101010
Как наяву, я отчётливо представляла себе, что мои нервы похожи на оголённые провода, пускающие сине-красные искры, в то время, когда его тяжёлое, прерывистое дыхание щекотало мне кожу в области сгиба между шеей и плечом — это внезапное ощущение слишком интимной близости обездвижило меня и приковало к железному полу не хуже парализующего газа. При этом сама я дышала очень сдержанно и протяжно, потому что с каждым вдохом слышала его личный запах, который раньше казался мне слишком далеким — желанным и в какой-то мере запретным. В первые секунды после нашего фееричного падения Кихён естественно расслабился и обмяк всем телом, развалившись на мне, точно на своей кровати. Потом мигом осознал ситуацию, в которой мы оказались, и весь напрягся как струна, чуть отвёл голову в сторону и даже слегка приподнялся на локтях. Впрочем, сильно далеко у него отодвинуться не получилось, ибо ячейка подводной лодки оказалась слишком тесной для двух фриеристов. Острый момент неловкости длился чуть больше минуты, пока мы в кромешной темноте слушали, как яхл с отдалённо бурлящим звуком погружался на морское дно. А дальше в полную силу заработал двигатель, мы стали плавно отплывать от берега… И наконец внутри ячейки зажёгся тусклый свет — стены кругом засияли неоново-розовым цветом. Тогда Молитва прочистил горло и подал неуверенный голос: — Ынра, ты сильно ударилась? — Ну, так… — сухо отозвалась я, потому что сходу не смогла озвучить весь спектр своих чувств. Ведь мои ноги болезненно ныли, особенно, саднило оцарапанное бедро. Спину ломило, руки подрагивали, в голове звенело, к тому же теперь ещё и локти отваливались… Правда, это были лишние подробности, на которых не хотелось заострять внимание. Однако рядовой Ю расценил моё невнятное мычание слишком многозначительно, неожиданно принял все несчастья на свой счёт и бросился извиняться. — Прости! Я не соображал, что делаю. С тех пор, как поджог фитиль, взрывная волна наступала мне на пятки. Казалось, я могу не успеть… — Он проглотил слюну и надрывно продолжил: — Думал, огонь настигнет меня, поэтому без раздумий побежал туда, куда и ты! Я должен был осмотреться, а не сбивать тебя с ног… — Кихён-Кихён, стоп! — я настойчиво повысила голос и впилась пальцами парню в предплечье. Затем постаралась сказать доходчиво, делая выразительные паузы: — Хватит, слышишь меня?! Я тебя понимаю. Главное, мы живы. Мы успели спастись, остальное не важно. — Но ты же явно ударилась, а тебе и так неслабо досталось, — упрямо и одновременно жалобно продолжил причитать Молитва. — Да и пол тут холодный, — с этими словами он постарался подсунуть свою ладонь под мою лопатку, очевидно, чтобы железная поверхность не сильно холодила мне спину. — Всё в порядке, я в норме, КиКи. Скоро автоматом включится отопление, и пол нагреется, — прошуршала я, смягчившись до более ласкового тона, и стала невесомо поглаживать парню руку от плеча до локтя. Но рядовой Ю остался глух к моим вполне логичным аргументам. Думаю, он слишком разволновался, чтобы легко успокоиться. Его, как по накатанной, несло дальше и дальше… Внезапно Молитва снова вспомнил о том, что был пастором, максимально преувеличил свою вину и пришёл к чересчур самокритичному выводу: заявил, что мы могли избежать изнурительной битвы с клонами, если бы он не поленился и заранее пробил информацию о проклятом храме по своим каналам — подключил бы к этому делу отца и расспросил старых знакомых по богослужению. Я же, на самом деле, чётко осознавала, что никто не мог предугадать, чем в точности может закончится сегодняшнее задание (даже Харам с её картами Таро), а Кихён просто долго сдерживался, сосредотачивался, выжимал из себя последние силы, поэтому теперь его неминуемо накрыла истерика. Конечно, не в полной мере (тогда бы это был не «Кихён-мистер-ледяной-нрав»), но все-таки видеть его настолько откровенным мне доводилось нечасто. Тогда-то меня и осенило, что словами в сложившейся ситуации не поможешь, ведь с моим напарником эффективнее общаться на другом языке… И вот, пока Молитва взахлёб продолжал исповедоваться в своих надуманных грехах, я с нажимом скользнула ладонями ему по спине и настойчиво притянула парня ближе к себе. Сработало! Рядовой Ю тут же споткнулся на полуслове, настороженно замер и с подозрением покосился в мою сторону. Честное слово, на каком-то тонком энергетическом уровне я уловила, как он переключился на другую волну — более привычную и опасную для моего целомудрия. Но мне не хотелось играть в игры — я слишком устала контролировать эмоции, поэтому в ответ посмотрела парню в глаза слегка застенчивым и одновременно открытым взглядом. Кихён выждал пару мгновений, предоставляя мне возможность пойти на попятную, и только потом перестал отводить голову в сторону — с некоторым вызовом встретился со мной лицом к лицу и обдал мои губы горячим дыханием. Учитывая тесноту ячейки, наши носы вот-вот и готовы были соприкоснуться. Поскольку я первая проявила инициативу, следующие слова Молитвы прозвучали ожидаемо: — Значит, ты рада, что я жив, да? — проговорил он с тенью иронии и глубоко перевёл дыхание, тем самым обратив внимание на рельефность своей татуированной груди. И ровно в тот момент, когда я с опаской заглянула за расстёгнутый ворот его комбинезона, парень сознательно расслабился — беззастенчиво умостился на мне и придавил к полу всем своим весом. — Да, но не настолько, чтобы раздвинуть перед тобой ноги, — заметила я с завидным спокойствием, но (вот чёрт!) ощутила при этом предательскую истому внизу живота. Попутно вспомнила, как грубоватые и настойчивые пальцы Молитвы касались меня там… — бесцеремонно проникали внутрь и доводили до исступления. Представила, каким изнывающе горячим может быть его егн… И вопреки моей крайней усталости, непрошеное возбуждение всё равно дало о себе знать, будто напоминая о том, что я могу чувствовать что-то, кроме боли от ранений, что способна жить дальше. — Лгунья, — невозмутимо констатировал факт Кихён, чутко прислушиваясь к позывам моего тела. Он харизматично выгнул бровь и продолжил: — Ты же знаешь, что я чувствую, когда мне лгут. Если на чистоту, ты их уже раздвинула, но… Я помню твои слова. — Парень многозначительно сверкнул глазами, намекая на наш откровенный разговор на подводной базе. Затем самоуверенность на его лице сменилась усталостью, и он с долей грусти заключил: — Сейчас не время. И не место. — На чистоту? Ты предлагаешь быть честными друг с другом? — переспросила я, выражая лёгкое недоверие. В поиске ответа забегала взглядом по умиротворённому лицу Молитвы. — Да, давай с этого момента говорить всё прямо, — утвердительно кивнул мой напарник. — А так можно было? — хохотнула я, стараясь за шутливым тоном скрыть свою досаду. — Вообще говоря, я достаточно закрыт для многих людей, — прищурившись, задумчиво протянул Кихён. Он мотнул головой и продолжил мысль: — Но рядом с близкими быстро открываюсь и всегда говорю то, что думаю. Некоторых, здорово раздражает моя прямолинейность. Хёнвона, например. — Оу, вот как… — вскинув брови, растерянно прокомментировала я. Обрадовалась было из-за того, что Молитва наконец, спустя полгода, причислил меня к кругу своих близких людей, но тут же спохватилась, сделала лицо попроще и покладисто произнесла: — Хорошо. Тем временем, рядовой Ю продолжил удивлять. — Айгу, я так устал! Честное слово, ног не чувствую, — на выдохе поделился он своим самочувствием и прикрыл глаза. Мягко соприкоснулся со мной лбом, покачал головой из стороны в сторону, будто набираясь смелости перед важным признанием… А потом вдруг неожиданно крепко прижался своими губами к моим. Через пару мгновений Кихён слегка приоткрыл рот. Я сделала то же самое, хоть и обомлела от волнения, и мы замерли так, протяжно дыша друг другом. Лишь иногда я на долю секунды ощущала дразнящий кончик его языка, и это было даже более чувственно, горячо и по-настоящему, чем глубокие проникновения во время французского поцелуя. Сработало закономерное правило: если после войны у тебя есть из-за кого жить, всегда появляется неистовое желание создавать, строить, планировать, прощать и, конечно же, искренне любить. Вот поэтому, несмотря на гнетущую усталость, наши измождённые битвой тела всё равно жаждали большей близости — мы постепенно наэлектризовались страстью, но не позволяли ей переходить в полноценный физический контакт, а просто обменивались сексуальной энергией: жаром кожи своей и учащённым биеньем сердец. Минуты тянулись одна за другой, пока мы легонько боролись носами, принюхивались, тёрлись щеками и снова соприкасались губами… Боязно было давать волю рукам, ведь это могло привести к более откровенному сближению, поэтому я всего лишь поглаживала Молитве спину и поясницу, а он и вовсе ограничивался только моей шеей и плечами. Казалось, тесная ячейка яхла обернулась для нас безопасным коконом, внутри которого мы стали двумя частями одного целого, но с разными полюсами. Точнее, я разомлела и наслаждалась моментом: прислушивалась к тому, как Кихён глотает слюну; перебирает пальцами мои волосы; мерно дышит животом; ёрзает ногами… Уловила даже, когда он едва-ощутимо толкнулся бёдрами мне навстречу, правда, скорее это было похоже на судорогу после чрезмерной физической нагрузки. Молитва тоже изучал меня, но более напряжённо и подавляюще — по-мужски, не упуская мысли вернуться со мной в будущем к этому процессу и «логически» его завершить. И не удивительно, ведь любой здоровый мужчина в возбужденном состоянии подсознательно стремится финишировать. К тому моменту, когда подводная лодка достаточно далеко отплыла от берега и стала спокойно дрейфовать в направлении резервации «Антиклон», мы уже зависли посреди собственного океана чувств, где, вместо слов, преобладал язык мыслей и телодвижений. В такой томной атмосфере размылись границы реальности, поэтому резкий механический звук здорово переполошил нас и мигом заставил взбодриться — это прямо над нами со скрежетом настроился микрофон для громкой связи. Я испуганно вжалась в железный пол, а Кихён, наоборот, отпрянул от меня как от огня, но тут же ударился затылком о сомкнутые герметичные двери. Тихо выругался, наморщив лицо от боли, и принялся растирать рукой место удара. Тем временем, по ячейке эхом прокатился восторженный и одновременно насмешливый голос Хёнвона: — Молитва, дружище, поздравляю тебя с первым взорванным храмом! Ты… Ты просто… — запнулся от переизбытка эмоций рядовой Подушка, поспешно собрался с мыслями и торжественно завершил: — Знаешь, я впервые скажу тебе это, но спасибо, что ты есть и спас сегодня наши задницы! Ощущая себя максимально глупо, я напряжённо перевела дыхание, а Молитва сконфуженно поджал губы и, бесцельно разглядывая стены вокруг, откликнулся с благоговейной и отдалённо язвительной интонацией: — Нет, это тебе спасибо, дружище. Честное слово, я так ждал, когда ты меня поздравишь… — сказал это Кихён, а сам с соблазнительным прищуром посмотрел мне в глаза и ухмыльнулся уголком рта. Я заговорщицки улыбнулась в ответ, но быстро смутилась и отвела взгляд. Тогда же подумала, что в лучах неоново-розового освещения моё лицо и так было пунцового цвета, поэтому ещё больше покраснеть уже не представлялось возможным.*** Подглядыватель 10.2 ***
Лениво жую попкорн и, не поворачивая головы, принимаю билеты у клиентов. Невзирая на спонтанность происходящего, сегодня собралось много зрителей — все суетятся, по очереди заглядывают в вентиляционную решетку и, не скрывая любопытства, перешёптываются. Другое дело я — без лишних движений, спокойно дожидаюсь начала зрелища, ведь, если ты организатор успешного мероприятия, самое комфортное место тебе обеспечено. Вентиляционный выход здесь располагается в центре потолка, поэтому сквозь решётку отлично просматривается слегка захламлённая личная комната. Одежда разноцветной грудой лежит на компьютерном стуле. Стол завален книгами, косметикой и сладостями в ярких обёртках. На полу, практически рядом с миской кота, стоит огромная зелёная чашка с недопитым чаем… Наконец широко распахивается дверь, и «представление» начинается. В помещение, теряя тапки на ходу, залетает разъярённая монашка. В бешенстве она притормаживает возле незастланной кровати и размашисто бросает на неё мобильный телефон. Следом за девушкой неторопливо переступает порог рядовой Че. Прикрыв за собой дверь, он не идёт дальше в комнату, а замирает на месте и складывает руки на груди. Фриерист одет по-домашнему — на нём серые спортивные штаны и черная футболка без рукавов. Волосы у парня взъерошены, лицо хмурое, уставшее. — Слушай, ты избегаешь меня второй день подряд. Сколько это будет продолжаться? — прямо заявляет Хёнвон и смеряет фигуру монахини выжидательным взглядом. — Сколько?.. — с уязвлённой насмешкой переспрашивает Харам, поворачивается к парню лицом и с вызовом разводит руками. — Ты же был там! И видел, как я слетела с катушек! Это никогда не закончится, пока не исчезнет нигма! — Я не об этом, — лишь дёргает щекой рядовой Че, но в остальном остаётся невозмутимым. — Айщ, меня удивляет твоё спокойствие. Ты узнаешь, что твоя девушка временами видит всякую дьявольщину, что её преследует странный мужик в широкополой шляпе, что она может упасть в обморок и там же, на месте, отдать концы… — А как я, по-твоему, должен себя вести? — Хёнвон поджимает губы и непонимающе моргает глазами. Раздражение постепенно берёт верх над парнем, поэтому его бицепсы заметно напрягаются. — Я не прошу сходить с ума вместе со мной, — фыркает рыжеволосая девушка, сбрасывает с плеча шлейф своей монашеской косынки и на грани истерики продолжает: — но хотя бы не смотри на меня так, будто я всё преувеличиваю! Будто мои проблемы не настолько велики, чтобы из-за них сильно убиваться! Меня бесит этот твой взгляд, поэтому я не могу на тебя смотреть! Ты не понимаешь… — Ну, во-первых!.. — резко повышает голос рядовой Че, и монахиня настороженно замолкает, неосознанно подчиняясь его мужскому напору. — Хосок в двух словах рассказывал мне, что с тобой приключилось в ту пору, когда вы ещё были вместе. Торговый центр, в который ты зашла за покупками, внезапно заполонила нигма. Пока примеряла шмотки в раздевалке, туда проник туман, и ты в нём исчезла. Потом вернулась, как с того света, и стала видеть призраков. Хосок хотел помочь тебе, но ты слишком драматизировала, поэтому вы расстались… Слушая Хёнвона, сестра Кан нетерпеливо переминается с ноги на ногу и по-всякому кривит лицо, остро воспринимая каждое неосторожно сказанное слово. — О, прекрасно! Тогда ты знал на что шёл, когда предлагал мне встречаться, — не выдерживает Харам и язвительно перебивает парня, чтобы незамедлительно высказать свою точку зрения: — Драматизировала?! Между прочим, недавно из-за меня взорвали храм! Припоминаешь?! Именно я привела туда, как ты выразился, призраков, и вот чем это закончилось! Если ты ещё не понял, я ходячая проблема! — На эмоциях она опять широко раскидывает руки в стороны, словно требуя, чтобы её наконец ранили в самое сердце, и нараспев продолжает: — К твоему сведенью, я вычитала в лидрезийских писаниях, что в исламе «харам» означает «грех». Как жаль, что мои родители этого не учли, когда называли «Грехом» своего ребёнка. — Айгу, причем тут ислам?.. — Недоверчиво щурится рядовой Че и тянется рукой, чтобы почесать затылок. — Ты несёшь какую-то дичь. — Говорила же, что ты не поймёшь, — категорично заключает монахиня Кан и на миг обессиленно запрокидывает голову, после чего воинственно распрямляется и выносит безоговорочный вердикт: — А знаешь, что?! Двигай отсюда! Пошёл из моей комнаты! Мне надо побыть одной, — с этими словами она устремляется навстречу фриеристу, активно помахивая на того кистями рук. Однако Хёнвон не сдвигается с места, даже когда девушка подбегает и настойчиво начинает выталкивать того из комнаты. Она остервенело колотит ему в грудь кулаками, а он лишь пошатывается и мужественно терпит: стиснув зубы, позволяет ей выпустить пар. Вскоре удары Харам ослабевают — она замедляется и, задыхаясь в приступе истерики, начинает хныкать. Тогда рядовой Че со всей нежностью, на которую только способен мужчина, ловит своими руками девичьи руки, притягивает их ближе к себе и прижимает к губам. Пока он целует её раскрасневшиеся костяшки пальцев, она растерянно замирает, завороженно наблюдая за его чувственными губами. Наконец, монахиня и фриерист встречаются взглядами. Она смотрит затравленно, а он на неё исподлобья — сурово и проницательно. Секунду, другую… Потом Хёнвон глубоко переводит дыхание и произносит сознательно медленно, со сквозящей жестокостью в голосе: — Харам, моя семья годами преследовала, запугивала и убивала людей. В шестнадцать лет я стал Правителем мафии и тоже отдавал чудовищные приказы. Набивал карманы деньгами бедных. Тратил их на еду и шлюх, игнорируя слёзы матерей, молящих не забирать у них последние средства к существованию. Мне приходилось быть монстром, иначе другие людоеды постарше и опытнее съели бы меня, не моргнув глазом. Я играл по их правилам, потому что не знал другой жизни, потому что боялся проявить смелость и устроить побег из того ада на земле. Так, кто из нас здесь больший «Грех», а? — Но тебе же удалось сбежать? Теперь ты воин спасения и стоишь рядом со мной, — слабым голосом оправдывает парня монахиня, бегающим взглядом изучая его лицо. — Вот именно, — с нажимом соглашается рядовой Че и, выразительно подняв брови, заключает: — Мы с тобой два «греха», ясно? И нет такой проблемы, которую невозможно было бы решить вместе. Если нужно, я сам исчезну в тумане и вернусь, чтобы видеть этих призраков вместе с тобой. Харам шмыгает носом и, как по команде, слёзы начинают струиться по её щекам. Тотчас же Хёнвон смягчается — прижимает девушку к себе и, покачивая её в своих объятиях, заговорщически шепчет: — В общем, детка, успокойся, у меня есть связи. Мы найдём с тобой любых киллеров, экзорцистов, тарологов… Да, кого угодно, честное слово! Лишь бы твои мучители потерялись где-то на полпути. Тебе не о чем волноваться. Ну и, в конце концов, — делает он театральную паузу и следом произносит с напускной серьёзностью: — милая, у меня есть яйца, чтобы справиться с этой трудной задачей. Ну и ещё с одним важным делом в придачу… Желая убедиться в услышанном, заинтригованная и заплаканная монахиня слегка отстраняется от фриериста. С немым вопросом она заглядывает в его лукавые глаза, а он, подтверждая свои намерения, переводит взгляд на её губы и смотрит на них неотрывно, жадно, не скрывая желания. Атмосфера в помещении тут же становится томной. Приглушенный свет, мгновенье назад рисующий на стенах враждебные тени, теперь воспринимается иначе — своими мягкими лучами он соблазнительно очерчивает силуэты парня и девушки, и способствует их более тесному сближению. — Мм… я не против того, чтобы быстро расправиться со всеми делами, вот только… — также переходит на игривый тон Харам и прогибается в пояснице, позволяя рядовому Че плотнее прижаться к ней бёдрами, — двери в личные комнаты не закрываются на замок. Сам знаешь, — жеманно замечает она, накручивая огненно-рыжий локон на палец. — Ничего, мы спрячемся под одеялом, — мигом находит решение Хёнвон. — Если кто-то войдёт, я накрою тебя своим телом и сделаю вид, что сплю, — заверяет он, комично выпячивая нижнюю губу. — Вообще-то, это моя комната, — цокнув языком, напоминает Харам. — Ну и ладно, — бросает он, качнув головой. — Подумаешь, заснул у тебя. С кем не бывает? — Жить надоело?! Соображаешь, что ляпнул? — округлив глаза, возмущается девушка. — Да шучу я, шучу! — вскидывает руки вверх Хёнвон и поспешно переходит на другую тему: — Какой у нас сегодня сценарий? Ты монашка, я бандит? Или ты жертва, а я киллер с опасным пулемётом? — Нет, — сухо отрицает сестра Кан, — сценарий такой: ты действуешь — я стонаю. — Понял, принял, приступил, — не переставая улыбаться, легко соглашается парень. И тогда они начинают шумно и горячо целоваться. Он аккуратно стягивает с её головы монашескую косынку, небрежно отбрасывает лёгкую ткань в сторону и тут же непослушными пальцами принимается расстёгивать на девушке половинчатую сутану. Тем временем, Харам запускает руки фриеристу под футболку, оглаживает тому поясницу, подкачанный торс, беззастенчиво оттягивает резинку трусов и крепко обхватывает пальцами возбуждённый егн. Вопреки заранее оговоренному сценарию, Хёнвон первым издаёт нетерпеливый стон, морщит лицо, напряжённо переводит дыхание… а дальше бывший мафиози всем своим видом показывает, что его не устраивает быть на вторых ролях. Он властным жестом отводит женскую руку в сторону, вплотную притягивает Харам к себе и сбрасывает с неё уже полурасстёгнутую сутану. Затем позволяет снять с себя футболку, а сам быстро расправляется с кружевным бельём монахини — ловко расстёгивает лифчик и одним грубым движением стаскивает полоску стрингов. Однако следом легонько проводит пальцами по влажной промежности, заставляя девушку вздрогнуть и покрыться мурашками от внезапно острого ощущения. Когда спортивные штаны и боксёры Хёнвона тоже оказываются на полу, любовная пара перемещается на кровать: сестра Кан просто расслабленно падает на спину, поспешно убирает из-под спины мобильный телефон и на ощупь тянется рукой к тумбочке за противозачаточными капсулами; а рядовой Че с сексуально-деловитым видом устраивается сверху, приноравливается, медленно соединяется с девушкой и с чувством начинает ускоряться. Теперь с высоты потолка сквозь вентиляционную решётку просматриваются только разбросанные по белоснежной подушке, огненные волосы монахини, её сжимающие простынь руки и напряжённо раскинутые ноги. Зато рядовой Че виден во всей красе — он с каждой новой фрикцией красиво прогибается в пояснице. Под мягким светом лампы мышцы его рук и спины отчётливо прорисовываются, а ягодицы аппетитно сокращаются. Пару необычайно сладких минут слышится только шумное дыхание любовников и ненавязчивое поскрипывание кровати. А потом Хёнвон просто берёт и портит весь кайф: как и обещал, он накрывается одеялом. Зрители разочарованно вздыхают, цокают языками и разводят лапками. Все, как один, безмолвно поглядывают на меня и требуют продолжения представления. Но что тут поделаешь, на сегодня, видимо, зрелище закончено.101010
25 ноября. ПУСТАЯ ТЕРРИТОРИЯ. ВТОРОЙ РАССВЕТ. ВРЕМЯ: 21:26 «Рано или поздно в жизни наступает момент затишья — он ощущается, как процесс созревания, когда время будто замедляется и ничего особенного не происходит. Тогда я интуитивно плыву по течению, стараясь не пропустить нужный поворот судьбы, который приведёт к глобальным переменам». © Фу Ынра Со дня уничтожения храма «Камень судьбы» прошло уже больше двух недель. Изо дня в день мы продолжаем тренироваться по армейскому графику: подъём, утренняя зарядка, завтрак, тренировка в одиночестве, обед, свободное время или уборка в штабе, вечерняя тренировка с мини-командой, ужин, свободное время, отбой. Несколько раз я принимала участие в незначительных миссиях по зачистке нигмы, но они были настолько лёгкими, что и вспомнить не о чем. С моими напарниками мы до сих пор находимся на этапе более тесных дружеских отношений. Думаю, это потому, что, скажем прямо, ситуация у нас незаурядная, ведь в современном обществе те же однополые пары уже давно считаются обыденностью, а вот встречаться втроём, да ещё и в армии, осмелится далеко не каждый человек, особенно, если он родом из консервативной семьи. Даже Чжухон, будучи самым раскрепощённым в нашей мини-команде, пусть и заикнулся однажды о возможном трисаме, но в последствии он ни разу не проявил инициативы, чтобы собраться где-нибудь на нейтральной территории и в непринуждённой обстановке, открыто обсудить этот щекотливый вопрос. От Кихёна, в принципе, не поступало никаких предложений, однако, с его же слов, я теперь точно знаю, что они с Хони по-мужски договорились воздержаться от близких отношений со мной в паре, дабы не рушить дружбу. Получается, с их же подачи, мы можем быть только втроём. Мальчики просто не оставили мне выбора. Хотя может это и к лучшему, ведь выбирать между Молитвой и Воплем — непростая задача. К тому же я больше не тороплю событий, не лезу на рожон и следую правилу: если парни не проявляют активных действий, значит, у них в данных момент есть другие заботы. Ты хоть перед ними разденься и голая попляши, они потом легко могут от тебя отвернуться и сказать, что это было твоё решение, а им не очень-то и хотелось и, вообще, их заставили. Короче, я набралась терпения и тоже занимаюсь своими делами. Пишу книгу, например, и больше времени уделяю тренировкам по фехтованию. В конце концов, не всегда же влюблённые сразу начинают встречаться официально. Порой симпатизирующие друг другу люди просто живут, и их отношения постепенно переходят на новый уровень. Моментами кажется, вот-вот, и между нами троими что-то произойдёт, но потом градус напряжения спадает, и сразу становится не по себе: боязно, стыдно, неуместно, не вовремя… поэтому мы просто продолжаем «плыть по течению». В глубине души остаётся лишь лёгкое нетерпение, которое потихоньку преумножают рядовые будни, но они не ощущаются рутинными, наоборот, я радуюсь каждому дню. Во многом ещё потому, что Кихён снова будит меня по утрам. Частенько он просто ложится рядом со мной на кровать, и мы свободно болтаем обо всем на свете: ехидненько шутим, обсуждаем еду, сослуживцев или мировые новости, а иной раз даже говорим на интимные темы — делимся ощущениями, собственной болью, переживаниями и страхами. Я слушаю его красивый, мелодичный голос, хохочу и постепенно просыпаюсь. Только однажды монотонно бормочущий Молитва сам задремал, так как был ещё слишком сонным. Тогда я выждала ровно столько, сколько позволяло время перед утренней зарядкой, и мягко растормошила сладко спящего парня. С рядовым Ю вообще стало намного проще общаться, ведь он действительно бросил юлить и, точно хамелеон, начал подстраиваться под малейшие перепады моего настроения. При этом Кихён не ведёт себя услужливо, теперь он вежливо и внимательно выслушивает меня, а потом максимально прямо и порой резковато высказывает своё мнение. В былые времена мы бы точно много спорили — сейчас же уважаем друг друга и спокойно принимаем разные точки зрения. А вот с Чжухоном я много дурачусь, чего в принципе раньше не было в моей жизни. Практически каждый вечер Вопль зовёт меня в свою комнату, и мы там по-детски непосредственно проводим время: не скрывая эмоций, смотрим дорамы или реалити-шоу; разучиваем дурацкие танцы; пачками поедаем снеки и заштриховываем маркерами раскраски с супергероями; пьём виски под драматичную музыку и сочиняем душещипательный рэп… У Хони естественным образом получается стирать между нами границы так, что это начинает походить на родство душ. Он придумывает собственные традиции и причудливые ритуалы, которые скрепляют отношения, делают их особенными и неповторимыми. К примеру, неделю назад я немного замёрзла, тогда Вопль одолжил мне свою кофту. Теперь я надеваю её каждый раз, когда нахожусь в его комнате, потому что она всё время висит на спинке стула и будто бы дожидается моего возвращения. Сначала было непривычно слышать на себе чужой мужской парфюм, но потом я так свыклась с запахом Чжухона, что уже ощущаю его своим. Если честно, рядом с Хони я вообще не узнаю себя. С каждым днём его неиссякаемая энергия влияет на меня и меняет до неузнаваемости. Кажется, эта новая жизнерадостная Ынра способна на многое… Во всяком случае, теперь я точно знаю, что рождена не только для того, чтобы быть воином спасения и служить на благо общества. Просто регулярно говорю себе: «Общество подождет», затем расслабляюсь и начинаю есть чипсы. И, знаете, жизнь сразу становится чуточку приятнее. По итогу, выходит так, что я общаюсь с обоими парнями, только с одним утром, а с другим вечером. Днём же мы весело проводим время втроём: в столовой — шумно едим за одним столом, в спортзале — по очереди отрабатываем удары и учимся друг у друга разным техникам боя. А ещё недавно у Кихёна был День рождения. Тогда мы с Хони заранее договорились и подарили Молитве щенка породы вильш-корги, ибо этот вертлявый комочек счастья гораздо больше подходит нашему напарнику по характеру, чем его хомяк Акула, который сутки напролёт только ест и спит. Главное, многим фриеристам в штабе давно было известно, что рядовой Ю мечтает завести собаку, но слишком серьёзно относится к этой теме, из-за чего не решается взять на себя ответственность. Только мы рискнули «набраться смелости за него» и не прогадали. Честное слово, Молитва даже прослезился при виде крошечного щенка, высунувшего любопытную мордочку из подарочной коробки. Парень сразу же дал ему имя Локи, и с того дня, кажется, стал ещё более чувствительным и заботливым «папочкой» двух бидекторов сразу. Всего за пару дней Кихён сильно привязался к новому другу и сперва опрометчиво хотел взять его с собой на сегодняшнее задание, но потом всё-таки пришёл к выводу, что пустые территории слишком опасны для несмышлёного щенка. Теперь, вон, Молитва шагает впереди весь в мечтательно-печальном настроении и явно тоскует по-своему коротколапому и хитромордому Локи. Бок о бок с рядовым Ю, пританцовывая, идёт Чжухон — у него там тоже своя атмосфера: Вопль слушает музыку в стильных крылатых наушниках, выразительно жестикулирует и машет головой в такт битам, известным только ему. Сразу за моей мини-командой плетётся сонный Минхёк, вяло болтающий по телефону с Манту. Киборг пребывает в том редчайшем состоянии, когда ему лень напрягать голосовые связки — в таком случае он сокрушённо кивает невидимому собеседнику и часто повторяет скрипучим голосом: «Ага-ага». Следом мы с рядовой Фламинго движемся на автопилоте прямо по курсу, как два робота, которым дали задание патрулировать город. Ну и наконец где-то за нами сильно отстал лохматый пес Алекысандыр-Мочалка, потому что он нюхает, а то и пробует на вкус, каждую железяку или обёртку из-под еды, валяющуюся на побитом жизнью асфальте. Красный диск солнца только начинает клониться к закату, поэтому всё ещё выглядывает из-за крыш многоэтажных зданий, выборочно освещая яркими лучами припылённую временем улицу. Мы медленно шагаем прямо по проезжей части, не боясь встречных машин, ведь они уже полвека назад вышли из эксплуатации. Кругом всё будто бы похоронено заживо, пусть и находится на поверхности земли. Есть ощущение, что высотные дома здесь и справа, и слева, смотрят на нас сотнями мрачных окон, скорбящих по прошлой жизни человечества. За мутными стёклами просматриваются тусклые витрины магазинов, ресторанов и салонов красоты — они пугают абсолютным спокойствием, заставляют поёжиться и отвести взгляд от засохшей или сморщенной еды на полках, облезлых декораций и обветшалой одежды на покосившихся манекенах. Куда бы ты не пошёл, тебя преследуют запахи сырости, гари и старости. Вот, на тротуаре сидит чумазая кукла без одной руки, а чуть дальше — раскуроченный автомат, внутри которого сохранились жестяные банки с логотипом «Pepsi» и какие-то батончики в незнакомых обёртках. То тут, то там бесполезными грудами металла стоят брошенные и насквозь проржавевшие раритетные автомобили. Вверх и вовсе лучше не смотреть, ибо вдоль всего пути над нами гроздьям свисают спутанные провода, точно лианы в непроглядных джунглях. Одно только небо кажется родным и знакомым, потому что всё остальное осталось на задворках минувшей эпохи. Тотальная тишина кругом, нарушается лишь шорохом мусора, завыванием ветра в безлюдных проулках и редкими криками птиц. Здесь и сейчас мёртвый город просто существует, а нас четверых, не считая собаки, отправили на эти пустые территории вместо фриеристов-разведчиков, у которых сегодня нашлись другие дела. При этом задание не изменилось: нам нужно слоняться по улицам, с осторожностью заглядывать в обветшалые дома, отыскивать зачатки нигмы и оценивать её опасность. Если скопление тумана небольшое, лучше тут же его уничтожить, чтобы в будущем оно не разрасталось в размерах. В том случае, если облако нигмы несёт собой более серьёзную угрозу, следует отметить его на электронной карте и отправиться мониторить улицы дальше. Чуть позже придёт другая, вооружённая до зубов команда воинов спасения и зачистит опасную зону без нашего участия. Начиная с обеда и до самой ночи, мы только и делали, что бродили по полуразрушенному городу. Теперь я чувствую, что в край устала, даже не физически, а больше морально, смотреть на всю эту унылую и безнадёжную картину, поэтому хочется уже поскорее дойти до того места, где мы припарковали парж, и отправиться домой, в родной штаб. — Ынра, знаешь, ты нравишься Хони, — внезапно, как бы невзначай говорит мне Пафсоль и тут же с нажимом уточняет: — Очень нравишься. Тогда я замечаю, что рядовая Ли идёт, обняв себя за плечи, будто промёрзла до костей, хотя на улице зной. Волосы прядями ниспадают девушке на лицо, вот только она не убирает их за уши, а сознательно отгораживается от реальности. — Да, я в курсе. Мы с Хони достаточно близки и знаем о чувствах друг друга, но есть один нюанс… — уверенно начинаю рассказывать, однако стопорюсь на последнем слове и мельком бросаю взгляд на Кихёна. Затем убеждаюсь, что парни точно не расслышат мои слова и тихонько завершаю мысль: — Нюанс, без которого наши отношения не продвинутся дальше. — Правда? Ну, смотри, если понадобится — обращайся. Помогу, чем смогу. Я ведь знаю всё про своего братца и всегда готова поспособствовать его личной жизни, — хмыкает Фламинго, наконец поворачивается в мою сторону и подмигивает обоими глазами в знак поддержки. Лицо девушки всё ещё выглядит измождённым и грустным, тем не менее, она искренне мне улыбается. — Спасибо за заботу, — смущённо бурчу себе под нос, опускаю взгляд и думаю при этом, что всё-таки Паффи кое-чего не знает о нашей троице. — А с тобой что? В смысле… — встряхиваю головой, чтобы точнее сформулировать мысль и продолжаю: — Ты выглядишь уставшей. У вас всё в порядке с Вольжаном? — Ну, есть одна проблема… — Фламинго отвечает уклончиво. — Это настолько заметно?! — тут же взволнованно спрашивает она. — По правде говоря, ты часто выглядишь растерянной и поникшей. На тебя это не похоже. Что-то случилось? — Эм… Ничего особенного, — заметно теряет интерес к нашей беседе Пафсоль, переводит взгляд на идущих впереди парней и продолжает вещать монотонным голосом: — Мы с Вольжаном давно вместе, через многое прошли, поэтому у нас кризис отношений. Думаю, скоро всё образумится. — Ладно, как скажешь… — растерянно мямлю я, потом беру себя в руки и заявляю приободряющим тоном: — Но ты тоже не молчи! Обращайся, если нужен будет совет или просто доброе слово. Я всегда тебя поддержу. Тогда Паффи опять удивляет своим поведением, так как её настроение резко меняется с безразличного на праздничное — она резко приобнимает меня, по-сестрински прижимает к себе и огорошивает признанием: — Спасибо, Ынра! Если честно, когда увидела тебя впервые подумала ооо… Это железная леди точно будет строить тут всех и выпячивать своё мнение, а мы этого не любим. У нас ведь, у фриеристов, равноправие, не глядя на воинскую иерархию. Но оказалось, нет. Ты свой человек! — торжественно заключает она, похлопывая меня по плечу. Пытаясь выпутаться из цепких объятий Фламинго, я сконфуженно посмеиваюсь и судорожно подбираю слова для вежливого ответа, но меня вовремя спасает Минхёк, переставший болтать по телефону. Киборг останавливается с таким видом, словно у него совсем закончились силы, и громко спрашивает: — Ребята, я так понял, мы закончили гоняться за нигмой и идём к нашему паржу, верно?! Молитва озирается и выразительно пожимает плечами, затем с немым вопросом дёргает за рукав Вопля, а тот поспешно снимает наушники и с приоткрытым ртом пытается понять, чего от него хотят. Тем временем, мы с Пафсоль переглядываемся и в один голос верещим: — Да! Полетели домой!!! Тогда парни немного возвращаются назад, и мы становимся в круг, чтобы дружно принять решение. Слева ко мне подходит Молитва, прямо передо мной останавливаются Киборг и Вопль, а справа — Фламинго. Даже Алекысандыр-Мочалка присоединяется к нашей компании, садится рядом со своим хозяином, высовывает язык и нетерпеливо начинает бить хвостом по асфальту. Видать, пёс тоже нагулялся вдоволь и соскучился по уютному штабу. — Я так понял, разведчики будут заняты два дня, а это значит, что завтра нам, скорее всего, придётся сюда вернуться и продолжить зачистку. Верно я мыслю? — с озадаченным прищуром рассуждает Кихён, окидывает всех пытливым взглядом и выжидательно складывает татуированные руки на груди. — Так и есть, — с грустной физиономией подтверждает Минхёк, — но капитан Ку отдала мне приказ действовать по ситуации. Не совсем понимаю, что она имела в виду. — Думаю, Ларин рассчитывала на то, что мы заночуем на пустых территориях. Здесь неподалёку есть штаб-квартира армии спасения, — внезапно уверенным голосом сообщает Чжухон, указывает себе за спину и с безразличным видом предлагает: — Мы можем найти её на карте и провести ночь там. — Это та самая квартира, о которой ходят легенды? Говорят, она похожа на элитный номер в отеле, — пошленько хмыкает Минхёк, стыдливо опускает взгляд и продолжает усмехаться своим мыслям. Неоновый таймер в кадыке таинственно подсвечивает Киборгу подбородок. — Насколько я знаю, это обычное армейское помещение, — со скептической гримасой отмахивается Чжухон и, загибая пальцы, перечисляет по памяти: — Просто там всегда есть еда, чистая одежда, горячий душ, свежая постель, а также должна работать система защиты от нигмы. Тем временем, я бегло перевожу взгляд с одного напарника на другого, и моё лицо удивлённо вытягивается, так как во мне зарождается смутное подозрение: неужели Вопль и Молитва снова о чём-то договорились за моей спиной, или у меня уже паранойя? Чтобы убедиться в своём предчувствии, я безмолвно продолжаю слушать парней, с любопытством ожидая, к чему же приведёт их разговор. — Звучит, конечно, заманчиво, — вклинивается в обсуждение рядовая Фламинго, томно закатывает глаза и недовольным тоном заключает: — но я, пожалуй, предпочту вернуться домой. Сил моих больше нет для ночных приключений. Хочу спокойно заснуть в своей кровати. — Всё ясно! — По-хозяйски разводит руками Минхёк. — Вижу, Вопль хорошо осведомлён о здешней штаб-квартире, поэтому предлагаю, чтобы ваша команда переночевала в ней, а мы с Паффи вернёмся домой и завтра снова сюда прилетим. Я бы и остался с вами, но не могу отпустить Фламинго одну, а о том, чтобы переночевать рядом с ней и мечтать не стоит, иначе потом меня покалечит Динозавр. — Ой, Киборг, прекрати нести чушь! — цокает языком Пафсоль, горделиво отворачивается и бубнит себе под нос: — Вольжан не станет к тебе ревновать. — Ты уверена? — с игривой насмешкой обращается к ней Минхёк, засовывает руки в карманы комбинезона и начинает перекатываться с пятки на носок. — Боюсь, ты меня недооцениваешь, детка, потому что он всегда ревнует. Показательно игнорируя перепалку Фламинго и Киборга, рядовой Ю морщит лицо и с нажимом произносит: — В принципе, я не против. Главное, чтобы в квартире было чисто, потому что я глаз не сомкну в том месте, где будет слишком пыльно. — Возможно, там есть робот-пылесос, — с деланным равнодушием предполагает Чжухон. Потом он наконец встречается со мной взглядом. Смотрит пристально, неотрывно и спрашивает: — А ты что думаешь, Ынра? Стоит здесь заночевать? — Если не хочешь, мы полетим домой, — вдогонку произносит Кихён и делает шаг мне навстречу. — Да, не стесняйся сказать прямо. Может тебе с нами некомфортно или есть другие причины… — гнусаво приглушает голос Чжухон. Он также подходит ближе, засовывает руки в карманы и неосознанно подаёт бёдра вперед. — Угу, как скажешь, так и поступим, — кивком головы подтверждает Кихён, выпячивает грудь и закладывает большие пальцы за подтяжки на комбинезоне. Теперь мы с заговорщическими лицами стоим втроём, чуть поодаль от пререкающихся Паффи и Киборга. Оба моих напарника хотят казаться расслабленными, но на самом деле выглядят очень напористо. Я же чувствую себя растерянно и воодушевлённо одновременно. Самое смешное, что мне давно хотелось какой-то ясности в наших отношениях. Изо дня в день я мечтала за завтраком, в обед и перед сном о том, как окажусь с Молитвой и Воплем в безопасном месте, где нам никто не сможет помешать поговорить на чистоту. И вот, пожалуйста, сейчас представилась такая возможность, а я, словно воды в рот набрала, потому что мне банально стало… страшно. Знаете, мечтать всегда легко, ведь это ни к чему не обязывает — непросто столкнуться с реальностью. В особенности, когда от тебя ждут ответа сразу два темпераментных парня. Посреди пустынной улицы они умудрились загнать меня в «угол». Чётко осознавая, что прямо здесь и сейчас меняю свою жизнь в неизведанном направлении, я сперва недолго слежу взглядом за пролетающей мимо ласточкой, невесть откуда взявшейся в мёртвом городе, прислушиваюсь к её освежающему щебетанию и с лёгкой полуулыбкой произношу: — Давайте останемся. Потом будем хвастаться, что побывали в легендарной штаб-квартире. — Точно-точно, не каждому выпадает такая возможность! — энергично поддакивает Чжухон и тут же достаёт телефон из кармана, чтобы найти нужный нам дом на электронной карте. — Тогда решено! — на выдохе выносит вердикт Кихён, с таким деловым видом, словно всю ночь собрался работать грузчиком. — Скажу Минхёку, чтобы он позаботился о Локи… В свою очередь, я закладываю руки за спину и с важным видом киваю головой. Затем, ловко продолжая подыгрывать друг другу, мы втроём сообщаем о нашем решении Фламинго и Киборгу — те резко прекращают болтать и тепло прощаются с нами. Обмениваясь любезностями, мы расходимся в разные стороны, однако не успеваю я пройти и пару метров, как белый пёс Алекысандыр тявкает нам вдогонку странную фразу: — Неподъёмной тьмы! Вижу, что мои напарники понимают о чём речь, поэтому просто добродушно смеются, а я с тревожным выражением лица оборачиваюсь назад и кричу: — Минхёк, он нас проклял?! — Нет, пожелал вам спокойной ночи! — хохочет в ответ Киборг. — Аа… Вот оно что! Взаимно, и вам такой же тьмы! — с выражением восклицаю я и в очередной раз коротко кланяюсь на прощание. Что же, вот так, можно и языки выучить. На лидрезийском мне эта фраза уже известна. Теперь и на собачьем знаю.101010
Мёртвый город преподнёс нам ещё один неприятный сюрприз, но деваться уже было некуда. Усталость и разочарование — мы почувствовали, когда осознали, что штаб-квартира армии спасения находилась на последнем этаже монолитной многоэтажки, подозрительно похожей на устрашающую башню тёмного властелина из фантастического фильма. Конечно же, лифт в заброшенном здании давно не работал, поэтому нам пришлось в очередной раз набраться смелости и вооружиться фонариками, чтобы подняться на семнадцатый этаж пешком. В подъезде оказалось черным черно, так как окон не было совсем. Всюду стоял какой-то медицинский запах с примесью мокрой побелки. Звучало лишь глухое эхо наших шагов. Преодолевая один тёмный лестничный пролёт за другим, мы сначала в темпе двигались по одиночке: настороженно озирались по сторонам и заблаговременно прощупывали ступеньки подошвами сапог. Потом невольно взялись за руки, чтобы сильнее ощущать поддержку и присутствие друг друга. Вместе с тем, напряжение и лёгкая нервозность неуловимыми тенями витали между нами троими, ведь каждый из нас, вне сомнения, осознавал реальность происходящего и предвкушал предстоящее времяпровождение в замкнутом пространстве. Молитва шёл первым и практически молча — его твёрдая ладонь, крепко обхватившая мои холодные пальцы, внушала доверие, а слишком шумное, но волевое и размеренное дыхание парня успокаивало и подталкивало идти только вперёд. Вопль же, наоборот, торопливо следовал за мной и чувствовал себя откровенно неуверенно. Наверное, он не раз пожалел о том, что предложил заночевать на пустых территориях, ибо причитал всю дорогу: взахлёб комментировал каждый инородный шорох или высказывал в слух свои пугающие фантазии. Однако, несмотря на боязнь темноты, Чжухон дважды подхватил меня под руку, когда я споткнулась, да и всячески ограждал нас с Кихёном от любой опасности со спины. Время тянулось мучительно долго. Преодолевая двенадцатый этаж, мы уже дружно сомневались, правильно ли вообще поступили, что стали искать приключений на ночь глядя. Просто сказывалась усталость за весь прошедший день. У меня, как обычно, ныли ноги и спина, появилась тяжёлая отдышка, хотелось поскорее залезть в душ, забросить съедобной пищи в рот, попить воды и банально завалиться спать. Кажется, мы совсем пали духом и даже стали переругиваться от безысходности до тех пор, пока не увидели перед собой бронированную дверь, которую аркой обрамляли огромные вентиляторы с защитной системой «Zon Т-3». В конце концов, наше упорство было вознаграждено! Ведь, оказавшись на вражеской территории, мы смогли найти островок безопасности и долгожданного уединения. Соблюдая осторожность, Кихён первым делом разобрался с тем, как включить рассеиватели нигмы в стене, а Чжухон отыскал на главном сайте армии спасения пароль для входа в квартиру и ввёл его на электронной панели. Затем мы по очереди приложили запястья к замку, чтобы подтвердить свои личности, и только тогда массивная дверь с лёгким механическим шипением сама начала открываться перед нами, попутно озаряя ярким светом тёмную лестничную площадку и заставляя нас зажмуриться от внезапной рези в глазах. Меньше, чем за минуту, путь был свободен. Когда мы медленно и озадаченно вошли в секретный штаб, он оказался ослепляюще залит тёплыми лучами предзакатного солнца, потому что слева во всю стену располагалось панорамное окно. Хони тут же подбежал ближе к стеклу и, как восторженный мальчишка, чуть охрипшим голосом стал описывать впечатляющую панораму мёртвого города, открывающуюся с семнадцатого этажа мрачной башни, на которую мы так долго взбирались. Кихён, как и ожидалось, сразу же принялся расхаживать по квартире и сканировать её своим внимательным взглядом, деловито и обстоятельно оценивая каждую бытовую мелочь. А я, наоборот, неуверенно замерла у входа, потому что именно в тот момент в полной мере осознала необратимость сложившейся ситуации. Меня охватили двоякие чувства: с одной стороны я ликовала, ибо осталась наедине со своими напарниками, а с другой — тревожилась чисто по-женски о том, как всё сложится дальше. От волнения хотелось грызть ногти и ещё было немножко завидно, потому что с виду парни совсем расслабились. Стоило нам отыскать безопасное место, они будто выполнили всё, что от них требовалось, поэтому быстро переключились с щекотливой темы на будничные вещи. Странно, но из-за беспечного поведения Вопля и Молитвы, мне стало ещё более неуютно. Сделав над собой усилие, я сумела побороть свои страхи и тоже начала осматриваться. В конце концов, мы пришли сюда осознанно, из симпатии друг к другу. Вдобавок раньше было много предпосылок к тому, что мы при любых обстоятельствах сможем найти общий язык и договориться, учитывая мнение каждого из нас. Поздно метаться и сомневаться, ведь из-з этого я только буду выглядеть глупо и неуклюже. Раз уж мною решение принято, нужно попробовать довериться мальчикам. Хотя бы раз. А там дальше — будь, что будет… На первый, да и на второй взгляд квартира совсем не соответствовала армейской легенде: она оказалась старой, запустелой, но более-менее чистой. Металлические стены кое-где заржавели и давно требовали косметического ремонта; в потолке были открыты вентиляционные люки и оттуда свисали разноцветные провода; на полу лежали допотопные ковры, по которым явно ещё расхаживали наши пра-пра-дедушки. Кругом царил минимализм и преобладали медные, чёрные и неоново-бирюзовые цвета. В просторном главном зале находился лишь круглый стол в окружении стульев с высокими спинками и у стены возвышался шкаф-купе с предметами домашнего обихода. Двери слева вели в крошечную кухоньку и небольшую уборную, а справа располагалась спальня — там стояла одна единственная, правда, огромная кровать и футуристический стул с неоновыми вставками, вероятно, заменяющий тумбочку. Убедившись, что в штабе действительно безопасно, мы решили в нём немного убраться и обжиться. Кихён всё-таки отыскал на нижней полке шкафа интерактивный пылесос в форме небольшого ведёрка и быстренько включил его, чтобы тот подметал и мыл полы. Виртуозно орудуя тряпкой, Чжухон протёр от пыли стулья и стол, уселся за него вразвалочку и, достав мобильный из кармана, манерным голосом профессионального диктора принялся зачитывать нам мировые новости. Оказалось, что из-за резкого похолодания в Северной жилой резервации запретили выходить на улицу без шапок; сегодня утром окончательно разорилась мировая компания McDonald’s; и буквально минуту назад бездарно известный рэпер с творческим псевдонимом «Carious tooth» предложил своей бывшей девушке выйти за него замуж. В то же время мы с рядовым Ю откопали в безразмерном шкафу-купе чёрное постельное бельё и направились стелить постель. По пути в спальню у меня было хозяйственное настроение, однако стоило нам взяться за разные концы простыни и синхронно накрыть ею кровать, в моей голове снова замелькали пикантные картинки того, как наша троица проведёт здесь ночь. Я снова занервничала и, в поиске поддержки, украдкой метнула взгляд на Молитву, но его лицо оказалось беспристрастным. Старательно взбивая подушки и с маниакальным усердием распыляя вокруг увлажнитель воздуха, Кихён совсем не был похож на человека, допускающего сейчас мысли о сексе. Тяжко вздохнув, я безмолвно нарекла себя извращенкой и решила с этим смириться. Чуть позже мы по очереди приняли душ (благо, в уборной хватало банных принадлежностей) и переоделись в домашнюю одежду, после чего атмосфера в квартире, как по волшебству, стала ощущаться более уютной. Согласитесь, стоит надеть любимую комфортную футболку и сразу становится теплее на душе. Затем, очень кстати, Вопль торжественно обнаружил в холодильнике около десяти жестяных баночек с макколи и мигом откупорил одну из них, а Молитва, рыская по всей кухне, насобирал целых шесть пачек рамёна, ещё не просроченную коробку печенья, пакетики с сухофруктами и консервированное кимчи. Правда, мы дружно посовещались и решили оставить найденную еду на утро. Вместо этого поужинали тем, что заранее любезно приготовил и взял с собой в пластиковых контейнерах наш несменный повар Ю Кихён. Почувствовав сытость, я хотела было совсем ненадолго завалиться на кровать и записать интересные мысли в телефон для своей будущей книги, но мальчики нашли где-то в квартире настольную галла-игру «Мой Властелин» в виде небольшого, ультратонкого планшета и уговорили меня сыграть в неё вместе с ними. По правилам нужно было преодолеть ловушки в виртуальном городе, хитростью завоевать замок, объявить себя Тёмным Властелином и приказать каждому проигравшему игроку исполнить желание. Учитывая ловкий ум моих напарников, у меня было слишком мало шансов одержать победу, но всё же я решила попытаться. Захватив из холодильника по баночке макколи, мы уселись за круглый стол. Затем каждый поразмыслил и тайно внёс в память планшета по одному желанию от себя, чтобы потом искусственный интеллект случайным образом роздал и озвучил эти желания проигравшим. Наконец, все приготовления были осуществлены, Чжухон разместил компактную игру в центре стола и, проведя пальцем по сенсорному экрану, запустил её. Перед нами тут же раскинулась впечатляюще яркая и объёмная голограмма фантастического города. Не переставая восхищаться визуальными эффектами, мы первым делом дали имена своим аватарам, подкорректировали их внешность и только после этого, не скрывая энтузиазма, принялись бороться за титул Тёмного Властелина. Играли шумно: много смеялись, подкалывали друг друга, показательно ликовали или матерились от досады, отбросив всякие приличия. В комнате витала лёгкая, лукавая, даже авантюрная атмосфера. Мне повезло с самого начала — мой виртуальный персонаж неожиданно обогнал соперников, однако лидерские позиции не удалось удержать, так как меня невовремя разморило из-за алкоголя. Хотя я выпила немного, просто слишком устала за день, из-за чего мой разум быстро затуманился. Я потеряла сноровку и начала ошибаться, а вот парни, наоборот, разыгрались. Они без труда оставили меня позади, и какое-то время боролись друг с другом за звание Властелина. Практически на финишной прямой Чжухону тоже стало сложно сосредотачиваться, поэтому победу, как и ожидалось, одержал целеустремлённый Кихён. Когда настало время получать наказания в виде желаний, мы уже были изрядно навеселе, но настороженно переглядывались, как прожжённые игроманы. Чрезвычайно гордый собой Молитва восседал на стуле, подогнув под себя одну ногу, и с коварной улыбочкой дожидался свершения суда над проигравшими. Вопль почему-то совсем не расстроился — своим подчёркнуто расслабленным видом, он показывал, что ему всё равно, какое желание выполнять. И только я внезапно вспомнила, что мы долго поднимались в этот секретный штаб не для того, чтобы в настольные игры играть… А, собственно, для чего? Вот сейчас мне и предстояло узнать. Под выжидательными взглядами парней я потянулась к планшету и выключила голограмму виртуального города, после чего на сенсорном экране появилась надпись: «Кликните ещё раз, чтобы услышать приказ Тёмного Властелина». Не растягивая время, я просто выполнила это требование. Тогда на дисплее появился текст желания, а искусственный интеллект тут же озвучил его максимально безликим голосом: «Первый проигравший, Властелин приказывает вам исполнить его желание. Вы должны… провести ночь втроём!» Не веря своим ушам, я так и замерла с занесенной рукой над планшетом. Лицо моё запылало от смущения и, вне сомнения, покрылось румянцем. Стараясь дышать размеренно, я скосила глаза сначала на Вопля, затем на Молитву и сдавленным голосом пролепетала: — Кто это вообще загадал? Что за бесстыжий человек? — Это не я. — Кихён качнул головой и шутливо поднял руки вверх. — Теперь моя очередь, верно? — игнорируя мои претензии, задал встречный вопрос Чжухон и, не дожидаясь одобрения, тоже щёлкнул пальцем по дисплею галла-игры. Секунда промедления, и уже знакомый роботизированный голос снова вынес вердикт: «Второй проигравший, Властелин приказывает вам исполнить его желание. Вы должны… заняться сексом втроём!» — Вот это, я написал, — честно признался Кихён и потыкал пальцем в сторону планшета. — Вы что, сговорились?! — от волнения воскликнула я фальцетом. Слишком прямолинейные желания повергли меня в шок. Разумеется, я ожидала, что наше общение перейдёт за черту дружбы, но не вот так вот резко! Парни лишь переглянулись и заулыбались мне в ответ: Вопль посмеивался тихим, грудным смехом, а Молитва по-лисьи щурился. — Ну да, конечно, договорились. Можно было не спрашивать, — елейным тоном заключила я и театрально развела руками. Потом нахмурилась и с подозрением добавила: — Но был же и мой вариант желания. Спрашивается, почему игра не выбрала его? — А что ты загадала? — пригнувшись ближе ко мне, полюбопытствовал Чжухон. Ямочки сверкали на его щеках, в глазах играли чёртики. — Я загадала честно обсудить наши отношения, — с гордостью вымолвила и подбоченилась. — Ну, мы тоже загадали честно, — крякнул от смеха Хони и встретился взглядом с Кихёном. Тот выразительно подёрнул бровями в знак согласия. В один момент воздух в комнате будто наэлектризовался, как во время напряжённого затишья перед бурей. Пусть, желания были озвучены, но мы сознательно медлили — словно гибкие звери из семейства кошачьих, старались найти друг к другу подход и заранее решить все недопонимания. Сразу броситься в сторону кровати не представлялось возможным, ибо каждый из нас отдавал себе отчёт в том, что мы — одна команда, и у нас впереди ещё не один год сосуществования в армии. — Мальчики, но вы же понимаете, что вам придётся взаимодействовать? — приглушенным тоном произнесла я, как будто боялась, что меня услышит кто-то посторонний. — Я думаю, мы справимся, — стрельнув глазками в мою сторону, обаятельно изрёк Кихён. Его уши стали пунцовыми, а это означало, что рядового Ю тоже переполняли эмоции, просто он изо всех сил старался их скрыть. — Айщ, имеется ввиду, что вам так или иначе придётся соприкасаться. Вы к этому готовы? — Вообще-то, мы гетеро, поэтому будем держать дистанцию, — с расстановкой заметил Молитва, однако нахмурился, выражая неуверенность. — Да, если честно, этот момент немного смущает, — пошатываясь на стуле, робко протянул Хони, — но, надеюсь, в процессе… мы расслабимся. И тут меня посетила коварная идея, позволяющая отыграться за все те неловкие ситуации, которые устраивали мне парни, и заодно немного раскрепостить их. — Поцелуйтесь! — внезапно выпалила я. — Что?! — оторопели мои напарники и хором начали возмущаться: — Но мы же сказали… — Да, я поняла, — жестом заставила ребят замолчать и с нажимом объяснила: — но так вы докажите мне и самим себе, что для вас не проблема оказаться в одной постели. Или только вам можно загадывать желания? Поцелуйтесь, и я буду спать с вами. Повисла немая пауза, во время которой мальчики, нервно покусывая губы, бросали друг на друга стыдливые взгляды. Потом рядовой Ю громко прочистил горло и с философским видом произнёс: — Эм… даже не знаю. Я не рассчитывал настолько сближаться. — Кстати, есть и другой способ раскрепоститься! Четвёртая частота в мини-рации. Она уже работает? — резко сменил тему Вопль, явно намереваясь отвлечь моё внимание. — Думаю, да. — Я пожала плечами. — Но, может, это слишком интимно для первого раза? — Трусишь? — тут же с прищуром поддел меня Кихён. — Не меньше, чем ты, — лукаво парировала я. Молитва хмыкнул и побеждённо отвернулся. — Давайте хотя бы попробуем. — Примирительно развёл руками Вопль. — Узнаем, как эта частота работает. Если нам не понравится или будет какой-то дискомфорт, сразу её отключим. — Надеюсь, это безопасно. Не очень бы хотелось сегодня умереть, — с иронией заметила я. Тогда мы решили рискнуть. В полной тишине подошли к своим рюкзакам, нашли армейские рации и вдели их в уши. С заговорщицкими лицами уселись обратно за стол и, досчитав до трёх, дружно настроили четвёртую частоту. И в следующую секунду мир для нас троих необратимо изменился. Казалось, я была готова ко всему, но, на самом деле, нет. Меня здорово тряхнуло, будто через всё моё тело прошла волна электрического тока. Сбилось дыхание, спутались мысли, звуки слились в один протяжный звон, а затем я ощутила сильнейший жар и напряжение внизу живота! Тут же охнула и согнулась пополам, словно мне дали под дых кулаком. Хотя по природе у меня не могло быть члена, я всё равно, впервые в жизни, его отчётливо почувствовала — настолько сильным было возбуждение у парней, и это в квадрате передалось мне. Дезориентированная, я вскочила на ноги и, честное слово, машинально метнулась в сторону туалета, чтобы каким-то образом опорожниться, но о себе дали знать другие позывы тела. Я замерла на полпути в уборную и шокированно прислушалась к тому, как внутри меня в разнобой, казалось, колотилось огромное сердце; как пальцы рук и ног покалывало, словно на морозе; как сильно пересохло в горле и почему-то отдалённо ныла шея. А дальше острые ощущения, как по команде, притупились. Я слегка успокоилась и посмотрела на себя, точно впервые. Осознала, что любовь и сексуальное желание переполняют всё моё существо. Потом тряхнула головой и отыскала затуманенным взглядом парней — они тоже корчились на стульях и получали новые впечатления благодаря мини-рациям. Следующие пару минут мы просто матерились от души и пытались совладать со своими телами. В итоге, наши организмы достаточно быстро сумели подстроиться друг под друга, и мы втроём, как бы это дико не звучало, стали одним целым — это трудно в полной мере описать словами, можно лишь почувствовать на собственном опыте. Выравнивая дыхание, я села обратно за стол, отхлебнула макколи из жестяной банки и с выражением отчеканила: — Шлямбур меня побери! Что это вообще было?! — Я чуть не умер, — с пришибленным видом пролепетал Чжухон. Затем он приложил руку к сердцу и восторженно выдохнул: — Вау! Все девушки такие эмоциональные? Я волновался, конечно, но не настолько. — Ага, кажется, меня сейчас разорвёт в области груди и не только… — настороженно согласился Кихён и с намёком опустил глаза вниз. В очередной раз за вечер мои напарники обменялись проницательными взглядами, а потом натужно захихикали — мне передалось их веселье, но оно только вызвало моё бурное негодование. — Хватит переглядываться, это раздражает! — обиженно прикрикнула я. В то же время меня осенило, и я поспешила напомнить парням о нашем предыдущем разговоре: — Так что, вы и дальше будете съезжать с темы? Или всё-таки поцелуетесь? Я жду, — заявила категоричным тоном и сложила руки на груди. — Айгу, опять она за своё, — жалобно протянул Кихён, устало прикрыл веки и пробормотал себе под нос: — Я бы выпил ещё баночку макколи, но по многим причинам лучше оставаться трезвым. — Согласен, — испустив вздох сожаления, буркнул Хони и нахохлился, точно сердитый голубь, отрицающий суровую действительность. Судя по моим ощущениям, ребята пытались набраться смелости, но у них это плохо получалось. Вот только сексуальное напряжение неслабо так поджимало, поэтому в какой-то момент Вопль и Молитва не выдержали — порывисто привстали со своих мест, оперлись руками о стол и нехотя наклонились друг другу навстречу. Шумно дыша, соприкоснулись губами и сразу же углубили поцелуй, намереваясь поскорее с этим покончить. Тем временем, я ожидаемо ощутила их грубые языки в своём рту и также вожделенно его распахнула. Моё сердце снова застучало сильнее, а в груди появились смешанные чувства любопытства, стыда и лёгкого отвращения. По телу забегали мурашки, жутко захотелось тоже принять участие, сбросить с себя одежду и поскорее соединиться с кем-нибудь из парней… Ведь со стороны они одновременно по-домашнему уютные, горячие и напряжённые выглядели невыносимо соблазнительно. Целовались взволнованно, решительно и отрывисто, в глубине души боясь друг другу понравиться. В процессе так и не зажмурились, вместо этого они какое-то время настороженно старались смотреть куда-то мимо, в разные стороны. Потом резко отпрянули обратно, на свои стулья, пошатываясь, дали себе отдышаться и снова встретились тяжёлыми взглядами. Немного оттаяли, когда окончательно поняли, что с лобызаньем покончено, и закрепили свой подвиг крепким, мужицким рукопожатием. — Хён, давай больше не будем этого делать, — морщась, словно от боли, выдвинул предложение рядовой Вопль. — Согласен, — сверкнув глазами, хрипло подтвердил рядовой Молитва. Сознательно выдержав паузу, оба парня показательно расслабились настолько, насколько позволяло их крайнее возбуждение, и выжидательно развалились на своих местах. — Ну вот! Мы выполнили твоё условие, — с притворным весельем подытожил Чжухон, повернулся ко мне лицом и, поджав губы, угрожающе сверкнул ямочками. — А ты, держишь слово? — острым, словно бритва, голосом вопросил Кихён и с вызовом кивнул в мою сторону. Тогда я, не проронив ни слова, встала со стула и, буквально физически ощущая на себе пристальные взгляды напарников, уверенным шагом, но с часто бьющимся сердцем подошла к своему рюкзаку. Пошарила рукой в его внутреннем кармане и наконец достала маленькую прозрачную баночку с таблетками. С беспристрастным лицом выпила контрацептив, затем усмехнулась уголком рта и кокетливо произнесла: — Слово воина спасения, мальчики!101010
► В следующей главе вас ждёт много горячих и шокирующих моментов. Так давайте же пожелаем друг другу крепких нервов!)) Если можно так сказать, на 10 главе спокойная жизнь в туманной вселенной РА заканчивается. Начиная с 11 - будет огонь! ►Содержание: Глава 10: Молитва не поможет. Часть 1 — Лимб Глава 10: Молитва не поможет. Часть 2 — Пекло Глава 10: Молитва не поможет. Часть 3 — Эдем Глава 11: Трагическая глупость Глава 12: Эхо минувших дней Глава 13: Барабанная дробь Глава 14: ? … … Глава 19: Катарсис происходящего.