I heart you, i heart you not

      Пока Эрик гнал машину по направлению к дому Клиболдов, я молча размазывала слезы по щекам. Жесточайший стыд и муки совести — все это сейчас захлестнуло меня с головой. Я даже позабыла, что у меня теперь новый «дом» с тотальным пиздецом — совершенно невменяемой садисткой — матерью и ее похотливым мерзким дружком. Я думала лишь о том, что должна буду сказать Дилану. Какие слова подобрать, как объяснить ему, что я не стою таких радикальных мер. Я не слышала ничего вокруг, просто пялилась в пространство, глотая соленые капли.       Как мы приехали, я тоже не поняла. Очнулась лишь тогда, когда Эрик просто выволок меня из машины и основательно встряхнул за плечи. — Очнись, Остин, — прошипел он, очевидно, страшно разозленный моей реакцией на новости. — Блядь, он не при смерти, с ним все в порядке! Просто поговори с ним!       О чем, твою мать?! О чем я должна с ним говорить? — хотелось завопить мне, но я только кивнула. Какая же я овца, это просто кошмар какой-то. Внутреннее напряжение копится и копится, я понемногу начинаю превращаться в бомбу замедленного действия, и кто знает, как и на кого она сдетонирует?       Дилан встретил нас на ногах. С минуту я непонимающе разглядывала его: светлые волосы беспорядочными волнами обрамляли довольно бледное лицо с синими кругами под запавшими глазами. Бескровные губы упрямо поджаты, на щеках едва заметная щетина. Я опустила взгляд ниже и вздрогнула, увидев бинт на его правом запястье, который выглядывал из-под широкого напульсника. Сморгнув, я снова уставилась на Дилана, который смотрел на меня очень странным взглядом. Несколько секунд мы пялились друг на друга, пока он не проговорил: — Что у тебя с лицом?       К хуям мое ебаное лицо! Мне захотелось зажать уши руками и завизжать так, чтобы мир пошатнулся. Эта забота меня убивала. Отрицательно помотав головой, я просто разрыдалась самым постыдным из всех доступных мне образов. Упала на пороге дома Клиболдов, уронила голову на локти и просто тряслась от истерики. — Ой, блядь, — донесся до моего сознания совершенно уставший голос Эрика. — Что же это за пиздец-то. Поднимай ее, В.       Меня подняли за что попало и потащили в дом, подальше от посторонних глаз. Положили на диван, укрыли пледом. Очутившись в уютном доме Дилана, я понемногу стала закрывать кран. Хозяин принес стакан с чем-то очень вонючим. Какая-то трава, не знаю, полынь, зверобой, валериана — я в них не разбираюсь совсем. Но я выхлебала этот сироп так, словно от него зависела моя жизнь. — Короче, я у тебя, поиграю в какую-нибудь хуйню, — сказал Эрик Дилану и внимательно на меня посмотрел. — Выясните отношения, позовите. Нужно разобраться с тем, что у нее на лице.       Мы остались с Диланом одни. Он как-то тяжело уселся возле меня и вздохнул так, словно на его плечах лежал земной шар. Наверное, так и было, я не знаю. А еще мне следовало начать первой, объяснить, как я оказалась у Эрика. Но вместо этого я хрипло попросила: — Покажи мне руку.       Я думала, он будет возмущаться и отказываться, но нет, Дилан снял с себя напульсник и принялся разматывать бинт. Я и сама время от времени занималась этой хуйней — резала себя от бессилия, от того, что не могла справиться с проблемами, от одиночества, непонимания и от того, что не могла найти свое место в мире. Но я никогда не делала этого из-за кого-то.       Дилан размотал бинт, и я увидела несколько неглубоких порезов, уже покрывшихся тоненькой корочкой засохшей крови, и один серьезный. Глубокий и широкий горизонтальный порез, пересекавший главную вену, но к счастью, не нарушивший целостность ее стенок. Он зиял, похожий на жуткую ухмылку какого-то страшного клоуна, а внутрь был насыпан белый тертый порошок. Я подняла вопросительно-недоуменный взор на Дилана, который внимательно следил за моим лицом. — Стрептоцид, — пояснил он, а я кивнула. Ну да, конечно, заливать в такую рану йод — значит сжечь все, на хрен. В целом, рана была хоть и устрашающей на вид, но не опасной. Но сам факт ее нанесения пугать меньше не стал. — Зачем ты это сделал? — наконец, решилась я.       Он промолчал. Ладно. Я понимаю, иногда трудно ответить на какие-то вопросы, просачивающиеся в нутро, словно кислота. Зайдем с другой стороны. Я мягко рассказала Дилану, куда я делась вчера, как и почему я оказалась у Эрика. Рассказала, как нас сдала Робин, как за мной приехал очень ответственный коп, привез меня к Ванессе. Поведала я и о том, что меня ждет там, умолчав только о постыдном инциденте с Картером.       По мере моего повествования лицо Дилана менялось, а в глаза закрадывался настоящий ужас. — Почему ты не обратишься в полицию? — задал он резонный вопрос, но я только покачала головой. Ну какая полиция, о чем он? Кто мне поверит? Ванесса и Картер запудрят всем мозги, а мне потом еще и на орехи достанется. И вообще, сейчас не это важно. — Дилан, зачем? — я страдальчески уставилась на его несчастную изувеченную руку. — Шрам останется ужасный, ну разве этого того стоило? — Ты стоишь, — тихо пробормотал он, и мое сердце упало. — Как ты думаешь, Клэри, что должен чувствовать парень, когда его любимая исчезает при загадочных обстоятельствах и находится в доме его лучшего друга, с которым она до этого переспала, или что у вас там было? Да еще и врет, что она вовсе не там. Что было между вами, Клэри?       Я понимала, что он прав. Я могла бы оправдаться, если бы между мной и Эриком не было тех страстных, сносящих крышу поцелуев, если бы я не ощущала, что внутри горит очень сильный огонь, который разжег именно Эрик, но все это было. Было. И я не могу закрыть на это глаза. Однако сейчас лучше соврать. — Ничего, — уверенно ответила я, преданно глядя Дилану в глаза. — Я все рассказала тебе: чем мы занимались, о чем говорили. Между прочим именно я заставила Эрика прикрыть меня, так что не злись на него. Ди, я не хочу стоять между вами… Давайте просто все вместе останемся друзьями? — мой голос звучал почти умоляюще. — Я тебя прошу хотя бы подумать об этом. — Друзьями? — горько выдохнул Дилан. — Ох, Клэри, я сильно сомневаюсь, что у нас выйдет остаться друзьями. Однако, ладно, я признаю, что не разобрался и повел себя несколько не так, как должен был. Давай так… Пока мы не разберемся с твоими трудностями… Назовем их так… Мы не будем поднимать вопрос о наших отношениях. Но он висит в воздухе, помни об этом.       Итак, мне дали временную передышку — раз. И два — мне собирались по прежнему помогать!!! Я очень-очень хотела броситься Дилану на шею, но подавила свой эгоистичный порыв. Если для меня это объятие было проявлением благодарности и признательности, то для Дилана все могло быть совсем не так. Поэтому я только кивнула, принимая его предложение. — Хочешь есть? — спросил Дилан, а я подумала, что у этих двоих просто навязчивое желание откормить меня. Но есть я действительно хотела, «заботливая» мамаша кормить меня не собиралась, а вкуснейший ужин у Эрика уже давно переварился. Поэтому я только мигнула в ответ, и Дилан отвел меня на кухню, где разогрел жаркое, приготовленное миссис Клиболд, поставил перед мной салат и огромную чашку чая с медом. — Я позову Рэба, — сообщил он мне и ретировался.       Пока я наколачивала себе кишку, просто ни о чем не думала. Сейчас мальчишки вернутся, и сами мне все расскажут.       Так и случилось. Эрик, настороженно на меня посматривающий, вошел в кухню первым. Дилан маячил за его спиной. Я уставилась в свой тазик с жарким и прочавкала: — Дилан, как отреагировали твои родители? Они видели письмо? — И письмо и ориентировки на столбах, — отозвался тот, устраиваясь поудобнее на высоком табурете у кухонной стойки.       Мистер и миссис Клиболд всерьез обеспокоились налетом полиции и Ванессы, когда Дилан им все рассказал, но посчитали верным мой поступок, точнее, оценили его. Оценили то, что я не захотела вовлекать их в неприятности, а просто постаралась раствориться в воздухе. Жаль, что не вышло. Однако миссис Клиболд, дай Бог ей здоровья и процветания, все же решила помочь мне выяснить, имеет ли моя мать родительские права, или она отказалась от них несколько лет назад. Этому поспособствовал Дилан, рассказавший родителям о притязаниях Ванессы на страховку. — Родители попробуют выяснить по своим связям, является ли твоя мать тебе кем-то по документам, но это дело не быстрое, — немного виновато закончил Дилан, а я, не веря своему счастью, только головой качала как идиотка. Затем приложила руку к сердцу, не в силах вымолвить ни слова благодарности, но Дилан меня понял и только улыбнулся. Затем взглянула на Эрика: — Что ты сказал Робин?       Эрик очень недобро улыбнулся: — Если бы я бил женщин, я бы с удовольствием вправил мозги этой дуре силой… Она ничего не понимает, в том-то и дело. Не видит дальше своего носа. Она не в курсе твоих проблем с матерью и деньгами, сразу скажу. Робин сдала тебя, чтобы выкурить из дома Дилана. Она страшно обрадовалась, увидев твою фотку и то, что тебя мать разыскивает. Узрела в этом неплохой шанс пристроить тебя на поруки подальше от него, — Эрик ухмыльнулся и кивнул на притихшего ВоДКу. — Поэтому, когда она увидела нас в магазине — говорил тебе, не верти башкой по сторонам?! — она позвонила в полицию. Ну, а остальное ты уже знаешь. Я не стал ничего ей доказывать, по-моему, эта девица помешалась на тебе, старик, — это уже было адресовано другу, — так что теперь это твоя головная боль.       Мы замолчали и задумались. Я тихо дожевала салат и принялась за чай. Вроде все стало ясно, картина была почти полной за исключением одного. — Ты мне сказал, что Дилан вскрылся, — напомнила я Эрику. — Откуда ты узнал?       Вместо Эрика отозвался Дилан: — Время от времени я делал это и раньше, — он неохотно посмотрел на Эрика. Было видно, что у него к приятелю весьма противоречивые чувства, но он справляется с ними. — Мне было так обидно, я сильно злился и…ревновал, поэтому я понаписал в чат всякой хуйни, где немного преувеличил…размер нанесенных ран, но дал понять, что это все из-за вас, и не факт, что я доживу до утра… Я не горжусь этим! — напомнил Дилан, а Эрик поморщился. — Клэри, не смотря на нашу с тобой договоренность, я все равно люблю тебя и не могу запихнуть эти чувства в задницу, чтобы донести их до ближайшего туалета, ты же сама понимаешь!       Я понимала, как никто. Человек, к которому чувства распирали уже меня, стоял совсем неподалеку и хмурился. Было видно, что он не понимает, о какой договоренности идет речь, но спрашивать не спешит. Может гордость мешает, может нежелание вмешиваться не в свое дело. — Значит мать угрожает посадить тебя на цепь? — повернулся ко мне Харрис, и я поняла, что Дилан ему рассказал ту часть беседы, которую Эрик пропустил. — Ты понимаешь, что это статья?       Правда? Я несильна была в законах, однако тут же воспрянула духом. Эрик увидел мой загоревшийся взгляд и покачал головой. — Да, Остин, пропадешь ты без нас. Всему тебя надо учить!       Я покраснела. Последнее, чему он меня научил, было ооооооочень клевым. Воспоминания вихрем ворвались в мою пустую голову, заставив живот скрутиться в сладкий спазм. — Короче, у меня есть план, но надо кое-что достать. План не фонтан, но так хотя бы можно собрать доказательную базу о том, что с тобой, как с несовершеннолетним ребенком, — Эрик очень-очень насмешливо подчеркнул последнее слово, — обращаются жестоко. Соберешь — твое счастье, идем в полицию, даем ход делу. Попадешься… — он задумался и покачал головой, — лучше не будем об этом. Я тебе еще кое-что подгоню, то, что можно пустить в ход, если вдруг тебе настанет окончательная жопа.       Я была тронута. Господи, это было так обнадеживающе и бесконечно приятно. Я была не одна, со мной были мои мальчики. Я мысленно пообещала себе, что как только мы разберемся с моей сложной ситуацией, я обязательно расставлю все точки в нашем непростом треугольнике. Я обязательно признаюсь Эрику в любви, а Дилана отпущу. И если Эрик меня отвергнет… Значит, я уеду из Литтлтона и начну учиться жить заново, каких бы сил мне это не стоило.