вообще-то, довольно-таки его, но Мингю решает умолчать об этом. В какой-то момент коровы сворачивают на тропинку, которая ведет в другую сторону от дома Мингю, и Вону замирает на месте. — Мой дом там. Если все еще хочешь зависнуть с нами сегодня, я буду ждать около твоей двери в девять, идет? — Да я просто пошутил, — говорит Мингю. — Не нужно заходить за мной. Я здоровый парень. — Ты уверен? — Вону вопросительно поднимает бровь, держась обеими руками за палку, которой он упирается в землю. — Ага, — Мингю улыбается, хоть и врет. Вону улыбается в ответ и качает головой. — Я зайду за тобой в девять, Мингю. Он смотрит на парня еще мгновенье, а после вздыхает. — Хорошо, ладно. Спасибо. Улыбка Вону возрастает, и он оборачивается, чтобы догнать стадо, а Мингю смотрит ему в след, пока тот совсем не пропадает из вида. Тыква тыкается носом ему в бедро и смотрит тем самым странным взглядом, каким смотрел еще в первый день. — Что? — Мингю вздыхает и направляется к дому вместе с собакой. — Почему ты все время смотришь на меня вот так? Да, он разговаривает с собакой, да, он в курсе, что не получит ответа, и да, Мингю немного идиот. Тыква тихо гавкает, и Мингю думает, что, если бы этот пес был человеком, он бы точно закатил сейчас глаза.