Резервация "АНТИКЛОН" (Monsta X)

555

Покинув тренировочный зал, я сначала аккуратно проникла в штаб, чтобы меня никто не заметил во взмыленном состоянии, и быстренько приняла душ. Но по пути из уборной всё же напоролась на Минхёка, который сразу же бросился расспрашивать, как у меня дела, как я себя чувствую и, вообще, как прошло задание в резервации «ШоуТайм». Было сложно описать словами всё то, что сегодня произошло со мной в первой половине дня, поэтому я отвечала максимально сдержанно и коротко. В итоге, Киборг очень быстро отстал и отправился по своим делам, так как посчитал мою жизнь очень скучной и неинтересной. Ага! Знал бы он… но лучше не стоит. Затем я наспех высушила мокрые волосы и одолжила у Хёнвона Сомныль, чтобы хорошенько выспаться, отдохнуть и забыться. Ведь Хёну отправился отчитываться капитану Ку, и неизвестно с какими новостями он вернётся. Мне даже страшно об этом думать, поэтому я всеми силами стараюсь отгонять тревожные мысли. В сложившейся ситуации радует только то, что у меня впервые за последние пару недель появилось свободное время, и его лучше использовать с умом, потому что уже завтра весь наш взвод отправится выполнять очередное сложное задание с аномальным туманом, который теперь не бывает простым. Как раз с тех пор, как я начала служить в армии, нигма изменилась и стала намного опаснее — вот это мне повезло! В общем, я перестелила кровать и с упоением шлёпнулась на свежевыстиранные гладкие простыни. Завела Сомныль на полчаса и хотела было натянуть его на голову, как внезапно со стороны шкафа послышался высокий, мелодичный голос: — Ну, ты и лошара, конечно! — Кто это?! — я испуганно подскочила на кровати, опершись на локоть. Дверцы шкафа со скрипом распахнулись, и я увидела на верхней полке своего бидектора. Моя белка с недовольной мордой сидела на самом краю, свесив лапки. Осуждающе покачав головой, она снова протянула: — Я тебе как девочка девочке скажу, нужно было добавить огня, а ты как рыба под ним билась! Придя в шок из-за того, что мой бидектор заговорил, я сбивчиво смогла выдавить из себя только это: — Что?.. Откуда ты?.. Подглядывала, что ли?! — Обычно я этим не занимаюсь. — Белка поднялась на лапки и, сладко потянувшись, расправила спинку, хорошенько прохрустев косточками. — Но тут стало очень интересно, поэтому я подсмотрела одним глазком, — пожала она мохнатым плечиком и уточнила: — из вентиляции. — Ах ты, мелкая!.. — стащила со спинки кровати полотенце и швырнул его в бидектора (я им всегда швыряюсь, если нужно). Но белка ловко увернулась и спрыгнула со шкафа на кресло, а с него уже на стол. Уселась там на банан, как на лавочку, и глубокомысленно изрекла: — За правду всегда бьют. — Да иди ты на пяск! Это моё дело, ясно? Хочу и буду биться как рыба или даже лаять по-собачьи, но вот с каких пор ты так складно разговариваешь? Ответь мне, пожалуйста! — протараторила взбешённо, ткнув в своего бидектора пальцем. — Ну, я с детства умею. — Животина задумчиво взялась за подбородок. — Меня мамка научила. — Что?.. Тогда какого егна ты молчала?! — охнула я. Села на кровати и, прислонившись спиной к стене, круглыми глазами уставилась на белку. — Ну не знаю, а ты пробовала со мной разговаривать? — наморщила она носик. — Вроде, да… — вспоминая, с нажимом закивала я головой. — Значит, плохо старалась, — цокнула языком белка и обиженно ещё больше повысила голос: — Да я с Акулой и то больше времени провожу! Ты же всё время со своим командиром трёшься! А он меня боится. И что мне прикажешь делать? — пожала она плечами, широко разведя лапки в стороны. — Прости, я… просто в армии, — потупила взгляд и тяжко вздохнула. — Но… кто такой Акула? — Ты вообще здесь живёшь, или как? — манерно возмутилась Белка и, поднявшись с банана, прошлась по столу походкой от бедра. — Акула — это мой друган и по совместительству бидектор Кихёна, — беспечным тоном поведала она, взяла с тарелки конфету в шуршащем фантике и засунула её себе подмышку. А я снова оторопело уставилась на белку с приоткрытым ртом. — Тот сирийский хомяк, с которым ты спишь иногда на столе? Он бидектор Молитвы? — переспросила, разжёвывая каждое слово. — Я не сплю с ним! — взвизгнула зверушка и, выронив конфету, выставила лапки перед собой. — Он же хомяк, а я белка! Ты что, хозяйка, совсем с дуба рухнула?! Мы просто друзья. Хотя агрегат у него рабочий. Можно и предложить ему… — задумчиво прищурилась и почесала подбородок малюсенькими пальчиками. — Так стоп! На этом моменте давай остановимся! — выпалила, категорично выставив руки перед собой. — Я, конечно, как не в себя рада, что ты разговариваешь, но есть одно «но»! Мне сейчас обязательно нужно отдохнуть, потому что потом у меня, скорее всего, не получится это сделать. Ты покушай пока, и чуть позже мы ещё поболтаем, — сказала я как отрезала и снова шлёпнулась головой на подушку. Просто чудесно, что у меня есть Сомныль, иначе бы я даже глаз сомкнуть не смогла. Надо же, мой бидектор умеет говорить! Здрасте — приехали! Да и вообще только полдня прошло, а я уже с десяток клонов замочить успела и даже переспала со своим командиром. Господи, Хёну — это отдельная тема, а сейчас мне нужно спать-спать-спать… — Вечно ты слишком смущаешься. Вот знай, твоя чувствительность тебя погубит… — прокряхтела мне вдогонку белка, а я скривила лицо и постаралась сразу же провалиться в сон.

555

Проснувшись ровно через полчаса, я ещё немного поворочалась в постели, но потом всё-таки сползла с кровати и, зевая на ходу, потащилась умываться в уборную. С непривычки Сомныль с одной стороны позволил мне здорово отдохнуть и расслабиться, но с другой — я теперь ощущаю себя так, словно проспала целую вечность. Зевая во всё лицо, выхожу в холл и тут же щурюсь из-за слишком яркого света. Так глухо, будто из-за стенки, слышу чей-то разговор и напрягаю слух. В то же время пытаюсь хоть немного разлепить глаза, но тёмные пятна затмевают зрение, поэтому я прикрываю ладонью лицо и наконец прихожу в себя, моментально узнав голоса Хёнвона и Хосока — они ссорятся громким шёпотом: — И не надоело тебе? — в сердцах произнёс Подушка. — Слушай, я устал от этого, — кисло отозвался Сосок и тяжко вздохнул. — Это ты устал? Да у меня башка скоро взорвётся! — прошипел ему в ответ рядовой Че. — Ты из одной постели в другую скачешь и ещё жалуешься?! Иди ты на пяск, понял! — Какого кнахта руки распускаешь?! Сам иди! — выкрикнул Хосок, и тут я увидела, как он замахнулся, чтобы дать сдачи, но Хёнвон шустро увернулся и умудрился сделать рядовому Шину подсечку под ноги, с грохотом повалив того на пол. Там парни сцепились, словно озлобленные псы, и стали молотить кулаками, заламывать конечности и бранить друг друга на чём свет стоит. Ребята перешли от словесной перебранки к драке так быстро, что я спросонья растерялась и оторопело замерла на месте, глупо моргая глазами. Но на шум из своих комнат выбежали остальные фриеристы из нашего отделения, отдыхающие в штабе после обеда, — они среагировали намного быстрее меня: мгновенно бросились разнимать парней, которые и так уже разукрасили себе лица ссадинами и достаточно намяли друг другу бока. Чангюн и Кихён оттащили в сторону Хёнвона, схватив его под мышки, и тоже получили пару синяков, потому что рядовой Че продолжал вырываться, яростно размахивая руками словно мельницами. А Чжухон и Минхёк просто ничком упали на Хосока, стараясь пригвоздить к полу его мускулистое тело, и как один затараторили, давя на жалость: «Хён! Хён, прекрати, ты нас поубиваешь!» Потребовалось ещё пару минут, чтобы парни успокоились. Рядовой Сосок первым поднялся на ноги и, понурив голову, угрюмо вышел из штаба, не проронив больше ни слова. Хёнвон же продолжал ещё шумно сопеть носом, периодически цокая языком, поэтому Бог и Молитва на всякий случай не отходили от него ни на шаг. Тогда уже я решила вмешаться: подошла к Подушке и, положив руку ему на плечо, глазами указала на дверь в его комнату и мягко произнесла: — Пойдём, ты мне нужен. Хёнвон сначала заторможенно моргнул глазами, переваривая мои слова, но потом всё же устало кивнул и повёл меня за собой, потирая на ходу ушибленный локоть. В то же время я краем глаза заметила, как Чангюн провожает наши фигуры тяжелым, проницательным взглядом. Сразу захотелось спросить, в чём дело, но парень резко отвернулся и напустил на себя безразличный вид, поэтому и я решила отложить этот разговор на потом. В комнате рядового Че горела настольная лампа, к моему удивлению было слегка душновато и везде, где только можно, висели вещи: на дверцах и ручках шкафа, на вешалке, пригвоздённой к стене, на железной спинке кровати, на мягком кресле и даже с небольшой люстры в потолке одиноко свисал кожаный ремень, будто ожидая, что кто-то на нем всё-таки повесится. Пахло рамёном и чем-то сладким. Как только мы вошли в эту холостяцкую берлогу, Хёнвон сразу же направился к столу, гостеприимно бросив мне через плечо: — Я тут чай планировал пить, хочешь? — включил парень кипятиться электрический чайник и указал на чашку с рисунком зелёной черепашки, стоящую на том же столе рядом с грудой других мелких вещей. — Эм… по правде говоря, я буквально на пару слов. Может тебе лучше в медчасть сходить, иначе под глазом точно будет фингал. Он уже намечается, — вымолвила, переминаясь с ноги на ногу. — Да ты присаживайся, — махнул рукой на кровать Подушка, а потом подбежал и быстренько убрал с неё журнал и наушники, чтобы я поудобнее разместилась. — Синяк у меня всё равно будет, и не один, — хохотнул он злорадно, — но это просто царапины, поэтому не страшно. И хватит об этом, само заживет! Так ты будешь чай, или нет? — А у тебя есть кофе? — я смиренно плюхнулась на кровать и добавила, смущённо пригибая голову: — И может… пару печенек? — решила совсем обнаглеть, вспомнив, что с самого утра ничего не ела. Удивительно даже, что до сих пор не чувствую голода. Хёнвон порылся на столе и, откопав там маленький пакетик, торжественно заявил: — Кофе есть, а вместо печенья — снэки, подойдут? — Конечно! Просто я только проснулась и до столовой ещё не добралась, — объяснила и, подтверждая свои слова, тихонько зевнула в ладошку. — Не обедала, что ли? — сочувственно вскинул брови парень и упёрся руками в бока. — Да, так получилось, — многозначительно поджала губы и отвела взгляд. — Могу угостить тебя рамёном, — по-хозяйски предложил Хёнвон, задумчиво почесав в затылке. — Не нужно, спасибо большое, я чуть позже ещё схожу в столовую, — активно замахала руками, не желая обременять парня. — Ну ладно, тогда рассказывай, что ты имела в виду под фразой «ты мне нужен», — бросил он в меня шелестящим пакетиком со снэками и выжидательно сложил руки на груди. Поймав одной рукой свой перекус, я прочитала на упаковке название: «Хрюкающие пяточки», усмехнулась и, разорвав её, забросила себе в рот круглый снэк с двумя дырочками по центру. Похрустела им, хорошенько разжёвывая, и с нарочито серьёзным лицом наконец произнесла: — Да ничего такого. Просто хотела быстро увести тебя из холла. Если бы я сказала что-то другое, ты мог и не согласиться, — расплылась в улыбке, хитренько взглянув на рядового Че исподлобья. — Ясно, — ответил Хёнвон с такой же коварной улыбкой и не стал возмущаться из-за того, что как раз в этот момент звякнул и отключился закипевший чайник. Парень тут же отвернулся к столу и принялся заливать чай и кофе в кружках. При этом случайно дотронулся пальцами до горячего и тут же потряс рукой, издавая шипящий звук «айщ». — Но кое-что я все-таки хотела узнать. С чего это вы с Хосоком набросились друг на друга? Случилось что-то серьёзное? Рядовой Че бросил на меня беглый, рассеянный взгляд и не смог ответить сразу. Покусывая губы, он стал подбирать правильные слова: — Не совсем… Понимаешь, это девчонки верещат во весь голос и волосы начинают выдирать, если уж совсем выбесят друг друга, а у парней всё иначе… Нам проще хорошенько врезать с кулака, чем долго выяснять отношения. И стоит хоть разок пихнуть мужика, тебе сразу же прилетит в ответ. Если он мужик, конечно, — издал саркастичный смешок и продолжил: — Причём, мы делаем это на каком-то животном уровне, по-мужски, — сурово надул он губы и шмыгнул носом под конец реплики. — Да, знаю, — рассмеялась я. — Вам, мальчишкам, только дай кулаками помахать! — А сама-то?! Помнишь, как караульных изметелила? Они, бедные, до сих пор забыть не могут, — с притворным укором парировал мои слова Хёнвон и тут же кивком головы попросил меня немного подвинуться на кровати. Затем положил между нами журнал, поставил на него две чашки с горячими напитками и аккуратно уселся рядом, также как и я, упершись спиной о стену. — Хах, ну я немного пацанка. Меня отец воспитывал. Маму свою практически не помню, но мы сейчас не об этом… Ты так и не сказал, почему с Хосоком подрался. Если не хочешь, не говори, конечно, но я могу выслушать тебя. Тогда, быть может, тебе станет немного легче. Я же видела, что вы не пришли к согласию, хоть и пообщались «по-мужски», — пожала я плечами, скользнув взглядом по лицу парня, на котором теперь, помимо пластыря на щеке, красовались синячок под правым глазом и пару лёгких ссадин на подбородке. Хёнвон снова нерешительно замер, но потом всё-таки шевельнул губами: — Это Хосок… — тяжко вздохнул он и посмотрел на меня в упор, — я с ним расстался пару месяцев назад. — Оу! — воскликнула, округлив глаза, и шутливо добавила: — Что ещё мне нужно знать о тебе? — Что нужно — ты ещё узнаешь, — слишком загадочно отозвался он и показательно отшатнулся, блеснув улыбкой и хитро сощурив глаза. — А остальные парни?.. — указала я глазами на дверь. — Знают ли они? — наморщив лоб, переспросил Подушка. — Да, конечно, пацаны всё знают! Мы с рядовым Шином никогда и не скрывали своих отношений. Я уже говорил, сейчас такое время, что стираются понятия «гей» ты или «натурал». Абсолютно все спокойно могут быть «би», потому что никому нет дела до того, как и с кем ты спишь. — Да, ты прав, — покивала я головой, соглашаясь со своим собеседником. — Начало двадцать второго века славится свободой выбора. Главное, чтобы нас всех не изничтожил туман, а в остальном мы движемся в правильном направлении. — Свобода — это хорошо, но иногда очень бесит, — цокнул языком Хёнвон, шумно отпил чай из кружки и сразу же объяснил свою реплику: — Как раз из-за этого я с Хосоком и повздорил. Просто он слишком быстро нашёл мне замену! Я уже второй месяц себе места не нахожу, а он и так карлов периодически потрахивал, а тут вообще взял и влюбился! Представляешь?! Вот это больше всего раздражает. Я же вижу, что ему действительно нравится Чару, поэтому меня душит бессильная злоба. Буквально на стену лезть хочется, веришь? — Ага, я тебя понимаю, — отстранённо пробормотала я, думая о своём. Почему-то мне снова на ум пришёл Кихён. И не сказать, что я безумно в него влюбилась, но всё-таки чем-то он меня зацепил, потому что прочно засел в моих мыслях и теперь не даёт спокойно жить. Стоит мне увидеть его наглую, лисью морду, так сразу же хочется чем-нибудь ударить этого гадёнша либо… Нет, лучше не буду об этом думать. У меня тут с Хёну переворот сознания случился, и теперь только он должен меня волновать! — Беда ещё в том, что я был знаком с рядовым Шином до того, как мы с ним стали служить в одном отделении в армии спасения, поэтому у меня осталось слишком много воспоминаний, — грустный голос Хёнвона прорезал тишину, после долгой паузы в нашем разговоре. — Впервые я встретил его, когда работал диджеем в резервации «ПроРелакс». Тогда к нам в «Антарис» приехали ребята с фаер-шоу, и Хосок был у них ведущим артистом. Как сейчас помню, его выступление называлась «Планида факира». «Планида» с лидрезийского переводится как «судьба». Так вот он был канатоходцем, жонглировал огнями, и это было так круто и прекрасно… — с горечью в голосе сказал он, практически прошептав последнее слово, прервался и понурил голову. В этот момент мне жутко захотелось обнять рядового Че, но всё же я передумала это делать, так как побоялась уязвить его гордость. Решила просто оживлённо произнести: — Ничего себе! У Хосока, конечно, шикарное телосложение, но я бы никогда не подумала, что он был факиром! — Это ещё ладно! Ты могла подумать, что Харам тоже раньше выступала в этой труппе, только она глотала огонь и босыми ногами ходила по раскалённым углям? Тогда они с Хосоком были вместе и, когда расстались, она ушла в монастырь. Теперь из-за того, что у нас с Харам много общего, я с ней легко нахожу общий язык. Просто мы друзья по несчастью, да и судьба столкнула нас лбами на одной территории уже во второй раз, — пожал плечами рядовой Че. — Ха! Ты шутишь сейчас?! — вытаращилась я на парня, издав смешок, похожий на птичий крик. — Представь себе, нет, — натянуто улыбнулся он в ответ. — Надеюсь, хотя бы ты не уйдешь в монастырь, — вскинула брови и потянулась за чашкой с кофе, чтобы промочить горло. — Не-не! Это совсем не моё, — активно покачал головой Хёнвон и, заметно повеселев, задал мне каверзный вопрос: — Интересно, а ты когда-нибудь встречалась с девушкой? Теперь пришла моя очередь замяться на мгновение, но не потому, что я засмущалась, а из-за того, что решила объяснить свою позицию. — Нет, — тихо улыбнулась, качнув головой. — У меня и в классических отношениях не так-то много опыта, но однажды, когда мне было восемнадцать, я практически сбежала из дома с громадным рокером-наркоманом. Тогда отец выследил меня и здорово наказал. А тебе лучше не знать, как он умеет наказывать, — выразительно поиграла я бровями. — С тех пор прошло семь лет, и я, в основном, наблюдаю за тем, как кто-то встречается, а не участвую в этом процессе. Мне вообще не хотелось никаких отношений долгое время, я даже не думала об этом. И только здесь что-то пошло не так… — недовольно фыркнула и, запрокинув голову, уставилась в потолок. — Просто у нас все хорошие ребята, — легко объяснил мне происходящее Хёнвон. — Каждый с прибабахом, конечно, чего уж скрывать? Но, тем не менее, в нашем отделении все порядочные люди, — сначала покрутил он у виска пальцем, а потом пригрозил им прямо перед моим лицом. — В этом и проблема, — посмотрела я жалобно на парня. — Ничего, разберёмся. — Он скорчил умилительно суровую гримасу и, в знак поддержки, легонько стукнул меня кулаком в плечо. — Если что, обращайся, я разберусь. — Ага, знаю, надерёшь задницу любому, да? — Всё может быть, — горделиво вскинул подбородок в ссадинах Хёнвон, и мы звонко рассмеялись, отпив уже остывшие напитки из своих кружек. Как-то незаметно наши отношения с Хёнвоном переросли в откровенную дружбу. И не в такую неоднозначную, какой она у меня вышла с Хёну, а в самую обычную: когда не боишься, что твои слова прозвучат двусмысленно; когда можешь стукнуть собеседника по-братски, и он точно не обидится; когда знаешь, если расскажешь о своём прошлом, тебя не приревнуют и не осудят. Возможно, Хёнвон с самого начала нравился мне чуточку больше, чем я ему. Ведь в него действительно легко влюбиться: он галантен, чуть ли не как последний джентльмен на планете, очень красив, открыт для общения и страшно загадочен… Но теперь это не имеет никакого значения, потому что друг из него просто отменный! Как раз такого в этом суровом месте мне и не хватало.

555

Всё тот же ЧЕТВЕРГ. ВТОРОЙ РАССВЕТ. ВРЕМЯ: 20:53 Погостив у Хёнвона в личной комнате, я всё-таки сходила в столовую и хлебнула горяченького супа с водорослями. Пухлощёкая кухарка хотела быстро от меня отделаться и сначала сунула мне в руки пакет с сухим пайком, но увидела мои голодные глаза и быстро сжалилась, выдав стандартную обеденную порцию еды. После долгожданной трапезы нужно было немного подождать, чтобы пища улеглась в желудке, тогда я и отыскала свою Белку. Как и обещала, уделила ей внимание, поболтав с ней о жизни, сидя на широкой трубе в котельной, а потом уже отправилась в тренировочный зал отрабатывать выпады со своей любимой электро-рапирой. Хотелось запомнить движения до автоматизма, чтобы враг был беспомощен перед моей внезапной атакой. И всё это время я чувствовала себя слегка неприкаянно, потому что впервые максимально была предоставлена сама себе и, главное, мои мысли непрерывно были заняты только Хёну. В основном, потому, что он как ушёл отчитываться капитану Ку, так его больше никто и не видел. Не мог же Сомбреро там просидеть до самого вечера, а если и так, что они обсуждали? Что нас ждёт на задании завтра? И как теперь нам быть с командиром после того, как главнокомандующая застала нас в таком неподобающем виде? Почему он не позвонил и не успокоил меня, в конце концов?! Я же волнуюсь! Куда делась его заботливость? А может, лидера отправили на задание и с ним что-то случилось?.. Слишком много мыслей кишело в моей голове, и я не могла остановить их течение. Должно быть Чжухон был прав, когда сказал, что именно чип ещё больше мешает мне сосредотачиваться. Временами теперь я ощущаю необычное давление в затылке, словно там детонатор, и моя голова должна вот-вот взорваться — это немного тревожит, но пока что не настолько, чтобы обратиться за помощью. Около восьми вечера моё терпение иссякло, я закончила тренировку и решила сама найти Хёну, чтобы получить ответы хотя бы на половину вопросов, которые меня истязали. Приготовилась обойти все уровни штаба, если потребуется, но в первую очередь заглянула в холл нашей общаги и, о чудо, увидела, что в комнате командира горит свет. Повезло, что никто из ребят не отдыхал на диване и не сидел за столом, потому что сначала я вспыхнула от злости и выругалась, а потом застыла перед дверью с табличкой «Позывной Сомбреро», подбирая слова, с которых нужно было начать разговор. Простояла так пару минут, периодически заламывая руки. После чего собралась с духом и, сдержанно постучав, решительно вошла в комнату сержанта Сон, которая почему-то всегда удивительно пустая и необжитая, несмотря на то, что лидер уже давно служит в армии. Хёну спокойно стоял возле открытого вещевого шкафа и натягивал на себя белую эластичную футболку, но, увидев меня, вздрогнул так, словно я застала его за чем-то неприличным. Мне это показалось забавным, потому что совсем недавно он вообще забыл, что такое стеснение. — Какие новости? Расскажешь? — спросила я напрямик и, подойдя ближе, заглянула парню в лицо. — Эм… а какие тебя интересуют? — немного замялся он и опустил глаза под видом того, чтобы поправить на себе поспешно надетую футболку. — Например, что тебе сказала Ларин? — пожала плечами я, изображая беспечность, но уже почувствовала что-то неладное. — О плане зачистки она завтра лично расскажет на собрании в парже, когда мы будем лететь в восточную жилую резервацию. Мне сейчас нет смысла что-то рассказывать, так как всё может измениться. — Сомбреро шумно втянул носом воздух и, наморщив лоб, почесал в затылке. — Ну и ты со следующей недели тренируешься со всеми. Хотя лучше делать это с парнями из своей спецгруппы, — бегло скользнув взглядом по моей фигуре, удивительно спокойно произнёс он, отвернулся и пошёл к столу. Не сообразив сразу, что имеет ввиду командир, я поморщилась и переспросила: — Группы?.. В смысле? То есть с кем? — С Воплем и Молитвой, — глухо отозвался сержант, стоя ко мне спиной. — Сегодня было воинское перераспределение и теперь вы мини-команда. Вас втроём будут отправлять на разные задания в зависимости от ваших способностей и, само собой, учитывая специфику местности, — вымолвил он ещё более безжизненно, ну чисто как робот, и принялся машинально перебирать вещи на столе. И тут я не выдержала! За секунду внутри меня будто вспыхнул огонь, раскочегаривая моё возмущение до предела, перехватывая дыхание, заставляя даже зубами скрипнуть. Как маленькая взбешённая фурия я метнулась к лидеру, думаю, больно схватила его за бицепс и с силой развернула к себе — парень нехотя подчинился, искоса взглянув на меня с высоты своего роста. Как и всегда ни один мускул не дрогнул на его мужественном лице, и только по глазам я поняла, насколько сильно он потерян. Да-да, болезненно опустошён и даже встревожен! Никогда не забыть мне то, как душераздирающе посмотрел он на меня в тот миг. — Хёну, что случилось? — шевельнула я губами, шепнув максимально мягко, и погладила парня по руке, за которую его недавно схватила. — Ты же знаешь, мы не должны были… — вымолвил он, глядя куда угодно, но только не в мою сторону, а затем опёрся руками о стол и слегка отклонился назад, чтобы ещё больше отдалиться от меня. Теперь я растерянно замерла, быстро моргая глазами. Не сумев скрыть обиду, выдавила из себя: — И что, ты предлагаешь сделать вид, что ничего не было? — сказала это слабым и неверящим голосом. — Нет, — отрицательно качнул головой парень и на мгновение закусил нижнюю губу, — но я сам пока не знаю, что делать. — Так тебе всё-таки что-то сказала Ларин?! — снова с нажимом выпалила, пытаясь разобраться в происходящем. — Ничего такого, — поморщился он, словно от боли, и с придыханием добавил: — Давай поговорим позже, сейчас ты слишком на взводе, — и сделал шаг в сторону, пытаясь обойти меня, но я ему не позволила, отзеркалив его движение. — Серьёзно?! Ох, как я люблю эту твою привычку! Ты просто делаешь сердитый вид и в прямом смысле уходишь от проблем! — хмыкнула, показательно вскинув руки. — Лично я бы никогда не стала приставать к тебе первой, это же у тебя прижало в штанах! — прокричала, выпячивая губки, и указала подбородком ему в район пояса. И тут внезапно Хёну тоже оживился, будто кто-то включил его эмоции, нажав на кнопку. Он обаятельно расхохотался грудным голосом, наклонился ближе и отчеканил: — Это ещё спорно, кто первый начал меня соблазнять! — Парень взглянул мне в глаза с поволокой, а я густо покраснела, припоминая, как вела себя раньше. — Ты тоже этого хотела, разве нет?! Когда капризничала, раздевалась передо мной или надувала губки, как сейчас, в ожидании поцелуя. Или я не прав?! И я молчал, чтобы не взорваться и не сказать лишнего! — выпалив это на одном дыхании, командир отвернулся и покачал головой. Теперь невооруженным взглядом было видно, как он кипит от бешенства. По иронии, уже второй раз за нынешний день. Смущённо выдержав паузу, я тоже захотела высказаться. — Но иногда лучше сказать, Хёну! Чёрт возьми, да ты же единственный, кто помогал мне здесь держаться! Неужели тебя специально нужно вывести из себя, чтобы ты заговорил откровенно?! — обессиленно всплеснула руками, ощущая себя подобно тому, словно я тону и вот-вот уйду под воду, если мне не прийти на помощь. — А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — наоборот, ещё больше вспылил Сомбреро. — Что я люблю тебя?! — произнёс, глядя на меня в упор, и выжидательно вскинул брови. Вот теперь он сделал мне очень больно, потому что эту фразу я никогда и ни от кого не слышала в свою сторону. Сначала хотелось накричать на него и сказать: «Да, болван! Скажи это!» Но я же не дура, я понимаю, что это не так. Он мной просто заинтересован, а «любовь» — это гораздо более сложное чувство, которое не рождается за месяц знакомства с кем-то. Поэтому я заткнулась и, несмотря на то, что слёзы подступили к глазам, опустила взгляд и вкрадчиво произнесла: — А знаешь, что? Действительно, не нужно ничего говорить. Закроем эту тему, — просто развернулась и пошла к выходу. Тогда он понял, что сделал большую ошибку: сболтнул то, чего ни в коем случае нельзя было говорить, потому что теперь — меня «выключило», и я по щелчку превратилась в того робота, которого тщательно взращивали во мне с самого детства. — Ынра, стой… — растерянно проговорил Хёну вдогонку. — Прости меня, я не хотел тебя обидеть. А я молча открыла дверь и ступила за порог. — Тебе нужно подождать! До пятой недели ты новобранец… — отчаянно и с нажимом начал говорить он, но я его прервала. — Да ничего, командир, перепихнулись и сразу же забыли, — расплылась в милой улыбке. — Чего уж там, в современном мире живём! — величаво вскинула подбородок и с гордым видом прикрыла за собой дверь. Когда я оказалась в холле, всё поплыло перед моими глазами, и воздух будто кончился в лёгких — слёзы душили меня. Но нельзя было проронить даже слезинки, потому что за столом теперь сидели Минхёк и Кихён. Увидев меня, они на миг прервали свой оживлённый разговор и вопросительно уставились в мою сторону. Чтобы не выдать себя — боль, сковавшую всё моё существо, я постаралась максимально дружелюбно улыбнуться, даже хихикнула тихонько, а потом развернулась, как по команде, и на автопилоте устремилась прочь из штаба. По тому, как возобновилась болтовня Киборга и Молитвы, стало ясно, что моя персона не заинтересовала их. И слава богу! Не хватало ещё, чтобы эти два хищных создания увязались за мной с неуместными расспросами. Я на ватных ногах прошла мимо охранной вахты Кан Харам (её не было на месте), и перестала сдерживаться. Вот только мгновенно выпустить наружу все эмоции не получилось: лишь короткие всхлипы стали вырываться из моей глотки, как при астме или подобно тому, когда в комнате выгорает кислород, и ты голодным до жизни ртом пытаешься вдохнуть последние крупицы воздуха. Кашляешь, хватаешься за горло… но всё тщетно. Мне критически хотелось забиться в безопасный угол, сжаться там в комок, подтянуть ноги к груди, спрятать лицо в коленях и просидеть так до утра! Но тело не слушалось меня — оно было деревянным, чужим, непослушным, поэтому я сначала целенаправленно шагала по гулкому коридору в первый корпус, а затем вдруг почувствовала такую слабость, что просто остановилась посреди пути, подошла к железной стене и, привалившись к ней спиною, обессиленно сползла вниз. Сидя так на полу как тряпичная кукла, наоборот, раскинула ноги в стороны и, ощущая затылком холодную поверхность, наконец натужно фыркнула и прослезилась. Не зарыдала, нет, — просто не было мочи это сделать. Лишь горячие слёзы быстро-быстро заструились по моим щекам. Я ненавижу плакать, так как меня научили тому, что это делать стыдно, потому что Воин должен страдать тихо, а не рыдать, словно сопливый младенец. И хотя сейчас мне было всё равно до нравоучений отца, я чувствовала себя жалкой и никчемной. Вместе с этим тошнотворным чувством в моей голове начался мыслительный процесс. А ведь правду говорят, что мужчина после желаемой близости легко может отдалиться от женщины из-за того, что уже завоевал её, добился своего. Женщина же, наоборот, занявшись с мужчиной сексом, привязывается к нему и, даже если совсем не думала об этом человеке раньше, теперь уж точно что-то к нему почувствует! Природа берёт своё. Так и я, лишь сейчас осознала, как на самом деле уважала Хёну, испытывала к нему нежность и чисто женское влечение, доверяла свои тревожные мысли, считала его своей родственной душой, в конце концов. Была за ним как за стеной, потому что он заполнил пустоту в моём сердце, окружил заботой и вниманием. Только сегодня я поняла, что с самого начала нравилась ему, но мне просто было не до этого. Мои мысли были заняты совершенно другим — другими людьми. И что же я чувствую к нему теперь? Впустив этого парня в сердце, позволив обладать ему своим телом, я очаровалась его натурой и оправданно ощутила себя на седьмом небе, но очень быстро опустилась на землю, где поняла, что меня, как беззащитную сиротку, сначала обогрели и затискали, а потом выставили за дверь ни с чем из-за того, что внезапно передумали любить. Почему? Чтобы защитить, что ли?.. Тогда от чего?! Можно же, было мне объяснить?! Или это так сложно?! Ах, да пошло всё к чёрту! Я больше не могу думать об этом! Вообще думать о мужчинах! Иначе я просто сойду здесь с ума. Только-только я снова почувствовал себя живой… но потом опять вернулась в привычное состояние существа, у которого отобрали всё с рождения вместе с правом на счастье. Кажется, это бесконечный цикл, поэтому нужно просто сходить в медчасть и попросить у Чару успокоительного, чтобы привести себя в чувство и начать думать о предстоящей зачистке нигмы на острове.

555

Заявившись в лазарет, я застала Чару в плюшевых тапках с мордочками панд и в пижаме с маленькой вышивкой сексуального кролика на гуди — девушка как раз готовилась ко сну, а полосатый бурундук Эври уже со свистом похрапывал на кушетке, приобняв орех, словно мягкую игрушку. Но, увидев моё красное и опухшее от слёз лицо, девушка не стала задавать вопросов, просто жестом указала на мягкий стул, приглашая меня присесть, а сама поставила кипятиться чайник для чаепития. Доктор Ан очень энергичная и любит поболтать, но, если случаются неприятности, она тут же становится серьёзной: всегда внимательно выслушает и даст совет. Именно поэтому я без раздумий пришла к ней и вообще впервые в жизни решила поделиться с кем-то своими переживаниями — мне просто нужно было это сделать, чтобы перестать зацикливаться на парнях и переключить свой мозг на более глобальные дела. Мы сели за белоснежный медицинский стол, друг напротив друга, и я кратко рассказала Чару о своих отношения с командиром, затем и о сегодняшнем сумасшедшем дне, а она покивала с понимающим видом и вкрадчиво задала вопрос: — Ну ты же понимаешь, что у Хёну есть причина так поступать? Он всегда защищал тебя и сейчас, должно быть, защищает, — пожала плечами девушка, неотрывно глядя в чашку с чаем, словно подыскивая там ответы на вопросы мироздания. — Конечно, понимаю, но от этого не легче, — устало шмыгнула носом, безвольно положив локти на стол и подперев кулаком подбородок. Меня наконец немного отпустило: я успокоилась и начала мыслить трезво. — Тогда просто отложи этот вопрос на потом, — резко тряхнула она головой и её рыжие волосы, собранные в пышный хвост, взметнулись вверх как конская грива. — Это же он принял решение притормозить ваши отношения, верно? Вот и сделай вид, что тебе это сейчас не важно. Дай ему время разобраться с тем, что его тревожит и, если Хёну в тебе заинтересован, он никуда не денется. Чару сказала верно, но почему-то все хотят притормозить со мной отношения… Вырисовывается какая-то странная закономерность. Всё из-за того, что я служу в армии, или просто по жизни неудачница?! Закрыв тему о сержанте Сон, мы обсудили и то, что мне придётся нелегко в одной команде с Кихёном и Чжухоном. Пусть, они удивительно ладят между собой (Хони единственный человек в общаге, с которым Молитва обычно не спорит), не известно, как парни станут вести себя рядом со мной, потому что оба они с характером и на всё реагируют очень эмоционально — это же будет ураган, а не команда! Клоны уже заранее должны дохнуть от страха при одной только мысли о встрече с нами. Также оказалось, Чару давно знает и даже видела своими глазами то, как Хосок раньше встречался с рядовым Че. Услышав от меня об их драке, она пообещала аккуратно поговорить со своим парнем. Мало ли, может, ему тоже нужно выговориться? С Хёнвоном же я уже пообщалась, и он вроде бы в порядке, только зол немного, а вот, что на душе у рядового Шина — мы не знаем, поэтому лучше проследить за его психическим состоянием, ведь он, по правде говоря, очень ранимый. В общем, мы болтали на разные темы до тех пор, пока не начали протяжно зевать. Тогда, где-то в районе одиннадцати, я тактично засобиралась в общагу, пожелала «спокойной ночи» и хотела было покинуть медпункт, но Чару окликнула меня практически на пороге: — Ынра, чуть не забыла! — шаркая тапочками по полу, она подбежала к шкафчику, встала на носочки и достала оттуда приличных размеров баночку. Тряхнув ей как погремушкой, рыжеволосая медсестра обратилась ко мне с заговорщическим видом: — Хочу задать тебе очень прямой вопрос, но лучше сейчас, чем будет поздно. Судя по последним событиям, тебе выдать противозачаточные? — Эм, даже не знаю… Вообще-то я не планирую больше… — слегка замялась и в нерешительности затопталась на месте. — Слушай сюда! — прервав меня, театрально отмахнулась Чару и резонно заявила: — Сама посуди, ты будешь сутки напролет проводить с двумя экспрессивными мужчинами, да и Хёну не следует списывать со счетов. По-моему, лучше перестраховаться, чем потом страдать от последствий. Помнишь? У нас же всегда всё случается внезапно! — изящно пожала плечиками рыжеволосая девушка и многозначительно округлила глаза. — Да-да, ты права, спасибо тебе, — покивала головой и протянула руку, — дай мне немного, пожалуйста. Тогда медсестра уверенно пересекла комнату и вложила в мою ладонь всю увесистую баночку. Повертев её в руках, я увидела на этикетке цифру с количеством таблеток и обалдела: — Тысяча капсул?! Ты издеваешься? Я за всю жизнь столько не натрахаю! — Не зарекайся, а бери-бери, мне не жалко, — скептически пробурчала Чару и оттолкнула от себя мою руку. — И ещё запомни, таблетка начнёт действовать спустя десять минут после того, как ты её примешь. Эффект длится целые сутки. Регулярность и система тут не важна, поэтому можно пить их, хоть каждый день, прямо перед половым актом, — с видом всезнающего доктора проинструктировала меня подруга и хитренько подмигнула, густо залившись краской из-за своей же прямолинейности. Мраморная кожа доктора Ан краснеет практически всегда, когда девушка ярко проявляет эмоции — это порядком её подставляет и мучает. А я закатила глаза и цокнула языком, но всё-таки прикрепила бутылочку с контрацептивами к своему ремню, как раз вместо фриера, и повернула её так, чтобы не было видно этикетки. Надеюсь, теперь удастся проскочить в личную комнату, не привлекая к себе внимания. На прощание Чару обняла меня и похлопала по спине в знак поддержки, а я поблагодарила её и вышла из лазарета с мыслью о том, что всеми силами буду стараться сберечь тысячу таблеток, которые теперь пересыпаются в баночке, если я слишком ускоряю шаг, — просто хочется побыстрее оказаться в штабе и завалиться спать. Успокоительное мне тоже не понадобилось, так как душевный разговор с другом всегда намного эффективнее валерьянки.

555

Поспешно преодолев расстояние от медпункта до общаги второго отделения, я быстрым шагом вошла в холл, аккуратно прикрывая компрометирующую баночку рукой, но по злостному стечению обстоятельств напоролась на них — на свою новую «команду мечты»! Чжухон в свободной пижаме лимонного цвета полусидел-полулежал на диване, а Кихён в клетчатом костюме для сна как раз вышел из личной комнаты и двинулся мне навстречу с зубной щёткой в руках, очевидно, направляясь в уборную. Я тут же напустила на себя безразличный вид, словно нашкодивший хамелеон, но Вопль уже остановил свой цепкий взгляд на моей фигуре, совсем как хищник, обнаруживший добычу. Выждав пару секунд, он резко вскочил на ноги и понёсся в мою сторону, пугающе копируя голос капризного ребёнка: — Вяяяяя! Хони хочет на ручки! — подлетел и прижал меня к себе до хруста в костях. Я возмущённо втянула носом воздух и попыталась отпихнуть от себя парня, но тот вцепился в мою талию мёртвой хваткой. При этом многострадальная баночка, изобретательно пристёгнутая мною к ремню, но не предназначенная для ношения вместо фриера, отстегнулась, с глухим стуком упала на пол и подкатилась именно к ногам Кихёна. А куда ж ей было ещё подкатиться, правда? Молитва сначала раздражённо поморщился, но потом всё-таки наклонился, недовольно прокряхтев «айгу», и подобрал пузырёк с таблетками, а Чжухон проследил за рядовым Ю и, не прекращая объятий, обеспокоенно воскликнул: — Ого, да там целая батарея таблеток! Ты нездорова, что ли? — и настолько пристально всмотрелся в моё лицо, что я даже немного отстранилась, вытянув шею, и отвела взгляд, но на вопрос так и не ответила. Врать не хотелось, а правду сказать этим двоим паршивцам — равносильно смерти. — Триттиковинометрозол, — в то же время Кихён по слогам прочёл название с этикетки. Его глаза с подозрением сузились, а потом резко расширились. Крутанув баночку в руках, парень бросил на меня коварный взгляд исподлобья. — Я видел эти капсулы у Ильны. Далеко собралась с таким добром? — криво усмехнулся он, сверкнув глазами-полумесяцами. — Не твоё дело! — бросила я, тщетно пытаясь оторвать от себя сильные руки рядового Ли. Дико раздражало, что он вцепился в меня, как пёс в строптивую самку во время случки, но Молитва в этот момент бесил ещё больше. — Откуда мне знать, что у тебя на уме? Может, и моё? — настороженно предположил Кихён, мягко пожав плечами, и временно передумал идти в уборную. Вот это интуиция у говнюка! — Слушай, лучше заткнись! Ни то заставлю съесть всю тысячу штук! — выпалила сгоряча, но тут же пожалела, что озвучила точное количество капсул. — Мне-то зачем? — небрежно хмыкнул рядовой Ю, прямо-таки наслаждаясь своим превосходством, приблизился и показательно протянул мне пузырёк с таблетками. — Мало ли, может, они тебе мозг вправят на место?! — вскинула я подбородок, выхватив банку, и тут же оборонительно заложила руку за спину. Всё это время Хони не вмешивался в нашу перепалку. Вытянув лицо и приоткрыв рот, он переводил взгляд то на меня, то на Молитву. Затем наконец не выдержал, резко отпрянул в сторону и, упёршись руками в бока, обиженно на нас обрушился: — О чём вы говорите вообще?! Что за лекарство такое?! Обязательно говорить загадками?! — Это контрацептивы, — не отводя насмешливого взгляда от моего лица, холодно поведал Кихён и, словно пробуя каждое слово на вкус, протянул: — Ну, смотри… если у тебя есть какие-то надежды, у меня теперь есть девушка, — сказал эту пакость и самодовольно вскинул брови. Тогда мне жутко захотелось врезать Кихёну за такую наглость, буквально подойти и дать ему затрещину, но я сумела сдержаться. Вместо этого грубо процедила сквозь зубы: — Вот и ебись со своей девушкой!!! Чего ко мне пристал?! — и театрально развела руки в стороны. На сей раз рядовой Ю осёкся, враждебно дёрнув щекой. Мне удалось приструнить змеёныша, но я всё ещё видела опасный огонёк в его глазах, поэтому в любой момент ожидала удвоенной словесной атаки. Только Кихён не стал больше лезть на рожон, вместо него оживился Чжухон: — У меня вроде тоже есть девушка, но это не точно, — продолжил тему он, задумчиво приложив указательный палец к подбородку. — Гисыль уже третий год маринует меня со своим ответом. Скоро плюну и забью на неё. Так что таблетки ещё могут пригодиться, — закусил нижнюю губу Чжухон и смерил мою фигуру раздевающим взглядом. Из-за чего мне захотелось сбежать и закрыться в своей комнате — настолько он был откровенным, в этом взгляде читалось: «Я хочу оттарабанить тебя, детка!» — Ну, смотри, ты еще пару лет можешь подождать, а там, глядишь, и в армии отслужишь. К тому времени Гисыль может поменять своё мнение, но это не точно, — решила отшутиться, а потом перестала играть и, устало запрокинув голову, протянула: — Господи, мальчики, сколько вам лет, что вы до сих пор ржёте над такими вещами? С чего вы решили вообще, что это вас касается? Может, у меня тоже есть парень? «Точнее, был недавно», — тут же с досадой всплыло в моей голове. — Я не хочу взрослеть, как Питер Пен, знаешь? — выгнул бровь Чжухон, и его голос наконец прозвучал серьёзно. Взгляд Вопля тоже изменился — стал спокойным и немного колючим. — Ясное дело, что ты не бидектора контрацептивами кормить собралась. Пошутить уже нельзя, что ли? — с ленцой растягивая слова, вымолвил он. Потом развернулся ко мне спиной и побрёл к дивану с таким видом, будто совсем потерял интерес к моей персоне. Кихён, наоборот, испытующе продолжал смотреть на меня, прокручивая в руке зубную щётку в точности, как мафиози обычно поигрывает ножичком. Сложно было прочесть эмоцию в его тёмных глазах, поэтому я в очередной раз спросила прямо: — Почему тебя так волнует, с кем я сплю? Тогда лицо Молитвы исказила брезгливая гримаса, он явно хотел ответить мне ядовито, но тут из своей комнаты высунулся Чангюн и окинул нас троих сердитым взглядом. — Чего вы разорались?! Некоторые тут спать пытаются, а вы верещите на всю общагу! А ну, быстро зарылись в свои постели и вырубили свет на прощание! — осуждающе пробасил рядовой Бог, выпячивая губы, словно он не макнэ вовсе, а как минимум командир отделения. — Ынра, зайди ко мне на минуточку. Хочу кое-что сказать… — с таинственным видом поманил к себе, перебирая пальцами в воздухе. Удивительно, но мы почему-то подчинились рядовому Иму: Чжухон нехотя поднялся с дивана, шаркая тапочками, пересёк холл и скрылся в своей личной комнате; Кихён, ворча на ходу, всё-таки отправился в уборную; а я приняла приглашение, устремившись навстречу Чангюну, который выжидательно застыл в дверях. Воистину, здесь у каждого фриериста комната в своём стиле! Хотя я не стала заходить вглубь помещения, всё равно снова прочувствовала неоднозначную атмосферу, которую создал у себя рядовой Бог. С одной стороны шаловливые тени и яркие цвета плясали на полу, отражаясь от дискотечного шара в потолке, а с другой — на стене, прямо над кроватью мерцала мрачная голограмма волка, воющего на луну. — Уже несколько раз я видел сон, в котором тебя разрывает на части множество рук, — с ходу сообщил Чангюн. Озираясь так, будто нас кто-то может услышать. Он подошёл ближе и, глядя мне в лицо исподлобья, встревоженно зашептал: — Думаю, тебе угрожает опасность, будь осторожна. К тому же не знаю, когда, но грядёт что-то глобальное, разрушительное, смертоносное… — прошелестел он с придыханием, моргнул, и глаза его стали белыми, а по моей спине из-за этого пробежал холодок. — Ты знаешь, кажется, это уже началось, — отозвалась я приглушенным тоном, — потому что сегодня был сумасшедший день. — Нет! — воскликнул громким шёпотом Бог и уставился на меня во все свои сияющие глаза. — Будет ещё хуже! Да придёт туманный день, когда почувствуешь ты привкус пустоты, и начнётся твоё онемение бесцельного существования на дне бездонной ямы! — проговорил он зловеще, постепенно повышая голос. Эмоциональный напор Чангюна буквально заставил попятиться и прижаться к стене. Я оборонительно выставила руки перед собой и взволнованно пробормотала: — Но, что же мне делать?.. — Просто будь сильной, — снова стал собой Чангюн, устало приложив ладонь ко лбу. Пошатнувшись, он просто взял и рывком уселся на пол. Шаманом быть хорошо, но, очевидно, для предсказаний требуется много энергии. Плюхнувшись рядом с парнем на колени, я завороженно переспросила у него, словно у своего учителя: — Насколько сильной? — Начинай закаляться с завтрашнего дня, — со знанием дела, произнёс рядовой Им и, открыто посмотрев в мои глаза, твёрдо добавил: — Тебе нужно быть железной. — Я буду! — коротко кивнула головой, принимая вызов.

555

Вслед за бурным четвергом пришла ПЯТНИЦА — день миссии на туманном острове. ПЕРВЫЙ РАССВЕТ. ВРЕМЯ: 09:55 В большом парже лететь намного спокойнее — его реже трясёт из-за турбулентности, и в салоне всегда комфортная температура воздуха, из-за чего при посадке не закладывает уши. Но мне всё равно паршиво. Сегодня ночью я долго не могла уснуть из-за устрашающего предсказания Чангюна, поэтому сижу теперь в мягком кресле, плотно пристёгнутая ремнями безопасности, и тщетно пытаюсь подавлять приступы зевоты. Ощущаю себя очень вяло, лёгкая тошнота подступает к горлу, виски сдавливает, веки тяжёлые и норовят захлопнуться — так обычно проявляется похмелье, но самое обидное, что я не выпила вчера ни капли алкоголя. Меня измучила тревожная мысль о том, что впредь я подсознательно буду ждать беды, ведь рядовой Бог никогда не пускает слов на ветер. Хотелось бы принять неизбежное и смириться с тем, что мне не избежать неприятностей, но человеческая натура так устроена: мы всегда боимся неизвестности. Главный механик нашего взвода — Ок Лесоль сегодня за штурвалом. Из-за экстренной ситуации, для удобства она впервые надела военный комбинезон, хотя в своей мастерской всегда носит одежду оверсайз. Рядом с призрачной блондинкой, в кресле помощника пилота восседает боевая монахиня Кан Харам, на её алых губах играет ухмылка средней враждебности, а пальцы бережно теребят нунчаки. Доктор Ан тоже с нами — миниатюрная девушка примостилась на запасном сидении у раздвижной двери в парж. Её кучерявые рыжие волосы электризуются из-за соседства с железной стеной, поэтому отдельные волоски, как по волшебству, парят в воздухе. Чару держит на коленях небольшую аптечку и на всякий случай коробку с противоядиями от фриеров. Вообще расположение кресел по кругу отлично позволяет фриеристам видеть друг друга и, судя по серьёзным лицам моих сослуживцев, практически ни у кого нет настроения. Перед любой операцией по зачистке нигмы атмосфера в отделении всегда накаляется, но сегодня каждый обеспокоен ещё и по каким-то личным причинам. Кихён и Чжухон — оба с самого утра делают вид, что со мной не знакомы. Даже когда Сомбреро сообщил им, что с сегодняшнего дня мы втроём — одна команда, парни никак не отреагировали, лишь покивали головами, принимая информацию к сведению. И вот теперь Молитва сидит напротив меня и, сделав губки бантиком, ожесточенно буравит взглядом зеркальный пол, а Вопль ушёл в себя и явно думает о чём-то очень грустном, так как на его лице застыла еле заметная гримаса боли. Хосок, видать, помирился с Хёнвоном, так как они уселись рядом и коротко переговариваются, периодически скашивая глаза, чтобы проследить за реакцией друг друга. Но руки рядового Че всё еще часто сжимаются в кулаки, а Сосок постоянно виновато покусывает губы. Пафсоль со скучающим видом сидит между Вольжаном и Минхёком, которые оживлённо меряются количеством клонов, скольких уже успели выкосить за время служения в армии. Серьёзно, только эти ребята могут всерьёз общаться на подобные темы. Остальные просто не заморачиваются о таких мелочах. Только Чангюн с блаженной улыбкой на устах вошёл в транс и, кажется, улетел мыслями далеко за пределы нашей капсулы. Хотя, возможно, он прибывает в своём мире фантазий, где совсем не существует нигмы, и люди живут более-менее спокойно и счастливо. И ещё, пожалуй, Хёну совсем не думает о предстоящем задании. Все те полтора часа, что мы находимся в небе, он поглядывает на меня настолько говорящим, полным сожаления взглядом, словно хочет всё исправить, но не знает, как ко мне подступиться. А я сама теперь уж точно не стану нарываться на общение первой. К тому же сегодня Сомбреро может позволить себе расслабиться перед боем, так как он отдал бразды командования капитану Ку. Волей судьбы сложилось так, что Ларин теперь будет жить в нашем беноклеподобном штабе. До этого она обитала в главном здании первого взвода фриеристов, но буквально вчера утром у них во втором корпусе случился пожар, из-за чего пострадали практически все общаги военных, и кабинет главнокомандующей тоже не обошла беда. «Ничего нового не случилось. Частенько бывает, когда я покидаю здание, оно либо сгорает, либо рушится», — отшутилась эффектная девушка, переселившись к нам на седьмой уровень со своими пожитками и матюкливым бидектором в придачу. К слову, слухи оправдались: капитан Ку и правда любит появляться последней и обязательно открывает дверь с ноги и, главное, всегда перед ней в помещение вбегает та самая здоровенная собака — оказалось, она маламут и зовут её Пощёчина. Да вот буквально накануне, эта горделивая псина вбежала в капсулу, прежде чем по трапу взошла главнокомандующая, и громогласно протявкала: — Здравия желаю, сучки! — и тут же обиделась, так как никто с ней не поздоровался в ответ. Только Кихён воскликнул: «Ути-пути! Смотрите, какая милашка! Можно, я её потом поцелую?!» Тогда Пощёчина отшатнулась в сторону и, дождавшись свою хозяйку, оборонительно уселась у неё в ногах. В последствии, скашивая глаза, собака начала взглядом прожигать дырку на рядовом Ю, опасаясь, что тот всё-таки подойдет и её затискает. Почти всю дорогу Ларин простояла, опершись рукой о спинку кресла пилота и неотрывно глядя на дымку облаков через лобовое стекло, словно там транслировалось интересное кино. Когда до посадки оставалось минут пятнадцать, она лихо развернулась к нам лицом и, отбросив свои красные волосы назад, заговорила торжественно весёлым тоном: — Ну что, команда, готовы дать пинка под зад свололюдам или не выспались? Сейчас я введу вас в курс дела, а там дальше смотрите сами, подчиняйтесь правилам или падите смертью храбрых на поле боя! — и витиевато взмахнула рукой, включив рядом с собой большой галла-планшет, на котором тут же появилось изображение карты. — Перед вами остров Таро! Практически весь его поглотила нигма. Единицам удалось спастись, поэтому первым делом мы держим путь в восточную жилую резервацию, в провинцию Кёнсан, куда эвакуировали уцелевших беженцев. Мы должны лично выяснить у них все подробности трагедии и особенности местности Таро, а после уже отправиться на зачистку. — Достаточно ли у нас боевого снаряжения? Это всё-таки остров, там могут возникать легионы клонов, — обеспокоенно поднял руку Жан Вольжан. — Всё под контролем! — женственно отмахнулась Ларин. — Вчера я посетила «Летающий парламент» и обсудила тактику нападения с генералами правящей партии. План зачистки таков! Первым делом сотня капсул зависает в небе над Туманным островом в океане. По моей команде с каждого паржа сбрасывается бомба с «ZON T-3». Спасибо нашим механикам, они хорошо потрудились и за ночь сумели собрать много мощных рассеивателей! Если первая бомбёжка недостаточно развеет туман, мы повторим атаку. — От острова что-то останется после этих бомб? — саркастично заметил Молитва. — Представь себе, да, механизм взрывного устройства заточен уничтожать только нигму, — повела бровью капитан Ку, бросив на Кихёна уничижительный взгляд, и мелодичным голосом продолжила: — Дальше по плану все фриеристы надевают фликлинья, самостоятельно приземляются на острове и приступают к зачистке остатков тумана. Разумеется, каждому отделению следует держаться вместе. Только сражаясь в команде, мы сможем победить полчища врагов! Следом пилоты паржей с рассеивателями у днища тоже идут на посадку, тем самым страхуя воинов спасения. Надеюсь, нам будет сопутствовать удача, иначе всем пизды́к! — Главнокомандующая окинула воинов многозначительным взглядом. — У меня вопрос, — неуверенно проговорила я. — Почему мы атакуем только с воздуха? Можно ведь, и по воде добраться до острова? — Можно, — утвердительно кивнула Ларин и тут же поправила очки, которые сползли ей на кончик носа. — Но по воде тоже стелется туман, и никто не застрахован от того, что клоны возникнут ещё до того, как мы высадимся на остров. — Понятно, простите, не подумала, — со вздохом прикрыла я глаза. — Нет, это правильный вопрос, даже логичный, — не стала придираться к моим словам капитан Ку. Она, наоборот, расплылась в лучезарной улыбке и, прежде чем, сказать напутственную речь, сбросила с себя официоз и заговорила по-простому, с душевной теплотой: — Ну, всё, ребята, мы идём на посадку. Я буду держать за вас кулачки, давайте покажем сегодня, что умеем. Ведь мы воины спасения, а не кусок мочёной редиски! Не сгинуть в тумане, верно? — и, закусив нижнюю губу, задорно всем подмигнула. Пощёчина тоже, наконец, осмелела. Поднялась на лапы и поддержала свою хозяйку колоритной фразой: - Воскреснуть в бою, пидри́лы! Никто за вас работу не выполнит!

555

Наша капсула и многие другие поочерёдно приземлились на широкую поляну посреди леса, из-за чего нетронутая человеком местность незаметно превратилась в военную базу. Стоило мне ступить из паржа на трап, запах хвои щекотнул мой нос и с непривычки холодный и сырой воздух заставил поёжиться. Соблюдая молчание, которое из-за пения цикад казалось натянутым, мы выстроились в шеренгу перед главнокомандующей. Подняв руку выше головы, Ларин жестом приказала нам ждать дальнейших указаний. Солнце успело напечь мне в макушку, когда к нашей команде в составе десяти человек подошли два караульных солдата из восточной жилой резервации (один страшно тощий и сутулый, а второй, наоборот, приземистый дяденька с пышными усами). С хмурыми лицами они сообщили, что через пять минут абсолютно все фриеристы должны стать в строй и выйти из лесу к лидрезийскому храму «Блаженного спасителя», в котором нашли пристанище беженцы с острова Таро. Пока капитан Ку возмущалась, что её ребят, заслуженных, между прочим, воинов, будут вести за собой, как рогатый скот на водопой, усатый солдат обратил внимание на нашу шеренгу, сочувственно покивал головой, а потом внезапно воскликнул: — Ничего себе! Ты же охотник на тигров, верно?! — Он подбежал к Чжухону и панибратски похлопал его по руке в районе бицепса. — Неужели решил вернуться на Родину? Ох, я всегда мечтал увидеть, хотя бы одного из вас! Вы же легенды! — Не совсем. Теперь мой дом в другом месте, и я бывший тигролов, — нехотя отозвался Вопль, взглянув на бесцеремонного мужчину свысока. Хони стоял по левую руку от меня, поэтому я отчётливо увидела, как он закусил щёки, чтобы сдержаться и не сказать лишнего. — Да-да, понимаю, — приложил руку к сердцу солдат, участливо пошатываясь из стороны в сторону, — и надеюсь, что вам удастся расчистить Таро от нигмы. Сложно представить, как тебе тяжело осознавать, что твой родной остров настигла такая беда. Ай-яй, столько людей исчезло… — выказывая уважение, он склонил голову, и поспешил к следующей команде фриеристов, не переставая причитать о превратностях судьбы. Так вот, кем в прошлом был рядовой Ли! Шлямбур меня побери, он же охотник на тигров! Теперь всё становится на свои места: бесшумная ходьба Чжухона, его умение говорить не только разными голосами, но и подражать животным и птицам, а также виртуозное владение холодным оружием — всё это навыки не ниндзя, а профессионального тигролова. Но страшнее всего то, что он родом с того острова, который поглотил туман. Я так опешила из-за такой кричащей новости о своем сослуживце, что даже неосознанно вышла из строя и, заглянув рядовому Ли в лицо, пролепетала: — Хони, ты, правда, с Таро? — Да, но я думал… если ты узнаешь, начнёшь расспрашивать меня о том, как я охотился на здоровенных кошек, а не про мои родные земли, стёртые с лица земли, — он вымученно усмехнулся мне и опустил глаза. — Прости, конечно, я у тебя потом обо всём расспрошу, — поморщившись из-за собственной глупости, поспешно постаралась поддержать Чжухона этим обещанием. Тогда он впервые за долгое время искренне, а не наигранно засмущался и посмотрел на меня таким пронзительно-открытым взглядом ребёнка, что не будь мы в армии, я бы точно крепко его обняла. Но на деле максимум, что позволила себе сделать — это участливо дотронуться рукой до его плеча. А потом я вспомнила про существование Пафсоль! И тут же нашла её взглядом, но она, в отличие от своего брата, не показалась мне грустной. Девушка стояла, величаво вздёрнув подбородок и сложив руки на груди с таким видом, будто ей всё нипочём и море по колено. Не прерывая с Фламинго зрительного контакта, я постаралась подобрать правильные слова: — И ты тоже… охотница на тигров?.. — Я?! Нет, что ты! — манерно отмахнулась девушка, дёрнув плечиком. — В нашей семье только по мужской линии становятся тигроловами, а я всего лишь умею хорошо расставлять капканы, — зловеще хихикнула она и со звенящим безразличием добавила: — Мы давно съехали с Таро, потому что там перестали водиться тигры. Мы всех изловили, смекаешь? Это просто мой братец слишком сентиментальный и любит пустить слезу по любому поводу. — Айщ! Ну ты и стерва! — вспыхнул от обиды Вопль. Его лицо и даже уши залились краской, а ноздри раздулись как у разъярённого буйвола. — Откуда у меня такая бесчувственная сестра?! Неужели тебе не жалко наших соседей, прекрасных учителей, щедрого продавца из магазина за углом? Помнишь их, или уже забыла?! — выпалил на одном дыхании и даже подпрыгнул на месте парень, а затем хотел было ломануться навстречу сестре, но Сомбреро, стоящий рядом, придержал его за руку. — Должен же кто-то из нас сохранять хладнокровие? Что толку с того, если я буду громко грустить? Всё равно людей уже не вернёшь, а нам нужно быть в форме перед атакой. Мы не имеем права сейчас расклеиваться, как это делаешь ты, — спокойно проговорила Пафсоль и, отвернувшись, стала смотреть на верхушки сосен, тем самым показывая, что больше не собирается продолжать разговор. Чжухон ещё мог возмущаться дальше, но прозвучал сигнал, призывающий всех фриеристов к построению. Тогда мы разделились на небольшие группки по три человека и, буквально дыша в затылок впереди идущим воинам, двинулись по каменистой тропинке к выходу из леса. Я шла со своей командой — между Воплем и Молитвой, и оба снова начали бесить меня. После того, как было озвучено, что Чжухон бывший тигролов, он приосанился и напустил на себя важный вид: его шаг замедлился, движения стали плавными, а голос зазвучал более мягко и вкрадчиво. И я так было обрадовалась, что рядовой Ли, наконец, стал собой и больше не строит из себя малого ребёнка. Конечно, поначалу такое жеманное поведение кажется милым, но очень скоро начинает раздражать, когда с тобой постоянно общаются так наигранно, будто не воспринимают тебя всерьёз. Но вот беда: несмотря на то, что Вопль включил альфа-самца, в мою сторону он всё равно продолжал смотреть щенячьими глазами! Ну что за наказание?! На контрасте по мою правую руку вышагивал Кихён, и на его лице была такая высокомерная, кислая мина, что мне просто зубы сводило от злости и руки чесались врезать ему подзатыльник. Когда-нибудь мы будем наедине, и я исполню свою мечту: стукну Молитву хорошенько, за все нервные клетки, которые из-за него израсходовала. Вскоре лес закончился, и мы, уже не соблюдая строй, толпой зашагали по пустынной улице, ведущей к лидрезийскому храму, и здесь грохот множества армейских сапог с гулким эхом разносился по окрестностям. Птицы продолжали тихонько петь, цикады стрекотать, но, казалось, они делают это с некой осторожностью, так как чужаки вторглись на их беззаботную территорию и нарушают мирской покой своим шумным присутствием. Каким-то образом так получилось, что Чужухон, я и Кихён — мы постепенно продвинулись вперед и теперь будто бы вели целую роту воинов за собой. Ку Ларин шла прямо за нами. Главнокомандующая временно сложила свои обязательства, так как поняла, что в этих краях Вопля знают и уважают, а значит будут внимательно слушать именно его, а не какую-то незнакомку вроде неё, хоть и в высоком звании, и с множеством наград за отвагу. И вот перед нами в лучах первого заката открылся шикарный вид на храм «Блаженного спасителя»: роскошное многоярусное строение с одним остроконечным куполом, яркими витражами в окнах и позолоченными карнизами со статуями богов из разных вероисповеданий, среди которых я распознала Будду, Кришну, Иисуса Христа и символ Аллаха. Лики святых сияли, а огромные деревянные врата, увитые цветами, буквально источали энергию благодати и святости, приглашая прихожан внутрь помещения. Широкая белая лестница с множеством узких ступеней вела к подножию этого величественного здания, и прямо на ней стояли, сидели, полулежали — одним словом, толпились осиротевшие люди с острова Таро. Женщины, обвешанные детьми, сгорбленные старики и уставшие мужчины дожидались нас, должно быть, уже не один час. Каждый держал в руках или поставил рядом с собой то, что удалось прихватить из дому во время эвакуации. Порой это были совершенно нелепые предметы, такие как: плойка для волос, мини-утюг, вантуз для чистки унитазов, здоровенная коробка с шахматами, резная ваза для цветов… Одна бабушка даже стояла, опираясь рукой на красивый старинный торшер, и мужчина спортивного вида удерживал ногой футбольный мяч. В основном же, народ прижимал к груди более важные вещи. Чаще это были котелки для варки еды или железные миски, запасные ботинки или одеяла, сменная одежда и свертки с едой. Видимо, люди похватали всё самое нужное или то, что попалось на глаза. Бидекторы тоже суетились рядом со своими хозяевами. Кто-то надел на собаку поводок, чтобы та не потерялась, и теперь терпел её недовольное ворчание. Дети сжимали в ладошках котят или мелких грызунов: мышек, хомяков, морских свинок, но самой заметной была невоспитанная девочка, которая прыгала по ступенькам вверх-вниз, подняв выше головы зелёную змею — та возмущённо шипела, высовывая раздвоенный язык. Наша рота фриеристов, подобно волнорезу, потоком вклинились в это столпотворение, поднимаясь вверх, к входу в лидрезийское святилище. Люди охотно расступались в стороны, и отовсюду слышался восторженный шепоток: «Они пришли спасти нас… Вон видите, это тот самый охотник на тигров… Ого, тигролов посмотрел на меня, честное слово! А он красавчик…» Наконец, здорово запыхавшись, но не показывая усталости, мы преодолели все ступени и остановились прямо у подножия храма. Тогда к нам навстречу вышел спортивно сложенный и с виду харизматичный боевой монах в зелёной сутане такой же половинчатой, как и у Кан Харам: с юбкой, переходящей в брюки. Только у этого молодого мужчины одеяние было без одного рукава, что здорово подчёркивало, вне сомнения, сильную правую руку с рельефным бицепсом. Оказалось, священнослужитель тоже знает Чжухона и, по всей видимости, хорошо, потому что, приблизившись друг к другу, ребята проделали забавный приветственный ритуал: поочерёдно стукнулись сначала ладонями, затем кулаками, потом лбами, после чего эпатажно отшатнулись назад. — Добрэпадом сянь! — в завершение бодро произнёс монах на лидрезийском. — Здорово, Джексон! — радостно просиял рядовой Ли, и они оба отошли в сторону, чтобы обсудить дальнейший план действий для фриеристов. С любопытством проследив взглядом за парнями, я с еле заметной улыбкой буркнула себе под нос: — Интересно, что он сказал? — Ясно же, что это значит «добрый день», — внезапно перевёл мне Кихён. — Ты знаешь лидрезийский? — скривив губы, покосилась я на рядового Ю. — Я много чего знаю, — с самодовольной холодностью откликнулся он. Как и всегда, у меня появилось желание ответить Молитве на повышенных тонах, но в этот раз я сдержалась и не стала с ним препираться. Также изобразив притворное безразличие, показательно отвернулась от раздражителя, и хотела было отойти ненадолго, чтобы пообщаться с монахиней Кан, но тут один из беженцев — хромоногий мужчина подошёл к нам и несмело задал вопрос, обращаясь к Кихёну: — Вы же пастор из небольшого храма в провинции Чолла-Намдо? Я правильно вспомнил? Услышав эти слова, Молитва залился краской и в растерянности замер с широко распахнутыми глазами, словно у него спросили о чем-то очень непристойном. Но люди из толпы решили, что он застенчивый священнослужитель, поэтому стали его подбадривать: — Благословите нас, святой отец! Мы так рады, что вы одним из первых поднялись сюда поддержать нас! — Я больше не пастор, — пролепетал Кихён, глядя на просящих людей бегающим взглядом, в защитном жесте обнял себя за плечи и стал поглаживать свои татуированные руки. — У меня давно уже нет храма и прихода. Не то, что я не хочу помочь, просто не могу… Обратитесь к пасторам из храма «Блаженного спасителя», они прочитают вам строки из священной книги. Только народ пропустил мимо ушей отговорки рядового Ю и, наоборот, буквально начал требовать благословения именно от Молитвы, а не от местных священников, очевидно, более сведущих в богослужении. Решившись поддержать Кихёна, не смотря на его природную вредность, я подошла к нему ближе и заговорщически прошептала: — Подожди, ты серьёзно был пастором? — Угу, — обреченно буркнул он, наморщив нос. — Когда я закончил университет, мой отец тут же захотел привлечь меня к делу Божьему, доверил мне один из своих лидрезийских храмов и понадеялся, что я буду примерным сыном, но что-то пошло не так… — размыто выразился рядовой Ю и, с досадой махнув рукой, продолжил более ядовитым тоном: — Не гожусь я для этого дела, с самого начала было ясно, но папа у меня большой упрямец. Я в него пошёл. Он сначала возвысил своего сына до небес, а потом сам же и выгнал меня взашей из прихода, добившись даже того, чтобы на ежегодном собрании папского совета отозвали мой пасторский сан. — Сегодня поистине день открытий, — саркастично заметила я. — Выходит ты плохой пастор? — ухмыльнувшись, специально произнесла двусмысленно, чтобы отвлечь Молитву от болезненных для него воспоминаний. — Можно и так сказать, — встретился со мной глазами Кихён и на сей раз его взгляд был уверенным. Даже больше, он пылал страстью. — Есть такие законы божьи, с которыми я в корне не согласен. Просто я грешник, и мне не место под куполом священного храма, — проговорил он, растягивая слова, и в завершение выразительно выгнул бровь. Оказалось, рядом с нами стояла Харам. С осуждением покачивая головой, она беззастенчиво слушала наш разговор. Одна гримаса отвращения сменяла на её лице другую. Потом монахиня не выдержала и решила вмешаться. Подчёркнуто вежливым тоном она высказала Кихёну всё, что думает о нём в данный момент: — Грешник ты или нет — это на твоей совести. Потом тебя в аду затрахают черти. Но ты всё же был пастором — этого не отнять. Так что, тебе сложно подыграть этим обездоленным людям и благословить их? Ты же видишь, что им нужна поддержка! — отчеканила сестра Кан и, разведя руки в стороны, уставилась на Молитву немигающим взглядом. Удивительно, но в кои-то веки Кихён спокойно принял упрёк в свою сторону. Он даже не стал ругаться, а, наоборот, безжизненным и одновременно твёрдым голосом сказал: — Да, ты права, — затем тяжко вздохнул и внезапно обратился ко мне с необычной просьбой: — Если бы тут была Ильна, я бы попросил её, но среди тех, кто здесь присутствует, я только тебе могу довериться… Можешь, помочь мне надеть парадную сутану пастора? Колкая формулировка предложений и упоминание Ильны, в очередной раз всколыхнули во мне клокочущую ярость. В другой ситуации я бы послала Кихёна на пяск, но и тут сумела сдержаться. Проявив выдержку на грани фантастики и уважение к обездоленным гражданам, я максимально спокойно озвучила два слова: — Ладно, давай. Чуть позже боевой монах Джексон вызвался проводить рядового Ю и меня внутрь храма. Переступив порог лидрезийского святилища, я только шла да озиралась по сторонам, разглядывая прекрасные фрески, витражи и мозаику на потолке холла. К тому же мой взгляд периодически останавливался на красиво выбритом затылке и широких плечах священнослужителя, ведущего нас в свою келью. С каких это пор монахи стали такими привлекательными? Он прямо звезда какая-то! Заметив мою заинтересованность, Кихён блеснул коварной улыбкой и, склонившись ко мне на мгновение, шепнул: — Любишь парней в сутане? — Айщ! — оскалив зубы, огрызнулась я и показательно отвернулась, не желая продолжать тему. Преодолев винтовую лестницу с ко́ваными перилами в лавровых листьях, мы поднялись на самый последний этаж и уперлись прямо в нужную дверь, на которой золотой прописью было начертано «Боевой монах Джексон». Пропустив нас в свою полутёмную и слегка мрачноватую комнату, хозяин достал из небольшого платяного шкафа сутану пастора приглушенно-кирпичного цвета и протянул её в нашу сторону. По церковному закону, включающему в себя ряд правил, которым должно соответствовать парадное одеяние священнослужителя, от подола этой сутаны до ворота, как спереди, так и сзади, было пришито множество пуговиц, каждая из которых символизирует законы божьи из разных вероисповеданий. Так вот, почему Молитва попросил моей помощи! Я бы тоже в одиночку не справилась с таким количеством застёжек. Низко поклонившись на прощание, Джексон покинул помещение, оставив меня с Кихёном наедине. И пока рядовой Ю зашёл за ширму в цветочных узорах, чтобы переодеться, я уселась в уютное винтажное кресло и в ожидании уставилась на витражное окно, где в свете лучей первого заката струился хоровод пылинок. Сложилось ощущение, что Молитва перемерял там весь гардероб боевого монаха, потому что я уже практически заснула в кресле, когда мой сослуживец показался мне на глаза в парадной сутане и с величественным га́бором на голове — головным убором, инкрустированным драгоценными камнями. На мгновение у меня появилось желание поворчать на Кихёна за его медлительность, но увидев, как ему идёт оранжевый цвет, я тут же забыла, что вообще хотела сказать. Несколько раз смерив взглядом парня, отметила про себя то, что одеяние не совсем подходит по размеру, так как подол рясы практически волочится по полу, но это не страшно — издали никто не заметит такой мелочи. — Так ты поможешь? Или мне как-то покрасивее стать, чтобы тебе было удобнее меня разглядывать? — съязвил Кихён и, взмахнув расклешенными рукавами, принял пафосную позу. Но я ничего не ответила. Просто молча подошла и жестом попросила его развернуться лицом к окну. Цокнув языком, парень нехотя подставил мне свою спину. Он уже умудрился как-то застегнуть ряд пуговиц до поясницы и теперь, лицезрея его татуировку с зубастой луной, пожирающей солнце, я одну за другой продела в петли те блестящие застёжки, что частили, начиная от талии и вплоть до белого воротника. Когда рядовой Ю снова стал ко мне передом, я увидела как сутана красиво облегает его рельефную грудь и сразу же переместила взгляд повыше, чтобы не таращиться на это всё дело… Совсем без эмоций провела руками по плечам парня, а он неожиданно вздрогнул из-за моего прикосновения и, стараясь скрыть эту внезапную реакцию, специально приблизил своё лицо к моему слишком близко и взглянул в мои глаза с поволокой — теперь вздрогнула я. Часто заморгав, стала разглядывать крошечные родинки на его коже, оказалось, их действительно много. Как же хотелось дотронуться до них… губами? — Как видишь, я пастор, и мы не можем сейчас сделать то, о чём ты думаешь, — томно прошелестел Кихён и улыбнулся кончиками губ. — Бывший! — выпалила и всё-таки легонько треснула ему ладошкой по плечу. Не знаю, что меня взбесило больше: его наглый тон или то, что он прочёл мои мысли и не постеснялся их озвучить. — Ай! Дерёшься?! — Молитва поспешно придержал пасторскую шапку, чтобы та не упала с головы, и возмущённо наморщил лоб. — Ничего, корона не свалится! — сварливо воскликнула я и, резко мотнув головой, подбородком указала на дверь. — Шагай, давай, люди ждут! — Ты чего так со мной разговариваешь? Я тебе кто? — воспротивился рядовой Ю. — Ты мой напарник, ясно?! Давай, двигай булками, не действуй мне на нервы, — сквозь зубы проговорила я и первой направилась к выходу из комнаты. — Айщ! Ну вот кто нас так несправедливо распределил? — посетовал, следуя за мной Кихён, и дальше продолжил ворчать до самого первого этажа. — Господь бог, а кто ж ещё? — ответила я ему с богохульной насмешкой. Прежде чем выйти к обездоленному народу, Молитва захватил тарелку с хлебными монетами — она стояла на позолоченном столике прямо у входа, и в нерешительности замер перед закрытой дверью. Отчетливо было слышно, как на улице шумят люди, питающие надежды на то, что благословение пастора принесёт им удачу и, будто бы по взмаху волшебной палочки, развеет все их проблемы по ветру. Должно быть, именно эти иллюзорные надежды больше всего волновали Кихёна, потому что он-то как раз хорошо понимал, насколько призрачным может быть «слово Божье». — Если честно, я уже давно не делал этого… Не стоял перед прихожанами в красивой сутане и не говорил им лидрезийские наставления, — не оборачиваясь, откровенно произнёс Кихён и голос его прозвучал предельно тоскливо. — Просто сделай это, — мягко откликнулась я, а потом добавила более уверенным тоном: — И не волнуйся, я буду рядом. Если хочешь, могу тихонько постоять у тебя за спиной. Кихён помолчал секунду-другую, и за это время у меня сложилось впечатление, что он борется с собой: сомневается, стоит ли идти со мной на такое тонкое, но немаловажное сближение, которое потом ему по любому аукнется. — Спасибо, я буду тебе благодарен, — наконец, проронил он и незамедлительно вышел на улицу, навстречу гудящей толпе. Люди тут же притихли, затаив дыхания, в ожидании речи пастора, а Молитва проделал путь от входа в храм, увитого цветами, до каменных ступеней и, остановившись на самой верхней, бросил свой острый взор вниз — на страждущих прихожан, стоявших на лестнице. Я же, как и обещала, тихонечко проследовала за своим сослуживцем и замерла в шагах пяти позади него, поставив ноги на ширине плеч и скромно склонив голову, словно телохранитель. Кихён первым делом поклонился, придерживая габор на голове, а затем поздоровался звонким голосом: — Добрэпадом сянь! — произнёс он эти слова и тут же отыскал взглядом Харам, стоящую в первом ряду бок о бок с беженцами, и максимально вежливо попросил у неё: — Будь добра, сестра Кан, стань моим переводчиком сегодня, пожалуйста. Монахиня с готовностью кивнула и аккуратно приняла из рук Молитвы тарелку с хлебными монетами. Поднялась на ступеньку выше и стала на одном уровне с временным пастором, но чуть поодаль, чтобы не перетягивать на себя внимание. Слышалось отдалённое пение птиц, и солнце уже наполовину село за горизонт, лаская зрение прощальными лучами, когда Кихён после вынужденной паузы взмахнул широкими рукавами и нараспев, мелодично заговорил: — Оми якшталава виа хасэм, вениверсо морис адм томнум ха ллегори ния Ладанхальдэр! Ани шахус пханданбальдэн ятц веновер инганмортэ адм би ковай гад… — Да спасёт ваши души, заберёт печаль и укроет от напастей наш Создатель! Если пойду долиною я смертной тени и не убоюсь зла… — чуть тише вторила ему Кан Харам, донося перевод до слушателей. Люди покачивались и шёпотом повторяли слова за священнослужителями и, уже через пару мгновений, людские голоса слились со звуками природы, составляя одну общую мелодию, завораживающую своей теплотой и мягкостью. По моей спине, не прекращая, бегали мурашки и, каждый раз, когда Молитва делал ударение на каком-либо важном слове, повышая свой красивый тембр до предела, я восторженно задерживала дыхание и не сразу могла выдохнуть. Даже голова начала кружиться от переизбытка кислорода, поэтому периодически приходилось прижимать подбородок к груди и прикрывать глаза, лишь бы не лишиться чувств из-за бурных эмоций. — Черезманос ынмальбатор халю адм труэтлим! Шахи вио радым бут! Фэйю хан амор ми харт ту виос! Ахэрла! — сердечно произнёс Кихён напоследок и на мгновение обернулся назад, чтобы убрать непослушную прядь волос, которая упала ему на лицо. В этот момент он был максимально серьёзен и сосредоточен, словно и правда решал сейчас проблемы прихожан. Наверное, именно так, религия и работает. — Силы набирайтесь люди и терпения! Память в сердце моём навсегда о вас! Придёт ваш счастливый час! Аминь! — откликнулась параллельно сестра Кан. Не успела Харам договорить, как у кого-то в топе зазвонил мобильный, глуповатый рингтон которого подозрительно был похож на тот, что стоит на входящих звонках у Минхёка. Рядовой Ю недовольно поморщился и, на мгновение сбросив с себя маску святости, цепким взглядом попытался отыскать лохматую голову Киборга. Но мелодия звонка быстро затихла, поэтому Молитва лишь осуждающе цокнул языком, качнув головой, и тут же расплылся в мягкой улыбке, вернувшись в образ священнослужителя. После прекрасной речи, Кихён принялся раздавать нуждающимся хлебные монеты, попутно озвучивая наставления или благословляя каждого лично. При этом он периодически повторял фразу на лидрезийском: «Сонум Ладанхальдэр», — что, по всей видимости, означало «Тело Создателя» по типу «тело Христово». Особо назойливых прихожан Молитва сердечно заверял: «Гад би танос чуфанлайми!», а Харам с натянутой улыбкой, будто бы не веря своим словам, но стараясь этого не показывать, переводила: «Зло не настигнет благословлённых». Так, ещё около получаса шла служба временного пастора Ю и его невольной помощницы — монахини Кан. Одежда выгодно скрывала все татуировки Кихёна, поэтому он, в самом деле, выглядел, как самый настоящий пастор. К тому же было видно, что ему нравится это дело — богослужение. Только Молитва сам порой не был уверен, достоин ли он нести в мир «слово Божье», и стоит ли ему вообще этим заниматься? А людям было всё равно, кто их благословляет — они счастливо улыбались и благодарили просто за то, что им уделяют внимание. Религия — тонкая штука. Именно такой урок вынесла я из всего, что произошло накануне.

555

Когда церковная служба была завершена, капитан Ку вместе с Воплем выяснили всю нужную информацию о туманном острове, которая могла бы пригодиться во время операции по зачистке нигмы. Как по сигналу все фриеристы засобирались обратно в лес, чтобы дождаться там второго рассвета и наконец отправиться на задание, а не торчать здесь, в восточной жилой резервации, распевая религиозные песни. Я помогла Кихёну переодеться обратно в военный комбинезон, и мы уже снова спустились вниз, к подножью храма, когда беженцы с Таро презентовали Чжухону очень трогательный подарок, заставивший рядового воина Ли пустить слезу и смущённо отвернуться. Боевой монах Джексон вывел на поводке из небольшой пристройки неподалёку ярко-рыжего тигра, шерсть которого необычайно сияла даже в сумерках. — Это последний тигр с Родины твоих предков. Ему всего год отроду, — со светлой грустью проговорил боевой монах и, потрепав горделивое животное по спине, мягко добавил: — Он твой. Тогда Вопль опустился на одно колено и потёрся своим лицом о пушистую морду зверя. Фыркнув, молодой тигр протянул лапу в ответ и брутальным голосом пророкотал: — Я не дам вас в обиду, хозяин. Теперь вам не о чем беспокоиться. — Почему он говорит такие милые вещи? — протянул Чжухон, сверкая ямочками на щеках, и в порыве нежности крепко обнял сурового зверя за шею. — Я назову тебя Мэтью, — негромко добавил парень и шмыгнул носом из-за того, что слишком растрогался. Так, в нашем отделении фриеристов появился ещё один бидектор. По всей видимости, придется построить для него вольер или небольшой домик рядом со штабом, чтобы у тигра тоже был свой дом. Не будет же он ютиться со всеми в нашей общаге? Это же практически ещё один полноценный сожитель, и для его комфортного существования бок о бок с воинами нужны соответствующие условия. Потом мы с лёгкой душой отправились в лес всей дружной командой, которая ныне включала в себя: Жана Вольжана, Сон Хёну, Шин Хосока, Ли Минхёка, Ю Кихёна, Че Хёнвона, меня, Кан Харам, Ку Ларин, Ли Чжухона со своим тигром Мэтью, Ли Пафсоль и в завершение Им Чангюна. К тому же в парже дожидались своих воинов Ан Чару и Ок Лесоль, которые встретили нас ласковыми улыбками, держа в руках подносы с обеденным перекусом. Собака Пощёчина просто поприветствовала всех фразой: «С возвращением, скоты!» — и тут же потеряла интерес к присутствующим. По мере того, как истекало время до военной операции, атмосфера в капсуле накалялась и, когда мы снова взлетели в небо, казалось, тревога уже витает в воздухе. Теперь я, наоборот, старалась отвлекаться на повседневные проблемы, чтобы не думать о масштабном зле под названием «нигма». Включила рассеиватели на перчатках и, пока они разогревались, погрузилась в свои мысли. К примеру, меня очень веселило то, что моя мини-команда теперь — это татуированный пастор и бывший охотник на тигров. Нескучно живём, Ынра! Ещё сильно раздражало поведение Хёну, потому что всем своим существом он буквально жертвовал меня Кихёну и Чжухону, и даже неоднократно просил их, чтобы они обо мне позаботились. Выходит, он распоряжался мной так, словно я его собственность: бидектор или хуже того — кукла! Конечно, было приятно, что Сомбреро всё-таки не безразлична моя судьба, и он не развлечения ради «завалил мою тушку на тренировочные маты», но лучше бы лидер сам проявлял заботу, а не делегировал меня другим бойцам. Также порадовало и позабавило то, что тигр Мэтью спокойно воспринял собаку Пощёчину, и они даже с серьёзными мордами переговорили о чём-то своём, зверином. После чего колоритные бидекторы разлеглись в центре капсулы и захрапели один громче другого. Остановив свой взгляд на Пафсоль, которая шушукалась с Вольжаном, подумала, что ей придется нелегко сегодня, потому что обезличивающий фриер нужно будет использовать слишком часто. Ведь от Фламинго зависит наша безопасность на первое время. Потом я вспомнила про предсказание Чангюна и тут же нашла парня взглядом. Бог сидел в кресле помощника пилота и оживлённо болтал с Лесоль, а Харам теперь расположилась на его месте. Надо же… рядовой Им сейчас такой беззаботный, а я со вчерашнего дня себе голову морочу. Волнение, подобно тугому обручу, постоянно сковывает мне горло и есть ощущение, что скоро я окончательно задохнусь. Неужели так, теперь будет всегда? Наверное, я настолько напряглась и сжала кулаки до побелевших костяшек, что это заметили Хосок и Минхёк, сидящие по обе стороны от меня, — они оба удивительно синхронно спросили: — Ты в порядке? Сложно было ответить сразу, да и к тому же возникло сомнение, стоит ли посвящать в свои проблемы сослуживцев и, особенно, рассказывать им про слова Чангюна. Но ребята смотрели на меня так участливо, что я всё-таки пересилила себя и задумчиво попыталась объяснить: — Рядовой Бог предсказал мне кое-что… Не знаю, как теперь быть и чего ожидать. Его пророчества всегда сбываются? Можно, ему верить? — Ну, сколько мы служим вместе, Чангюн всегда производил впечатление очень разумного и рассудительного человека. Его способность немного пугает, но она же и позволяет доверять ему больше, чем другим, вот увидишь, — чуть пригнувшись ко мне и взявшись рукой за подбородок, поделился своим мнением Хосок. — Да, рядовой Им очень надёжный, — Минхёк сощурился и, закусив нижнюю губу, покивал головой. — Но он, должно быть, самый большой грешник среди нас. Ты же знаешь, что из-за него исчезла целая планета? — Ты сейчас шутишь?! — вздрогнула я и так резко развернулась в сторону Киборга, что у меня заныла шея. — Вовсе нет, — вместо Минхёка продолжил Сосок. Тогда я повернула голову вправо и специально подставила ухо, чтобы не пропустить ни единого слова. — Мы все знаем немного, но и этого достаточно, чтобы обрисовать ситуацию. Родители Чангюна известные учёные-нанотехнологи. Пару лет назад они вместе с «Центром исследований «КосмоАрфа» обнаружили жизнь на одной из планет и высадились на ней вместе со своим сыном, чтобы ознакомиться с местной флорой и фауной. Говорят, семья Имов прожила на чужой земле около года, а потом они просто сбежали с той планеты, попутно её уничтожив. Никто не знает случайно или специально, но Чангюн именно с тех пор изменился. Сплетники злословят, считая, что Имы воспользовались чем-то с той планеты, и оно сделало их сверхлюдьми. Я же думаю, родители Бога хорошие люди и не могли навредить сознательно. Скорее, здесь дело в науке, в которой я совсем не разбираюсь, поэтому в это всё и не лезу, — поведал Хосок и сжал мою ладонь в своих сильных руках, выражая поддержку. — Полностью с ним согласен, — с важным видом подытожил Минхёк и надул губы для убедительности. Думаю, Киборг был немногословен из-за того, что он всегда находится в лёгком ступоре перед военной операцией. Конечно же, я доверилась мнению своих сослуживцев, но легче на душе от этого не стало. Ведь если Чангюн сверхъестественно компетентен, то мне действительно грозит беда… Как-то очень быстро пришло время надевать фликлинья, потому что всё уже было оговорено, бомбы на остров — сброшены, обезличивающий фриер применён, и пришёл час фриеристов! Каждый воин помог своему соседу удобно подготовить округлые лопасти к полёту. К примеру, Кихён натянул крылья на спину Чжухону, и тот, забавно похлопав ими, немного нервно произнёс: «Ю-ху! Теперь я, как настоящая пчела!» За моими же фликлиньями проследил Хосок, и я осталась за себя спокойна, потому что он не менее надёжен во всём, что касается военной подготовки, чем сержант Сон. В итоге, команда крылатых фриеристов в полной боевой готовности выстроилась перед главнокомандующей. Но за пару минут до прыжка в неизвестность капитан Ку изящно сложила руки на груди и задала воинам обескураживающий вопрос: — Кто хочет прыгнуть первым и повести второе отделение в бой? Может, есть желающие, помимо меня? Я готова уступить. Не знаю, чем руководствовалась Ларин, когда произносила эти слова, но я, недолго думая, взметнула руку вверх. У меня вдруг появилась железная уверенность в том, что этот поступок направит мою судьбу в правильное русло. — Я хочу! — воскликнула с вызовом и вышла вперёд. — Нет! Она ещё не готова! — Сомбреро внезапно воспротивился моему желанию и тоже сделал шаг навстречу командующей, поравнявшись со мной на одной линии. Мужественно расправив плечи, он добавил: — Рядовая Фу новобранец и ещё плохо управляет фликлиньями. Она была моей ученицей, и я заявляю, что её нельзя пропускать вперёд! — категорично отчеканил он, смерив меня пристальным взглядом, в котором читалось осуждение. На шее лидера даже отчётливо забилась жилка — так он взволновался. — Но я хочу! — возмутилась в сердцах, обращаясь только к капитану Ку, и тут же осеклась, потому что почувствовала, что мой голос прозвучал не совсем подобающе для воина. Он зазвенел, как у капризного ребёнка, которому не хотят покупать желанную игрушку. Ларин же поступила мудро. Спокойно взвесив полученную информацию, она произнесла с одной стороны по-дружески, но с другой — очень холодно: — Хёну, ты не можешь опекать её вечно. Просто поверь в свою ученицу и позволь ей расправить крылья. Если хочешь, можешь прыгнуть вторым, следом за ней. Тогда проконтролируешь полёт новичка лично. — Командующая донесла свою точку зрения, чётко выговаривая шипящие звуки, а затем взглянула на меня по-бунтарски возвышенно и отдала команду: — Прыгай, Ынра! — Ларин, послушай меня, мы знаем друг друга сто лет! Это не моя прихоть… — затараторил сержант Сон и со всей страстью снова начал переубеждать капитана Ку, подойдя к ней поближе. Статная фигура лидера и, в первую очередь, его мускулистые руки, в этот момент были очень напряжены. А я решила не слушать дальнейший разговор своих командиров, ведь мне уже дали разрешение на прыжок. Явственно ощущая то, как на меня устремлены напряжённые взгляды сослуживцев, я удивительно спокойным шагом подошла к раздвижной двери паржа. Около неё, удобно привалившись к железной стене, стояла Ок Лесоль. Она приготовилась отслеживать прыжок каждого фриериста, предварительно переключив капсулу в режим автопилота. Губы девушки были изогнуты в иронической усмешке — она будто понимала, почему мне приходится идти на этот отважный и немного отчаянный поступок. — Надеюсь, я не разобьюсь вдребезги! — бодрым тоном обращаюсь к нашему виртуозному механику. — Нет, конечно, ты не можешь, — с выражением отвечает светловолосая девушка, легонько пожимая плечиком. — Я обязательно должна научить тебя мастерски управлять паржем, так что мы скоро встретимся! — с абсолютной уверенностью добавляет она, игриво указывая на меня пальцем. — Точно! — дерзко вскидываю подбородок и, натянув очки на глаза, восклицаю: — Тогда открывай дверь! Лесоль тут же осуществляет мою просьбу и, когда, порыв ураганного ветра ударяет нам обеим в лицо, начинает предварительный обратный отсчёт, но я, как и всегда, ненавижу ждать в такие моменты, поэтому делаю шаг в неизвестность намного раньше, чем требуется. Ощутив тотальную пустоту под ногами, сначала теряюсь и каменею от ужаса. Моё сердце тут же уходит в пятки, так как с первого раза не получается совладать с механизмом на лямках. Волосы хлещут в лицо, а пальцы задеревенели и не хотят слушаться. Сначала неловко, но метко ударяю по клавишам, и только на двадцатой секунде мне удаётся сконцентрироваться. Тогда, наконец, включаюсь в процесс полёта и с чувством восторженной радости и гордости за себя барабаню по клавишам с такой силой, что фликлинья буквально свищут за моей спиной! Земля острова перестаёт приближаться фантастически быстро, потому что я начинаю плавно скользить по воздуху, словно невидимые рельсы направляют моё тело в нужное направление. Чтобы проследить за процессом, оборачиваюсь назад и наблюдаю за тем, как шустро порхают мои крылья. Да их практически не видно! Так бывает, когда смотришь на винт включенного вентилятора — его лопасти в момент работы практически незаметны. И вот подо мной простирается поле без единого деревца. Понимаю, что пора, и начинаю идти на посадку. Я сумела! Так-то! Этот дерзкий полёт — моё первое личное достижение на службе! Мне удалось приземлиться достаточно мягко: вовремя поджав ноги к груди, я коснулась ступнями травянистой земли и по инерции пробежала несколько метров вперёд. Увидев вдалеке невзрачное поселение, принялась разглядывать невысокие здания, среди которых очень быстро заметила клубы зловещего тумана. Конечно же, бомбы не могли уничтожить всё под чистую… Затем обернулась назад, потому что услышала непривычно резкий крик Хёну. Он тоже только-только приземлился и бежит следом, выкрикивая несусветные ругательства: — Какого кнахта это было?! Зачем рискуешь, дура?! Лучше бы мне врезала по морде, камикадзе хренова! Вот доберусь до тебя и выдеру, как следует!.. С улыбкой пропустив мимо ушей возмущение Сержанта Сон, я проследила за тем, как главнокомандующая Ку тоже идет на посадку, а за ней Вопль, Молитва и Подушка касаются ногами земли. Тогда снова перевела взгляд на туманный город — он словно замер в ожидании того, что его скоро очистят от зла, и решила идти в атаку. Пока Хёну не нагнал меня и не принялся отчитывать, вскидываю руку вверх и с громким кличем «не сгинуть в тумане» на всех парах устремляюсь вперёд, подобно бесчувственному гладиатору. Мчусь так быстро, что ноги, кажется, не касаются земли. Потом на бегу выхватываю рапиру из ножен и крепче сжимаю электро-кастет в левой ладони. Ветер свистит в ушах, рассеиватели на перчатках шумят не меньше, кровь стучит в висок, словно туда вгрызается сверло, а сердце бьётся не хуже набата. Вижу, как на левом фланге точно также атакует ещё одно отделение фриеристов. Через время останавливаюсь и поджидаю свою команду, чтобы в нужный момент повести её в бой. Наблюдаю то, как все мои друзья со свирепыми и мужественными лицами по стечению обстоятельств бегут в шахматном порядке. Тотчас же понимаю: сейчас Я королева этой игры! Спасибо, мудрой командующей Ларин, что позволила мне избавиться от комплексов и стать ведущей фигурой в предстоящем бою. Ведь прямо сейчас — я изменилась. Чувствую, с сегодняшнего дня никому не будет пощады: ни клонам, ни моим неудавшимся парням и любовникам… ни моему треклятому отцу! Я и так слишком много думала о мужчинах, ведь всё-таки живу рядом с ними. Теперь пусть они подумают обо мне!

Вот так, изменяются люди…

555