Мне это снилось

       В госпитале пахло медикаментами и сколько бы не проветривали помещение специфический запах больницы не спутать ни с чем. Какаши узнает его с закрытыми глазами. Насколько он хорошо ему знаком, настолько же он его ненавидит.        Хатаке ненавидит светлые стены коридоров, негромкие голоса сотрудников госпиталя и уставших пациентов. Он лежал в одном из кабинетов, дожидаясь врача. Дверь была распахнута и он мог видеть как проходят мимо больные и сотрудники шаркая тапочками. Он закинул руки за голову, лениво глядя в дверной проем, а под ним шуршала простынь. Она была ослепительно белой, выстиранной до треска и от-того жесткой.        Окно было распахнуто и сквозняк ерошил его волосы. Какаши ни за что не пошел бы в госпиталь, если бы дело было только в ранении. Предплечье немного саднило, кожа натягивалась и иногда лопалась от чего выступала сукровица и было больно отдирать бинты. Но у него было достаточно ранений, чтобы знать, как справиться с ожогом. Он самостоятельно справлялся с ранами намного хуже. — Хатаке-сан, — проговорила серьезная женщина лет тридцати пяти, заходя в кабинет, — не уж то пришли по своему желанию?        В голосе врача было столько недоверия, что даже не приходилось сомневаться в том, что попытки доказать ей, что у него нет какого-то умысла дело совершенно бесполезное. На круглом носу женщины были очки, она глядела из-под них и от-того глаза её казались маленькими. Она была низкой и округлой, но медиком она была превосходным. В большинстве своем она занималась не опасными для жизни ранениями или же детьми и о её легкой руке ходили легенды. — Оота-сан, вы слишком плохого об мне мнения, — добродушно улыбнулся Хатаке, — я просто повредил руку на задании.        Оота прищурилась, от чего её глазки начали казаться ещё меньше. Она была удивительно проницательной женщиной, но часто молчала о своих умозаключениях, в этот раз она решила сделать тоже самое, решив, что нужно лишь немного подождать и мотивы её пациента раскроются. — И что же случилось с вашей рукой? — Попал под огненную технику, — беззаботно пожал Какаши плечами, снимая водолазку, оставаясь с голым торсом. Маска закрывала лицо и шею.        Женщина наклонилась к его левой руке. Кожа была покрасневшей, воспаленной, но было заметно, что за раной следят хорошо и уже начался процесс заживления. Кое-где кожа уже подсыхала, но осталось несколько волдырей. Она хмыкнула и поднесла свои руки, которые засветились зеленым, к ране. Краснота практически сразу же спала, но полностью не прошла. Самый большой волдырь не исчез, но уменьшился в половину и выглядело все не так страшно. — Нужно было сразу в госпиталь идти, — отодвинувшись покачала головой, сказала женщина, но не спешила уходить, — а теперь шрам может остаться. — Ничего, — натягивая водолазку, ответил Хатаке, — шрамы украшают мужчину. — Кто же вас подпалил? Я слышала ученики у вас сейчас, так что особо опасные миссии не дают. — Мааа, — протянул мужчина, неловко растрепав волосы на затылке, — разбойники просто. Вы же знаете этих детей. Пришлось подставиться, чтобы ученика спасти.        Женщина покачала головой, но осуждать не стало. И то и понятно. Небольшой шрам ни в какое сравнение не идет с жизнью ученика. Оота была женщиной, пусть по холодному взгляду и не скажешь, доброй, детей она просто обожала, так что и сама поступила бы так не задумываясь.        Она частенько лечила Хатаке, а потом она же возмущалась из-за того, что тот сбежал в очередной раз. И пусть их отношения на первый взгляд не казались дружескими, на самом деле они глубоко уважали друг друга. — Оота-сан, — окликнул Какаши, когда женщина уже поднялась, чтобы уходить, — на самом деле у меня к вам просьба. Вы ведь мед. осмотр у генинов проводили? — Да, — кивнула женщина. — Может дадите мне карточку одного из моих учеников? — Вы же знаете, что мы пытаемся не распространяться этим. — Вы ведь понимаете, что я не задумал ничего дурного. — Чью карточку вы хотите? — бросила женщина. Она знала, что согласиться с самого начала, когда только увидела Хатаке здесь. Она не знала в чем будет заключаться его просьба, но знала, что не откажет. — Сайго но Сакуру.        Оота задумчиво хмыкнула, вспоминая, а потом бросив просьбу подождать спокойно вышла. Она припомнила, что Какаши дали четырех генинов, а так же она вспомнила эту девочку. Она проводила мед. осмотр многих детей, но помнила практически всех. Но она не знала, что эта девчушка попала в команду к Какаши.        Девочка была тихой и маленькой. Оота видела её только на обязательных мед. осмотрах, потому карточка у той была тонкой, там не было ничего о болезнях и травмах. И ей показалось это странным, возможно потому Оота так легко согласилась принести карточку этой девчушки. Если она ученица Какаши то Оота может быть уверенной, в том, что если что-то не так, тот докопается до истины.        Уже спустя несколько минут она отдала в руки джонина тонкую тетрадь и попросила долго не задерживать её у себя. Тот поблагодарил и вновь лег на койку, на этот раз открывая карточку. Та была совсем тонкой и это сразу же бросалось в глаза. Сайго была девочкой тихой и неконфликтной, но это не объясняло того, что она не обращалась в больницу с травмами. Он знал, что тренируется она много и усердно, а это значит, что без травм не обойтись. Но об этом не было ни слова.        И это вызывало подозрения, а так же зарождало мысли о том, что он не ошибся. Перед экзаменом на генина проводится обязательно подробный медицинский осмотр. Его результаты должны рассказать о физическом состоянии как можно больше, если не все, потому несколько последних страниц карточки занимали результаты этого осмотра.        Какаши открыл на этой странице, задумчиво пробегая пальцем по написанному. Он догадывался об этом, но теперь видел подтверждение — у Сайго был дефицит роста и веса. Возможно как раз из-за этого она выглядела совсем ребенком на фоне своих сверстников. Он пробежался быстрым взглядом по результатам анализов, те говорили о недостатке некоторых витамин и полезных веществ. Ничего смертельно опасного, но возможно это одна из причин почему её физическое развитие немного отстает.        Дальше шла диагностика общего физического состояния. У Хатаке в карточке тоже есть такой пункт, там описываются все его застарелые переломы. У Сайго таких не нашлось, лишь несколько вывихов, несколько смещений и шрамы. Подробного описания не было, но палец, которым Какаши водил по тексту, замер на этом предложении. Не говорилось от куда могли бы взяться такие шрамы, но уже их наличие заставляло беспокоиться.        Диагностика чакры выявила, что той у Сайго не так уж много, но она стабильна и «послушна». Дальше должна быть диагностика каналов чакры, но на этом месте было смутное объяснение, что рассмотреть их не удалось из-за их истощения и витиеватой формы. Что же, такое случалось. У некоторых они были более тонкими, у некоторых более переплетенными, иногда это делало обучение и контроль чакры тяжелее.        Диагностика психического стояния была скупой, в ней указывалось несколько строчек, которые гласили, что у девочки все нормально. Но это Хатаке не очень порадовало. Ему казалось, что Сайго говорила то, что хотели от неё услышать и ни слова больше. Потому вывод такой короткий. А что на самом деле девочка чувствует осталось для врача загадкой. — Какаши! — вырвало его из мыслей восклицание.        Мужчина быстро спрятал карточку под подушку и повернулся к дверному проему. Там стоял, широко улыбаясь, его старый друг-соперник. Гай величаво выпячивал грудь вперед и, казалось, светится от счастья и радости. — Мааа, — лениво протянул Какаши, — какая встреча. — Не уж то тебя на задании потрепало? — полюбопытствовал джонин, слегка прищурив глаза, но те все равно оставались веселыми и не вызвали опасения, что он раскроет чью-то тайну. — Можно и так сказать, — ответил Какаши, садясь на койке, — а ты что здесь делаешь? — Ученика своего привел, — гордо задрал нос Гай, но не понятно чем он гордился. То ли наличием учеников, то ли тем, что он привел его в больницу. Впрочем, логику и мысли Гая всегда было тяжело понять, — у тебя же тоже есть! Пошли в бар, поболтаем об всяком учительском. — Не-не, — замахал рукой Хатаке, улыбаясь, — у меня дел куча и тем более только обед. В обед пить? — Ничего, — потянув джонина за собой, говорил Гай, потащив того за плечи, пока Какаши упирался и бросал тоскливые взгляды на койку, — когда закончим пить будет уже вечер, — пошутил Гай и засмеялся громко, запрокинув голову.        Какаши вздохнул, принимая поражения. Гай в упертости не уступал ему и иногда легче уступить. Конечно, Хатаке может раствориться и убежать, но он слишком хорошо знает Гая, чтобы понимать, что тот так просто свою «добычу» не отпустит. И если он попытается убежать то Зеленый монстр Конохи обшарит всю деревню, но его найдет. Знаем, пробовали.        Затащили Какаши в один из множества кабаков, а перед ним тут же оказалась парочка рюмок, как по волшебству. Несмотря на ранее время народу было немало. Они все поразбегались по своим углам и выпивали там в небольших компаниях. Кто-то напивался радостно в компании старых друзей, кто-то что-то переживал над рюмкой. На них внимания не обращали, как и они на кого-то из посетителей. — Ну что? — подняв рюмку, сказал Гай. Какаши быстрым движением опрокинул рюмку в себя, скривившись под маской, которую он мгновенно натянул обратно.        Майто громко засмеялся и тоже опрокинул в себя рюмку, после чего плотно зажмурился. Они пили крепкий алкоголь и уже после первой рюмки чувствовали тепло, что расползается по телу и то, как немного кружится голова. Они выпили по второй рюмке, а третьи оставили стоять. Какаши лениво вращал её и слушал то, о чем заговорил Гай. — Тентен девочка беспроблемная, — с какой-то гордостью говорил Гай, — упорная и когда-то станет сильной куноичи. Веселая и шумная. Как я люблю, — он громок засмеялся со своей шутки. — А вот Нейджи меня немного беспокоит, — когда отсмеялся сказал Гай уже серьезно, — он гений. Сильный, талантливый. Но какой-то отстраненный. Как будто не подпускает никого близко. И в нем боли много, боли, что становится жестокостью. Ему нужна сила любви! А у тебя что там?        Какаши как-то неуверенно пожал плечами и выпил третью рюмку, ухватившись пальцами за стол. Голова резко закружилась и ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. — Команда проблемная, но я все равно люблю этих детей, — отстранено сказал Хатаке. Гай молчал, внимательно его слушая и даже его лицо стало серьезным, — привязался к ним даже слишком быстро. — Это нормально, — немного улыбаясь, не привычно широко, а как-то по иному, сказал Майто, — Рок Ли мне как сын. И я отдал бы жизнь за любого из них.        Повисла недолгая тишина. Какаши слегка поворачивал рюмку. На той остались прозрачные капли и они тускло подсвечивали, когда на них падал свет. — Иногда я не знаю, как правильно мне поступить. Они дети и они пережили трагедии. Саске ожесточился. Наруто иногда впадает в детство, как будто не понимает серьезности всего. Сакура в растерянности, что ей делать и мне нужно как-то суметь её направить.        Между ними вновь повисла тишина и Гай поднял руку, прося ещё несколько рюмок. Им тут же их принесли, с негромким ударом поставив на деревянную столешницу. После этого официантка быстро ушла куда-то, не ответив на громкую и радостную благодарность Гая. — А что четвертая? — полюбопытствовал джонин, выпив рюмку и скривившись. — Сайго? — спросил Какаши, как будто были другие варианты, — Она ребенок полный противоречий. Я не заметил в ней способностей к чему-то, но она упорная, возможно даже упорней моих мальчишек. Она сильная девочка.        Какаши еле заметно улыбнулся, вспомнив сколько раз наблюдал за тренировками но Сакуру. Та себя выматывала, вкладывала все силы и часто еле доползала до дома. Он не смел её прерывать, наблюдал только для того, чтобы убедится, что ничего плохого не случится. — Говоришь так, как будто она твоя любимица, — с весельем в глазах, осуждающе-насмешливо покачав головой, сказал Гай. — Не говори глупостей, — отмахнулся Какаши.

***

       Ночь была долгой и темной. Луна зашла за облака, а точек-звезд почти не было. Лишь кое-где они тускло мерцали, пока их не прятали за собой тяжелые облака. От того улицы были погружены в непривычный мрак.        Сайго сидела на заднем дворе, вслушиваясь в гнетущую тишину вокруг и смотрела в темную гладь неба. Ночная прохлада пробиралась под одежду, пробегалась по коже и за ней тянулись мурашки, разбегающиеся по коже.        В темноте сад напоминал сборище причудливых, ужасных монстров. Деревья казались перекошенными, согнутыми чудовищами, которые тянут свои крючковатые пальцы и взрывают ними землю.        Девочка искусала губы от чего они побаливали. Сегодня она не пыталась контролировать свою привычку и большой ноготь на левой руке был изгрызен, на подушечке пальца было несколько отметин от зубов, на которых выступила кровь. Она не могла прекратить всматриваться в темноту сада до рези в глазах.        Она боялась ошибиться, боялась, что опрометчивое решение может стоять ей жизни или же возможности быть шиноби. Готова ли она заплатить эту цену ради смутной вероятности узнать то, на что так усердно не обращала внимание? С ужасом она понимает, что готова. Её даже не останавливает то, кто собирается давать ей ответы. Араши и Кеншин не выглядят как добрые самаритянины, которые не потребую платы за свои слова.        Девочка поднялась, решительно сжимая кулаки. У неё ещё есть время до назначенного часа, но она решила пойти сейчас, потому что если побудет на этой ступеньке ещё хотя бы полчаса она не решится. Тогда она или не пойдет вовсе или же пойдет за советом к Хатаке. И она знает насколько вся эта задумка безрассудна, потому прекрасно понимает, что если пойдет к Хатаке то нет и шанса, что сможет увидеться с Кеншином и Араши.        Улицы были безлюдны, погружены в такой густой мрак, что он наталкивал на мысли о трагедиях. Казалось, что вся деревня вымерла. Она прошла практически через всю деревню, но встретила только одного пьяницу и спряталась от него за углом дома, как преступница. Она с колотящимся сердцем и со страхом во взгляде наблюдала как мужчина покачиваясь бредет дальше, даже не бросив взгляда в её сторону.        Сайго дала себе время успокоиться, дождалась, когда не будет слышно ни отголоска от чужих шагов и только после этого побрела дальше. Она ступала еле слышно, сутулилась, как будто старалась быть ещё меньше, чем она есть и виновато бросала взгляды в землю.        Прежде она никогда по своему желанию не покидала деревню, но она знала как это сделать. Пусть это и было запретом, но его можно было легко нарушить. Просто многие не видели в этом смысла.        Она переступила черту деревни настолько просто, что в первые секунды даже не осознала что сделала. Неужели так просто нарушить закон деревни? Неужели так просто стать нукенином? Укрепление, что окружало деревню было недостаточным для того, кто хочет выйти.        Она уже была за пределами границы, но тогда она не нарушала закона и потому сейчас её казалось, что она попала в какой-то совершенно другой мир. ей казалось, что даже воздух другой. Вокруг плотным кольцом были крепкие стволы деревьев. И её окружали шорохи. Девочке казалось, что у неё волоски встают дыбом из-за страха. Она со всех сил вцепилась в подол своей футболки, как будто это может помочь побороть страх, и пошла к обговоренному месту встречи.        Двухсотлетний дуб не был достопремечатльностью или чем-то таким. Он был большим и крепким, от него веяло старостью и от того его не спутать с любым другим деревом. Вокруг него образовалась небольшая поляна свободная от деревьев. — Я знал, что ты придешь, — раздался спокойный голос, как только Сайго сделала шаг на поляну. Она вздрогнула, ещё сильнее вцепившись в футболку и подняла затравленный взгляд.        На ветке дерева сидел Кеншин, легко закинув ногу на ногу. Казалось, он специально сел здесь так, чтобы быть на переднем плане. В центре внимания. Араши видно не было и только когда она начала внимательно присматриваться к теням то заметила мрачную фигуры на земле, в тени дуба. — Я хочу получить ответы, — уверенно сказала девочка, хотя сама слышала как дрожит её голос. — Ты нарушила правила деревни ради этого, — Кеншин спрыгнул с ветки и вальяжно приблизился к девочке, — ты смелее, чем кажешься. Или безрассудней.        Сайго глядела на него мрачно, как будто взглядом пыталась показать, что разглагольствования мужчины её не интересуют. Он хмыкнул, заметив этот взгляд и слегка наклонился вперед, как будто пытался запомнить все, что было в Сайго или пытался разглядеть что-то известное только ему. Девочка бросила затравленный взгляд назад. Слишком далеко от деревни, за высокими деревьями даже не видно ограждения. — Не бойся, Сайчи, мы тебя не обидим, — вышел из тени Араши, зубасто ухмыляясь. Его ухмылка напоминала оскал бешеной собаки и девочка инстинктивно испуганно отступила. — Мое имя Сайго. — Он знает, — Кеншин махнул на своего товарища рукой, — это что-то вроде уменьшительно-ласкательного. Показывает, что ты ему нравишься. — А вы мне нет, — самоуверенно задрав нос, сказала девочка.        Араши тихо засмеялся. Когда он смеялся у него подрагивали плечи и он опускал лицо, от чего его ухмылка казалась еще более ужасающе-звериной. — Я чувствую твой страх, — сказал мужчина, медленно приближаясь к ней и Кеншину, — ты так забавно защищаешься, когда тебе страшно, Сайчи. — Мое имя Сайго, — прямо посмотрев в глаза мужчине, сказал Сайго. Тот на долю мгновения замер, а после его ухмылка стала ещё более широкой. — Араши, прекрати пугать нашу дорогую гостью, — покачал головой Кеншин, — С чего бы начать? — протянул мужчина и сделал несколько легких шагов назад, встав недалеко от замершего Араши. — Может с того, кто мы такие? — Ты прав, — он кивнул, — ты ведь должна понимать наши цели, да, Сайго-тян? Как ты знаешь я Кеншин, а это Араши. На нас нет протекторов деревни, как ты могла заметить, но мы шиноби. Как бы правильно сказать, чтобы ты поняла? Можно сказать мы тайный отряд, который никому не принадлежит и над которым ни у кого нет власти. Мы шпионы и мы лжецы, которые должны жить среди лжецов и пытаться найти крупицу правды. А в награду мы получаем свободу. Мы не принадлежим ни одной деревни и потому на наши шеи не давят поводки, которые затягивает власть на своих шиноби.        Сайго немного хмурилась, внимательно слушая. Кеншин говорил уверенно и девочка с ужасом понимала, что верит ему. — Недавно был убит наш третий участник. Обладатель очень редкого генома. Его нельзя развить, создать искусственно, просто у некоторых он есть сам по себе. У таких как ты, — медленно на его лице растянулась ухмылка, напоминающая ухмылку Араши, — мы не знаем всего на что способен этот геном, но мы поняли одно, он намного сильнее в тебе, чем был у нашего товарища. Мы не знаем насколько ты сильнее, но подозреваем, что твои способности, если научится их контролировать, поразительны. — Почему я должна вам верить? — А ты вспомни, — вмешался в разговор Араши, слегка качнувшись, — все случаи, когда ты знала то, что не должна знать. Все необъяснимое. — Однажды, — неуверенно начала девочка, облизав губы, — на меня нападали, но в один момент он как будто прекратил меня видеть. Что это было? — Одна из твоих способностей, — уверенно сказал Кеншин. — Но самое большое доказательство наших слов — это нити. Ты ведь их видела? Видела, — нараспев протянул Араши, — и не нашла ответа. У нашего товарища они были. Он искал ответы, записывал то, что узнавал. И у нас остались эти записи. Книга, которая даст тебе силу. Которая поможет развить твой талант. Ты ведь хочешь этого? — Вы не отдадите мне её просто так, — уверенно сказала девочка. В её голосе, жестах, взгляде появилась холодность и твердость не свойственна ребенку от чего Кеншин еле заметно улыбнулся. — Да, мы хотим, чтобы ты заняла место нашего товарища.        Девочка отшатнулась, хотя подозревала такой ответ. Но ей до сих пор не верилось. Она не была сильной, но эти два мужчины утверждали обратное и так отчаянно желали её в свою команду. — У тебя нет времени думать. Или ты уходишь с нами и получаешь силу или остаешься здесь и живешь дальше как и жила. Бесполезная, груз, без голоса и воли. — Смогу ли я вернутся? — тихо спросила Сайго и Араши рассмеялся. — Конечно, мы же не в тюрьму тебя забираем. Просто предлагаем работу. Если ты согласна нам нужно поспешить. — Куда? — Что за глупый вопрос? — фыркнул Кеншин. — Конечно же к Хокаге. Или ты думала, что мы просто тебя заберем не сказав, что мы нашли нового сокомандника?        Девочка прикусила губу, опустив голову. Такие решения не принимаются за парочку минут. Ей пообещали силу, о которой она грезила. Силу, благодаря которой она сможет защитить себя и ей пообещали свободу. Что больше ни кто не будет стоять над её головой, подобно Кзед, пытаясь вылепить из неё того, кем она не является. Ей не придется убивать по чужой команде, подобно выдрессированной собаке и не придется умирать за «хозяина».        Но правду ли ей сказали? Девочка посмотрела в лица мужчин, те доставали что-то из рюкзака, не глядя в её сторону. Способна ли она отказаться от всего из-за смутного обещания силы и свободы? У неё нет подтверждения их слов, лишь её интуиция, которая говорит, что это не ложь. «Я ведь трусиха» — устало подумала Сайго. Ей казалось абсурдным то, насколько просто она приняла решение оставить все.        Бежит ли она или просто выбирает свой путь? Её не держит ничего. Семьи у неё нет, Кзед была надзирателем, а не любящей бабушкой. Её семья — парочка могильных плит. Наруто, Саске, Сакура. И Какаши.        Возможно, она могла бы назвать их друзьями. Но ни она для них, ни они для неё не стали по настоящему близкими людьми. Коноху она ненавидела. Она ненавидела саму суть этой деревни. Так смысл ей оставаться? — Одень, — бросил ей в руки какой-то сверток Кеншин.        Девочка развернула его и это оказалась какая-то безразмерная черная хламида. Она была тяжелой, с плотной ткани и очень большая. Мужчины одели такие же, скрыв свои лица в тени капюшонов и так они ещё больше внушали страх, своими темными, крупными фигурами.        Девочка неловко завернулась в ткань, ей приходилось её слегка поддерживать, чтобы ноги не путались в ткани. Как только девочка накинула накидку она сразу же почувствовала груз, что давит на её плечи. — Накинь, — коротко сказал Кеншин натягивая на её голову капюшон. Мужчина надавил на её голову так, чтобы она смотрела в землю и от того её лицо было полностью скрыто.        Когда они пошли в сторону деревни она чувствовала мужчин за своей спиной, Кеншин находился совсем близко, как будто готовый поймать её, если она оступится. Сайго даже казалось, что она чувствует через плотную ткань накидки его руку где-то в районе своих лопаток, которая безмолвно направляла её. Но ей казалось, что это не молчаливые признаки беспокойства, а скорее как конвой ведет преступника и от того её ладони потели и она отчаянно цеплялась за хламиду.       Когда они зашли в деревню, так же как и Сайго, не через главный вход, Кеншин вновь положил свою руку ей на голову, опуская ту ещё ниже. Они брели молча по знакомым улицам, но Сайго все равно съедало беспокойство. — Почему вы решили, что я соглашусь? — решила прервать молчание девочка. — Твои глаза, — задумчиво протянул Араши, встав совсем рядом, нарушая личное пространство, от чего по спине девочки побежали мурашки, — в них такая жажда свободы. И ненависть. Поразительно! Жертва системы, — он сказал последнюю фразу покачав головой и картинно поцокав языком.        Дальше они вновь шли молча. То ли от того, что девочка не решилась вновь прервать тишину, то ли от того, что уже начало виднеться знакомое здание резиденции. Его коридоры были погружены во мрак и никто не преградил им дорогу на пути к кабинету Хокаге. Лишь с под его двери виднелась тусклая полоса света, свидетельствующая о том, что их ждут. Перед этой дверью на девочку накатилась нерешительность. Она с отчаянием начала задаваться вопросом, что она делает.        Но она даже не успела подумать о том, чтобы развернутся и уйти. Кеншин два раза постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, открыл её, прошествовал внутрь, а после закрыл её за их спинами. Хирузен сидел за столом, нахлобучив шляпу Хокаге и сложив руки перед лицом. Казалось, он ждал их. Ни один мускул на его лице не дрогнул, выдавая эмоции. Лишь когда Кеншин положил на голову девочки руку, снимая капюшон, его лицо немного дернуло в удивлении. — Мы вольны сами выбирать членов команды, — спокойно сказал Кеншин, оставаясь недвижимым, лишь в каком-то отеческом жесте положил руку Сайго на заднюю часть шеи. — Да, — кивнул Хирузен, — вы объяснили правила?       Кеншин прочистил горло и выглядел он слегка сконфуженным. Но все равно во всем его образе скользила гордость и он не выглядел достаточно пристыженным. Хокаге вздохнул. — Все миссии, что вы выполняете секретны. Думаю объяснять, что это значит неразглашение не нужно? Вы сами решаете как должна проходить миссии, кого убить, кого помиловать. При захвате врагами не разглашать по наставлению какой деревни выполняли задание. Если решишь отказаться от этого и вернуться в деревню мы предоставим тебе жилье. — Ага, — наклонившись к Сайго, шепнул Араши, — если у тебя есть сила и что предложить то для тебя сделают все. Хирузен слегка нахмурился, но противоречить не стал. — Мы пришли не для этого, — сказал Кеншин, — сделайте одолжение, позаботьтесь о всем, что известно о нашем новом участнике. — Я тебя понял, — сказал Хокаге поднимаясь со стула, — с этого момента все сведения о Сайго но Сакуру будет уничтожены или же доступны лишь Хокаге. Для деревни Сайго но Сакуру никогда не существовало.