ID работы: 7039935

Жизненные вопросы

Transformers, Трансформеры (кроссовер)
Слэш
NC-17
В процессе
37
автор
Размер:
планируется Макси, написано 99 страниц, 7 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Поделиться:
Награды от читателей:
37 Нравится 24 Отзывы 9 В сборник Скачать

Вопрос заботы (часть 2)

Настройки текста

***

      Процессор запускаться категорически не желал. Сознание блуждало по какому-то странному лабиринту из вспыхивающих то зелёным, то голубым нитям, формирующих своеобразный коридор со множеством ответвлений. Он шел прямо. Вернее плыл прямо. Потом налево. Затем снова налево и направо. Куда-то вниз, опять налево, вверх. Потом круто перевернулся вверх тормашками, куда-то нырнул и полностью потерял ориентацию в пространстве. Нити приобретали белый оттенок, некоторые сияли жёлтым и фиолетовым. Мелькнула даже красная, но он быстро потерял её из виду, завернув в очередное куда-то.       Первой более или менее отчётливой мыслью стал вопрос: "Где я оказался?" На него из глубины сознания на удивление быстро пришёл ответ. Причём вполне логичный. Даже логичнее некуда!       Матрица.       Она всегда встречала его некими сюрреалистичными образами. То бездонным тоннелем с мельтешащими образами, то галереей лиц предшественников, то большими плавающими экранами с воспоминаниями носителей Матрицы. Однажды даже он распознал в очертаниях явившегося образа стеллажи Айяконского архива. Только вместо датападов и холо-кристаллов были зеркальные сферы. Сейчас же — это лабиринт мерцающих нитей.       Полёт в пространстве замедлился и Оптимус смог-таки оглядеться вокруг более трезвым взглядом. Он заметил, что некоторые нити имеют своеобразные узлы, отличающиеся от них самих несколько другим оттенком. Насыщенно синие — на светло-фиолетовых, ярко-оранжевые — на бледно-жёлтых... Он всмотрелся в один такой, мимо которого пролетал, и разглядел в нём смутный образ золотистого корабля. Его понесло дальше, куда-то завернуло, и тут он осознал, что нити стали преимущественно одного цвета. Фиолетового. Оттенки отличались между собой: от голубоватого до розововатого, от светлого до тёмного, от бледного до насыщенного. Между переплетениями мелькала лишь одна, выбивающаяся из общей палитры. Зелёная. Яркая насыщенная, она выныривала из своеобразных фиолетовых "стен" коридора и неслась куда-то в неизвестность наравне с ним. Потом исчезала за каким-то узлом и через какое-то время вновь появлялась.       Это сияние... В сознании что-то щёлкнуло и на поверхность вылетела на краткий миг картинка: яркая обнажённая Первородная искра, бьющая бешеной пульсацией по всем сенсорам.       — Вектор Прайм? — прошелестела озвученная в этом странном подпространстве мысль.       Его дёрнуло было в сторону, но в следующий наноклик его понесло с утроенной скоростью прямо. Он пробовал оглядеться, но все нити, пролетая мимо него, смазывались в единое месиво фиолетового сияния. Впереди вскоре образовалось тёмное пятно, которое быстро росло по мере приближения. Вновь откуда-то вынырнула зелёная нить, обернулась вдоль тоннеля по спирали пару раз и, вспыхнув яркими искрами, исчезла в возросшем тёмном пятне.       Достигнув конца коридора, Оптимус резко остановился. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится в каком-то большом тёмном зале, где единственным освещением были отливающим красивым фиолетовым сиянием стены. Они почему-то казались полупрозрачными, но за ними не было видно ничего.       — Я уж было подумал, что ты заблудился, Оптимус, — раздался ровный голос, который не узнать было невозможным.       Лидер автоботов развернулся на звук и обнаружил того, кого явно не ожидал здесь найти. Нет, сухой образ прошлого и его воспоминания, как бывшего носителя Матрицы он находил здесь неоднократно. Это-то вполне ожидаемо и ни капельки не удивило бы его, но... Ментальная проекция реального сознания?.. На вид тот же корпус, те же краски, но окутано всё зеленоватым сиянием. Таким же, только светло-голубым окутан сейчас и сам Оптимус.       "Какого шлака?!" — подумал он, запоздало осознавая, что внутри Матрицы озвучиваются все мысли.       — Вот это я у тебя хотел спросить, — спокойным тоном ответил Вектор Прайм, скрестив на грудной секции манипуляторы. — Какого шлака, ты скопил столько напряжения, что едва не сжёг нас обоих?       По связи вдруг ударило раздражением. Он был зол на собрата. Так зол, что хотел вмазать по его фейсплейту. Это так ярко ощущалось, что Оптимус поразился, как он умудряется держать себя в манипуляторах. И только получше прислушавшись к поступаемым волнам, он понял, что прячется за неистовым гневом. Что им прикрывается.       Хранитель времени и пространства уловил все его эмоции. И краткое удивление, и вину затопившее искру, и даже растерялось после того, как последователь распознал-таки его искреннее волнение и переживание, скрытое за раздражением. Он лишь сымитировал глубокий вентцикл и покачал шлемом.       — Помнишь, ты спрашивал, знаю ли я что-то о той связи, что возникла между тобой и Мегальвом? — спросил вдруг Вектор Прайм.       — Ты ответил, что тебе ничего об этом неизвестно, — кратко кивнув, вспомнил Оптимус тот разговор в дремучем лесу на Аниматросе.       — Верно, — подтвердил один из Первых Тринадцати, разворачиваясь к собеседнику спиной и всматриваясь куда-то вверх. — Но кое-кто может знать.       — Кто же? — недоумённо вырвалась мысль, ответ на которую тут же был озвучен.       — /Нексус Прайм/, — на чистом древнекибертронстком позвал хранитель времени и пространства своего брата в пустоте.       Сверху замерцали фиолетовые искры, зажигаясь более отчётливыми пятнами, что закружились, вспыхивая синеватыми протуберанцами, соединяясь между собой. Возникший призрачный силуэт быстро обрёл чёткость, превратившись в высокого, чуть выше их самих, статного меха с сине-белым корпусом и золотистыми узорами по броне, смутно похожими на те, что красовались на бело-розовом корпусе хранителя времени. Фейсплейт его был безэмоциональным, холодным. Даже жёлтая оптика его была холодного неживого оттенка. Короткие округлые крылья выдавали лётный альтмод, но некрупные колёса в нижней части корпуса в это никак не вписывались.       — Вектор Прайм, Оптимус Прайм, — сухо поприветствовал образ хранителя энергона и прогресса.       Лидер автоботов чуть повёл плечевым блоком, когда ледяной осколок тупой боли кольнул по связи. Он помнил, что оба его предшественника были связаны такой же нитью. Вероятно, их взаимоотношения были так же близки, как сейчас между Оптимусом и Вектором Праймом. По крайней мере, этот неприятный импульс, который он только что ощутил, говорил именно об этом. Хотелось что-то сделать... Что-то... Приобнять? Приободрить? Не мешать? Оставить их наедине? Но это всего лишь воспоминание. Если хранителю времени больно от отстранённости представшего образа его партнёра в прошлом, от того, что уже никак не вернуть те далёкие времена, то тут лидер автоботов, к сожалению, абсолютно бессилен.       Импульс участия и сочувствия, исходящий от него, Вектор Прайм, очевидно, уловил по связывающей их нити и, опустив шлем, тихо, но отчётливо произнёс:       — Нас интересует проект Суперлинк .       — Данный проект потерпел неудачу на начальной стадии, — тут же сухо начал повествование образ Нексуса Прайма. — Эксперимент был прерван по причине нестабильности связывающего протокола. Суть его содержалась в следующем: два трансформера со схожим набором управляющих подпрограмм при наличии определённых условий способны объединить свои корпуса в одно целое. Одним из важных факторов является полное взаимное доверие. Без него физическое соединение невозможно.       — В чём проявлялась нестабильность связи? — не удержавшись, спросил Оптимус, шагнув ближе к Вектору и Нексусу Прайму.       — Протокол подразумевает ведуще-ведомую схему взаимодействия, — ответил хранитель энергона. — Один должен управлять другим, а другой — безропотно подчиняться первому. Тоже касается и ментально-эмоциональной сферы. Ведущий во время единения перенимает мысли и эмоции ведомого. Если у ведомого они сильные или слишком отличаются от тех, что есть у ведущего, то это приводит к повышению напряжения в сетях и последующему перегоранию главного процессора. Собственно, это и есть причина закрытия проекта Суперлинк. Более подробные последствия известны Амальгамусу Прайму. Предположительно протокол Суперлинк должен работать стабильно при полном подчинении или подавлении воли ведомого. Но это не точно.       Бросив взгляд на поникшего Вектора Прайма, который по прежнему упрямо глядел куда-то в чернеющий пол, Оптимус вновь поднял оптику на образ-воспоминание Нексуса Прайма.       — Спасибо, Нексус Прайм.       Образ кивнул в ответ и, побледнев, распался на мелкие-мелкие искры. Рассеявшаяся пыль воспоминания почему-то причинила ещё больше боли хранителю времени. Лидер автоботов это отчётливо уловил. Нить, как натянутая струна звенела тоской и отчаянием, печалью и смирением. Он знал, какого это, когда самые близкие уходят в самый неподходящий момент, когда нуждаешься в них, искрой тянешься к тому, кого уже нет. И лишь примерно представлял, какого это, когда можешь видеть дорогого тебе меха, общаться с ним, осознавая, что это всего-то его бездушный образ. Холо-проекция. Воспроизведённое воспоминание, от которого уже никогда не будет эмоционального отклика.       — Вектор Прайм? — позвал Оптимус своего предшественника.       Тот глубоко провентилировался, мысленно загоняя чувства поглубже в искру, и, всколыхнув связь чувством одиночества, сделал шаг к сияющему ярким фиолетовым тоннелю.       — Пойдём, — отчуждённо прошелестел хранитель времени и пространства. — Нужно ещё найти Амальг...       Оптимус резко поймал собрата за запястье, не дав тому закончить фразу, и, дёрнув его на себя, заключил в крепкие объятия. Вектор Прайм опешил от такой перемены положения. Причём настолько сильно, что глухая стена, за которой он постарался спрятать всколыхнувшиеся чувства, в одно мгновение рухнула. Его искру затопило всё то, что скопилось за ворны пребывания вне времени. Всё, что терзало его искру. И неизвестность судьбы Тринадцати. И долгие поиски вне времени информации о том, что же произошло с каждым из них. И невозможность нащупать ту нить, что связывала его с Нексусом Праймом. Глухая тишина. Пустота. Ни вибраций, ни теплоты, что согревали искру в клики отсутствия рядом связанного с тобой меха. Ничего.       И это ничего вне времени и пространства с каждым выходом онлайн всё больше и больше превращало его в бездушный механизм... Хранитель времени, дитя Праймуса, получивший честь исполнять свой долг перед Создателем в благодарность за спасение Всеискры. Он знал, знал все преимущества своего положения. О них мечтали многие разумные живые существа, в том числе и кибертронцы. Но никто из них не в состоянии понять, что все его способности, дарованные Праймусом при активации, все преимущества положения хранителя времени и пространства в итоге оборачиваются против него самого. Видеть рассветы и падения цивилизаций, быть неподвластным времени, видеть судьбу каждого... Знать, что случилось с каждым из его братьев.       Вектор Прайм сильнее уткнулся носовым конусом в шейные кабели нынешнего Прайма, обнимая его в ответ. Тот прижимал его к себе так крепко, насколько это позволяла его ментальная проекция сознания. Оптимус прекрасно ощутил эту процессоросносную волну чужих эмоций, что захлестнули его предшественника по самую макушку шлема. Чувствовал, как проекция бело-розового корпуса мелко дрожит в его манипуляторах. Так отчётливо, будто всё это происходит в реальности, а не в Матрице.       — Сколько же ты мучился? — тихо, едва слышно прошептал лидер автоботов, прижимаясь боковой частью фейсплейта к розовому шлему.       — Теперь это не важно, — так же тихо ответил ему Вектор Прайм, постепенно успокаиваясь.       Волна эмоций уже почти схлынула, медленно тлея в Первородной искре, но корпус ещё едва ощутимо подрагивал. По связи вопреки всему разлилось тепло. Это было сродни лучу солнца после кислотного дождя. Тупая боль ещё была, но уже не терзала искру. Она отходила на второй план, уступая место более тёплым чувствам.       — Важно, — искренне шепнул Оптимус на розовый аудиодатчик. — Для меня важно.       Нить Праймуса завибрировала, вспыхнув мягким удивлением, глубочайшей признательностью и... благодарностью? Хранитель времени и пространства нехотя отстранился, всматриваясь в жёлтую, отливающую слабым светло-голубоватым сиянием, оптику напротив. Боль стихла окончательно, затаившись в недоступных, самых тёмных уголках искры. И лидер автоботов это уловил. Даже не смотря на ровный, непроницаемый фейсплейт одного из Первых Тринадцати, внимательный взгляд его красной, отливающей зеленоватым сиянием, оптики, сейчас Вектор Прайм казался максимально открытым перед ним, перед Оптимусом.       Оптимус вновь залюбовался сиянием оптики предшественника и, подняв манипулятор к его фейсплейту, аккуратно провёл большим пальцем под линзой, смахивая так и не сорвавшуюся каплю призрачного омывателя. Тот вдруг отвёл взгляд в сторону, а нить всколыхнулась чувством неловкости. Где-то далеко на периферии, едва улавливаемое краем сознания укорительно прошелестело нечто похожее, не то на далёкий невнятный голос, не то на смутную мысль: "Распустился тут!"       Оптимус сделал вид, что ему это показалось. Ведь и по связи и по виду Вектор Прайм всё ещё транслировал тёплые чувства по отношению к нему, хотя и явно ощущал себя немного не в своей тарелке после неожиданного тихого выброса эмоций.       — Тебе легче, — вопрос прозвучал как мягкое утверждение, ведь было всё и так очевидно.       — Да, — очень тихо ответил хранитель времени, пропуская хрипловатые модуляции.       — Пора бы уже возвращаться, — вслух подумал лидер автоботов, позволяя предшественнику мягко выскользнуть из его объятий.       — Рано, — бросил ему тот, вновь повернувшись к сияющему выходу из зала.       — В смысле? — недоумённо спросил нынешний Прайм.       — Наши корпуса всё ещё сильно перегреты, — своим обычным тоном ответил Вектор Прайм. — Цепи в твоём корпусе, Оптимус, были перенапряжены, и попытка нормализовать энергию через интерфейс не удалась. Пришлось подключить к проблеме Праймуса.       — Праймуса? Зачем? — удивился Оптимус, подойдя к собеседнику ближе.       — Он позволил подключиться мне к Матрице, чтобы помочь тебе разобраться с потоками энергии, — пояснил тот, повернувшись к нему фейсплейтом. — Кстати, я их уже переключил. Ещё до того, как ты оказался в кластере Нексуса.       — Значит... — начал лидер автоботов, приложив манипулятор к стёклам на грудной секции.       Он почувствовал ласковое прикосновение надежды, что излишняя энергия древнего артефакта не станет больше скапливаться в его корпусе. Но его предшественник отрицательно качнул шлемом.       — Не совсем. Её мощность станет меньше, и, как поведал мне Прима, выход излишней энергии, возможно, станет доступен путём активации силы кибер-ключа. Но это не точно.       Оптимус кивнул в ответ, испытывая сильнейшее чувство искренней благодарности за проявленную заботу. Он хотел было озвучить это и уже открыл топливоприёмник, но по связи окатило нежной волной и снова где-то на грани сознания прошелестело тихое невнятное: "Не за что". И вновь, чуть замявшись, он счёл, что ему показалось.       — Пойдём, — прошептал Вектор Прайм, поймав чёрную ладонь, переплетая их пальцы воедино. — Раз уж я вновь оказался подключён к Матрице, то хотелось бы здесь кое-что оставить. Тем более я обещал это Праймусу.       Он потянул за манипулятор последователя, который сделал навстречу шаг, второй, а потом они оба повисли в невесомости. Хранитель времени крепче сжал чужую ладонь и отчётливо произнёс собственное имя на древнекибертронском. Они влетели в яркий тоннель и понеслись по нему куда-то вглубь Матрицы. Вновь замелькали яркие пятна нитей формирующих стены коридоров. Фиолетовый быстро разбавился другими красками. Замелькали жёлтые и зелёные, синие и белые, мелькнула красная, а после все постепенно стали пропадать. Исчезли все цвета. Все, кроме оттенков зелёного. От желтоватых до синеватых, от светлых до тёмных, от ярких до тусклых.       Их выбросило в тёмное пятно, которым оказался вход в такой же просторный зал, который они до этого покинули. Только стены отливали зеленоватым сиянием, и выход был ярко-зелёным пятном.       — Это быстро, — мягко сообщил ему Вектор Прайм и, выпустив чёрную ладонь, шагнул в центр зала.       Оптимус наблюдал, как к его предшественнику отовсюду стали слетаться короткие сияющие зелёным нити. Они окружили его, просторным коконом обвиваясь вокруг, удлиняясь в размерах. Некоторые из них стали толще, некоторые ярче, а когда сквозь их шустрые переплетения лидер автоботов поймал взгляд красной оптики, адресованный ему, то несколько из них приобрели светлый голубовато-зелёный оттенок. Клик, может два и всё стихло. Нити разлетелись в разные стороны, нырнули в тёмные стены, сливаясь с ними. Стены вспыхнули мягким зелёным сиянием и всё прекратилось. Вектор Прайм вернулся к Оптимусу, который спокойно ждал его неподалёку от входа и смотрел на него, не отрывая оптики.       — Ты передал Матрице свой опыт? — спросил лидер автоботов, уже чётко догадываясь, каким будет ответ.       — Возможно он когда-нибудь понадобится, — кратко кивнув, ответил хранитель времени и, заключив в крепкие объятия собрата, шепнул ему на аудиодатчик. — Нам пора.       Перед оптикой всё мгновенно потемнело. Сознание завертелось в процессоросносном круговороте и понеслось куда-то вдаль. И лишь чувство, что рядом, совсем близко находится тот, к кому так тянется искра, оставалось неизменным.

***

      Онлайн его выкинуло так резко, так стремительно, что он не сразу понял, где он, с кем и что вообще происходит. Хотя, нет. С кем — это и понимать не нужно, ибо он знал это ещё до того, как видеозахват активировался. На расстоянии вытянутого манипулятора зажглась яркая алая оптика и в следующий клик его собственные манипуляторы не выдержали вес красно-синего корпуса, и он сорвался в низ. Сорвался на пару сантиметров и врезался в вытянутые бело-розовые манипуляторы, предотвратившие падение.       Только сейчас опустив взгляд ниже, Оптимус понял, почему упасть стало бы его большой ошибкой. Их искры по-прежнему были открыты. И лишь Матрица, зависшая в воздухе между двумя распахнутыми грудными отсеками, стояла преградой между ними. Преградой ли? Никто из них проверять это сейчас не желал.       — Осторожно, — ласково прохрипел Вектор Прайм, удерживая мощный корпус над собой.       Фон стоял такой силы, что, казалось, он никогда не утихнет. Вентциклы их учащённые, но более или менее стабильны, а температура корпусов хоть и зашкаливала, но постепенно начинала снижаться. Лидер автоботов присмотрелся к зависшему между ними древнему артефакту. Он сиял мягким светло-голубым сиянием и к нему плавными спиралеобразными протуберанцами тянулись две искры: одна светло-голубая из его собственной грудной секции, вторая ярко-зелёная из корпуса напротив. Их энергии смешивались, соединяясь в ядре Матрицы. Зрелище очень отдалённо напоминало слияние, но оно проходит при очень близком расстоянии, когда оба источника жизни выдвигаются из ложемента и, едва касаясь или максимально соприкасаясь поверхностью друг с другом, происходит взаимный обмен энергией. А тут... Расстояние. Большое расстояние. Полное отсутствие взаимного обмена. Даже интерфейс оборудование, хоть и подключённое, но неактивное. Энергия просто уходила в Матрицу, стабилизируя внутреннее напряжение. Причём у обоих. Но зрелище покидающей энергии и её слияние в эпицентре, коим является вместилище мудрости Праймов, завораживало...       — Не возражаешь, если она пока побудет у меня? — тихо спросил хранитель времени и пространства.       Вопрос сбил возникшее наваждение, и Оптимус перевёл чуть замутнённый взгляд на красное сияние оптики, которое так же сильно способно приковать его внимание.       — Не возражаю, — мягко ответил Оптимус, когда с лёгкой заминкой осознал смысл вопроса.       Матрица легонько вспыхнула, прекращая отток энергии, окатив напоследок тёплым импульсом, перевернулась и медленно вставилась в грудной секции напротив. Щёлкнули мелкие фиксаторы, и бело-розовый корпус внизу слегка вздрогнул. Створки брони пришли в движение, закрывая надёжным слоем брони и Первородную искру, и древний артефакт Праймов. Оптимус тоже дал команду на закрытие своей искры, и только после этого Вектор Прайм позволил ему опуститься сверху на его остывающий, но всё ещё горячий корпус.       — Выходит, мне не стоит объединяться с Мегальвом, — задумчиво выпустив раскалённый воздух из систем, произнёс лидер автоботов, расположив шлем на плечевом блоке предшественника.       Тот фыркнул воздухозаборниками, устраивая один манипулятор на его спинных сегментах.       — Хочешь потягаться силой с Кнутом без него? — тихо уточнил Вектор Прайм.       По мягкой вибрации связи был очевиден тот факт, что ему эта затея не нравится. Более того, он прекрасно знал, что в силе Оптимус уступал даже Скандалисту, не говоря уже о Мегатроне. Что уж думать о Кнуте? Супер-режим позволял немного выровнять силы с лидером десептиконов, но излишняя массивность корпуса создавала некоторую неповоротливость, что, естественно, являлось его очередной слабой стороной. Против лидера Аниматроса можно было выйти только командой. Или хотя бы ещё с кем-то, но не одному. Соединение с Мегальвом было лучшим вариантом из всех возможных.       Оптимус легонько покачал шлемом.       — Разве есть другие варианты? — вопросом на вопрос ответил он.       Хранитель времени молчал. Однако нить внутри натянулась, дёрнулась и звонко завибрировала. Чужие эмоции слабо зарябили, мешая определить друг друга по отдельности, но в целом... Из-за грани сознания вновь, как и тогда в Матрице, пробился не то голос, не то мысль. Не его, будто навеянная кем-то. Кем-то, кто... Лидер автоботов приподнял шлем и вопросительно уставился на своего предшественника. Тот лишь вытянул уголок губ в подобии усмешки. Вот оно что.       — Что ты предлагаешь, Вектор Прайм? — верно истолковав сигналы нити Праймуса, спросил Оптимус.       — Я помогу тебе активировать протокол влияния, — ласково заявил временный носитель Матрицы, нежно оглаживая красные спинные сегменты.       Вспомнив действие упомянутых протоколов, лидер автоботов встрепенулся. Нет. Он не хотел воздействовать так на своих подчинённых. Ему тогда казалось, что процессор слетел со всех болтиков к шлакову Юникрону. Но тот процессоросносный поцелуй... Шлааак...       Уловив двоякое отношение к высказанной идее, Вектор Прайм, скользнув по шейным кабелям, успокаивающе провёл пальцами по антенне и так же ласково продолжил:       — Ты слышал Нексуса. Суперлинк должен работать стабильно при полном подчинении ведомого. Тебе не нужно будет подавлять волю Мегальва. Между вами сложилось сильное взаимное доверие. Тебе лишь нужно будет вносить некоторые коррективы в работу его протоколов восприятия во время вашего единения. Я могу показать, как он это будет ощущать.       — Покажи, — одними губами прошептал Оптимус, желая вновь ощутить то подавляющее воздействие и одновременно опасаясь, не решаясь открывать в себе эту способность.       Хранитель времени и пространства, огладив синий шлем, чуть надавил на него, притягивая к себе, подталкивая уложить его на свою грудную броню. Лидер автоботов подчинился, прижимаясь аудиодатчиком к бело-розовой пластине. Его обняли двумя манипуляторами и прижали крепче.       — Слушай, — шепнули над антенной, и он погасил оптику, готовясь к процессоросносным волнам.       Энергополя предшественника медленно развернулись, скользнули нежным ветерком по внешним датчикам и мягко заколебались в такт пульсации искры. Тух-тух-тух... Он вслушивался в чужой источник жизни, мерный шелест вентиляции и ласковые поля. Это ни капельки не было похоже на то, что он ощутил в переговорном отсеке. Ни удушающего напора, ни давящего превосходства. Лишь лёгкое ощущение покровительства окутало его корпус. Будто рядом кто-то сильный, могущественный, мудрый, и он на твоей стороне. Защищает. Помогает. Направляет. Как наставник ученика, как альфа бэту. Его затопило чувством защищённости, безопасности, как когда-то давным-давно... Он уже и позабыл, когда в последний раз испытывал что-то подобное. Наверное, ещё тогда, перед тем, как стал полностью кибер-автономным. Ещё будучи спарком.       Память против воли открыла старые-старые архивы, которые уже много ворнов никто не тревожил. Вспомнились и объятия альфы, обещающие поддержку и защиту, и родной дом, казавшийся тогда неприступной крепостью, и беседы с Альфа Трионом, который всегда поддерживал его, нерешительного смущающегося юнлинга, перед публичным выступлением на научных конференциях. Эта теплота и забота, что была тогда, казалось, просочилась сквозь воспоминания и окутывала в свои невероятные объятия сегодня. Сейчас. Он грелся, погружённый в ощущения и слушал. Слушал, как искра: тух-тух-тух...       — Почему в прошлый раз было не так, по-другому? — лениво прошептал Оптимус, так и не активировав видеозахват.       — Потому что я сам решаю, как воздействовать и с какой силой, — тихо ответил Вектор Прайм, прекращая действие протокола.       Лидер автоботов, включив оптику, чуть приподнял шлем и залюбовался алым сиянием напротив. Он понимал, что предшественник уже знает, какое он принял решение по поводу его предложения. Знает, но терпеливо ждёт, когда тот его озвучит.       — Я согласен на активацию.

***

      В мойку они пошли вместе. И, нет, в этот раз они ограничились только взаимной чисткой корпусов. Но миникона вычищали в четыре манипулятора — тот не имел ничего против такого огромного внимания к своей наискромнейшей персоне. Наоборот, активно подставлял каждую деталь под мочалку и струи очистителя. Залитая смазочными жидкостями платформа так же была быстро приведена в порядок.       Все трое, хорошенько подзаправившись, молча, покинули кварту хранителя времени и пространства. Только почему-то Охранник не желал возвращаться на своё законное место на манипуляторе Вектора Прайма. Он летел чуть позади по левую сторону от него.       — Получается, ты знал, — уже в лифте констатировал факт Оптимус.       — Если ты про Суперлинк, то не совсем, — ответил хранитель времени и, дождавшись заинтересованного взгляда в свою сторону, продолжил. — Я предположил, что это он, когда увидел состояние систем, к которым подключена Матрица, — поймав недоумённый взгляд, он пояснил. — Ты открылся в процессе стимуляции интерфейс-протоколов.       Лидер автоботов вспыхнул смущением, когда в памяти неожиданно всплыла яркая картинка с участием Вектора Прайма в главной роли при первом выходе онлайн сегодня. Горячий, пошлый кадр, где так бесстыдно, медленно ласкают его коннектор. Топливоприёмником. Он почувствовал, как фейсплейт опалило жаром, и неловко отвёл взгляд в сторону.       — Дело в том, что я ассистировал Амальгамусу, когда он пытался стабилизировать испытуемого этого проекта, — деловито продолжил один из Первых Тринадцати, всколыхнув связь весёлой заинтересованностью реакцией собрата. — Его системы искрили фонтаном от перенапряжения цепей.       — Пытались? — переспросил Оптимус, в следующий наноклик уточняя. — Он остался актив?       Вектор Прайм на это лишь глубоко провентилировался и, чуть склонив вперёд шлем, погасил оптику. Нить внутри, слабо дёрнувшись, ослабла, транслируя печаль и сожаление. Озвучивать ответ не было необходимости. Лидер автоботов всё понял и без слов.       Лифт остановился на верхнем уровне базы, и дверки перед ними с тихим шуршанием распахнулись.       — Это же так просто! — воскликнул голос Бада откуда-то из глубины коридора. — Смотри, это...       Голос стал тише и невнятнее, однако мальчишка однозначно кому-то что-то объяснял. Праймы переглянулись. Это уже не в первый раз, когда дети учат автоботов чему-нибудь земному, будь-то правила дорожного движения, культурные обычаи или игры. С последним, конечно, дела обстоят интереснее: то командный центр разрисуют, то выкрикивают буквы-цифры... Теперь опять, видимо, что-то новое изучают. Главное, чтобы конфликта не повторилось.       Так как этот орн Оптимус объявил свободным и приказал, в мягкой форме, конечно, чтобы все хорошенько отдохнули и подготовились, как следует к операции на Аниматросе, то мешать развлекать детей он не стал. Они с хранителем времени и пространства просто прошли мимо двери в командный центр, где, очевидно, и собралась шумная компания. Оттуда долетали лишь едва различимые обрывки фраз: "Сюда?", "...они разные должны...", "Просто складываешь их по...", "Нет, на него надо..."       Любопытство слишком не разыгрывалось, ибо процессор был занят совсем иными делами. Оптимусу предстояло в короткие сроки активировать протокол влияния и освоиться в его применении. Может это и не так сложно, как ему сейчас кажется, но задача представлялась масштабной.       Они завернули в конце коридора в одно из его ответвлений и, пройдя несколько однотипных дверей, зашли в рабочий кабинет Оптимуса. Он пропустил вперёд предшественника и остановился в полушаге от закрывшейся уже двери, когда тот развернулся к нему.       — Садись, — мягко, почти нежно, приказал он. — Сейчас будешь искать файлы /влияния/ в своём процессоре.       Лидер автоботов подчинился, усаживаясь в собственное стандартное кресло, и развернулся фейсплейтом к Вектору Прайму. Тот спокойно обогнул его и встал позади, устроив манипуляторы на спинке кресла.       — Потуши оптику, — тихо прозвучала команда над аудиодатчиком. — Выкинь всё из оперативной памяти и сосредоточься.       Оптимус выполнил всё, как было сказано. Глубоко провентилировавшись, он полностью расслабился и отдался тихому с лёгкой хрипотцой голосу. Тот подсказывал, направлял, вёл его по лабиринту собственных надстроек и пакетов протоколов. Где-то глубоко-глубоко внутри процессора он нашёл трижды заархивированный фрагмент искомого файла. Распаковать его удалось лишь с четвёртого раза. Обрывок кода, что оказался внутри, ему ни о чём не говорил и какой-либо функцией явно не обладал, но он был выведен в оперативную память в рамках редактирования данных. Ещё четыре файла были добыты примерно таким же образом, как и предыдущий. Вскрывать их было уже потяжелее. Второй упрямо не желал открываться, самоархивируясь обратно, его пришлось лишь вывести отдельным пунктом в оперативку. Третий вообще сымитировал поражение неизвестным вирусом. Четвёртый представлял собой текстовый файл странного содержания, а последний... Последний оказался пустым. Вектор Прайм на эту информацию только тихо усмехнулся. Шестой — самый ключевой найти не удавалось. Они перепробовали несколько вариантов и все оказались безуспешными. Файл должен был проявиться на сильный эмоциональный отклик искры, но вытащенные на поверхность воспоминания либо были не достаточно сильными, либо сбивали концентрацию лидера автоботов.       — Что ж остался последний способ, — прошептал Вектор Прайм и, лихо развернув кресло на сто восемьдесят градусов, шустро умостился на коленных шарнирах Оптимуса.       Тот встрепенулся, активировал оптику и распахнул топливоприёмник, собираясь что-то сказать, но поперёк синих губ тут же лёг серый указательный палец, не позволивший слететь ни единому звуку.       — Сосредоточься так сильно, как только сможешь, ты должен поймать его, — строго, но нежно потребовал он.       Их разделяли всего какие-то несколько сантиметров. Так близко. Приятно. Лидер автоботов легонько кивнул, гася оптику. Он постарался расслабиться, что на удивление очень быстро получилось, и сосредоточился на системе файлов.       — Позови меня, — тихо попросил хранитель времени и пространства с трудно идентифицируемой интонацией.       Очень знакомой интонацией, что уже однажды звучала. В голосе его прозвучали рычаще-шипящие нотки с характерной для древнекибертронского акцента хрипотцой, и тут Оптимус осознал, что от него требуется. Что хочет сделать его предшественник. Как именно его нужно позвать.       — Вект... /Вектор Прайм/, — чуть запнувшись, но быстро исправившись, медленно произнёс он, пытаясь неумело подражать хрипловатым ноткам Вектора Прайма.       — /Оптимус Прайм/, — нежно прозвучало в ответ, и он почувствовал мягкое прикосновение целомудренного поцелуя.       Искра вспыхнула нежным трепетом, как тогда, после обмена паролями от кварт, окатив тёплой волной от ступней до кончиков антенн. Он ощутил мягкую вспышку энергии Матрицы, что надёжно пряталась в грудной секции напротив, но постарался не терять концентрации, сосредоточившись на файлах. И в этот раз ему это удалось. В процессоре неожиданно вспыхнул ярко-золотистым ранее не виданный им искомый файл. Мысленно схватив его, он с трудом перетащил его в оперативную память и перешёл к самой кропотливой работе по его распаковке.

***

      Ещё никогда у него не было такого отвратительного выхода онлайн. Хотя нет, был когда-то давно, когда его откачивали в полевом госпитале после страшного ранения. С тем случаем нынешний, конечно, не сравним, даже рядом не стоял, но состояние сейчас было очень удручающим. Процессор вроде запустился нормально. Только с лёгкой тормознутостью, какая бывает, если очень-очень сильно вымотаешься за предыдущий орн и знаешь, что следующий орн ожидается таким же, а перезарядка ни капельки не помогла восстановить запас сил. Корпус ощущался каким-то тяжёлым, будто на него нацепили массивную утяжелённую броню. Он давил, невыносимо давил своей неподъёмностью. Попытка пошевелить манипуляторами увенчалась поразительно слабым успехом, ибо сдвинулись только пальцы. И то совсем чуть-чуть. Оптика же какого-то шлака запускалась медленно. Ещё и выдавала два пятна на белом свете красное и синее. Зато аудиодатчики запустились без проблем.       — Слава Всевышнему! Он онлайн, — тихо прозвучал бархатистый баритон, в котором явно звучало огромное облегчение.       Перезапустив видеозахват, Лихач, наконец-то, сумел разглядеть склонившихся над ним товарищей. На первом плане маячил корпус Оверрайд, который он изначально увидел как большое красное пятно. Он смотрел на него с нескрываемым волнением в светло-голубой оптике. Странно. С чего это он вдруг? Синим пятном поменьше оказался Паникёр, который, покопошившись где-то в стороне, переключил своё внимание на фейсплейт жёлтого гонщика.       — Отлично, сейчас отключим, — флегматично заявил он и, приблизившись к его шлему, что-то щёлкнул.       В следующий миг всё исчезло. И звук, и картинка, и ощущение тяжести собственного корпуса.

***

      Второй выход онлайн был уже гораздо лучше. Легче. Быстрее. Чувство неподъёмности корпуса его больше не угнетало своим наличием. Всё ощущалось, как и прежде. Процессор блистал своей ясностью, а оптика запустилась с первого раза. Только небольшая усталость и лёгкое чувство голода. Самодиагностика показала, что он подключён к какой-то медицинской аппаратуре, в которой он совсем не разбирался. И это немного напрягало.       В памяти вспыли последние воспоминания, где он, уже явно отключаясь, неразборчиво старается объяснить не менее сонному, но по-прежнему сильно заинтересованному, велоцитронцу причины расформирования структур отрядов рэкеров на восьмом ворне войны. Видимо он ушёл в перезарядку в процессе длительной исторической лекции. Но, если это так, то почему он тогда здесь, в медицинском отсеке, а не в кварте Оверрайд, где предположительно отключился?       Повернув шлем в сторону, Лихач обнаружил Паникёра, сидящего у экрана медицинского оборудования и что-то активно строчащего по управляющей консоли.       — С выходом онлайн, — как-то устало произнёс медик, окинув взглядом распростёртый на платформе жёлто-серебристый корпус.       — Что... что случилось? Почему я здесь? — на ходу восстанавливая слетевшие настройки вокалайзера, спросил гонщик.       — После неумелой кастомизации твоего корпуса, по-хорошему тебе отсюда пока вообще выходить не стоит, — пробурчал Паникёр, запуская диагностическую программу сканирования. — Бедный Оверрайд тебя четыре цикла тут чинил, пока я не появился.       Вентцикл споткнулся от удивления. Четыре цикла? Чинил Оверрайд? Его? Искра замерла на миг и в следующий наноклик почему-то быстрее запульсировала. Его затопило чувство непонимания, неловкости и... благодарности по отношению к лидеру Велоцитрона. Хотелось увидеть его, поблагодарить за помощь и узнать, что же всё-таки с ним произошло. Но с другой стороны, видеть его пока не очень-то хотелось. Мысль об этом его немного страшила и дико смущала. Он не хотел доставлять новому члену команды столько проблем в первые циклы пребывания здесь.       — Он доработал некоторые твои изменения, так что остаётся только настроить корпус и подтянуть некоторые твои подпрограммы, — задумчиво заключил медик и, встав с кресла и подойдя к платформе, принялся отключать провода от жёлтого корпуса.       — Правда? — ошеломлённо воскликнул Лихач, попытавшись сесть на платформе.       — Тише, ты. Не тревожь его, — шикнул на него Паникёр, попридержав подорвавшийся корпус и махнув шлемом куда-то по другую сторону платформы. — У тебя помимо всего куча разных недочётов, которые ещё предстоит...       Лихач повернул шлем в бок, и тихая речь медика стала вдруг фоновым шумом, процессор больше не улавливал смысл его слов, ведь он разглядел-таки своего спасителя. Тот, спокойно устроившись, сидел неподалёку в смотровом кресле для пациентов и явно пребывал оффлайн. Оптика отключена, вентцикл тихо-тихо едва уловимо мерно шуршал в такт движениям грудных пластин. Фейсплейт спокойный, расслабленный. Жёлтому гонщику было не важно, какие ещё недостатки ему предстоит устранить. Ему сейчас достаточно знать, что этот мех, бывший гоночный соперник, довёл его изменения до ума, провозившись с ним столько времени. Хотя мог этого и не делать. Просто передать его Паникёру и вернуться в свою кварту. Но вместо этого он пожертвовал собственным временем на оффлайн. Ради него.       Лихач смотрел на перезаряжающегося велоцитронца и не мог оторвать от него взгляда. В искре поселилось странное, ранее не известное ему чувство. Что-то тёплое, согревающее ложемент и грудную броню в целом. По отношению к новоиспечённому члену команды вдруг обнаружилась признательность и лёгкая симпатия, как к меху. Как к благодушному, всегда готовому прийти на помощь меху, который этим поступком проявил себя, как настоящий автобот. Возможно, даже больше...       — ...Также давай заботиться друг о друге с этого момента? — пожимая манипулятор, предложил Оверрайд.       — С этого момента? — растерялся Лихач, разжав его тёплую ладонь.       В процессор закралась мысль, что ему только что предложили что-то личное. Что-то, что обычно посторонним мехам не предлагают. Искра, чуть замерев, радостно запульсировала сильнее. Ему ещё никто и никогда не делал подобных предложений. Но не слишком ли быстро? "Заботиться друг о друге" — это... это так его смутило, что лицевая предательски нагрелась, выдавая его со всеми болтиками.       — Ох, прости. Я имел в виду, что с этого момента хочу быть Кибертронцем, — заметив реакцию победителя гонки, быстро исправился лидер Велоцитрона. — Ты не против, Оптимус Прайм?       Что если он действительно имел в виду именно то, что озвучил в первый раз? А потом сказал, что хочет быть Кибертронцем, чтобы не смущать его ещё сильнее? По крайней мере, о его здоровье он сегодня позаботился.       — ...Лихач? — окончание пропущенного мимо аудиодатчиков вопроса выдернуло его из задумчивости.       Он резко перевёл растерянный взгляд на красный визор нависшего над ним меха. Паникёр лишь покачал шлемом, выпрямляясь. Он собрал провода и, свернув каждый из них по отдельности, убрал в индивидуальную ячейку в боковой части медицинского терминала.       — Кому я это всё рассказываю? — пробурчал полевой медик и, строго глянув на гонщика, мягко продолжил. — Если ничего не беспокоит, то можешь идти. К концу земных суток жду тебя здесь.       — Хорошо, — покорно ответил Лихач и, сев на платформе, вновь взглянул на велоцитронца. — А как же Оверрайд?       Он неосознанно пропустил чуть взволнованные модуляции в голосе, но чувствовал себя немного потерянно. Оставлять товарища здесь одного ему не хотелось, но и самому тут находиться более не было надобности. Он перевёл взгляд на Паникёра, который очевидно заметил несвойственную растерянность юного сознаковца.       — Хочешь, иди, хочешь, подожди его здесь, — тихо ответил автоботский медик, разворачиваясь к выходу. — Только дай меху спокойно отдохнуть. Не беспокой его.       Дверь в медотсек с тихим шуршанием раскрылась, выпуская в коридор Паникёра, а после так же тихо закрылась, оставляя двух гонщиков наедине друг с другом. Лихач вновь воззрился на оффлайновый корпус в кресле. Такой спокойный, умиротворённый, расслабленный. Что-что, а тревожить его симуляцию, какой бы она ни была, уж точно не хотелось. Действительно, ведь, устал: гонка, битва, новая планета и долгий ремонт вместо заслуженного отдыха.       — ...давай заботиться друг о друге...       Тот взгляд... Снизу вверх. Искрений, открытый.       Вот, что, действительно, сейчас хотелось, так это чем-то его отблагодарить. Сделать что-то полезное или просто хорошее в ответ. Но, что?       Перед оптикой всплыло уведомление о пониженном уровне энергона в баках, от которого юный кибертронец быстро отмахнулся, свернув его за ненадобностью. Он вновь взглянул на лидера Велоцитрона и призадумался. В процессор, словно блеск молнии в тучах, стрельнула мысль. Идея, реализация которой будет и приятной и полезной. По крайней мере, она должна быть таковой. И хотя это казалось несущим пустяком на фоне того, что сделал для него новый член команды, но выполнить всё-таки нужно. А по-настоящему достойно отблагодарить можно и позже. Когда придумает как.

***

      — Давай. Сильнее.       Лихач резко замер на полушаге посреди коридора, услыхав голос хранителя времени и пространства со стороны одного из индивидуальных рабочих отсеков. Он осмотрелся по сторонам, прикинув расстояние и количество дверей, и тут его осенило: этот отсек — кабинет Оптимуса. И там сейчас Вектор Прайм, который...       — Разверни их и направь на меня.       — Так?       — Да, вот так. Запускай.       ...не понятно, чем там занимается с их лидером. Судя по услышанным фразам... Да ещё и таким тоном! Таким голосом, мягким, скорее даже ласковым, с лёгкой хрипотцой, серьёзные дела уж точно не решаются. Это определённо должен быть... Шлак! Лицевая предательски вспыхнула жаром. Неужели они там действительно занимаются тем самым? Гонщик шумно сглотнул выступивший антифриз. В процессоре не укладывается. Они столько времени подозревали, что оба Прайма крутят определённого рода отношения под носом у всей команды, столько пытались их уличить в этом, получить хоть одно, пусть самое маленькое, но достаточно твёрдое доказательство в подтверждение этой догадки... И ничего! Ни у кого ничего не получилось. Каждый раз выходило только опровергать эту теорию, пока не дошло до того, что это стало выглядеть невероятной глупостью. А-а-а ту-у-ут... Вот так просто?       — Сильнее. Добавь мощности, — вновь прозвучала команда от одного из Первых Тринадцати.       — Но... — что-то мягко попытался возразить ему лидер автоботов, но замолк.       — Ох, Оптимус, я не хрустальный, выдержу и мощнее, — ответил ему Вектор Прайм.       Тут Лихач смутился ещё сильнее. Если предыдущие фразы ещё можно было принять за двусмысленные, то тут уж точно всё очевидно! Фейсплейт запылал так сильно, что, казалось, нагреваться стал и весь остальной корпус. Только пальцы ощутимо похолодели и топливоприёмник вдруг осушился. Очень захотелось выпить энергона. Возможно даже сверхзаряженный, от которого он по спарковской привычке обычно предпочитал отказываться.       Напрочь позабыв, куда и зачем шёл, гонщик развернулся в сторону отсека, из которого доносились довольно интересные по своему содержанию реплики, и, тихонечко крадясь, подошёл ближе. Он всего лишь хотел послушать ещё, чтобы уж точно-точно убедиться, что Праймы действительно заняты тем, чем он думает.       — Оптимус, — чуть хрипловато, но по-прежнему требовательно прозвучал голос хранителя времени и пространства.       — Стараюсь, — напряжённо ответил ему лидер автоботов.       Лихач только развернул шлем, собираясь приложить аудиодатчик к стыку двери, чтобы лучше расслышать происходящее внутри кабинета, как дверь тихонечко щёлкнула. Он подпрыгнул на месте от неожиданности. Разве не должна ли она быть заперта?! Обычно мехи закрываются, когда желают провести время таким образом. Ну, он бы точно закрылся. Хотя, может, забыли?       Мысли замелькали так быстро, что он их и не замечал. Попросту не успевал их улавливать. Дверь, которая обычно открывалась быстро, сейчас как в замедленной съёмке медленно, со скоростью бешеной киберулитки, поползла в сторону. Он уже трижды собирался дать дёру, чисто по-бэтски убежать подальше, чтобы не видеть то, что там происходит. Ведь не сможет же потом это развидеть! Однако, морально приготовившись лицезреть самую грязную, самую пошлую, самую эротическую интерфейс-картинку с участием двух Праймов, он мужественно с пылающим неистовым жаром смущения фейсплейтом ждал, когда дверь наконец-то раскроется.       Первое, что гонщик увидел, так это серого миникона, который смотрел на него своей большой жёлтой оптикой. Лихач, оторопев от неожиданного фигуранта "тёмной истории", ошарашено уставился на него в ответ. Тот невозмутимо сидел в позе лотоса на маленьком столике напротив входа и, судя по активированному датападу, спокойненько что-то читал до того, как его отвлёк неожиданный посетитель, в то время, как Праймы... Кстати о Праймах.       — Ну и зачем опять поля свернул? Протокол же без них не работает, — раздался ровный с лёгким, едва уловимым акцентом носителя древнекибертронского языка голос Вектора Прайма.       Лихач перевёл взгляд на источник звука и замер. Оптимус, устроившись поудобнее, мирно сидел в кресле чуть в стороне от рабочей консоли и смотрел на него ровно с такой же невозмутимостью, как и Охранник. Позади него, прислонившись оружейным модулем к спинке кресла, стоял хранитель времени и пространства со скрещёнными на грудной секции манипуляторами. Он, чуть повернув головной модуль, окинул взглядом вошедшего автобота и глубоко провентилировался.       — Ты что-то хотел, Лихач? — мягко поинтересовался лидер автоботов, так и не сдвинувшись с места.       С кратким запозданием Лихач осознал, что от него исходили какие-то странные неровные едва уловимые колебания волн, которые с трудом, но идентифицировались, как покровительственные. Будто забота давно погасших альф. Он вдруг ощутил жгучий стыд, что посмел подумать подобное о таком замечательном мехе, как их командир. Как ему вообще в процессор могло прийти такое? Оптимус и Вектор Прайм... Вот, действительно, глупость, так глупость.       Он пристыжено отвёл взгляд в сторону, мельком зацепившись, за датапад в манипуляторах Охранника, к чтению которого тот тут же вернулся.       — Оверрайд интересуется историей Кибертрона. Я подумал, может у тебя найдётся пару интересных датападов на тему войны с десептиконами, — подняв взгляд на командира, растерянно выпалил гонщик первое, что пришло в процессор.       И ведь, ни капельки не солгал! Почти.       Хранитель времени и пространства, наполовину развернувшись, окинул Оптимуса каким-то странным взглядом, в котором одновременно можно было распознать лёгкое недоумение, едва уловимое неверие и слабое удивление. А тот, выровняв излучение энергополя, встал с кресла и сделал пару шагов к полке с датападами над столом, где невозмутимо расположился миникон.       — Держи, — вытащив нужный датапад, лидер автоботов с радостью протянул его своему подчинённому. — Здесь полная версия от предпосылок начала войны до последствий уничтожения Юникрона.       — Спасибо, — приняв носитель информации, чуть смущённо улыбнулся Лихач и, медленно развернувшись, с пылающим фейсплейтом шустро выскользнул из кабинета.       — Не плохо, — похвалил Вектор Прайм, развернувшись к своему последователю всем корпусом и устроив манипуляторы на спинке пустующего кресла.       — Кажется, я смутил его, — вырубив протокол и свернув поля, признался Оптимус.       Он чувствовал одобрение предшественника, чувствовал, как тот доволен произошедшим. Они уже два цикла бились над протоколом влияния, который почему-то плохо поддавался управлению. Будто что-то сдерживало его активность, не позволяло выкрутить воздействие на максимум. И Матрица здесь была точно не при делах. Дело в нём самом. Он повернулся к Вектору Прайму, бросив взгляд на его белую грудную броню, где сейчас прятался древний артефакт, и глубоко провентилировался.       "Вы оба его смутили," — вдруг проблимкал со стола миникон, не отрываясь от чтения датапада.       Оптимус развернулся обратно, и оба Прайма одновременно вопросительно глянули на Охранника. Тот отложил информационный носитель на коленный шарнир и, разведя в стороны манипуляторами, пояснил: "Со стороны ваш диалог звучит очень двусмысленно."       — И правда, — чуть призадумавшись, согласился хранитель времени и пространства, весело всколыхнув их связь.       — Действительно, — задорно фыркнул воздухозаборниками лидер автоботов, возвращаясь к креслу. — Хотя мы вроде ничего подозрительного не делали.       Вектор Прайм согласно кивнул. Однако в следующий наноклик на внутреннем экране всплыло сообщение. Судя по недоумённому взгляду алой оптики, его получили оба Прайма. Они одновременно открыли послание и изучили его содержание. Там была краткая выдержка из длинного диалога по внутренней межминиконской связи, которая датировалась ещё почти с самого прибытия автоботов на Землю. Причём очень интересного содержания. Охранник любезно переслал информацию о подозрениях команды, об их попытках выяснить правду и о коллективном разочаровании любопытных автоботов. Автором последнего сообщения был Эхо, который наблюдал за откровенно скучающим Лихачём, слушающим под дверью лекцию о древнекибертронской литературе в исполнении Оптимуса. Его тогда укоризненно пожурил Паникёр, заставший сознаковца за абсолютно бесполезным занятием. Гонщик расстроено признал, что это действительно глупо, ведь между Праймами и правда ничего нет, кроме общих тем для обсуждения, как и говорил им всем до этого Истребитель.       Оптимус помнил тот вечер. Он утомил своим красноречием и без того уставшего предшественника так, что тот вырубился, сидя за столом в том отсеке. Он и не подозревал, что их там могут подслушивать. Это было не красиво со стороны подчинённых, но и винить их было не в чем. Ведь Праймы сами дали повод для подобных подозрений. Главное, что все члены в итоге полностью потеряли интерес к этой теме. Теперь уж точно.       — Значит, подозрительно мы вели себя ещё изначально, — подытожил Вектор Прайм, улыбаясь одними уголками губ.       Нить между ними просто звенела от его веселья. Это было так заразительно, что такая же улыбка расцвела в ответ и на фейсплейте лидера автоботов. Подумать только! Команда подозревала их в том, чего ещё между ними не было на тот момент, а четверо миниконов взялись контролировать эту ситуацию, заметив взаимную заинтересованность между двумя Праймами. Один наблюдал, как они друг с другом сходятся, а остальные следили, чтобы никто это не заметил. Так сказать, несли службу на шухере!       — Выходит, что так, — согласился Оптимус, садясь в кресло, и, задрав шлем, поймал манящий взгляд невероятно притягательной алой оптики. — Продолжим?       К чему относился этот вопрос, к их отношениям или к тренировке с протоколом, никто из них уточнять не стал. Ведь по их внутренней связи было и так ясно, что Вектор Прайм кивнул в ответ сразу на оба варианта.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.