I heart you, i heart you not

      Прежде чем я смогла наставить баллончик на источник дыхания и нажать на распылитель, меня успели ударить. Да с такой силой, что я отлетела куда-то в сторону и снесла тщедушным телом какую-то мебель. Баллончик, разумеется, вылетел из руки и откатился в неизвестном направлении. Прежде чем я смогла очухаться, ко мне подошли — как этот кто-то видел в такой тьме? — и схватили за волосы. Нападавший ни слова не сказал при этом, я только слышала его шумное дыхание у своего уха, и это дыхание парализовало меня. Я должна была позвать на помощь, на улице в машине ждал Эрик, но я просто не смогла издать ни звука. Липкая длань страха скрепила мне рот мертвой печатью, и все, что я сделала — вцепилась ногтями в чью-то очень крепкую, явно мужскую руку и послушно перебирала ногами, когда меня потащили из гостиной.       Миллионы мыслей пронеслись в голове: кто это? Сюда залезли воры, а я не вовремя пришла? Что за свет тогда горел на втором этаже? Может быть Ванесса уже мертва давно? И что теперь сделают со мной?       Меня протащили по лестнице наверх, словно прокладывали мной борозду. Джинсы и кожаная куртка немного спасли кожу от ссадин, но вряд ли уберегли ее от синяков. Наконец, втащив меня в какую-то комнату, нападавший отпустил волосы. В комнате было куда светлее, чем в гостиной — здесь не были задернуты занавески, и я смогла худо-бедно разглядеть его. Меня провели. Обвели вокруг пальца, как котенка. Машины Картера Спенсера не было на подъездной аллее, и я решила, что его самого так же нет в доме, но он был. Стоял сейчас передо мной, уперев руки в бока, а его глаза отчетливо поблескивали в свете фонаря, попадавшего в помещение с улицы. — Попалась, — добрым голосом серийного маньяка оповестил меня Картер. — Выиграла ты от того, что не села со мной в машину? Еще и за щенка какого-то спряталась. Твой ухажер, или как сегодня это у вас, паршивых сопляков, называется? — Где Ванесса? — хрипло выдавила я. Сейчас, как бы это не звучало абсурдно и нелепо, только она могла меня спасти. — Отдыхает, — по прежнему доброжелательно ответил мужик. — Она немного усугубила сегодня, праздновала возвращение домой блудной дочери. А я помог ей заснуть. — Что вы сделали с ней? — осипшим от шока голосом спросила я, невольно начиная отодвигаться назад. Не то, чтобы я боялась за жизнь и здоровье своей матери, просто я лелеяла смутную надежду когда-нибудь договориться с ней. — Ничего особенного, не волнуйся. Я только подсыпал снотворного в ее бурбон, чтобы она не мешала нам с тобой, — он двинулся ко мне, а я поняла, что никто мне не поможет. Похоже, сейчас здесь меня просто натянут, а потом… Потом мне не останется ничего иного, как прыгнуть с моста. Однако я выдавила: — Не делайте этого, мне нет восемнадцати, вас же посадят. — Клэрисса, Клэрисса, право-слово, ты такая наивная, — Картер сочувственно поцокал языком. — Ты должна уяснить одну вещь: если не хочешь, чтобы я вырвал тебе язык пассатижами или клещами — ни слова никому и ни о чем. Я уверен, что тебе понравится быть со мной, ну по крайней мере на это еще никто не жаловался.       В моей голове пронеслись страшнейшие образы изнасилованных и замученных до смерти этим жутким выродком множество женщин. Кто со сломанной шеей, кто с перерезанным горлом — это было настолько ужасно, что я ощутила, как силы покидают меня. Ноги подкосились, и я мешком с костями просто рухнула на пол и тихонечко завыла. — Я не сделаю тебе больно, — ласково увещевал меня мамин любовник, захотевший внезапно стать и моим. — Наоборот, только приятно. У тебя уже были мужчины, Клэрисса?       Мои глаза немного привыкли к темноте, я стала нервно озираться, пытаясь понять, куда деваться. За спиной мужика, который присел передо мной на корточки, я видела темный проем открытой двери. Если сейчас я соберу себя в кучу, я могу попытаться дернуться в сторону, если только он не успеет меня схватить за что-нибудь; затем, не поняла еще как — на карачках или прямо — рискнуть выскочить отсюда, скатиться вниз по лестнице, постаравшись ничего не сломать себе, и выбраться наружу, где меня ждет Эрик. Мысли об Эрике придали мне сил, и я перестала выть. Нельзя дать ему войти сюда и пострадать из-за меня, моей тупости и патологической невезучести. — Умница, — Картер расценил внезапную тишину как знак согласия и потянулся к моему лицу рукой. Я, стиснув зубы, мужественно выдержала его прикосновение, а потом, подобравшись, поджала ноги под себя, будто собиралась потянуться к нему в ответ. Стараясь ровнее дышать и не выдать своего чертового волнения, которое билось в моем горле клокочущим спазмом, я положила дрожащие ладони на широкие плечи Спенсера. Тот что-то одобрительно пробормотал и переместил руки на мою талию, забравшись под куртку. Это не входило в мои планы. Если он меня сожмет, я же никогда не вырвусь, поэтому я переложила руки на его пальцы и тихонько потянула их вверх, к своей груди. — Вот сюда, — вибрирующим голосом попросила я, — в прошлый раз мне очень понравилось, как вы погладили меня, — я чуть не блевала от омерзения, но мне нужно было играть свою роль до конца, иначе я сама себя не прощу. Картер положил обе руки мне на грудь, и я поняла, что пора. Вот он мой шанс!       Я сгруппировалась и, чуть подавшись вперед, со всей силы толкнула его назад. Мужик сидел на корточках и не удержался. Пятая точка всегда перевешивает, поэтому он упал на спину, беспорядочно выставив вперед руки и пытаясь ухватиться за воздух. Каким чудом, не знаю, я перелетела через него, совершила непонятный кувырок через голову, чудом не свернула шею и, перебирая конечностями, как превращающийся в волка человек, ринулась к лестнице.       Мне казалось, у меня все вышло, но меня остановил ослепительный свет, внезапно загоревшийся в гостиной. Я зажмурилась, из-за этого пропустила рукой точку опоры и покатилась вниз по ступенькам. Остановилась только у подножия, не в силах пошевелиться. Где-то наверху послышался топот, и я поняла, что на сей раз мне пришла окончательная пизда.       Ослепленная, я валялась без движения, не в силах дернуть ни одной конечностью. Однако мои уши уловили быстрые шаги уже в гостиной: кто-то куда-то пробежал, чертыхнулся сдавленным шепотом, затем шаги раздались у моей головы: — Клэри, ты живая? — этот голос я узнаю из тысячи. Сейчас он странно дрожал, словно его обладатель начинал паниковать. Я попыталась открыть слезящиеся глаза, накрыв их руками. — Что ты тут делаешь, парень? — уверенный голос сексуального маньяка раздался откуда-то сверху лестницы. — Это частная территория, тебе сюда нельзя.       Эрик нагнулся ко мне и потянул за плечо. — Вставай, Остин, уходим отсюда!       От стресса и падения кубарем со ступеней, я мало что соображала, но простые команды, вроде «сесть», «встать», «голос!» — я могла понять, поэтому послушно перевернулась со спины на живот и встала на коленки, оперевшись руками об пол. Помотав головой, словно раненый зверь, я протянула руку навстречу Эрику. — Никуда она не пойдет! — прорычал Картер, а затем, к своему ужасу, я услышала, как он стучит башмаками по ступеням вниз.       Чтоб было дальше, я не особенно поняла. Раздался небольшой пшик, а потом Картер завопил таким дурным голосом, словно ему перца под хвост насыпали. Или солью стрельнули в ягодичную область. В любом случае, Эрик мне тут же приказал: — Глаза зажмурь! Дыши через раз! — И подхватив меня за плечо, поволок прочь.       За спиной бесновался мамин возлюбленный, кроя нас трехэтажным матом и грозя всеми карами небес, однако Эрик выволок меня на воздух, ни на минуту не переставая тащить на буксире. — Очнись, Клэри! Как знал, твою мать, что нельзя тебя сюда одну отпускать!       Наконец, он кое-как запихал меня в машину на заднее сидение, где я и улеглась, оглушенная, ошарашенная, шокированная, не веря в то, что я вырвалась и избежала насильственного секса. В голове звенело, в ушах стучало, сердце билось где-то в пятках, но я понимала, что сейчас в безопасности.       Хонда дернулась с места так резко, что я чуть не упала под сидения. Эрик ругался настолько грязно, что я невольно заслушалась. Надо же, как он умеет… Словно поэму читает. С этими несуразными мыслями я и провалилась в обморок.       Очухалась от того, что мне в нос совали ядреную вонючую смесь. Я чихнула и резко села. Вокруг разливалась темнота, но темнота была не пугающей, а мягкой. Где-то вдалеке еле слышно шумела автострада. Я повернулась, осознав, что нахожусь в машине, дверцы которой были нараспашку, и увидела рядом с собой Эрика, державшего в пальцах скомканную вату. — Ты меня напугала, — тихо признался он и шумно выдохнул. — Ты валялась в отключке около сорока минут. Я уже думал везти тебя в больницу, однако сумел нащупать пульс. Что произошло в том доме? Эта мразь тебя столкнула с лестницы?       Воспоминания разом вернулись в мою голову, и я прижала ладонь к приоткрытому рту. Ах, если бы Картер просто хотел меня покалечить… Но затевалось нечто похуже. И я не могла решить, рассказать Эрику об этом, или нет. Почему я такая тупая? Что мне с собой делать? — Прости пожалуйста, — решила я, — но разреши мне пока об этом не вспоминать, ладно? Я все тебе расскажу, когда немного отойду от…падения с лестницы. Никто меня не толкал, я сама оступилась.       Эрик очень недоверчиво на меня посмотрел, однако настаивать не стал. Взглянув на часы, встроенные в приборы, я увидела, что ночь вовсю вошла в свои права. Четверть второго. Выходит, что с момента, как я зашла в дом, прошло около двух часов. Я очень несмело протянула ладонь и коснулась колена парня. — Спасибо, что ты…оказался вовремя там…я надеялась, что ты будешь ждать, но и подумать не могла, что… — моя речь была сбивчивой. Внезапно я стала очень косноязычной и позабыла весь свой лексикон. Я сильно волновалась. Однако Эрик, положив руку на мою, несильно сжал ее и буркнул: — Слушай, Остин, ты, возможно, считаешь меня мудаком и козлом, и у тебя есть на это все права, но я обещал ждать. И я рад, что не стал высиживать, как клест на суку, положенные полчаса. Мне казалось, что если все окей, ты давно бы уже добралась до своей комнаты, или где тебя там держат эти «добрые» люди. Еще мне по дурости казалось, что в случае опасности, хуй знает какой, тебе удастся свинтить. А потом я пораскинул мозгами и понял, что все это хуйня. И нужно самому идти и смотреть. В прихожей не зажегся свет, и если бы я не тупил, как дебил, пытаясь убедить себя, что все в порядке, я пошел бы за тобой сразу. Прости, что я этого не сделал.       У меня упала челюсть. Он меня спас, еще и прощения просит, что поздно пришел. Моя любовь к этому парню выросла до небес и заполонила собой весь горизонт. В этот момент я была счастлива. — Ладно, туда ты больше не вернешься, в любом случае. Сейчас едем ко мне, не бросать же тебя на улице, — Эрик усмехнулся, но я заметила, что он хотел скрыть свое смущение. — Ты очень красиво летела с лестницы, ничего не сломала, дышать не больно?       Я послушно сделала пару глубоких вздохов. Нууу… Было некомфортно, но, вроде бы, ничего криминального. Однако тело все же болело, болела голова, болела скула. Кажется туда Картер пизданул мне кулаком. — А твои родители… — спохватилась я, однако Эрик меня перебил. — Уже спят. Мы шуметь не будем. Уходят они рано утром, так что твой визит останется незамечен, не парься. Тебя надо осмотреть, а тут ни хуя не видно. Погнали, короче!       Эрик бесшумно спустил меня в свой подвал и велел раздеваться. Я покраснела, но куртку послушно сняла. Он посмотрел на меня и спросил: — Тебе не понятен смысл термина «раздеться»? — Но… — смутилась я, а Эрик сказал: — Слушай, не надо мне тут включать целку, я видел тебя голой. Мне нужно посмотреть, не торчит ли где ребро, просто разденься до белья хотя бы. — Ты, что, врач? — буркнула я, послушно начиная расстегивать джинсы. — Врач — не врач, но посмотреть надо. Если найду что подозрительное, без обиняков поедем в больницу, — заявил Эрик, стараясь не глазеть на мой вынужденный стриптиз. — Ну ладно, смотри, — я послушно замерла, как стойкий оловянный солдатик и вытянула руки по швам. Эрик подтолкнул меня к тумбочке небольшим тычком в спину, и включил на ней лампу. Затем этот медик доморощенный принялся разглядывать мои «боевые шрамы».       Очевидно, на лице что-то было, потому что его глаза как-то странно сверкнули, зеленоватый оттенок в них померк, уступив место налетевшей гневной темноте. Подняв руку, он очень легко коснулся пальцем моей скулы, и я ощутила боль. Поморщилась. — Кровоподтек. Откуда? — резко спросил парень. Я только плечами пожала. — Не думай, что я не заставлю тебя расколоться, Остин! — Лампой мне в глаза светить будешь? — пошутила я, но он остался серьезен. Его глаза ощупывали мое тело сантиметр за сантиметром, а я не сводила взгляда с его лица. — Синяк, синяк, огромный синяк, ссадина, — перечислял он, чуть ли не загибая пальцы, затем велел, — кругом!       Как в армии, ей богу! Ах да, у него же папаня отставной военный, ну тогда суду все ясно. Я послушно подставила Эрику корму. На сей раз никаких комментариев дооооолго не поступало. Я начинала нервничать, а потом выдала: — Ты там на мой зад любуешься, я не пойму? — и тут же сама и покраснела.       Наверное, Эрик закатил глаза, я не видела, но услышала, что он очень громко вздохнул и ответил: — Было бы на что любоваться, Остин! Ладно, вроде ничего серьезного, хотя все же я настаиваю, чтобы утром ты поехала в больницу.       Мне стало чертовски обидно на его первую фразу, поэтому я упрямо помотала головой. — Никуда не поеду. Не хочу. — Как ребенок, — Эрик только покачал головой. — Клэри, все это на твоем теле — улики. Ты должна перестать трусить и подумать о том, что это может быть только начало. Тебе нужно сделать хоть что-то, чтобы обезопасить свое существование с этими людьми, пока предки Дилана не выяснят правду. Чего ты боишься?       Я села на его кровать, даже не подумав одеваться. Чего уж там. Кого стесняться? Ну конечно, он был прав. Но разве я могла подвергать риску, втягивать в этот зыбучий песок дорогих мне людей? А с другой стороны — на то и есть близкие люди, чтобы протянуть крепкую палку и вызволить из смертельной ловушки. — Ванесса, — неохотно начала я, — запретила мне, в принципе, общаться с мальчиками, ну то есть, ходить на свидания, хотя меня никто никуда, конечно, и не звал. Еще она сказала, что если я сбегу из дома…ну вот как сегодня, например…она засудит всех, кто мне помогает. Картер видел тебя, сможет опознать, если она возьмется претворять свою угрозу в жизнь.       Эрик вздохнул еще более тяжело, чем прежде, и присел передо мной на корточки. Взяв меня за руки, он проговорил: — Клэри, нельзя быть такой пугливой и доверчивой. Угрозы твоей больной матери — абсурдны. Ну посуди сама, какие у нее основания для суда? Я сам с удовольствием дам показания в участке насчет этого смазливого хлыща, от которого ты так отчаянно удирала, — он постучал себя пальцами по лбу, — я прекрасно понял это. Хорошо, что я вовремя увидел баллончик с перцем, иначе мы с тобой сейчас были бы где-нибудь, не знаю где, — Эрик криво улыбнулся, и я ответила слабой улыбкой. — В общем, я пытать и убеждать тебя не буду, просто прошу подумать вот о чем: в следующий раз, когда ты окажешься один на один с этими людьми, рядом может не оказаться ни мистера Торна, ни Дилана, ни меня. Подумай о последствиях, поняла?       Я опустила глаза. Все верно. Сегодня он меня вытащил, а завтра я опять окажусь наедине со своими проблемами. И я должна принять какое-то решение. Однако думать об этом я буду утром, а пока… Я нерешительно взглянула на Эрика и попросила: — Можно мне спать сегодня вместе с тобой? Обещаю, что приставать не буду… — Конечно, не будешь, ты же еле дышишь, — буркнул Эрик, но разрешил.       Спать легли мы под одним одеялом. Я сжалась в комочек, не решаясь прикоснуться к нему хоть как-то, но Эрик сам сгреб меня в кучу и притянул к себе. Сложив руки, я уперлась ими в его грудь, в кромешной темноте и непроницаемой тишине ощущая, как бьется сердце человека, который вытащил меня сегодня из дерьма. Уже проваливаясь в сон, не контролируя свои мысли и речь, я пробормотала: — Спасибо. Я люблю тебя, Эрик, — я не поняла, слышал ли он, понял ли, но на краткий миг мне показалось, что стук его сердца стал чуть более громким. А может быть это просто был несказанно приятный сон.