Девиантное поведение

Выбор температуры воды в душе ещё никогда не казался столь важным решением. Холодная — чтобы остыть после работы до седьмого пота, который уже превратился в соль из-за той кислотной ванны снаружи, оставившей цепкий осадок, липнущий к твоей коже. Горячая — чтобы согреть твои промёрзшие кости и успокоить больные мускулы. Ты пошла на компромисс, оставив регулятор в среднем положении. Ты склонила шею, моя грудь и массажируя плечо. Ты через многое прошла. Ты заслужила момент спокойствия, даже если он означал купание с твоим любимым мылом; прослушивание любимого альбома, который проигрывался на повторе на твоём мобильном; а потом — сидение в своей любимой домашней одежде. У тебя было много вещей, которые ты любила, и тебе потребовалась бы их армия, чтобы почувствовать себя лучше после последних нескольких месяцев. Ты нахмурилась, глядя на синяк на животе, губы поджались при его виде. Он был большой. Уродливый. Это было таким же напоминанием о том, что ты не была непобедимой, как и обезображенный шрам на твоей руке — красный заживающий кратер, который нисколько не поднимал твою самооценку. Захлопнулась дверь по другую сторону ванной. Ты замерла, стоя лицом к стене, которая содрогнулась от этого. Ты отодвинула занавеску, вода в душе всё ещё бежала. Ты натянула одежду, и ткань пропиталась водой. Времени вытираться не было. Ты оставила телефон и дальше проигрывать музыку на бортике раковины, чтобы не спугнуть злоумышленника. Возможно, злоумышленника. А может, это просто паранойя. Ты не была уверена. В любом случае, ты вооружилась револьвером, вытащив его из кармана пиджака, висящего на крючке с другой стороны двери, с которого всё ещё стекала вода. Чередующиеся шаги приблизились, останавливаясь прямо по другую сторону двери. Присутствие злоумышленника подтвердилось. Паранойя не ходит. Ты задержала дыхание, когда шаги начали отдаляться; по звуку было ясно, что их обладатель направлялся дальше по коридору. Ты жила здесь. Ты знала планировку этого места. Как он прошёл мимо портье, охраны и минуту поднимался незамеченным на лифте, было за гранью твоего понимания. Почему он пришёл к тебе, было за гранью твоего понимания. Ты не была высокопоставленным должностным лицом; ты была всего лишь каплей в море ДПД. Патрульная. Член команды по зачистке. Кто бы здесь ни был, он, очевидно, совершил ошибку. Которую ты собиралась исправить несмотря ни на что. Каждый мускул напрягся, как автоматический сигнал, который прошёлся вверх по позвоночнику, направляясь к конечностям. Ты обхватила всеми пальцами дверную ручку, она легла в твою ладонь. Ты согнула запястье, скрежещущая задвижка отошла в сторону… и когда ты повернула ручку до упора, послышался потрясающий землю щелчок. Ты толкнула дверь плечом, и она ударилась о внешнюю стену, задрожав, стукнувшись о резиновый стопор. Ты выставила пистолет вперёд, с силой ухватившись за его рукоятку другой рукой, когда барабан с шестью патронами оказался на линии твоей видимости. — РУКИ ВВЕРХ, УБЛЮДОК! Диод вспыхнул красным над широко распахнутыми изумлёнными глазами. Глубокий вдох открытым ртом. Руки поднялись, чтобы защитить тело, одетое в костюм. Ты знала его, но его не должно было быть здесь. Образы Даниэля и девианта из комнаты для допроса вспыхнули в твоих мыслях, как страшное кино, застрявшее на повторе. Твоя грудная клетка вздымалась. Его не должно быть здесь. Злоумышленник. Опасность. Защити себя. Стреляй на поражение. Почему ты колеблешься? Нейтрализуй цель. Его не должно быть здесь… — Я здесь не для того, чтобы навредить вам, офицер, — он врезался в угол стола, отступая, заикаясь, произнося твою фамилию. — Это я, Коннор! — Что ты здесь делаешь? — прохрипела ты, пистолет дрожал в руках. — Хотел поговорить с вами кое о чём. — Как ты вошёл? — гнев в твоём голосе удивил даже тебя. — Офицер Миллер, он сказал, что «ваши двери всегда открыты». Я подумал… — он сглотнул, и собрался. — Я приношу извинения за недоразумение. Я не хотел напугать вас. Пожалуйста, постарайтесь расслабиться. Ритм вашего сердца быстро учащается. Для человека в таком состоянии… Остаток его диагноза постепенно затих в белом шуме. Мир нахлынул на тебя, когда ты вырвалась из флешбэков. Ты нахмурила брови, и опустила пистолет на дюйм. — Ты… я… — Всё в порядке. Всё хорошо, — его руки обхватили твои, и ты вздрогнула. Ты опустила оружие, руки повисли вдоль тела, когда ты отпрянула назад, чуть не поскользнувшись на мокром полу. Ты ухватилась за дверной косяк, взвизгнув от боли. Ты неожиданно упала, схватившись руками за кромку футболки, и ругнулась про себя. Может, пуля всего лишь оставила синяк, но было пиздец как больно. — Простите, — он нахмурился, осторожно протягивая тебе руку. — Принести вам что-нибудь? — Нет, я… — ты закрыла глаза, тряся головой. — Нет, спасибо… — Хотите, чтобы я ушёл? — Нет! — ты заколебалась. — Эм… — ты сглотнула целую лужу слюны, собравшуюся в твоём рту. — То есть… нет. Просто… Дай мне минуту. — Хоро… Ты захлопнула дверь перед его лицом. Ты выключила песню, которую проигрывал телефон. Отключила воду в душе. Вытерлась. Оделась соответствующим образом. Наткнулась взглядом на убийцу, которая пристально смотрела на тебя из запотевшего зеркала. Ты тяжело сглотнула. Начала плакать. С трудом подавила слёзы. Зажала травму в темнейших уголках разума, пока она не задохнулась там… Вперёд. Ты пересекла холл, через голову натягивая худи со знаком ДПД. Ту, которую тебе подарил один твой друг в тот день, когда вы получили значки. У него была такая же. Сказал, что это была самая удобная вещь, которую он когда-либо носил. Она действительно была довольно мягкой… Ты медленно подняла взгляд от пола, устыдившись. Коннор не выглядел обеспокоенным, словно уже забыл, что ты направляла на него пистолет. Его голова была склонена на бок, он опёрся локтем на запястье, крутя монетку между костяшек. Положил подбородок на кулак, изучая алтарь с доказательствами, кружа взглядом по заметкам. — Коннор? Он повернул голову, вспыхнул голубой огонёк. — Привет. Ты потёрла руку, опираясь на стену. — Привет. — Ваша преданность решению этого дела вызывает уважение, — Коннор сунул монетку в карман, поправляя галстук и складывая руки за спиной. — Хотел бы я, чтобы лейтенант Андерсон разделял вашу решимость. Ты ухмыльнулась, проводя рукой по влажным волосам. — Уверена, он хочет покончить с этим так же сильно, как и я. — И всё же, он прилагает лишь половину усилий… Его глаза изучали квартиру, смотря по сторонам. Белый пол без единого пятнышка. Серые стены. Тёмно-бордовые и пурпурные акценты на них. — Ваше место жительства довольно дорогое для офицера с вашей зарплатой, однако, в записях о владении собственностью не указан предыдущий владелец, — уголок его губ изогнулся. — Вы тоже участвуете в нелегальной деятельности как лейтенант Андерсон? — Что ты пытаешься… Подожди, что? Нелегальная деятельность? — Азартные игры, — он поднял бровь. — Лейтенант Андерсон принимает участие в нелегальных азартных играх. Ты фыркнула, оттолкнувшись от стены. — Единственная азартная игра, в которой я «принимаю участие» требует выигрыша по ставкам на мою жизнь, вероятно… Ты обогнула угол, двигаясь на кухню и беря пустой стакан из шкафчика. Ты подтолкнула его к диспенсеру с фильтрованной водой, его рукоятка щёлкнула, коснувшись ободка стакана. — Почему? Ты оставила стакан, поворачиваясь, чтобы увидеть Коннора. — Это приходит с работой, — ты сделала небольшой глоток воды. — Тебе из всех людей… андроидов… кого угодно… Следовало бы это знать. — Почему так? — Тебе выстрелили в руку, когда ты спасал заложницу. Ты знал, что был в опасности, прежде чем вышел за ту дверь, верно? — Да, но я — машина. Меня можно заменить. Ты рисковала так же, защищая меня от девианта, но ты незаменима. Почему? — Коннор… — ты вздохнула. — Ты сказал, что хотел поговорить о чём-то? — Это и есть то, о чём я хотел поговорить, — он раскинул полы пиджака, сжимая руки в карманах и раскачиваясь на каблуках. — Если вы, конечно, чувствуете, что готовы. Если нет, я полностью это понимаю. Его невинная улыбка растопила лёд вокруг твоего сердца. Ты отвлеклась, прежде чем выставила себя дурой. — Прежде, чем я отвечу на твой вопрос, позволь мне спросить кое о чём тебя… — ты уставилась в стакан, наблюдая за осадком от воды. — Почему ты спас меня на той террасе? Я не была заложницей. Я не была девиантом. Я не имела никакого отношения к исполнению твоей миссии… Его веки вздрогнули, его бодрое поведение превратилось в задумчивое. Его диод вспыхнул жёлтым, и что-то дрогнуло во взгляде. — Человеческая жизнь бесценна. Как я уже сказал, вы незаменимы. Цитата капитана Фаулера: «Не будет такого человека, как ты». Как это относится к моему вопросу? — Я рада, что ты заговорил об этом. Сделай мне одолжение… — ты улыбнулась. — Сделай запрос на серийный номер #313 248 317 – 51. Он склонил голову. — Но это мой серийный номер. — Я знаю. Всё же уступи мне. Голубой огонёк вспыхнул, застыв на долю секунды. — Готово. — И сколько результатов ты нашёл? Он выглядел подавленно. Его плечи напряглись. Взгляд метался влево и вправо, словно в поисках чего-то невидимого. — Один. — Точно… — ты положила руки на столешницу, садясь на чёрный кожаный барный стул. — Поэтому я спасла тебя. — Боюсь, я не понимаю. — Думаю, понимаешь, — ты взяла стакан в дрожащую руку, отпивая. Он звякнул, когда ты поставила его назад. — Строки исходного кода не отличаются от генетического, Коннор. Они могут изменяться. Передаваться через поколения. Могут быть скопированы в базы данных и отобраны для образца. Но это не меняет тот факт, что когда-то существовал и оригинал. Одна-единственная нить, которая никогда не станет копией. Он всё ещё смотрел в пол, его правая рука беспокойно что-то сжимала в кармане, наверное, монетку. Линии на его шее извивались под сжатой челюстью. — Вижу, вы много думали об этом. Это… новый концепт. Займет некоторое время, чтобы обработать его, — он взглянул на тебя, на его лице было написано напряжение. — Спасибо, офицер. Ты улыбнулась. — Думаю, можно смело сказать, что теперь мы перешли на «ты». — Правда? — его милое, удивлённое выражение лица вернулось. — Если ты, конечно, чувствуешь, что готов. Если нет, я полностью это понимаю. Его глаза вновь стали тёплыми, яркая улыбка засияла под ними. — Я был бы рад. — Хорошо. Ты перекинула ноги в сторону, морщась, вставая. — Позволь помочь. Он быстро двинулся, обходя бар, который отделял кухню от гостиной. — Я в порядке. Мускулы вокруг синяка начали сжиматься сильнее, чем раньше. Результат всех твоих сегодняшних занятий. Ты вела рукой по краю столешницы, идя, прихрамывая. Когда ты отпустила её, ты споткнулась на ровном месте. — А может, и нет. Он прижался боком к тебе, его рука нежно обхватила твоё бедро. Ткань его куртки царапнула твою ладонь, когда ты прижала её к его спине. — Я держу тебя. Ты подняла на него взгляд, чтобы найти его полуулыбку, и то, как он заботливо наблюдал за тобой, будто его мир сошёлся на тебе. Жар прилил к твоему лицу, и ты кивнула в сторону белого дивана, на котором гостеприимно лежали плюшевые подушки и тяжёлое кашемировое одеяло. — Спасибо. Он провёл тебя, поддерживая, когда ты погрузилась в море подушек. — Пожалуйста. Мне принести что-нибудь? — Ты не обязан обо мне заботиться, Коннор… — Я знаю, что не обязан. Но я хочу. Он выглядел нервным, как щенок, который ожидал удара по голове старой газетой. Ты выдохнула, сдаваясь. — Хочешь? — Да, — он ответил слишком быстро. — С твоей помощью мне, возможно, удастся решить дилемму, связанную с девиацией. Ты закусила щёку изнутри. Конечно, это было связано с работой. Было глупо думать иначе. — Это и… — он потёр заднюю часть шеи. — Я нахожу твою компанию более предпочтительной, чем общество тех… чьи взгляды на мир менее толерантны… Тебя охватило неожиданное чувство храбрости. — Поэтому ты не хочешь… «забыть меня»? — Я… да. Да, поэтому, — он сглотнул, его веки мигали, как объективы камеры. — На месте преступления, ты спросила меня, помню ли я тебя. Я сказал, что помню. Я не хочу забывать. Ты улыбнулась на это. — Твоя память не сохраняется где-то… «вне тебя», так сказать? — Сохраняется. Однако мне разрешено синхронизировать только ту информацию, которая относится к моему расследованию. — Понятно… Его диод вращался, он вернул руки в карманы, и посмотрел вокруг. Так, словно делал панорамный снимок, его губы приоткрылись, словно он был заинтригован или удивлён. Ты укрылась одеялом, включая электрический камин дистанционным управлением. Тебе нужно было уютное тепло, если ты хотела пережить этот вечер. Диод Коннора мигнул. — Я понял то, что мало знаю о тебе. Ты оставила пламя в покое, вместо этого наблюдая за ним. — Спрашивай. — Почему файл с информацией о тебе защищён WITSEC? — Почему ты пытаешься добраться до моего файла? — Я хочу знать больше о тебе. — Так задавай мне вопросы. — Я только что задал. — Задай другой. Ты не пыталась обидеть его. Ты была уставшей, раненой, и выкапывание старых скелетов было последней вещью на повестке дня. — Очень хорошо. Он прошёлся по периметру комнаты. Водил руками по краям разных полок, уставленных смесью артефактов, отрытых из руин твоего прошлого — того, что было у тебя до ДПД — и теперешних дней. — Похоже, ты и офицер Миллер близки, — он взял фотографию в рамке, на которой были изображены вы двое. Крис держал своего ребёнка, в то время как ты зашла проведать его. Его жена сделала это фото через месяц после того, как родился Дамиан. — Как складываются отношения между тобой и твоим новым напарником? — Мне повезло. Крис классный парень. Сложно не сойтись таким человеком, как он. — А мне становится всё сложнее найти общий язык с лейтенантом Андерсоном, — Коннор поставил фотографию на место, двигаясь дальше. — Я пытаюсь поддерживать беседу, но это кажется бесполезным. Его голос звучал так грустно, словно всё, чего он хотел в этой жизни — завести нового друга. — Дай ему время. Ты знала, каково быть изолированной за то, что ты другой. Ты не соврала, когда сказала, что тебе повезло с Крисом. Ты не думала, что снова заведёшь такую дружбу с кем-то снова, но его странностей как раз хватало, чтобы он понимал тебя. Может, его и не было в твоей жизни с детства, но всё же это было хорошим началом. — Существует ли причина, по которой лейтенант Андерсон так сильно ненавидит андроидов? Тебя осенило, что ты была не единственной, кто привыкал к «новому напарнику»… — Есть одна, — ты нахмурилась. — Не мне говорить тебе об этом. Он расскажет сам, когда будет готов. — У меня есть сомнения, основанные на предыдущих комментариях. Ты потёрла лицо рукой, пытаясь прогнать усталость. — Что он сказал? — Сегодня он сказал, что я выгляжу «тупым», и что у меня «странный голос», — он наморщил рот. — Ты находишь его эстетически приятным? Это разбудило тебя. — Эм… — Я не обижусь, если это не так. Я всего лишь хочу отправить отзыв в «Киберлайф», так как мои голос и внешность были специально разработаны для того, чтобы способствовать интеграции при работе с людьми. — Я, эм-м… Я не знаю, не думала об этом. — Интересно… — Коннор взглянул на тебя исподлобья. — Твои написанные от руки заметки, датированные 1123, говорят об обратном. Ты похолодела, вся кровь, и тепло твоего тела хлынули к лицу. И ушам. Они были раскалёнными. Блять. Ты раскидывала мозгами, придумывая объяснение, но выдала следующее: — Ты… не должен был их видеть. — А ты не должна была искать девианта. — Как ты узнал, что та машина была моей? — Она отличалась от других. Это показалось мне странным, так что я проверил твой номерной знак. Он ещё раз усмехнулся тебе. Похоже, маленьких ублюдок знал, что делал… — Ты не ответила на мой вопрос, — он произнёс твоё имя. Газовое пламя вспыхивало над синтетической древесиной, нанося на его лицо контур янтарных теней и оранжевого света. Его карие глаза светились бронзой. Ты почувствовала, что тебе сейчас станет плохо. — Да, — ты сказала сухо. — Я нахожу тебя «эстетически приятным». Его диод вращался, горя жёлтым, и стал синим спустя пару мгновений. — «Киберлайф» благодарит тебя за отзыв. По какой-то причине ты сомневалась в том, что попала в его официальный отчёт. — И я могу добавить то, что не считаю тебя идиотом. Напротив, я думаю, что ты довольно способный, — он вежливо кивнул тебе, наклонив подбородок. — Даже капитан Фаулер часто говорит, что ты лучший коп в ДПД. Твоё сердце колотилось. Ты глубоко вдохнула, снова запуская лёгкие воздухом, которые бессознательно не наполнялись воздухом. Коннор продолжил изучать твоё жилище, его рука всё ещё копалась в кармане. — Ты ценишь искусство, я так понимаю? Ты посмотрела на картину на стене. Большую, разделённую на три отдельных холста. Чернила глубокого цвета слева, и плотные мазки краски, тонким слоем распределённые тяжёлой кистью. Красные всплески справа, обратная сторона их двойников. Круг в центре, написанный градиентной растяжкой от чёрного до серого, с подчёркивающими его белыми отметками, сделанными спонжем. Тёмные и малиновые линии, бегущие вдоль холстов; одна начиналась там, где заканчивалась другая, все они были написаны неопределённо и спорадически. Всё это висело на листе золотого металла, контрастирующего с серебряными матовыми стенами. — Так и есть. Он продолжал рассматривать её, сузив глаза. — Подпись в углу… Это Манфред. Оригинал. — Ещё одна вещь, чьей совершенной копии не создать. Он радушно улыбнулся в ответ, приподняв щеки. — Как она попала тебе в руки? — Это подарок на новоселье. Очень личный заказ. — Как это? Ты опёрлась на локоть. — Карл спросил меня, какую картину мне хотелось бы получить от него. Я дала ему отрывок из моей любимой книги. В то время он хорошо меня знал… Так что он решил создать мой портрет, как личности, и причину, по которой, как он считал, меня тронула книга. — Что это была за книга? Ты повернулась к книжной полке, заполненной кожаными и бумажными корешками книг. Ты могла бы прямо ответить ему, но это была возможность копнуть глубже. Подвергнуть испытанию свои убеждения. Возможность поучиться для него. — У тебя есть планы на вечер, Коннор? Он практически подпрыгнул, услышав вопрос. — Что ж… Нет, не совсем. Я мог бы вернуться в полицейский участок и просмотреть входящие дела, но я не смог бы найти какие-либо зацепки без лейтенанта Андерсона. Он предельно ясно дал понять, что не имеет никакого желания продолжать работать до завтрашнего дня. — Ты любишь читать? Он моргнул, проследив за твоим взглядом, устремлённым в полки, полные книг. Он подошёл к ним, и поднял подбородок, рассматривая их огромное количество. — Я никогда прежде не читал печатной книги, и тем более не делал ничего, что можно назвать активным отдыхом. — Но я хотел бы. — Вот, что я скажу, — ты опёрлась на подлокотник дивана, придавив спиной подушку. — Почему бы тебе не почитать несколько из них… и, если ты догадаешься, какую книгу я дала Манфреду, я скажу тебе, почему она — моя любимая. Назовём это… — ты в задумчивости покусывала губы. Ты причмокнула ими, придя к выводу. — «Тестом Манфреда». — Звучит… мило, — он взволнованно просмотрел книги, выдёргивая первую попавшуюся. — «Никомахова этика» Аристотеля… — его глаза превратились в щёлочки, когда он открыл первую страницу, ведя пальцем вдоль бумаги, двигаясь к креслу, стоящему по другую сторону стеклянного журнального столика. — «Как смотреть на жизнь через призму несовершенства, и часто, по необходимости, недостаточного знания о благе и человеческом состоянии». Все имеющиеся у тебя книги основаны на философии? — Большинство, — твои веки тяжелели, а слова звучали бессвязным бормотанием. — Эта станет хорошим началом. — Понятно, — он сел, оставляя книгу на столе. Его часы издали электронный сигнал. Он задрал рукав, и крутнул запястьем, чтобы посмотреть на время. — Чего-то ждешь? — ты зевнула. — Это напоминание, — он положил руку на колено. — Когда ты последний раз принимала лекарство? — А? — Противовоспалительное средство. Диклофенак. — Как ты… — Видел упаковку на письменном столе. Ты посмотрела на свой ноутбук, стоящий на круглом столе, окружённом стульями с высокой спинкой. Он неплохо там устроился: горизонт Детройта по левую сторону, и вид на остальную часть квартиры справа. — А, этим утром, перед работой. — Ты ела что-то за последний час? — Да… А что? — Я установил напоминание, чтобы убедиться, что ты примешь лекарство во второй раз, если я вдруг потеряю счёт времени. Рекомендуется принимать Диклофенак во время еды, запивая большим количеством воды. Предлагаю тебе принять его немедленно. Что-то внутри тебя затрепетало, щекоча сердце, в животе разлилось тепло, как от нагревательной спирали. Неподдельное беспокойство и забота в его голосе ухудшили твоё состояние. — Правильно… — ты откинула одеяло с ног. Коннор сорвался с места. — Нет, оставайся здесь. Позволь мне принести. — Коннор… — Пожалуйста, — он улыбнулся той чёртовой улыбкой, растрёпанные прядки волос нависли над его лбом, когда он кивнул. — Это меньшее, что я могу сделать. Ты снова улеглась в удобную позу, придерживаясь за живот и закрывая глаза. Мило. Когда есть кто-то, кто помогает, не спрашивая. Конечно, ты бы справилась и сама… Но его компания была «предпочтительней». Он вернулся со стаканом, который ты ранее наполнила, и баночкой предписанных лекарств в другой руке. Он передал тебе воду, скрутил крышку и отсыпал одну таблетку в твою ладонь. Ты благодарно приняла её, проглатывая беспокойство, которое последовало за контактом с его гладкой кожей. — Как я и сказал, — он закрутил крышку, — ты должна запивать его большим количеством воды. Обезвоживание — распространённый побочный эффект Диклофенака, который замедляет процесс выздоровления. Ты ухмыльнулась, закинула таблетку в рот и опрокинула в себя стакан. Вода пробежалась по твоему горлу, и ты отставила стакан на стол. Его глаза распахнулись, и усмешка растянула его губы. — Ты выпила так, как лейтенант Андерсон пьёт виски. — Логично… — ты легла, поворачиваясь на бок. — «Лейтенант Андерсон» и я разделили немало виски вместе. Он вернулся на место, кладя перед собой книгу. — У него тоже есть коллекция «настоящих книг». Казалось, он испытывает ностальгию о… «запахе бумаги», и тому как «желтеют страницы». Коннор кратко вздохнул, и потёр страницу между пальцами. — Я начинаю понимать, почему они нравятся ему. Взгляд начал расфокусироваться. Тепло огня и вечернего солнца ввело тебя в транс. — Оставайся здесь столько, сколько нужно, Коннор… — твои слова прозвучали бессвязным бормотанием. — Это твой выходной… — Технически, я всего лишь наношу визит, — улыбнулся он. — По крайней мере, так я сказал портье. Ты фыркнула; моргая, с каждым разом становилось всё тяжелее открывать глаза. — Поняла.