***
— Не представляешь, как я переживала и как ты нужен был мне именно сейчас, — я обнимала брата, капала слезами на подушку, а он молча смотрел на меня и легонько улыбался. И мне этого было более, чем достаточно. Я рассказала ему практически обо всех моих приключениях в Америке, а затем и в России. Только упустила некоторые подробности, так как помнила, что разговариваю со своим братом, к тому же несовершеннолетним. Серёжа не сводил с меня глаз и то улыбался, то делал взволнованное лицо, то гладил меня, тем самым успокаивая, когда я рассказывала о самых печальных событиях. Когда я наконец закончила, брат впервые подал голос. Я знала, что ему сложно говорить, но молчать он не мог. — Ты любишь его? — я с трудом разобрала слова, сказанные шёпотом, и начала судорожно кивать головой. — Тогда что тебе ещё надо? Смотреть можно на кого угодно, но при этом оставаться верным всегда одному человеку. Это не измена, — я снова заплакала и аккуратно приобняла брата, лежащего на больничной кровати. Именно этих слов мне не хватало, именно его поддержки и совета. Как же я скучала! — Тот, кто тебя любит, всегда всё поймёт и поддержит, — он улыбнулся. — Вот и Маруся со мной, несмотря ни на что, — я сделала удивлённое лицо, но не успела ничего спросить, потому что, как по личному приглашению Серёжи, в палату вбежала девушка. Сначала она оторопела и удивлённо посмотрела на меня, но потом, вглядевшись в моё лицо, казалось, узнала меня и улыбнулась. Пока я пыталась понять, кто она, девушка подлетела к Серёже, поцеловала его в щёку и, как мне показалось, очень крепко его обняла. — Я Маша, — она подошла ко мне и широко улыбнулась. — А ты Мира, да? — я начала всё понимать и кивнула, отвечая на вопрос. Не дожидаясь моих дальнейших действий, Маша обняла меня, а потом снова подлетела к Серёже и начала его расспрашивать о здоровье. Оказалось, она приходила каждый день и подолгу сидела около него. Когда говорили, что я пришла к брату, она сразу же уходила, потому что не хотела знакомиться со мной без Серёжи. Но когда он был здоров, показывал Маше мои фотографии и много про меня рассказывал, поэтому она знала, как я выгляжу, где я была, и очень хотела со мной познакомиться. Из-за всех этих событий и переживаний последних дней я немного медленно соображала, поэтому, когда Маша тараторя что-то рассказывала или спрашивала у меня, я просто улыбалась и кивала. В этот момент я наконец почувствовала себя хорошо, после нескольких дней страдания в четырёх стенах. — То есть, я уехала, а через несколько дней вы начали встречаться? — я с укором посмотрела на Серёжу, потому что это выглядело так, как будто он боялся рассказывать мне, что у него есть девушка. Хотя так и было, потому что, когда мы общались по телефону, про Машу он ни разу не упомянул ни слова.***
— Давай я поговорю с ним как мужчина с мужчиной, — Серёжа сделал важное лицо, надеясь, что сможет на раз-два решить все мои проблемы. Рассказ о моих переживаниях по поводу отношений с Женей задел брата, поэтому он решил непременно нам помочь. — Мужчина, во-первых, у вас разница в возрасте 10 лет, — я со снисходительной улыбкой посмотрела на брата. — А во-вторых, это мои заботы, и нам с Женей нужно самим во всём разобраться. — А я всё-таки хотел бы с ним поговорить, — когда Серёжа что-то хочет, он добивается этого любыми законными средствами, поэтому эта фраза меня не удивила. — Даже не обязательно о вас, а просто, — я закатила глаза, потому что уже в тысячный раз слышала этот разговор, который с разных сторон подводит к желанию Серёжи познакомиться со своим кумиром, коим Женя и является. — Я тоже считаю, что Мира должна сама всё решить, — впервые за наш разговор подала голос Маша. Она звучала так по-детски, что я не сразу поняла, что она уже относительно взрослая и может разбираться в ситуации наравне со мной. — А познакомиться вы ещё успеете. Серёжа вздохнул, поняв, что проиграл, но решил всё-таки хоть как-то помочь, поэтому заставил меня прямо сейчас позвонить Жене и поговорить с ним о нас.***
— Ну что? — Серёжа и Маша с нетерпением ждали от меня новостей. — Всё... нормально, — я натянуто улыбнулась и поглубже вдохнула, чтобы сдержать слёзы. — Что он сказал? — конечно, двух слов им было недостаточно. — Много чего, — я посмотрела в сторону и закусила губу. — Мы посмотрели на наши отношения со стороны, подумали о хороших и плохих моментах, перспективах и решили, что нам лучше не мучить друг друга, — разложила я всё по полочкам и больше не смогла сдерживаться. Слёзы всё-таки потекли по щекам. — А что вы чувствуете-то? Всё, что ты описала, звучит как холодный расчёт, — Серёжа приобнял меня и начал гладить по голове, чтобы я успокоилась, но мне становилось всё хуже и хуже. — Какая разница, что мы чувствуем? Мы друг другу чаще боль причиняем. Особенно я Жене, — я потихоньку успокаивалась, и основным моим чувством становилось раздражение от абсурдности и глупости всей ситуации.***
— Ты уверена, что мы должны всё закончить? — Так будет лучше для обоих. Ты разве так не думаешь? — Да... конечно... думаю... Эээ, прощай? — Прощай...***
Когда я пришла домой из больницы, сразу же начала биться в истерике. Решение порвать с Женей далось мне очень нелегко, а дома я окончательно поняла, что совершила ужасную ошибку. Разумом понимаю, что нам друг с другом тяжело, а сердцем чувствую, что не могу без него. Обычная дилемма, ничего нового. Но от этого ни капли не легче. Я долго сидела на полу и думала, что делать дальше. Точно я знала только одно – скоро нужно вернуться в Америку. Там осталась бóльшая часть моих вещей, без которых дальнейшая жизнь будет неполноценной и непродуктивной. А главное – мне нужно решить, остаться в Америке или вернуться в Россию, чтобы не мучить ни Женю, ни себя. Ответ на этот вопрос я найти не могла. Из раздумий меня вырвал телефон, который постоянно возвращает меня с небес на землю во время обдумывания тяжёлых событий и принятия сложных, иногда даже немного судьбоносных, решений. — Мира, привет. Как у тебя дела? Я тут узнал, что вы с Кузей расстались, — удивительно. Мы не общались несколько недель, а как только я решила перестать встречаться с Женей, Дима решил сразу же мне позвонить. Я уже и забыла про него. — Привет. Да, мы решили, что так будет лучше. Тебе Женя рассказал? — при такой скорости распространения информации я не видела других вариантов. — Нет, я услышал ваш разговор, извини, — по его голосу я слышала, что Диме действительно неловко. — Я просто хотел спросить не нужна ли тебе моя помощь? Вдруг деньги для лечения Серёжи понадобятся. Ты же знаешь, что я всегда хочу помочь. Лучшего применения этим деньгам я не найду, — Дима начал сбивчиво сыпать предложениями, а я не знала, как на это реагировать. — Мне правда очень приятно, но пока что ничего не нужно. Врачи точно сказать не могут, но, возможно, денег на лечение много не понадобится. Но спасибо за отзывчивость, — я постаралась голосом убедить Диму, что помощь действительно пока не нужна. — Да, я понимаю. Но если вдруг что, то ни в коем случае не стесняйся попросить. Мне будет, наоборот, приятно, — мне не очень нравилось, что Дима так яростно хотел нам помочь, и я уже начала понимать, что разговора на одну тему нам всё-таки не избежать. Я и не хочу. Нужно, наконец, поговорить об этом, чтобы перестать строить предположения и вообще закрыть тему, существование которой мне очень не нравилось. — Хорошо, я поняла, — я не знала, как начать, но Дима стал подводить нас к этому сам. — Знаешь, я не хочу уговаривать тебя вернуться к Кузнецову или говорить, что ты поступила абсолютно правильно, — он ненадолго замолчал, чтобы подобрать слова. — Но я считаю, что любое решение, которое делает тебя счастливой, является правильным. Если тебе так лучше, то я тебя полностью поддерживаю и очень за тебя рад. — Дим, может, скажешь уже? — я вздохнула и надеялась, что мне не придётся объяснять, что я имею в виду. К счастью, Дима всё понял. — Ты знаешь? — я утвердительно хмыкнула. — И давно? — Предполагала давно, а поняла, когда ты с Сашей разговаривал. Я только конец вашего диалога услышала, но всё и так было понятно, — во время этого разговора я чувствовала себя ужасно и хотела поскорее его закончить. От этого и от усталости я говорила очень тихо. — Что ж, понятно, — Дима сказал эту фразу как-то отстранённо, и я поняла, что он тоже находится не в лучшем состоянии. — Не вижу смысла это говорить, потому что ты не ответишь мне тем же. Я же просто друг, — от горечи всей ситуации по моим щекам снова потекли холодные слёзы. Выдержать все события последних дней, да что уж там, последних месяцев, было просто невозможно. — Или ты можешь сказать что-то другое? — я промолчала, и Дима всё прекрасно понял. Он вообще всё понимал в этой ситуации правильно. — А знаешь, раньше я жутко ревновал тебя к Кузнецову, считал, что вы плохая пара. А сейчас пытаюсь представить себя или кого-то другого рядом с тобой и не могу. Кажется, вы на самом деле друг другу подходите. И ты зря так поступила, — он договорил последнюю фразу и сразу же сбросил. Разговор с Димой получился настолько странным, что я несколько секунд просто сидела, смотря в одну точку, и не знала, как реагировать. В итоге я только ещё раз убедилась, что не должна была бросать Женю. Ну не смогу я без него. Никак. Всё. Решено. Как бы Женя меня ни принял, всё равно попытаюсь поговорить с ним. В Америке. Вроде решить всё легко, а как подумаю, какие слова буду ему говорить, как он на меня посмотрит, что сделает, сразу страшно становится. Захочет ли он меня видеть? Захочет со мной разговаривать? Захочет ли вернуть наши отношения? Ни на один из этих вопросов у меня нет ответа, и из-за этого я чувствую себя только хуже. Точно знаю только одно — я полечу в США и там поговорю с Женей. Его реакцию я могу пока что только представлять, но не сделать задуманного тоже не могу. Я не хочу опять ломать себе жизнь. Я должна всё вернуть.