***
Это был один из тех моментов, когда Нормани была в восторге от блондинки, несмотря на то, что последняя оставалась до безумия раздражительной. Дайна с хитрым взглядом тянулась к тарелке своей девушки, собираясь стащить наггетс. Она уже закончила свою порцию, но по-прежнему убеждала Мани в том, что была голодна. — Мани, ты должна любить меня! — ко всему прочему, это нытьё и выпяченная губа могли разочаровать кого угодно, ведь это Дайна … она на самом деле раздражающая. Но Нормани любила её. Ей нравился тот факт, что Хэнсен обладала великой возможностью выбешивать до белого каления любого, с кем ей случалось встретиться, и по-прежнему оставаться самым милым существом, бродящим по этой планете. Ей нравилось, что голос полинезийки мог становиться настолько капризным, и как сильно он изменялся, стоило дать блондинке то, чего она хочет. Всё просто. Нормани любит Дайну, и все её совершенные несовершенства. — Ты никогда не делишься своей едой со мной, — Кордей приподняла бровь, выжидая. — Потому что я всегда доедаю её. А ты никогда. — Дайна, это курица, — Нормани подняла тарелку так, чтобы блондинка не могла до неё дотянуться. — Не вынуждай меня применять силу. — Бля, малышка, если ты собралась окунуться в этот омут разврата, то могла хотя бы подождать, пока мы не вернёмся домой, — Дайна поигралась бровями. — Я всё ещё здесь, — прорычала Элли, отталкивая свою тарелку с едой, потеряв аппетит. — Почему мы ведёте себя так мерзко, когда я рядом? — Мы не специально, — пожала плечами полинезийка. Она медленно потянулась к курице Нормани, пока последняя занята разговором с Элли. — Я не могу ничего поделать с тем, что Мани — нимфоманка, — чужая ладонь со звонким шлепком попала по руке Дайны, из-за чего блондинка тут же притянула её к себе. — Сучка. — Оставь мою еду в покое, — Нормани злобно глянула на девушку. И она даже почти схватила свою тарелку, но Дайна медленно потёрла место на руке, куда пришёлся шлепок, Мани увидела покраснение в той зоне, и её сердце не могло справиться с лицезрением грусти на лице блондинки. — Я ненавижу тебя, — Кордей, вздохнув, оттолкнула тарелку своей девушке. — В следующий раз просто попроси, чтобы я купила тебе больше еды.***
У Лорен ушло полчаса на то, чтобы собраться, прекратить плакать, и, наконец, объяснить всё Люси. Её по-прежнему удивляло то, как быстро Вайвс вернулась в роль лучшей подруги зеленоглазой, особенно после того, как хреново Хурэги вела себя по отношению латинки. Лорен заметила бледнеющий синяк на челюсти подруги, и почувствовала неимоверную вину из-за того, что именно она оставила этот след. — Мне правда жаль, Люси, — вздохнула зеленоглазая, прикасаясь к синяку. Вайвс даже не дрогнула. — Я была полным куском дерьма, когда ударила тебя. — Да, так оно и есть, но ты напилась, а я знаю, как ты ведёшь себя с алкоголем в крови. — Не с тобой, — Лорен опустила взгляд на свои руки, которые лежали на коленях. — Ни в коем случае с тобой. Так что знай, подобное больше никогда не повторится. Я была такой глупой. — Да, определённо, — вновь согласилась Вайвс. — Что случилось с Камилой? Я видела вас на премьере фильма прошлой ночью. Вы выглядели вполне нормально. — Я не оставила ей выбора, — и Лорен вновь вспомнила слова Кабелло — она "была связана" своей любовью, и зеленоглазая поняла, что кубинка была права. Если так подумать, Хурэги всегда держала Камилу в этой клетке, ведь она понимала свои чувства. — Я припёрлась к ней домой в платье и на каблуках … — Притормози, нахуй, — ухмыльнулась Люси, и внезапно в её взгляде заплясали чертята. — Я просто представила тебя в платьице и на каблучках … так сексуально. — Заткнись нафиг, — Хурэги слегка улыбнулась, радуясь тому, что у её подруги по-прежнему осталась такая способность. — Она не ожидала, что я вообще приеду, и, думаю, просто не смогла сказать мне свалить. Так что … мы притворялись. — Не так уж тяжело притвориться, что ты любишь кого-то, когда … так и есть на самом деле, Хурэги. — Спасибо, я это уже поняла. — И что теперь? — Она уехала к матери, — Лорен заметила широкие от удивления глаза Люси. — Сину звонила Камиле. Как оказалось, ей куда лучше. И это хорошо, — кивнула Хурэги. — Я хочу этого для Камилы. Она скажет, что решила, когда вернётся. — И если всё кончено? — Вайвс скрестила ноги перед собой. — Тогда всё кончено, — пожала плечами зеленоглазая, сжимая и разжимая кулаки. — Я не собираюсь удерживать её в отношениях, в которых она не хочет находиться, Люси. Если бы хоть раз мне в голову пришла мысль о том, что я заперла её с собой в одной клетке, то я бы ни за что не держалась за неё так долго. Если Камила решит, что наши отношения подошли к концу, то так оно и будет. Я уважаю её мнение, и я сделаю всё ради неё. Этого она заслужила. И Люси заметила решимость во взгляде подруги. — Да ты только взгляни на себя, Хурэги, — улыбнулась Вайвс. Первая настоящая улыбка за такой длительный срок. — Становишься взрослым человеком.***
Изумлённая Элли сидела рядом с Джейком, наблюдая за парочкой на соседнем диване, между которой разгоралась ссора. Они все собирались посмотреть фильм у Брук в гостях, но присутствующие разделились на два лагеря. Элли и Нормани настаивали на романе, ведь такой фильм легко и приятно смотреть. Джейк и Дайна же были за хоррор, так как оба хотели, чтобы их девушки прижимались к ним, когда на экране будут появляться всякие монстры. Получалось, что единственный способ выбрать жанр фильма — чтобы самая упрямая пара в этой комнате решила это между собой. Кто моргнёт последний, тот и решает. — Малышка, я могу смотреть на тебя вечно, — Нормани пыталась флиртовать, на её губах появилась хитрая улыбка. — Правда? — усмехнулась Дайна. — Потому что от одного взгляда на тебя мне жжёт глаза. — Ты блять худшая в мире девушка. — Элли, Мани выругалась, — ухмылка Хэнсен превратилась в радостную улыбку, когда она заметила изменение лица Нормани. — Она мне не мать. — Нормани, следи за языком, — предупредила подругу Элли, и Кордей почувствовала, как в ней разрастается раздражение. — Ладно, чёрт бы тебя побрал, — она моргнула, от чего Брук тут же разочарованно вздохнула. — Йоу, Смолз, — Дайна возилась на диване, принимая удобную позу. Она закинула ноги на ноги Нормани, и, закинув руки за голову, упала назад. — Выключи свет … если дотянешься. — Иногда я жалею, что не общаюсь с ребятами своего возраста, — раздражённо пробормотала Брук, выполняя просьбу подруги. Комната погрузилась во тьму, и в первые полтора часа фильма именно Дайна прыгнула на Нормани, пряча лицо в знакомой шее, вдыхая аромат, который успокаивал её после монстров на экране. Высокий писк Элли нарушил тишину в комнате, и от этого Дайна лишь сильнее подпрыгнула, а Кордей просто раздражённо вздохнула, потому что они не были обязаны смотреть этот фильм. — Дайна, — прошептала она. — Заткнись, Мани, интересная сцена, — взгляд блондинки был направлен на телевизор, пока её руки нервно теребили футболку Кордей. — Тебя трясёт. — Мне холодно. — На улице адская жара. — Моё тело адаптировано к той температуре, к которой адаптированы пингвины. — Пингвины адаптированы к холоду. — И с каких это пор ты стала ебаным пингвиньим экспертом, Мани? — Просто может «Титаник» был бы более … правильным решением? — Если бы я хотела делать всё правильно, то я бы встречалась с людьми с членами, — Дайна нахально взглянула на девушку, изогнув бровь. — Всё ещё хочешь, чтобы я поступала, как правильно?***
Люси убрала телефон обратно в карман, взглянув на Лорен. — Мани сказала, что они у Элли. Смотрят фильмы. Думаешь, у тебя получится не вести себя как ничтожество пару часов, и притвориться для друзей? — Они не ненавидят меня? — Мани хочет свернуть тебе голову, но только от того, что секретно влюблена в меня, а все остальные в порядке, — пожала плечами Вайвс, вставая с кровати. — Ну же, Хурэги. Чем раньше ты начнёшь жить заново, тем легче тебе будет справиться со всем. Поверь мне, я прекрасно блять знаю. Начинать жизнь заново означало для Лорен начинать полностью с чистого листа. Без Камилы. Эти мысли пугали зеленоглазую до ужаса, как и тот факт, что в этот раз ей придётся смириться с отсутствием кубинки в её жизни. Камила всегда была той, кому Лорен могла излить свою душу, она всегда была рядом с латинкой, с самого начала. Она открыла своё сердце зеленоглазой, чтобы показать кое-что. И Лорен увидела. Господи, Лорен определённо видела. И это было прекрасно. Сердце Камилы сияло ярчайшим светом в её улыбке. В той едва заметной улыбке, что появлялась на губах младшей в те моменты, когда их с Лорен взгляды пересекались в помещении до того, как зеленоглазая впервые села с кубинкой на ланче. Эта улыбка была скрыта от посторонних глаз, что-то вроде их с Камилой маленького секрета. Улыбка, которая говорила о том, что Лорен удалось сделать Кабелло счастливой. Улыбка, которая говорила, что кубинке нравилось то, как Лорен делает её счастливой. Эта улыбка давно не появлялась на губах Кабелло. Хурэги наблюдала за сердцем Камилы, которое выражалось в действиях звезды. В том, как она заботилась о Люси, несмотря на историю латинки с Лорен, несмотря на опасность, нависшую над дальнейшей карьерой звезды. Камила ни разу не опустила руки с Люси, в отличии от Лорен. Она всегда верила в подругу, даже когда её разум твердил ей прекратить. И Лорен любила за это Кабелло ещё сильнее. За то, что кубинка любила лучшую подругу зеленоглазой, как свою сестру, коей она не являлась. Лорен видела сердце Камилы, когда младшая смеялась. Её нос сморщен, и звук хриплый и одновременно нежный. Он грел слух зеленоглазой, словно яркое солнце. Однажды Хурэги пришла к выводу, что могла бы слушать смех своей девушки всю оставшуюся жизнь, и никогда бы не устала от этого. Смех, покидавший пухлые губы Камилы Кабелло был самой близкой к божественному вещью, которую Лорен когда-либо обнаруживала. И именно поэтому Лорен кивнула в ответ подруге, и встала с её кровати. Потому что Камила хотела, чтобы Лорен отпустила её. И Камила заслуживала свободы. — Что угодно для тебя, mi amor, — произнесла Кабелло, хотя эти слова должны были исходить из уст зеленоглазой. Потому что она собиралась наградить Камилу свободой, которую она заслужила. Она собиралась открыть кандалы, разрушить решётку клетки, и отпустить Камилу из ловушки, в которую когда-то сама её и поймала. Она могла сделать это. Она могла отпустить Камилу.