Тварь

— Юнги, — мягко зовет Хосок, положив руку ему на плечо. — Нужно поесть. Мин не сходит с места. Пару минут назад он видел, как Джун скрылся в лесу, и волк бежал так быстро, будто за ним кто-то гнался. И причиной тому был Юнги. Всегда причиной был он; из-за него случались все ссоры, из-за него муж все чаще пропадал на охоте и приходил только ночевать в свой же собственный дом. Даже в той ночи был виноват омега, отпугнувший альфу настолько, что тот решил заточить себя в клетку, лишь бы не дать зверю кому-нибудь навредить. А потом сам же пришел, не слушая предостережений, за что и поплатился, но продолжал строить побежденного, но не смирившегося. Чимин смирился, и даже первый чонгуков гон прошел без потерь, но с приобретениями. Скоро у них родятся… кто-нибудь, и счастливая чета Чонов наконец станет настоящей семьей. Семьей, которую Мин отобрал у Намджуна, став его супругом. — Юнги, — цепкие пальцы больно жмут плечи, разворачивая от окна; парень морщится, потому что белье снова горячее и липкое — и, слава небесам, лекарь дал какую-то штуку, что впитает кровь. — Давай не будем этого делать, хорошо? Ты не виноват ни в чем, и если ты прямо сейчас думаешь, что все случилось из-за тебя — подумай лучше о том, чего ты хочешь съесть. Это не приведет ни к чему. Тебе нужно править здоровье. — Он был бы похож на Него, — потерянно шепчет омега, опустив руки безвольными плетями. Перед глазами плывет чужая грудь, а стоять становится все труднее — ноги будто не чувствуются. — Тот, кто был во мне, он был бы похож на Него, у него… — Юнги хватает ртом воздух, но не может вдохнуть, у него не выходит. Мин пытается устоять, вцепляется в плечи Хосока, но совсем не понимает, что происходит, и почему вдруг плохо настолько, что пропал даже голос. — Тише, тише, пожалуйста, тише, — чужой нервный голос неожиданно четкий, когда лекарь заставляет омегу лечь. — Он даже не успел обжиться в тебе, его почти не было, понимаешь? Он не был ни на что похож, как тысячи других, которые пропали. Он просто один из них, чуть более удачливый, но он мог так и остаться… ничем. Сделал это с небольшой разницей, только и всего. — Нет, нет, — стонет Юнги, отчаянно прижимаясь к держащей его руке, — он… оно, я… я потерял его, он мог быть живым и… Дальше слов не хватает. Только звуки вырываются из горла, но они не смогут сказать и части того, о чем думал омега. Он вдруг слишком ярко представил, как Оно рождается и становится сразу Кем-то. Вот волосы, уложенные на косой пробор так же, как у Намджуна; странное кругловатое лицо, при любом движении становящееся похожим на милую лягушку. Может, маленький, в Мина, рост. Но Оно больше не станет Кем-то. Оно никем больше не станет. С этой мыслью Юнги слабеет и позволяет себе закрыть глаза, уносясь в темноту.