«Привет. Русская литература поражает меня с каждым разом все сильнее. Хочу сказать, что собрать все четыре тома в одну книгу — убийство, как ты вообще поднял эту книгу? Ты же такой хиленький. Это будет ужасно, если я напишу, что хочу таскать книги за тебя? Что ж. Война и мир. Скажу сразу, мой любимый персонаж — Пьер Безухов. Хотя сложно выбрать между ним и Андреем Болконским. Моя любимая сцена — это Болконский, лежащий под небом Аустерлица, его мысли и описание всего происходящего, — лучшее, что мне доводилось читать за последнее время. Помимо этого, Пьер и Андрей проявили себя как персонажи, они действительно развивались и, если честно, это самое прекрасное в этой книге. Не считая образа дуба. Невероятно, как писатель показал одиночество, как этого дуба, так и Андрея Болконского. Мы правда так одиноки в этом мире? К.М»
Вону поджимает губы. Размышления М оправданы — одиночество окружает со всех сторон, не важно, как хороши твои родители или друзья, иногда ты просто понимаешь, что никого нет рядом.«Привет. Ого, это, пожалуй, один из самых необычных сборников, что я читал. Конечно, все семь романов прекрасны, но я бы хотел поговорить про «Обретенное время». Пруст прав. Настоящее творчество как раз-таки заключается в том, чтобы смочь вернуться назад, окунуться в прошлое и почувствовать все, что уже не чувствовал так давно. Возможно, через лет так десять, ты вспомнишь обо мне. И, мои слова, написанные в этих крохотных записках, вернут тебя обратно, в школьные годы. А может и нет. Не то, чтобы я писатель. Не то, чтобы тебе есть, что чувствовать ко мне. Ты меня совсем не знаешь. И любить меня тебе совсем не за что. К.М»
Вону усмехается. Это забавно, ведь, даже не зная внешности, Вону все равно чувствует непонятный трепет к каждому выведенному слову. Каждая запятая, каждая точка словно хранит в себе все мысли М, такие правильные и, иногда, удивляющие.«И снова привет. Какая это записка по счету? Я правда не знаю. Что же, Фауст. Вау, ты правда не можешь выбирать что-то легче? Мой мозг взрывается от всех этих книг. Серьезно, где ты взял список? Сказать честно, я безумно рад, что Гете все же отошел от основной легенды, и даровал Фаусту спасение. Почему? Знаешь, это немного несправедливо, — то, как должно вершиться правосудие. Все мы грешны, не так ли? Вероятно, Гете показал нам, что Господь, если он существует, не столь глуп, сколь его считают люди. Если ты читаешь это, то мне очень жаль, я пишу так много о книгах и так мало о своей привязанности к тебе. Мне до безумия хочется взять тебя за руку, сидя в каком-нибудь очень уютном месте, и тихо говорить с тобой обо всем на свете. К.М»
— Так и знал, что ты здесь! — Голос Сынчоля пугает не на шутку, Вону вздрагивает, роняя записку из рук, а после быстренько подбирает ее, пряча в книгу. — Звонок был пять минут назад. — Что? — Вону удивленно вздыхает. — Правда? — Еще какая, — хмыкает Сынчоль. — Но, я уже отпросил тебя с урока. — Что-то случилось? Джонхан-хен снова потерял свой телефон? — Вону недовольно закатывает глаза, убирая книги в портфель, подальше от Сынчоля. — Нет, слава Богам, — отвечает ему Чхве. — Разговор о тебе. Что-то случилось? — Нет, с чего ты взял, хен? — Вону хмурится, распечатывая свое пирожное, и, под пристальный, а затем и довольный взгляд Сынчоля, кусает. — Не знаю, — Сынчоль хнычет, садясь рядом. — Ты сам не свой в последние пару дней. Мне не нравится, ты словно не здесь. Расскажи мне. — Я стал получать записки? — Говорит Вону, неуверенный в своих словах. — Я нашел одну случайно, когда пытался доказать Джису-хену, что вернул книгу. Там была записка для меня. Оказывается, они были во всех книгах, что я прочитал. И сейчас, читая их, я не знаю, хен, я чувствую себя немного разбитым? — Почему ты чувствуешь себя разбитым? — Сынчоль приобнимает парня, позволяя тому уложить голову на свое плечо. — Я не знаю? — Вону вздыхает. — У меня такое ощущение, что я подвел его? Он говорит о многих вещах, называя меня восхитительным и признаваясь в своих чувствах, но боится назвать свое имя. Я должен был создать комфортные условия для него, чтобы он смог признаться мне, не боясь. — В этом нет твоей вины, Вону, — убеждает Сынчоль. — Может, он боится быть отвергнутым? Или еще что-то? Ты не можешь знать наверняка, просто не делай спешных выводов. Попробуй оставить ему записку в ответ? — Как? — Ты говорил, что во всех уже прочитанных, возьми какую-нибудь не прочитанную тобой книгу и оставь послание. Вону поджимает губы, в этом есть смысл. — Я посплю чуть-чуть? — Вону вскидывает голову, смотря на Сынчоля. — Конечно, — кивает ему Чхве, устраиваясь поудобнее.