Wonderwall

Зейн неподвижно стоял в дверях, будучи не в силах сделать и шага. Его костяшки белели все сильнее, когда он сжимал руками дверной косяк, наблюдая за тем, как Луи лежит в его кровати в бессознательном состоянии. Зейн понятия не имел, что же он чувствовал в тот момент, когда видел Томлинсона в таком состоянии, потому что ему доводилось видеть подобное и раньше. В такой же ситуации оказывались те, в кого он когда-то был влюблен, друзья и даже члены семьи, но, казалось, Зейн никогда не испытывал по этому поводу чего-то особенного. Зейн вырос на этом: люди умирали, получая выстрелы или просто подвергаясь избиению; он всегда говорил себе, что к смерти нужно привыкнуть, потому что она – часть его работы. И смерть была нормальной вещью для Зейна, чтобы появляться в его повседневной жизни. Он был холодным, бессердечным ублюдком, которого абсолютно не волновало происходящее вокруг. И ему точно так же было плевать и на людей, что окружали его, до тех пор, пока он получал то, что хотел. Но все это было до того, как Зейн встретил Найла, который заставил его почувствовать такие вещи, о которых Малик не мог и подумать. Он становился более уязвимым, и ему приходилось быть более осведомленным о делах, происходящих на территориях, что были в его власти, и о людях, что были в его окружении. Когда Зейн увидел Луи, он понял что-то, чего не знал, но что было здесь все это время. Речь идет о том, когда Зейн увидел Найла в подобной ситуации – его так же могли ранить по пути домой, или когда он крепко спал, или когда был рядом с ним, с Зейном. Живя столь длительное время без страха перед смертью, Зейн все же понимал, что его самой великой слабостью и самым большим страхом останется одно - осознание, что кому-то причинили боль по его вине. - Зейн? – он вздрогнул, увидев перед собой лицо Гарри. – Ты в порядке? - Я в порядке. И я буду единственным, кто скажет тебе, что ты выглядишь хреново, - ответил Зейн. И пусть, это было не лучшим способом сказать «Как насчет тебя? Ты выглядишь не очень хорошо», Зейн просто понимал, что ему нужно срочно уйти от встречных вопросов, иначе это все будет выглядеть так, будто ранен был именно его парень. Гарри улыбнулся, а затем на секунду отвернулся в сторону Луи, смотря на него так, будто тот может испариться в любую минуту. Затем он развернулся и направился на выход, после чего и Зейн последовал за ним, усаживаясь в кресло в коридоре. Пару минут парни провели в полнейшем молчании, разглядывая пейзаж за окном, где Брэдфорд привычно утопал в утреннем ливне. Теперь, когда Гарри был рядом с ним, Зейн понимал, что он выглядит совершенно отличным от того парня, которого он знал уже так долго. Он никогда не видел его таким уставшим, расстроенным и раздавленным. Гарри выглядел так, будто дрался с самим собой: кудри растрепаны, глаза красные и опухшие от слез, от которых еще остались засохшие дорожки на щеках, и даже его одежда выглядела неправильно. И все это случилось за каких-то последних четыре часа. - Все произошло так быстро, - начал Гарри, опустив голову и разглядывая свои руки. – Мы просто шли в магазин, чтобы купить что-нибудь к завтраку. Его рука обхватывала мою талию, а моя – его плечи, и я еще что-то шептал ему… - Гарри немного улыбнулся, возможно, вспомнив слова, которые он говорил тогда Луи. Но постепенно Зейн стал замечать, как менялось выражение лица парня: челюсти сжимались, губы дрожали, а без того опухшие глаза вдруг снова наполнились слезами. И было совершенно непривычно видеть Гарри, который вечно скакал рядом, доставал своим поведением и иногда отличался отсутствием интеллекта, в таком состоянии. Вся та боль, что отражалась на его лице, точно так же ударяла и по груди Зейна. - И потом Луи вдруг выкрикнул мое имя и резко развернул меня в другую сторону. А потом я услышал выстрел. И он буквально выскользнул из моих рук, а багровое пятно моментально разрасталось на его рубашке. Я тогда подумал… Блять, я подумал, что я потеряю его там, Зейн! Я думал, что никогда не увижу его снова. А ведь пуля была предназначена для меня! Это должен был быть я, черт возьми. Блять, я единственный, кто должен был валяться на том тротуаре в крови, и жаль, что я до сих пор не умер. Но вместо всего этого Он был там, на моем месте, и просто улыбался, как какой-то идиот, бесконечно повторял мое имя, а я не знал что делать! Я не знал, что мне делать… Зейн положил руку на спину Гарри: - Мы разберемся с этим. Мы не позволим уйти тем, кто сделал это, слышишь? Мы сотрем их с лица этого города. Гарри кивнул: - Да, сотрем, черт возьми. Я убью этого ублюдка, я заставлю его просить пощады на коленях, и он вообще пожалеет о том, что родился на этот свет. Я… Найл? Что случилось? – оба парня оглянулись в сторону блондина, что неожиданно появился в коридоре. И его выражение лица было таким, что даже Зейн не смог понять, что оно значит. - Луи очнулся, - произнес он, и в ту же секунду Гарри сорвался с места, мчась обратно в комнату и оставляя Найла с Зейном наедине. - Почему я не вижу радости на твоем лице? – спросил Зейн, раскидывая руки, словно для объятий, чтобы Найл сел рядом. Однако вместо этого тот лишь прислонился к стене. – Что-то не так? - Я подслушал ваш разговор… - Все в порядке, - Зейн встал, приблизившись к Найлу, но тот покачал головой: - Пожалуйста, не делай этого! – Хоран резко схватил Зейна за воротник его куртки. – Пожалуйста… - Ты о чем? - Это опасно, Зейн! Они могут убить вас обоих! Зейн улыбнулся, понимая, что это было обычным чрезмерным волнением Найла за него. Он провел пальцем по щеке блондина, оставляя легкий поцелуй на губах: - Они не смогут, хорошо? Не беспокойся о нас. Мы просто заставим заплатить этих ублюдков за то, что они сделали с Луи. - Как ты можешь быть настолько уверен в том, что с вами двумя ничего не случится? Луи был ранен, когда они с Гарри были беззащитны. Так что это может случиться с тобой точно так же! – Найл еще крепче сжал кулаки на груди Зейна, а его глаза самопроизвольно начали слезиться. Увидев это, Зейн понял, что Найл беспокоится о нем даже больше, чем о Луи. Мог ли он представить себе то же самое, когда они видели Луи? Что кто-то из них окажется в том же положении? Нет. Зейн не позволит этому случиться. Пока он дышит, он не допустит ничего подобного, что могло бы причинить Найлу боль. Зейн схватил парня за плечи, прижимаясь своим лбом к его: - Послушай, Найл, я не допущу, чтобы кто-то причинил тебе… - Речь идет не обо мне. Я беспокоюсь за тебя, - Найл оборвал Зейна, прижимаясь к его губам. И ему на тот момент было совершенно все равно на пару-тройку охранников, что проходили мимо. – Я просто… не могу помочь! Когда я видел Луи, я плакал потому, что ему было больно. Но слезы хлынули еще сильнее, когда я представил тебя на его месте, и… Зейн заставил его замолчать, прижимая к себе как можно сильнее и чувствуя ответную крепкую хватку и влагу от слез на своем плече. - Я больше беспокоюсь о твоей жизни, чем о своей. Я умру, если увижу тебя в подобном положении, потому что ты – единственное, что имеет для меня сейчас значение. И я сделаю все, чтобы защитить тебя, - сказал Зейн, целуя Найла в макушку. – Не беспокойся за меня. Лучше будь рядом с Луи, пока мы с Гарри будем исправлять свои косяки. Найл тяжело вздохнул: - Обещай мне, что тебе не будет больно. - Я постараюсь, - эта фраза была лучше, нежели истинное обещание, в возможности исполнения которого Зейн не был до конца уверен.

***

- Знаешь, я единственный, кто получил пулю, но, похоже, что ты до сих пор больше волнуешься о Зейне, - сказал Луи, откусывая немного яблока и слегка пиная Найла, что сидел на другом конце кровати. – Эй! Не игнорируй меня! Я пытаюсь быть драматичным. Найл развернулся к нему, стараясь выдавить из себя привычную улыбку: - Разве ты сам не беспокоишься о Гарри? - Мы что, серьезно, собираемся вернуться к этому разговору? Я беспокоюсь о нем, ладно? Просто я не показываю этого своему другу, которого только что подстрелили, - Луи кинул в Найла огрызок, но тот увернулся. - Тебя подстрелили, ладно, замечательно! Но не нужно упоминать об этом в каждом предложении. Да и что ты от меня хочешь? Может, награду за героическое спасение своего парня? Шатен усмехнулся, откидываясь на подушки: - Ну, я предполагаю, что от награды бы не отказался. И все же, почему ты так волнуешься за Зейна? Его банда сильнейшая во всем городе. Они скоро все расчистят и вернутся, так что сиди на попе ровно и расслабься уже. - Я не могу. Я просто… Я не могу думать здраво, Луи. - Тогда попробуй думать здраво. - О, спасибо, Эйнштейн! – Найл закатил глаза. Иногда ему хотелось ткнуть Луи в район ключицы, чтобы снова увидеть боль на его лице. – Ты вообще ни черта не помогаешь! - А тебе и не нужна помощь. Просто пойми, что если Зейн сказал, что вернется в целости и сохранности, то он сделает это, - Луи закатил глаза, доставая из корзинки с фруктами еще одно яблоко. И как он вообще мог есть, зная, что его парня могут убить в любой момент? - Хорошо. Позволь мне задать один вопрос. - Валяй. - Если бы ты должен был решать, ты бы отправил Гарри туда, чтобы он отомстил за тебя? После этого вопроса выражение лица Луи изменилось. Игривая улыбка пропала, сменившись тяжелым взглядом. И в этот момент Найл увидел, как на самом деле парень волновался за Гарри. Луи скомкал в руках простынь: - Конечно, мне не нужна эта глупая месть. В конце концов, мы же не в глупом романтическом фильме, где твой любимый человек получает травму, а ты отправляешься за мерзавцем на другой конец света, чтобы нанести ему удар со словами «Это тебе за Луи», а потом скидываешь его вниз со скалы. Нет, мне не нужно это. - Ты представил это, не так ли? – спросил Найл, не сумев сдержать смеха. Луи кивнул, усмехаясь в ответ: - Да, черт возьми. Гарри был бы прекрасен в каком-нибудь боевике. Думаю, это даже могло бы довести до настоящего оргазма. - Так, ладно. Пока разговор не перешел в другое русло, просто ответь на мой вопрос, ладно? – Найл почесал затылок, все еще поражаясь тому, как Луи удается любой разговор перевести на тему секса. Луи присел на кровати ближе к Найлу, смотря в окно и слегка улыбаясь, но его глаза говорили совершенно о другом: - Я бы попросил его остаться. Потому что не нужно тратить свои силы на глупых убийц, которые просто не умеют должным образом обращаться со своим оружием. Он просто должен был бы остаться… - Но почему ты не попросил? - Потому что если бы я был на его месте, я бы поступил так же. Черт возьми, я бы заставил притащить ко мне эту тварь в живом виде, чтобы самостоятельно содрать с нее кожу и разбросать её по всему миру. Я бы даже пошел на него с бензопилой. И я понимаю, что чувствовал Гарри все это время; и, поверь мне, ему бы не стало лучше, если бы он не принял попытки что-то сделать. И да, я знаю, что это опасно, но я не могу остановить его. - Так вот в чем дело… - Ну, все несколько иначе, если говорить о Зейне. Найл мгновенно взглянул на Луи: - Что ты имеешь в виду? - Само собой, он не сделал бы этого из-за меня, даже если бы ты был моим лучшим другом. Он сделал это из-за тебя и из-за того, что случилось с ним в прошлом. - Что ты хочешь сказать, имея в виду его прошлое? – Найл чувствовал, что под этим скрывалось что-то нехорошее. Они с Зейном никогда не говорили о его прошлом, если не брать в расчет случай в бассейне. И только сейчас Найл понял, что даже никогда не интересовался этим. - О, так он тебе не рассказал. - Не рассказал о чем, Луи? Какое это вообще имеет отношение к тому, что происходит сейчас? - Все, что происходило с ним, имеет непосредственное отношение к сегодняшнему дню, - твердо произнес Луи. - Ты ведь собираешься рассказать мне, да? - Что ж, если тебе от этого станет легче, и ты хотя бы немного перестанешь беспокоиться о Зейне, то да.

***

Найл сидел на диванчике в углу комнаты, когда Луи вновь уснул. Сидел и понимал, что не знал о Зейне так много: ни о том, в чем нуждается, ни о том, чего ему не доставало, и чего он так хотел. «Зейн был достаточно близок со своим дедушкой и проводил с ним гораздо больше времени, нежели с родителями. Я думаю, это потому, что его дедушка видел сходство между собой и Зейном. Родители всячески пытались отгородить сына от того, чем занимался его дед. Но когда мальчику было семь, он уже четко определился, что продолжит его дело. Два года спустя дедушку Зейна убили прямо на его глазах на его собственном же заднем дворе. А ведь мальчик просто сидел и рисовал в комнате, иногда поглядывая в окно, за которым дедушка играл в гольф, когда какой-то странный тип каким-то образом попал на территорию двора и направил оружие прямо в голову старику». «В пятнадцатилетнем возрасте Зейн уже обучался стрельбе из разных видов оружий, потому что это требовалось для продолжения дела, для ведения борьбы – главарь банды должен был уметь все. На свое шестнадцатилетие Зейн хотел собрать всю семью у себя, но они даже не успели дойти до ворот. Мама, папа и две младшие сестренки были захвачены, а потом и убиты. Все, что видел Зейн, - это их тела в госпитале». «Погибало все больше людей, когда враги Малика узнавали о их связи с Зейном. Однажды он услышал по новостям об убийстве двух людей в собственных же домах, и они были его друзьями детства, с которыми на тот момент Зейн до сих пор поддерживал хорошие отношения». «Ты бы сказал, что Зейн должен быть уже давно в психиатрической больнице и лечиться там от душевных травм. Но нет. Этот парень не проронил и слезинки с тех пор, как убили его деда. Было похоже на то, будто он посчитал тот факт, что вокруг него постоянно будут умирать дорогие ему люди, абсолютно нормальным. И я думаю, что это было самой главной причиной, почему его приняли как беспощадного, холодного и бессердечного лидера Брэдфорда, учитывая то, что другие города так же хорошо знают его имя». Видя Зейна сегодня, Найл бы и подумать не мог, что этот молодой парень успел пройти через столько ужасного. Конечно, он был главарем банды, и многие могли бы быть в той же ситуации, если бы работали так усердно над всем этим делом, верно? Но Найл даже не предполагал, как Зейн прошел через все это в одиночку. Он смотрел на то, как умирают люди вокруг него, причем не кто-то, а близкие и друзья, но Зейн все держал в себе. Он держался сильным, чтобы люди, которые шли за ним, были уверены в его непоколебимости и даже не допускали мысли о том, что эта «скала» может рухнуть в один момент. «Но потом появился ты, буквально озарив его жизнь, наделив ее невероятным спектром чувств, которые, я думаю, нравились Зейну. Ему было просто в радость ощущать себя снова человеком, чувствовать желание заботиться о ком-то и оберегать». «Должен признаться, я долго колебался в сомнениях насчет вас двоих. Зная Зейна, можно утверждать, что у него всегда были проблемы в плане отношений, потому что они никогда не были постоянными и серьезными. Но когда я услышал, как он говорит о том, что спас тебя тогда, и осознал, что он даже и пальцем тебя не тронул, я понял, что в Зейне что-то изменилось. Но никто из нас не поймет, что именно, пока он сам не расскажет об этом». «Зная Зейна, не станет грехом сказать, что это один из самых эгоистичных ублюдков на всей Земле. И я сомневаюсь, что он что-нибудь бы предпринял сейчас, если бы со мной случилось все то же самое, но тебя бы не было в его жизни. Но когда он увидел меня – а это было так же, как и с тобой, - он представлял тебя на моем месте. И в одном только взгляде читалось, что Зейн никогда бы не допустил подобного. Он готов отдать свою жизнь за тебя, Найл, за то, чтобы спасти тебя любой ценой. Потому что я абсолютно не уверен в том, что Зейн смог бы прожить еще один день, зная, что его любимый человек погиб из-за него. Так что просто дай ему защитить тебя, ладно?» Когда Луи закончил свой рассказ, Найл почувствовал, что он будто взглянул на Зейна с другой стороны и другими глазами. Все то, что он делал, никогда не было для него самого – это было для Найла. Зейн действительно дал ему все, продолжал давать и готов был на большее. И все это вкупе вдруг заставило Найла понять, что с самого начала не он был тем, кто нуждался в спасении. Все это время этим человеком был Зейн.