***
История. Она всегда казалась ему скучной. Сухие факты прошедших событий, холодная характеристика выдающихся личностей, бесстрастный анализ ключевых моментов. Что тут интересного? Кому это, в шлак, вообще сдалось записывать и изучать историю? Прошло ну и ладно. Надо двигаться дальше. А-н, не-е-ет! История — очень важная и познавательная дисциплина, полезная каждому меху. К примеру, Лихач и не догадывался, что привилегированный слой населения может быть сильно не доволен политикой действующей власти Верховного Совета. Ведь именно небедствующие уважаемые мехи, имеющие значительное положение в обществе, поддержали бесправного шахтёра и подпольного гладиатора в одном лице на начальном этапе зарождения десептиконского движения. Он-то думал, что десептиконы просто из какой-то шайки бедных гладиаторов со временем переросли в опасную группировку, которая решила захватить власть на Кибертроне. А оно вон оказывается что. И Орион Пакс, выступивший перед Советом, после речи Мегатронуса. Лидера только что созданной десептиконской партии никто и никогда не подпустил бы к власти. Это ведь было и так очевидно. С такими-то политическими взглядами! Тем более Совет успел отвергнуть его. Орион лишь выступил в поддержку предлагаемых десептиконами изменений. С той лишь разницей, что предложил другой, более сложный, постепенный, но мирный путь. Им обоим можно было договориться и объединить усилия, тем более Совет признал предложенный архивариусом вариант приемлемым. А покушение? То, что Оптимуса подло пытались деактивировать незадолго до принятия титула, это он прекрасно знал. Но то, что это сделал лично Мегатрон... Да ещё таким способом! Взорвать одного из близких друзей прямо в толпе народа, да ещё и обставить всё таким образом, что Ориона Пакса признали террористом номер один! Это процессором непостижимо! А попытка отравить системы Праймуса? Кровью Юникрона. Двенадцать ворнов стазиса на грани дезактива! Оквинтеть! Страницы истории многоворновой войны оказались на удивление затягивающими. Столько мелких, казалось бы, незначительных, но очень важных фактов, про которые он, зажжённый в военное время, и знать не знал. Или просто не интересовался этим. А сейчас... Сейчас он всего-то решил скоротать время и активировал выданный лидером автоботов датапад. Прочитал всего-то пару строчек и выпал из реальности на неопределенный срок, погрузившись в невероятную хронику военных событий. — Что читаем? — негромко раздалось прямо у самого аудиодатчика. Лихач, резко дёрнувшись, подпрыгнул на платформе от неожиданности. Датапад выскользнул из встрепенувшегося манипулятора и стремительно полетел на пол. Лишь в последний момент он был ловко пойман красным манипулятором. — Прости, не хотел тебя напугать, — виновато произнёс Оверрайд, протягивая ему информационный носитель обратно. — Кажется, я немного увлёкся, — рассеяно прошелестел жёлтый гонщик, принимая выронивший с перепугу датапад. — Чем, интересно? — полюбопытствовал лидер Велоцитрона, присаживаясь рядом с ним на платформу. — История кибертронской войны, — охотно поделился юный автобот, чуть подвинувшись, и, слегка смутившись, неохотно продолжил. — Я взял её у Оптимуса для тебя. Он отвёл взгляд в сторону, вспомнив при каких обстоятельствах это произошло, и вновь ощутил отголосок того стыда, что опалил его фейсплейт в те клики. Неловко как-то вышло. Даже притом, что он ещё умудрился мастерски выкрутиться из этой ситуации. Даже думать об это не хочется. Выкинуть. Просто выкинуть эти воспоминания из процессора и всё. Он вновь повернулся к Оверрайд. Тот слегка улыбался, глядя на него в ответ. И произошедшее в кабинете Оптимуса быстро исчезло из его оперативной памяти. — Правда? — мягко уточнил он и, получив короткий кивок, продолжил. — Ну, раз это так интересно, давай вместе её изучать? Лихач чуть встрепенулся от этого предложения. Обычное приятельское, дружеское, в нём не было ничего такого необычного. Но искра почему-то разлилась приятным теплом. Ему действительно хотелось почитать дальше этот датапад, но делать это в хорошей компании было бы ещё лучше. Поэтому он, согласно кивнув, собирался подвинуться ближе, чтобы было удобно читать вдвоём, как вдруг вспомнил кое-что важное. — Прости, что доставил тебе хлопот сегодня ночью, — виновато уронил он, опустив шлем вниз. — Кстати об этом, — отстранённо произнёс велоцитронец. Лихач внутренне сжался от такой серьёзной модуляции его вокалайзера. Таким тоном ему обычно выговаривали за несанкционированные действия, которые чудом оставались без особых последствий. Это обычно нервировало, напрягало, но на какое-то время охлаждало пылающую энтузиазмом ещё слишком юную искру. Ему это не нравилось. Слишком не нравилось. Однако он чувствовал неприятный осколок своей вины, что заставил нового товарища с собой возиться. Поэтому, опустив плечевые блоки, он глубоко провентилировался и приготовился выслушать очередную лекцию о своей самонадеянности и склонности к риску. Заслужил ведь. — Я хочу кое о чём тебя попросить, — так же прохладно добавил красный гонщик. Лихач осторожно поднял взгляд на нового приятеля, ожидая, в чём же будет состоять его просьба. Тот смотрел на него с нечитаемым выражением фейсплейта, а свет оптики едва заметно стал ярче, подчёркивая пристальное внимание её владельца. — Пообещай мне, пожалуйста, что больше никогда не станешь подвергать себя такому риску, — тихо изрёк он со сквозящими в модуляциях молящими нотками, но с явным нажимом. — Не кастомизироваться? — чуть удивлённо уточнил Лихач. Странно было слышать такое гонщику от гонщика. Это его натура, он был зажжён для скорости. Нестись по трассе на пределах возможностей, оставляя позади вихрь поднятой столбом пыли. Со свистом скользить покрышками на крутых поворотах, оставляя на дорожном полотне чёрные следы протектора. Какой из него гонщик без поддержания своей формы путём своевременных улучшений корпуса? — Не делать это самостоятельно, — покачав шлемом, ответил Оверрайд и, глубоко провентилировавшись, продолжил, отстранённо глядя куда-то вперед себя. — Понимаешь, система прогнозов инцидентов — это одна из самых важных вещей для гонщика. Её удаление способно нанести непоправимый ущерб твоему корпусу. Я говорю, сейчас, не только об опасных ситуациях. Форсированный двигатель без неё перестаёт работать стабильно, и ты можешь... сгореть, — голос его неожиданно дрогнул на последнем слове, и он замолк, опустив взгляд на собственные коленные шарниры. Жёлтому автоботу стало вдруг не по себе. Он не знал. Ничего не знал о последствиях. Его целью была победа в гонке. Кибер-ключ — приз победителя. Он не мог подвести команду, не мог предать их доверие. Цель стояла: любым доступным способом раздобыть Кубок Планеты. Выполнить миссию. Но такой ценой? Нет. Спалить себя заживо он не собирался. — Я попросил Паникёра установить её тебе обратно, — тихо произнёс велоцитронец, вернув настройки вокалайзера. — Но... — хотел было возразить Лихач, вспомнив, что оставил эти детали в мастерской ангара Надлома и Счётчика, но ему не дали больше произнести ни звука, резко, но мягко схватив за запястный шарнир. — Ты отключился у меня на манипуляторах и захрипел двигателем, — тихим серьёзным тоном известил его красный гонщик, встретившись с ним взглядом. — Я сразу понял, что ты сделал с собой ради победы в гонке. Пожалуйста, Лихач, не делай так больше. Юный автобот слегка вздрогнул от неожиданности. Он смотрел в светло-голубую оптику и чётко видел в ней явный отголосок страха. И тут ему стало понятно, что Оверрайд не просто за него волновался. Он боялся его потерять. И этот взгляд, что направлен сейчас на него. Он уже не раз видел нечто подобное, когда ему выговаривали за нарушение, приводя в пример кого-то другого, кому не так хорошо повезло выйти невредимым из ситуации, как ему. Тот же Рэтчет, когда латал его уже взрослого, но ещё официально спарклинга. Его оптика становилась мутной от воспоминаний, глядела сквозь него, когда он вспоминал погасших или неспасённых им товарищей. В ней так же сквозил отголосок то страха, то боли, в зависимости от ситуации. А теперь так же на него смотрел и лидер Велоцитрона. Вероятно, он собственной оптикой видел последствия удаления системы прогнозов инцидентов и не хотел вновь быть этому свидетелем. — Обещаю, что не буду, — тихо почти шёпотом произнёс Лихач, накрыв своей ладонью пальцы красного манипулятора на своём запястном шарнире. — Прости, что заставил волноваться. Оверрайд чуть встрепенулся, теряя то нехорошее выражение оптики, которое жёлтый гонщик так сильно не любил. Его взгляд потеплел, становясь мягким и едва-едва приятно удивлённым, когда он перевёл его на их манипуляторы. Юный автобот слегка смутился, но ладонь убирать не спешил. Он хотел лишь проявить дружеский жест по отношению к расстроенному товарищу, но, кажется, немного с этим переборщил. Тот тоже это заметил, и так же не спешил освобождать свой манипулятор. — Что там с историей? — мягко перевёл тему велоцитронец в более приятное русло. — Ты остановился на последствиях расформирования рэкеров. Продолжим? Лихач был совсем не против такой перемены в их общении, а наоборот очень даже за. Он, улыбнувшись, высвободил оба свои манипулятора и, подвинувшись ближе к товарищу, с энтузиазмом поднёс ближе активированный датапад. — Нет, начнём с самого начала, — ответил он, переключая на начальную главу. — Тут столько всего интересного... Однако, застыв с раскрытым предисловием в виде описания структуры общества, экономической, социальной и политической ситуации в период возникновения предпосылок будущей многоворновой войны, жёлтый гонщик вновь перевёл взгляд на золотистый фейсплейт нового члена команды автоботов. Тот, уловив заминку собеседника, тоже посмотрел на него в ответ. — Чуть не забыл, — смущённо пролепетал Лихач, запустив ладонь в сабспейс, и, вытащив два немаленьких куба с голубой субстанцией, протянул их товарищу. — Это тебе. Я подумал, вдруг ты не заправлялся. Оверрайд недоумённо уставился на предложенный энергон. Он явно не ожидал подобного шага, но этот маленький жест дружеской заботы его приятно впечатлил. — Спасибо, — взяв один из кубов, он с мягкой улыбкой коротко поблагодарил юного автобота. — Они оба твои, — в ответ произнёс жёлтый гонщик, продолжая протягивать ему оставшийся куб. — Я уже заправлялся. Велоцитронец чуть удивлённо принял и второй куб, чувствуя слабую неловкость. Странные они, кибертронцы-автоботы. Бескорыстно помогают, даже порой в ущерб себе. Заботятся друг о друге, как обычно на Велоцитроне это делают только близкие мехи. А ещё они щедрые и благородные. Именно эти черты его зацепили в Лихаче тогда, ещё во время гонки. Именно они толкнули его к принятию такого сложного решения, как последовать за автоботами. Это... впечатляло. Заражало своей искренностью. Ему тоже захотелось научиться делиться теплотой своей искры с другими. Ведь он давно уже позабыл, какого это, когда делаешь что-то для кого-то, а не для себя. Наверное, в последний раз это было ещё тогда, когда Кубок Планеты принадлежал его предшественнику. Он улыбнулся, рассматривая содержимое куба. Всплывшие из глубин памяти тёплые воспоминания о давно минувших днях, согревали его искру, но и всё ещё несли в себе частичку грусти. Лихач мысленно порадовался, что смог вызвать улыбку у Оверрайд. Он вновь поднёс ближе активированный датапад и погрузил их двоих в интереснейшую хронику исторических событий Кибертрона.***
— Оптимус, — тихо окликнул его Вектор Прайм, опустив ладони на красные плечевые блоки. — Остановись. Лидер автоботов подчинился, сворачивая поля и деактивируя протокол влияния. Он разочаровано провентилировался, плавно мотнув шлемом, погасил оптику и опустил шлем. Ничего не выходит. Старается изо всех сил, но этого недостаточно. Недостаточно для активации в полную мощность. Он чувствует этот внутренний блок, стоящий перед ним препятствием в достижении поставленной цели. Чувствует и знает... предполагает, что знает, с чем это может быть связано. Но не хочет в это верить. Нет. Столько ворн уже прошло. Оно не могло оставить настолько глубокий отпечаток в его искре. Манипуляторы исчезли с его плеч. Позади раздались шаги, обогнули его сбоку и затихли прямо перед ним. Раздался слабый шорох и тихий стук где-то внизу. Младший Прайм активировал видеозахват и встетился с ярко-алой оптикой напротив. — В чём дело? — участливо спросил хранитель времени и пространства. Он стоял, вернее, сидел перед ним на коленях, глядя снизу вверх будто сквозь оптику в самую глубину его искры. Оптимус чувствовал его желание помочь, слабое непонимание и теплоту заботы. А так же он понимал, что и его смятение, растерянность и лёгкая обречённость прекрасно им считывались. — Не могу, не получается, — покачав шлемом, тихо ответил он. — Это я уже понял, — мягко произнёс Вектор Прайм, накрывая манипулятором чёрные пальцы на коленных шарнирах. — Тебе что-то мешает. Мешает. Это действительно так. Он прекрасно распознал и эту деталь, хотя сам лидер автоботов упрямо не хотел её замечать. Оно не может ему мешать. Много ворн не мешало, так почему же сейчас? — Вектор Прайм, я... — он попытался произнести хотя бы пару слов о том событии, которое, вероятно, мешает ему выкрутить протокол влияния на максимум, но вокалайзер вдруг дал сбой. Снова. Как и тогда. Он шёл сквозь разрушенные кварталы окраины Айякона. Как он выбрался из Каона и каким чудом пересёк расстояние до родного города, он не помнил. Он лишь знал, что его здесь ждут. Его ищут. Должны искать. Нужно только добраться до базы или до архива. Там его товарищи, они помогут залатать ему ранения. Ноги подкашивались, его кидало из стороны в сторону, а процессор будто плавал в какой-то органической жидкости и крутился, вертелся... К форсунке подступила дурнота, но его баки и так пусты. Нечего опустошать. Плывущий видеозахват выхватил вдалеке среди развалин бывшего энергохранилища очертания неопознанной группы. То, что это автоботы, он понял только тогда, когда услышал знакомый голос: — Рэтчет, — окликнул медика его первый, самый первый лейтенант с позывным Джаз. Он видел ошарашенную голубую оптику его появившегося старого друга. Видел, как трое или четверо автоботов спешно приближались к нему. Слышал, как медик выругался, а кто-то в шоке помянул их Создателя. Да, состояние его оставляло желать лучшего. Весь потрёпанный это точно, но со стороны он себя не видел. К счастью, наверное. Оранжево-белый корпус моментально подхватил его под манипулятор, позволяя опираться о его плечевые блоки. Ему помогли идти дальше, вели на базу или куда-то в укрытие. — Рэтчет, я... — попытался сказать он другу о случившемся, но вокалайзер резко оборвался. Губы шевельнулись в попытке произнести хоть слово о том, что произошло там, но не получилось произнести ни звука. — Побереги силы, Орион... Оптимус, — ответил ему полевой медик, помогая держаться в вертикальном положении. Он пробовал рассказать Рэтчету и после ремонта, но выходило тоже самое. Не получалось. Хотя его друг на то и медик, что понял всё без слов. Вместо них ему о произошедшем подробно поведали повреждения на корпусе. Каждая царапина, каждый разорванный проводок сдали все действия десептиконских мучителей со всеми болтиками. Оптимус вынырнул из короткого воспоминания и, глубоко провентилировавшись, перевёл взгляд с внимательной алой оптики куда-то в сторону. Сожалея, что не может сказать, но и не зная, стоит ли. — Не готов сейчас об этом рассказать, — понял его Вектор Прайм, переплетая его пальцы со своими. Утвердительная интонация с лёгким уклоном в вопрос звучала ласково. Будто он каким-то образом догадывался, что причиной барьера мощности для протокола является нечто такое, о чём даже самому близкому меху не поведуешь. Догадывался, но не настаивал. Лишь с пониманием мягко смотрел на него своей до невозможности притягательной алой оптикой, поглаживая большим пальцем его запястный шарнир. Лидер автоботов слабо, как-то нехотя кивнул, бросив взгляд на их переплетённые манипуляторы. Хранитель времени и пространства так же медленно кивнул ему в ответ. — Тогда нам пора прекратить тренировку, — прошептал он, поднимаясь с колен. Оптимус вдруг ощутил колючее волнение от того, что его предшественник отказывается ему дальше помогать потому, что он не может ему назвать причину барьера мощности. Он не знает, как с этим быть, но и оставлять дело на полпути было нельзя. Вдруг он навредит Мегальву из-за нестабильности протокола, который управляет их соединением? Или повредит себя перенапряжением и подведёт всю команду, всех эвакуированных кибертронцев и не догадывающихся об их существовании землян? Что, если из-за этого он завалит миссию по спасению Вселенной? — Но, я тогда не смогу... — попытался возразить он. — Сможешь, — мягко отрезал Вектор Прайм, протягивая ему манипулятор. — Думаю, для Суперлинка такой мощности будет достаточно. Оптимус с сомнением глянул на раскрытую серую ладонь. По нити чётко транслировалась уверенность. Его собрат верил в то, что он говорил. Будто точно знал, что действительно такой мощности протокола влияния будет достаточно для доминирующей роли ведущего в их соединении с Мегальвом. Шлак! В него верит один из Первых Тринадцати Праймов. Лучшей поддержки не сыскать нигде и никогда. А он ещё смеет сомневаться! Выбросив из процессора такие не нужные сейчас сомнения, лидер автоботов протянул манипулятор в ответ. В конце концов, кто он такой, чтобы сомневаться в уверенности своего предшественника? — Надеюсь, ты прав, — тихо произнёс он, поднявшись с кресла. Корпус почему-то казался тяжёлым, а в процессоре стоял противненький гул. Будто он просидел за анализом и сортировкой холо-кристаллов в родном Айяконском архиве орна эдак два-три подряд. С коротким перерывом на перезарядку с симуляцией на тему переборки тех же материалов. Усталость, а это была именно она, была для него немного неожиданной. Что он такого делал, чтобы так вымотаться? Да ничего! Просто сидел и распускал поля каких-то там пару цикл... Сколько-сколько они тут просидели?! Оптимус глянул на внутренний хронометр и, мягко говоря, оквинт… кхм, пришёл в искреннее недоумение от скорости пролетевшего времени. Целый джоор! Половина орна просвистела над аудиодатчиком, как выстрел из бластера! Лидер автоботов, мотнув шлемом, потёр манипулятором макушку. Шлак! — Кажется, мы немного перестарались с нагрузкой, — озвучил очевидный факт Вектор Прайм, мягко обхватив своего последователя за плечевые блоки. Тот поднял взгляд, встречаясь с алой оптикой. Яркая. Красивая. Сияет, как после энергообмена. Ах, да — думает он чуть заторможено. Матрица. Лидер автоботов опустил шлем, скользнув взглядом по белой грудной броне. Манипулятор, будто сам собой, лёг прямо на её центральный стык. Тух-тух-тух... Тихая едва уловимая вибрация пульсации Первородной искры под пальцами. Захотелось прижаться к ней крепче, чтобы лучше слышать, чувствовать её импульсы. А ещё, лечь, заключив в объятия бело-розовый корпус одного из Первых Тринадцати. И кубик энергона не помешал бы... Хранитель времени и пространства мягко улыбнулся в ответ. Он прекрасно уловил желания своего собрата. — У меня к тебе предложение интимного плана, — тихо-тихо почти одними губами прошептал он. — Какое? — чуть собравшись с мыслями, так же едва слышно спросил Оптимус. — Хочешь, чтобы я озвучил? — заигрывающе вопросом на вопрос ответил ему Вектор Прайм. Лидер автоботов слегка смутился, но шлемом легонько кивнул. Нить игриво всколыхнулась, вспыхивая теплотой. Ему определённо стоит отдохнуть, но и от предложения такого характера он отказываться не собирался. Пусть его и не озвучили ещё, однако он уже заранее готов был согласиться на него. — Озвучу, как только мы доберёмся до платформы, — хитро блеснув линзами, заинтриговал собрата хранитель времени. — Тогда, полагаю, нам лучше поспешить? — осторожно уточнил Оптимус, нежно огладив воронку хронаэдра. — Пока ты не передумал. Вектор Прайм, задорно фыркнув воздухозаборниками, отступил назад. Он развернулся к нему спиной и медленно направился к выходу. Лидер автоботов, застыв у кресла, молча проводил его уставшим взглядом. И только тогда, когда бело-розовый корпус уже почти покинул его кабинет, он поймал многозначительный взгляд ярко-алой оптики, адресованный ему. — Не передумаю, — уже громче, чем они общались до этого, заверил его хранитель времени и пространства, перед тем, как сделать последний шаг в коридор. Двери за ним закрылись, оставляя Оптимуса наедине со своими мыслями. Он устало провентилировался и вновь потёр шлем. В процессоре мелькнула идея, догнать предшественника и вытворить с ним то же самое, что и он с ним в начале этого орна. Только не в жилой кварте, а в первом попавшемся отсеке. Можно даже в командном центре, если там, конечно, никого нет. Заманчивая, кстати, идея... Взгляд зацепился за всё ещё сидящего на столе миникона. Тот по-прежнему увлечённо изучал активированный датапад, полностью поглощённый этим процессом. Он даже никак не отреагировал на уход своего старшего компаньона. Будто и не заметил этого. Лидер автоботов где-то с пару кликов так и стоял у кресла, уставившись на маленького серого меха. Это немного ставило его в тупик. Вектор Прайм ушёл, и если он тоже уйдёт, то, как же тогда быть Охраннику? Он ведь почти одно целое с хранителем времени. Его не стоит тут забывать. И, вообще, забывать, где бы то ни было. Но с другой стороны, миникон взрослый самостоятельный мех, имеющий право на личную жизнь и свои интересы. Ну, не в охапку же его сграбастывать со стола и тащить вслед за его старшим компаньоном? Ей-Праймус, это же глупо! К тому же сам Оптимус нисколько не против, что его датапады читают. Тем более с такой сильной увлечённостью. Подумав, что же будет, если они с Вектором Праймом окажутся в личной кварте нынешнего Прайма, Оптимус с неким неуверенным сомнением окинул оценивающим взглядом читающего Охранника. В конце концов, что он потеряет, если... Несколько поколебавшись, лидер автоботов набрал сообщение и быстро, без лишних раздумий, отправил его. Миникон, вздрогнув от неожиданности, оторвался от увлекательного по содержанию датапада и перевёл несколько растерянный недоумённый взгляд большой жёлтой оптики на хозяина кабинета. — Прости, не хотел тебя отвлекать, — устало произнёс Оптимус, сделав пару шагов ему навстречу. — Это пароль. На случай, если Вектор Прайм заглянет ко мне. Лидер автоботов дождался медленного кивка, повернулся к выходу и спокойно с чистой совестью покинул свой рабочий отсек. Охранник проводил его обескураженным взглядом и, когда дверь с тихим шуршанием закрылась, неверяще мотнул шлемом. Вот, это сейчас серьёзно? Что это было? Он вновь вывел на внутренний экран полученное сообщение с древнекибертронскими символами, складывающимися в имя хранителя времени и пространства, и, пожав плечевыми блоками, глубоко провентилировался, возвращаясь к увлекательному датападу "О вновь зажжённых или вернувшихся с колодца искр".***
Та-а-ак. Бубновый. Пиковый. Трефовый. Шлак! Где же червовый? Уже вся колода собрана, разобрана и сложена, переложена, а все тузы, кроме одного заняли свои законные места в верхних ячейках. А этот один — красненький с сердечком — почему-то... Ах, да! Вот же он! Истребитель заново кликнул по колоде, раскрывая последние оставшиеся пару карт, среди которых спрятался и искомый туз, и заполнил последнюю четвёртую ячейку. Далее дело пошло очень и очень быстро. Двойки, тройки, четвёрки... Карты быстро-быстро с каждым щелчком управляющей панели перемещались с основного зелёного поля на отведённые для каждой масти ячейки. Когда последний король, накрыл даму, сложенные стопочками карты волнообразно запрыгали в разные стороны по экрану. Зелёный автобот удовлетворённо откинулся на спинку кресла и, потянувшись, чуть выгнулся дугой, разминая детали корпуса. — И как называется эта земная игра? Вздрогнув, он едва ли не подпрыгнул вместе с креслом до самого потолка. Нет, он, конечно, всё понимает... Что Оптимус их командир, что они выполняют очень ответственную миссию, что базируются сейчас на чужой планете. Да, в конце концов, что военное положение, не смотря ни на что, так никто и не думал отменять. Но нельзя же так тихонечко подкрадываться из-за крыльев! Истребитель откинул назад шлем, запрокидывая его так, чтобы можно было увидеть своего лидера прислонившегося к стеночке у входа. Вверх тормашками, конечно, но всё же... Со стороны Оптимуса вид открывался просто великолепный: раскинувшийся на кресле его заместитель, растопыривший в разные стороны не только крылья, но и манипуляторы с ногами, выглядывающими из-за достаточно широкой спинки, поверх которой расположился перевёрнутый шлем. И всё это на фоне прыгающих на большом экране карт. Потрясающе. — Это... — чуть замявшись с ответом, Истребитель быстро сложил свои конечности, умещая их в пределах кресла, и уже с приличным невозмутимым видом, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, полностью развернулся к лидеру автоботов. — Это "Пасьянс Косынка". Распространённая компьютерная игра среди землян. Особенно, как сказал Бад, среди офисных работников. — Понятно, — коротко уронил Оптимус и, подойдя к подчинённому ближе, мягко попросил. — Истребитель, запусти, пожалуйста, обновления контуров систем безопасности. — Будет сделано, — повернувшись обратно к управляющей консоли, ответил Истребитель. Он свернул окно с Пасьянсом и активировал параметры систем безопасности базы, начиная активно щёлкать по кнопкам, выводя ползущие графики, изменяющиеся диаграммы и постоянно гуляющие то вверх, то вниз числовые показатели. — К завтрашнему орну, нужно будет включить усиленную защиту подавления исходящих сигналов, — тихо предупредил его Оптимус и, дождавшись, когда его заместитель бросит на него непонимающий взгляд, устало пояснил. — Завтра попробуем соединить Кибер-ключ и Омега-шлюзом. — Всё понял, — ровно ответил ему Истребитель, возвращаясь к экрану. — Я сейчас запущу обновления. К завтрашнему орну система будет полностью готова к использованию. Лидер автоботов, медленно кивнув, направился к выходу из командного центра. В дверях он столкнулся с Фугасом, который тащил два куба энергона на рабочее место во вне рабочее время, и, перебросившись с ним парой фраз, поспешил к лифту. В конце концов, его уже, наверное, заждались на нижнем уровне.***
Он шёл по коридору, равнодушно минуя одну дверь за другой. Ведь нужная ему кварта находится в самом конце. Она самая последняя, самая дальняя на нижнем уровне. Вектор Прайм почему-то выбрал именно её. То ли пытаясь держать дистанцию от команды, к которой вынужден был примкнуть, когда покинул безвременье, тем самым ещё больше подчёркивая свою непричастность к автоботам. То ли просто из желания перезаряжаться в тихом укромном уголке. Ведь кроме него в самый конец коридора никто и не заходит. Ну, разве что только сам Оптимус, который выбрал кварту по соседству. Он это сделал не специально. Честное слово, не специально! Просто... выбрал... ту, которая рядышком. Потому, что ему так захотелось. Он и не думал, даже не предполагал, что их взаимоотношения окажутся... разовьются до такого уровня. И не мечтал. Просто искра почему-то тянулась тогда к предшественнику, а бампер в поисках приключений толкнул его на эти якобы конфиденциальные беседы, и подсказал с выбором кварты. И вот, сейчас, миновав пустующие отсеки, и проходя мимо своего, он мысленно порадова... Оптимус резко остановился на полушаге, замерев посреди коридора. Ему оставалось всего несколько шагов до заветной двери в апартаменты одного из Первых Тринадцати, но... Он смотрел в конец коридора, видел запертую дверь и... Вектора Прайма внутри нет. Это было всё ещё не привычно. Ощущать эту связь. Будто что-то подсказывает, очень похожее на протоколы интуиции, но более отчётливое, более понятное. Логичное, что ли? Связывающая их теперь нить замирала, когда он смотрел на дверь в конце коридора, и разливалась слабым теплом, когда переводил взгляд на ту, что вела в его отсек. Это было немного странно. Не так, как с эмоциями. При них нить колебалась, натягивалась как струна, звенела, ослаблялась, дёргалась... А сейчас искру окатывало нежной приятной волной. Он сделал шаг к своему отсеку, и вновь тепло. Неужели его предшественник действительно там? Пальцы пробежались по панели блокировки, набирая привычные символы пароля, и дверь гостеприимно распахнулась. Кварта встретила его уже зажжённым приглушённым освещением, в мягком полумраке которого его взгляд быстро распознал очертания искомого объекта. Вектор Прайм стоял почти у самого входа, прислонившись к пустующей стене оружейным модулем. Его манипуляторы скрещены на грудной секции, а ярко-алая оптика с мягким мерцанием тут же была направлена на вошедшего владельца апартаментов. — Тебе не помешала бы перезагрузка, ты неважно выглядишь, — тихо констатировал он очевидный факт, пропуская в звучание вокалайзера нежные, озабоченные его состоянием модуляции. — Обсудим варианты? Лидер автоботов, заперев за собой дверь, развернулся к своему предшественнику. Сквозь навалившуюся усталость, он чувствовал слабую смесь из неуверенности, неловкости и едва распознаваемого смущения. Все сеансы интерфейса, что происходили между ними, случались в основном по инициативе хранителя времени. Он первым делал шаг, словом или действием... Это не важно. Важно то, что они никогда не обсуждали эту тему. Он всегда действовал по наитию, подталкиваемый жестами или взглядами партнёра. В последние пару орнов ещё и колебаниями нити Праймуса. А сейчас... Внимательно глядя на него своей невероятной красной оптикой, Вектор Прайм спокойно ожидал ответ. Не давил, не торопил — связывающая их нить медленно шевелилась, мягко транслируя заинтересованность в озвученной теме старшего Прайма. — Обсудим, — согласился Оптимус, скользнув пальцами по белому сегменту предплечной брони манипулятора собрата. — Присядем? Хранитель времени и пространства, коротко кивнув, последовал предложению и уселся на краю платформы. Лидер автоботов расположился рядом, потупив оптику в пол. Наступила неуютная чуть напряжённая пауза. — Смущает подобная тема? — мягко поинтересовался Вектор Прайм, хорошо ощущая чужую неловкость. — Честно признаться, никогда ни с кем не поднимал подобных вопросов, — искренне поделился Оптимус, медленно подняв осторожный взгляд на собеседника. Тот взглянул ему в ответ. Оптика в оптику. Ярко-алая напротив слегка приглушённой жёлтой. — Тогда попробуем? — без тени смущения, используя едва уловимые хрипловатые нотки, спросил хранитель времени и, получив короткий не совсем уверенный кивок, продолжил. — Как бы ты хотел? Что тебе больше нравится? Лидер автоботов оторопел от прямоты своего предшественника. Он ощутил, как фейсплейт начал плавно загораться смущением, как споткнулась и замерла на полклика собственная вентиляция, а на внутреннем экране замаячил ускорившийся показатель циркуляции энергона по магистралям. Искра запульсировала сильнее, короткие всполохи её поля отчётливо ощущались близлежащими системами. С топливной форсунки выступил чуть вязковатый антифриз. Он аккуратно сглотнул его, чтобы было как можно незаметнее. И так нить Праймуса каждый наноклик сдаёт все его чувства со всеми болтиками. Медленно провентилировавшись, он попытался сосредоточиться на вопросе. Вернее на его ответе. Что он хочет? Что больше нравится? Что... — Я... эм... — попытался ответить Оптимус, но, призадумавшись, затих. Ему нравится Вектор Прайм. Сильно-сильно нравится. В любом виде, везде и без разницы в какой роли и позе. Одно только его нахождение рядом грело искру и заставляло её пульсировать сильнее. А любая возможность его касаться и тем более доставлять удовольствие... да ещё и обоюдное! Взрывало процессор, выбивая к шлаковому Юникрону все предохранители и вырубало все протоколы. Но не говорить же об этом прямо!? Серые пальцы нежно накрыли чёрные, покоящиеся на синем коленном шарнире. — Давай с другой стороны, — тихо почти шёпотом произнёс хранитель времени и пространства, окатив своего собрата тёплой волной нежности и понимания по их связи. — Мне нравится быть как принимающим, так и передающим. Хотя больше предпочитаю роль принимающего, особенно при медленном темпе. Нравится, когда несдержанный нанокликовый элемент грубости резко переходит в долгую нежную ласку. Про лёгкий фетиш с пальцами ты, вероятнее всего, уже догадался. Я хотел бы, чтобы ты выпускал себя из установленных обществом рамок, когда мы наедине. Не сдерживайся, прошу тебя. Я буду этому рад. Оптимус слушал его с остановленным вентциклом. Искра запульсировала сильно-сильно, отдаваясь приглушённым набатом где-то в процессоре. Фейсплейт, казалось, скоро задымится и расплавится от степени раскалённости. Ну ей-Праймус! Он уже давно не бэта, не юнлинг и не нулёвка в первый сеанс интерфейса, чтобы так смущаться темы интимных взаимоотношений. Так какого, спрашивается, шлака он реагирует подобным образом!? Опомнившись от нахлынувших чувств, он вновь запустил вентиляцию корпуса. Воздух тяжело наполнил его системы осторожным вдохом. Нет, так дело не пойдёт. Хватит с него спарковских замашек! Пора взять себя в манипуляторы и спокойно вести этот непривычный разговор. В конце концов, с ним только что поделились интимной информацией. Довольно-таки полезной с точки зрения практики их близких взаимоотношений. — Х-хорошо, — поправляя сползшиеся параметры вокалайзера, ответил Оптимус. Он опустил неловкий взгляд на коленный шарнир, на котором его манипулятор был накрыт серыми пальцами. Они были теплее его собственных. Это простое прикосновение согревало и успокаивало. Всколыхнувшиеся эмоции постепенно ослабевали свою хватку на его искре. — Твоя очередь, — выждав достаточную паузу, мягко почти шёпотом произнёс Вектор Прайм. Он уловил этот сдерживаемый всплеск смущения своего собрата, который, не смотря на его просьбу, продолжал держать себя в общепринятых рамках приличия. Это немного подстёгивало одного из Первых Тринадцати. Он чувствовал, что младший Прайм ведёт себя несколько сковано в его обществе. Это просматривалось в его осторожных покладистых действиях. Лишь в моменты пика интерфейс-активности, он позволял себе ненадолго открыться. А сейчас он явно стеснялся обсуждения щекотливой темы. Хотя Вектору Прайму искренне хотелось бы знать его предпочтения в этом вопросе, чтобы тот спокойно смог озвучивать свои желания не только под воздействием фона. Оптимус призадумался, а нить почему-то перестала так сильно звенеть смущением. Лишь лёгкая растерянность и... желание? Хранитель времени с любопытством обвёл взглядом весь красно-синий корпус. Вот, как его сейчас понимать? То есть его фейсплейт заставило раскалиться только то, что он первым прямо озвучил свои предпочтения в интерфейсе, а когда дело дошло до лидера автоботов, то его лицевая вдруг приобрела своё нормальное нейтральное состояние. Почти нормальное. — Я... эм... — вновь призадумавшись, Оптимус аккуратно перевернул свою ладонь на коленном шарнире, нежно переплетая их пальцы, и, переведя на собеседника уже более или менее спокойный взгляд, тихо продолжил. — У меня почти нет опыта в роли принимающего. Всегда был только передающим. Но я очень... хотел бы... Он замялся, сомневаясь, стоит ли озвучивать своё желание. Вдруг собрат предложит его исполнить? Было бы очень здорово! Он действительно хотел этого, но... Всегда это шлаково но! Чтоб его Юникрону в порт, да заделать сверхпрочным герметиком, чтобы не вылезало оттуда больше никогда! Оптимус распахнул губы, чтобы завершить ответ, но взгляд зацепился за внимательную алую оптику. Яркую-яркую. Как гипнотические мерцающие огоньки во тьме таинственного острова в Ржавом море, из бэтской легенды про искроедов, что заманивали в пещеру потерявшихся путников. Только страшно не было. Хотелось последовать за ними. И не важно, куда. — Хочешь попробовать? — рокочуще почти шёпотом спросил Вектор Прайм, нежно огладив пальцем чёрный запястный шарнир. Лидер автоботов устало провентилировался. Нить Праймуса — это самое лучшее, что с ним случилось за весь актив. Он моргнул оптикой, сгоняя дымку накатившегося наваждения, и, всколыхнув связь чётким трезвым желанием, с лёгким соблазнительным смущением потянулся корпусом к предшественнику. — Хочу, — твёрдо прошептал он. Хранитель времени и пространства расплылся в лёгкой улыбке. Он ждал этого. Ни капли фона ни с одной, ни с другой стороны. Лишь слегка нестабильные эмоции младшего Прайма, что как маятник мельтешит туда-сюда, колыша их связь. Хотя внешне тот мастерски держал себя в манипуляторах. Даже фейсплейт больше не грелся, и оптика более или менее ровно мерцала, а энергополе транслировало сдержанное спокойствие. Спокойствие, которого на самом деле и близко не было. Это-то Вектор Прайм ощущал точно. Он, чуть привстав, опёрся манипуляторами о платформу возле бедра Оптимуса и, слегка поддавшись вперёд, завёл под бампер одну ногу, усевшись прямо на неё. — Только сначала я верну тебе то, что твоё по праву, — мягко произнёс он, переведя взгляд с жёлтых линз на свою грудную секцию. Раздался тихий щелчок, и броня пришла в движение. Створки над хронаэдром поползли в разные стороны, а верхняя часть воронки выдвинулась и, расколовшись на две половинки, съехала вниз, закрывая собой нижнюю часть. Обнажившаяся Матрица, более не скрытая толстым слоем защиты, приветливо вспыхнула светло-голубым сиянием, окатив приятной волной тепла. Однако взгляд лидера автоботов зацепился вовсе не за неё. Чуть позади древнего артефакта, ниже, ближе к центральной линзе хронаэдра располагался один из прекраснейших источников актива. Первородная ярко-зелёная искра спокойно пульсировала за тонким слоем защитной оболочки, поглядывая на завороженного её сиянием зрителя с приоткрытого ложемента. Тихо щёлкнули мелкие фиксаторы, высвобождая великую реликвию, которая, плавно отлеветировавшись вперёд, легла в подставленные серые ладони. Вектор Прайм медленно перевёл взгляд с Матрицы на своего последователя. Тот сидел и смотрел не в состоянии отвести оптику. По связи транслировалось восхищение, трепет и истинное созерцательное удовольствие. Проникнувшись глубиной его чувств, хранитель времени и пространства ощутил теплоту ответных своих. Они окатили его корпус нежной волной от макушки шлема до кончиков ступней. Первородная искра слабо вспыхнула, выбросив пучок зелёных лучей, и Оптимус моргнул оптикой, будто очнувшись от наваждения. — Красивая, — тихо прошептал он, медленно сглатывая выступивший антифриз. — Твоя искра, Вектор Прайм, она восхитительна. Искра вновь вспыхнула ярче, реагируя на сорвавшиеся с синих губ искренние слова. По связи затопило чувством нежности, и лидер автоботов почувствовал внутреннее удовлетворение от того, что позволил озвучить свои мысли, которые изначально квалифицировал как невероятно глупые. Силой воли он оторвал свой взгляд от ярко-зелёного сияния чужого источника актива и перевёл его на Матрицу. Она поблёскивала своей металлической окантовкой на серых протянутых к нему манипуляторах в тускловатом освещении кварты. Оптимус, нежно огладив серые пальцы, собирался принять древний артефакт с тёплых ладоней, но Вектор Прайм не спешил его отдавать. — Давай, я тебе её установлю? — тихо предложил он, медленно вернув свою броню на грудной секции в исходное закрытое состояние. Лидер автоботов, согласно кивнув, распахнул створки на своей грудной секции. Он знал, что пульсация его искры несколько ускорена, ввиду близкого нахождения объекта вожделения и некоторой интимности ситуации. Хранитель времени поднёс артефакт к его последнему месту пребывания в последние несколько ворн и, замерев на долю клика, бросил короткий взгляд своей невероятной алой оптики на фейсплейт собрата. — Искра у тебя так трепещет, Оптимус, — прошептал он, вставляя Матрицу ему в грудную секцию и защёлкивая крепления. — Она всегда так, когда ты рядом, — тихо-тихо произнёс лидер автоботов, и это была чистая правда. Красная оптика вновь метнулась вверх, встречаясь с жёлтой. Снова приятный импульс нежных эмоций по связи, и в следующий клик Оптимус, резко поддавшись вперёд, поймал слегка приоткрытые серые губы. Он, вернув броню на место, ощутил, как Вектор Прайм, скользнув пальцами вверх к его шейным проводам, со всей пылкостью, на которую только способен, ответил на поцелуй. Их глоссы столкнулись при попытке проникнуть друг другу в топливоприёмник. С кончика каждой сорвался слабый заряд, несильно ударив другую током. Оптимус чуть вздрогнул, тихо простонав в поцелуй, и сдался. Фон тягучими волнами потёк по кварте, заполняя всё её пространство. Захотелось утонуть, раствориться в этих ласковых прикосновениях, которые скользили по шейным кабелям, через затылок, по шлему к антенне. Огладив белый сегмент плечевого блока, лидер автоботов медленно отклонился назад, утягивая за собой предшественника. Тот поддался манипуляции собрата, позволяя увести себя от края платформы. Прерывая короткие сладкие поцелуи, Оптимус потихоньку отползал назад к центру ложа. Хранитель времени, нависая сверху, следовал за ним. Искра затрепетала нежно-нежно, окатив по связи томной волной желания, когда они, приняв чисто горизонтальное положение, на пару нанокликов остановились, глядя друг другу в оптику. Красная яркая сияющая огоньками страсти и жёлтая слегка приглушённая, но излучающая предвкушающее волнение. Лишь мгновение застывшей вечности, и серая ладонь манипулятора одного из Первых Тринадцати ложится на боковую часть синего шлема, огладив большим пальцем край фейсплейта в незатейливой ласке. Оптимус мягко толкнулся в серую ладонь, подставляясь под поглаживания, потёрся об неё шлемом, ластясь, как прирученный киберхищник. Вновь поцелуй. Нежный. Сладкий. Прикосновения к антенне и слабый заряд. Стон, сорвавшийся с вокалайзера. Процессор слегка поплыл под ласками, когда Вектор Прайм перешёл к тщательной обработке его шейных кабелей. Он проводил по каждому проводку глоссой, смачивая их антифризом, щекотал зарядами, проталкивая кончик меж переплетений, аккуратно сжимал дентопластами главную магистраль, слегка перекрывая поток энергона по ней. Лидер автоботов всхлипывал вентиляцией, учащённо гоняя воздух по стремительно разогревающимся системам, тихо постанывал, реагируя на действия предшественника, подставлялся, не забывая ласкать бело-розовый корпус в ответ. Спинные сегменты, центральный стык — он немного приподнял оружейный модуль, открыв доступ к чувствительным участкам. Стойки крыльев также не остались без внимания. Оптимус не уловил того момента, когда они успели обнажить интерфейс системы. Просто в один момент он ощутил, как округлый наконечник коннектора проехался по его портам, мазнув выделившейся смазкой. Он задрожал не в силах удержать рвущиеся наружу эмоции и притянул к себе хранителя времени и пространства ближе, увлекая его в глубокий нежный поцелуй. По корпусу вдоль нейроствола пробежала сладкая дрожь волнительного предвкушения. Красно-синий корпус выгнулся дугой, несдержанно дёрнув бедренной секцией вверх. Задев коннектор, он почти насадился на него, но наконечник, лишь упруго надавив на окантовку порта, мягко соскользнул с него. — Вектор Прайм, — разочаровано простонал лидер автоботов, оторвавшись от желанных губ. — Пожалуйста... Он чувствовал, как порт заполнился смазкой, будто вот-вот и потечёт наружу. Чувствовал жар нависающего над ним корпуса, его сдерживаемое нетерпение, желание соединиться и доставить удовольствие партнёру. Ему, Оптимусу. Искра вновь затрепетала в ложементе. Шла-а-а-ак! Дважды просить не пришлось, как и уточнять первоначально. Наконечник чувственно вновь проехался по внешней части порта и, надавив на окантовку, медленно стал проникать вовнутрь. Оптимус, блаженно потушив оптику, запрокинул шлем. Его корпус перехватили под плечевые секции и ощутимо прижались в нежных объятиях. Сантиметр за сантиметром, миллиметр за миллиметром. Глубже. Чувство заполнености овладевало им с каждым нанокликом, с каждым крохотным расстоянием, которое преодолевал немаленький, судя по ощущениям, коннектор. Штекерные усики защекотали разрядами по внутренним разъёмам, пока дейвайс медленно входил, распирая стенки порта. Лидер автоботов, восторженно охнув, интенсивнее зашумел вентсистемой. Его антенны оказались в плену ласковых манипуляторов, нежно поглаживающих, массирующих, щекочущих током. Он нехотя запустил видеозахват, когда Вектор Прайм замер, и, огладив пальцами розовый шлем, заворожено уставился в его ярко-алую манящую оптику. Тот смотрел на него помутневшим от возбуждения взглядом, и ждал. Ждал, когда партнёр привыкнет к его диаметру. Оптимус, слегка толкнувшись в прижавшуюся к нему бедренную секцию, притянул за шлем к себе предшественника. Поцелуй выходил предельно нежным и таким трепетным, что, казалось, процессор скоро задымится от переизбытка чувств. Вектор Прайм медленно поддался назад, покидая его истекающий смазкой порт. Но не успел Оптимус ощутить разочарование, как он плавно изменил направление движения и вновь его заполнил собой. Внутри заискрило напряжение, приятной волной окатив весь корпус. Ответное ощущение пришло и по нити, такое же тёплое, потрясающе приятное. Хранитель времени и пространства, аккуратно не торопясь совершал поступательные движения, сводя ими с процессора своего последователя. Тот выгибался, тихо стонал в такт мягким толчкам, хватался за оружейный модуль, притягивал к себе сильнее, ближе, теснее. Пускал ток в центральный стык спинной брони, когда умудрялся до него дотянуться. В ответ его сладко-сладко целовали, ласкали глоссой топливоприёмник, игриво щёлкали разрядами по глоссе. Гладили, щекоча током, антенны, обводили ласково аудиодатчик. Вектор Прайм, хрипло простонав, скользнул ниже, ускоряя темп. Он вновь принялся вылизывать шейные кабели, вызвав мелкую дрожь у собрата. — П-подключись, — сквозь перебои в вентцикле прошептал Оптимус, оставив смазанный поцелуй на розовом шлеме. Он чувствовал, что ещё немного и слетит в поверхностную перезагрузку. Он уже чуял её приближение. Она блуждала где-то на периферии сознания. Хранитель времени подчинился его просьбе и, плавно вогнав коннектор по самое основание, запустил процесс. Лидер автоботов ощутил, как девайс стал разворачиваться внутри: его мелкие сегменты внешней брони, расщёлкнувшись, стали расходиться в разные стороны, распирая стенки порта на максимум. Провода зашевелились, распускаясь, заполняя собой всё пространство там. Вентцикл часто-часто зашуршал отработанным воздухом в предвкушении приближающегося момента. Штекерные иглы один за другим медленно стали устанавливать подключение, шустро врезаясь во внутренние гнёзда. Оптимус, застонав, задрожал всем корпусом, а перед оптикой вдруг неожиданно вспыхнула давно позабытая картинка. Серая броня. Близко-близко. Переплетение проводов, ведущих к нему. Чужих проводов... Красно-синий корпус неосознанно напрягся. Его вентцикл замер. Искру на пару нанокликов резанул отголосок давным-давно пережитой паники. Очень слабый и не долгий. Он быстро исчез, но этого мгновения оказалось достаточно. Вектор Прайм уловил его и быстро прервал свои действия, чуть отстранившись. — Оптимус? — осторожно позвал он, сквозь дымку возбуждения обеспокоенно глядя на своего собрата. — Всё в порядке, — тут же заверил лидер автоботов, закинув ногу на его бедренную секцию, и, огладив розовый шлем, томно прошептал. — Не останавливайся. Он притянул к себе предшественника, нежно его целуя. Тот не спешил отвечать, мягко поддаваясь действиям младшего Прайма. По связи транслировалась смесь из слабого непонимания, настороженности и желания доставить партнёру истинное наслаждение. Хранитель времени не знал, какими действиями спровоцировал то леденящее чувство у партнёра, но смутная догадка о вероятной причине уже, видимо, сформировалась в его процессоре. Оптимус осознал это, когда понял, что его действия стали осторожнее, мягче, нежнее. И был ему за это искренне благодарен. Последние пару штекеров аккуратно подключились к внутренним разъёмам, и по ним потёк слабый ток. Оптимус приглушённо простонал сквозь поцелуй, тая от скольжения глоссы по нёбной пластине. Он пустил пару колючих разрядов по ней, заставив Вектора Прайма вздрогнуть и отстраниться. Его оптика ярко-алая с учащённой тактовой частотой, возбуждённо мерцая, внимательно осмотрела его фейсплейт. Лидер автоботов сделал тоже самое в ответ. Мощность тока чуть увеличилась, заставив его судорожно втянуть воздух в системы. Мало. Слишком мало. Нужно ещё. Сильнее. Перезагрузка блуждала недостижимой целью за краем сознания. Вновь маячила где-то рядом. Он заёрзал под бело-розовым корпусом, резанул отчаянным откатом и, прижавшись крепче, защекотал разрядами центральный стык спинной брони. Уловив состояние собрата, Вектор Прайм хрипло простонал и осторожно пустил ток ещё сильнее. Оптимус задрожал под тяжестью его корпуса. Шла-а-ак! Ещё немного. Совсем скоро. Надо только чуть-чуть... Его затопило блаженное удовольствие. То самое, которое бывает только на грани. Но сейчас это было вдвойне приятнее. Он чувствовал всё сильнее, ярче. Как, если бы было ещё и информационное подключение. И то оно не ощущается на столько феерично. Это означало только одно — нить Праймуса. Она ясно транслировала, что Вектор Прайм тоже был на грани. Лидер автоботов, соскользнув манипулятором с розового шлема, потянулся к своей антенне. Он нащупал серые пальцы, что сжимали её, и, огладив их, мягко отстранил от своего шлема. Красная оптика, как загипнотизированная, смотрела, как он подносит серую ладонь к своим синим губам, как вбирает два пальца в топливоприёмник, как активно начинает их ласкать глоссой. О, Праймус! Это стоило того, чтобы повторять вновь и вновь. По связи вспыхнула такая смесь ярких процессоросносных эмоций, что хранитель времени и пространства, явно, едва не вылетел за грань, каким-то чудом оставаясь балансировать на краю. Однако в следующий наноклик, сильный откат младшего Прайма, резанул по внутренним системам, сбивая ритм подачи и выбивая последние капли контроля. Вектор Прайм тихо вскрикнул, забившись в судороге и замер. Это было последнее, что Оптимус успел зафиксировать в своей памяти, перед тем, как его корпус обожгла волна перезагрузки, утягивая в приятную темноту и его тоже.***
Выход онлайн. Такой медленный, неспешный. Системы нехотя запускались одна за другой после стремительного вылета в перезагрузку. Приятная нега во всём корпусе утягивала обратно в уютные объятия оффлайна. Однако хранитель времени и пространства постарался взять себя в манипуляторы и активировал видеозахват. Первое, что он увидел, была красная броня плечевого блока и слабые отблески тусклого освещения кварты на стёклах прям возле фейсплейта. За ними ощущалась чуть учащённая пульсация искры и мерный гул приходящей в своё стабильное состояние вентиляции. Корпус под ним был всё ещё горяч и продолжал излучать постепенно слабеющий фон. Лениво приподняв шлем, Вектор Прайм развернул его кверху и замер, не в силах оторвать взгляд от представшей картины. Оптимус, всё ещё пребывая оффлайн, продолжал держать в плену своих синих губ серые пальцы. Это выглядело одновременно так пошло и невероятно невинно, что Первородная искра восторженно затрепетала в ложементе. Стабилизировавшийся уже было вентцикл позорно споткнулся, а уровень испускаемого фона вновь пополз вверх. Осторожно, чтобы не потревожить собрата, хранитель времени и пространства медленно вынул свои пальцы из чужого топливоприёмника. Они влажно блестели, смоченные антифризом, и манили своим видом, пробуждая желание взять их в... — Праймус, — тихо, но отчаянно простонал Вектор Прайм, на миг уткнувшись фейсплейтом в грудные стёкла своего последователя. Взяв себя в манипуляторы и глубоко провентилировавшись, он тяжело отстранился, нависнув над оффлайновым мехом. Жёлтая оптика на долю наноклика мигнула и снова погасла. Красно-синий корпус спокойно продолжал лежать, никак более себя не проявляя. Хранитель времени, прислушавшись к спокойствию соединяющей их связи, осторожно стал отсоединяться. Штекеры беспрепятственно покинули искрящие остаточным напряжением разъёмы и свернулись обратно в сомкнувшийся коннектор, который с лёгкостью покинул горячий влажный порт. Вектор Прайм, сложив своё оборудование и скрыв его за паховыми пластинами, аккуратно перекатился на бок, утягивая корпус младшего Прайма за собой. Тот вдруг зашевелился и приподнял шлем, встречаясь с ним взглядом. Пара нанокликов зрительного контакта, и он резко прильнул к предшественнику, уткнувшись носовым конусом ему в грудные пластины. Вектор Прайм обнял его в ответ, огладив затылочную часть синего шлема и, уткнувшись в него между антенн, оставил невинный заботливый поцелуй. Что бы там у них ни было в прошлом, сейчас это уже не имело ни какого значения. Ведь на данный момент было важно лишь то, что они вместе на одной платформе в объятиях друг друга уходят в оффлайн.***
Дочитав интересующий его датапад, Охранник нашёл своего старшего компаньона не в их кварте, а в соседней. В личном отсеке командира автоботов. Оба Прайма пребывали в глубоком оффлайне, и, чтобы никого из них не потревожить, миникон тихо подлетел к левому манипулятору Вектора Прайма и осторожно к нему пристыковался, создавая впечатление со стороны, что так всё и было.