***
Реджина замирает. Кто же сейчас в ее кабинете? Воры? Но сейф вполне надежен, к тому же зачарован ее магией. Не пойманный до сих пор шантажист? Но какой компромат он думал найти в кабинете? Альфа покрепче стискивает в руках кочергу и быстрыми шагами, чтобы не дать незваному гостю опомниться, устремляется вперед, полностью распахивая дверь. Мягкий свет от настольной лампы освещает стол и пышную рыжую шевелюру, хотя лицо ее обладателя скрыто за поднятой крышкой ноутбука. Реджина по инерции успевает сделать еще пару шагов, когда фигура в кресле реагирует на шум: маленькая белая рука взлохмачивает рыжеватые локоны, и над ноутбуком показываются внимательные холодные зеленые глаза. — Зелина? — удивленно восклицает мадам мэр. — Привет, сестренка, — небрежно кивает бета. — Долго гуляешь! Реджина опускает кочергу, удивляясь не столько возвращению сестры, как тому, сколь уютно-бесцеремонно расположилась та в ее кабинете за ноутбуком, который альфа также опознает как свой собственный. — А Робин?.. — Уже спит. Набегалась за день, — усмехается сестра. — А давно вы… — Уже три дня. Пришлось похозяйничать, но что еще оставалось? Я написала тебе письмо, но в итоге почту из ящика пришлось доставать мне самой. Она машет рукой в сторону подъездной дорожки. — Ты могла бы позвонить, — замечает Реджина. — Ой, ты же знаешь, как я отношусь к этим изобретениям дьявола, — отмахивается сестра. — Тогда что одно из них делает прямо перед тобой? — машинально спрашивает альфа. — Я заскучала, — пожимает плечом Зелина. — А тут у тебя сто-олько интересного… Ухмылка, показавшаяся на устах гостьи, сразу настораживает Реджину. На ноутбуке не было ни фильмов, ни игр, потому что она этим не интересовалась, а Генри был полностью доволен собственным компьютером и подаренной Эммой игровой приставкой. — Интересное? В моем ноутбуке? — с сомнением в голосе перепрашивает Реджина. — Такое, как, например, прошлогодний финансовый отчет? — Такое, например, — нарочито невинно произносит рыжая, — «как часто у омег бывает течка», а также «почему омеги обижаются» и «как вести себя с омегой после секса». Или «литература об омегах в период нестабильности». Или вот еще, очень мило, «лучшие подарки для омег». Зелина поднимает глаза от экрана и насмешливо играет бровями; хозяйка особняка, словно отмерев, кидается к столу, но рыжая, предвидя это, выскакивает пулей из кресла, прихватывая ноутбук, и Реджине в тщетной погоне приходится многократно оббежать стол, иногда меняя направление, в то время как проворная бета, неизменно ускользая, умудряется, ехидно хихикая, кидать и другие досадные фразочки вроде «как дать почувствовать омеге свою важность и нужность», «как быть терпеливее с нестабильной омегой», «лучшие конфеты для омег», «десять лучших ромкомов», «идеи сексуальных карнавальных костюмов для альф», «трусики заказать секс-шоп», «лучшие техники куннилингуса»… Запыхавшись, Реджина останавливается, решив дождаться, когда сестра ошибется. Теперь они стоят друг напротив друга, по-прежнему разделенные широкой столешницей (Реджина сожалеет, что не купила в свое время стол поменьше), напружинившись и делая легкие обманные движения в ту и другую стороны. Потом альфа снова резко срывается с места, однако Зелина начеку и мало того, что отпрыгивает, так еще и умудряется выскользнуть из кабинета. Реджина, все более злая, почти догоняет ее у задней двери, но, чуть помешкав, Зелина все-таки распахивает ее и оказывается в саду. Посыпанная гравием дорожка образует собой квадрат, и Зелина хохочет, когда понимает, что преследующая ее Реджина бежит след в след по гравию, не помышляя даже о том, чтобы срезать путь по ухоженному газону. Наконец, обе изрядно утомляются. Закончив бежать очередной квадрат, хозяйка особняка грузно приземляется на садовую скамейку возле крыльца и тяжело и часто дышит. Зелина же разочарованно вздыхает, что игра закончилась, а потом осторожно приближается и, остановившись шагах в пятнадцати, почти сочувственно продолжает: — «Как доставить омеге максимальное удовольствие», «идеи лучших свиданий для омег» и вот еще, из последнего — «жемчужное колье Портленд купить»… Ты и понятия не имеешь, как удалять историю поиска в браузере, да? От ее снисходительного тона Реджина тихо стонет и закрывает лицо руками. Услышать краткий пересказ основных вех их с Эммой страстного романа из уст сестры было ужасно неловко. Зелина, расхрабрившись, подходит к скамейке и садится рядом. — Полагаю, если бы я приехала на месяц-другой позже, нашла бы запросы наподобие «идеи лучших предложений руки и сердца» и «самые красивые обручальные кольца», — рассеянно бормочет рыжая ведьма. Реджина молчит. Да и стоит ли отрицать? Она уже призналась Эмме в любви. И если бы не внезапное желание омеги подождать, они вскоре покупали бы вместе дом… — Что ж, — медленно произносит Зелина, — как бы то ни было, я рада обнаружить, что у тебя все прекрасно с личной жизнью, сестренка. — Не то чтобы прекрасно, — говорит после пары минут тишины альфа. — Есть свои сложности, как и всегда. Но… — Но ты счастлива? — Да. Я… да. Реджина снова смущается и ждет следующего вопроса, однако его не следует. Зелина лишь тихо вздыхает и предлагает вернуться в дом. Она беспрекословно отдает ноутбук Реджине, и та поспешно прячет его в сейф. Ей определенно следует погуглить, как удалять историю поиска. Сестры пьют чай, потом идут проведать Робин. Вид спящей девочки, свернувшейся клубком на слишком большой для нее кровати в гостевой спальне, отчего-то заставляет глаза мадам мэр увлажниться. — Она так похожа на него, правда? — шепчет внимательно наблюдающая за ней Зелина. — Она прекрасна, — невпопад отвечает альфа, бережно поправляя одеяло. — И так выросла, Боже… Вспомнив о гостеприимстве, Реджина убеждается, что в занятых сестрой и племянницей комнатах есть все, что им может понадобиться, и приносит на всякий случай в ванную дополнительные полотенца, шампуни и мыло. — Завтра мне придется много работать, — предупреждает мадам мэр. — Меня долго не было в офисе из-за командировок. Кстати, утром Генри должен вернуться из поездки. — Я буду очень рада увидеть племянника, — улыбается Зелина. Реджина просто кивает. Она почти выходит из комнаты, но останавливается на пороге. — Не уверена, что даже сейчас понимаю причины, по которым тебе пришлось уехать из города, Зелина, — произносит мадам мэр. — Но знаешь… я скучала. Понимаю, что ты взрослая самостоятельная женщина, как ты справедливо напомнила в последней нашей ссоре. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты знала, что можешь оставаться здесь сколь угодно долго. Вы с Робин — часть моей семьи, и в моем доме всегда будут рады вам обеим. Ошеломленная Зелина молчит, и Реджина, не дождавшись ответа, закрывает за собой дверь.***
Едва проснувшись, Эмма сразу тянется пальцами к шее. Ей что-то снилось, но она толком не помнит, что именно. Кажется, во сне она снова была обуяна течкой? Кожа шеи оказывается теплой и гладкой, как и следовало ожидать. Эмма неторопливо одевается, готовясь начать день, и удобные джинсы оказываются немного тесны, и она понимает, что ее живот все еще наполнен соками альфы. Удивительно, как легко она позволила Реджине все то, о чем и подумать не могла, встречаясь с Киллианом. Эмма заставляет себя остановиться и внимательно прислушаться к себе, но, как ни старается, не обнаруживает в душе никаких сожалений. Если каждый ее шаг навстречу Киллиану был вынужденным ответом на его старательные ухаживания, своего рода благодарностью за то, что он не отступал и оставался рядом (пока быть с ней, наконец, и ему стало казаться невозможным), если он стал для омеги своеобразной таблеткой от одиночества, но с сильным побочным эффектом — Эмма чувствовала, что ей не хватает ни воздуха, ни сил вырваться, как завязшей в капле смолы мухе, то с Реджиной все оказалось совершенно иначе. Находясь с ней, Эмма не ощущала на себе поводка, наоборот, скорее, она сама инициировала все этапы их сближения. И вот теперь они стали парой — полностью, по-настоящему. Это ощущается чем-то естественным, правильным, и Эмма никогда не чувствовала такого ни с Киллианом, ни даже с Нилом. После завтрака шериф идет в гараж, к спрятанному защитным заклинанием «жуку». Тиканья часов не слышно, и Эмма не чувствует их присутствия, но, отменив на миг заклинание, убеждается, что они все еще лежат в салоне ее старого автомобиля. Тяжесть нерешенной ситуации заставляет Эмму снова понурить голову. Правильно ли она сделала, что промолчала? Собственно, им с альфой было не до разговоров, да и сейчас не поздно посоветоваться с Реджиной, но Свон кажется, она может предсказать ее реакцию на свой рассказ. Сначала Реджина пристально немигающе уставится в глаза, как она это часто делает, когда воспринимает и анализирует неожиданную важную информацию. Потом, вероятно, задаст пару уточняющих вопросов и вполголоса проклянет неиссякаемый авантюризм Голда, а после серьезным и нравоучительным тоном объяснит ей, почему менять прошлое и возвращать мертвых бывших любовников — это очень, очень плохая идея. «Но ведь он отец Генри», — возражает в своей голове Эмма воображаемой мадам мэр. Разве Генри не заслужил того, чтобы знать и общаться со своим отцом? Воображаемая Реджина продолжает приводить сокрушительные доводы, и Эмма, досадливо нахмурившись, покидает гараж. Решение должна принять она сама, не перекладывая ответственность ни на альфу, ни на Голда. Потребуется время, чтобы все тщательно обдумать. Она садится в патрульный автомобиль и едет в участок. После волонтеров наверняка осталась гора бумажной работы, и ее лучше сделать сразу, чтобы, когда туда забежит Генри, все внимание можно было уделить сыну.***
Реджина спала плохо. Было холодно и непривычно засыпать в большой постели без омеги. Без ее омеги. Как хорошо, что их нелепая ссора не смогла помешать соединению их сущностей. Теперь они, пусть и втайне, принадлежат друг другу. Это наполняет грудь Реджины чувством невесомости. Все проблемы, включая барахлящую магию и разрушающуюся городскую границу, кажутся сейчас мелкими и пустыми. Альфа решает набраться терпения и подождать столько, сколько потребуется Эмме, прежде чем сделать их отношения открытыми для всех горожан. А пока достаточно и того, что о них знали Генри и Арчи. И, возможно, Зелина? Сестра даже не задалась вопросом, ради кого Реджина нещадно терзала поисковик… Ах, да, и еще есть неизвестный «шантажист». Он тоже знает о них. И рано или поздно снова проявится. Что же, он горько пожалеет, что с нею связался. Реджина пойдет на многое, чтобы Эмма оставалась в спокойствии. Чтобы не кто-то другой, а они сами решали предать их связь огласке. Реджина тихо спускается на первый этаж, памятуя, что и сестра, и племянница — большие любительницы поспать, и почти бесшумно готовит завтрак, а потом собирается на работу. По дороге она заезжает к волшебному куполу и убеждается, что тот держится очень крепко. Возможно, за выходные сюда наведался Голд и подпитал его магией, в то время как она сама с Эммой были сплетены в объятиях и крепко связаны узлом? «А старик все же стал заметно мягче», — думает Реджина. В самом деле, Голд без всякой оплаты помог им и с исследованием причин истончающейся границы, и с заброшенным особняком на Миффлин-стрит… Хотя доверия старый черт по-прежнему не заслуживает. На работе Реджине приходится много наверстывать, принимая дела у зама. Она проводит совещание за совещанием и даже не сразу замечает сообщение в групповом чате от Снежки, где та рапортует о благополучном возвращении путешественников в Сторибрук. Вечером Реджина наконец-то обнимет сына. Просто отлично. Но до этого надо еще как следует поработать. Вздохнув, альфа мужественно ныряет в очередной ворох отчетов и проектов решений, ожидающих ее утверждения.***
Когда Генри появляется в участке, Эмма убирает в папку материалы по последнему правонарушению, которое удалось пресечь ее добровольным помощникам. По правде говоря, все заведенные в ее отсутствие дела не стоят и выеденного яйца, но Эмма по своему опыту знает, как важно позитивное подкрепление. И пусть сама шериф не стала бы протоколировать мелкие нарушения или злоключения сторибрукцев, как, к примеру, застрявший в стиральной машине кот, однако оба юнца-беты, замещавшие шерифа во время ее отсутствия, покинули участок с горделиво расправленными плечами, ощущая себя героями Сторибрука. Никакого сомнения, что они снова придут на выручку, если ей и Дэвиду потребуется короткая замена или просто лишние руки. — Эй, привет, я пришел, — здоровается Генри, и Эмма бросает папку в сторону, чтобы скорее обнять сына. Ей кажется, что он немного загорел и еще вытянулся вверх за те полторы недели, что они не виделись. — Как вы добрались? Все хорошо? Нила не укачало в машине? Ты передал Дэвиду, что сегодня он может до вечера не приходить в участок? — закидывает она его вопросами. — Да нормально доехали, Нил спал и в самолете, и в машине по дороге из Портленда. Дэвид сказал, что придет на дежурство не позднее трех, а Снежка просила напомнить тебе о встрече, — перечисляет подросток. Он снова, как и вчера по телефону, кажется Эмме задумчивым, даже грустным, и тогда она крепко захватывает ладонь Генри своей и ведет к столу. — А теперь расскажи мне, что случилось, — мягко просит она. — Ты ведь не просто так сюда хотел зайти? — Почему бы и нет? Думаешь, я не мог просто соскучиться? — усмехается Генри. Эмма выразительно молчит. — Ну ладно, ладно… Я только хотел спросить, школа ведь со следующей недели начинается, и… — он немного мнется, — может, остаток каникул я проведу у тебя? Омега пристально смотрит на посерьезневшего Генри и не понимает, к чему он клонит. Они с Реджиной продолжали все лето держаться старой договоренности и делили недели, когда Генри жил в особняке на Миффлин-стрит и в домике возле набережной, не считая дней, когда он оставался с Чармингами в лофте, но это становилось все более условным, ведь обычно все трое спали теперь под одной крышей. — Я запутался, — расстроенно говорит Генри после полуминуты молчания и опускает голову так, что отросшая челка закрывает глаза. — Мне нужно время, чтобы вернуться домой. Подросток садится за стол Дэвида и, подхватив валяющуюся там ручку, начинает бессознательно щелкать ею. — Почему бы тебе не рассказать мне все по порядку? — мягко предлагает Эмма. — Что-то случилось в Нью-Йорке? Что-то с Пэйдж? — Нет, Пэйдж тут ни при чем… — отмахивается сын. — Просто… я что-то узнал и пока не готов… я пока не могу… — Это связано с Реджиной? — пытается угадать шериф. — Да. Я случайно подслушал… я не хотел… — Расскажи все с самого начала, — просит Эмма. — Это было в предпоследний день, — вздохнув, рассказывает Генри. — Все дни было солнечно, и мы решили под конец отпуска сходить в музеи — они так и оставались в запасе на случай плохой погоды. Дэвид предложил пойти в Музей естественной истории, и там действительно оказалось очень интересно, особенно в палеонтологическом отделении. Но когда мы подошли в барозавру, бабушка вдруг побледнела и даже зашаталась, хорошо, что дедушка успел подхватить ее под руки. Я сначала подумал, что Снежка испугалась, хотя это странно, ей очень понравились скелеты, которых мы увидели до этого, но потом я заметил, что она не отрывает глаз от какой-то худенькой коротко стриженной девочки в красном сарафане, которая стояла в середине зала и рассматривала барозавра. — Хм, — только и может произнести Эмма. — Бабушка сказала, что у нее закружилась голова, может, от недостатка сахара, и Пэйдж дала ей шоколадный батончик, а потом все было нормально, и я, честно говоря, совсем забыл об этом, но вечером… — Да, что? — подбадривает его Свон. Генри хмурится и снова несколько раз щелкает ручкой. — Я захотел перекусить и очень тихо крался по коридору, чтобы не разбудить Нила, потому что вечером он капризничал и его с трудом уложили. И когда я подходил к кухне, то услышал, как бабушка сказала: «Она на мгновение показалась мне копией Хейлы». А Дэвид переспросил: «Хейла? Твой маленький оруженосец и бард?» И тогда Снежка вздохнула и сказала: «Наверное, что-то было в позе той девочки, в повороте головы и еще в этом красном платьице, что напомнило мне ее, ведь потом, когда я всмотрелась, их лица оказались совсем не похожи». Эмма озадаченно поднимает брови. Нельзя сказать, что имя «Хейла» ничего ей не говорило. Кажется, его упоминала Руби, пересказывая вкратце истории времен Зачарованного леса? — Я сразу понял, что речь идет о той ситуации в музее, когда Снежка выглядела так, будто столкнулась с призраком, — продолжает Генри. — И решил послушать еще немного, потому что, как мне показалось, она не склонна была рассказывать никому, кроме Дэвида, о том, что на самом деле там случилось. Они поговорили совсем недолго, но, как я понял, — Генри снова щелкает ручкой, — эта Хейла была в армии Снежки там, в Зачарованном лесу. Я сразу вспомнил пару рассказов, которые слышал раньше от Лероя и Бабушки Лукас. Хейла присоединилась к ополчению и всюду сопровождала Снежку, сначала выступая в роли ее оруженосца, а потом проявив талант сказительницы. А еще она была невероятно преданной Снежке, и ее рассказы и стихи о принцессе, у которой незаконно отняли трон, поднимали на борьбу сотни людей. Конечно, в какой-то момент за ее голову назначили большую награду. Эмма становится угрюмой, начиная понимать, чем закончится история. — Это случилось незадолго до Проклятия. Королевские стражники захватили нескольких соратников Снежки, которые отправились на вылазку, Хейла была среди них. И… и ее больше никто не видел. Она не перенеслась в Сторибрук, потому что Злая королева загубила ее в подземельях замка. Генри прерывисто вздыхает. — В той войне погибло много людей, — осторожно замечает Эмма. — И, хотя эта мысль малоутешительна, все же напомню тебе, что насилие творили обе стороны. — И я знаю это, — кивает насупленный подросток, — но… та девочка в красном, которая была в музее, она была на вид не старше нас с Пейдж! Ей примерно… лет тринадцать-четырнадцать. Значит, мама… то есть Злая королева… она убивала детей?! Эмма трет переносицу, собираясь с мыслями. — Мы ведь не знаем, сколько лет в точности было Хейле. Потом, люди в Зачарованном лесу взрослели раньше, чем в этом мире, — рассуждает она. — И, самое главное, хотя Злая королева сделала очень много плохого, но твоя мама — давно не она. — Я всю дорогу думал об этом, — несчастным тоном говорит Генри, — и даже теми же самыми словами, что ты говоришь сейчас, но мне ужасно не по себе от того, что это было. Я знал, что Злая Королева… что на ее счету много преступлений, но это… как-то уже слишком. Эмма жалостливо смотрит на опущенную голову сына и понимающе вздыхает. Она ведь сама только что пережила нечто похожее. Хотя у нее и до сих пор нет уверенности, что именно по воле Реджины явилась в этот мир омегой, но думать иначе — это ведь самообман. В прошлом Реджины Миллс много, действительно много плохих поступков, совершенных из сокрушительной ненависти и мести. — Я поговорю с Реджиной. Скажу, что ты на пару дней останешься у меня, чтобы помочь мне… хм, например, убрать сорняки в саду, — говорит Свон. — Но совсем избегать ее… — Я что-нибудь придумаю, — произносит Генри. — Просто боюсь наговорить ей ужасных вещей, а я определенно это сделаю, если останусь сегодня дома… Он встает из-за стола. — Куда ты сейчас отправишься? — Повидаюсь с ребятами, а потом — в лофт. Эмма провожает сына и снова коротко обнимает его перед выходом из участка. Неприятное кислое чувство появляется в желудке, когда она размышляет о том, что именно соврать Реджине. Рассказ Генри и понимание, что спать рядом с альфой в ближайшие дни не выйдет, также не помогают Эмме чувствовать себя счастливой. Нельзя не признать, что мадам мэр много работала над собой и полностью поменялась. И все же каждое воспоминание о ее прошлых мрачных злодеяниях словно обнуляет счетчик, и приходится снова и снова напоминать себе (а сейчас — Генри) о том, что Реджина Миллс — давно не Злая королева и что ее сердце теперь не черное. Размышления шерифа прерываются звонком Арчи, который, бесконечно извиняясь, просит помочь со сбежавшим Понго. Это занятие лишает Эмму обеда, но она не сердится на игривого пса. Возвратив его хозяину, омега собирается пойти к «Бабушке», однако этим планам не суждено сбыться, потому что телефон снова оживает, и шериф напружинивается, как охотничья собака, потому что абонент, который звонит, лаконично подписан «Том» и, возможно, сейчас в ее руках окажется ниточка, позволяющая распутать одно из непонятных происшествий, случившихся в Сторибруке за последние недели, а именно погром в кабинете Вейла. Мужчина, чуть шепелявя (похоже, еще не нашел времени или средств поправить себе зубы), предупреждает шерифа, что его наниматель вышел на контакт, и Том, как было условлено, пообещал ему передать все, что удалось выкрасть в больнице, вечером. — Но он на это сказал, что придет через полчаса, шериф. Чует что-то, наверное, уж очень он подозрительный, — хмыкает Том. — Сейчас буду, — лаконично сообщает шериф. — Подготовься к встрече, как мы договаривались. Она заезжает в участок, оставляет там патрульный автомобиль и приметную кожанку, и торопится к дому Тома, выбирая тенистые переулки.***
Реджина благословляет свои навыки тайм-менеджмента, когда к часу дня внушительный айсберг скопившихся дел у нее на столе значительно тает. Можно выйти и пообедать у «Бабушки». Жаль, она не успевает уже договориться встретиться в кафе с Генри, Эммой или сестрой: на всё про всё у нее не больше сорока минут. Несмотря на дефицит времени, мадам мэр решает прогуляться пешком. На улице уже по-осеннему свежо, и Реджина думает, что Эмма сегодня наверняка напялила свою любимую красную куртку. Увидятся ли они сегодня? Реджина позволяет себе снова ненадолго погрузиться в воспоминания о последних днях, проведенных ею с омегой. Кажется, все прошло хорошо. Хотя вначале Эмма была обижена и приняла альфу скорее из физиологической необходимости, она позволила позаботиться о себе, а после нескольких разговоров дела и вовсе пошли на лад. Эмма несколько раз брала ее узел, и, главное, они соединились, стали парой. Миллс снова и снова прокручивает в своей голове этот момент: как ее клыки прокусили кожу над левой ключицей лежащей под ней омеги, как тихо ахнула Эмма, принимая случившееся, а еще как гордо сияли зеленые глаза, рассматривая проявленный на шее мадам мэр знак, и после — когда альфа призналась ей в любви. И пусть Реджина не услышала ответного признания, она гонит от себя все сомнения, ведь так много было знаков, явных и неявных, подтверждающих, что белокурая омега разделяет ее чувства. Альфа вспоминает один из вечеров, когда они с Эммой занимались уроками магии. Часам к восьми Реджина почувствовала себя утомленной и, попросив омегу повторить левитационные чары самостоятельно, пошла в ванную, где хранилась одна из немногих оставшихся у нее зачарованных вещей — гребень. Он не помогал от мигрени, но с легкой головной болью и усталостью справлялся недурно, и Реджина с облегчением прикрыла глаза, погрузила его в темные локоны и несколько раз провела по всей длине волос. Легкий шум заставил ее бросить взгляд из-под ресниц в зеркало — на его гладкой поверхности показалось отражение шерифа. Эмма не осознавала, что обнаружена, и, затаившись, замерла в дверях, глядя на Реджину со спины. Этот взгляд… Реджина даже сейчас улыбается, вспомнив, как много ей удалось тогда увидеть в этом взгляде: легкое беспокойство смешалось в нем с глубокой заботой, нежностью и тем пока не имеющим определения, необыкновенно теплым, искренним чувством, которое они испытывали друг к другу. А потом Эмма подошла ближе, и гребень больше не понадобился, потому что, считав ее, омега легким прикосновением подарила ей исцеление, и позже в ту ночь они снова и снова занимались любовью, теряя счет минутам и часам. Интересно, будут ли теперь, когда течка Эммы и ее собственная колея закончились, их занятия любовью наполнены той же близостью? Доведется ли Реджине снова испытать тот невероятный опыт, связывающий ее через омегу со всем миром? Альфа думает, что могла бы обсудить сей деликатный вопрос со Снежкой, но это неловко: во-первых, альфе и омеге не пристало обсуждать такие вещи, если только они не состояли в связи, во-вторых, не стоило подкидывать дрова в печь любопытства женщины, и без того умеющей быть очень раздражающей. В кафе Миллс заказывает овощной салат и куриный паштет, а также бутылку воды (после инцидента с морсом альфа предпочитает только напитки в ненарушенной упаковке). Заказ приносит Дороти, но Руби, проводив своего гостя со второго этажа, с разрешения Реджины подсаживается за ее столик. — Уже видела Снежку, — радостно улыбаясь, говорит официантка. — Она забегала примерно час назад. Мне показалось, Нил за то время, что их не было, вырос на целый дюйм! — А я еще никого не видела. С этими командировками накопилось ужасно много дел, — сетует мадам мэр. — Кажется, сегодня у вас намечена семейная встреча? А завтра она пригласила нас с Бель на девичник! — Очень мило, — сдержанно реагирует Реджина. Она замечает мелькнувшую у стойки коричневую кожаную куртку — Август. Бабушка наливает ему кофе, и тот со стаканчиком в руке идет к выходу, по дороге перекинувшись парой реплик с Дороти. Девушка становится хмурой и провожает Пиноккио не самым добрым взглядом. — Не знаешь, Август и Дороти не ругались? — осторожно спрашивает Реджина, проглотив последний кусочек паштета. Воспоминания о разгроме бара в первый приезд Дороти некстати всплывают в ее памяти самыми неприглядными деталями. — Что, ругались? — переспрашивает Руби непонимающе и переводит взгляд на альф. — А, нет, просто Дороти дуется, потому что Эмма с Августом обыграли нас в пул. — Эмма? — удивляется Миллс. — Мы в пятницу ходили в «Кроличью нору» и встретили там Эмму с Августом. Он подзадорил Дороти, и мы стали играть двое на двое, но ты ведь знаешь, как я ужасна в этом. Волчица беспечно пожимает плечами, а Реджина понимающе хмыкает. Весь Сторибрук знал, что кий в руках Руби скорее выстрелит, чем забьет шар в лузу. — Хотя Дороти и прилично играет, но с таким балластом шансов против Эммы с Августом у нее не было, — заключает Руби. Ее красивые глаза снова обращаются к Дороти — И все равно моя девушка — лучшая! — улыбается Волчица и шлет Дороти воздушный поцелуй, отчего та сразу перестает быть хмурой. «Это ли не настоящая любовь», — думает Миллс и пытается подавить вздох. Строгой и авторитетной альфе не пристало выказывать сентиментальность.***
Эмма успевает точно к тому моменту, когда щуплый невысокий человек, одетый в серую толстовку с капюшоном, проскальзывает в приоткрытую Томом дверь. Дождавшись, когда она закроется, шериф подбегает к окну. Том сделал ровно так, как она ему сказала: задернул шторы, оставив небольшую щелочку сбоку и приоткрыв раму, так что Эмма может сейчас и видеть, и слышать то, что происходит в комнате. Незнакомец стоит вполоборота, и ей пока не удается рассмотреть его. — Вот, — протягивает Том гостю пухлый коричневый портфель. — И все? — слышит Эмма сиплый голос. — В сейфе больше ничего не было? Ампул с лекарствами или порошков? Если тебе отшибло память, напоминаю: мы договаривались, что ты добудешь святящуюся жидкость! — Ничего подобного в лаборатории докторишки не нашлось. Только этот портфель. Я не рылся в нем, просто заглянул. Какие-то тетради. — Записи? – задумчиво переспрашивает незнакомец. Том равнодушно пожимает плечами. — Я сделал, что должен был, и не моя вина, что в сейфе больше ничего не было. Гони деньги, приятель. — Ладно, держи. Мужчина передает сложенные купюры и поворачивается к двери, но Том восклицает: — Эй, здесь меньше, чем ты обещал! «Да в этом незадачливом воре актер пропадает», — думает Эмма, проскальзывая в дом. Она оказывается в коротком коридорчике с двумя дверями. За одной из них продолжает возмущаться Том, явно пытаясь затянуть время визита, чтобы повысить шансы шерифа успеть. Посетитель огрызается и распахивает дверь из комнаты, но, завидев Эмму, сначала пятится назад, а потом кидается ко второй двери, ведущей на задний двор. Ловить убегающих нарушителей Эмма умеет хорошо. Принимая во внимание, что сейчас на ней удобные кроссовки, а не «шпильки», как в бостонские времена, шерифу не составляет ни малейшего труда запрыгнуть на спину визитера, вывернуть ему руку, которой тот пытался открыть дверь, а потом и вовсе повалить на пыльный пол. Мужчина падает, пробормотав ругательство, и охает от боли; портфель в его руках, заботливо начиненный Эммой распечатками Книги Бытия и школьными задачами по химии, громко шлепается рядом. Она застегивает наручники и бесцеремонно дергает нарушителя за шкирку, при этом издевательски вежливо попросив его подняться. Том, недавно на собственной шкуре испытавший этот приемчик Спасительницы, корчит сочувственную гримасу, но при этом потом спрашивает у Эммы, требуется ли его помощь. Она отрицательно качает головой, но потом вспоминает, что до патрульной машины далековато. Почему бы не провести допрос здесь? Шериф просит хозяина дома ненадолго оставить ее с нарушителем, и Том показывает им на комнату. В коридоре было темно, в комнате же, несмотря на зашторенные окна, достаточно света, и Эмма теперь может рассмотреть задержанного, с коротко остриженной головы которого во время борьбы слетел капюшон. Это молодой еще совсем человек с голубыми, чуть навыкате глазами, с веснушками и мало запоминающимся лицом. И все же Свон сразу понимает, что она где-то его уже видела. Скользнув взглядом по оттопыренным ушам, она мысленно восклицает: «Ну, конечно!»