Мираж 5.0.
Смотрю вверх, а небо звёздное-звёздное и чёрное, как душа дьявола. Приложив ладонь к сердцу, мысленно молю о пощаде. Нет, не у Бога, а у нигмы, которая заполонила всё кладбище, из-за чего видны только верхушки серых надгробий да корявые ветки деревьев, растущих на мёртвой земле. Холодно. До того холодно и тоскливо, что хочется присоединиться к усопшим, но я всё равно падаю на колени и начинаю неистово рыть землю, словно бешеная волчица. Пальцы сводит от спазмов, сдирается кожа, ломаются ногти, но мне на это плевать. Ведь я не теряю надежды, поэтому и мечусь от одной безымянной могилы к другой. Туман же идёт на любые уловки, чтобы остановить меня: застилает глаза, до тошноты лезет в нос и закладывает уши. Но потом где-то в глубине кладбища одно из надгробий озаряется ярким светом. Тут же вскакиваю на ноги и мчусь в ту сторону на всех парах. Уже издали вижу, как из рыхлой могильной насыпи вырвалась рука и просит о помощи, судорожно сжимая пальцы. Бегу, спотыкаясь о камни, и надрывно кричу: — Я здесь! Подожди немного, Хёну! Не умирай, командир! Я нашла тебя! Только не умирай! Последние несколько метров… и я практически у цели. Заранее тяну свою руку навстречу, но вдруг зависаю в воздухе, а затем резко падаю на живот, моментально проваливаясь под землю всё глубже и глубже. Задыхаюсь до боли с привкусом глины во рту и медленно затихаю, теряя сознание… — Прости, мой командир. Я всё-таки подвела тебя… Давай родимся более счастливыми — в нашей следующей жизни. Знаю, мы ещё обязательно встретимся, и я снова протяну тебе руку помощи — вот тогда, ты меня и узнаешь.555
Снова ВОСКРЕСЕНЬЕ. Высота 4000 тыс. метров над землёй. ВРЕМЯ: 09:39 В солнечную и безоблачную погоду наш чёрный парж поднялся так высоко в небо, что захватывает дух при одной только мысли о том, что мне скоро придётся прыгнуть вниз. Но теперь я Пушка. Так-то! Даже табличку на двери в мою личную комнату уже сменили. И знаете, подобному прозвищу нужно соответствовать. Ведь временами я та самая «пушка», которая стреляет ядрами из веток и говна, поэтому приходится поступать ненавистным образом: строить из себя крутую и делать вид, что я, как минимум, «гранатомёт» — из-за этого мне часто неловко. Смогу ли я привыкнуть, или теперь вечно буду думать, что не дотягиваю до своего позывного? К концу второй недели на службе моя жизнь обещала стать рутинной, потому что распорядок дня стал слишком однообразным: подъём, завтрак, тренировка, обед, тренировка, ужин, тренировка, сон — и так каждый день по кругу. Вдобавок уже несколько дней подряд по утрам меня будит Джон Сина, а в этом мало приятного, так как он каждый раз заползает ко мне под одеяло, коготочками начитает шкрести мой бок и гортанным голосом мурчит своё «еда-еда» до тех пор, пока я не встану и не отнесу его в столовую на кормёжку. Всё дело в том, что комната Харам недалеко от моей. Монахиня уже давно не реагирует на назойливые требования своего бидектора и спит мертвым сном, поэтому лысый кот, недолго думая, открывает лапкой дверь и семенит надоедать кому-то другому, и в последнее время почему-то это именно я. Так что игривая побудка Кихёна теперь мне кажется очень приятной. Всё дело в сравнении, правда? Только Молитва больше не появляется в моей комнате. После того, как он начал встречаться с Ильной, я стала для него пустым местом. Серьёзно, рядовой Ю заводит со мной разговор лишь из надобности, и если он раньше смотрел в мою сторону с наигранной холодностью, то теперь вообще редко обращает на меня внимание. По итогу, я так и не узнала, что он хотел показать мне в то проклятое воскресенье. Теперь Кихён вечно сидит в телефоне и, хихикая с придыханием, ведёт переписку со своей девушкой. Стандартный звук оповещения о сообщении уже въелся в мой мозг, потому что я слышу его слишком часто, да буквально везде! Если откуда-то доносится писклявое «ку-ку» — это всегда значит, что Молитва где-то рядом и строчит интимные поэмы для возлюбленной лётчицы. Сначала я сильно его ревновала, и невозможно было остановить это разрушительное, тошнотворное чувство, а потом просто привыкла его ненавидеть. Например, накануне я зашла в личную комнату Киборга, чтобы забрать свою перчатку с рассеивателем нигмы (просто этот паршивец постоянно крадёт её из моего шкафа и использует как вентилятор во время активной тренировки). Короче, Молитва как раз вразвалочку сидел у Минхёка на кровати. Стоило мне появиться на пороге — он тут же с отсутствующим видом уткнулся в свой мобильный. Тогда я не выдержала и, не скрывая раздражения, спросила: — Ты специально это делаешь? — Что?.. — рассеянным взглядом уставился на меня парень. — Да так, забей, — со вздохом отмахнулась я и обратилась к Киборгу, который сидел на круглом столе, свесив ноги: — Верни мою перчатку, я иду тренироваться! — Рядовой Ли тут же пошуршал у себя за спиной и молча протянул её мне. — О чём ты? — уцепился за мои слова Кихён, и впервые за последние дни в голосе парня послышался явный интерес. Его глаза испытующе проследили за тем, как я спокойно подошла к Минхёку и забрала у него свою вещь, напоследок треснув ею воришку по лбу (тот в ответ лишь хитро оскалился). Потом развернулась и сказала Молитве в лицо: — Если ты разыгрываешь спектакль, то это напрасно. Взрослые люди обычно разговаривают, а не строят из себя обиженных и оскорблённых, — эта мысль пришла ко мне спонтанно, и я сразу же её озвучила. — С чего ты решила, что я на тебя обижаюсь? — сощурился рядовой Ю ожесточённо и с подозрением. Мои слова, очевидно, задели его. — Я так чувствую, — задумалась на мгновение, а потом припечатала парня этой фразой, сложив руки на груди. Кихён невозмутимо промолчал, только брови слегка приподнял, и уши его заметно покраснели. Не дожидаясь дальнейшей реакции Молитвы, я направилась к выходу из комнаты, но он, конечно, не удержался и ядовито бросил мне в спину: — Ты слишком много надумываешь себе, Ильна. Ой, прости, Ынра! А я, не оборачиваясь, просто выставила руку в сторону, показала ему средний палец и вышла в холл — дверь за мной захлопнулась сама. Мило поболтали, правда? С Хёнвоном я тоже намного реже общаюсь. Только в столовой или в те часы, когда он отдыхает на излюбленном диване в холле, мы можем перекинуться словами на какую-то нейтральную тему. Самое главное, что между нами однозначно нет никакого напряжения. Просто, как выразился Подушка в ту ночь, мы теперь сознательно никуда не спешим. А вот Чжухон так и не умерил свой пыл. Наоборот, кажется, он стал относиться ко мне серьёзнее. С первого дня нашего знакомства Вопль взял за правило разговаривать со мной в очень лёгкой манере, словно со своей старой подружкой, и любой серьёзный разговор мог перевести в шутку. Но с некоторых пор я стала замечать, что рядовой Ли раздражается, когда я не воспринимаю его всерьёз: возмущённо фыркает, раздувает ноздри в своей привычной манере или показательно выпячивает нижнюю губу. Вчера, к слову, предложил присоединиться к его компании друзей и слетать на премьеру фантастического фильма в резервацию «ШоуТайм», но я любезно отказалась — хватит для меня пока развлечений (наблевалась уже). Тогда Чжухон отреагировал максимально бурно: осуждающе заявил, что я не замечаю его знаки внимания, и что он вообще-то ко мне подкатывает, а я максимально торможу — чем поставил меня в полный тупик. «Разуй глаза, детка! Я тут стелюсь для тебя красной дорожкой, а ты об меня ноги вытираешь!» — так и сказал. На мой взгляд, в Хони в тот момент вселился призрак «обиженного философа». В итоге, пришла моя очередь отшучиваться: состроив наивную физиономию, я проблеяла о том, что мой мозг всегда очень перегружен мыслями — мелкими ненужными деталями, поэтому я частенько не замечаю слишком явные вещи. Но рядовой Ли резко перестал понимать шутки, он внезапно подошёл ко мне почти в плотную и, приглушив голос, серьёзным тоном спросил: — Много думаешь и не можешь сосредоточиться? Постоянно прокручиваешь в голове одни и те же мысли? Ты истогид, что ли? — последний вопрос Чжухон задал, стоя со мной нос к носу, словно телепатически пытаясь проникнуть в мою черепную коробку, чтобы заранее узнать ответ. — Почему ты так решил? — удивилась я, буквально задержав дыхание из-за нахлынувшего волнения. — Просто я тоже истогид, — прикрыл он глаза на мгновение и дёрнул плечами, — так что мне хорошо понятны твои чувства, — и поджал губы, сверкнув ямочками. — Ты прав, но лучше, чтобы об этом больше никто не узнал, — осторожно вымолвила я и с тревогой посмотрела по сторонам. — И это я понимаю, поэтому никому не скажу, — неотрывно глядя в мои глаза, Вопль задумчиво покусал нижнюю губу, после чего добавил слегка зловеще: — Если я иногда строю из себя дурачка или сюсюкаю как ребёнок — это не значит, что я и есть клоун. Просто в этот момент ты видишь одну из моих масок, — сверкнул он глазами напоследок, мягко отстранился и тихой поступью ушёл прочь, скрывшись из виду в тёмном коридоре. Думаю, такого опасного Чжухона и его многозначительные слова я не забуду никогда. Пожалуй, и правда, не стоит слишком драконить этого парня. Вдруг он в прошлом ниндзя-убийца, например? Здесь все бойцы со своими секретами, так что ничего не исключено… И только с Хёну я провожу практически всё своё время, в основном, потому, что он мой инструктор. Так командир решил с сегодняшнего дня сделать мою жизнь более интересной и заявил, что впредь будет тренировать меня не только на территории четвертого взвода, но и на других, более экстремальных, локациях резервации «Антиклон». Разумеется, какое-то время мне было стыдно перед сержантом за тот спектакль, который я устроила в прошлое воскресенье, прибывая в совершенно невменяемом состоянии. Кажется, тогда на меня всеми силами воздействовал бог глупости и, если бы Хёну вовремя не выдернул моё бунтующее тело из логова разврата, я бы точно натворила дел. Так что теперь я не только глубоко уважаю нашего командира, но и очень ему благодарна за помощь, проявленную заботу и тактичность. Ведь с тех пор он ни разу не бросил на меня осуждающий взгляд, и даже кривого слова им не было сказано в мою сторону. Сержант Сон просто полностью переключил моё внимание на тренировки — вот за это ему огромное спасибо. Мне банально некогда было страдать из-за разбитого сердца и несостоявшихся отношений. Всю прошлую неделю мы практиковались с ним в условиях сильной жары либо нестерпимого холода, в сопровождении монотонного шума, на голодный желудок или пребывая в жутко сонном состоянии. Он буквально спас меня от печали. Порой мы с ним просто молчали, глядя в потолок или в переменчивое небо, и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя спокойно и счастливо. Хёну стал для меня не только мудрым тренером и сильным командиром, но и верным другом, в первую очередь. Всё чаще я позволяла себе вслух говорить то, что действительно думаю, а то и совсем вела себя по-ребячески открыто, не тревожась о том, что получу выговор за слабости, которые присущи каждому человеку. Я, наконец, начала жить, а не существовать. Да и лидер теперь относится ко мне заметно теплее, кажется, с тех пор, как я уложила его на лопатки — это был вторник. Тогда мы боролись с ним без правил на ринге, и моё тело уже ныло из-за многочисленных побоев, пока в голову не пришла одна мысль… — Старайся бить по атакующей конечности — это больно. Будь жесткой, выведи меня из строя, несмотря ни на что! — подзадоривал лидер перед очередным поединком, похлопывая в ладоши. — Ну, раз ты просишь, — хохотнула я и пожала плечами. Специально сделала несколько дежурных выпадов в сторону лидера, а потом вдруг резко схватилась за сердце, закашлялась и упала на пол ринга, будто в приступе эпилепсии. Сержант Сон испугался жутко — он тут же подбежал и склонился надо мной, чтобы разобраться в происходящем. Тогда я резко перестала притворяться: крепко схватила лидера за бицепсы и, пока он замешкался, оттолкнула его от себя и завалила на спину, победно оседлав расслабленное тело парня в завершение. — Получай, командир! Я выиграла! — прокричала и расхохоталась, как злодей из блокбастера. — Да, но ты поступила нечестно, — совсем без осуждения вымолвил Хёну. Он безвольно раскинул руки в стороны, открыто глядя мне в лицо и улыбаясь лишь одними уголками губ. — Почему же? — хитренько прищурилась я. — Ты же сказал, вывести тебя из строя, верно? Он только утвердительно кивнул, не отводя от меня взгляда. — Так вот я ударила тебя в самое уязвимое место. Что поделать, если твоя слабость в защите близких? — вопросительно вскинула брови. — Не обольщайся, — фыркнул командир, криво усмехнувшись. — Только что ты доказал обратное, — весело выпалила парню в ответ и, отскочив в сторону, похлопала его по пузику, позволив себе вопиющую фамильярность. Глаза Хёну раскрылись шире, и он в удивлении проследил за моей рукой, но не стал спорить, а, наоборот, слегка задумался на этот счёт. Чуть позже мы продолжили тренировку, только командир уже смотрел на меня другим взглядом: в нём чувствовалась собранность, осторожность и в то же время одобрение моих действий.555
— Приготовься, скоро будем прыгать, — низкий грудной голос сержанта Сон заставил меня отвернуться от окна, и я буквально вынырнула из своих мыслей в реальность. — Как себя чувствуешь? Готова рискнуть? — упёрся он руками в бока и указал подбородком в мою сторону. — Эм… сложно сказать, — надтреснуто хохотнула и ответила честно: — Я в порядке, но мне страшновато, — а потом решительно поднялась на ноги и подошла к командиру, который уже стоял возле раздвижной двери паржа. — Было бы глупо, если бы ты совсем не боялась, — резонно заметил он, перекатившись с пятки на носок. — В первый раз всегда страшно. Я лишь поджала губы и опустила глаза. Капсула зависла в воздухе, и её совсем перестало трясти, лишь мерный звук двигателя давал знать, что мы находимся высоко в небе. — Знаешь, что? — оживился Хёну и предложил: — А давай прыгнем тандемом? Таким образом, я покажу тебе, как работают микроимпульсные крылья на практике, а ты прочувствуешь, как с помощью панелей управления нужно подстраиваться под потоки воздуха и парить в правильном направлении. Я было открыла рот, чтобы сразу отказаться, но потом задумалась… С одной стороны намного проще, когда в первый раз ты делаешь что-то опасное под контролем инструктора, с другой — это большая проверка на доверие. То есть сейчас мне нужно доверить ему свою жизнь, а такое решение, оказывается, не так-то просто принять, если ты раньше всегда рассчитывала только на себя. Хёну будто почувствовал мои сомнения и поспешил добавить: — Ты можешь на меня положиться. Я научил летать не одного новобранца. — Не то, чтобы я сомневалась в твоём профессионализме, просто непривычно… — начала подбирать слова, переминаясь с ноги на ногу и бегающим взглядом рассматривая круглый салон паржа. — Я понимаю, — прервал меня сержант, подошёл ближе и положил свои широкие ладони на мои плечи. — Просто позволь помочь тебе, — мягко сказал он, заглядывая мне в лицо и буквально источая надёжность и уверенность. — Ладно, — снова расплылась в улыбке и легонько кивнула, ощутив себя в этот момент совсем маленькой девочкой, которую ведут за ручку на страшный аттракцион. После чего светловолосый помощник пилота помог Сомбреро надеть золотистые фликлинья (закруглённые, лёгкие крылья), подобно тому, как на спину обычно натягивают рюкзак, и командир тут же стал походить на большую суровую муху. Ему только усиков на голове не хватало, честное слово! Говорят, если научиться виртуозно пользоваться панелями с клавишами на лямках, будет казаться, что это твои настоящие крылья, так как они работают на микроимпульсах, которые подстраиваются под земное притяжение. В последнее время военные даже перестали прыгать с парашютами, потому что они совсем уже «прошлый век» по сравнению с таким чудом техники как фликлинья. В течение нескольких минут сержант Сон, поглядывая за спину, с хмурым лицом проверял механизм крыльев на безопасность и уже был готов к полёту, когда я развернулась к нему спиной, и меня специальными ремнями плотно пристегнули к его комбинезону. Затем, ощущая себя как за каменной стеной, в тандеме с командиром подошла ближе к выходу из капсулы и мысленно стала готовиться к прыжку в неизвестность. Несмотря на то, что мы с лидером связаны друг с другом, я всё равно немного отстраняюсь и стараюсь держаться чуть поодаль. Хотя всё равно чувствую, как Хёну дышит мне в затылок и особенно то, насколько он теплокровный, потому что от тела парня так и исходит жар. Да, мы проводим много времени вместе: часто боремся в спарринге и едим в столовой, когда все уже закончили приём пищи, но вне тренировок я еще никогда не была так близка к сержанту Сон. Разве что, когда напилась, и он нёс меня на руках. Правда, это не считается, ведь теперь кажется, что та неудобная ситуация произошла в параллельной реальности с кем-то другим, а не со мной. Может и хорошо, что моё сознание так исказило пережитые события — теперь не так стыдно. Но как только двери разъезжаются, ураганный порыв ветра мгновенно начинает оттеснять нас вглубь капсулы. Тогда я от испуга делаю шаг назад и бессознательно прижимаюсь к командиру всем телом, а он тут же откликается — крепко обхватывает меня за талию и уверенно произносит на ухо: — Не бойся. Главное прыгнуть, а там уже не страшно. — Да, я готова! — отвечаю, перекрикивая шум ветра, хотя моё сердце колотится в бешеном ритме, а руки немеют из-за волнения. Затем мы подходим к самому краю, и помощник пилота начинает отсчёт: «Пять, четыре, три…» Держась за стены проёма, отчётливо ощущаю, как потеют мои ладони, в ушах противно свистит, волосы хаотично разлетаются в стороны, а глаза сильно пересыхают, поэтому я натягиваю очки на лицо и, не дождавшись слова «один», делаю шаг в пустоту. На миг перестаю себя осознавать, так как сердце ушло в пятки из-за свободного падения — меня бросило сначала в жар, потом в холод, и мурашки побежали по телу. Кажется, я резко вдохнула и не могу выдохнуть от нахлынувшего адреналина, но это длится не дольше десяти секунд, потому что мы резко перестаём падать и начинаем плавно скользить по воздуху, медленно опускаясь к земной поверхности — это сержант Сон взял управление в свои руки. Отплёвываясь от волос, которые лезут в рот, оборачиваюсь назад и вижу, как Хёну ловко перебирает пальцами по клавишам на лямках, что держат его фликлинья. Сейчас он похож на виртуозного музыканта, играющего на гармони. Теперь, чувствуя сильное тело инструктора за спиной, успокаиваюсь и немного расслабляюсь. Повисаю в воздухе как безжизненная кукла и с интересом начинаю разглядывать местность вокруг. Наверное, со стороны кажется, что Хёну — это небольшой дракон, а я его безжизненная добыча, которую он тащит в своё логово. С этой забавной мыслью прижимаю руки к груди, изображая, что у меня на самом деле не кисти рук, а лапки, и лечу так дальше, веселясь из-за своей находчивости и глупости. Кругом только жёлтые пески нашей резервации «Антиклон» да иногда россыпь редких невзрачных домишек. Даже рассматривать нечего — вот вам и разруха двадцать второго века! Разве что прямо по курсу, вдали виднеется разноцветное пятнышко, должно быть, там находится резервация «ШоуТайм», а слева располагается продовольственная резервация, но её сложно рассмотреть, потому что солнце слишком слепит глаза. — Как тебе?! Не страшно?! — кричит командир, прижимаясь щекой к моей макушке. — Неа! Мне классно! — откликаюсь резвым голосом, хихикаю как дурочка и выкрикиваю: — Ю-хууу! — Значит, в следующий раз прыгнешь сама! — приходит к заключению Сомбреро, и с моего лица тут же сходит улыбка. Умеет же он всё испортить своей прямолинейностью! Так, мы ещё недолго парим над землёй, выписывая в небе немыслимые круги. Я раскидываю руки в стороны и буквально плачу от счастья, потому что никогда ещё в своей жизни не чувствовала такой свободы. Должно быть, для фриеристов фликлинья — это тот самый редкий шанс, когда можно забыть про тёмные подземелья штаба и почувствовать себя непобедимым воином, готовым спасти весь мир от чего угодно. Когда начинаем идти на посадку, Хёну снова инструктирует меня: — Помнишь, как правильно приземляться?! Ноги обязательно вместе, чуть их сгибаешь в коленях и прижимаешь ближе к груди?! — одной рукой он сильнее притянул меня к себе, а второй продолжил управлять фликлиньями. — Так, точно, командир! — покусываю пересохшие губы, потому что мой организм снова охватывает лёгкое волнение. — Хорошо! Тогда на счёт «три» вместе распрямляем ноги и касаемся земли! — отдаёт приказ сержант, и я сразу же ему подчиняюсь. Приземление было… средним, я всё равно с непривычки больно ударилась стопами и могла бы упасть, но Сомбреро проконтролировал каждое моё движение, вовремя подхватив меня под мышки. Потом, шумно сопя носом, отстегнул нас друг от друга и наконец сам расслабленно выдохнул. А я, радуясь твёрдой земле под ногами, пошатываясь, бездумно прошлась туда-сюда и, пребывая ещё в состоянии эйфории, с благодарностью обратилась к лидеру: — Спасибо, командир, ты настоящий друг! — сказала, поставив ноги на ширине плеч, и уперлась руками в бока, чтобы найти точку опоры. А Хёну дёрнулся, словно я отвлекла его от важных мыслей, и обратил на меня свой туманный взгляд. — К твоим услугам, — произнёс с каменным лицом и продолжил испытующе смотреть мне в глаза. — Какая я у тебя по счёту? — попыталась разрядить обстановку, не понимая, почему лидер так на меня уставился. — В смысле?! — он оторопело вскинул брови и застыл с приоткрытым ртом. — Ну… ты же сказал в парже, что научил летать не одного новобранца, — для наглядности ткнула пальцем вверх, при этом ощущая острую неловкость. И, кажется, всё замерло вокруг, только ветер завывал где-то в дали. — А… Ну да, — озарённо расширил глаза и закивал головой Хёну. Затем почесал в затылке и ответил на мой вопрос: — Их было шесть… Я шестерых научил. Ты седьмая, — произнёс и утвердительно шмыгнул носом. — Ого, да ты крутой! — воскликнула, прищурив глаз из-за яркого солнца и широко улыбнулась, выказывая уважение. — Угу, спасибо, — поджал он губы и заложил руки за спину, видимо, скрывая своё смущение. Вот странный! Столько всего умеет, но всё равно неловко сутулится, когда его хвалят. Иногда, складывается впечатление, будто он сам не верит в то, что достиг больших успехов на службе в армии. Потом я помогла сержанту Сон стянуть фликлинья с его спины, и мы медленно зашагали к паржу, который уже приземлился неподалёку, чтобы доставить нас обратно в штаб. Мы шли молча, потому что впервые между нами произошло какое-то недопонимание. Я пыталась сообразить, что сделала не так (помимо того, что часто несу всякий бред), а он вернулся в своё обычное состояние: напустил на себя вид сурового командира, который выполняет важное задание. Солнце жарило нещадно, так как всё ещё стояло в зените. Ветер поднимал жёлтую пыль, из-за чего пейзаж казался грязным. И наши одинокие силуэты среди этих песков (крепкий образ Сомбреро и моё тщедушное тельце на его фоне), наверное, выглядели очень одиноко. А вот я снова почувствовала, что уже не одна. Не знаю, о чём в этот момент так упорно думал Хёну, но уверена, что он тоже ощущает эту связь, когда один человек поддерживает другого…555
ПЯТНИЦА. Пустынная местность за пределами резервации «Антиклон». ВРЕМЯ: 18:36 Больно ноет в боку и в горле сильно пересохло, но я по инерции передвигаю ноги, изо всех сил стараясь достигнуть финиша. Нельзя остановиться и поныть немного о том, что всё тело затекло от усталости, так как сержант Сон устроил мне марш-бросок на тридцать километров до реки Ханган, что находится практически возле продовольственной резервации. Сам-то лидер до сих пор бодренько бежит со мной бок о бок и даже умудряется улыбаться. Не то, что я: тащусь из-за жары как побитая собака и высунула бы язык, но стараюсь держаться и соблюдать приличия. К тому же накануне Чжухон угостил меня вкусными пельменями, а я, будто родом с голодного края, сожрала их практически полторы порции. И теперь, кажется, эти пельмени устроили в моём желудке бойкот, потому что, то и дело, норовят подступить к самому горлу и сказать мне «привет». Поэтому я с самого начала — ещё на старте, предупредила командира о том, что упаду трупом уже после третьего километра, но Хёну невозмутимо заявил, что тогда поднимет меня и подтолкнёт в нужном направлении, лишь бы я бежала дальше. И теперь он периодически замедляется и лёгкой трусцой семенит рядом, чтобы выкрикивать подбадривающие фразочки вроде этой: «Молодец, Ынра! Ты лучшая! И ни капельки не труп сейчас!» По итогу, наш марафон продлился больше трёх часов, и последние пару километров дались мне очень сложно. Правда, увидев вдалеке тонкую полоску реки Ханган, я рванула вперёд с удвоенной силой. Наверное, во мне открылось сто двадцать первое дыхание по счёту. Пляж оказался совсем безлюдным, что несказанно порадовало, ведь сейчас я слишком взмыленная и раскрасневшаяся, чтобы показаться кому-то на глаза, кроме своего командира. Волосы растрепались и прилипли ко лбу, в сапоги засыпался песок, а под комбинезоном, так и чувствуется, как по телу струятся ручейки пота. Хёну тоже не слабо вспотел и запыхался, но, честное слово, ему это наоборот несказанно идёт, так как подчёркивает его мужественность. То ли дело я в таких ситуациях всегда выгляжу как тушёный помидор. Мы медленно прошлись вдоль берега, восстанавливая дыхание, а потом поднялись на небольшой старенький пирс. Лёгкие волны с умиротворяющей периодичностью бьются о его деревянные опоры, приятно лаская слух и буквально заставляя задержаться ненадолго, чтобы насладиться речным пейзажем. Теперь, переминаясь с ноги на ногу у самого края, я буквально мечтаю прыгнуть в воду, но всё ещё не уверена, стоит ли это делать, потому что сержант Сон стоит рядом и помахивает на себя ладонью с таким суровым выражением лица, словно вот-вот собирается идти в атаку на клонов. Сомневаюсь какое-то время, а потом решительно начинаю расстёгивать комбинезон. Ну не врежет же мне командир подзатыльник за то, что я решила сделать что-то без его приказа? К тому же лучше застать лидера врасплох, тогда он точно не будет против моей внезапной идеи. И пусть я «беременна» пельменями Чжухона — это не повод, чтобы отказывать себе в купании. — Ты чего?! — слегка отшатнулся от меня Сомбреро, запоздало заметив, что я начала раздеваться. — Хочу прыгнуть в воду, чтобы немного охладиться, — произнесла беспечно, сбрасывая комбинезон до талии и являя миру свой чёрный кружевной бюстгальтер. — А ты будешь купаться? — Эм, я думал об этом, но… ты меня опередила. — Лидер поспешно отвёл взгляд в сторону и стал разглядывать горизонт. — Правда? Тогда чего не раздеваешься? Или ты в форме собрался купаться? — с этими словами снимаю с себя сапоги и продолжаю дальше стаскивать комбез со своих ног. — Стесняешься, что ли? — заискивающим взглядом смеряю статную фигуру парня. Понимаю, что беру его сейчас «на слабо» и сама удивляюсь своему поведению. Почему-то рядом с командиром мне постоянно хочется капризничать. — Ещё чего?! — даже слегка опешил Хёну и тут же схватился за молнию своего комбинезона, который и так уже здорово был расстёгнут на груди. Решив больше не раздражать сержанта, я промолчала, а он принялся снимать с себя одежду с такой скоростью, словно её подожгли зажигалкой. Когда на нём остались только боксёры с милыми изображениями плюшевых медведей, Хёну показательно развёл руки в стороны и попрыгал на месте, словно орангутанг перед дракой, видимо, доказывая мне, что он совсем не стесняется. А я не стала ждать, пока лидер разомнёт каждую свою косточку, первой прыгнула с пирса и начала быстро отдаляться от берега, хитренько хихикая и активно работая руками и ногами. Кажется, Сомбреро это не понравилось, потому что он сопроводил мой прыжок громким ворчанием, но потом все же следом сиганул в воду и легко обогнал меня, окатив ворохом брызг на прощание. Хёну вообще оказался очень хорошим пловцом. Сначала я еле успевала за ним грести, но потом он сжалился надо мной и сбросил темп. Тогда мы вместе не раз проплыли из стороны в сторону. Когда утомились — ещё долго барахтались на мелководье до тех пор, пока не замёрзли. И выбрались на сушу такие счастливые, будто река Ханган исцелила наши души от заработанных ран во время службы. Хотя вода и правда забрала усталость после изнурительного марафона и здорово подняла настроение нам обоим, поэтому мы умиротворённо повалились на песок недалеко от берега и, прикрыв глаза, просто замерли на какое-то время — и оно будто остановилось. Просто здесь кругом витает удивительно лёгкая и даже сказочная атмосфера, из-за которой я поддалась эмоциональному порыву и тихонько произнесла: — Знаешь, командир, мне так приятно с тобой молчать. — Правда? — со смешком откликнулся он. — Я всегда хорошо умел это делать, — и сладко потянулся всем телом. — Ну… ты многое делаешь хорошо, — с этими словами перевернулась на бок, чтобы лучше видеть лицо парня, ведь сейчас тот редкий момент, когда он расслаблен и не сдерживает эмоций. — Не то, что я… каждый раз расшибаю себе лоб, чтобы усвоить урок. — Кстати, о твоём здоровье! — оживился Хёну и, упершись на локоть, тоже развернулся в мою сторону. — Я всё хотел отдать его тебе, но не было подходящего случая… — Он с трудом стащил с кончика своего мизинца ярко-зелёное электронное кольцо и протянул его мне. — Это подарок? — взглянув на командира исподлобья, я нерешительно выставила руку ладонью вверх. — Как тебе угодно, — повёл он плечом, с поволокой прищурив глаза. — Это ктол. Он измеряет изношенность человеческого организма, и даже при малейшей усталости чувствительный механизм кольца сигнализирует о том, что его владельцу пора отдохнуть или нужно сделать перерыв на сон. Если ктол зелёного цвета, значит здоровье в порядке, если синего — присутствует лёгкое утомление, жёлтого — человек заболевает, красного — находится в критическом состоянии, белого — его хозяин мёртв. — Ого, какая крутая вещица! Спасибо. Но, командир…. — вымолвила задумчиво, прокрутив полезный подарок в руке, — я не думала, что ты так быстро подаришь мне кольцо, — комично вытянула лицо и вскинула брови, изображая сильное удивление. — Я могу и забрать, — коротко бросил Хёну, стрельнув глазами на свой подарок. Он совсем не смутился, как это бывало раньше, а наоборот невозмутимо встретился со мной взглядом. И вот снова между нами возникло непривычное напряжение, только теперь с удвоенной силой. Подобно тому, как стрелок натягивает тетиву на своём луке и немного медлит, прежде чем пустить стрелу. Получилось так, что я сама загнала себя в тупик, поэтому снова отшутилась: — Нет, уж! Лучше я надену его на средний палец, чтобы нам обоим было спокойнее, — поджав губы, проделала то, о чём сказала (цвет ктола остался зелёным), и показала лидеру исподтишка многозначительный жест. — Айгу?! — возмущённо воскликнул Хёну, хотя на его лице появилась ироничная улыбка. — Совсем уже обнаглела, да? — сказал это с выражением и внезапно подскочил ко мне. Схватил за руки и игриво заломил именно правую — вверх, чтобы стащить ктол с пальца. Но я начала яростно сопротивляться: стала извиваться всем телом и шумно сопеть носом, поэтому парень быстро ослабил хватку и просто навис надо мной, с тенью улыбки на губах. Кроме того, в его глазах, как никогда, заиграли чёртики — они заставили меня вжаться в песок и задержать дыхание точно, как это делает кролик, застывший перед удавом. — Можешь забрать! — выдохнула и пролепетала, обиженно выпячивая губы: — Всё равно ты намного сильнее. Сержант ничего не ответил, лишь удобнее упёрся руками по обе стороны от меня, сильнее придавливая своим телом. Холодные капли одна за другой скатились с его ещё не обсохшей после купания рельефной груди и приземлились в мою ложбинку между грудей, заставив легонько вздрогнуть и поёжиться. — Чего смотришь? — фыркнула, опалив лицо командира горячим дыханием. Близость между нами в этот момент стала не просто дружеской, а уж слишком интимной, поэтому я растерялась. Тем более тело сержанта Сон, как и всегда, пылало жаром, лишь его мокрые боксёры на контрасте сильно холодили мою кожу в районе бёдер. Тогда Хёну показательно набрал в лёгкие побольше воздуха и медленно, с нажимом выдохнул. После чего протянул со светлой грустью в голосе: — Да вот думаю… Нужно попросить Чжухона, чтобы он посвятил тебя в искусство «крадущихся», то есть научил осторожности, бесшумной ходьбе, меткости и ловкости, — озвучил он совершенно неожиданную мысль и откинулся рядом со мной на спину. Поёрзав, удобно устроился на песке и продолжил: — К тому же в прошлом его семья плотно была связана с холодным оружием, поэтому он лучше всех в нашем отделении владеет клинками. — Он бывший ниндзя, что ли? — часто заморгав глазами, озвучила я то, что уже давно пришло мне на ум. При этом мой голос прозвучал слегка разочарованно, потому что командир в самый напряжённый момент перешёл на другую тему, ещё больше сбив меня с толку. — Не совсем… С моей стороны неправильно раскрывать его тайны. Пусть лучше он сам тебе расскажет о себе. Если захочет, конечно… — вымолвил очень спокойным тоном Хёну, положив руку под голову. — А что насчет тебя? — прищурившись, зыркнула я на лидера. — В смысле? — Он снова встретился со мной взглядом, удивлённо вскинув брови, от чего на его лбу пролегла морщина. — Что скрываешь ты? — спросила, стараясь прочесть в его глазах ответ. — Тебе интересно? — хохотнул он добродушно, но потом стал серьёзным. — Ты никогда не узнаешь мой секрет. Никто не узнает, — вымолвил он категорично и, поджав губы, отвернулся. Я тактично не стала настаивать на своём, и тогда мы ещё какое-то время понежились на тёплом песке, болтая на отстранённые темы, после чего пошли на пирс за своими вещами и позвонили пилоту из нашего взвода, чтобы он забрал нас и доставил в штаб до темноты. При этом меня беспокоила мысль: «С каких это пор наше дружеское общение начало перерастать во что-то большее? Неужели, командир почувствовал моё замешательство, и поэтому не стал торопить события?» Но затем, наученная опытом, я всё же совладала с собой, и решила больше не надумывать лишнего.555
Четвёртая неделя службы. ЧЕТВЕРГ. ВРЕМЯ: 11:12 Резервация «ШоуТайм» — это даже не мегаполис, а просто невероятных размеров здание (медиахолдинг), которое напоминает торговый центр, только каждое отдельное помещение здесь — это съёмочный павильон для какой-либо телевизионной программы или фильма, радиостудия или звукозаписывающая комната, компьютерный клуб или кинотеатр. Тут практически везде пахнет кофе, выпечкой или попкорном, а за бесконечно длинным коридором скрывается ещё один коридор, а за ним ещё, и ещё… И по этому лабиринту бродят или суетятся часто сонные люди, потому что они, к примеру, участвуют в утреннем шоу, трансляция которого начинается еще за́темно — в пять часов утра. Кругом всё сверкает из-за большого количества зеркал, отовсюду слышится вкрадчивый деловитый шепот, заливистый смех или задорная музыка. Именно поэтому я и сержант Сон — мы чувствуем себя слегка неловко, в полной боевой готовности шагая мимо этих шумных павильонов. Да и работники резервации максимально вовлечены в свои дела, но всякий раз оборачиваются и шушукаются при виде нас — воинов спасения. Но ничего не поделаешь, ведь сегодня ночью Жан Вольжан получил сигнал «SOS» из центрального штаба с сообщением о том, что нигма вернулась на жилые территории! То есть пока весь этот народ активно занят своими обыденными делами, где-то в глубине здания, в небольшой каморке для реквизита, размером всего четыре на три метра, откуда ни возьмись, стал образовываться густой аномальный туман. И пусть нам его совсем не сложно зачистить, но из-за этой неведомой дряни уже исчезло пять человек, которых, увы, никогда не вернёшь. Да и если нигма теперь будет возникать, где ей вздумается, что нас ждёт впереди? Наверное, лучше об этом не думать. Территория поражения небольшая, поэтому зачищать её буду только я с командиром. Так, сегодня с самого утра мы, соблюдая военный протокол, обсудили план действий, выпили таблетки противоядия от ослепляющего и умертвляющего фриеров, взяли с собой две пары перчаток с «ZON T-3» и один чемодан со встроенным рассеивателем и в одиннадцать часов уже были в кабинете командующего резервацией «ШоуТайм». Получив чёткие указания и узнав важные подробности, которые могут пригодиться во время нашей миссии, теперь направляемся прямо к злосчастной каморке, чтобы уничтожить ненавистный туман к чертям собачьим! — Ты помнишь все наши действия по порядку? — чуть склонившись ко мне, спрашивает Сомбреро. Его лицо, как и всегда, не выражает особых эмоций, но с некоторых пор даже по тому, как часто и сбивчиво дышит мой командир, я уже могу определить, что он сильно волнуется. — Так, точно! — специально отвечаю формально и, чтобы ему было спокойнее, перечисляю пункты плана один за другим: — Когда открываем дверь в кладовую, я становлюсь прямо у входа с открытым чемоданом с «ZON T-3» и уничтожаю нигму, которая будет пытаться выбраться наружу. Ты заходишь внутрь с рассеивателями на перчатках и зачищаешь туман там. Если потребуется, убиваешь возникших клонов. Я стою, никуда не рыпаюсь, поддерживаю тебя морально и могу вмешаться лишь в крайнем случае, если что-то пойдет не так. — Всё правильно, — лукаво усмехнулся сержант Сон и легонько похлопал меня по спине в знак одобрения. — Только последний пункт плана особенно важный, помнишь же, да? — Да-да, конечно, помню, — протянула монотонно. — Ты всё сделаешь сам, а я буду просто тебе помогать, — добавила со зловещей улыбкой, ожесточённо глядя прямо перед собой. — Айщ! Не кривляйся, это для твоего же блага! — назидательно повысил голос Хёну, метнув сердитый взгляд в мою сторону. — Я не могу рисковать новобранцем. Мало ли что там за туман аномальный? — громко цокнул он языком. — Я всё понимаю, командир, — ответила со вздохом. — Просто и ты будь осторожен, иначе у меня не получится остаться в стороне, — заявила твёрдым голосом и машинально положила ладонь на электро-рапиру, которая теперь висела на моём поясе. Недавно командир сказал, что тончайшая и острая сталь — это самое опасное оружие в моих руках, так как я, на удивление, легко ей фехтую. И вот уже несколько дней во время тренировок рапира буквально стала продолжением моей руки. Конечно же, я не могла оставить её в штабе и взяла с собой на задание. — Шлямбур тебя побери, Ынра! Какая же ты бываешь упрямая… — начал было возмущаться Сомбреро, сведя брови к переносице, но мы как раз подошли к стальной двери, около которой нас встречал военнослужащий в полном боевом обмундировании, поэтому лидер вынужденно прервался и деловито приосанился. Вояка отдал честь и представился как караульный солдат восточной жилой резервации Сато Такеру. Сомбреро ответил тем же, размашисто приложив руку к виску, а потом повёл себя немного странно: — Не сгинуть в тумане! Сержант Сон Хёну из четвёртого взвода резервации «Антиклон» прибыл на место зачистки и готов к выполнению задания, — отрапортовал он военному, после чего коротко добавил: — А эту девушку зовут Фу Ынра. Она со мной, — и положил ладонь на мою спину. Казалось бы, в этой фразе нет ничего предосудительного, верно? И я сначала не предала ей значения, но чуть позже до меня дошло, что командир представил меня в неформальной и, на первый взгляд, совсем неуважительной форме. Словно я не воин спасения, а какая-то не относящаяся к армии девочка-припевочка. Даже оскорбилась не на шутку и хотела возмутиться в слух, но потом ещё раз прокрутила в голове слова, сказанные лидером, и вспомнила интонацию, с которой он их произнёс, и тогда меня осенило: в тот момент Хёну и не видел меня бойцом из своего отделения, он по-собственнически представил мою персону, как близкую для него девушку, находящуюся под его защитой. В общем, приехали, Ынра! Живи с этим дальше. Караульный Сато Такеру посоветовал нам надеть шлемы, так как туман в кладовой очень плотный. И я с радостью сделала это, чтобы скрыть своё лицо от посторонних глаз. Сомбреро тоже поспешил натянуть на себя защитный шлем ярко-синего цвета. В этом мы с лидером очень похожи — не любим лишний раз выпячиваться, предпочитая молчаливо наблюдать со стороны. …И вот стою я теперь перед открытой дверью в каморку со специальным чемоданом в руках, который без затруднения рассеивает жадные щупальца нигмы, стремящиеся вырваться наружу, и у меня совсем другие ощущения по сравнению с прошлым масштабным заданием. Мне намного спокойнее, и нет того возвышенного чувства фатальности мгновения, потных ладошек и сбивчивого дыхания при выполнении миссии. Всё потому, что тогда мы воевали на адреналине, а сейчас мне просто нужно выполнять заурядные действия. Знаете, это всё равно, что пол подметать или вытирать пыль с грязных поверхностей. Нет, конечно, приходится максимально сосредотачиваться, из-за того, что нигма может повести себя непредсказуемо, но особого труда это мне не составляет. Тем более Хёну ловко выполняет свою работу, и туман потихоньку рассеивается. Правда, как только сержант вошёл в кладовую, ему на голову свалился какой-то тяжёлый реквизит, но он, выругавшись, быстро взял себя в руки и начал зачистку, активно размахивая мускулистыми руками. Выходит, не зря надел шлем. Прошло около пяти минут, когда клоны Сомбреро наконец сформировались телесно, и лидер, не дожидаясь гипнотических речей этих свололюдов, сразу же стал уничтожать их массивным кортиком. Тогда я напряглась и слегка забеспокоилась, но, как мы и договаривались, продолжала наблюдать, болея за своего командира со стороны. Ещё минутой позже разъярённых копий Хёну накопилось слишком много — они буквально начали вываливаться из каморки, ведь она слишком малых размеров и явно не предназначена для военных баталий. К тому же я вдруг потеряла из виду реального сержанта Сон, потому что кладовая с толпой пинающихся и толкающихся клонов возымела вид консервной банки, плотно набитой тунцом. По моей спине пробежал холодок, и сердце забилось намного чаще. Я сделала шаг вперед, в попытке отыскать глазами настоящего Хёну и успокоиться, но за дверным проёмом мелькали лишь одинаковые спины с цветастыми шляпами да ярко-синие шлемы на головах, и невозможно было отличить одного близнеца от другого. Потом не выдержала и нарушила обещание: поставила чемодан с «ZON T-3» на пол и, было, рванула на подмогу своему командиру, но тут послышался его сердитый и запыхавшийся голос: — Не лезь! Я справлюсь сам! — Как же справишься?! Их слишком много! — выпалила, брызжа слюной. Ответа не последовало. Тогда я немного повременила, обливаясь холодным потом и задыхаясь из-за острого волнения, а затем всё-таки выхватила электро-рапиру и ринулась в бой, то и дело, выкрикивая проверочное слово «чеснок». Если клон не произносил в ответ «соджу», тут же прокалывала ему шею тонким остриём своего невесомого оружия, и безмозглая копия Сомбреро в конвульсиях рассеивалась в воздухе. Колола и колола до тех пор, пока клонов не стало вдвое меньше. Они продолжали кряхтеть, пинаться и материться, но командир почему-то так и не откликнулся…555
В безвыходной ситуации бывает только один путь — сделать ошибку. © Сожалеющая Фу Ынра Я вынужденно нарушила приказ и теперь пожинаю плоды своих деяний. Мне ещё не доводилось видеть, чтобы сержант Сон настолько выходил из себя, но это свершилось. По завершению операции он буквально пылал от ярости: его грудь вздымалась как у разъярённого буйвола, лицо раскраснелось, челюсти были плотно стиснуты, словно их свело от спазма, а кулаки сжаты до побелевших костяшек. Представьте себе, командир так напрягся, что всю дорогу от резервации «ШоуТайм» до «Антиклон» не проронил ни слова. Сидя за штурвалом, Хёну снова специально натянул на голову шлем и сердито сопел в нём, периодически вздыхая, чтобы хоть немного успокоиться. Я старалась не трогать лидера, ожидая, что в скором времени он взорвётся и выскажет всё, что обо мне думает. И только когда мы прибыли на территорию штаба, сержант Сон, даже не глядя в мою сторону, коротко скомандовал идти вслед за ним. Уже тогда я начала мысленно готовиться к серьёзному разговору. Выйдя из лифта на третьем уровне, пылающий от злости мужчина затолкал меня в тренировочный зал и даже намертво закрыл за нами дверь, приложив запястье к замку. Теперь только Вольжан смог бы вмешаться и спасти меня от взбучки командира, но этого, конечно, не случится. Первым делом снимаю сапоги и, понурив голову, ступаю на холодные маты. Сделав несколько безвольных шагов к центру зала, замираю в ожидании выговора. Хёну тоже какое-то время борется со шнуровкой на своей обуви, а потом, так и не сняв многострадальный шлем с головы, уже с порога начинает высказываться: — Ты хоть понимаешь, насколько сильно рисковала?! Да ты же могла угробить нас обоих! — Понимаю, — ответила спокойным тоном, признавая свою вину. — Правда?! То есть ты действительно отдаешь себе отчёт в том, что могла проколоть мне шею, а потом остаться один на один не только с моими, но и со своими клонами?! — наконец, со всей силы зашвырнул свои сапоги в угол Сомбреро, но пока остался стоять в стороне. — Теперь — да. Но тогда я не знала, что клоны загипнотизировали тебя, и ты не мог мне ответить, — вымолвила, запрокинув голову, изучая потолок. — Я же говорил, что туман снова аномальный, и тебе нельзя рисковать! Да, я онемел, но всё равно готовил ловушку для этих свололюдов, собирался применить умертвляющий фриер, а ты влезла не вовремя! — глухо отчеканил командир. — Прости меня, я волновалась и хотела тебе помочь, — произнесла с придыханием, осторожно обернулась назад и виновато взглянула на Хёну, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он так и остался стоять неподвижно, сложив руки на груди с таким внушительным и суровым видом, словно охранял врата ада. — Но мы же договорились?! Ты забыла, что такое «приказ»?! — сказал это лидер с таким напором, что я снова отвернулась и даже немного ссутулилась. Выдержав время, сержант Сон, шлёпая босыми ногами по матам, подошёл ко мне со спины и уже другим, глубоко усталым тоном, произнёс, склонившись к моему уху: — Знаешь, что? Некудышний из тебя воин, Ынра! — а затем рывком стащил со своей головы шлем и направился к столу у стены. А я так и осталась стоять неподвижно, будто меня окатили ледяной водой. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, потому что я узнала этот приятный мужской тембр, прозвучавший в точности также приглушенно, как и в тот, мой первый, день на службе, когда меня вырубили во дворе штаба. Это сделал Хёну! И почему я до сих пор не поняла этого?! Он же постоянно был рядом со мной, и мы часто с ним разговаривали. Как я могла не узнать его голос?! Напридумывала себе всякой чуши… Приплела сюда каким-то боком Хёнвона и видела в этом свою искажённую логику. Осознав жестокую правду, я и сама пришла в бешенство — только разозлилась на саму себя. Прикрыла лицо руками и раздосадованно покачала головой. Но Сомбреро воспринял мой жест несколько иначе: — Ынра, пойми же наконец, я хочу, чтобы ты стала рассудительнее и всякий раз думала, что делаешь, а не мчалась сломя голову в атаку. Хочу, чтобы ты, на моём примере, стала сильнее, иначе исчезнешь по глупости, и никто тебя даже не вспомнит, — проговорил с болью в голосе парень. Он немного остыл, но всё ещё был на взводе — шумно дышал, из-за чего его грудь ходила ходуном. — Но я никогда не буду такой же сильной как ты! — вспылила, потому что думала о другом, а Хёну не вовремя подоспел со своими нравоучениями. — Вот видишь?! Всё дело в твоей упрямости! Если бы ты слушала, что я тебе говорю, было бы намного меньше проблем! — ткнул он в меня пальцем и пригрозил им, а затем на эмоциях громко хлопнул рукой по столу. — Отлично, папуля! Если ты так хочешь, я буду всегда с тобой соглашаться, как тупая овца! — повысила голос и, яростно жестикулируя, ринулась прямо к сержанту навстречу. — Это ведь армия, верно?! Я просто пушечное мясо, и мне совсем не нужно иметь своё мнение! — подошла совсем близко и даже на носочки встала, чтобы тоже высказать свои мысли, глядя лидеру в глаза. После чего громко фыркнула и отшатнулась в сторону, тут же прислонившись к столу из-за того, что у меня закружилась голова — наверное, резко подскочило давление. Но теперь Хёну не стал медлить — он решительно подошёл ко мне вплотную, за подбородок развернул моё лицо к себе и с высоты своего роста совершенно открыто произнёс: — Я тебе не папуля, ясно?! И не нужно говорить, что ты ничего не понимаешь, — повёл он бровью, а затем легким толчком бедер заставил меня сильнее прижаться к столу. Ну вот опять! Я снова замерла, будто ко мне приставили пистолет, и совершенно не знаю, как себя вести: и взгляд не отвожу, и вымолвить что-то разумное тоже не в состоянии. А мужчина совсем рядом — шумно сопит носом и смотрит, выжидательно так, из-под ресниц. — Да… но просто ты мой командир, и мы не должны… — исступлённо зашевелила я губами. — Да, зря мы это делаем… — севшим голосом проговорил Хёну. Неотрывно глядя мне в глаза, приблизился и с нажимом поцеловал, бесцеремонно проникая в мой рот языком, будто жаля настойчивым жалом, и тут же слегка отступая, а затем снова вовлекая в этот головокружительный процесс, который сразу же невольно навеял сходство с половым актом. Тогда я пошатнулась и обмякла, почувствовав его вкус на своих губах и резко вдохнув запах мужского горьковато-пряного парфюма, но парень вовремя подхватил меня и сильнее прижал к себе. От прилива кислорода даже защекотало в затылке, и вспотели ладони из-за того, что я в растерянности расставила руки, не зная, куда их приложить. Как и всегда, Хёну заметил моё замешательство и немного замедлился. Чуть умерив свой пыл, но всё также обжигая горячим дыханием, он стал с чувством покрывать поцелуями мои щёки и подбородок, нежно прижиматься своим лицом к моему, щекоча мне кожу ресницами, — это слегка отрезвило и заставило улыбнуться. Я хихикнула в голос и наконец ответила на ласки парня: обняла за талию и с нажимом провела ладонями по его пояснице. Он будто в напряжении ожидал этого, потому что вздрогнул, слегка поёжился и прогнулся в позвоночнике из-за моего прикосновения, а потом вдруг подхватил меня обеими руками под бёдра и усадил на стол. Снова прижался своими алыми губыми к моим и, не прекращая жаркого поцелуя, непослушными пальцами расстегнул на мне комбинезон, проник под эластичную ткань и накрыл ладонью грудь, сжимая до боли сосок между большим и указательным пальцем. Мысленно я была не против продолжения, но только не здесь… не на столе, так как эта поза вызывала у меня неприятное дежавю с Кихёном в главной роли. Быстро отогнав от себя наваждение, я решила ненадолго взять инициативу в свои руки и проявила удивительную смелость: ладошкой скользнула парню в пах и сжала его возбуждённый командирский фаллос. Начала легонько тереть и поглаживать, буквально ощущая жар и пульсацию напряжённого органа. Сомбреро тут же слегка отстранился и, проследив взглядом за моей рукой, задышал судорожно, в нетерпении покусывая нижнюю губу вишнёвого цвета. Тогда я быстро соскользнула со стола и, слегка отталкивая от себя парня, тоже принялась расстёгивать на нём одежду. Хёну охотно попятился и, накрыв своей большой ладонью мою, одним лёгким движением помог мне справиться с молнией и сбросить с себя комбез сразу же до талии, обнажая точёные плечи, мускулистую грудь и подкачанный пресс. После чего мы отстранились и как-то синхронно окончательно избавились от наших комбинезонов, небрежно отшвырнув их в сторону, и, не теряя ни секунды, прильнули друг к другу обратно, соединяясь в очередном страстном поцелуе, разжигающем нестерпимый трепет внизу живота. При этом даже умудрились стукнуться зубами, ойкнуть и тихонько заржать друг другу рот в рот. Как-то незаметно парень увлёк меня на пол — на упругие тренировочные маты, и по ходу дела умудрился снять с меня лифчик. Потом прошёлся губами от изгиба моей шеи, между грудей и вплоть до низа живота, заставляя прогнуться навстречу. Затем снова бесцеремонно и безо всяких прелюдий пальцами подцепил мои трусы, ловко стащил их и зашвырнул ненужный предмет куда-то в сторону. От такой быстрой манипуляции я даже слегка смутилась, часто заморгала глазами и задышала протяжнее. Меня повергло в смятение то, как на глазах изменился характер командира: скромный, немного робкий и осторожный Хёну исчез без следа, а ему на смену пришёл неистовый и требовательный Сомбреро, желающий показать всю свою мужскую силу, в прямом смысле выплеснуть долго сдерживаемые эмоции и жгучее инстинктивное желание овладеть, подчинить и, ей богу, затрахать до смерти! Теперь, когда я стыдливо попыталась сдвинуть ноги, он, наоборот, с силой развёл их в стороны и, положив горячие ладони под мои бёдра, пододвинул меня ближе к себе (маты подо мной неистово заскрипели). Потом Хёну навис над моим замершим в ожидании телом и отрывисто чмокнул в губы со словами, которые на контрасте прозвучали очень ласково: — Не бойся, я не сделаю тебе больно. — Сверкнул он глазами и расплылся в лукавой улыбке, из-за которой на его пылающих щеках пролегли милые складочки. — Только приятно. По итогу, мелодичный голос Хёну и ещё забавно взъерошенные волосы на его голове — всё это подействовало на меня расслабляюще: я тихонько фыркнула и, наивно взглянув исподлобья, тоже улыбнулась уголками рта, одобряя дальнейшие действия парня. А он сию же минуту гибко отпрянул назад и, не прерывая зрительного контакта, проверил мою готовность принять его — скользнул рукой в промежность и плавно погрузил в меня два пальца, раздвинул их там, словно ножницы, и попружинил; вместе с этим подушечкой большого пальца с нажимом потёр чувствительный бугорок… Я хрипло выдохнула и почувствовала, как в ответ на эти ласки из меня обильно изливается влага, а мышцы живота начинают податливо сокращаться. Проследив за моей реакцией, Хёну удовлетворённо облизнулся и, снова одним движением, приспустил на себе, на сей раз обтягивающие, красные боксёры, высвобождая широкий у основания и достаточно длинный, весь в набухших венах, сочный такой, член. При виде настолько внушительной возбужденной плоти парня, я замерла на мгновение, прикрывая распахнутый рот рукой. Но жадный взгляд отводить не стала. Тогда Хёну без промедления устроился на мне сверху и, от соприкосновения с его горячей кожей, по моей — пробежали огненные разряды, отдающиеся по всему телу волнующей дрожью. А он ещё взял в руку свой мощный стержень и, дразнясь им, стал водить по моим нежным складкам, уже набухшим от возбуждения, а затем и вовсе упёрся ощутимо большой головкой ко влажному входу и обратился ко мне одновременно низким и игривым тоном: — Хочешь? — и в это слово был вложен гораздо больший смысл. Скорее оно вмещало в себе несколько предложений по типу: «Хочешь, я войду в тебя и буду двигаться до тех пор, пока ты не закричишь подо мной как сучка, извиваясь в приступах оргазма и царапая мне спину?» — Хочу, — сипло прошептала, и он тут же вогнал в меня свой сочный егн и, несмотря на то, что я была уже жутко мокрой, всё равно заставил то ли вскрикнуть, то ли всхлипнуть от боли. — Ах, обманщик, а говорил, что не сделаешь больно, — борясь с головокружением, я наклонилась и легонько куснула его за плечо. — Но это же сладкая боль, — откликнулся он, встретившись со мной губами, и стал потихоньку двигаться во мне, раз за разом заполняя меня всю изнутри и погружаясь до предела, а потом резко сдавая назад. Мерно соприкасаясь со мной животом, делая круговые движения бедрами и потихоньку ускоряясь… — доводя этим до исступления, вынуждая запрокидывать голову назад и гортанно хрипеть из-за накатывающего удовольствия. Теперь каждый короткий толчок парня заставлял мои мышцы сокращаться и сжимать его твёрдый член изнутри. Поначалу Хёну действовал достаточно трезво и последовательно, но постепенно стал всё больше жмуриться, пока не расслабился полностью и не отдался страсти с головой. Лидер поспешно стянул с себя боксёры, чтобы они не сковывали его в движениях, и метко зашвырнул их на стол (любит же он бросаться предметами). Затем снова с чувством соединился со мной и, опершись на локти по обе стороны от меня, ускорился до предела: стал вдалбливать свой толстый и сочащийся от смазки фаллос по-звериному быстро, будто желал раствориться во мне без остатка. На что я отвечала с не меньшей страстью: впивалась пальцами в мощную грудь с татуировкой когтистой лапы; гладила и царапала ему спину в районе лопаток и вдоль позвоночника; до боли сжимала его упругие ягодицы, а то и с удовольствием ударяла по ним ладонью, из-за чего по залу раздавался пошлый шлепок. Наши стоны и вздохи, и всхлипы смешались в один ритмичный звук. И когда мы оба были практически на пределе — вспотели, запыхались и уже содрогались от возбуждения, глотая воздух голодными ртами, Хёну резко вышел из меня и упал рядом на бок, жестом потребовав сделать то же самое, только спиной к нему. Стоило мне принять нужную позу, он тут же притянул к себе моё послушное тело, шлёпнул меня по боку, чтобы я сильнее прогнулась ему навстречу, а затем раздвинул мои ягодицы и снова с нажимом скользнул внутрь, заполняя собой до упора и выбивая из моей груди очередной рваный вздох. Приближаясь к пику, Сомбреро опять начал двигаться неистово быстро и буквально вибрировал от переполняющего его возбуждения, а я даже не успевала дышать, распахнув рот в немом стоне. Лишь таращилась в пустоту и глотала струйки собственного пота, стекающего по моему лицу. Честное слово, командир с упоением выдирал меня как сучку, готовую по зову отклячить задницу и насадиться на его горячий член с развязным визгом. Он периодически засовывал мне пальцы в рот, играя ими с моим языком, настаивая их облизывать, или же одной рукой крепко стискивал меня в своих объятиях, а второй, скользнув по моему животу к промежности, начинал массировать и пощипывать комочек нервов, подливая масла в огонь — доводя до чувственной агонии и беспамятства. И вот, когда всё моё существо уже буквально горело от прикосновений умелых рук, по телу, истерзанному лаской, уже начинали пробегать искрящиеся волны наслаждения, а мышцы вагины неминуемо стали сокращаться, Хёну прижался к моему уху губами и глухо отчеканил: — Моей девочке приятно? — Ещё спрашиваешь? Ааа!.. — прохрипела я, и мои слова перетекли в громкий стон удовольствия. В этот момент, кажется, я оглохла, ослепла и, вытянувшись в струну, забилась в сладостных конвульсиях, ощутив в процессе лишь то, как его пальцы сильнее сжали моё бедро, а потом он резко вышел из меня и горячо излился мне на спину. После чего, наконец, немного пришла в себя и услышала уже его мужской затихающий стон облегчения. Финишировав, мы оба оказались в максимальном исступлении, поэтому не обнялись сразу, как парочки из женских романов, а просто обессиленно раскинулись на полу, немигающими взглядами уставившись в потолок. Нам не хотелось ничего говорить. Даже двигаться было лень! Спустя пару минут всё же опять прильнули друг к другу, но для меня это были крепкие объятия, а для него скорее природно-мужское чувство собственности — он загрёб меня к себе как женщину, которую только что пометил, и в завершение поцеловал в макушку, благодаря за то, что я разделила с ним этот момент близости. Да и кто бы мог подумать, что наша бурная ссора выльется в такую бешеную психологическую разрядку — немыслимую страсть, влекущую за собой физическую раскрепощенность. Я и помыслить раньше не могла, что настолько буду сгорать от желания в его сильных руках, изнемогая от его сладких и настойчивых поцелуев, считая каждый толчок его мощных бёдер… Тьфу! Теперь даже стыдно. Вела себя только что как распутная девка, которой вечно мало. «Госпади, Ынра?! Что это было вообще?!» — громко подумала в своей голове и с досадой потёрла лицо ладонями. Хёну почувствовал моё движение и обеспокоенно шепнул у меня над ухом: — Ты в порядке? — Я, да… — легонько дёрнула плечом. — Прихожу в себя… Пытаюсь понять, как я вообще могла так под тобой извиваться?.. — ответила честно, явственно ощущая, как мои щёки пылают. — Ахах, ну что ты? — гортанно хохотнул он и на мгновение ещё сильнее сжал в своих объятиях, — это было прекрасно! Ты так не считаешь? — спросил с интонацией и ласково потёрся щекой о мои мягкие волосы. Я тоже решила ответить ему поцелуем: развернулась к парню лицом и крепко прижалась к его губам своими. Он тут же с готовностью откликнулся, продолжая расплываться в улыбке после каждого громкого чмока. После чего мы слегка отстранились, но всё еще лёжа так на боку, долго безмолвно глядели друг на друга, рассматривая уже знакомые черты более внимательно, и взгляд Хёну в этот момент был таким мягким, словно он зрительно, даже на расстоянии, гладил мою кожу взмахами ресниц. Спустя пару минут этих гляделок, мне вдруг на ум пришла мысль, которую, раз уж мы сейчас такие откровенные, захотелось тут же озвучить: — Почему ты бросил меня тогда, на улице? — специально обиженно надула губки. — О чём ты? — вспоминая, свёл он свои красивые брови к переносице. — В первый день моей службы. Ты вырубил меня и бросил лежать на земле. Разве так поступают с невестами? — А! Оу… Ты помнишь мои слова? — теперь пришла очередь Хёну опустить глаза и густо покраснеть. — Я не знал, что так получилось… Я тогда отдал приказ солдатам, чтобы они отнесли тебя в штаб. Но, очевидно, караульные были оскорблены и ослушались… Ты же знаешь, какие они отмороженные? Нужно будет сделать им выговор, — утвердительно закивал головой парень. — Да ладно, не нужно уже. Они и так максимально наказаны — их боженька умом обделил, — хохотнула, а затем ладонью прикоснулась к пылающей щеке командира и легонько её погладила. — Прости, я должен был проконтролировать… — проследил он взглядом за моей рукой и сердито шмыгнул носом. — Забей, мне просто было интересно, что произошло, — прикрыла глаза на мгновение и покачала головой. — Ну и еще хотелось тебя поддразнить, — тут же хитренько оскалилась. Хёну тоже игриво вскинул брови, изображая удивление (ах, как же мне нравится он таким), а потом притворно нахмурился и сурово проговорил: — Рядовая Фу себя плохо ведёт? Она хочет, чтобы её наказали? — и легонько похлопал меня по попе. — Не-не-не, — активно замахала я рукой, — давай чуток переведём дух, а то я ещё от предыдущего наказания не отошла, — пробормотала, бросив жалобный взгляд на парня, и показала ктол синего цвета на своём пальце. — Слабое оправдание, — невозмутимо фыркнул лидер. — Тебе мало?! Здесь и так всё здорово пропахло сексом. Как мы теперь тут будем тренироваться? — Думаю, впредь мы будем делать это без одежды, — сверкнул глазами Хёну, а я за эти слова стукнула его ладошкой по плечу, и тогда мы вместе звонко расхохотались. Да так увлеклись весельем, что запоздало услышали, как дверь в тренировочный зал щёлкнула и молниеносно открылась настежь, с грохотом ударившись о стену. В тот миг я замерла, решив, что это всё-таки Вольжан неудачно вспомнил о нашем с лидером существовании, а Хёну, наоборот, среагировал очень быстро: слегка навалился на меня и постарался прикрыть своим телом. Но нас ждал сюрприз. Простучав лапками по упругим матам, к нам подбежала большая серая псина, похожая на волка, и чётким, но слегка гнусавым голосом проговорила: — Совсем охуели, Щенки! — комично скривила морду она, а потом задышала шумно, высунув язык с массивным пирсингом. Пока мы с Хёну оторопело уставились на собаку, пытаясь сообразить, что делать дальше, на пороге, вслед за своим бидектором, появилась девушка, которую невозможно было не узнать: высокие латексные сапоги на платформе; тугой корсет, подчёркивающий тонкую талию и большую грудь; россыпь разноцветных татуировок; длинные ярко-красные волосы и поблескивающий значок капитана, пристёгнутый к короткой военной куртке — да-да, это, вне сомнения, Ку Ларин! — Воу! Я вижу, вы усиленно тренируетесь! — хмыкнула главнокомандующая, вскользь пробежав взглядом по нашим обнажённым телам, и уперлась руками в бока. — Виноват! — воскликнул Хёну по-армейски. — Виновата! — выкрикнула синхронно с лидером я. — Понятно… — отвела взгляд Ларин, делая вид, что нас не замечает, но всё же строго добавила: — Сержант Сон, зайдите чуть позже ко мне в кабинет. Снова поступил сигнал «SOS», и на сей раз в миссии примут участие все фриеристы резервации «Антиклон», потому что нигма поглотила целый остров в океане, на котором живут… жили люди, — закончила она предложение с печалью в голосе. — Будет исполнено! — отчеканил Сомбреро и слегка неуклюже отдал честь, потому что всё ещё старался прикрывать меня бедром. — Угу, трусы не потеряйте, когда будете бежать, — отмахнулась капитан Ку и, лихо развернувшись на своих высоких платформах, устремилась прочь из тренировочного зала. — Хёну, я всегда знала, что у тебя классная задница, но в следующий раз, не стоит так это выпячивать, — напоследок всё же через плечо хохотнула она, перейдя на неформальный тон, и скрылась в тёмном дверном проёме. — Позо́рники! — фыркнула собака, которая сидела неподалёку и презрительно на нас посматривала, а потом буквально чихнула в нашу сторону и, виляя хвостом, побежала догонять свою яркую хозяйку. После чего мы с Хёну взволнованно уставились друг на друга. Наши лица снова пылали от тревоги и смущения, потому что, как и всегда, вляпаться ещё больше было невозможно! Да и неизвестно теперь, как эта ситуация скажется нам в будущем… Всё же в армии не приветствуется, когда военные заняты собой, а не делом. Абсолютная неловкость — похоже, это мой девиз по жизни.555
Надеюсь, 2 часть 5 главы выйдет уже на следующей неделе. Вот что вас ждёт: ► Opening trailer ко 2 части «Туманный остров». ► Раскрытие персонажа Чжухона и немного Пафсоль. ► Больше информации о Ларин. ► Новые неожиданные грани личности Кихёна. ► Очередная тайна Хёнвона. ► Наконец, пару секретов Хосока. ► Тёмная сторона Чангюна. ► Пока что Минхёк как Минхёк. ► Хёну вас удивит. ► Новый узнаваемый персонаж. ► Юмор вперемешку со страхом, эпичностью и мурашками по спине — это общее настроение следующей части.