I heart you, i heart you not

      План Эрика был реально прост и в то же время сложен в исполнении. Он предложил мне, пока маман и ее ебаря нет дома, установить камеру в гостиной. Где Эрик собирался взять камеру и миллион кассет для записи, история умалчивала. Вроде бы действительно, камера должна была помочь, но вопрос был в том, как ее замаскировать так, чтобы мои домомучители не нашли. Сидя в гостиной Клиболдов, мы втроем включили мозговой штурм. Эрик и Дилан расспрашивали, есть ли в гостиной камин, есть ли там полка, есть ли на ней какая-нибудь ваза или, на худой конец, горшок с цветами, куда можно было воткнуть камеру. В конце концов, Эрик, разозленный моей бестолковостью, взорвался: — Блядь, Остин! Это тебе надо! Включи голову уже и думай!       Думать у меня не получалось. Чтобы хоть как-то успокоить его, я пообещала сегодня же тщательнейшим образом изучить интерьер нового жилища.       Еще Эрик пообещал достать маленький диктофон и велел включать его всякий раз, когда рядом Ванесса или Картер. Тут было сложнее, потому что диктофон очень легко и просто могли найти и изъять. Думать о наказании за это мне не хотелось. Особенно, если его найдет Картер. Почему-то он казался наиболее опасным, нежели Ванесса.       Мы засиделись у Дилана до трех. Наконец, Эрик бросил взгляд на часы в гостиной и скомандовал: — Остин, пора на работу. Пицца сама себя не разнесет.       Дилан заметно напрягся. Понимаю, ему сильно не хотелось оставлять меня наедине с Эриком, но иного выхода не было. Мне стало его безумно жалко, однако и я ничего поделать не могла. — Я была бы рада позвонить тебе вечером, Ди, — мягко сказала я, — но сильно сомневаюсь, что мне позволят это сделать.       Он только кивнул, прекрасно понимая, как мне трудно будет в том доме, поэтому ни на чем не настаивал. Я позволила себе обнять Дилана на прощание, тихо поблагодарив за все. Он крепко сжал меня в ответном объятии, зарывшись ладонью в волосы, и поцеловал в макушку. Все это время Эрик стоял к нам спиной, нервно притоптывая ногой, однако ни слова не говорил. — Пожалуйста, береги себя и не делай глупостей больше, ладно? — упрашивала я, взирая на блондина огромными глазами. — Ты тоже, — прошептал он, — завтра я обязательно жду тебя в школе, целую и невредимую.       Я не стала давать никаких обещаний, потому что не знала, что меня ждет сегодня по прибытии домой. Домой. Пффф, сказанула тоже. Это не дом. Это тюрьма. Дом там, где близкие люди, как Эрик и Дилан.       В пиццерию мы ехали молча. Эрик напряженно следил за дорогой, время от времени барабаня пальцами по рулю, обтянутому потертой кожей. Я украдкой рассматривала его профиль, и мое сердце замирало от любви. Разве можно быть таким красивым? — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — прервал Эрик молчание, когда мы подъехали к пиццерии, где оба работали. Кричащая фигурная вывеска, на которой жирный мужик, открыв огромную пасть, закладывал туда текущую сыром пиццу, била в глаза своей несуразностью. А название пиццерии и вовсе было из ряда вон: «Зайди и выкуси». Впрочем, забегаловка пользовалась небывалым успехом именно у такого вот типажа, который был изображен на вывеске. Люди понимали, что здесь им подадут то, что они попросят, в тех количествах, в каких захотят, и с самыми разнообразными соусами, и не будут смотреть косо на капающие на рубашки кетчуп или горчицу. Мы были очень демократичной и терпимой обслугой. Это было необходимым условием при приеме на эту работу. — Клэри, я с тобой разговариваю! — Эрик рявкнул мне прямо в ухо, буквально выдрав из размышлений. Я вздрогнула и непонимающе уставилась на него. — Что? — О чем вы общались с Диланом? Что за договоренность такая? — он пытливо уставился на меня. Я видела, как в его глазах буквально плещется нетерпеливое напряжение. — Я предложила нам всем…остаться друзьями, — выдавила я. На самом деле я ни хрена не хотела быть друзьями с парнем, сидевшим напротив. Но разве могла вот так взять и признаться Дилану, что без ума от его лучшего друга, что вижу его в очень влажных мечтах, и ничего не могу, да и не хочу, поделать с собой? — Так. А он? — казалось, Эрик не удивился такому развитию событий. — Он сказал, что мы откладываем в долгий ящик вопрос о наших отношениях, пока не развяжемся с историей, в которую я попала, — тихо бубнила я. — А пока, наверное, мы действительно просто друзья.       Эрик молчал. Он смотрел на меня, не мигая, поджав губы, а я, неизвестно почему, съеживалась на сидении, пытаясь казаться еще меньше, чем есть. — Значит он не хочет отпускать тебя до конца. Ну, а ты, Клэр, чего хочешь ты?       Я ушам своим не верила. Меня спрашивают, чего хочу я?! Обычно мое мнение мало кого волновало. Меня ставили перед фактом, или бесцеремонно вламывались в личное пространство, просто брали в буквальном смысле, а теперь интересуются тем, чего хочу я? Я нервно рассмеялась, а Эрик недовольно нахмурился: — Я серьезно. Ты хочешь быть друзьями?       Вопрос был с подвошкой, и я не втыкала, что Эрик хочет этим добиться, поэтому пожала плечами. — Ну почему нет? Ведь явно же, что у нас с Диланом не сложится ничего. — Почему? Что вам мешает? — продолжал пытать меня Харрис. — Не что, а кто, — поправила я и покраснела. — Давай замнем тему, плиз. — Я ненавижу недосказанность, Клэри, — рыкнул на меня Эрик. — Если я спрашиваю, значит, для меня эта инфа важна. Так кто вам мешает быть вместе?       Да подавись ты, твою мать! Я разозлилась и почти крикнула ему в лицо: — Ты! Ты нам мешаешь!!! Доволен?! Ты спутал все мои мысли, ты оголил все мои нервы, Эрик! Ты появляешься тогда, когда хочешь, делаешь со мной, что хочешь, а потом вежливо кланяешься и говоришь, что мне не место рядом с тобой! Было такое?! Было, я спрашиваю?! — ух, я начинала заводиться. Ну он сам этого хотел. — Я не навязываюсь тебе, ты заметил? Ты сам не можешь спокойно пройти мимо меня, — потухла я так же быстро, как и вспыхнула. Нет, мне не надо этих разборок. Еще ведь не время, верно? — Пожалуйста, мне и без того трудно. Дилан — хороший парень, я не хочу делать ему больно, я не хочу его обижать. — А я, значит, плохой? — на два тона ниже спросил Эрик, и я изумленно на него уставилась. — Значит я не заслуживаю того же? Меня можно обидеть, не так ли?       О чем он? Когда я его обидеть-то успела? В ответ на мой непонимающий взор, он взял мою ладонь и поднес к своей груди. — Почувствуй… — и замолчал. Я тоже замолчала и даже перестала дышать. Моя ладонь лежала на левой стороне его груди, спрятанной под футболкой, и чуть заметно, но все же заметно, подрагивала. Я ощутила быстрое и сильное биение его сердца, словно он бежал или…волновался? Сглотнув в горле комок, я позволила себе провести ладонью вверх, по его плечу, легонько коснувшись подушечками пальцев чуть шершавой щеки. Он прикрыл глаза и усмехнулся: — И это я нарушаю твое личное пространство?       Я хотела сказать ему все. Очень хотела. Но не могла. Язык прилип к гортани, я опустила руку вниз и отвернулась. Часы на приборной панели показывали без четверти четыре. Пора было вылезать из внезапно ставшей вдруг очень уютной машины и приступать к своим обязанностям. К счастью, Эрик решил положить конец провокационному разговору. Чуть нагнувшись ко мне, он открыл бардачок — склад у него там, что ли? — и вытащил небольшой перцовый баллончик, который бросил мне на колени. — Это не ствол, но тоже вещь. На нем есть инструкция, прочти обязательно, а то вместо обидчика пустишь струю себе в глаза. Неприятная штука, скажу сразу, — ровно проговорил парень, и я про себя возмутилась, за какую набитую дуру он меня все-таки считает.       Смена прошла как обычно. Добродушный усач мистер Торн перед работой накормил нас горячей пиццей. Особого наплыва посетителей сегодня не было, поэтому я стояла на раздаче, в то время как Эрик ловко заправлял в зале. В течение целого вечера он почти не смотрел на меня, а когда я натыкалась на его взгляд, тут же отводил глаза. Меня это будоражило, и я уже передумала миллион причин, по которым он это делает, но не была уверена, что хотя бы на шаг приблизилась к разгадке тайны его мыслей.       В десять вечера Торн махнул мне рукой: — Клэри, твой автобус скоро подъедет!       Я непонимающе уставилась на него, пока до меня не дошло, что он имел в виду. Старикан не знал, что со вчерашнего дня я жила в черте города, и мне не нужно было больше успевать на рейсовый автобус, шедший за город, чтобы добраться до Клиболдов. Горько вздохнув, я помотала головой: — Спасибо, мистер Торн, но я теперь работаю, как все, если вы не против. У меня новое пристанище!       Хозяин пожал плечами. Лишний час мне оплатится не шибко много, посему ему было все равно.       В одиннадцать Эрик подошел ко мне и сказал тоном, не терпящим возражений: — Я отвезу тебя домой и буду ждать в машине ровно полчаса. Если вдруг что — не жди и не медли, беги сразу ко мне, поняла?       Боги, по телу разлилось такое тепло от его слов, что я смогла только кивнуть. Но когда я вышла из пиццерии, зябко кутаясь в куртку, на стоянке меня ждал… Картер Спенсер. Я огляделась по сторонам, Хонда Эрика стояла неподалеку, он велел мне быть у машины, а сам пошел переодеваться. Я хотела было юркнуть обратно в пиццерию, да мистер Торн уже закрыл дверь на щеколду изнутри, поэтому я просто остановилась и уставилась на мужика, облокотившегося на блестящий черный седан. Марка машины мне была не знакома. — Привет, — как старому другу улыбнулся мне Картер. — Молодец, что оставила записку. Это твоя работа? — он с интересом оглядел фасад пиццерии, — забавное оформление. Ну что, поехали?       «Нет, я никуда и никогда с тобой не поеду, ублюдок», — подумала я, продолжая стоять на месте. С холеного лица красавчика слетела улыбка. За моей спиной хлопнула дверь. — Клэри, все в порядке? — услышала я голос Эрика. Обернувшись на него, я панически помотала головой. — Клэрисса, садись в машину! — приказал мне Картер, мазнув по Эрику ничего не выражающим взглядом. Я вцепилась Эрику в плечо. — Сэр, в чем дело? — громко спросил мужика парень. — Кто вы такой?       Картер изогнул бровь в недоуменной усмешке. —  Защитника себе завела, потаскушка, — услышали мы, и я ощутила, как напрягся Эрик под моей рукой. — Ты не дури, парень! — уже громче отозвался Картер. — Эта девчонка — моя будущая падчерица, поэтому я должен отвезти ее в дом, где ее ждет мать. Окей? Ты ведь не против?       Он врал. Я знала это, потому что Ванесса никогда бы не разрешила своему любовнику отвозить меня домой. Чтобы мы вдвоем с ним находились в тесной и темной машине, где он может просто заблокировать все двери и сделать со мной все, что будет угодно его душеньке. Я не должна была садиться в его тачку. — Извините, сэр, я настаиваю на том, чтобы самому отвезти Клэр домой, — совершенно бесстрашно бросил Эрик, а на скулах мистера Спеснера заходили желваки. Было очевидно, что он не ожидал столкнуться с такими трудностями, и увидеть тут кого-то вроде Эрика он тоже никак не ожидал. Наверное, Картер думал, что будет довольно легко затащить меня в машину. А он, оказывается, куда опаснее и гораздо более целеустремленней, чем я думала.       Неизвестно чем бы закончилось это столкновение, если бы из пиццерии не вышел мистер Торн. — Дети, вы чего тут застряли? Давайте-ка в машину, — мужчина посмотрел на Картера и сказал: — Извините, сэр, мы уже закрыты. — Вы не поняли, — не сдавался Картер. — Я хочу отвезти Клэриссу домой, к матери, я — ее будущий отчим.       Торн повернулся ко мне: — Клэри, ты знаешь этого мужчину? Он говорит правду?       И вот тут передо мной встала проблема: Скажу, что знаю — меня увезут и изнасилуют. Скажу, что не знаю — в доме, куда я так или иначе сегодня попаду, меня ждет нечто ужасное. Еще вопрос, где Ванесса и что она скажет на это все. Блядь, на раздумья нет времени! Черт с ним, двум смертям не бывать, а одной не миновать! — Нет, сэр, — дрожащим, типа, испугалась — а я ведь и испугалась — голосом выдала я. — Я вижу его впервые!       В темных глазах Спенсера сверкнули молнии, огненным росчерком подписав мне приговор. Однако спорить он не стал. Лишь молча сел в машину, завел мотор и дал по газам. — Клэр, если ты сказала неправду, то это очень некрасиво с твоей стороны, — мягко пожурил меня Торн. — Если у тебя проблемы — скажи мне, детка, я постараюсь тебе помочь. — Спасибо, мистер Торн, я буду иметь в виду, — проблеяла я овечьим голоском, а Эрик приобнял меня за талию и повел к Хонде.       Со стоянки мы выехали не сразу. Слушая, как оглушительно ревет древний мотор, я пыталась хоть немного успокоиться. Меня начинала колотить дрожь. — Он пристает к тебе? — прозорливо поинтересовался Эрик, похоже, увидев, что я трясусь.       И вновь передо мной возникла дилемма: я не хотела втягивать и подвергать Эрика такому риску. Все-таки он был совсем мальчишкой. Чтобы он мог сделать против такого взрослого, хитрого здоровяка, каким был Картер? Поэтому я отрицательно покачала головой. — Ладно, погнали. Помни про полчаса. Я серьезно. Я не хочу завтра увидеть на твоем лице финики и фонари.       По моим ощущениям до проклятого старого дома мы доехали слишком быстро. Я мандражировала настолько, что даже не смогла насладиться поездкой с Эриком. Когда он остановился по адресу, который я назвала, то брезгливо оглядел дом: — Ну и дыра! — и я была с ним полностью согласна. Однако первым делом я бросила взгляд на подъездную аллею — ничего похожего на черную машину, и вообще на машину, видно не было. Возможно, мне несказанно повезло, и Картер поехал куда-нибудь промочить себе горло и залить свою неудачу. Свет в доме горел только на втором этаже. Очевидно, Ванесса ждала меня. Очень надеюсь, что не с цепью в руках. — Так, стой, — тормознул меня Эрик, прежде чем я вылезла из Хонды. — Еще раз: я жду ровно тридцать минут. Где ты спишь? Окна с этой стороны или с той? Можешь мне мигнуть светом, чтобы я знал, что все в порядке?       Чердачные окна выходили на главную улицу, но светильник там был настолько мал и светил так тускло, что рассеивал тьму даже хуже, чем свеча. Однако я кивнула и прошептала: — Смотри на самый верх, под крышу.       На лице Эрика отразилось искреннее недоумение, которое тут же переросло в гнев. Он выдохнул что-то вроде «пиздец», затем поймал меня за шею, очень крепко, до боли, быстро чмокнул в губы и выпустил: — Полчаса, Остин. И свет. Если ты не выйдешь и не мигнешь — мне придется идти за тобой.       Нет-нет, только не это! Я не могла подвергать Эрика такому риску, поэтому кивнула, решив во что бы то ни стало посветить ему из окна. Сжав баллончик в потной ладони, я аккуратно прикрыла дверь японки и быстрым шагом направилась к черту в пасть.       Я зашла в прихожую, где было не видно ни зги. Одна непроницаемая темнота, черная и густая, словно вакса. Этот мрак даже не пронзал серый свет с улицы — темные шторы, похоже, были наглухо закрыты. Я замерла и затаила дыхание, выставив перед собой руку с баллончиком. Мое сердце билось так громко, что казалось, будто весь мир слышит этот звук. Однако даже сквозь ток крови в ушах я смогла расслышать чье-то дыхание в непосредственной близости от себя. Мне стало очевидно, что меня здесь ждут. И явно не для того, чтобы вручить подарки.