666
Раздражающий химический запах медикаментов и отдалённый грохот цепей по полу. Вакуум в ушах, горечь во рту, ломящая боль в спине и режущая — в затылке. Мёртвые не чувствуют себя так, верно? Разве что они попали в ад, и их жарят на медленном огне. Выходит, я жива и мне нужно проснуться. Ну, же! С тяжёлым вздохом открываю глаза и тут же морщусь из-за противного спазма в висках. Издаю натужный стон и веду головой по сторонам. Обнаруживаю, что меня закинули на плечо, как полотенце перед умыванием, и несут по длинному ярко освещённому коридору. С каждым тяжёлым шагом великана моя голова и безвольно болтающиеся руки покачиваются из стороны в сторону, как у шарнирной куклы. Сделав усилие, приподнимаюсь всем телом так, чтобы не заметил мой похититель, и оцениваю обстановку: только теперь осознаю, что по обеим сторонам узкого прохода находятся решётки, к которым заинтересованно прижались люди — они также озадаченно смотрят на меня в ответ. Десятки прищуренных или испуганных, широко распахнутых глаз сейчас прикидывают кто я, и какой буду для них соседкой? Лица пленников не чумазые, одежда на них не грязная, напротив всё кругом слишком чистое, даже стерильное, сверкающее сверхъестественным блеском. Хочется прямо сейчас взбрыкнуть, спрыгнуть на пол и убежать, куда глаза глядят, пока меня не заперли в одной из таких клеток, но это было бы слишком рискованно и не предусмотрительно. И пусть тревога нарастает во мне с каждой секундой, отдаваясь стуком сердца на уровне горла, стараюсь не думать об ужасах заточения и опытах над людьми, расчётливо продумывая план бегства. Электро-рапиру я выронила, фриера тоже нет на поясе, иначе бы он давил мне в бок. По итогу, теперь в бою можно применить только подручные средства: ложки, дужки от очков, ножки от стульев… Пока медленно прокручиваю в голове список острых предметов, которыми можно ранить великана, мой взгляд бессознательно останавливается на мальчишке лет четырёх — он, сочувственно опустив кончики губ вниз, смотрит вслед идущему верзиле и провожает меня жёлтым блеском своих опечаленных глаз. Так, стоп! Неужели это тот самый мальчик со сцены?! Получается, дети не смогли спастись? Или не сбежал только этот ребёнок? Тогда, что с остальными? И как там Пафсоль с Минхёком? Они ранены? Убиты?! Сидят сейчас в клетках или помчались доложить о случившемся в штаб?! Что же произошло?! Волнение ледяной волной накрыло меня с такой силой, что даже защемило в груди, словно там закоротил провод, вследствие чего произошло короткое замыкание. Трезвые мысли разом вылетели из головы — их вытеснил тотальный страх, как затвердевающая сталь, разливающийся по жилам и кровеносным сосудам, порабощая всё моё существо. Вот в таком оглушенном состоянии трёхметровый однорукий мужик занёс меня вовсе не в клетку, а в отдельную комнату в конце длинного коридора. Словно бездыханный труп, бросил моё задеревеневшее тело на широкую кушетку в центре помещения и, прошаркав обратно к выходу, прикрыл за собой дверь с характерным механическим щелчком. Какое-то время я не могла пошевелиться, отказываясь верить в происходящее. Слёзы горечи, бессильной злобы и досады потоками струились по щекам, потому что один единственный вопрос вспарывал мне мозг: «Как я, дочь своего отца и фриерист, служащий в армии, вообще оказалась в такой ситуации?!» Хотя, постойте, как раз только такая неумёха, возомнившая себя невесть каким воином спасения, и могла попасться в лапы контрабандистов. Нечего теперь разводить нюни — нужно как-то выбираться, учась на своих ошибках. Тем более, я служу с очень крутыми бойцами в одном отделении. Они уж сумеют выследить наёмников и вытащить меня отсюда. Один только Хёнвон — Правитель мафии, на минуточку! Хёну лучше не видеть в гневе, Чжухон вообще бегает по стенам, а Кихён одними только ругательствами кого угодно может уложить на лопатки. Хосок жонглирует огнём, Чангюн лично уничтожает планеты, Пафсоль самая смышлёная девчонка на свете, а Минхёк любого обведёт вокруг пальца. Так что мне нельзя терять самообладания и оптимизма. Нужно держаться! И первое — разумное, что я наконец сделала — это поднесла руку к лицу. Не такой яркий, как в коридоре, тусклый комнатный свет, наоборот, ещё лучше позволил рассмотреть ктол на моём среднем пальце — он светился даже не красным, а всего лишь грязно-жёлтым цветом. Значит, всё не так уж и плохо: моё тело, конечно же, пострадало, но не находится в критическом состоянии. Буквально запретив себе паниковать, я медленно пошевелилась и осторожно осмотрелась. Из-за малейшего движения затылок снова прорезала тупая боль. Зажмурившись на долю секунды, шумно выдохнула и медленно сползла с кушетки. Держась за поясницу, прошлась по комнате, анализируя мельчайшие нюансы интерьера. Тогда моему взору открылась полупустая комната в зеленоватых тонах. Ни стульев, ни шкафов здесь нет. Только маленький умывальник в углу, рядом с ним унитаз, в центре помещения кушетка, с которой я встала, над ней лампа, свисающая с потолка на длинном шнуре — и это всё. Не видно никаких лишних предметов. К примеру, оружия для пыток, книг, журналов или банальной посуды. Даже окна отсутствуют, как в палатах для психбольных. Вот только стены не мягкие, а самые обычные. И, главное, не понятно, нахожусь я под землёй, на её поверхности или в воздухе. Не слышно никаких посторонних звуков, кроме того самого, отдалённого грохота цепей, который, кажется, меня уже преследует. Остаётся только набраться терпения и дождаться моих похитителей, чтобы выяснить чуть больше информации. Смотря фильмы про маньяков, я раньше всегда удивлялась, почему главные герои необдуманно лезут на рожон: сразу же, как только очнутся, бросаются на мерзавца или сбегают в тот момент, когда нужно затаится и выждать в темноте, где-нибудь под кустом, а не ломиться на таран, чтобы потом снова быть пойманной и закованной в еще более увесистые кандалы. И вот мне самой представился случай почувствовать себя пленницей на практике и проявить сноровку в нужный момент. Нельзя вести себя глупо, следует продумывать каждый шаг. Присаживаюсь на корточки, чтобы поближе рассмотреть пол — мало ли, может где-то завалялась ручка или скрепка — именно в этот момент за дверью слышатся шаги. Забыв про боль в спине и затылке, тут же вскакиваю на ноги и бегу к кушетке. Падаю на неё ничком, приняв максимально расслабленную позу, и замираю так, в ожидании долгожданного посетителя. Из-под ресниц вижу, как дверь аккуратно приоткрывается, и теперь более отчётливо слышится лёгкий стук каблучков не вонючего бородатого наёмника — ко мне в комнату деловито зашагивает изящная девушка. Должно быть, медсестра?.. Когда она подходит ближе и останавливается где-то в метре от меня, волнение снова горячим жаром приливает к лицу, а сердце непокорно ускорят свой темп. Стараясь дышать очень размеренно, концентрирую внимание на одежде своей посетительницы: на ней халат бледно-мятного цвета и коричневые колготы. К тому же от девушки исходит странный звук — так обычно трещит трансформатор, находящийся под высоким напряжением. — Можешь не притворяться. Датчик движения и камера уже дали знать о том, что ты очнулась, — мягкий, будто мурлыкающий голос, заставляет вздрогнуть. Ну вот, хотела быть ловкой и внимательной, но уже успела сглупить. Конечно же, нужно было сразу проверить, есть ли камеры в помещении. Век живи — век учись! С досадой приоткрываю глаза и снова замираю от увиденного. На меня немигающим, бархатным взглядом, словно синтетический робот, уставилась светло-русая девушка. Её средней длины волосы прямым каскадом ниспадают на заострённые плечи. Открытое, мраморное лицо с широким лбом не выражает ничего, лишь маленькие красные губки искривлены в еле-заметной усмешке. На голове у незнакомки странный прибор — это похоже на железные беличьи ушки, вокруг которых мерцающими молниями трещат сгустки энергии. Ещё более чудно то, что на плечах у неё, подобно крошечному ангелу и бесу, сидят два котёнка — серый и белый. И, в завершение, совсем уж дикость: в руках подозрительная медсестра держит ещё одну, искусственную, всю в прожилках и микросхемах руку с покорёженными пальцами. Честное слово, увидев всё это, я дара речи лишилась! Наверное, даже однорукий мужик не ввёл бы меня в такой ступор, как эта ушастая чудачка. И пока я переваривала информацию, девушка продолжила со мной общаться, очевидно, ощущая себя абсолютной хозяйкой ситуации. — Сразу предупреждаю, не стоит на меня нападать, иначе сделаешь себе больно, — взмахнула она поддельной конечностью как дирижёр. — Я не просто так оторвала руку манекену и пугаю ею людей. Это пульт, который может заставить тебя сделать всё, что угодно. — Кто вы, и зачем вам заставлять меня что-то делать? Я воин спасения. У вас будут неприятности, — сухо отчеканила, решив сразу же припугнуть своего врага. — Моё имя — Юн Тани. Я учёная-нанотехнолог. Занимаюсь исследованием нигмы, а также тестированием новейших технологий перед их выходом в эксплуатацию, — равнодушным тоном протянула ушастая, чинно сложив изящные руки на груди. — Мне не важно кто ты, откуда и как тебя зовут. Если ты сюда попала, у тебя есть только два пути. Первый — стать расходным материалом для опытов. Второй — предложить вместо себя кого-то другого. То есть, если ты назовёшь имя и место нахождения человека, который мог бы заменить тебя на операционном столе, тут же будешь свободна на все четыре стороны. — Не густо, — хмыкнула, стараясь храбриться, и даже приподнялась на локтях, чтобы держаться более уверенно. Хотя сердце, так и норовило выпрыгнуть из груди. — Получается, я могу быть только трупом или предательницей. А третий вариант добавить, никак нельзя? — вскинула брови, ожидая услышать хладнокровный ответ от Тани. Только вместо неё заговорили котята, которые и так силились встрять в разговор, но переминались с лапки на лапку, должно быть, побаиваясь гнева хозяйки. И вот серый бидектор не выдержал, нахмурил маленькую мордочку и надменно высказался: — Тоже мне, расходный материал чего-то требует. Третий вариант ей подавай, ха-ха! — Конечно, она тоже человек и хочет жить! — не согласился белый котёнок и даже ради спора высунулся из-за шеи учёной Юн, чтобы высказать своё мнение прямо в морду ворчливому оппоненту. — Хочет-перехочет, — крякнул серый комочек. — Готов поспорить, эта Шкура и пару дней не продержится. — С чего ты взял? Может она ещё нас удивит и вообще не сдохнет, — упрямо выставил лапу в сторону белый бидектор. — Пф! Знаю, как они не сдыхают… Уже на следующий день слюни пускают и домой, к маме, просятся, — коварно оскалился маленький ушастый бесёнок. — Стресс! Сигнал! Ну-ка затихли оба! — не выдержала Юн Тани, хлопнув в ладоши. Котята тут же показательно насупились и замолчали. — Я считаю, нужно быть вежливой даже со смертниками, — тоненько хохотнула она, пожав плечиками. — Поэтому, соблюдая протокол, ещё раз спрошу, есть ли человек, который может заменить тебя? Для начала, просто назови имя. Наше общение протекало в таких вежливых тонах, что я даже немного расслабилась, правда, понимала, что это обманчивое ощущение. — Вот так, просто? Взять и обречь на смерть кого-то другого? — я села на кушетке и свесила ноги вниз. — Конечно. Разве своя жизнь не дороже чужой? — с философским подтекстом спросила Тани. — Я так не считаю, — коротко качнула головой в ответ. — Ну и зря, — настороженно вымолвила учёная Юн, взглянув на меня исподлобья своим бархатным взглядом. — Я не стану называть никаких имён, — повторила с абсолютной уверенностью. — Ясно, — шевельнула красными губками девушка и сделала шаг назад. — Что — ясно? — напряглась я всем телом и даже сжала кулаки. — Значит, будем по-плохому, — печально выдохнула Тани. Сию же секунду я хотела ринуться ей навстречу, но учёная снова взмахнула искусственной кистью, резко прочертив в воздухе молнию. Тогда поддельная рука, к моему ужасу, ожила, захрустела, задвигала пальцами, показывая неведомые жесты, а я так и не успела вскочить на ноги, потому что всё моё тело пронзила острая, терзающая, режущая, нестерпимая боль. Каждый сустав будто вывернулся в обратную сторону, мышцы натянулись до предела, сосуды лопнули и заполонили кровью все мои органы, а воздух в лёгких кончился за одно мгновение. Извиваясь в немыслимых конвульсиях, я опрокинулась обратно на кушетку, ничего не видя и не слыша, забыв о том, с кем говорила, как сюда попала и зачем на свете родилась. Не знаю, сколько длилась эта пытка, но стоило мне очнуться, я сразу же пришла в себя, словно меня и не истязал никто. Сообразив, что медсестры больше нет в комнате, поспешно бросилась с кровати и тут же подвернула ногу, потому что тело затекло и сходу не смогло мне подчиниться. Ощутив совсем лёгкую боль по сравнению с той, что испытала минутой ранее, я раздражённо фыркнула и похромала к запертой двери. Подскочила и начала судорожно колотить по ней, требуя возвращения учёной Юн. Колотила и колотила по железной поверхности до тех пор, пока не сбила костяшки в кровь — это была вспышка ярости вперемешку с тотальной беспомощностью. Я не могла, не собиралась мириться с тем, что мои часы сочтены. Не хотела провести их в заточении, поэтому сопротивлялась из последних сил, но очень быстро поняла, что всё бесполезно. Когда же тряпичной куклой повалилась на пол и завыла, как дикий зверь, загнанный в клетку, где-то там, за пределами моей видимости, Юн Тани опять взмахнула своей искусственной рукой. И я повторно забилась в агонии, только теперь сопротивляясь — подметая волосами пол, пуская слюни, обливаясь горячими слезами, но упорно стараясь не забыть о том, что я: Фу Ынра, дочь генерала правящей партии, истогид, фриерист, воин спасения, просто девушка — лабораторная крыса.666
Боль — вы, по-настоящему, в курсе, что это такое? Теперь я знаю все её оттенки и разновидности. Она может быть ноющей, тупой или мучительно непрекращаемой; также внезапной, угасающей или даже поступательной. Её можно испытывать бесконечно долго, пока ты жив и вообще что-то чувствуешь. Особенно пугает и сводит с ума, когда не видишь того, кто тебе причиняет вред, и не представляешь в какой момент он снова тебя настигнет. Всё минувшее время, а я не знаю, сколько уже прошло, на меня не надевали никаких приборов, не наносили увечья оружием — они терзали моё тело и разум удалённо. Очевидно, преступникам доставляет удовольствие держать свою жертву в неведении. Трудно перечислить всё, испытанное мною, но есть и то, что в голову приходит сразу. Выламывание суставов, защемление нервов? Ой, да это детский лепет! По-моему, я родилась с такими ощущениями. Куда хуже, когда кожа горит огнём или в тело вонзаются тысячи игл — понарошку, конечно, но твой мозг думает, что взаправду. Бывало, меня не покидало чувство, что я обязательно упаду, даже если слегка пошевелюсь или сделаю хотя бы шаг — это всегда превращалось в навязчивую идею и выливалось в панические атаки. Иногда приходилось страдать от невыносимо шума или опасаться, что я вот-вот лопну, прямо, как воздушный шарик, который надувают до предела. Накануне вот, просто открыла глаза и оказалась совершенно парализованной, не могла даже пальцем пошевелить, но очень хотелось, будто мне дали команду: «Двигаться!» Случалось и такое: неведомая сила заставляла снять с себя рубашку, привязать её к люстре, забраться на кушетку и повеситься. Свет мерк в моих глазах, но потом я снова целая и невредимая оказывалась лежащей на полу. После чего снова снимала с себя рубашку, делала петлю из её рукавов, опять вешалась — и это длилось бесконечно долго, как день сурка. Но самое невыносимое — когда нечто инородное ползает под кожей. В такие моменты я страшно паникую, неистово верещу и хочу выброситься в окно, но вот ирония, его не предусмотрели в моей тюремной камере. Ах, сколько раз мне доводилось корчиться на многострадальной кушетке до тех пор, пока моё бунтующее тело не привязывали к ней ремнями. Я полежала, наверное, на каждом её краю, скрутившись калачиком, совсем как малый ребёнок. Правда, намного чаще жалась по углам, валялась на полу, билась головой о стену. Порой просто шаталась по комнате и кричала во все горло с разной частотой и периодичностью, шептала себе под нос молитвы и любые приходящие на ум слова, которые могли бы отвлечь от пытки и вселяли слабую надежду на спасение. Вообще, к моему удивлению, оказалось, что в полупустом помещении всегда можно найти, чем заняться. Бесчисленное количество раз я вспоминала Хёну, его сильные, надёжные руки и настойчивые губы. То, как было с ним спокойно и приятно проводить время: беспечно смеяться, учиться чему-то новому и просто быть собой. И тот день, когда командир неожиданно разжёг огонь в моём сердце, когда захотелось отдаться ему без остатка, после чего он жестоко отверг меня и потом смотрел этим своим растерянным, печальным взглядом. Ах, дорогой мой Хёну, как бы я хотела сейчас прижаться к твоей сильной груди, крепко-крепко зажмурить глаза и забыть про все те бесчисленные страдания, которые мне доводится испытывать. Уверена, размеренный стук твоего сердца излечил бы мои раны. Теперь достаточно уставиться в одну точку и, честное слово, я вижу, как немое кино, всё то, что происходило между мной и сержантом Сон: наши изнурительные тренировки, лёгкое общение и тот головокружительный секс… Частенько я тоскую по армейским подругам, по своей Белке, задаюсь вопросом, всё ли в порядке с Минхёком и Паффи? Ещё иногда передо мной, как настоящий, возникает образ Чангюна — он сияет своими сверхъестественно белыми глазами и еле-заметно шепчет зловещие слова предсказания. Неужели оно сбылось? Там было что-то про привкус пустоты, про онемение бесцельного существования и бездонную яму… По-моему, именно это со мной и случилось. Остаются только воспоминания — они точно, как слои паутины в моём воспалённом сознании, поэтому я часами думаю-думаю-думаю… К примеру, о своей мини-команде. Возрождаю в голове настойчивый образ Чжухона, звучание его мягкого, приятно шелестящего (натурального, не притворного) голоса, его ребячливый, чистый смех и такие горячие объятия. Как же он постоянно мило пытался заявить о своих чувствах! Теперь я часами думаю о теплоте, с которой Хони ко мне относился, хотя и дразнил постоянно. Впрочем, как и Кихён… И тут возникает вопрос: почему мысли об этом парне у меня всегда сопряжены с бурными эмоциями? Стоит вспомнить пронзительный, испытующий взгляд и колкие слова Молитвы, а потом внезапную смену его настроения, когда он неожиданно принимался обо мне заботиться и помогал даже в мелочах, — я тут же выхожу из себя и раскочегариваюсь на пустом месте. Кихён буквально возвращает меня к жизни при одной только мысли о жаркой перепалке с ним! Появляется неудержимое влечение к этому пылкому парню, желание к нему прикоснуться, так же, как хочется обматерить его и дать хорошую затрещину. Неужели даже при смерти я буду представлять лисью физиономию рядового Ю и думать о том, что было бы, если бы он не стал встречаться с Ильной?! Вот, честное слово, Хёнвона на меня не хватает! Думаю, он сумел бы одной меткой фразой вправить мне мозг и развеять все иллюзии насчёт Молитвы. Да, уверена, мой добрый друг Правитель многое бы сделал, если бы только знал, где я нахожусь… Но, кажется, никто не в курсе, куда утащил меня однорукий. Хотя есть, конечно, сомнение, ищут ли вообще ребята свою сослуживицу? Может, давно махнули рукой? Значила ли я для них хоть что-нибудь, или слишком переоценивала свою персону? Боюсь, мне уже не суждено узнать правду. Сначала я надеялась на спасение. Старалась считать часы, потом минуты, секунды… Пока совсем не потерялась во времени. Теперь только ктол позволяет хоть немного контролировать ситуацию и, что удивительно, он практически всегда мерцает синим цветом — это приводит к мысли, что всё происходящее не реально и является плодом моего воображения, именно поэтому немыслимые пытки истязают лишь разум, не нанося вред телу. Тогда почему я до сих пор не сошла с ума и соображаю трезво? Неужели мой организм такой стойкий? Подозреваю, учёная Юн всё контролирует и могла бы ответить на многие вопросы, но предпочитает держать в неведении. Да и Тани редко появляется в моей комнате: захаживает только с миской еды в руках или проверить моё состояние. Но есть и то, в чём девушка слегка переменилась. Если ранее её идеально чопорное лицо не выражало никаких эмоций, теперь она часто хмурится и спрашивает: «Ну что, уже надумала озвучить имя того, кто тебя заменит?» Я всякий раз отрицательно качаю головой, поэтому учёная уходит в ещё более задумчивом и отстранённом состоянии. Ну, а чего она хочет, разве я могу кого-то обречь на подобные пытки? Тем более своих близких знакомых? Да хоть совершенно посторонних людей! Ведь даже мой отец, которого я порой ненавидела всей душой за его бессердечность и холодность, однозначно не заслуживает таких страданий. Плавное течение моих мыслей прервал необычный звук — где-то отдалённо заиграла старинная, вязкая мелодия. Я сидела в углу и, уронив голову на колени, измождённо дремала, блуждая в своих воспоминаниях, но тут заинтересовалась… Резко распахиваю глаза и не вижу ничего, кроме темноты, а это что-то новенькое, если на сей раз меня лишили зрения. Шаря пальцами по полу, отползаю в сторону — поближе туда, откуда слышится музыка. При этом максимально стараюсь не нервничать. Подумаешь, в соседней комнате кто-то включил граммофон! Что тут удивительного? Но липкий страх все равно потихоньку порабощает моё сознание, подобно мрачной вуали, наползающей на лицо: кровь приливает к щекам, уши начинают гореть. В надежде отогнать неприятное наваждение, прижимаюсь к контрастно-холодной стене и прислушиваюсь. Сначала просто улавливаю ритм песни, немного расслабляюсь и пытаюсь вспомнить, где же я её слышала? Но потом в мелодию вплетается инородный звук, словно публика подключилась к концерту и похлопывает в ладоши… Секунда промедления, и я в суеверном ужасе отшатываюсь назад, потому что понимаю, что это не аплодисменты, а кто-то или что-то бегает по стенам! Шлёп-шлёп-шлёп — быстро передвигаются конечности по гладкой поверхности. Временно затихают, а затем с новой силой шлёпают, приближаясь всё ближе и ближе, заставляя меня покрываться мурашками и трястись мелкой дрожью. Как заведённая начинаю кружиться вокруг своей оси и шугаюсь из стороны в сторону, пытаясь предугадать приближение «монстра», но, кажется, пугающие звуки теперь исходят отовсюду. В панике шумно дышу с приоткрытым ртом и пытаюсь проморгаться, но зрение упорно не возвращается, заставляя допускать, будто я ослепла навсегда. А потом моё сердце делает болезненный кульбит, норовя выпрыгнуть из грудной клетки, потому что совсем рядом шуршит очень знакомый голос: — Ынра, иди за мной, я помогу тебе выбраться, — заговорщически обращается ко мне никто иной, как Ли Чжухон. Тут же замираю на месте, словно меня окатили ледяной водой, и, наоборот, теперь боюсь пошевелить даже пальцем. — Эй, слышишь, Пушка? Скорее, двигай сюда! У нас мало времени, — опять призывно шепчет Вопль. — Я ничего не вижу, — несмело отзываюсь и тут же жалею, что подала признаки жизни. Темнота и неизвестность приумножают мой страх, а богатое воображение совсем не играет на руку. Мне представляется огромный паук или таракан, но уж точно не долгожданный сослуживец. — Не волнуйся, я выведу тебя на свет. Просто посмотри в правую сторону, — просящим тоном уговаривает Хони. Затаив дыхание, медленно-медленно поворачиваю голову, куда было сказано, в очередной раз моргаю и действительно обнаруживаю тусклый свет, льющийся из крошечного окошка практически под самым потолком. Расслабленно выдыхаю и даже мягко улыбаюсь, а затем снова настораживаюсь, ведь в комнате не было окон! Тогда откуда взялось это?! — Быстрее-быстрее! Поторапливайся, — уже настойчиво требует голос. — Там стоит стул, забирайся на него! Каждый шаг делаю, словно на эшафот, и умом понимаю, что ситуация слишком подозрительная, но продолжаю двигаться на свет. Наверное, просто хочу увидеть лицо Чжухона, даже если это очередная галлюцинация. Всё ещё на ощупь становлюсь на мягкое сидение стула, приподнимаюсь на носочках и вытягиваюсь всем телом, чтобы как можно ближе придвинуться к зарешеченному проёму. Уже чувствую, как солнце бьёт мне в лицо, но вижу его очень смутно. И тут, как по щелчку, ко мне возвращается зрение. От неожиданности вздрагиваю и хватаюсь за железные прутья, чтобы не упасть из-за внезапного головокружения. При этом, глядя в окно, наблюдаю чистое поле и чудесный оранжево-голубой закат. Буквально высунув нос наружу, вдыхаю чистый воздух и тонкий запах свежескошенной травы. Ах, как же хочется на волю! Потом скашиваю глаза влево и фиксирую там движение — что-то тёмное прильнуло к стене и выжидает момент. Умудряюсь даже чуток подтянуться, чтобы получше разглядеть происходящее, но тут же застываю, как каменное изваяние, — цепенею от страха. Там действительно в чёрном костюме находится Чжухон. Только он изогнулся в сверхъестественной позе: буквально стоит на мостике, вывернув руки и ноги в обратные стороны, словно кузнечик, и с коварной улыбкой на лице поворачивает голову вокруг своей оси. И как только наши взгляды пересекаются — Вопль снова начинает шипеть в мою сторону: — Ссскорей-ссскорей… На том сссвете тебя уже заждалисссь… Услышав эти слова, отшатываюсь обратно в комнату, да с такой скоростью, что чуть не падаю со стула. Отбегаю как можно дальше от окна, но сверхъестественно зловещий голос Чжухона преследует меня и здесь. Тогда снова забиваюсь в угол и, скрутившись там калачиком, как трусливый зародыш, крепко зажмуриваю глаза и плотно прижимаю ладони к ушам. Таким образом, стараюсь изо всех сил делать вид, что меня нет, а мой пугающий гость продолжает бегать по стенам, предлагая мне любезно и в разных формах свести счёты с жизнью. И то тут, то там, совсем уж в неестественной тональности, переходящей в отдаляющееся эхо, повторяет своё имя: — Хони… Хониии… Хаааниии… Не знаю, сколько времени я пролежала, моля Бога о том, чтобы вся эта чертовщина прекратилась, но поддельный Вопль ещё долго пытался заговорить со мной. Галлюцинация исчезла только, когда вошла Юн Тани. Она участливо взяла меня за плечо и сказала: «Все закончилось. Вот, выпей воды», — и протянула пластиковую бутылку. Кажется, впервые учёная проявила ко мне неподдельное сочувствие. Хотелось тотчас же наброситься на неё и выпытать, что же здесь вообще происходит?! Одно дело истязать пленника телесно, но зачем вмешивать мои воспоминания? Чтобы окончательно уничтожить как личность? Честное слово, я готова была проявить мужество, граничащее с самопожертвованием, лишь бы только получить ответы на свои вопросы. Но искусственная рука, с которой Тани никогда не расставалась, угрожающе похрустывала пальцами, поэтому в самую последнюю секунду пришлось сдержаться, обуздав любопытство, чтобы не заработать новую порцию боли. На сегодня мне было её достаточно.666
Так, постепенно истязания перешли на новый уровень: всё реже мне причиняют телесную боль, предпочитая доставлять душевные муки. Теперь перед моими глазами с разной периодичностью возникают, то мутные образы, похожие на сновидения, то прямо-таки мастерски разыгранные эпизоды из жизни, в которых приходится принимать непосредственное участие. Какое-то время я боролась, куда же без этого с моим-то упрямым характером? Сначала не верила ничему вообще, уходила в себя и старалась отвлекаться приятными мыслями. Но вымысел не прекращал неустанно вытеснять из головы суровую реальность, поэтому просто невозможно было не вовлекаться в этот пагубный процесс. Да и куда же денешься с «тонущего корабля» — в моём случае из запертой комнаты? Стоит немного расслабиться, как тут же, очень правдоподобно нигма начинает клубится из-под кушетки, а в дальнем углу появляется маленькая девочка, провинившаяся невесть в чём и шумно роняющая слёзы на пол, — я узнаю в этом ребёнке себя в школьные годы. Ещё хуже, если напротив материализуется Хёну и оживлённо разговаривает с кем-то, совершенно меня не замечая, или сзади подходит Хёнвон, обзывает предательницей и вонзает мне нож в спину. Самое же противное всегда связано с Кихёном. Например, хочется расшибить себе башку, когда кажется, что он совсем рядом страстно занимается любовью со своей девушкой — не хочу смотреть в ту сторону, но всё равно до моего уха доносятся пошлые шлепки и то, как Молитва с придыханием шепчет Ильне ласковые слова вперемешку с грязными ругательствами. Страх, тревога, растерянность, скорбь, обида и ревность — все эти чувства одолевают по очереди или атакуют одновременно, медленно сводя с ума. По всей видимости, похитители пришли к выводу, что запытать до смерти такую стойкую девушку, как я, не получится, поэтому другими путями пытаются сломить мою волю и уничтожить морально. Они бьют по самому больному — по закоренелым комплексам и психологическим травмам. Каких только глюков сегодня мне не привиделось! Я так утомилась от них отбиваться, что просто повалилась на пол и ненадолго отключилась. Теперь вот бездумно лежу с подозрительным вакуумом в голове. Плотно прикрыла глаза и, раскинув руки и ноги, наслаждаюсь спокойствием, которого часто не хватает. И тут к моему лбу прикасается чья-то заботливая ладонь. Ну вот, и получаса не прошло, как эти скоты снова начинают доставать! Продолжаю безучастно валяться, никак не реагируя. Тогда в ход идут губы — кто-то, бережно убрав прядь волос с моего лица, мягко и горячо целует меня над правой бровью. Раздражённо фыркаю и отворачиваюсь — пошли они все к чёрту! — Ынра, как ты себя чувствуешь? Тебе совсем плохо, да? — шепчет ласковый голос Кихёна прямо в моё ухо. — Отстань! — резко дёргаю плечом, пытаясь отогнать от себя галлюцинацию. Она хоть и приятная, но заставляет остро тосковать по прошлому. — Не сопротивляйся, ты же хочешь, чтобы я тебе помог? — с горечью отзывается Молитва и проводит кончиками пальцев по моей руке в районе запястья. Его прикосновение такое нежное и чуткое, что хочется скукожиться и отодвинуться в сторону. — И как же? Ты всё равно не настоящий! — бросаю эти слова с придыханием и морщусь, словно от боли. — Ты ошибаешься, я здесь и очень хочу тебе помочь, но не знаю, как, — уверяет слегка шепеляво до боли знакомый голос Кихёна. Резко распахиваю глаза, ожидая увидеть монстра, но это действительно он… Рядовой Ю присел рядом со мной и, закусив нижнюю губу, смотрит печальным взглядом и дышит часто-часто. — Это, правда, ты? — выдавливаю из себя, шмыгнув носом, потому что слёзы начинают струиться по щекам. — Да, я… — произносит глухо он, словно ему сильно сдавили горло, и кладёт ладонь на мою щёку. Проводит по ней медленно, старательно утирая горячие слёзы. — Знаешь, я так скучаю по тебе Кихён. Ты страшно вредный, но всё равно нравишься мне… — делаю это признание и начинаю плакать ещё сильнее. — Тише-тише, — сердечно шепчет парень, утешительно покачивая головой. — Я всегда чувствовал твою любовь. Ой, кажется у тебя температура! Сейчас принесу воды… — приходит к внезапному выводу, поднимается на ноги и направляется в сторону умывальника. — Нет, Кихён, постой! — встревоженно приподнимаюсь на локтях. — Тебе нельзя разгуливать здесь так беспечно! Они видят всё! Наблюдают, понимаешь? — с нажимом шепчу ему вслед. — Ну, что ты, глупая, всё в порядке. Зачем, за меня волнуешься? — оборачивается Молитва и мило мне улыбается. Даже глаза его превращаются в полумесяцы и сияют теплотой. Но я, подгоняемая плохим предчувствием, всё равно вскакиваю на ноги. Только поздно. Слышу, как за моей спиной со скрипом открывается дверь. В испуге озираюсь и вижу однорукого великана — он не появлялся с дня моего пленения, а теперь вот с грозным видом стоит на пороге. Затем просто достаёт из кармана пистолет и стреляет в рядового Ю. Прыгаю в сторону, пытаясь заслонить Кихёна собой, но пуля всё равно попадает ему в спину. Мчусь к умывальнику и успеваю поймать обмякшее тело своего сослуживца. Задыхаюсь так, словно меня тоже прострелили насквозь, и истошно кричу: — Нет-нет-нет!!! Но красный цвет безжалостно окрашивает футболку Молитвы, липкой субстанцией оставаясь на моих руках, горячими брызгами попадая на лицо и металлическим привкусом обжигая мне губы. В агонии таращусь на всю эту кровавую картину, а потом в глазах темнеет, и я падаю лицом вниз, будто проваливаюсь в глубокий колодец. Столько красного не вынесет никто.666
Тот случай с Кихёном окончательно сломил меня. Ведь я до сих пор задаюсь вопросом: был он явью или очередной галлюцинацией? Теперь мне совсем не хочется есть, а иногда даже пить не охота. Блуждаю безэмоциональной тенью по комнате и не реагирую даже на самые жуткие вещи — ведь организм привыкает к любой дичи. Сегодня в моей комнате впервые появился стул! Увидев его, я очень обрадовалась и тут же стала на нём сидеть. Таращусь уже битый час в одну точку, но вставать пока не хочется. Эх, знали бы вы, что это такое — соскучиться по стулу. Но мои надсмотрщики-угнетатели, конечно же, не дали мне насладиться моментом. Учёная Юн просто появилась на пороге, настежь открыла дверь в комнату и ушла. А я сразу мысленно вернулась в реальность, начала чётче соображать и даже стала составлять план побега, но потом услышала шаги. Знакомую, слегка прихрамывающую, кажущуюся тяжёлой, но, на самом деле, очень уверенную поступь человека, которого я узнаю из тысячи, словно сторожевой пёс, навостривший уши. Особенно стук его лаковой трости и шуршание длинного пальто с шёлковой подкладкой. Он всегда появляется шумно: скрипя подошвами новеньких замшевых туфель, беспринципно врываясь туда, куда даже не ждали, так как позволяет статус. Останавливается в дверях, чтобы показательно поправить галстук-бабочку, попутно пробегаясь пальцами по меховому воротнику и, в завершение, делает акцент, приглаживая свои острые, как два маленьких копья над верхней губой, точёные усики. Притворно прочищает горло, привлекая к себе и без того уже приклеенное внимание, и белозубо улыбается, глядя чёрными раскосыми глазами куда-то вдаль. Всё это мой отец — Фу Сяо Хо. Да, я наполовину китаянка. Вот и сейчас папаша, как настоящий, широким жестом отбрасывает полы своего пальто назад. Засовывает руки в карманы идеально выглаженных брюк — при этом сотня орденов и медалей, пристёгнутая к его верхней одежде, растревоженно позвякивает. И, наконец, опускает свой величественный взгляд на меня. — Приветствую свою тупую дочь! Это же надо было попасться в лапы контрабандистов?! — идеальным баритоном обращается ко мне отец, а я всего лишь коротко пожимаю плечами, продолжая открыто смотреть ему в лицо. И только в этот момент в тюремную камеру забегает бидектор папаши — его пятнистая гиена по кличке Скотина. Она частенько опаздывает на пару минут, и сегодня тоже припозднившись, безо всяких предисловий, подбегает к моим ногам и, оскалившись в улыбке, слащавенько кудахтает: — Хе-хе-хе, гляньте-ка, потеряшка наша нашлась. Я-то думала ты сдохла давно, и землица травой поросла. А тут радость какая — она жива! Слава тебе божечки, я же так люблю дочурку своего хозяина, не могу просто, хнык-хнык! — Здравствуй, Скотина, — произношу сухо, тихонько цокнув языком. Вроде бы нужно подойти и поздороваться с папой, но я остаюсь сидеть. Стул сегодня мне дороже, а отец, вероятно, исчезнет через пять минут — все мои галлюцинации в последнее время краткосрочные. — Дорогая доченька, мне казалось, я ясно выразился, когда сказал тебе не возвращаться домой без звания капитана? — Генерал Фу понижает голос до того, что он становится каркающим. — Или тебе нравится, когда тебя испытывают? Я надеялся, если ты совладала с неисправной капсулой в день своего призыва, то и дальше будешь служить на грани своих возможностей. Но что же я вижу? Жалкое зрелище — вот что!!! — рявкает отец, резко качнув головой вправо. Крылья его носа сильно расширяются, и тот начинает походить на клюв хищной птицы. — Значит, это ты вывел наш парж из строя? — взглянув на папочку исподлобья, приподнимаю брови. — А кто же ещё?! Считаешь, я спустил бы тебе просто так то, что ты вживила себе чип в тупую башку?! Захотелось приключений, решила стать истогидом?! — чеканит генерал, чётко выговаривая шипящие звуки. — Да будет тебе известно, что именно из-за чипа ты становишься уязвимой перед всякого рода галлюцинациями! — Правда? Но я ведь могу и не обращать внимания на эти глюки? Так что иди ты к чёрту, папа!!! — произношу эту немыслимую фразу, постепенно повышая голос, выпрямляюсь на стуле и не менее разъярённо вскидываю подбородок. А мой отец, вместо ответа, взбешённо приближается и с размаху ударяет меня ногой в плечо. От неожиданности цепляюсь за стул, как за спасительный круг, но он, конечно, не уберегает от падения — я опрокидываюсь назад вместе с ним, и буквально на долю секунды замечаю, что в комнату входит учёная Юн. Недавно я запоздало пришла к выводу, что реальность — это всегда Юн Тани, то есть галлюцинаций не бывает в её присутствии. Значит ли это, что всё наконец происходит взаправду? Неужели мой изверг-отец настоящий? Неужели я… спасена?! Успеваю обрадоваться своей мысли, но тут же ударяюсь головой об пол и отключаюсь. Должно быть, у меня на затылке есть кнопка «выкл».666
Спустя долгие часы раздумий я всё-таки больше склонилась к тому, что папаша был обычной галлюцинацией. Принимая это во внимание, пришлось окончательно смириться с тем, что меня никто не спасёт. Просто я слишком устала бороться, поэтому совсем сдалась. Теперь моё главное занятие — безучастным овощем лежать на кушетке и блуждать рассредоточенным взглядом по комнате, совершенно не пытаясь на чём-то сосредоточиться. Даже когда опять открылась заветная дверь, и на сей раз ко мне подошёл Хёну — я никак на него не отреагировала. Просто уставилась на командира в упор пустыми глазами, как робот, с карты памяти которого стёрли всю информацию. И вот Сомбреро бережно берёт меня на руки, совсем как тряпичную куклу. Приближает своё лицо к моему и шепчет что-то нежным, мелодичным голосом. Вижу, как его алые губы шевелятся, но слов разобрать не могу. Затем он сильнее прижимает моё исхудавшее тельце к широкой груди и выносит из тюремной камеры. Ощущаю знакомый запах мужского тела вперемешку с горьковато-пряным парфюмом. Прислушиваюсь к размеренному стуку сердца Хёну, и мне становится так легко на душе, словно я доживаю последние минуты жизни — нахожусь на полпути в рай. Пока сержант Сон преодолевает белоснежный коридор, испытываю чувство дежавю, туманным взглядом окидывая людей, прильнувших к железным решёткам — они до сих пор здесь и снова смотрят вслед несущему меня человеку. А отдалённый грохот цепей теперь звучит, как приятная колыбельная и похоронный марш одновременно. Пусть это очередная галлюцинация, но какая же она прекрасная — всё, как я мечтала! Особенно, когда длинный проход заканчивается, Хёну выбегает в небольшую прихожую и направляется к выходу из здания, тогда моё тело вообще охватывает эйфория. Один только свет, струящийся из-под входной двери, уже заставляет дрожать от нетерпения. Жадно глотаю воздух ртом и облизываю пересохшие губы, как перед долгожданной трапезой. Сержант снова склоняется надо мной и произносит фразу, которую я легко понимаю: — Ну вот и всё. Прости меня, я сделал всё, что мог, — и расплывается в одной из своих самых солнечных улыбок. Сдерживая слёзы радости, крепче обнимаю командира за шею и киваю в знак согласия. Но тут прекрасный момент портит голос с мексиканским акцентом: — А куда это вы собрались, голубки?! Насторожившись, выглядываю из-за плеча Хёну и вижу однорукого великана, а также ещё двоих охранников в чёрных одеждах. Сомбреро скорее бежит к двери, но и там нас встречают угрюмые контрабандисты, преграждая путь на улицу. — Немедленно остановитесь и замрите на месте! — командует мой знакомый верзила в кожаной жилетке. Тогда Хёну послушно подчиняется — плавно позволяет мне выскользнуть из его рук и стать рядом на неуверенных ногах. Голова кружится, мысли путаются, но командир рядом, придерживает меня за талию, и от этого немного легче воспринимать происходящее. — Значит, ты определилась с тем, кто заменит тебя здесь, красавица? — подчёркнуто небрежным тоном заявляет великан и направляет пистолет на сержанта Сон. Поднятая рука с огнестрельным оружием возрождает в моей голове кровавые воспоминания, связанные с Кихёном, и я резко прихожу в себя, словно в моей голове опускают рычаг, отвечающий за беспамятство. Расправляю плечи и напрягаюсь всем телом. Мои глаза загораются ненавистью. Сжимаю кулаки до боли в ладонях и будто срываюсь с цепи: — Нет! Конечно, нет! Не смейте в него стрелять! Вам одного моего друга мало?! — громогласно чеканю, буравя однорукого взглядом, и решительно заслоняю Сомбреро своим телом. — Хочешь сказать, ты готова пожертвовать собой, ради этого парня? — снова растягивая слова с мексиканским акцентом, задаёт резонный вопрос великан. — Просто отпустите его! — цежу сквозь зубы, ощущая себя бешеной псиной, готовой на всё ради своей стаи. — Так не пойдёт, — несогласно чмокает губами верзила и, кивнув в сторону молчаливых охранников, отдаёт приказ: — Уведите его! А мелкую сучку швырните обратно в камеру. Контрабандисты тут же подступают к Хёну и, схватив его за руки, пытаются отвести в сторону. Сомбреро ершисто вздрагивает и вертит головой по сторонам, но всё же нехотя пятится назад, подчиняясь мерзавцам в чёрном. Возмущённо соплю носом и страшно жажду вмешаться, только против прицеленного дула пистолета не попрёшь. Мне даже угрожать нечем, поэтому могу только сыпать ругательствами: — Не смейте его трогать, твари! Уберите свои вшивые клешни! Гореть вам в аду, если хоть один волос упадёт с головы командира!!! — И всё-таки, ты готова собой пожертвовать… — озадаченно чешет бороду своей единственной конечностью мексиканец. — Пожертвовать? Считаешь, от меня ещё что-то осталось?! Я уже не человек и, клянусь, достану тебя на том свете, когда ты доживёшь свою поганую жизнь и, наконец-то, сдохнешь! Верзила в ответ лишь подёргивает бровями и криво усмехается, а мне приходится наблюдать, как Хёну уводят из прихожей, словно строптивое животное, подгоняемое раскалёнными вилами. Потом выжидают время и заталкивают меня обратно в тюремную камеру, как и было сказано. «Когда же это всё закончится?» — снова задаюсь вопросом, повалившись на кушетку и привычно уставившись в потолок.666
Не мигая, я сидела на своём излюбленном стуле, когда в мою комнату решительно вошла ушастая Тани — электрические разряды, как и всегда, синеватыми молниями метались у неё над головой. Сначала думала, она принесла еду, но потом увидела, как следом за ней на пороге появился Минхёк, и тяжко вздохнула, готовясь к очередной порции глюков. Но Киборг так и остался стоять в дверях. Понурив голову, он опёрся железной рукой о косяк, а учёная Юн направилась прямо ко мне. Остановилась на расстоянии метра и звонким, торжественным голосом заявила: — Фу Ынра, вы успешно прошли военное испытание, и теперь вам официально присуждается звание рядового воина спасения! — сказала она это твёрдо, затем присела рядом со мной на корточки и заговорила таким мягким и участливым голосом, которого я от неё не слышала никогда: — Ты молодец, выдержала всё по максимуму. Были, конечно, шероховатости, но без них никак. — Угу, так я вам и поверила, — насмешливо крякнула, презрительно посмотрев на учёную сверху вниз. Тогда же заметила, что у девушки больше не было при себе искусственной руки. Вместо этого она изящно сжимала в тонких пальцах шприц с фиолетовой жидкостью. Правда, если присмотреться, символ покорёженной конечности всегда присутствует в её образе в виде небольшого логотипа на халате. В попытке разобраться в происходящем перевела вопросительный взгляд на Минхёка, а тот поспешно распрямился и приложил ладонь к сердцу, будто ожидал, что я к нему обращусь. Глухим и даже слегка виноватым тоном он произнёс: — Тани правду говорит. Ты могла сдать кого-то из своих или, пожертвовав собой, виртуально умереть, но сумела продержаться до конца пятой недели. — Но как я могу поверить твоим словам, после всего, что было? — безразлично пожала плечами. — Прислушайся, что изменилось? — прищурившись, рядовой Ли покрутил железным пальцем возле своего уха. — Я больше не слышу грохот цепей, — сам собой подвернулся ответ. — Вот именно! — расцвёл в улыбке Киборг, мгновенно оживился, словно ему отпустили все грехи, и тоже ко мне приблизился. А учёная Юн, поравнявшись с Минхёком, объяснила подробнее: — Просто шумовой галлюциноген перестал действовать. Я лично изобрела его для армейских нужд, — развела она руками и, поморщившись, словно у неё запершило в горле, расстегнула самую верхнюю пуговицу на своём халате. Оказалось, у Тани чётко между ключиц набита татуировка немного зловещего треугольного глаза. — Но… как же контрабандисты, пленённые дети, опыты над людьми? — мой отупевший мозг заработал чуточку быстрее, и я потихоньку начала включаться в разговор. — Это всё спектакль, чтобы заманить тебя на испытание, прости, — понуро ответил мне Киборг. Перемявшись с ноги на ногу, он обнял себя за плечи, словно ему резко стало холодно. — Поверь, я знаю, о чём говорю, потому что мы все прошли через такую же проверку на выдержку и доверие. Все эти испытания проводятся из-за жестокой военной политики, зато потом выходишь на волю совершенно другим человеком, так как тебе уже ничего не страшно. После пережитого и клоны, и нигма кажутся детским лепетом. Взвешивая каждое слово, сказанное Минхёком, я задумчиво покусала нижнюю губу, а потом вдруг резко переполошилась. — Неужели ребята видели всё, что тут происходило?! — буквально задохнулась от своей догадки и, боясь, что она подтвердится, с широко распахнутыми глаза перевела взгляд с рядового Ли на учёную Юн. — Нет-нет, конечно, нет! — быстро отреагировал Киборг, категорично замахав руками. — Все подробности знает только Тани — она хранительница наших секретов. — Точно?! — с ещё большим подозрением нахмурила брови. — Даже не сомневайся, — так энергично кивнул парень, что несколько прядей волос упало ему на лицо. — Ладно, но если все знали, почему мне никто ничего не сказал? Можно же было, хоть как-то намекнуть? — я более уверенно расположилась на стуле, возмущённо сложив руки на груди. Минхёк замялся, подбирая верные слова, а вот у Тани сразу нашлись ответы на мои вопросы: — Нельзя, — сказала она как отрезала и указала глазами на тонкий шприц, зажатый у неё между большим и указательным пальцем. — По окончанию испытания я всегда вкалываю своим клиентам страхоклятвенную сыворотку. Сейчас и с тобой нужно будет проделать эту процедуру, после чего ты под страхом смерти не сможешь рассказать посторонним обо всём, что тут происходило. Сыворотка попросту не позволит взболтнуть лишнего. Главное, будь в курсе, если попытаешься предупредить новобранца, начальство об этом рано или поздно узнает, тогда ты с позором будешь изгнана из армии вместе с новичком, и у вас отберут все титулы. Такое уже случалось, поэтому я заранее сообщаю всем бойцам о последствиях. — Понятно. Ничего не приходится ожидать от нашей дружелюбной общественной системы, — без возражений согласилась я со скепсисом в голосе и тут же перешла на другую тему, так как мне не терпелось получить побольше ответов на долгожданные вопросы. — Получается, прошла всего неделя? Даже не верится… — Поверь, я твой экзаменатор и могу озвучить конкретную цифру. Информационный ток быстро подсчитает и передаст данные через антенны на моей голове, — охотно отозвалась учёная Юн и, закатив глаза вверх, замерла ненадолго в задумчивой позе. — Ты провела здесь триста тридцать четыре часа и двадцать восемь минут, — утвердительно кивнула она, снова переводя на меня свой бархатный взгляд. — Значит, мне не только чудились всякие ужасы, но и казалось, что время бежит неумолимо быстро, — заключила глубокомысленно и поспешно добавила: — Ещё есть вопрос… Если всё было спектаклем на той сцене с пленными детьми, получается я убила нашего человека? — Да, — глубоко вздохнула Тани и тут же совсем безразличным тоном проинструктировала: — Он знал, на что идёт и должен был защищаться лучше. Это армия спасения, Ынра. Даже несущественные ошибки могут обернуться здесь смертельным исходом. — Я уже поняла, что даже делиться своей болью с окружающими мне не желательно, — фыркнула раздражённо и отвернулась. Самообладание и трезвость окончательно вернулись ко мне, а страх и растерянность уступили место возмущению. В этот момент я искренне возненавидела жестокую армейскую систему, не считающуюся с людскими жизнями, и начала презирать воинскую иерархию, так как поняла, что в наше время у бойца нет шансов достигнуть высокого звания без вынужденного хождения по трупам. — Но ты можешь делиться всем с нами, — слабым голосом возразил Минхёк, — со своими сослуживцами, которые прошли через то же, что и ты. Мы всегда тебя поддержим, будь уверена. — Спасибо, МинМин, — чуть смягчилась я, сменив гнев на милость. Хотя тут же притворно нахмурилась и стрельнула в парня пристальным взглядом. — Только пообещай, что больше не будешь меня обманывать! — Я?! — в сердцах воскликнул Киборг, отшатнувшись назад. — Да никогда в жизни! — заверил он и расхохотался так по-детски непосредственно, что мне тоже захотелось улыбнуться. — Эм… значит, я могу наконец-то покинуть это ненавистное помещение? — спросила как бы ненароком и, склонив голову, сделала вид, что внимательно рассматриваю свои босые ноги. — Конечно! — охотно отозвалась учёная. — Только есть один нюанс, — взмахнула она шприцом в своей руке. — Да-да, вкалывай скорее сыворотку, и я пойду, — поторопила, протягивая руку. Тогда Юн было шагнула ко мне навстречу, но Минхёк её задержал. Он легонько прихватил девушку за рукав халата, а потом, к моему глубокому удивлению, уверенно переместил руку ей на талию, приблизился вплотную и настойчиво прошептал: — Тани, нам нужно поговорить. — Не видишь? Я занята, — строгим тоном вымолвила девушка и открыто, как мне показалось, даже крайне интимно, заглянула рядовому Ли в лицо. — Да, но… Ладно, потом обсудим, — немного смущённо озернулся на меня Минхёк и, опустив глаза, отступил в сторону. И вот, наконец, все вопросы были заданы и ничего не препятствовало моему освобождению, поэтому учёная Юн, как ни в чём не бывало, вколола фиолетовую жидкость в мою вену, прибавив заботливым тоном: — В соседнем здании ты можешь принять душ. Там же находится сменная одежда. Повезло, что ты была в обычной штатской одежде, а не в комбинезоне. Затем, не прошло и двух минут, как я в сопровождении Киборга на ватных ногах двигалась по ярко освящённому коридору под громкие аплодисменты и залихватский свист — это люди, стоящие за решётками, поздравляли меня с успешным окончанием испытания. Теперь их лица были далеко не печальными, наоборот, они сияли радостью, буквально источали позитив. И всё это на контрасте с моим недавним статусом пленницы казалось немного диким, непривычным, слегка пугающим. Я шла в неуверенности, обняв себя за плечи, и отвечала глуповатой улыбкой каждому, кто пытался меня подбодрить, но на сей раз абсолютно не сомневалось в том, что мои страдания подошли к концу — экзамен точно сдан и окончен. Когда наткнулась взглядом на знакомого желтоглазого мальчишку, играющего одну из главных ролей в этом спектакле, притормозила и с лёгким осуждением цокнула языком. — И ты с ними, мало́й? А-я-яй, — произнесла с выражением, покачав головой. Парнишка лишь хитренько мне улыбнулся и забавно шмыгнул носом, напуская на себя важный вид. — Здесь все подставные, — спокойно констатировал Минхёк, а потом взял меня под руку и вывел из длинного прохода, который я мысленно преодолевала уже тысячу раз. В прихожей нас ожидал однорукий великан. В смущении, почёсывая бороду, он необычно дружелюбным и чуть запинающимся голосом поведал: — Поздравляю вас, госпожа Фу! Меня зовут Диего Малинос. Я начальник охраны научного отдела резервации «Антиклон». Прошу простить меня за причинённые вам неудобства, — пробубнил он и с уважением поклонился. — Ты всего лишь старался хорошо выполнять свою работу, верно? — пожала я плечами, решительно отгоняя от себя образ человека, который пленил меня, и делая усилие, чтобы увидеть его с другой, не враждебной, стороны. — Да, вы правы, госпожа. Я действительно хорош в этой роли. В своё время даже Сон Хёну сумел уложить одной левой, — с гордостью пробасил Малинос и усмехнулся во всё лицо. — Хотя именно он сначала отрубил мне правую. Сомбреро, по истине, сильный противник! И вы достойная его ученица. — Спасибо. Удачной вам службы! — постаралась максимально вежливо ответить и скорее поспешила покинуть здание вместе с Минхёком. Тяжёлая дверь за моей спиной захлопнулась, а я набрала в лёгкие побольше свежего воздуха и шагнула в новую, полную неизвестности жизнь, где теперь мне предстоит дальше карабкаться по карьерной лестнице. Звание рядовой я уже получила. Что же нужно вытерпеть, чтобы стать сержантом?666
Стоило мне привести себя в порядок, мы сели в коричневый парж Минхёка и покинули территорию первого взвода, где находится главный научный центр резервации «Антиклон». Через пару часов приземлились на стоянке нашего штаба. И теперь, шагая по гулким коридорам, разглядывая до боли знакомую местность в желтоватых тонах, до сих пор не могу поверить, что я дома. Меня переполняют разные чувства, но, в основном, обуревает нервозная радость. Придёт ещё время, когда я покричу в своей комнате, побросаюсь вещами и обязательно выпущу пар на тренировке, а пока все мои мысли заняты только предстоящей встречей с сослуживцами. Тем более всю дорогу Киборг без умолку трещал, рассказывая последние новости о том, как ребята за меня волновались и с нетерпением ожидают моего возвращения. Вот мы опускаемся на лифте на двенадцатый уровень, выходим в столовой и направляемся по тёмному проходу в общагу второго отделения. Ностальгически втягиваю носом сладкой запах выпечки, доносящийся с кухни уровнем ниже, и дыхание сбивается от волнения, а сердце в нетерпении начинает колотиться с удвоенной силой. Конечно, от внимания Минхёка не ускользает моё взвинченное состояние, да я особо и не стараюсь его скрывать. Сию же секунду рядовой Ли решительно ко мне приближается и в знак поддержки приобнимает своей левой, горячей рукой, за плечи. Шагаем в ногу и посмеиваемся как дурачки, когда за нашими спинами слышится звонкий голосок: — Папа!!! Замираем вместе с Киборгом на месте и очень медленно оборачиваемся — только он испуганно, а я озадаченно. Обнаруживаю в начале коридора того самого желтоглазого мальчишку лет четырёх, который, можно сказать, вовлёк меня в недавнее жестокое приключение. Парнишка с серьёзным видом семенит нам на встречу, по-деловому засунув руки в карманы потрёпанных джинсов. — Манту? — неуверенно отзывается рядовой Ли. — Откуда ты здесь? — Прости, папочка, я не хотел отвлекать тебя от дел. Мама сказала тебя не тревожить, но ты не брал трубку, поэтому я беспокоился, — подходит ближе и виновато бубнит мальчик, а потом замирает в нерешительности, очевидно, боясь получить серьёзную взбучку. И тут мой сослуживец Ли Минхёк повёл себя максимально неожиданно — он сорвался с места, на всех парах подбежал к ребёнку, присел рядом и крепко-накрепко обнял его. — Ты никогда не отвлекаешь меня, солнышко. Я был немного занят, но уже освободился, — проворковал он и, трогательно чмокнул мальчишку в розовую щёчку. А я так и осталась стоять как вкопанная, мигом позабыв про все свои волнения. Честное слово, даже глазик задёргался при виде такого непривычного Киборга, который всегда казался мне ребячливо-безответственным парнем, не наигравшимся в детские годы и восполняющим эти пробелы до сих пор, даже на службе в армии. Но вот он по-отечески прижимает к своей груди такого же смышлённого, вертлявого и не по годам находчивого мальчишку с упрямо наморщенным носиком, и мне становится ясно, с кем Минхёк постоянно говорит по телефону…666
► В следующей главе вас ожидают новые тайны, забавные споры и флирт между персонажами. Также предупреждаю заранее: будет много Хосока. Да-да, не всегда же нам с вами страдать и напрягаться?;) ► Содержание: Глава 6: Грохот цепей. Часть 1 — Беспечность Глава 6: Грохот цепей. Часть 2 — Агония Глава 7: Карлову попрошу остаться! Глава 8: Космический «Феникс» Глава 9: Морское многоголосие Глава 10: ? … … Глава 19: Катарсис происходящего