Двое в одном отсеке. Как же банально и не удивительно: лидер советуется со своим предшественником. С более мудрым, чем он сам. С одним из Первых. Ведь Вектор Прайм уже давно не был матриценосцем, передав заветный артефакт много миллиардов ворнов назад. Сам он существовал вне времени. Наблюдал, следил, изучал, многое изучал. Особенно то, что, так или иначе, касалось его стихии. Его интересовало время, хранителем которого он некогда стал.
Автоботы ценили его как ценного союзника. Он велик, умён. Он — носитель ценных и никому недоступных знаний о Вселенной! Его негласно стали считать вторым лидером, хотя он никогда не принимал командование автоботами на себя. Помогал, давал советы, делился некоторыми знаниями, наградил каждого дополнительной энергией, но не отдал ни единого приказа.
Оптимус с ним часто советовался. Иногда при всех спрашивая совета, а иногда запираясь в четырёх стенах уютного отсека один на один. Сначала этого никто не замечал. Но после, члены команды стали проявлять любопытство. Чем это таким их начальство занимается битый час в звукоизолированном помещении? Однако после того как оба Прайма были неоднократно замечены выходящими из отсека, заканчивающими обсуждение тем, кому лучше поручить то или иное задание и почему именно этот член команды способен выполнить данное задание эффективнее, чем кто-либо другой, то подозрительный интерес сам собой испарился. Ибо два собрата занимались не абы чем, а действительно обсуждали планы на ближайшее будущее.
Да, это правда. Праймы долго могли решать спорные вопросы. Не всегда, конечно, эти вопросы могли касаться реального положения автоботов... Например, вопрос: "Кто первый появился: Праймус или Юникрон?" — никоим образом дела не касался и был сам по себе нелеп, так как какой бы не был ответ, проверить его было нельзя. И Вектор и Оптимус это понимали, но оставить эту тему без тонкой паутины рассуждений, обвешанной множеством доводов, они не могли. И поэтому вновь сцепились в интеллектуальном поединке под названием "Чья истина более верна".
— Нет, Оптимус. Наш создатель не мог появиться первым, так как и Праймус и Юникрон это две противоположности. Один создан в противовес другому. По закону баланса Вселенной Юникрон не мог существовать без Праймуса, равным счётом, как и Праймус без Юникрона. Следовательно, их Искры зажглись одновременно, — Вектор Прайм упрямо продолжал настаивать, что было именно так, как ОН считает, а не иначе. Оптимус же был не менее упрям и поэтому продолжал отстаивать свою точку зрения, невзирая на логичность доводов собеседника, тем самым не оставляя шансов на прекращение спора.
— Я не согласен с твоим видением ситуации. Они появились не одновременно. Искра Юникрона зажглась после активации Праймуса. Так как учёные доказали, что сегменты корпуса Праймуса гораздо старше, чем те останки Юникрона, которые нам удалось собрать после его уничтожения, — Оптимус, наконец-таки, окончил семикратное измерение пола от одного угла к другому и пристроился с другой стороны узкой выступающей из стены полки, которая служила неким подобием маленького стола.
— Твои доводы противоречат основному закону Вселенной! — Вектор Прайм с размаху ударил кулаком по несчастной полке-столу и, поддавшись вперёд, гневно над ней навис. Его начинало уже раздражать упрямство собеседника, который почему-то отказывался признавать очевидное и вопреки своей манере идти на компромиссы продолжал спорить. — Без Юникрона не было бы и Праймуса как и...
— Но Праймус без Юникрона существует, — приблизившись фейсплейт к фейсплейту, хриплым шёпотом, перебивая, возразил Оптимус. Это было необычно, не в его стиле... Но аргумент железобетонный. Действительно, так оно и было. Возразить было нечего, да и ничего годного в процессор не шло, так как энергополя двух собеседников плавно сливались между собой, а это мешало мыслить, отвлекало. Ибо всё внимание плавно, против воли самих трансформеров, стало переключаться на ощущение. — Юникрон пал. Мы победили. А Искра Праймуса всё ещё горит, — выдохнул он в губы хранителя времени и в следующий наноклик сократил оставшиеся крохи разделявшего их расстояния.
Плавное касание, лёгкое движение и иллюзия остановившегося времени. Казалось, этот миг будет настолько длинным, что станет сравним с вечностью. Однако мгновение это оказалось на удивление не таким уж и долгим. Вектор Прайм его не отталкивал, но и взаимностью не отвечал, просто замер, словно золотое изваяние. И тут Оптимуса как будто током прошибло.
«О, Праймус, что я творю!» — он резко отстранился, проклиная всё, на чём свет стоит. От осознания содеянного становилось противно. Нет, не в том смысле, что целовать своего предшественника было неприятно. Как раз таки наоборот. Противно было от яростно пожирающего искру чувства стыда. И стыдно было в первую очередь перед ним, перед одним из Первых. Как он теперь будет смотреть ему в оптику? Неизвестно. Лидер автоботов вскочил с места и, лишний раз измеряв расстояние от одного угла в другой, замер фейсплейтом к стене. Мысли вертелись в периферийном водовороте, но ни одна из них не давала себя поймать, по крайней мере, надолго.
Хранитель времени оставался на своём месте. Образовавшаяся тишина, нависшая в отсеке, хоть и давила своей напряжённостью, но нисколько не мешала анализированию ситуации. Вектор Прайм понимал, что этот порыв его собрата не случаен и, судя по его молчаливым жестам, тот не желал ничего плохого, грязного или постыдного. Смущение ощущалось на расстоянии, хотя один из Первых не имел свойства распускать свои поля на такое большое расстояние, чтобы в точности определять чувства другого бота. Надо было что-то предпринимать, пока не стало хуже. Из задумчивости хранитель времени вышел, когда его манипулятор невольно коснулся губ, которые ещё помнили прикосновение поцелуя. И тогда он решил взять ситуацию в свои манипуляторы.
— И как давно ты мною увлёкся? — затянувшаяся неловкая пауза, была прервана неожиданным вопросом. Оптимус лишь чуток дёрнулся и сокрушённо провентилировал. Что он должен на это ответить? Сказать правду или солгать? Мол, извини, случайно шлемом стукнулись во время бурного обсуждения очень интересного, но крайне бесполезного вопроса. Так или иначе, а ведь признаваться-то не хотелось...
Расценив реакцию Оптимуса по-своему, Вектор Прайм, неохотно встав с места, медленно, отчётливо чеканя каждый шаг, прошествовал к нему.
— Я тебя не осуждаю, — начал хранитель времени, положив манипулятор тому на плечевой сегмент. Действующий носитель Матрицы стал поворачиваться к своему собеседнику, желая заглянуть тому в фейсплейт и готовясь с достоинством выслушать всё, что тот ему скажет. За свою несдержанность отвечать только ему, Оптимусу, и никому другому. Однако весь напряжённый настрой улетучился, когда перед его оптикой возник знакомый фейсплейт, но с незнакомым загадочным выражением. Или это оно только кажется загадочным?
Оптимус старался подобрать нужные слова, скомбинировать их, чтобы передать определённое понимание, чистый смысл, без каких-либо других возможных вариантов или примесей предрассудков. Но ничего не нашёл лучше, как признать неуместность своих действий и постараться плавно, но по быстрее свести диалог на «нет».
— Извини, не знаю, что на меня нашло, просто... — начал было признаваться действующий лидер алозначных. Сказать правду о мучавшем напряжении электроцепей и, что именно эти интеллектуальные забавы помогали ему ослабить эти удушающие оковы, казалось единственным самым верным решением. И пусть тогда станет известно, что это был всего лишь непроизвольный порыв чрезмерной благодарности...
Однако Вектор Прайм не нуждался в объяснениях, так как ему были очень хорошо известны кое-какие детали, на прямую касающиеся данного положения дел. И он не ошибался, когда его манипулятор потянулся к капоту Оптимуса.
— Зато я, кажется, знаю, — рассудил он и, не встречая сопротивления, одним движением распахнул податливые грудные створки, за которыми так надёжно пряталась встроенная в корпус Матрица. Механизмы мерно гудели порой, изредка пощёлкивая статикой. — Альфа Трион тебя разве не осведомлял о цели создания Элиты-1?
Жёлтая оптика на клик расширилась, выдавая замешательство её владельца. В смысле? Её создали с какой-то определённой целью? Этот вопрос был крайней неожиданностью. Он задевал давние воспоминания, как принадлежавшие ещё к начальному периоду войны, так и те, что касались довоенной жизни. Элита-1 — она же Ариэль... Оптимус Прайм всегда считал, что его наставник собрал и её по той простой причине, что они оба — и Ариэль, и Орион Пакс — были соединены искровой связью. Крепким, мощным союзом, разрыв которого привёл бы к быстрой победе десептиконов. Могла ли быть иная версия о том, зачем Альфа Трион восстановил спутницу нынешнему Прайму? Вполне. Лидер автоботов никогда ранее об этом не задумывался. Тогда какова реальная цель, если она действительно есть? И почему он о ней ничего не знал?
— Нет, он ничего не говорил по этому поводу. Полагаю, что этому есть простое объясне... Сшшш... — Оптимус слегка дёрнулся, когда палец его собеседника коснулся одного из чувствительных участков оголённых систем. Прикосновение вызвало болезненную реакцию нейросети, которая ни с того ни с сего вдруг стала сверхвосприимчевой. Вектор Прайм устало провентилировал и с задумчивым видом опустил шлем. Он слово медик проверил состояние систем, которые, так или иначе, служили для подключения Матрицы к корпусу. Но он точно медиком не являлся. (Или же являлся? А кем он был до принятия Матрицы?)
— Так я и думал, — озадаченно озвучил он, ещё раз коснувшись той же мелкой детальки. И получив всё то же недовольное шипение, но более сдержанное, чем предыдущее, продолжил. — Как тебе известно, Матрица — это не простой артефакт. Это маленькая частичка Праймуса, хранилище памяти и мудрости Праймов, всех обладателей данной реликвией, начиная с самого создателя. И как следствие она так же является мощным источником силы. Твоя искра имеет доступ к этой силе. И ты её используешь. Часто используешь. Ибо на боевые действия требуется гораздо больше энергии, чем на мирное существование. В пылу битвы твой корпус насыщается ею, но не использует её до конца. Почему? Ты руководствуешься моралью, заложенной в твоей искре, что требует от тебя определённого поведения. Матрица прописала ряд дополнительных протоколов, которые не дают тебе руководствоваться эмоциями. Например, что бы ты сделал с заклятым врагом, если он стоял бы перед тобой на коленях и лживо просил пощады?
— Не знаю. Я не стал бы его убивать, — с интонацией неопределённости ответил Оптимус. Захлопнув грудные пластины, он с задумчивым видом обошёл своего собеседника и опустился на некое железное подобие, зафиксированной на одном месте, табуретки, на которую ранее он приземлился в пылу бессмысленного спора. — Но я не вижу связь между этим и Элитой-1.
— Всё просто, — разведя манипуляторами и переместившись в другой угол отсека, Вектор Прайм продолжил делиться своими знаниями в этой области, которые в действительности приобрел, будучи некогда матриценосцем. — Проявляя милосердие и сдержанность, ты блокируешь часть не вышедшей энергии в своём корпусе. Она же в свою очередь никуда не девается, хотя может создаваться иллюзия её ослабления. Но на самом деле это не так. Элита-1 должна была время от времени принимать от тебя часть накопленной силы, компенсируя тем самым невозможность восстановления двусторонней связи с тобой.
Оптимуса охватило то парадоксальное чувство, когда верить своим аудиолокаторам не хотелось, но логичность озвученных фактов заставляла задуматься над событиями в прошлом. О, Праймус! Как он всё-таки был глуп и невнимателен! Теперь становилось ясно, почему его искренница время от времени бродила за ним вялой тенью, а после энергообмена, вдруг расцветала, как переливающийся на солнце кусочек редкого сорта энергона. Как можно было этого не заметить? Она, оказывается, была ёмкостью, ходячим аккумулятором, который необходимо было постоянно заряжать. Да, они периодически друг друга не понимали после переделки корпусов, и теперь Оптимусу показалось это странным. Ведь в искренном союзе, таком редком на Кибертроне, никогда не должно возникать недопонимания. На то он и искренный союз — союз сущностей.
— Но почему возникла эта невозможность? — поинтересовался действующий Прайм, искренне желая знать, что же случилось с ними тогда. Искренний союз — крепкая и неизменная двусторонняя связь. Как он мог быть изменён? Почему эта связь стала односторонней? Почему он не почувствовал, как погасла искра искренницы? Это даже никак на нём не отразилось.
Вектор Прайм лишь покачал головным модулем.
— Это мне неизвестно. За тобой я стал наблюдать в начале войны, когда Альфа Трион передал тебе Матрицу Лидерства. Что было до... сказать не могу, — Оптимус, отключив оптику, с сокрушённым вздохом опустил шлем. Старые архивы в блоке памяти стали поочерёдно открываться, выдавая знакомые и одновременно по-новому незнакомые кадры давних событий.
Пауза задержалась на клик, два... Кибертронцы не двигались. Оба отключились от реальности: один позволил захватить свой разум бездне воспоминаний, другой окунулся в собственный океан размышлений. Зачем он поднял эту тему? Догадывался ведь, что не стоило этого делать; предполагал, что может задеть собрата, но не остановился. Внутренний хронометр сообщал, что прошло уже около брийма с тех пор, как в отсеке воцарилась тишина. Вектор Прайм заметил это только тогда, когда его манипулятор самопроизвольно потянулся к губам.
Опять!
Прикосновение породило в процессоре дикую, но очень интересную идею. Отстранённо созерцая свою кисть, хранитель времени раздумывал о возникшей мысли. Стоит ли попробовать воплотить её? И как отнесётся к такому решению Оптимус? Он медлил, окружённый противоречиями. С одной стороны затея не плоха и даже выгодна для обоих сторон, а с другой... Вектор Прайм перевёл взгляд на Оптимуса, который всё так же неподвижно сидел с опущенным шлемом, и противоречия сами собой отступили на задний план. Решение было принято.
— Оптимус, позволь... — лидер автоботов активировал видеозахват и... перезапустил его снова. Причём дважды, чтобы наверняка удостовериться в том, что он действительно видит то, что видит. Ибо Вектор Прайм, уютно пристроившийся на его коленных шарнирах, определённо был либо симуляцией, либо глюком. Трудно было поверить в реальность происходящего. Вот, он, светлый корпус с золотистыми элементами брони, которые поблёскивали при тускловатом освещении, так близко, что почти упирается в красную грудную броню своим хронаэдром*.
Неожиданный шаг с его стороны.
Жёлтая оптика растерянно металась, не зная на чём сфокусироваться: на углу, потолку, красной оптике или... Нет, главное не смотреть вниз. Оптимус активировал голосовой модулятор, собираясь многое сказать, но вместо слов вырвалось продолжительное "а-э-м".
— Надеюсь, ты не собираешься отказываться, — было ли это вопросом или утверждением, никто из них идентифицировать не стал. Было не до этого.
Ладонь Вектора Прайма лёгким движением легла на плечевой блок действующего лидера автоботов. Плавно прошлась туда-сюда по ширине пластины и едва коснулась щекотливым жестом шейных кабелей. Жёлтая оптика внимательно следила за неторопливыми ласковыми движениями, а, когда её владелец начал постепенно расслабляться, то она стала терять фокус внимания поглаживающего манипулятора, переключаясь на созерцание других деталей. Уловив, что взгляд его собрата стал менее напряжённым, хранитель времени задействовал и вторую кисть. Он поймал один манипулятор Оптимуса тёплой ладонью и плавно устроил его на своей талии. Почувствовав, как фаланги прижались сильнее, он перевёл взгляд на его лицевую. Оптимус смотрел прямо ему в оптику, неотрывно. На клик они замерли словно загипнотизированные. Синхронизация полей, медленно появляющийся фон и постепенное увеличение температуры корпуса, всё улавливалось настолько периферийно, что не имело практически никакого значения. Как и весь отсек, база, Земля, Вселенная. Только они, только два Прайма, и никого больше.
Реальность поплыла, искры запульсировали, а оба меха забылись в поцелуе. Аккуратный, невинный, только лёгкое касание. Будто бы они не опытные боевые, закалённые временем и войной, взрослые трансформеры, а два юных любознательных мехлинга, которые, уединившись в подсобном помещении учебного заведения, решили познать некоторые прелести функций своих корпусов. Жар усиливался. Корпуса прижимались всё ближе, теснее. А вентиляция перешла в активный режим охлаждения. Лишь не на долго отрываясь, в следующий наноклик они вновь цеплялись друг к другу.
Манипулятор Оптимуса с талии медленно соскользнул на белые бёдра. Сбрасываемые на них заряды вызвали ответную реакцию в виде приятной вибрации корпуса. Вектор Прайм придвинулся чуть ближе, таким образом, чтобы их паховые секции разделяли лишь незначительные доли расстояния. Это действие заставило Оптимуса со сдавленным стоном облокотиться спиной о стену.
Горячо.
Это казалось невыносимым! Две пластины, за которыми находилось уже готовое к подключению оборудование, были на столько близко друг к другу, что ощущалось исходящее от них тепло. Однако команду на открытие доступа никто давать не спешил. Один ждал, когда это сделает другой, а другой не делал этого из уважения к первому. Как-никак он — один из Первых Тринадцати!
С одной стороны открыться первым означало выйти за рамки приличия. Но с другой стороны существуют ли теперь эти границы, когда внутренние системы в полной боевой готовности, а субъект, активировавший данный режим, мягко подталкивает к ответным действиям? Это он ещё не воздействовал электрическими зарядами на участки щедро набитыми сенсорикой. Более того он даже не старался их найти. Он их не искал!
Мягкие поглаживания, невинные поцелуи, ласковые жесты. И даже сейчас Вектор Прайм невесомо прикасался к синим губам, то неожиданно отстраняясь на несколько миллиметров, то вновь ненадолго приникая к ним. И это заводило. Заводило ещё больше, когда он, начиная получать что-то в ответ, вдруг прекращал свои действия. Это заставляло Оптимуса в следующий наноклик реагировать быстрее. Однако это всё равно ничего не меняло.
Вновь прикосновение к плечевому блоку. Лёгкое движение к шейным магистралям... Приятный импульс электромагнитных полей, ответная дрожь... Манипулятор, оторвавшийся от наплечного сегмента, направился к антенне. Это одно из самых чувствительных участков... Оптимус замер, ощущая исходящее от него тепло, ожидая касание, пусть даже самого незначительного, случайного. Но Вектор Прайм словно издевался над ним! Его ладонь легла на затылочную часть шлема, притягивая для нового короткого поцелуя.
Испустив недовольный вздох, лидер автоботов пошёл против прописанных программных данных: он в принудительном порядке деактивировал большую часть протоколов, отвечающих за культуру поведения и проявление совести, и всё-таки дал команду на открытие интерфейсного блока. Заветный щелчок, ознаменовавший уход защитных пластин в пазы, был сопровождён рядом более тихих пощёлкиваний. Это был ни кто иной, как хранитель времени. Вернее пощёлкивала его паховая секция, сдвигающиеся фрагменты навесной, а после и пару рядов основных, защитных слоёв брони. Оптимус решил набраться смелости и удостовериться в правильности своего предположения, взглянув на открывшееся оборудование собрата. Однако тот, прервав поцелуй, крепко обнял его и, прижавшись всем нагретым корпусом, устроил свой головной модуль так, что его фейсплейт находился едва ли не впритык к аудиодатчику.
— Подключайся, — тихо выдохнул Вектор Прайм. Его голос прозвучал так непривычно, мягко, бархатисто... Возбуждающе бархатисто. Что Оптимус едва, было, не растерялся от такого нового неожиданного для него звучания.
Состыковаться в интерфейсе со своим предшественником, с одним из Первых Тринадцати... это... об этом никто никогда не мечтал. Хотя, куда мечтать? Даже помыслить об этом никто не смел, не имел морального права. А тут он сам предлагает прямое подключение к его системам. ЕГО системам! Он желает быть принимающим! Хотя как наставника, старейшего и такую почитаемую личность, как хранитель времени и пространства, лидер автоботов хотел бы видеть в роли передающего.
— Лучше ты, — не менее возбуждённым голосом решил уступить нынешний Прайм. Его пальцы медленно прошлись аккуратными щекочущими разрядами по стойке крыла. Судя по последовавшей реакции, эти участки имели чувствительную сенсорику. Вектор Прайм напряжённо провентилировал в беззвучном стоне, сильнее прижимаясь к корпусу собрата. Он двинул бёдрами ему навстречу, и оба обнажённых оборудования соприкоснулись. Короткое трение вызвало самопроизвольное вибрирующее гуляние тока по поверхности интерфейс-систем, что заставило лидера автоботов тихо сдержанно простонать.
— Перенасыщение зарядом может сжечь твою приёмную систему, — голос казался хриплым, словно у его владельца были незначительные повреждения в вокодёре или сбой программных настроек, отвечающих за его стабильную работу. Однако это было не так.
Тёплый манипулятор всё же легонько прошёлся по островатым краям одной из антенн, слабо намекая на ответные действия, а именно дать команду на активацию передающей системы. Вектор Прайм немного отстранился, в ожидании глядя на собрата. Его алая оптика была слегка затуманена возбуждением, однако было видно, что он способен в любой момент взять себя в манипуляторы, остудить свой пыл и отказаться от шальной затеи. Оптимуса такая вероятность развития событий не устраивала, поэтому он готов был принять роль передающего и выпустить штекеры...
— А твою? — всё же нехотя решил вдруг возразить он.
На миг показалось, что взгляд хранителя времени прояснился, и блаженная дымка желания растворилась. Но в следующий наноклик он отключил оптическую видеопередачу и с ещё большим, по-сравнению с предыдущим разом, пылом припал к тёмно-синим губам. На этот раз он не прерывал свои старания, когда мгновенно начинал получать ответные действия.
Лидер автоботов огладил своего предшественника по затылочной части шлема, опуская манипулятор к его шейным проводам. Лёгкий вибрирующий разряд, кратковременный сбой цикла вентсистемы и панель интерфейс-системы обдало ощутимым холодком.
— Подключайся, — томно прошептал Вектор Прайм, на короткое мгновение прерывая поцелуй.
Его вентцикл учащённый, обработанный воздух горяч, как и весь его корпус. Их корпуса. Они оба уже готовые к подключению, пылали желанием соединиться. Оптимус не хотел заставлять ждать своего предшественника, поэтому, как только его губы стали вновь заняты поцелуем, он без промедления отдал команду на активацию передающей системы.
Выстреливая из гнёзд и, словно змеи, шипя статикой и извиваясь, множество штекеров устремились к обильно истекающим смазкой портам. Они не преобразовывались в коннектор, не формировали скрутку джампера, а в беспорядочной последовательности ныряли в порты в поисках наилучшего подключения. Каждый контакт, установленный штекерными иглами с внутренними гнёздами, отдавался слабым едва ощутимым вздрагиванием сидящего сверху корпуса. Оптимус не стал сходу налаживать энергообмен, решив сначала установить полное подключение с чужими системами. Ведь логично было предположение о несовместимости.
Обычно мехи складывают соединительные провода в девайс, чтобы дополнительно стимулировать и внутреннюю сенсорику партнёра... Вектор Прайм не стал проявлять недовольство по поводу способа установления интерфейс-контакта. Так как в течении всего того времени, что он пребывал вне временного потока, никакой подобной радости у него не было. Давно забытые чувства захлестнули его искру вместе с началом энергообмена. Он едва ли не растекался лужицей от получаемого блаженства.
Оптимус уловил этот момент, когда его предшественник вдруг обмяк в его манипуляторах, и решил перенять большую часть инициативы на себя. Его пальцы щекотливыми разрядами пробежались по доступным участкам верхней части корпуса, выискивая особо чувствительные из них. Странно... Их оказалось намного меньше, чем предполагалось. Стойки крыльев и манящие шейные магистрали, едва выглядывающие из-за сегментов брони. К тому же последнее обладало малой чувствительностью. Шлак! Как же так?
— О, Праймус, — тяжело пробормотал хранитель времени, на миг утыкаясь в плечевые сегменты лидера автоботов. Этот ток, вливающийся раскалённо-шипящим потоком во внутренние системы... эти сладостные покалывания в портовых разъёмах... и ощущение раскалённого, фонящего корпуса под собой... внутри себя... Ох, оно того стоило, чтобы разок рискнуть.
Манипуляторы, плавно оглаживая всё, чего касались, прошлись по боковым спинным сегментам. Видимо Оптимус сообразил об особенностях расположения чувствительных зон. Их мало, но зато большая их часть щедро напичкана сенсорикой.
Передающее напряжение стало постепенно увелививаться, мучительно медленно разгоняя системы, вынуждая сгенерировать первый откат.
— Ох, Вектор Прайм... — простонал лидер автоботов, когда острые дентопластины аккуратно, чтобы не повредить, сжали главную магистраль в шейных переплетениях проводов. Он откинул шлем в сторону, предоставляя полный доступ к чувствительному участку.
Наконец-то!
Влажная прохладная глосса нежно прошлась по месту "укуса", сбрасывая первые незначительные разряды. Незначительные для распалённого перегревающегося корпуса.
Жёлтая оптика блаженно притушена. Вентсистема протяжно гудит, время от времени сбиваясь с налаженного такта. Красный манипулятор расслабленно соскользнул с основания стойки. Он был пойман тёплой ладонью Вектора Прайма и направлен к коннект-соединению.
Оптимус вздрогнул, мгновенно активируя видеозахват. Изображение расплывчато, цветопередача нестабильна. Перед оптикой то и дело то вспыхивали яркие неправильной формы пятна, то пиксели вдруг начинали перемешиваться, путая сегменты передаваемой картинки. Он хватался за метающуюся непослушную реальность, когда пальцы направляемого манипулятора вдруг коснулись краёв порта активации киберключа.
Бинго! Ещё одна чувствительная область. Да ещё какая! С усердием стимулируя новообнаруженную эрогенную зону, лидер автоботов наслаждался одним только видом Вектора Прайма, столь бурно реагирующего на ласку.
Он зашипел, выпустив горячий обработанный воздух на влажную шейную проводку, которая ещё помнила ласковые прикосновения глоссы, и сдавленно ахнул, когда внутри порта киберключа защекотали разряды. Корпус напрягся, подавляя команду на сброс накапливаемой энергии, и изогнулся, насколько позволяла его конструкция. Отстранившись и откинув шлем в сторону, хранитель времени позволил второму манипулятору Оптимуса плавно лечь на правую часть фейсплейта. Исследуя крошечные лицевые сегменты, подушечки пальцев медленно очертили контур манящих соблазнительных губ и, заставив их чуть приоткрыться, с мягкой вибрацией застыли на их тонких уголках.
Красная оптика слабо мигнула, блаженно погасив своё сладкое неоновое свечение. Шальная глосса игриво скользнула по кончикам пальцев, предприняв попытку заманить их в жаркий плен топливоприёмника.
Оптимуса трясло. Его выводило на пределы мощностей от одного только разомлевшего вида Вектора Прайма. От его томно-игривой стороны вылезшей наружу так неожиданно. От его склонности к милым шаловливым играм глоссами и к лёгкому с виду забавному фетишу в целом. Как его оптика вспыхивает мутным манящим светом, словно её обладатель уже давно выпал из реальности, и зовёт, зовёт за собой в сладкую дымку предэкстазного состояния, когда окружающая обстановка рвётся, рассыпаясь на миллионы цветных пикселей, отключая процессор и оставляя только базовые протоколы и цепочку нейронных импульсов.
Скрещенные, переплетённые пальцы. Щекотание антенны. Соблазнительное движение сервоприводами, словно незначительное ёрзание. Шевельнувшиеся провода передающей системы. Скатившаяся капля смазки по ним. «Сильнее сверхзаряженного», — мелькнувший осколок мысли разбился, о ставший вдруг серьёзный осознанный взгляд алой оптики.
Хранитель времени загипнотизировано, но вполне ясно созерцал открывшееся соединение двух интерфейс-систем. Его вентцикл шумно споткнулся и зашуршал отработанным воздухом ещё более интенсивно. Кабели заискрили из-за столкнувшихся разнонаправленных потоков: Вектор Прайм пустил в ход всю наколенную энергию, сбивая с налаженного ритма и надёжно зажав все штекеры в гнёздах приёмных портов. Чтобы не вылетели от нагрузки.
Его пробила крупная дрожь, вырвавшая с его уст страстный стон, который он не успел подавить. Взгляды партнёров соприкоснулись. Оптимус понимал, что его предшественника скоро накроет перезагрузка. Передаваемая энергия была такой мощности, что, Юникрон подери, замкнёт по жёсткому.
Выпалив на древнекибертронском что-то о ворнах и пространстве, Вектор Прайм зашипел в подавляемом стоне и, прострелив оставшимся разрядом по переплетённым проводам, замер. Его системы разом прошибло сильнейшей волной перезагрузки.
Находясь на грани, он успел ощутить, как его последователь прижал его обмякший корпус к себе и как втрое мощнее откат нехило резанул по ещё горячим системам, вмиг накачав до отказа чистой энергией Матрицы.
***
Выход в онлайн был прекрасен. Если считать ещё и отсутствие давящего, удушающего внутресистемного напряжения, то было прекрасно вдвойне. Оптимус лениво прогнал вентцикл, не утруждая себя активировать оптику. А зачем? Тихий мерный гул расслабленных систем, которые всё ещё постепенно остывали, придавал такую лёгкость многотонному корпусу, что было лень даже дать команду на самодиагностику. Это окно ещё какое-то время маячило на внутреннем экране, пока аудиодатчики не уловили тихое шуршание в области грудных створок.
Вектор Прайм.
Ещё не заархивированные, свежие данные обрывочно раскрывались в памяти, заслоняя одно другое. Вот они вошли в отсек, беседуя о прошедшей миссии. Вот их беседа плавно переливается в обсуждение предстоящих планов. Вот диалог превращается в открытый спор. Бессмысленный спор. Хм! Кто первый появился: Праймус или Юникрон? Ничего глупее придумать не смогли. А дальше... Дальше... Великий Праймус! Это было на самом деле!? Не симуляция, не глюк?
Оптика активировалась. Мутное, расплывчатое розовое пятно на переднем плане становилось всё чётче. Так и есть. Хранитель времени и пространства собственной персоной. Вернее его шлем. Сам он пребывал в оффлайне, так и не выпустив манипулятора Оптимуса из своей цепкой хватки. Его губы расслабленно сомкнутые касались чёрных пальцев. Тихий, едва уловимый вентцикл сливался с тихим шёпотом мерно работающих систем.
Из памяти вынырнули кадры, где он близок к грани экстаза. Где горячие губы невесомо скользили по чёрным фалангам, словно опасаясь вобрать их... глубже. Аккуратные поглаживания, щекочущие прикосновения глоссы, будто они такие хрупкие, что гляди и развалятся.
Пальцы чуть дрогнули. Поток воспоминаний прервался тихим полувыдохом полустоном. Хранитель времени постепенно приходил в онлайн. Нынешний матриценосец приобнял его свободным манипулятором за навесную плечевую броню. Корпус напрягся.
Что-то не так.
Стон повторился. Только теперь в нём слышались хрипловатые нотки. «Неужели я его повредил... повредил там?» — всполошился лидер автоботов, манипулятором ощущая мелкую дрожь союзника. Шлем чуть сдвинулся. Губы сильнее прижались к пальцам, разомкнулись и рвано стравили отработанный воздух.
— Вектор Прайм?.. — осторожно окликнул его Оптимус, желая подтвердить или опровергнуть свои опасения. Лучше, конечно, опровергнуть. Он настороженно фиксировал каждое движение, каждый звук издаваемый корпусом сверху, но получаемая информация говорила ровным счётом ни о чём. Разве что вялое ёрзанье бёдрами показало, что системы всё ещё соединены. Подключённые внутри штекеры неприятно резануло остаточным разрядом в портовых разъёмах, что заставило отреагировать лидера автоботов сдавленным шипением.
— Я уж и позабыл, насколько сильна Матрица, — тяжело отозвался хранитель времени, на ходу настраивая вокалайзер.
Его голос был тих, но отчётливо слышен в более тихом отсеке. Оптика необычайно яркая, не красная, а скорее неоново-алая. Она приковывала взгляд до такой степени, что было трудно от неё оторваться. Вектор Прайм, приподняв шлем, сфокусировал взгляд на фейсплейте лидера автоботов. Клик, два непрерывного зрительного контакта оказалось достаточным для идентификации чужого эмоционального фона.
— Ты взволнован, Оптимус. Позволь узнать, в чём дело? — голос был мягок, однако на грани шёпота. Участливого, с нотками настороженности, шёпота.
Не каждый же орн после подобного времяпрепровождения при выходе в онлайн сталкиваешься с внимательным сверлящим взглядом и застывшим в оптике вопросом, который, кажется, позабыли озвучить. Это явно не то поведение, которого следовало ожидать после интерфейса. Удовлетворённо-ленивое, смущённое, стыдливое, безразличное или даже агрессивное, в какой-то степени осуждающее. Но не взволнованное. Нет, если б они перешли самые крайние границы, здесь, сейчас, на войне, и открылись бы полностью... обнажили бы свою сущность... соединили бы души... Тогда, да, был бы повод для волнения. Причём очень весомый повод. А сейчас...
— Твои контакты целы? Я боюсь... боюсь, что мог их не нарочно поплавить, — запнувшись, Оптимус коротко выложил всё, что его сейчас волновало.
Ох, показалось или великий Оптимус Прайм чуточку смутился? В отсеке и так стоял осязаемый дух интерфейса. Пряный запах жжённой проводки, плавленого изоляционного материала и горячего металла смешанный со смазочными жидкостями. Звонкие удары разбивающихся об пол капель этих жидкостей, стекающих с поверхности металлического стула, где оба бота так уютно устроились. И постепенно снижающийся не маленький уровень фона. Оптимус, полагая, что всё-таки подпалил проводку финальным выбросом энергии, виновато прижал антенны и отвёл взгляд, словно нашкодивший киберкот. Однако в следующий клик он недоумённо уставился на своего предшественника. Тот смеялся. Нет, не звонко, а тихо и беззаботно, что делало его смех мягким и безобидным.
— Не стоит беспокоиться об этом, они прочные, — тёмно-серые пальцы медленно скользнули вверх и легли на правую сторону фейсплейта в успокаивающем жесте. Вектор Прайм, поймав взгляд нынешнего матриценосца, потянулся к его головному модулю. Лицевая напротив лицевой, красная оптика напротив жёлтой. Наноклик и лёгкое касание вновь рвёт реальность на куски. Плавное ответное движение заставляет время притормозить. Мимолётно скользнувшая глосса как бы невзначай задела нижнюю губную пластину. Нет страсти, нет пыла, что бушевали в искрах так недавно. Осталось лишь блаженное послевкусие, позволяющее сполна насладиться невинно-сладким поцелуем.
Здесь и сейчас им было тепло и уютно в объятиях друг друга. Их не тревожили мысли, повседневные заботы и постоянные хлопоты то с детьми, то с врагом, то с поиском Омега-шлюза и Кибер-ключей планет. Это всё вдруг оказалось на втором... нет, третьем или даже четвёртом... А, если быть до конца откровенным, то на заднем, таком далёком плане, что всё это было серым, невзрачным фоном, который не стоит внимания. Однако эти проблемы нуждались в решении. И хоть пока казалось неважным, что за железными дверьми в командном центре их ждут члены команды, ждут дальнейших указаний, планов, поручений... Однако всё это ненадолго и рано или поздно должно закончиться.
— Нас ждёт команда, — выдохнул Оптимус в губные пластины хранителя времени, когда тот временно прервался. Прервался он лишь затем, чтобы вновь медленно прильнуть и продолжить свои действия. Однако вынужден был остановиться.
— Ты прав, — такой же щекочущий шёпот дуновением переработанного воздуха прошёлся по синему лицевому металлу. Ощущение такой дикой процессоросносящей близости чужого корпуса и его веса резко спало. Изначально это было и так очевидно, но, активировав оптику, Оптимус лишний раз убедился, что Вектор Прайм всё-таки отстранился. Его внутрепортовые гнёзда разжали штекерные иглы, чтобы те смогли вынырнуть из них. Однако лидер автоботов не стал сразу отстыковываться. Если честно, то он хотел бы повторить снова всё, что здесь произошло сегодня, но... То самое НО ожидает их сейчас за пределами этого отсека в количестве небольшой скучающей толпы, которая от безделья может ввязаться в какую-нибудь историю с людьми. И не важно, находятся ли они на территории базы или нет, эти ребята умудряются вляпаться везде. Даже во всемирной земной паутине.
Оптимус колебался между двумя возможными вариантами развития событий. В явном нежелании вынимать из чужих систем своё оборудование промелькнула надежда, что такие приватные беседы как сегодняшняя могут повториться. Он действительно всей искрой желал этого. Желал, но не хотел настаивать. И это не укрылось от внимательных линз хранителя времени. Он старался заметить любую перемену в мотивах в этой короткой паузе, пока штекеры с явной неохотой не выскользнули из его разъёмов.
Отстыковка.
Вектор Прайм коротко кивнул то ли в знак положительного ответа на незаданный вопрос, то ли в подтверждение того, что пора заканчивать "приватную беседу" и начинать выполнять свои прямые обязанности, и приподнялся, сильнее отстраняясь от недавнего партнёра. Тот в свою очередь незамедлительно втянул выпавшее из портов оборудование и, чуть приподняв взгляд, невольно залюбовался ничем неприкрытыми системами предшественника. Четыре порта с тёмно-серой окантовкой вокруг, слабо блестящей в тусклом освещении. Ряды штекерных гнёзд, в глубине которых можно разглядеть тонкие усики игл. И несколько дополнительных внешних разъёмов. Красота…
— Полагаю, это была основная часть нашего с тобой разговора? — отвлёк его Вектор Прайм от короткого созерцания своего очень интересного места. Протянутая раскрытая ладонь точь-в-точь перекрыла шикарный обзор, заставляя поднять взгляд на алые неоновые огоньки линз.
— Скорее финальная, — признался Оптимус, принимая протянутый манипулятор. — Я всё-таки придерживаюсь того, что Праймус появился раньше Юникрона. Возможно, даже задолго до его активации, — продолжил он крутить свою пластинку в качестве подтверждения. Сведения о своей мёртвой возлюбленной, вспоминать о которой было очень трудно, надёжно заархивировались. Поэтому эту тему лидер автоботов поднимать не стал. А вот вопрос о создателе и его брате...
— Это противоречит... — начал было заводиться хранитель времени и пространства, напряжённо сжав манипуляторы, но отвлёкся на пару нанокликов на пощёлкивания своих закрывающихся паховых пластин.
— ...основополагающему закону Вселенной, — с улыбкой мягко закончил за него Оптимус. — Это лишь теория, а я верю только фактам. И они говорят, что Праймус и Юникрон не могли появиться одновременно.
Монотонно-разжёвывающая речь с оттенками внушающей интонации нужного результата не возымела. Вместо того, чтобы спокойно согласиться с доводами (однако вероятность такого исхода была крайне мала), либо активно возражать против, отстаивая свою точку зрения (что более вероятно в данной ситуации), Вектор Прайм вдруг, весело хмыкнув, заулыбался. Опешив от такой неожиданной реакции, лидер автоботов не сразу заметил, куда посматривает его предшественник. Только после того, как тот, схватив его манипулятор, поднёс его в область видеозахвата, стала понятна причина такого положительного настроения. На чёрной ладони блестели масляные пятна смазочных жидкостей, которые оба собрата так щедро сбрасывали в процессе своего интереснейшего времяпрепровождения. Бедренные пластины так же были перепачканы, что уж говорить о паховых щитках... Мда, в таком виде по базе гулять не стоит.
— А я говорю, что могли, — продолжал спорить хранитель времени, шаря у себя в сабспейсе в поисках чистящих средств, если таковые он ещё не успел выложить. — Оптимус, ты упускаешь из виду одну очень важную вещь...
Приготовившись выслушивать очередные аргументы, Оптимус заранее стал отмечать, чем же можно возразить. И судя по тому, что вариантов для возражения насчитывалось не мало, этот спор ещё долго будет продолжаться. Ибо никто из них уступать даже не думал собираться.
***
Командный центр управления. В одном из углов помещения столпились в кучку все автоботы, включая миниконов в придачу с детьми. В центре этого скопления друг напротив друга находились Бад и Лихач. Между автоботами и подростками уже довольно продолжительное время шла в некотором роде стратегическая битва на маленьком для первых, но большом для вторых девятиклеточном поле. Однако кибертронцам не везло. Ибо предыдущую сотню раз победа была за людьми.
— Крестик, — задумчиво протянул жёлтый гонщик, ставя мелом аккуратный значок в центре поля. Откуда они добыли такой большой кусок мела, остаётся только гадать. Хотя более удивительно было, скорее, не это, а то, что в первые два хода никто не трогал центральную клетку... Хм, подозрительно, не так ли?
Бад, сидевший до этого момента на металлическом полу в ожидании, когда автобот сделает свой ход, радостно вскочил, подбирая с пола свой мелок. Он перешёл границу поля, встав в середину выбранной им клетки, присел и начертил вокруг себя круг.
— Нолик! — весело воскликнул мальчишка и, перепрыгивая белые линии, покинул территорию игрального поля. На его лице играла широкая улыбка, а глаза азартно блестели в предвкушении очередной быстрой победы. В ответ на это автобот лукаво ухмыльнулся.
Лихач в отличие от Пулемёта и уж тем более от Паникёра предпочитал действовать и чем скорее, тем лучше. Именно поэтому на раздумья он тратил гораздо меньше времени, из-за чего в результате ошибки победа людей становилась ещё более лёгкой.
— Крестик, — задорно проурчал он, небрежным взмахом манипулятора ставя фигуру в противоположный квадратик.
Не успевший приземлиться на металлический пол Бад радостно метнулся к пустующей угловой клетке. Он, став на четвереньки, поспешно нарисовал кривой кружок в четверть меньше самого квадрата и ползком, стирая штанинами следы мела, провёл прямую (ну, или почти прямую) линию, соединившую все три клетки с одинаковыми фигурами.
— Нолик! — радостно воскликнул мальчишка. — Я победил! Ура! — восторженно подпрыгивая на игральном поле, он не сразу заметил, что его никто не похвалил из автоботов, как это было в прошлый раз с Лори и Коби. Более того, стало подозрительно тихо в командном центре. Настолько тихо, что за закрытыми дверьми отчётливо слышались приближающиеся шаги вперемешку со спорящими голосами.
— ...к тому же не всю теорию можно проверить практикой. Однако это вовсе не означает, что она не... — Вектор Прайм ступил через порог командного центра вместе с лидером автоботов и мгновенно замолк. Открывшаяся ему картина вышибла из процессора все аргументы в пользу своей позиции. Как собственно и саму позицию вместе с поднятой темой.
Оптимус, остановившись по среди прохода, окинул безэмоциональным взглядом всех присутствующих и всю обстановку в данном помещении в целом. Вот, что открылось его оптике. Четыре автобота полукругом стоят возле постоянно пустующего угла, который сейчас вопреки своим обычаям пустующим вовсе не был. Трое миниконов стоят таким же полукругом, но чуточку меньшего размера. По обе стороны от Джолта находились Лори и Коби. В середине игрального поля, начерченного на полу, возле которого и происходило всё это столпотворение, застыл Бад с вытянутой вверх рукой, в которой зажимал белый неопознанный объект мизерного размера. Все присутствующие с подозрительно идеальной тишиной переключили всё своё внимание на вошедших. Однако исписанное крестиками-ноликами девятиклеточное поле было не единственным. Эти линии, эти символы, эти невинные следы примитивной человеческой игры были по всему полу командного центра. Более того стены так же подверглись нанесению поистине спарковских художеств. Экраны компьютеров этого тоже не избежали. Нет, их не изрисовывали мелом. До такой глупости, к счастью, никто не додумался. Зато были выведены несколько однотипных вариантов изображений, показывающих последовательность выигрышных комбинаций крестиков и так называемых "ничьих".
— Истребитель, — названный автобот встрепенулся, приняв стойку "смирно", — доложить ситуацию. — Голос командира, как и его фейсплейт, эмоций никаких не выражал. Однако это вовсе не исключало вероятности вынесения процессора правилами поведения как внутри, так и вне базы.
— Да, сэр! Мы... мы... — замялся зелёный автобот, рассеянно сверкнув алым визором. Как объяснить так, чтобы не получить по шлему? И других уберечь от этого? Лихорадочный подбор слов в оправдание, как сказали бы люди, детской шалости, был прервал жёлтым гонщиком, вставшим между ним и лидером.
— Мы проходили процесс адаптации к земной культуре, сэр! — скороговоркой выпалил Лихач, привлекая внимание Оптимуса. Сообразив, что надо бы немного продолжить, он решил пояснить, — Люди называют это... эм... стимуляция?.. Нет... как его?.. Вот, консумация! — громко, чётко, на весь командный центр.
Короткая пауза. Непонятный шорох сзади со стороны детей. Кто-то из сознаковцев шумно переступил с ноги на ногу. Вектор Прайм как-то подозрительно повернулся в сторону градусов эдак на шестьдесят, демонстративно начиная рассматривать "художества" на стене. Он всем своим видом показывал свою полную незаинтересованность в данном разговоре. Это подчинённые Оптимуса, его команда, хранитель времени не имеет к этому никакого отношения, хотя и помогает им. Да, его признают «вторым лидером»... Но это ведь не так!
Не понимая такого подозрительного затишья и недоумённого взгляда командира, Лихач предположил, что ляпнул, что-то не то. Однако, что именно не то, он понять не смог. Мда, как-то неловко стало...
— Консумация! — не выдержав, истерически завопил Бад, заливаясь, сдавливаемым минуту назад, смехом. Обхватив руками живот, мальчишка осел на пол. Он силой воли постарался унять себя, однако её оказалось не достаточно. Глупо. По-детски. Да, мальчишка это понимал, но ничего с собой поделать не мог.
Поняв, что именно он ляпнул, гонщик, чувствуя как, нагреваются его лицевые пластины, огляделся на остальных членов команды. Кто-то сдерживал рвущуюся улыбку, кто-то задумчиво отводил взгляд, а Лори, безобидно хихикнув, подошла к ногам Вектора Прайма, который стал с любопытством посматривать в потолок. Один Оптимус, как был серьёзным и непробиваемым, таким и остался.
— Социализация, Лихач, — посмеиваясь, напомнил Коби, — со-ци-а-ли-за-ци-я.
— Оптимус Прайм, — невинно улыбаясь, подал голос Джолт, бросая мимолётные взгляды на раскрасневшегося от ярких положительных эмоций мальчика, — Лори и Коби поведали нам о нескольких играх, которые распространены среди землян. А мастер Бад объяснил правила одной из них и показал её на практике.
В подтверждение слов собрата Эхо и Шестискоростной, подошедшие к отрапортававшемуся миникону, энергично закивали головными модулями, сопровождая действия своеобразным пиликаньем. Коротко кивнув Джолту в знак принятия объяснений сего беспорядка, Оптимус окинул каждого присутствующего пристальным взглядом. Убедившись, что ничего серьёзного и требующего определённых санкций не произошло (не считая изрисованных стен и пола командного центра), он приступил к традиционной схеме действий. А именно:
— Паникёр, проверь параметры системы безопасности базы и приступай к составлению плана разработки месторождения энергона в секторе Омикрон, — скомандовал лидер алозначных и, получив привычное «да, сэр», продолжил отдавать распоряжения. — Пулемёт, обнови данные об активности десептиконов в пределах околоземного пространства и составь подробный отчёт об их последних действиях, — тот же ответ, и немедленное приступление к исполнению поручения. — Лихач, Истребитель, вы вместе со мной отправитесь на разведку в сектор Пи, близ поселения людей. Будьте крайне осторожны. Соблюдайте маскировку. Ни один человек не должен узнать ни о нашем пребывании здесь, на этой планете, ни о нашем существовании вообще...
Очередное «да, сэр», произнесённое одновременно двумя автоботами, слилось со звуками инопланетных компьютеров и клацаньем кнопок. Бад, уже отсмеявшись, принялся обтряхивать свои штаны, стараясь, если не убрать полностью, то хотя бы стереть следы мела так, чтобы они не бросались в глаза. Всё равно стирать придётся!
— Коби, Бад, Лори, — Оптимус задумчиво оглядел оставшихся членов команды, решая, что бы такого им поручить, не слишком пустяковое, но и достаточно безопасное, с чем бы они смогли справиться. Оптимус бросил короткий взгляд на хранителя времени. Тот кивнул в ответ, на незаданный вопрос. — Вы с миниконами можете присоединиться к Вектору Прайму и отправиться на поиски Омега-шлюза.
— Ура! — обрадовался Бад, подскакивая с места и подбегая к ногам хранителя времени. Его глаза заблестели в предвкушении приключений. — Куда мы отправимся на этот раз? На необитаемый остров в океане, где хищные акулы? Или, нет. В джунгли! Где слоны водятся. О, как я хочу увидеть слонов...
Он с детским восхищением закрыл глаза, представляя себя верхом на громадном слоне в окружении диких пальм с бананами.
— Но сначала, — прервал мечтания мальчишки командир автоботов, — вы поможете Лихачу и Истребителю убрать следы вашей, так называемой, "социализации".
Послышался театральный вздох и шелест тихих людских шагов вперемешку с поступью миниконов, а после тихий щелчок закрывающейся двери. Все шестеро в сопровождении двух кибертронцев поплелись за инструментами для уборки помещений. Как только в коридоре стихли шаги, Оптимус вновь оглядел присутствующих. Пулемёт и Паникёр, обращённые спинными сегментами к нему, исполняя указания лидера, полностью погрузились в данные, высвечиваемые на экранах компьютеров.
— Климат этой планеты такой разнообразный. Ты уверен, что его смена не отразится на состоянии детей? Они довольно хрупкие существа и наверняка чувствительны даже к самым незначительным изменениям, — вдруг обратился он к Вектору Прайму. В ровном механическом голосе трудно было распознать нотки волнения. Оптимус и сам не мог понять, как он за такой короткий срок успел привязаться к трём земным подросткам. Как эти ребята с чужой планеты стали так близки и дороги ему. А возможно и не только ему...
— Несмотря на всю свою уязвимость, люди гораздо устойчивее, чем хотят казаться. Я полагаю, проблем с этим возникнуть не должно. В конце концов, это же их родная планета, — Вектор Прайм одарил его успокаивающим взглядом мягко мерцающей всё ещё не привычной неоново-алой оптики, давая понять, что под его присмотром детям ничего не угрожает.
— Полностью согласен с Вектором Праймом, — вдруг отозвался Пулемёт, неотрывно продолжая набирать команды на компьютере. — Это как с Первыми Тринадцатью. Когда Праймус их создал, они казались до невозможности хрупкими и беззащитными на фоне взбунтовавшегося Юникрона.
— Я бы так не сказал, Пулемёт, — мгновенно возразил ему Паникёр, перебирая клавиши за соседней панелью. — Хрупкими они явно не выглядели, судя по сохранившимся голографиям.
— И не только по голографиям. Но всё-таки Юникрон был гораздо больше их всех вместе взятых, — согласился Пулемёт, ловко перебирая пальцами над панелью управления компьютером.
— Это ещё не означает, что их можно сравнивать с белковыми формами жизни, а Юникрона с климатом их планеты, — фыркнул тот в ответ, ни на клик не отрывая оптики от экрана.
— Почему бы и нет? Юни...
— Пулемёт прав, — неожиданно прервал его Вектор Прайм. — Мы были щепкой в манипуляторах Юникрона. Хотя и весьма крепкой. Ведь именно создание Праймов привело тогда к победе Праймуса.
— Именно, — тут же отозвался Пулемёт, на миг отвлекаясь от экрана, чтобы мельком глянуть на хранителя времени, заинтересованно наблюдающего за развитием непринуждённой беседы. — Интересно, Праймус, случаем, "впал в спячку" не из-за того, что его брата-близнеца отключили на пару сотен миллиардов ворн? — последовала короткая пауза, прерываемая лишь щёлканьем кнопок клавиауты двух компьютерных панелей. — Я имею ввиду связь разделённых искр и всё такое прочее, — всё же решил он пояснить, направление своих мыслей.
— Нет, Пулемёт. Никакой связи быть не могло, — тут же встрял Оптимус, вновь поднимая уже позабытую тему. — Так как Праймус появился раньше Юникрона, то их искры просто не могут быть едины, и этому есть неопровержимые доказательства.
— Ты ошибаешься, Оптимус, — понимая, что сейчас снова будут озвучиваться результаты «сомнительного» исследования, Вектор Прайм вновь позволил себя втянуть в этот крайне бесполезный и бессмысленный спор, хотя он полностью осознавал, что прекратить его будет крайне сложно. — Они появились одновременно. А твои доказательства…
— А я думал, что первым появился Юникрон, — неожиданно раздалось со стороны входа в командный центр, прервав возмутительную речь хранителя времени.
С пучком швабр в одном манипуляторе и кубом воды — в другом, у двери застыл Истребитель. Видимо, став свидетелем обрывка интереснейшего диалога, он решил высказать и своё мнение. А чем он хуже остальных?
— Ну, знаете, кто-то же должен был его ублажать, чтобы он не разнёс Вселенную, — весело продолжил он, невозмутимо опуская на пол куб. — К тому же Праймус вполне себе подходил на эту роль, и возможно даже в результате этих шуры-муры и появились Первые Тринадцать.
Усмехнувшись, он перевёл взгляд на хмурых Праймов, сверливших его осуждающим взглядом. Растерявшись, Истребитель сначала решил, что его слова могли быть восприняты ими как оскорбление, но взгляды были очень хмурыми, и пауза была не такой уж и долгой. Почему он не сразу засёк тот момент, когда в командном центре присутствовавших стало несколько больше, чем пару кликов назад?
— Шуры-муры!? — изумлённо воскликнул Бад, роняя на пол флаконы с моечными средствами. — Трансформеры могут заниматься сексом!?
Вектор Прайм молча взглянул на Оптимуса в поисках ответа на вопрос: "Как будем из этого выпутываться?" Оптимус, распознав немой вопрос, медленно перевёл взгляд со своего предшественника на Истребителя, мол: "Раз они это услышали от тебя, то постарайся самостоятельно с этим разобраться, но, если что, мы поможем." Тот, наряжёно провентилировав, взглянул на ошарашено взиравшегося на них мальчика. То, что о процессе искровой связи, интерфейса и коннекта, а также о процессе появления и формирования бэты внутри корпуса трансформера люди не должны ничего знать, знал каждый член команды автоботов. Причём эта информация время от времени повторялась Оптимусом, во избежание определённого рода конфузов. Вот таких конфузов. И этого всё же оказалось не достаточным.
Люди, как уже выяснилось ранее, порой слишком преждевременно, на взгляд трансформеров, узнают о процессе своего появления. Поэтому познания юного Бада в такой интимной области человеческого существования порой ставили кибертронцев в тупик. Ведь, по общим земным меркам, мальчишка ещё мал, чтобы знать о таком и уж тем более делать определённые выводы касающиеся процесса размножения своих инопланетных друзей, основанных на уже имеющихся знаниях.
Коби и Лори уже вошли в командный центр и уже спросили, что здесь произошло, но Истребитель не дал никому возможности ответить на их вопрос.
— Понимаешь, Бад, — с умным видом и поучительно-назидающим тоном многоуважаемого профессора престижного университета начал он объяснять. — «Шуры-Муры» — на Кибертроне это специальный процесс активации кибернуклеинового состава регениративно-строительного и жизнеобеспечивающего оборудования околоискрового сектора Праймуса, — уловив непонимающие взгляды детей и одобрительные — собратьев и удовлетворённо хмыкнув, он продолжил пояснять уже своим обычным тоном. — Это то, как нас создаёт Праймус.
— А я-то думал... — разочарованно пробурчал Бад, беря в руки губку и мыло и приступая к уборке командного центра.
По наблюдению Вектора Прайма, он ещё долго что-то недовольно бубнил себе под нос, пока не стал насвистывать какую-то земную мелодию.
«Эх, люди-люди… Они всегда стараются всё сравнивать с собой», — подумал Оптимус, закатив оптику. Его взгляд наткнулся на такие знакомые белые символы, украшавшие, как теперь обнаружилось, не только стены и пол командного центра, но и потолок. «А если кто-то не похож на них, то стараются научить чему-то своему, чтобы было хоть какое-то сходство», — закончил он мысль и отдал распоряжение вымыть потолок.
***
Весь тот день, как в принципе и всегда, словно он единая часть корпуса, на манипуляторе хранителя времени и пространства находился безмолвный Охранник. Ни Оптимус, ни Вектор Прайм во время своего активного времяпрепровождения так и не заметили невольного свидетеля приватных событий.
