Бело-зелёная капсула застряла в горле. Из-за волнения я не смогла проглотить её сразу. Тут же тихонько откашлялась, но контрацептив упрямо завис где-то в районе яремной ямки на шее. Выжидательно наблюдающий за мной Чжухон внимательно прислушался к себе, также сделал глотательное движение и поморщился, затем отстранённо вымолвил:
— Я принесу тебе воды… чтобы таблетка быстрее подействовала. — Он решительно поднялся на ноги, со скрежетом отодвинув от себя стул, и с подчёркнуто деловым видом устремился на кухню. Промычав что-то нечленораздельное, я благодарно кивнула Хони вслед и, закусив губу, скользнула взглядом по его красивой спине. Внезапно представила её голой, с капельками пота, стекающими вдоль позвоночника… Тут же втянула носом воздух и отвернулась.
Из-за работающей мини-рации меня бил лёгкий озноб так, будто моё тело находилось под сильным электрическим напряжением, и по коже в прямом смысле струились невидимые волны тока. При этом мои собственные ощущения были сильнее, острее, значимее, а всё, что происходило с парнями, чувствовалось отдалённо, словно щекочущее язык приятное послевкусие.
С осторожностью я зыркнула на Кихёна как раз в тот момент, когда он неосознанно провёл влажными ладонями по бёдрам (его серые спортивные штаны оказались мягкими на ощупь), порывисто встал из-за стола и, безо всяких отступлений, двинулся мне навстречу, источая уверенность и нетерпение. Тёплые лучи предзакатного солнца красиво очерчивали фигуру рядового Ю: мягко ложились на его широкие плечи, приковывали внимание к татуированной шее, ярко подсвечивали чересчур прямые волосы после недавнего мытья.
Я стояла, подбоченившись, и глядела на Молитву исподлобья — стыдливо и игриво одновременно. Он подошёл практически вплотную, взял меня пальцами за подбородок и с настойчивостью мазохиста призвал открыто посмотреть ему в лицо. Наши щёки одинаково пылали от смущения, сердца взволнованно колотились, но это, напротив, ещё больше заставляло трепетать от возбуждения. Ощущая внутренний мандраж, я успела лишь на миг утонуть в его тёмных от желания глазах, когда он просто наклонился и с тяжёлым сопением прижался своими губами к моим, властно проник языком в мой рот, вынуждая сделать глубокий вдох и сразу же отдаться ему без остатка — податься вперёд и безвольно опустить руки по швам.
Тогда чувства, втрое приумноженные четвёртой частотой мини-рации, захлестнули мой разум: испытывая вожделение, страх, раздражение, превосходство, восторг и смущение… — я похолодела всем телом, потеряла контроль над собой и пошатнулась точно вдрызг пьяная. Однако Кихён не позволил мне так скоро впасть в нирвану — он вовремя придержал меня за талию и бережно притянул к себе. Опалив мою щеку горячим дыханием, прошептал лукаво:
— Так ты выносливая только на поле боя? А в любви, значит, быстро капитулируешь?
— Айщ, придержи свой раздвоенный язычок, не то откушу, — обиженно пробурчала я и с укором хлопнула парня ладонью по плечу. Благодаря привычному обмену колкостями, в моей голове чудесным образом прояснилось.
Молитва примирительно потёрся своим носом о мой и натужно захихикал, а я тем временем осознала, что ещё одна мужская рука легла на моё бедро, затем ощутила мокрый и по-своему будоражащий поцелуй в шею — его оставили мягкие губы Чжухона. Меня передёрнуло от приятной щекотки и очередной волны возбуждения.
Приноравливаясь к отношениям втроём, я тут же поспешила восстановить справедливость: напоследок сладко чмокнула рядового Ю в уголок рта (точно в родинку) и обернулась, чтобы встретиться взглядом с рядовым Ли. Под тёплыми лучами солнца карие глаза Хони приобрели янтарно-жёлтый оттенок — в них читалась нежность вперемешку со страстью. Даже при близком рассмотрении кожа парня оказалась идеально гладкой, а его армейская причёска, обычно придирчиво уложенная, по-бунтарски взъерошилась после душа и выглядела чрезвычайно сексуально.
Точно зачарованная, я привстала было на цыпочки и потянулась Воплю навстречу, однако он с непокорной игривостью отшатнулся назад и сунул мне в руку пластиковую бутылку. Выразительно подёрнул бровями и коротко бросил:
— Пей.
В ответ на приказной тон Чжухона я укоризненно фыркнула, но в следующую секунду мягко улыбнулась и благоразумно приняла его заботу: откупорила крышку, послушно запрокинула голову и стала пить воду мелкими глотками. Тогда же услышала, как Кихён напряжённо дышал мне в затылок и явственно себе представила, насколько он может внимательно следить за каждым моим движением с видом сурового воспитателя. Главное, что такую настойчивость парней я прекрасно понимала и категорически поддерживала, ведь все мы одинаково хотели расслабиться, точно зная, что потом не возникнет никаких последствий…
Стараясь не подавиться под пристальными взглядами напарников, я хорошенько запила таблетку и аккуратно отбросила в сторону бутылку — она с глухим стуком упала на пол. И только после этого Чжухон со всей присущей ему энергичностью прильнул ко мне и заключил в горячие объятия. Я уловила уже знакомый запах его кожи прежде, чем наши губы сомкнулись в томительном и жарком поцелуе, который удивительно быстро раскрепостил меня — дал недостающее чувство безопасности и побудил вести себя чуть смелее.
В короткий момент беспамятства я отдавала себе отчёт лишь в том, как жадно и уверенно руки Вопля скользили по моим ягодицам, талии, спине… попутно сминая на мне футболку, натягивая её до предела. На каждое движение парня я податливо откликалась: пробегалась пальцами по его бицепсам, плечам… щекотала ногтями затылок.
Вот Чжухон толкнулся бёдрами вперёд и прижался ко мне поплотнее, страстно желая, чтобы я наконец ощутила, не только ментально, а ещё и физически, твёрдую и впечатляюще продолговатую преграду между нами — его эрегированный кнахт. Сконцентрировав внимание на практически нестерпимой пульсации плоти, я внезапно осознала, что на Хони нет нижнего белья. Мысленно грозя этому соблазнителю пальчиком, решила незамедлительно убедиться в своей догадке.
Уже подцепила резинку на спортивных штанах Вопля, но резко остановилась на полпути, так как отдалённо тошнотворное чувство ревности (не моё, а чужое) возникло в районе груди, неприятно сдавило горло и предвосхитило то, что Кихён не выдержал безучастно наблюдать со стороны и решил к нам присоединиться — его горячие ладони также легли на мою поясницу, спустились ниже, практически к ногам, и возбуждающе сжали мои ягодицы, вынуждая судорожно сократить мышцы промежности.
Следом Молитва взметнул руку вверх и лёгким касанием заправил мне волосы за ухо. Пригнулся и щекотнул дыханием чувствительное место на сгибе между плечом и шеей, прижался там губами, а затем игриво прикусил кожу. Я содрогнулась и рассмеялась тоненько так, совсем как юная девчонка. В свою очередь Чжухон с пониманием немного ослабил объятия — это дало мне возможность обернуться назад, прикрыть глаза и с нежностью вдохнуть сладковато-фруктовый запах волос Кихёна. При этом я не переставала счастливо улыбаться, но вдруг, как гром среди ясного неба, моё тело пронзила непрошенная тревога.
Всё потому, что я чётко ощутила свою беззащитность под уверенным, брутальным и подавляющим натиском парней. Оказалась во власти напарников и перестала, как обычно, до мелочей контролировать ситуацию. Засомневалась, правильно ли я поступаю, или делаю очередную ошибку? Вспомнила… что вечно веду себя как незрелая, наивная дура, а потом жалею о содеянном, стыжусь своего развязного поведения и грязных желаний. Мигом растерялась, стушевалась, захотела остановиться, заплакать. Тут же деликатно оттолкнула от себя недоумевающих сослуживцев и откровенно произнесла:
— Мальчики, я волнуюсь… очень.
Армейская штаб-квартира, залитая вдохновляюще тёплым светом, располагающим к дразнящему флирту и любовным откровениям, казалось, превратилась в безвыходную пустыню, где невозможно было найти ни единого укромного уголка. Беги, не беги — тебя всё равно догонят, когда ты устанешь передвигать ногами. Подавив приступ фантомной жажды, я прочистила пересохшее горло, робко обняла себя за туловище, желая спрятаться от окружающего мира, и уставилась в пол.
— Ын… но мы тоже здорово нервничаем. Думал, ты знаешь. Рация же ничего не позволяет скрыть, или я ошибаюсь? — мгновение спустя вкрадчиво подал голос Чжухон и мягко, почти невесомо, погладил меня по спине.
Сделав мучительное усилие, я сумела сосредоточиться и прислушалась к себе. Будто очнувшись ото сна, быстро убедилась, что парни действительно разволновались пуще прежнего и были остро обеспокоены резкой переменой в моём настроении. Поморщившись, я утвердительно промычала в ответ и виновато закусила губу.
В то же время Кихён, видимо, испытал дежавю, ибо он перевел дыхание, будто набираясь смелости для непростого разговора, и обратился ко мне серьёзным и одновременно ласковым тоном:
— Послушай, тебе ведь и в прошлый раз… Ну тогда, на подводной базе, внезапно стало некомфортно рядом с нами? — Выражая сочувствие, рядовой Ю сжал мою руку в районе предплечья и успокаивающе поводил большим пальцем по коже. — Если тебя что-то тревожит, пожалуйста, просто доверься нам. Мы обязательно выслушаем и решим этот вопрос вместе.
— Да! Не подбирай слова! Скажи, как есть, — кивая головой, в сердцах согласился Хони.
Бросив затравленный и откровенно смущённый взгляд сначала на Вопля, потом на Молитву, я издала нервный смешок, и всё-таки постаралась объяснить:
— Понимаете, иногда так случается… Когда я неожиданно осознаю, что на меня слишком давят, начинаю паниковать, теряюсь в ощущениях, осуждаю себя, мне становится жутко стыдно. Сразу же хочется сбежать и где-нибудь спрятаться.
— Должно быть, кто-то в прошлом сильно обидел тебя и это сказывается до сих пор, — с хмурым лицом предположил Чжухон и тут же внимательно проследил за моей реакцией.
— Айщ, я догадываюсь, из-за кого возникла эта проблема. Наверное, нужно обратиться к мозгоправу, чтобы от неё избавиться, так как в последнее время моё состояние только усугубляется, — фыркнула я и досадливо закатила глаза.
В самом деле, и к специалисту не нужно было ходить, чтобы догадаться, откуда у меня столько комплексов! Но совершенно не хотелось сейчас обсуждать отца, который, начиная с моего раннего детства, систематически стремился уничтожить во мне всё женственное и порицал любую, даже самую незначительную, мою симпатию к парням или желание сблизиться хотя бы с кем-нибудь.
— В любом случае, с нами ты можешь позволить себе потерять контроль. Дотрагивайся — смело, целуй — как хочешь, и не бойся своих желаний, — пожимая плечами, выразительно заявил Кихён. С осторожностью он пригнулся ближе, ища со мной зрительный контакт, и участливо добавил: — И ещё… Когда мы общаемся, частенько я дразню тебя, но, будь уверена, это просто игра слов. Прости, если раньше вёл себя неумело и сделал тебе больно. Я бываю неуклюжим в таких делах. Мне казалось, тебе нравится флиртовать, подогревая интерес друг к другу?
— Да, чего уж скрывать, в каком-то смысле нравится, — криво усмехнулась я и зыркнула на него исподлобья. — Но существует предел, тонкая грань между моей смелостью и трусостью. Ах, это сложно! Мне жаль. — Испустив тяжёлый вздох, я на мгновение прикрыла лицо руками. Казалось, беспомощность и досада переполняли всё моё существо.
— Тогда, может, нам нужно придумать какое-то стоп-слово? — неуверенно протянул Чжухон, пытаясь найти выход из ситуации. Ища поддержки, он умоляюще вперился взглядом в Кихёна.
— Или давайте учиться быть более открытыми? Будем честно делиться своими мыслями и говорить всё прямо, даже если стыдно, — тут же выдвинул уже знакомое мне предложение Молитва. Он снова хотел обнять меня, но потом просто взял за руку и крепко сжал мою ладонь в своей. — Согласись, Ынра, для каждого из нас найдётся тема, которую будет сложно обсуждать?
— Угу, не нужно стесняться, — активно поддержал идею Хони и тут же, вопреки сказанному, застеснялся сам. Его щёки порозовели, и он натянуто улыбнулся, сверкнув ямочками на щеках.
— Да мне бы и хотелось забить на смущение, — цокнув языком, подчеркнула я и с иронией заметила: — Но вам легче говорить, потому что вас двое, а я одна. — Испытывая неловкость, еле заметно поёжилась и почесала себе лопатку — синхронно со мной это сделали и парни, так как мини-рация продолжала работать исправно.
— Ну, в этом есть свои плюсы… — сексуально понизил голос Кихён. Он с поволокой взглянул на мои губы, безмолвно спрашивая разрешения и надеясь продолжить то, чем мы занимались пару минут назад.
Уверенность потихоньку возвращалась ко мне, поэтому я позволила Молитве себя поцеловать и, к собственному удивлению, достаточно быстро влилась в этот головокружительный процесс. От волнения затаивший дыхание Вопль тихонько выдохнул и также присоединился к прелюдии — его руки слегка подрагивали, когда он снова принялся скользить ими по моему телу. Отвечая взаимностью ребятам, я знала, что они не до конца поняли, в чём моя проблема, но во всяком случае постарались понять, поддержали, и это здорово меня успокоило. Очевидно, нам троим требовалось больше времени, чтобы притереться друг к другу и перейти в отношениях на более высокий доверительный уровень, поэтому я просто решила двигаться дальше, как бы не было трудно.
Перерыв на откровенный разговор совсем не убавил градус нашего возбуждения. От флирта и целомудренных ласк хотелось быстрее перейти к делу, поэтому мы ускорились и начали раздеваться.
— Только, чур, не все сразу! — предупреждающе выпалила я, когда парни дружно и очень ловко стащили с меня футболку. — В смысле, оба в одно место. Ну, вы поняли. Я не готова к таким экспериментам, — уточнила, запинаясь и пряча глаза.
— Мы и не собирались, — по-доброму усмехнулся Кихён, одновременно чмокнул меня в пылающую от смущения щеку и обволакивающе обнял со спины. Затем стиснул в ладонях мою грудь, проник под бюстгальтер и крепко зажал соски между пальцами, которые у рядового Ю по непонятным причинам были чрезвычайно сильными. Он это прекрасно осознавал и самодовольно посмеивался, когда я от приятной боли пыхтела, извиваясь в его руках.
— Да, расслабься. Для нас это тоже первый опыт вдвоём быть с одной девушкой, поэтому мы не бросимся с ходу тестировать всевозможные позы, — для убедительности глядя на меня в упор, саркастично хмыкнул Вопль и, услышав ехидный смешок в ответ, остался доволен своим остроумным замечанием.
Поскольку я была взята в страстный захват и обезоружена жгучей энергией Молитвы, для рядового Ли открылась полная свобода действий. Продолжая удерживать со мной зрительный контакт, он присел на корточки и по-мужски бесцеремонно, но стараясь быть нежным, спустил с меня штаны вместе с нижним бельём. Подождал немного, покуда я переступлю ногами, чтобы окончательно избавиться от ненужных элементов одежды, и принялся легонько ласкать подушечками пальцев мою промежность.
Мне хотелось хныкать то ли от стыда, то ли от зудящего желания получить разрядку, ведь теперь Чжухон не только чувствовал, но и отлично видел под обнажающе-яркими лучами солнца, как из меня изливается тягучая влага, как я вздрагиваю, увиливаю и поджимаю мышцы. Видел и с томным выражением лица продолжал доводить до исступления своими до одури дразнящими прикосновениями.
К счастью, вскоре мы поменялись ролями, ведь ребятам тоже хотелось внимания, да и я наконец была готова проявить инициативу, потому что окончательно осмелела, отогнала от себя тревожные мысли и растворилась в моменте. Сначала белая (Кихёна), а потом чёрная (Чжухона) — футболки были сняты и метко брошены на стол позади нас. В тот же миг мною было замечено, что Хони набил себе новое тату на спине в виде суровой морды тигра, которая выглядывала из-за набитой вдоль позвоночника надписи: «I`M YOUR FLUFFY TIGER»
Затем парни с голыми торсами стали от меня по бокам, а я (совсем уже обнажённая) сосредоточилась на том, как горячо у моих возлюбленных в штанах, вплоть до повышенной влажности, и позволила себе роскошь: скользнула игривыми пальчиками вниз по напряжённым мужским животам, проникла под одежду и, не скрывая наслаждения, обхватила каменные от возбуждения фаллосы. Ощутила их длину, рельефность, пульсацию и только потом принялась двигать руками вверх-вниз.
Выпячивая бёдра мне навстречу, парни морщились от нетерпения и непривычно тоненько постанывали, но какое-то время подчинялись моей прихоти с нажимом стимулировать им члены. В процессе приспустили на себе штаны, выставили достоинства напоказ и, судя по выжидательным взглядам, думали, что я вот-вот и подключу оральные ласки. Вот только мне нравилось смотреть со стороны на опьянённых мною Вопля и Молитву до тех пор, пока мини-рация не передала их зарождающееся раздражение. Тогда я сразу же остановилась и с придыханием, завлекающим голосом произнесла:
— Мальчики, пойдёмте в спальню.
Нужно было видеть то, как они оживились и, словно по приказу командира, на ходу избавились от оставшейся одежды. Даже Кихён, по жизни аккуратно обращающийся с вещами, стащил с себя стрейчевые боксёры и просто бросил их на пол. Без раздумий он первым взял меня за руку и повёл за собой в соседнюю комнату, а я шла следом и со смешанными, ностальгическими чувствами лицезрела его подкачанный зад и выбитую на спине татуировку в виде луны, поглощающей солнце.
В спальне было ещё теплее, чем в гостиной, несмотря на распахнутую дверь на балкон. Теперь это комнатушка теснотой и медными стенами навевала мысли о кабине грузового лифта. Главный предмет мебели — кровать, застланная чёрными простынями, наоборот, казалась непомерно большой. Встроенный в стену монитор с бирюзовым экраном отдалённо напоминал аквариум. Атмосфера витала томная, дурманящая разум, буквально созданная для того, чтобы потеряться во времени и придаться бесконечным плотским утехам.
Однако рядовой Ю, вопреки логике, сначала подошёл к единственному в помещении стулу с неоновыми вставками, тяжело шлёпнулся на него, удобно откинулся на спинку и подозвал меня к себе:
— Присаживайся, — сказал он коротко и брутально, указывая взглядом на свой стоящий колом егн.
Надо сказать, мне много раз представлялся этот волшебный момент: то, как Молитва предварительно дразнит мои бёдра скользкой головкой своего естества, и впоследствии я осознанно, податливо и чутко принимаю его в себя. В реальности всё случилось гораздо прагматичнее: я подошла ближе, повернулась спиной и послушно опустилась парню на колени, а он одной рукой придержал меня за талию, другой — направил свой егн… и просто оказался во мне. Без всяких отступлений — тонких манипуляций и колких фраз, будто вечных споров межу нами не было никогда.
Правда, недостаток романтики сполна возместился, когда Кихён с шумным сопением принялся долбить меня с такой силой, будто всю жизнь тренировался заниматься любовью именно в этой позе. Я охнула, громко выругалась и, сдерживая дрожь в коленях, вообще забыла, о чём мечтала раньше. Вдобавок моя грудь чересчур неистово колотилась — это быстро заметил рядовой Ю и обуздал её, снова стиснув в ладонях. Вместе с тем, он понял, что повёл себя чересчур нетерпеливо, поэтому поумерил свой пыл: чуть замедлился и, поступательно двигая бёдрами, принялся старательно подстраиваться под позывы моего тела.
Дальше, не успела я одуматься, как ко мне приблизился обнажённый Чжухон. Его мощный эрегированный кнахт удачно оказался вровень с моим подбородком. Достаточно было немного склониться, чтобы доставить парню долгожданное удовольствие, но мне хотелось насладиться моментом нашей первой близости. Покачиваясь в одном ритме с Молитвой, я туманным взором смерила атлетичную фигуру Вопля и нашла для себя привлекательными его выразительные ключицы, рельефные мышцы груди, красивые мужские руки с прожилками, соблазнительно-округлые ляшки… Затем не выдержала, прогнулась в спине и лизнула парня в живот, оставив мокрый след под пупком. Хони тут же уязвлённо дёрнулся и случайно, по инерции стукнул меня фаллосом по щеке.
— Дразнишься? — процедил он сквозь зубы и по-звериному раздул ноздри, изображая на лице ярость, после чего с упрёком взмолился: — Чёрт, Пушка! Я чувствую вас, ваши движения, и это так странно и мучитель… — не закончив фразу, Чжухон зажмурился и подался вперёд.
Всё потому, что я впилась пальцами в ноги Молитвы, уперлась носочками в пол, чтобы удержать равновесие, и мягко взяла член Вопля в рот. У меня не было опыта в оральных ласках, поэтому я действовала аккуратно: в стремлении доставить удовольствие, а не причинить боль, плавно насаживалась губами на достаточно широкий кнахт, периодически делала вид, будто готова извлечь головку наружу, и щекотала языком уздечку. По рации улавливая мою неуверенность, Чжухон первое время контролировал процесс и для удобства придерживал свой фаллос у основания. Но вскоре парень утратил чувство реальности и вовсе перестал церемониться — он властно положил ладонь мне на голову и принялся подмахивать бёдрами с очевидной просьбой, чтобы я ускорила темп: не боялась заглатывать резче и глубже.
Привыкая к солоноватому привкусу, я и сама ощущала приятное онемение между ног, по-мужски томительное напряжение внизу живота, жар любви в глубине сердца, общую эйфорию сознания и старалась двигаться в одном ритме с ребятами. И пусть, этот ритм для меня был слегка резковат, теперь я максимально ясно понимала, что парни нуждаются в более грубом и откровенном половом акте, поэтому всеми силами подстраивалась под ситуацию, чтобы также раствориться в моменте и достигнуть высшей степени удовольствия.
Непривычная тишина в мёртвом городе позволяла расслышать каждый шорох, скрип стула и половиц, пошлый шлепок, звук влажного проникновения, вдох и выдох — это стимулировало воображение и поддерживало градус возбуждения. Со стороны балкона поддувал лёгкий ветерок — он волновал наши разгорячённые тела приятной свежестью. Я медитативно наблюдала за тем, как мелкие волоски дыбились на удивительно нежной коже Хони, когда он всхлипнул как-то по-особенному уязвимо и, будто мучимый пыткой, принялся громко, с придыханием и хрипотцой, совершенно бесстыже стонать. Тогда Кихён тоже вздрогнул как от удара током и возмущённо ощетинился:
— Вопль, заткнись! Ты совсем?..
— Айгу! Не могу я… Как не понимаешь?.. — с досадой захныкал Чжухон и продолжил издавать эти невыносимо сексуальные звуки.
— Прекращай, ни то я вот-вот и… Айщ! — процедил сквозь зубы Молитва, а потом резко толкнулся вперёд, вогнав свой егн до предела, и крепко-накрепко обнял меня со спины. Парень плотно прильнул ко мне и попытался сдержаться, но мышцы его живота неминуемо начали сокращаться. Возникло тотальное чувство неизбежности и неудержимое желание облегчиться.
— Ябань!!! — понизив голос, издал звериный рык Вопль и, прервав со мной интимный контакт, попятился назад, а потом вдруг споткнулся на ровном месте и повалился на спину.
На миг моё сердце ушло в пятки от увиденного, но Хони, кажется, даже не ощутил боли — ему, напротив, было неописуемо хорошо. Он растянулся на полу, неосознанно эффектно раскинув руки в стороны. Гибко прогнулся в спине, с силой толкнулся вверх напряженными бёдрами и выстрелил в воздух фонтаном спермы, а потом (коротко) ещё раз и ещё — эта белёсая жидкость брызнула парню на живот, на ноги и стала стекать по ляшкам как ванильное мороженое. Точно оглушённая чем-то тяжёлым, я таращилась на Чжухона со стороны и глуповато посмеивалась. Дыхание сбивалось, мир упрямо плыл перед глазами.
В то же время Кихёна била мелкая дрожь, и он прижимался ко мне всем телом так чувственно, будто хотел слиться в одно целое. Дышал рвано, в агонии зарывался лицом в мои волосы на затылке, без разбора кусал за ухо, шею, плечо… словно он наконец-то дорвался до моей плоти и буквально хотел сожрать её в порыве безумной страсти. Пульсация его кнахта в разы усилилась: мышцы непроизвольно расслабились — снова напряглись до лёгкого мандража и снова, и снова… сократились, зарождая растекающийся жар внутри меня.
Короче, парней накрыл до исступления жёсткий и до сих пор в полную силу неизведанный оргазм. Сложно было понять, кто из них финишировал первым. Сложилось впечатление, что извержение у ребят случилось одновременно. Тогда наши тела окатила будоражаще холодная волна наслаждения, послышался лёгкий звон в ушах, появилось приятное покалывание в районе поясницы — оно будто бы струилось вверх, вдоль позвоночника. В итоге, головокружительная эйфория сменилась тотальным опустошением и ощущением тихого счастья — всё это, в целом, было похоже на сумасшествие, но, к сожалению,
не моё.
Растерянная и разгоряченная практически до предела, я попыталась собраться с мыслями и понять, что вообще произошло, и почему меня не накрыло также, как Вопля с Молитвой? Чего не хватило моему упрямому организму? Общий ответ буквально на все вопросы подвернулся мгновенно — словно мне дали подзатыльник, но вместе с тем я почувствовала себя неловко, ведь это из-за моей паники и последующего выяснения отношений затянулась прелюдия, парни слишком долго сдерживались и, когда дело дошло до секса под влиянием необычной радиоволны, с непривычки быстро утратили над собой контроль. Я, как послушная ученица, старалась угнаться за брутальным темпом своих партнёров, но много думала о посторонних вещах, уделяла внимание деталям, поэтому попросту не успела расслабиться и дойти до «нужной кондиции».
В следующую секунду неловкость приумножилась и даже откликнулась сильной горечью на языке, так как ребята очухались после всплеска эмоций и тоже осознали, что чуточку передо мной оконфузились. Разомкнув губы с характерным звуком, первым заговорил Кихён:
— Ынра?
— Мм?..
— Прости нас, пожалуйста… — голос Молитвы прозвучал слабо и сухо, — это случилось так спонтанно, что нереально было сдержаться. — Извиняясь, он с трепетной нежностью огладил мои бёдра ладонями.
— Угу, дай нам немного времени, — тяжко выдохнул Чжухон, таращась в потолок, и горячо пообещал: — Мы исправимся, честное слово!
— Ничего, мальчики, я понимаю, — подчёркнуто бодрым тоном поспешила их успокоить, озираясь то на одного, то на другого напарника.
— Ын, и ты тоже не принимай на свой счёт. Думаю, это всё из-за рации. Никто не обещал, что в первый раз всё будет гладко и легко, как в порно, — саркастично крякнул Кихён.
— Порно?! — с выражением переспросил Вопль, перейдя на возмущённый фальцет. — Да порно отдыхает, друг! Уже второй раз за сегодня я думал, я умер, понимаешь?
— Да господи! Со мной такое впервые! — задохнулся Молитва, стараясь передать спектр пережитых эмоций. По обыкновению звонкий тембр рядового Ю, наоборот, сделался глубоким и немного гнусавым: — Я привык всё держать под контролем, но тут брр… даже страшновато стало от того, насколько меня пробрало и вырубило.
Посмеиваясь с того, как мальчики меряются оргазмами, я обернулась назад и, встретившись взглядом с Кихёном, деликатно намекнула, что хочу с ним разъединиться. Когда он отзывчиво раздвинул ноги пошире и с хозяйственной благодарностью шлёпнул меня по попе, привстала и переместилась на самый краюшек стула. Потом с иронией прокомментировала:
— Вас послушать, так вы будто жалуетесь на то, как вам было хорошо.
— Конечно! — воскликнул Чжухон, резко поднялся с пола, а затем плавно и сладко потянулся, словно убеждаясь, что тело ему снова подчиняется. — Как дальше жить теперь с этой мини-рацией? Ума не приложу! Она же может сделать нас сексуальными наркоманами, — разведя руками, посетовал он.
— Разве что только мысленно, — слащавым тоном заметил Молитва и скептически изрёк: — Согласись, как бы нам не хотелось быть половыми гигантами, ночь напролёт кувыркаться с этой «ядерной» штуковиной мы не потянем.
— Ну, вот сегодня, у нас есть время для экспериментов, а также возможность протестировать свою выносливость, — с расстановкой произнёс Чжухон, после чего преувеличенно вежливо кивнул и добавил: — Если Пушка, конечно, не против?
— Эм, я-то как раз «за», раз уж мы начали… — скромно ответила, потупив взгляд. Смущённо почесала за ухом и плотнее стиснула ноги.
— Супер! Я лично приложу все усилия, чтобы ты не пожалела, — одарил меня испепеляюще сексуальным взглядом Чжухон и вышел из спальни, сверкая аппетитными ягодицами, на одной из которых, приглядевшись, я заметила забавную татушку пчелы. Тогда же Молитва цокнул языком вслед своему другу, ибо сам привык выпендриваться, а тут рядовой Ли внезапно перещеголял его в самоуверенности.
Дальше появилось эхо, так как Чжухон зашёл в уборную и оттуда прокричал:
— Странное дело! Я полностью опустошен, но хочу ещё! Как такое может быть?!
Затем поднялся стульчак унитаза, и послышалось журчание.
— Я тоже! — отозвался Кихён и снова обволакивающе обнял меня со спины. Очевидно, рация дала ему знать, что я комплексую из-за их слишком по-мужски естественного поведения, поэтому он постарался меня поддержать и дать ощущение комфорта. — Это потому, что мы продолжаем чувствовать её возбуждение! — констатировал факт рядовой Ю, склонился и на мгновение прижался губами к моему плечу. Мурашки тут же побежали по коже, в груди зародилось приятное тепло и, как по волшебству, мне стало значительно уютнее в компании парней.
Тем временем, Чжухон включил воду в рукомойнике и добродушно рассмеялся.
— Когда я был маленьким и злился на свою сестру из-за того, что мы слишком разные, хотя и близнецы, мама говорила мне:
«Хони, чтобы понять девочек, нужно влезть в их шкуру и ощутить всё на себе. Поскольку ни один мальчик на земле ничего подобного сделать не может, просто смирись и постарайся любить Паффи такой, какая она есть». Кто же мог подумать, что настанет день, когда я начну хоть что-то понимать…
Наконец, Вопль освежился и вернулся в спальню с довольной физиономией и готовый к новым любовным приключениям. Положительно оценив его энтузиазм, я следующей направилась привести себя в порядок. Буквально на пару секунд заскочила в душ и, по ходу дела, размышляла, что придётся привыкать к тому, как мои напарники теперь постоянно будут обсуждать происходящее между нами, ведь их впечатлительность не имеет границ. А ещё, говорят, «слабый пол» более чувствительный, ага-ага.
Не более, чем через пять минут, меня сменил Кихён, который и так, проявив уважение к моим девчачьим потребностям, долго дожидался своей очереди в туалет. Разминувшись с Молитвой и в приветственном жесте легонько соприкоснувшись с ним пальцами, я отдала себе отчёт в том, как это необычно и до сих пор немного смущающе в домашней обстановке быть обнажёнными рядом друг с другом. Глаза вечно так и норовят украдкой зыркнуть мужикам ниже пояса, будто у них там маятник расположен, честное слово.
Отогнав от себя глупые мысли, я поспешила составить компанию Чжухону, ибо он уже нетерпеливо расхаживал по комнате взад-вперёд, словно перед вторым раундом «спортивных состязаний». Стоило мне, попивая воду из бутылки, переступить порог, Вопль призывно встретился со мной взглядом, а потом подстреленной ланью упал на кровать и похлопал рядом с собой по чёрной шёлковой простыни.
Недолго думая, я приняла это многозначительное приглашение: с кошачьей грацией легла на бок, чуть поодаль от парня, и в предвкушении томно сощурилась из-за мягких лучей заката, падающих со стороны балкона. Хони тут же синхронно устроился ровно напротив меня и для удобства подложил руки под щеку, состроив из себя святую невинность, но вместе с тем излучая флюиды горячей сексуальности.
Сначала он просто пристально и с неким магнетизмом разглядывал моё тело: линию подбородка, изгиб шеи, плечо, грудь, соски и скользил лукавым взором ниже… Потом спросил поразительно спокойно и открыто:
— Ынра, в какой позе ты хотела бы продолжить изучать друг друга? — Облизав губы, он выжидательно замер, глядя в мои глаза.
— Мм… Может, в позе «наездницы»? — обаятельно усмехнулась и поморщилась. Я немного нервничала, однако по привычке не хотелось это показывать. Хотя и так было ясно, что рядовому Ли всё передаётся по рации, и его явно забавляет, интригует и возбуждает мой лёгкий мандраж перед нашим очередным половым актом.
— Тебе она нравится? — почему-то удивился Вопль и еле-заметно повёл бровью.
— Ну, не знаю… Хотелось бы попробовать, — брякнула я, пожав плечом, и отвела взгляд в сторону.
— Я понял, — успокаивающе мягко произнёс он, на мгновение прикрыв веки. Потом шумно втянул носом воздух и на выдохе снова прямо задал вопрос: — А знаешь, почему ты мне понравилась с первого взгляда?
— Почему? — моё сердце пустилось в галоп, поэтому я проблеяла, точно загипнотизированный кролик.
— Просто ты была сильной и строгой внешне, но чувствительной и робкой внутри, — прошелестел в ответ голос Чжухона.
— Оу… — погрустнела я. — Ты так быстро это заметил?
— Да, я сразу увидел тебя обнажённой, — как ни в чём не бывало, двусмысленно заявил Вопль и блеснул дьявольской ухмылкой.
А дальше он придвинулся ко мне и чмокнул в губы так, словно они были сочной ягодой. Я с пылкой готовностью откликнулась на мягкий поцелуй, позволяя тому перейти во французский, глубокий, жадный… но в то же время снова твёрдый и горячий егн парня уткнулся в мой живот. В памяти возродилось, как я совсем недавно оценила ртом ширину скользкой головки этого фаллоса, захотелось, чтобы теперь она прикоснулась ко мне в другом месте, и всё моё существо мигом пробрало от томительного желания покончить с «хождением вокруг да около» и перейти уже, наконец, к чему-то более существенному.
Тогда же Вопль проследил за моей реакцией и не удержался от соблазна ощутить результат своих предварительных стараний: он неожиданно плотно обхватил ладонью мой пах, дразняще встряхнул и неглубоко проник пальцем внутрь, словно проверяя уровень влажности и градус моего возбуждения.
— Чжухон! — одновременно с возмущением, обидой, просьбой и вожделением воскликнула я, мучительно всхлипнула и подалась вперёд.
— Ну-ну, я понимаю, — утешительно проронил он, сделав серьёзное лицо. Тут же отпрянул назад, улёгся на спину и развёл руки с таким видом, будто собрался ловить меня. — Сама справишься? Или…
— Помогай! — отдала я игривую команду Хони, шустро подскочила к нему и оседлала, приземлившись в районе ляшек, а он по инерции вжался ягодицами в кровать и напряг мышцы пресса.
Следом я, не теряя больше ни секунды, привстала, придержала эрегированный кнахт рукой и, покусывая губы от натуги, медленно на него насадилась. Замерла так на мгновение и томно выдохнула, осознавая, как глубоко меня пронзает мужское естество. Для удобства уперлась руками в часто вздымающуюся грудь парня и начала медленно покачиваться, а потом и вовсе, ускоряясь, стала подскакивать. Приподняв голову, Чжухон опьянённо наблюдал за тем, как плавно и раскованно, словно в танце, двигается моё тело, как мерно его член погружается в меня, и мы на миг хлёстко прижимаемся друг к другу.
Затем, в попытке контролировать ситуацию, Вопль принялся массировать мне ягодицы, но быстро сдался, совсем разомлел и с показательным наслаждением прикрыл глаза. В этом блаженном состоянии тоже пробыл недолго — он внезапно стиснул пальцами мои бёдра и с тревогой в голосе заявил:
— Нет, притормози… Остановись!
— Я делаю что-то не так? — испуганно спросила, заморгав глазами.
— Наоборот, — хохотнул Чжухон, лукаво сощурился и с хрипотцой объяснил: — ты делаешь всё слишком
так, но мы же хотим, чтобы я подольше продержался, верно? Нужно учесть, что сейчас ещё Кихён присоединится и станет вдвойне горячее.
В общем, пока я была в замешательстве, Вопль перехватил инициативу: резко приподнялся, обнял за талию и, лихо крутанувшись, перевернул меня на спину. Оказавшись сверху, он заботливо убрал волосы с моего лица — нежным движением заправил короткие локоны за уши. Следом оставил мокрый, до абсурдности невинный поцелуй на щеке, чмокнул в подбородок и влажными губами исследовал мне шею вплоть до ключиц.
Наконец, снова чутко овладел мной: с осторожностью, точно в первый раз преодолевая сопротивление моего лона, вошёл до предела. С нескрываемым самодовольством выслушал в ответ мой протяжный и глухой стон, а потом оперся мускулистыми руками по обе стороны от меня, гибко прогнулся в спине и стал короткими и частыми толчками вбивать мои ягодицы в кровать, доводя нас обоих до лёгкого затуманивания разума.
Ощущая себя в сладком плену подавляюще страстной и одновременно комфортной энергетики Хони, я плотно обвила крепкие мужские бёдра ногами, и позволила себе забыться: тяжело дышала и пустым взглядом таращилась на каплю пота, медленно стекающую по виску парня. Тогда мир сузился лишь до возвышающегося надо мной Чжухона. Вот только он старался не терять над собой контроль.
Как только мини-рация дала знать рядовому Ли, что я близка к разрядке, он грубо прервал половой акт: безжалостно отпрянул назад, оставив после своего интимного присутствия во мне ноющее опустошение. Но оно продлилось не долго. Не давая одуматься, Вопль придвинул меня к углу кровати — на самый её край. Стоя на полу, потребовал, чтобы я выпрямила и пошире раздвинула ноги, после чего удобно устроился между ними, словно пилот летательного аппарата, и опять соединился со мной, только в этот раз до дрожи бесцеремонно, на грани оргазма и боли, властно вгоняя свой егн во всю длину и тут же сдавая назад.
Таким образом, виртуозно меняя ритм и позы, Чжухон будто учил меня заново, как нужно правильно заниматься любовью, и это буквально сводило с ума. Моё сердце неистово колотилось где-то в районе горла, искусанные губы пекли, ляшки тряслись мелкой дрожью из-за сильного напряжения и, как раз в этот момент я осознала, что в комнате уже какое-то время присутствовал Кихён. Видимо, он повёл себя, как никогда, тактично и неожиданно робко — не стал вмешиваться сразу, а сел на стул и просто с вожделением наблюдал за нами со стороны, плавно двигая рукой по возбуждённому кнахту.
Благодаря стараниям рядового Ли, я снова чудесным образом осмелела, наконец потеряла стыд, и теперь мне совершенно не хотелось отводить взгляд от рядового Ю, который удовлетворял себя невыносимо эротично. Неотрывно глядя Молитве в глаза, я максимально расслабилась и стала совершенно открыто выражать эмоции: выразительнее морщилась, протяжнее дышала… затем широко распахнула рот и развязно застонала.
Тогда чувствительный к различного рода звукам Кихён, ожидаемо, не выдержал и решил-таки к нам присоединиться: он резво заскочил на кровать и стал на колени у меня в изголовье. Я же пластично прогнулась в спине и в такой ломанной позе, будто Вопль своим мощным фаллосом изгонял из моего тела дьявола, взглянула на Молитву снизу вверх и зависла так на пару бесконечно долгих секунд.
Всего-то пару месяцев назад я и подумать не могла, что когда-нибудь увижу своего несменного оппонента по спорам, упрямого, скрытного, вечно мной недовольного — Ю Кихёна с такого пикантного ракурса. Ведь я практически впритык рассмотрела те самые татуировки колёс, выбитые у моего напарника на внутренней стороне бёдер, его возбуждённое мужское достоинство, идеально подтянутый живот в мелких родинках и с рисунком яростно дерущихся моллюсков; и выше акцентировала внимание на взволнованно вздымающейся груди с вычурным крестом посредине, на остром подбородке и сексуально приоткрытых губах.
Наконец встретилась с испытующим, жадным взором Молитвы, который в следующий миг любовно смягчился — стал открытым и уязвимым. Мне пришло в голову, будто парень таким образом намекал, чтобы я сделала ему приятно, но в следующую секунду он сам склонился надо мной и с чувственным придыханием поцеловал в правую грудь, затем старательно ещё и ещё… Дразняще обогнул языком сосок, делая его мокрым от слюны. Те же самые ласки повторил с левой стороны, потом мило и слегка неуклюже оперся на локти и так дальше, стоя на четвереньках, прошёлся губами вдоль молнии-тату, ведущей к моему пупку. Как оказалось, в виде сознательного исключения, Кихён умел быть пронзительно нежным. Вот, как сейчас, он дотрагивался так деликатно, тонко ощутимо и уместно, как если бы его прикосновения были ультразвуками, пронизывающими меня насквозь.
Вдобавок несвойственная консервативному мистеру Ю, до бесстыдства откровенная поза, предельно интимная близость, тепло липкой от желания кожи и теперь до дрожи знакомый запах его тела — дурманили мой разум точно наркотик. Да и все эти манипуляции в целом, которые парни со мной проделывали, заставляли то холодеть, как в редкую зимнюю пору, то пылать от изнеможения, словно спичка в чужих умелых руках. И лишь одно всепоглощающее чувство любви к этим двоим горячим мужчинам переполняло всё моё женское существо.
— Тебе ведь хорошо, да? — хитренько проворковал Кихён.
— Ах, КиКи, ты же знаешь.
— Я хочу это от тебя услышать, — чопорным тоном произнес он, будто требуя не о любви говорить, а рассказать, как сервируют стол для светских раутов в высшем обществе.
— Мне так хорошо, что даже плохо, — пролепетала я слабым голосом и напоследок случайно хрюкнула.
Парни коротко рассмеялись, после чего слегка запыхавшийся Чжухон игриво добавил:
— Угу, будь готова визжать от удовольствия.
— Айщ, вы моей смерти хотите? — хмыкнула я.
— Тебе больно? — тут же с ноткой беспокойства в голосе уточнил он. — Если да, не молчи!
— Хони, я шучу, — мягко произнесла, не переставая счастливо улыбаться. — Просто продолжайте…
Видимо, Кихён воспринял мои слова, как команду, ибо не успела я договорить, когда он протянул руку и принялся стимулировать мне низ живота, специально натягивая кожу промежности так, чтобы проникновение естества Чжухона было более ощутимым. Хотя, казалось бы, куда уж больше?!
Вопль же, наоборот, прислушался к тому, что транслирует ему мини-рация и замедлился, интуитивно подстроившись под общую атмосферу соития, поэтому теперь я отчётливо чувствовала, как с выверенной периодичностью его яички хлещут мои ягодицы. Так, с каждой фрикцией рядовой Ли подталкивал меня вперед, я всхлипывала и шумным дыханием обдавала мошонку рядового Ю. Вскоре эти повторяющиеся действия невольно приковали моё внимание к изнывающему от сильной эрекции кнахту Молитвы. То ли у меня уже был ум за разум, то ли и правда вены на фаллосе бывшего пастора не по-христиански здорово набухли, а головка порозовела и сочно блестела, будто бы взывая к моей совести и требуя приступить наконец к оральным ласкам.
Тогда я, рассчитывая на то, чтобы мы втроём финишировали приблизительно в одно и то же время, решила не только насладиться извинительным интимным актом от парней за тот наш первый, несинхронный раз, но и нашла в себе силы поучаствовать, хотя меня здорово лихорадило из-за сильных эмоций и хотелось просто лежать бревном.
До ноющей боли напрягая пресс, я приподнялась в корпусе и плотно обхватила губами маячивший надо мной егн. Конечно, Кихён отчаянно ждал этого, просто пока не настаивал. Благодаря радиоволне понимая, что точно доставляю удовольствие, приноровилась и постепенно стала заглатывать глубже. Когда Молитва издал судорожный вздох и потихоньку принялся двигать бёдрами мне навстречу, совсем осмелела: обволакивающим движением огладила парню поясницу, следом впилась ноготками в сочную задницу и, когда его кожа покрылась мурашками, шлёпнула хорошенько за все те нервы, которые мне вытрепал этот ревнивый поросёнок.
И знаете, мне жутко нравилось, что в кои-то веки Кихён безропотно позволял делать с собой всё, чего моей неопытной душе было угодно. Поскольку рядовой Ю присоединился к нам чуть позже, я попробовала ускорить наступление его «кульминационного момента» и пошла на риск быть посланной к чёртовой матери. На секунду-другую опустила руки, отвлекая внимание Молитвы, а потом скользнула ему пальцами за мошонку и с осторожностью нажала там на эрогенную зону, которая, по слухам, сводит парней с ума.
Судя по моим ощущениям, я всё сделала правильно, а Кихёна — того вообще, видимо, пробрало до костей, ибо он вздрогнул из-за неожиданно приятного спазма и сначала напрягся, будто ожидая, что я могу сделать ему больно, но потом всё-таки не стал возражать, одобрительно чмокнул меня в пупок, нежно прижался щекой к животу. Короче, он попытался расслабиться. И лишь после того, как я услышала в ответ от моего напарника невнятное мычание, которое прозвучало немного стыдливо, но, вне сомнения, выражало согласие, продолжила с лёгким нажимом стимулировать ему то чувствительное местечко. При этом сама периодически всхлипывала и на мгновение останавливалась, чтобы перевести дыхание, ведь Чжухон уже практически довёл меня своим кнахтом до того состояния, когда от паха по всему телу распространяется будоражащий холод, немеют пальцы рук и ног, хочется вытянуться в струнку, и наконец поддаться приближающемуся блаженству.
Таким образом, прошло совсем немного времени, и парни тоже, начали терять над собой контроль. Они, сами того не замечая, соприкасались плечами и без разбора, одобрительно поглаживали друг друга руками. Испытав на себе то, как рядовой Ли в порыве страсти взъерошил волосы рядовому Ю, а тот на короткий миг словил ртом пальцы друга и неосознанно их куснул, я окончательно поплыла мозгами потому, что это была уже крайняя степень откровенности для ребят, которые буквально накануне нашего совокупления решили держать дистанцию.
Точно леденящее душу цунами, одна за другой меня накрыли волны иступляющего наслаждения. Мир перед глазами исчез. Казалось, я провалилась в тёмный колодец и зависла во времени, попутно бесконечно долго вздрагивая, извиваясь и стоная на разные лады. После долгого пребывания в возбуждении, перепадов настроения, неудачной первой попытки, лёгкого разочарования и неловкости — всё это томительное ожидание стоило того, ведь привело к умопомрачительной развязке.
Постепенно хаос в голове упорядочился, и в какой-то момент я получила ещё и моральное удовлетворение, словно комплимент за мои старания, когда увидела, что Кихён тоже достиг пика ощущений и с по-мужски натужным кряхтением обильно финишировал мне на грудь. Вишенкой же на торте стало то, что и Чжухон вслед за нами сдался: он всем телом обмяк, слегка навалился, плотнее бёдрами ко мне прижался, и его семя наполнило и согрело меня изнутри.
После пережитой бури эмоций, быть может другие, более пресыщенные свободной и разгульной жизнью, люди уже завалились бы спать, но мы — долго созревающие к любви втроём — опять выждали какое-то время и решили ещё разочек проверить уровень нашей выносливости. Практически уже в темноте продолжили вгонять друг друга в сексуальную агонию, не стесняясь своих желаний и привычек, смело меняя позы, однако с осторожностью спрашивая разрешения, если хотелось чего-нибудь особенного. Честное слово, засношались бы до смерти, если бы хватило энергии, но повезло, что силы раньше покинули наши тела. К тому же нужно было хоть немного поспать перед тем, как утром снова отправиться зачищать нигму в мёртвом городе.
В общем, мы с Молитвой, как параноидальные любители порядка и чистоты, всё-таки заставили себя подняться и сменить постельное бельё с чёрного, со следами недавнего порока, на свеженькое белое — его, ко всеобщей радости, удалось откопать в шкафу-купе. Конечно, предварительно пришлось растолкать Вопля, который просто плашмя лежал на кровати и жалобно ныл, что не может даже пошевелиться. Но стоило немножко пощекотать этому ленивцу бока, как он тут же поспешно скатился на пол и, после лёгкой встряски, даже помог нам надеть наволочки на подушки.
Затем мы все втроём, чтобы сэкономить время, отправились в уборную комнату. Посмеиваясь от абсурдности ситуации, втиснулись в душевую кабину и, беззастенчиво помогая друг другу, быстренько искупались. Покончив с процедурами гигиены, наконец, сняли рации и завалились спать, укрывшись огромной и тактильно-приятной простыней. Уютно устроившись между парнями, я погружалась в приятную дрёму и вяло размышляла над тем, что теперь вот так, лежать рядом с ними, может стать чем-то обыденным. Или нет?..
В отличие от моей беспокойной персоны, мальчики отрубились моментально, хотя каждый в своей манере. Вопль много крутился-вертелся, ёрзал и периодически принимался заливисто храпеть. Он частенько закидывал на меня то руку, то ногу, то мёртвой хваткой обнимал за талию, будто неосознанно заявляя права на мою задницу, то накрывал мне всей пятернёй правую грудь и мял её точно какой-то антистресс.
А Кихён, наоборот, как задрых лёжа на спине, тихонько посапывая над моим ухом, так практически больше и не двигался. Лишь изредка соприкасался, а потом и переплёлся со мной пальцами, чтобы, так сказать, держать руку на пульсе и, наверное, ментально чувствовать моё присутствие.
Находясь в абсолютно расслабленном состоянии, я с нежностью и искренней любовью ещё долго поглядывала из-под ресниц то на одного, то на другого сладко спящего напарника и мысленно блуждала среди своих фантазий и иллюзий, пока и сама не провалилась в глубокий сон.
111111
Темнота — непроглядная, вязкая, давящая на лоб в районе бровей. Слышу приближающиеся шаги: кто-то тихой и уверенной поступью ступает по старому ковру. Он подходит вплотную к кровати. Молчит — выжидает, а потом издает короткий смешок. И уходит… но не далеко! Чувствую, остаётся где-то рядом.
Делаю судорожный вдох, до ощущения кома в горле, и покрываюсь жгучими мурашками.
«Кто здесь?» — мой разум буквально корчится и кричит из-за немого вопроса.
Резко распахиваю глаза и холодею от одной лишь мысли, что прямо сейчас встречусь с реальностью. Оказывается, в комнате с медными стенами светло как днём. Туманным взглядом, который бывает у душевно больных, упираюсь в собственные пальцы на ногах, выглядывающие из-под белой простыни, — смотрю на них издалека, лёжа на спине, но, кажется, что они вот-вот, прямо перед носом. Фокус моего зрения упрямо плывёт, ограничивает, искажает окружающий мир по краям, а прямо по курсу, наоборот, добавляет всему увиденному чрезмерной резкости, сверхъестественной яркости, неожиданной детальности.
Хочу вскочить, сесть на кровати и оглядеться, но получается только рыпнуться на месте и тогда расслышать противный, скрежещущий звук у себя в изголовье, точно кто-то одновременно скребётся когтями по стеклу и режет ножами металл.
«Но там же была просто стена! Неужели по ней ползает какая-то тварь?!» — мысленно рассуждаю, трясясь, но не могу запрокинуть голову, как ни стараюсь.
В конце концов, с горечью осознаю, что совершенно парализована и не способна пошевелить даже пальцем! Паника, будто живое существо, с нажимом стискивает мои щёки. Хочется съёжиться и втянуть голову в шею, но я только вибрирую всем телом и осторожно зыркаю по сторонам, чтобы приглядеться и убедиться: Кихён и Чжухон лежат рядом — мирно спящие, обнажённые, точнее, полураскрытые, так как простынка прикрывает их лишь частично, даже не скрывая интимные места. Волна тревоги сызнова накрывает меня, однако теперь из-за боязни за жизни моих парней.
«Давай же! Разбуди их! Предупреди об опасности! Ты должна!» — приказываю себе, собираясь с духом и тяжело дыша.
Потом внезапно отвлекаюсь, потому что совсем рядом кто-то шумно надпивает напиток и, смакуя его, довольно причмокивает губами. Медленно перевожу острый, воинственный взор на звук и, будто из-под вуали, гляжу на уже знакомого мне непрошенного гостя.
Тот самый привлекательный своей симпатичной и загадочной внешностью, но отталкивающий безразличием и надменностью мужчина, которого я встретила в храме «Камень судьбы», теперь сидит передо мной на стуле и, вальяжно закинув ногу на ногу, попивает кофе из крохотной белой чашки. Вне сомнения, к нам пожаловал Человек из тумана собственной персоной!
Когда я его замечаю, он также обращает на меня своё величественное внимание — приосанивается, тряхнув кучерявой шевелюрой, и оживляется: игриво подёргивает бровями, вскользь смеряет взглядом нас, картинно лежащих на кровати, и похабно ухмыляется одним уголком рта.
«Зачем пришёл?! Что, нравится наблюдать со стороны, извращенец?!» — думаю я громко и злобно в своей голове.
«Уже и поздравить нельзя, да?!» — на миг внешне ожесточается «Человек в тумане», но в следующую секунду его веснушчатое лицо опять расплывается в широкой и беспечной улыбке, в точности, как у хитрого лиса. —
«Вы ведь так страстно хотели оказаться в одной постели, долго сомневались, стыдились… И вот наконец осуществили желаемое, отбросив всякие предрассудки. Разве это не прекрасно?»
«Даже, если так, какая тебе, к чёрту, разница?!» — в душе морщусь то ли от удивления, то ли от возмущения, однако в жизни остаюсь неподвижной.
«Мне просто любопытно, что с вами будет дальше». — Бесцеремонный гость пожимает плечами, затем поднимает чашку, словно в молчаливом тосте. —
«Можешь считать, что я фанат ваших отношений втроём».
«По-моему, ты просто больной!» — делаю я категоричный вывод.
«Ты лучше вовремя о своём здоровье подумай, чтобы однажды, не заставить своих прекрасных принцев с разбитыми сердцами бить в скорбные барабаны». — Он осуждающе цокает языком, проявляя необычное беспокойство о наших судьбах, и напоследок небрежно отмахивается: —
«А я-то никуда не денусь, даже если умру».
«Что ты имеешь в виду?..» — думается мне вдогонку, но в то же время мужчина решительно поднимается на ноги, всем своим суровым видом давая понять, что больше не желает отвечать на глупые вопросы.
Затем в ускоренном темпе спальню заволакивает густой туман, в котором буквально на глазах тает фигура таинственного гостя. Не проходит и минуты, когда помещение становится совершенно нормальным и привычным, словно чужого присутствия здесь и не было вовсе.
«Как ему удалось пробраться в спальню, если мы включили систему рассеивания нигмы в квартире? Выходит, от этого наглеца нигде невозможно скрыться?» — озадаченно таращусь я в одну точку, прежде чем закрыть глаза и снова погрузиться во тьму.
111111
26 ноября.
МЁРТВЫЙ ГОРОД. Последний этаж
монолитной многоэтажки.
Было ещё не время для первого рассвета, но солнце на пустых территориях уже потихоньку всходило, пуская янтарно-красные лучи в небо. Новый день начинался прямо сейчас: где-то вдали раздавались протяжные крики залётных птиц; для жителей подземного штаба прохладный утренний ветер непривычно сильно задувал с балкона; в спальне постепенно рассеивалась темнота, уступая место тёплому свету.
Я проснулась судорожно, словно ко мне кто-то подкрался и испугал. Не до конца ещё разлепив глаза, машинально подтянула белую простыню себе практически до подбородка и первым делом подумала:
«Что это было? Кошмар? Или ЧвТ и впрямь приходил?»
Боясь увидеть нежданного гостя, мигом приподняла голову и метнула взгляд в сторону стула — там, слава богу, никого не оказалось. С правой стороны в забавно-милой позе тихонько похрапывал Чжухон, а слева — Кихён так и спал брёвнышком на спине. Затем пришло осознание, что я могу двигаться и тут же стало немного спокойнее. От сердца сразу отлегло и даже захотелось горестно рассмеяться из-за своей богатой фантазии и суетливого поведения с утра пораньше. Слегка зевнув, я расслабленно откинулась на подушку и снова прикрыла дрожащие веки.
«Видимо, у меня был сонный паралич, а в таком состоянии что угодно может привидеться. Надо же было вчера настолько вымотаться, чтобы потом всяких чертей видеть! Айгу, Ынра, трахаться, конечно, очень приятно, но в следующий раз нужно знать меру. Если он ещё будет — этот следующий раз», — скептически крякнула я себе под нос.
Поёрзала аккуратно, чтобы ощутить рядом с собой горячие тела парней, и продолжила дремать с блаженной улыбкой на лице, до последнего наслаждаясь моментом близости перед тем, как придётся окончательно подняться и пойти готовиться к военному заданию. Несмотря на сильную усталость, всю ночь я спала достаточно чутко, потому что впервые делала это не одна. Само собой, в недавнем прошлом Молитва или Вопль не раз лежали со мной на кровати, но то было просто лёгкое общение с примесью флирта. Отныне — всё иначе.
Вообще говоря, когда впервые просыпаешься в тесном соседстве с двумя голыми мужиками, день начинается немного странно. Опять чувствуешь себя неловко и даже волнуешься, но теперь по другому поводу, потому что максимально откровенное взаимодействие между нами — это случилось вчера, а что последует дальше: какими будут разговоры, умозаключения и решения после того, как мы переспали, — неизвестно и уже совсем другая история. Короче, мне по жизни свойственно найти какую-нибудь душещипательную тему и начать переживать о том, чего ещё не случилось.
Находясь в глубокой задумчивости, я перевернулась на левый бок, тяжко вздохнула из-за нелёгкой женской доли и неожиданно для себя встретилась со спокойным и открытым взглядом Молитвы.
— Доброе утро, — сухим и немного грубоватым голосом произнёс он. Тут же прочистил горло, потешно шмыгнул носом и, поджав губы, улыбнулся мне с заговорщицким видом.
— Доброе, — мягко вымолвила и на миг застенчиво опустила глаза. — Давно не спишь?
— Уже какое-то время дремлю и размышляю… — подбирая слова, еле-заметно поморщился Кихён и положил руку себе под голову.
— О чём? — прямо спросила я. Тревожное чувство закралось в груди, но ни один мускул не дрогнул на моём лице.
— О нас, — выдохнул он, сделав брови домиком.
— Оу… — многозначительно протянула и закусила нижнюю губу. Сердце забилось чаще. Сама того не замечая, я нервно сцепила пальцы.
— Почему ты сразу подумала о чём-то плохом? — по-доброму рассмеялся Кихён и на его щеках появились озорные ямочки.
— Не знаю, ты с утра такой серьёзный, — ворчливо пробурчала, нахохлившись. — Ну и я не привыкла к хорошему.
— Привыкай, — коротко заявил он, пригнулся и на мгновение прижался тёплыми губами к моему лбу, как это делают заботливые папочки. Потом резко закряхтел и упал обратно на подушку со словами: — Айгу! Спина затекла. — Причитая точно старик и постукивая себе кулаком по пояснице Молитва улёгся на бок, напротив меня.
— Не удивительно. Ты же практически не шевелился, пока спал, — ухмыльнулась я, одарив Кихёна любовным взглядом, и вздрогнула, потому что Чжухон внезапно прильнул ко мне со спины, бережно обвив рукой за талию.
— Я считаю, перед завтраком нам нужно немного размяться, — коварно пробормотал он и с жаром чмокнул меня в шею, заставляя поёжиться от щекотки.
— Хочешь сказать, мы вчера недостаточно хорошо размялись? — сквозь стиснутые зубы вопросила я и, скосив глаза себе за спину, нарочито враждебно зыркнула на Вопля.
— Айщ, сложно описать то, что было вчера. На ум приходят одни матерные слова. Я выдохся, как никогда, — он всхлипнул от избытка эмоций и, прибывая ещё в сонном состоянии, потёрся своим телом о моё, словно гибкий и нежный кот, требующий, чтобы его приласкали. Будоражаще соприкоснулся со мной сначала твёрдыми сосками, потом грудью, горячим животом, ногами.
— Точно, — согласился Кихён и нервно хохотнул.
— Но, понимаешь, Ынра, — вкрадчиво заговорил Хони, — мой организм работает как часы, поэтому и сегодня тоже нужно избавляться от утреннего напряжения. Тем более, когда рядом красивая девушка. — Он размашисто откинул простынку в сторону, чтобы мы втроём видели обнажённые тела друг друга, и принялся круговыми движениями возбуждающе поглаживать мне живот и бёдра.
Слабо извиваясь в объятиях Вопля, я гнусаво обратилась к Молитве, сделав нажим на последнем слове:
— У тебя тоже, напряжение?
— Конечно! — фыркнул тот, сцепившись со мной взглядом, и важно вздёрнул подбородок.
— Так и быть, помогу вам в этот раз, — проворчала, вскользь оценивая явно приподнявшийся кнахт Кихёна, ощутила укол стеснения и закатила глаза.
— Контрацептив же ещё действует? — серьёзным тоном уточнил Чжухон. Его рука уже вовсю гуляла по моему телу, но во время этого вопроса — остановилась.
— Насколько я знаю, он должен действовать около суток, — сказала, задумчиво нахмурившись.
— Прекрасно. Что за хороший человек придумал эти таблетки, мм?.. — сладко проворковал Хони, настойчиво дразня меня пальцами между ног и быстро добиваясь ответной влаги.
Если честно, мне не особо хотелось прямо с утра заниматься любовью, но я не стала портить момент и возражать, ведь у парней, очевидно, другие биоритмы. К тому же умелые ласки рядового Ли быстро зародили во мне желание. Даже без мини-рации он отлично контролировал ситуацию и точно знал, какие сексуальные манипуляции нужно проделать, чтобы хорошенько завести девушку и, тем самым, всецело подчинить её себе. Правда, в данном случае Вопль быстро перешёл от прелюдии к делу: с нажимом обхватил меня за туловище, вынуждая прогнутся ему навстречу и сильнее оттопырить задницу, после чего сразу глубоко овладел мной и стал торопливо выдирать не иначе, как здоровенный кабель обалдевшую мелкую сучку.
Получается, всего за несколько часов крепкого сна Чжухон достаточно хорошо отдохнул, снова набрался сил и теперь жаждал поделиться, выплеснуть эту энергию. Словно в бреду, он без остановки двигался, яростно фыркал, матерился, шептал что-то неразборчиво и даже рычал, а я мёртвой хваткой вцепилась в его бицепс и пыталась хотя бы раз вдохнуть полной грудью, однако получалось лишь жалобно и тоненько всхлипывать. Тогда же пришло озарение, ведь до сегодняшнего дня я наивно полагала, что любящий комфорт и всяческие нежности Хони, когда проснётся утром, будет мило лежать со мной в обнимку и мечтательно обсуждать планы на день, но реальность частенько опускает нас с небес на землю. Вот и Вопль, по итогу, оказался не сюсюкающим мальчишкой, как он сам выразился, сказочным Питер Пеном, а банально — здоровым мужчиной.
— Иди к нам, — всё-таки сумела на мгновение сосредоточиться и протянула руку навстречу Кихёну.
— Нет, я подожду, — с достоинством отозвался он, упрямо качнув головой, и показательно продолжил бездействовать, видимо, дожидаясь своей очереди, чтобы потом ни с кем меня не делить. Опершись плечом о спинку кровати, Молитва какое-то время пристально, с нескрываемым вожделением и долей мазохизма наблюдал за нашим с Чжухоном совокуплением, затем холодным, предупредительным тоном высказал просьбу своему другу: — Только не делай это в неё.
— Окей, я постараюсь, не парься, — сговорчиво откликнулся Вопль, на долю секунды скрестившись взглядом с Молитвой, и снова, зажмурившись, ушёл в себя, подчиняясь приближающемуся экстазу.
Буквально после нескольких будоражащих проникновений Чжухон властно схватил меня пальцами за подбородок и развернул мою голову к себе, слегка её запрокинув. Тогда я внезапно почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, а рядовой Ли жадно впился в мои губы своими и, делясь спасительным воздухом, глухо проговорил мне прямо в рот:
— Вот бы так каждый день просыпаться и… Ах! — с этими словами парень поспешно со мной разъединился и тут же горячо излился, постукивая фаллосом по моей пояснице. А дальше Хони поверг меня в смятение тем, что сразу, не до конца ещё придя в себя после разрядки, энергично отпрянул назад, будто отбрыкнувшись от моего тела. Пока я глупо моргала глазами, он уже вскочил с кровати и, пошатываясь точно пьяный, поплёлся из спальни прочь.
— Я умываться, а ты добей её! — не оборачиваясь, вальяжно скомандовал Вопль и ткнул пальцем в сторону рядового Ю.
— Эй! Что это за свинство?! Где твои манеры, придурок?! — громко возмутился тому вслед Молитва, ошарашенно разведя руками.
— Не нуди, святоша, мы же торопимся! Я специально, ради тебя ускорился! — с гнусавой интонацией прокричал из соседней комнаты Чжухон.
— Айщ! Я просил, что ли?! — брутально понизив голос, наморщил лоб Кихён.
— Окей! В следующий раз поклонюсь до земли, когда передам тебе очередь! — заискивающе поддразнил того Вопль.
— Вот стервоза, не обо мне речь вообще!.. — Молитва распалился было не на шутку, но вдруг осёкся на полуслове и бросил тревожный взгляд в мою сторону потому, что я сдержанно откашлялась, привлекая к себе внимание.
Просто у меня появилось стойкое ощущение, что это препирательство парней может перерасти в более серьёзные разборки, ведь мои сослуживцы частенько любят пободаться на пустом месте. Увидев моё подчёркнуто скептическое выражение лица, Кихён тряхнул головой, будто сбрасывая с себя злобу, и подобрался ко мне поближе, виновато оправдываясь:
— Прости, Ын, нас иногда заносит. Ну, ты знаешь, у каждого свои заскоки, так что не принимай близко к сердцу. — Обходительный тон Молитвы, как и всегда, сразу обезоруживал, а острый, изучающий взор из-под ресниц очаровывал и отвлекал от окружающего мира.
— Угу, я стараюсь, — отозвалась насупленно, но быстро сменила гнев на милость и мягко улыбнулась.
— Ты готова продолжить? Как себя чувствуешь? — нежно поинтересовался он, взял меня за руку и отрывисто чмокнул в тыльную сторону ладони.
— Слегка осиротевшей, — призналась спокойно и честно.
— Айгу, желаешь, чтобы я согрел тебя? — оживился Кихён, лукаво прищурившись.
— Всего лишь хочу почувствовать твоё присутствие, — также произнесла с хитрецой, умело изображая равнодушие.
— Ну, я весь твой, — откровенно заявил он, на мгновение прикрыв глаза. Затем подцепил пальцами простынку и просто лёг сверху меня, укрыв нас практически с головой.
— Да ты холодный! Когда успел замёрзнуть? — удивилась, оказавшись с парнем лицом к лицу.
— Дует ветер… — тихонько усмехнулся он и мило уткнулся мне ледяным кончиком носа в щеку.
В ответ я деликатно огладила ему ладонями спину и округлые ягодицы, ощупала стопами его щиколотки и волосатые икры, проверяя температуру тела. Кожа Кихёна была вся в мурашках. Тогда я охотно подпустила его поближе к себе: раздвинула и согнула ноги в коленях и, когда парень уютнее устроился, крепче обвила его руками за туловище.
— Значит, я согрею, — обольстительно шепнула, щекотнув дыханием аккуратно выбритый висок Молитвы.
— Тогда целуй, — выжидательно и коварно вымолвил он, коротко пожав плечами.
Я не стала спорить, а, наоборот, отзывчиво и с удовольствием прошлась губами по его подбородку, жилистой шее, кадыку. Как только парень, поддавшись желанию, перестал себя сдерживать — сильнее прогнулся в пояснице и приподнялся на локтях; уделила внимание ключицам и немного его рельефной груди. Старалась целовать более жёстко — так, как он сам любит.
— Мм… потрясно, — сбивчиво выдохнул Кихён и несколько раз толкнулся бёдрами, чтобы я хорошенько ощутила его возбуждённый егн своим животом. Меня тут же передёрнуло от ноющей истомы в промежности, из-за чего Молитва довольно наморщил нос.
— Хочу тоже, — всхлипнула, сделав несчастное лицо.
— Давай приласкаю, — сказал еле слышно и аккуратно вошёл в меня. Стал ритмично, синхронно — именно так, как мне и хотелось, двигаться.
— Кихён, ты, хоть и наглец, но на самом деле такой… чуткий, — проговорила я слабым голосом.
— Знаю, — заключил он, взял меня за руки, переплёлся пальцами и затянул в глубокий поцелуй.
Впоследствии Рядовой Ю полностью завладел инициативой и, уделяя внимание деталям, принялся старательно приближать нас обоих к бурной развязке. В какой-то степени он был осторожен, но, в основном, абсолютно уверен в своих действиях, то есть ласкал меня дерзко и смело, в который раз подтверждая мою убеждённость в том, что ранее утро — это стихия Молитвы. Отчётливо ощущая на себе вес его тела, я наслаждалась процессом и томно наблюдала, как парень прикрывал глаза и морщил нос в моменты особо острого удовольствия; как принюхивался, опьянённо вдыхая мой запах; как распахивал рот и обнажал зубы, словно хотел вкусить моей плоти и крови, точно какой-нибудь вампир.
В результате, поначалу не совсем желанный, утренний секс без мини-раций позволил мне узнать моих напарников ещё лучше и понять, что один более раскованный, находчивый и опытный, а другой — разборчивый, последовательный и сдержанный, когда дело доходит до любви. Чжухон ведёт себя осознаннее вечером, а Кихён — утром. Даже в процессе соития рядовой Ю ненавидит беспорядок и сразу извиняется, если что-то идёт не так, а рядовой Ли мгновенно раздражается, когда его дразнят либо игнорируют. Вместе с тем они оба чувствительные, спонтанные, рассудительные, заботливые и, главное, именно эти качества в парнях меня и привлекают.
С приближением пика удовольствия, все мои мнимые страхи развеялись. Оказалось, быть наедине со своими мыслями и ощущениями, беспокоиться и стараться прочесть по языку тела, что же думает и желает твой партнер, тоже по-своему приятно и увлекательно для разнообразия.
111111
Щёлкнула зажигалка. С непривычным шумом включилась туристическая мини газовая плита, давно вышедшая из эксплуатации. Тяжело звякнула медная кастрюля, на столешнице закачалась стеклянная крышка. При вскрытии зашуршали пачки рамёна. Со всплеском брикет лапши упал в воду…
— Айщ, больно! Вот ябань, жжётся! — забрызгавшись, выругался Чжухон, стоящий у кухонного стола в одних трусах с эмблемой Капитана Америки во всю задницу. В панике рядовой Ли потёр ладонью живот и, сгорбившись, стал разглядывать его в поисках покраснения кожи.
Когда Вопль начал готовить завтрак, мы с Молитвой поспешили в уборную комнату, чтобы привести себя в порядок. Пока я чистила зубы и озадаченно таращилась в зеркало, пытаясь разглядеть в нём привычную Фу Ынру — ту закомплексованную девушку, которая за одну незабываемую ночь успела исчезнуть без следа, Кихён в прекрасном настроении принимал душ и звонко пел отдалённо знакомую для меня песню:
«I believe, I can fly! I believe, I can touch the sky…»
После водных процедур, рядовой Ю с небрежно наброшенным на голову полотенцем направился в зал. Покопавшись в своём рюкзаке, парень надел чёрные стрейчевые боксёры и, громко щёлкнув широкой резинкой, с чувством выполненного долга принялся собирать вещи к предстоящему военному заданию.
Я же, поочерёдно смерив взглядом своих напарников, разгуливающих в одном нижнем белье, решила сегодня больше не искушать судьбу и с суровым видом натянула на себя длинную футболку, скрывающую фигуру. Потом заметила, что Кихён всё ещё изредка, но морщил лицо из-за боли в спине. Тогда отыскала в аптечке лечебный гель и массажными движениями намазала парню лопатки и поясницу, так как в разбитом состоянии идти зачищать нигму на пустых территориях — не самая лучшая идея. Получив от Молитвы благодарственный поцелуй в шею, я вымыла руки от ментоловой субстанции и побежала помогать с готовкой завтрака Воплю, ибо тот, вне сомнения, отчаянно нуждался в моей поддержке. Претенциозно кривя губы, Хони пробовал собственноручно сварганенный рамён и недовольно качал головой.
Ухватив кухонными щипцами длинную лапшу, я тоже её продегустировала и, почесав затылок, предложила добавить побольше перца. Однако с двойной дозой острой приправы пища стала ещё менее съедобной. Как ни старались, мы с Чжухоном всё равно оказались безнадёжно неуклюжими кулинарами, поэтому ситуацию, ожидаемо, спас наш шеф-повар и по совместительству «Куриный король» — Ю Кихён. Он решил вопрос молниеносно: пожертвовал своими заныканными в рюкзаке снеками — высыпал их прямо в кастрюлю с лапшой и одним движением руки сделал наш утренний перекус просто божественным на вкус. В завершение, я помыла старенький электрический чайник и включила его кипятить воду, чтобы потом выпить по чашечке кофе, а мальчики вскрыли несколько консервов с кимчи и пачку сухофруктов.
После активной любви втроём, есть хотелось жутко. Наверное, впервые запах свежесваренного рамёна нервировал, буквально пытал меня, вызывая неостановимое слюноотделение и даже требовательное урчание в животе. Серьёзно, я вообще не припомню, когда в последний раз была настолько голодна!
Дружно переглянувшись, мы захватили с собой немного скудную, но неописуемо желанную еду и, теряя тапки, поспешили занять места за круглым столом в главном зале, который к семи утра снова купался в тёплых лучах солнца. Поскольку в штаб-квартире в нужном количестве нашлись только разовые палочки для еды, а из посуды были лишь чашки и блюдца, мы решили отбросить манеры и завтракать по-свойски: поставили в центре стола большую кастрюлю и с огромным аппетитом принялись есть прямо из неё.
— Да господи, этот рамён такой же вкусный, как и секс по утрам! — простонал Кихён, сидящий справа от меня. Прикрыв глаза, он пережёвывал еду с таким лицом, будто она доставляла ему немыслимое удовольствие.
— Мм… — промычал Чжухон с набитым ртом и активно закивал головой, соглашаясь, но не желая отвлекаться на лишние слова. Затем даже привстал и согнулся над столом, чтобы находиться поближе к кастрюле, а не тянуть лапшу палочками издалека.
— О, правда?! — Я оживилась и одарила выразительными взглядами обоих парней. — Тогда это упрощает мне жизнь! В следующий раз просто встану пораньше и приготовлю вам обалденный завтрак! — поведала торжественно и плавно развела руки в стороны.
— Нет, ну в смысле… — подскочив на стуле, замялся Кихён. Он ткнул в меня указательным пальцем, словно пистолетом, и проворковал, сверкая елейной улыбочкой: — Ты же знаешь, я не это имел ввиду.
Вопль тоже сделал очень обеспокоенный вид — он показательно положил палочки на салфетку рядом с собой, сел обратно на стул, приосанился, точно мудрец из древних легенд, и с выражением растолковал мне:
— Понимаешь, Ынра, любовь и еда — это не взаимозаменяемые, а дополняющие друг друга вещи. Именно из них и состоит идеальное утро, — подытожил он, как гурман, соединив большой и указательный палец.
— Ах, вот как! — манерно воскликнула я, подыгрывая напарникам. Облизала горящие из-за острой пищи губы и, состроив из себя гордую и обиженную, выдвинула претензию: — А я уже было подумала, что лапша моя конкурентка. Серьёзно, стоило вам съесть её, и вы как будто-то позабыли обо всём, что случилось между нами несколько раз подряд.
— Кто забыл? — обаятельно фыркнул Кихён. Потом вдруг спохватился и озадаченно ощупал свой живот, прислушиваясь к ощущениям. — Хони, у тебя тоже побаливают мышцы пресса? Странно, с чего бы это?
— Да-да, прямо, как будто я вчера весь вечер кросс-фитом занимался! — выпучив глаза, с готовностью откликнулся Чжухон и пошленько хохотнул. Затем надул губы и совсем уже преувеличил: — Айгу, у меня указательный и средний палец вот-вот отвалятся! Я языком еле ворочаю! Спрашивается, что это такое нужно было делать, чтобы настолько вымотаться? Просто ума ни приложу!
— Именно! Я считаю, нам нужно вручить награду, как ветеранам постельного труда, — пришёл к выводу Кихён, дирижируя палочками для еды.
Красочно обменявшись эмоциями, парни синхронно повернулись ко мне и смерили мою фигуру страстными и слегка возмущёнными взглядами. Тогда я криво усмехнулась и, точно злодейка из кино, подняла руки выше головы, признавая поражение и давая понять, что ребята убедили меня в своей искренности и верности. Выяснив отношения в игривой форме, мы со спокойной душой продолжили завтракать и только, когда немного насытились, снова заговорили. Первым, словно прощупывая почву для непростой темы, подал голос Чжухон:
— Если без шуток, нам, наверное, стоит прояснить наши дальнейшие планы?
На короткий миг в комнате воцарилась звенящая тишина и, вместе с тем, между нами троими возникло ощутимое напряжение — оно испарилось вчера, стоило нам раздеться догола, однако вернулось потому, что статус наших отношений всё ещё был неопределённым. Останемся мы просто любовниками или скрепим наш союз обязательствами — это сложный и волнующий вопрос.
— Можешь выразиться поконкретнее? — Медленно пережевывая кимчи, я с безразличным видом почесала бровь.
— Все же за этим столом согласны и дальше продолжить то, что мы уже начали? — с намёком задал вопрос Чжухон, разглядывая перед собой кастрюлю, будто сейчас именно она была главным предметом разговора.
— Да, — шумно выдохнул Кихён. Вопросительно, с некой тревогой быть отвергнутым он посмотрел в глаза сначала мне, а потом уже более спокойно пересёкся взором с Чжухоном, и решительно заявил: — Давайте попробуем встречаться втроём.
— Не думаю, что это будет легко, но я «за», — скромно высказала своё мнение и, улыбнувшись себе под нос, стала изучать ногти на обеих руках.
— Ну, любые отношения нужно строить, поэтому давайте будем стараться идти навстречу друг другу, — словно пробуя слова на вкус, вымолвил Чжухон. Из-за нервозности он нещадно покусывал нижнюю губу. — Трудности есть всегда, но их можно преодолеть совместными усилиями.
Ища поддержки, мы опять заговорщически переглянулись, тем самым закрепляя нашу договорённость, и тут же расслабились. Обстановка всё ещё была немного смущающей, однако неуверенность исчезла — вместо неё появились шкодливость, мечтательность, воодушевление. У Кихёна горели уши и шея, у Чжухона здорово порозовели щёки, а я, наверное, вся стала пунцового цвета. Просто нас переполняла радость от одной лишь мысли, что мы решились пойти на эти нестандартные в наше время и всё ещё в какой-то мере осуждаемые обществом отношения.
— Ынра, а твой отец не будет против? — вдруг спохватился Чжухон. Видимо, он явственно представил моего властного папашу во всех деталях и откровенно засомневался в нашем союзе. На лице Хони буквально застыл испуг, а взъерошенные волосы на голове, именно в этот момент, карикатурно придали его внешнему виду тревожности.
— А кто ему вообще будет докладывать? — Я поморщилась так, будто в комнате чем-то сильно завоняло. Напружинилась всем телом и, широко жестикулируя, с вызовом заверила своих напарников: — И потом, даже если он узнает, ничего страшного! Раньше я бы волновалась, а что же подумает генерал правящей партии? Но теперь, после всего, что было мною пережито, смогу постоять за себя. Точнее, за нас троих, если понадобиться.
— Мне нравится твоя уверенность, — заинтересованно наблюдая за мной, умилился Кихён. Потом лукаво склонил голову на бок и резонно заметил: — Вот только рано или поздно, люди заметят, что между нами особенные отношения. Поэтому нужно быть готовыми к неожиданным вопросам и смущающим ситуациям, ко всяким сплетням, которые легко могут возникнуть на пустом месте. Да и, в конце концов, в нашем воинском штабе камеры на каждом шагу. Ты, главное, говори нам, если тебя будут донимать чем-то подобным.
— Да пусть только попробуют! — повысил голос Чжухон, воинственно вскинув подбородок, и настойчиво потребовал: — Ын, пообещай, что не будешь молчать!
— Хорошо, обещаю, — ответила сговорчиво и с выражением, но при этом оборонительно сложила руки на груди. — Правда, думаю, что и вам будет нелегко, если о нас пойдут слухи. Так что давайте по-честному, не геройствовать, а одинаково поддерживать друг друга. Ведь любому человеку неприятно, когда его активно обсуждают за спиной. Помните тех ребят из третьего отделения, чьё интимное видео разослали всем во взводе? Оно было крайне откровенным, — прочистив горло, я поджала губы и многозначительно подёрнула бровями.
— Это те парни, которые… занимались любовью на складе оружия? — выставив руку в сторону, Хони прищурился и попытался вспомнить поконкретнее, на что именно я намекаю. Когда до Вопля дошло, он взорвался от возмущения и осуждающе посетовал: — Айщ, то видео явно слил какой-то мудак! Ужасный поступок, просто ужасный. Фу, таким быть! Не представляю, как тяжело было тем ребятам, и не удивительно, что они расстались.
— Да уж, пусть с нами никогда подобного не случится, — утвердительно проговорил Кихён и поёжился, словно его резко обдало холодным ветром, но уже в следующую секунду парня озарила приятная мысль. — Кстати, надеюсь, Вольжан тоже не будет против и поддержит нас. Как правило, он очень быстро обо всём узнаёт.
— А причём тут Вольжан? — не скрывая лёгкого презрения, цыкнул языком Чжухон и почему-то враждебно напрягся: у него прорисовались скулы, на щеках появились глубокие ямочки, неосознанно сократились бицепсы.
— Ну, как бы, он наш командир и, если захочет, может вставлять нам палки в колёса, — придя в ступор, глупо хихикнул Кихён и почесал висок.
Не глядя на то, что мы с Молитвой настороженно замерли и ждали от Вопля объяснений, он сначала хотел сдержаться — отвернулся и пустым взглядом уставился в окно, нервно постукивая ногой по полу, но затем всё-таки сорвался и даже чересчур резким, ледяным тоном высказался. Из-за сильных эмоций Чжухона буквально понесло:
— Ой, да пусть многоуважаемый лейтенант Жан сначала разберётся в своих отношениях, а потом уже вмешивается в чужие, так как мне уже порядком надоело, что моя сестра изо дня в день чувствует себя паршиво! Я стараюсь в это не лезть, но у меня же есть глаза! В последнее время Паффи постоянно какая-то дёрганная, вечно ходит заплаканная, пытается отвлечься, поэтому ударяется из крайности в крайность. Потом они вдруг бурно потрахаются, чуть ли не на виду у всего отделения, и снова строят из себя счастливую пару, как будто того дерьма, что было раньше, не существовало. — Хони сделал паузу, чтобы судорожно перевести дыхание, после чего с досадой подытожил: — Я нормально отношусь к Вольжану, как к человеку, как к другу, но это же очевидно — Пафсоль с ним
не счастлива. Так что пошел он на пяск!
После длинной тирады рядового Ли воздух в комнате будто наэлектризовался, и даже удивительно символично на улице солнце зашло за тучу, усиливая давящую атмосферу.
— На самом деле, ты прав. Между ними действительно происходит что-то неладное, — тихо вымолвила я, в задумчивости пощупывая себя за ухо. — Не могу сказать точно, абьюзивные у них отношения или там какая-то другая проблема, но, кажется, Паффи не хочет её признавать. Совсем недавно мы с ней обмолвились на эту тему, но она сказала, что они с Вольжаном давно вместе, поэтому периодически ссориться для них нормально, и скоро всё само по себе наладится. — Я неуверенно пожала плечами и участливо посмотрела на Чжухона. Поскольку мы обсуждали его сестру, нужно было выражаться предельно осторожно.
— Конечно, она будет говорить, что у неё всё нормально! — сокрушённо всплеснул руками Вопль. Со вздохом обмяк всем телом, а затем скорчил жалобную физиономию и обратился ко мне: — Пожалуйста, Ын, ты можешь к ней присмотреться, ну, как девочка… и поддержать, если понадобится? Я не прошу тебя разузнать для меня какие-то подробности. Просто мне будет спокойнее, если рядом с Паффи в трудную минуту будет кто-то надёжный.
— Я постараюсь, Хони, — с лёгкой заминкой пообещала я, мысленно радуясь тому, что Чжухон считает меня надёжной, и прибавила с искренней теплотой: — Ты хороший брат.
В ответ Вопль с острой благодарностью зыркнул на меня исподлобья и окончательно расслабился: со спокойной душой запихнул себе в рот огромный кусок сухофрукта и принялся активно его пережевывать.
— Странно, Вольжан всегда казался мне порядочным человеком, — аккуратно заметил Кихён. Он деликатно отмолчался, пока Чжухон был на взводе и только, когда эмоциональный градус понизился, решил порассуждать вслух. Будто копаясь в своей памяти, Молитва заговорил безжизненным голосом: — Я наслышан о его семье, потому что они владельцы крупной строительной корпорации, также занимаются проектированием лидрезийских храмов по всему миру и являются главными конкурентами моего отца в этом деле. Знаю, что династия Жан очень ценит репутацию своего старинного рода и много уделяет внимания благотворительности. Конечно, никто публично не будет рассказывать о своих скелетах в шкафах и грязных делишках за закрытыми дверями. Вот только по опыту, мы не раз убеждались, что Вольжан действительно отличный командир, сослуживец и друг, но каким он является парнем для твоей сестры сложно судить, ведь в более близких, интимных отношениях человек может вести себя совсем иначе. Я это к тому говорю, что нужно и правда получше к нему присмотреться, но и не делать поспешных выводов. Потому что сама же Паффи потом нам не простит, если мы причиним вред Любви-всей-её-жизни и, не дай бог, разрушим их отношения.
— Согласен. Моя сестра изобьёт меня, честное слово, если я вмешаюсь тогда, когда не нужно было. Реально, это уже не раз проверено, — покивав головой, взвешенно сказал Чжухон, протянул открытую ладонь Кихёну навстречу, и они обменялись по-мужицки крепким рукопожатием.
Вскоре весь рамён был съеден; кастрюля — вымыта; деревянные палочки, консервные банки и пустые упаковки — выброшены в мусороперерабатывающую урну. До встречи с Минхёком и Пафсоль в договоренном месте оставалось около часа, поэтому перед тем, как одеться в дорогу, мы заварили себе по чашке крепкого кофе и откупорили пачку печенья, заблаговременно оставленную на сладкий стол. Шумно похрустывая, парни жевали и с ностальгическим видом вспоминали, какие забавные ситуации случались с ними на заданиях по зачистке нигмы, пока, между делом, не упомянули общение по мини-рациям. Конечно же, это сразу навеяло мысли о нашем вчерашнем безудержном совокуплении. С самого пробуждения утром и до сих пор никто из нас ещё не озвучил ничего конкретного на эту пикантную тему. Скорее всего, потому, что все боялись признаться вслух насколько сильно нам понравилось.
И вот Кихён, которому в любых непонятных ситуациях присуще идти напролом, всё-таки решился поделиться своими впечатлениями. Оттопырив мизинец, словно высоконравственный джентльмен, он надпил горячий кофе из чашки и задумчиво произнёс:
— Если честно, когда речь зашла о сексе с мини-рациями, я думал, самым смущающим будет испытать на себе то, что обычно ощущают девушки. Одна только мысль об этом сводила с ума и бросала в дрожь. — Он на мгновение прикрыл веки, сохраняя напускное спокойствие. Затем исподтишка, застенчиво стрельнул глазками в меня и перевёл уже тяжёлый взгляд на Чжухона. — Но мы не учли того, что влияние на нас радиоволны, скажем так, закольцовано, поэтому… Дружище, как же было странно чувствовать твой хер во рту.
— Ты это мне говоришь?! — вспыхнул Вопль, но не со злобой, а, наоборот, истерично рассмеялся. — А как тебе, ощущать свой собственный член в своей же глотке?! — с лёгкой издёвкой вопросил он, потряс плечами, словно заправский цыган, и скорчил мстительную рожицу.
— Пхе! Сумасшествие! — скривился Кихён и, крепко зажмурившись, помотал головой из стороны в сторону. Чуть не облившись кофе, вовремя спохватился и выдвинул серьёзное предложение: — Давай больше ни слова об этом.
— Верно. У всего прекрасного есть тёмная сторона. Забыли, — менторским тоном изрёк Чжухон, сделал вид, что хватается за невидимую штору перед собой и отодвигает её в сторону. Дальше он, желая избавиться от стыдных мыслей, сосредоточился и быстро вспомнил другие интригующие подробности: — И ещё странно, когда у тебя по-девчачьи мокро между ног, но на самом деле нет.
— Точно-точно, — ехидно ухмыльнулся Кихён и увёл блудливый взгляд в сторону.
— Да это было из ряда вон, — расширил глаза Чжухон, — но я уже жду того дня, когда мы всё повторим, — заключил он, в исступлении покусывая кончик большого пальца.
Выражая согласие и скрывая собственную неловкость, парни загоготали. А я сначала не вмешивалась — просто смиренно сидела, опершись локтем о стол, и с легкой иронией наблюдала за тем, как мои обычно опытные сослуживцы вели себя точно мальчишки в период полового созревания, но потом все же добавила и свой комментарий:
— На самом деле, вы быстро сумели меня раскрепостить, хотя по натуре я достаточно скованная, но вот к этим вашим разговорам мне сложно привыкнуть. Поэтому предупреждаю, вы должны быть готовы к моим заскокам. Боюсь, ещё долгое время я на этапе прелюдии буду стесняться и паниковать.
Чжухон воспринял мои слова с пониманием: сделал брови домиком и в знак поддержки мило улыбнулся, а Кихён отреагировал в своём прямолинейном репертуаре — он пригнулся ближе и, открыто глядя мне в лицо, уверенным тоном приободрил:
— Не волнуйся, как только мы ещё раз десять кончим в тебя, ты перестанешь это делать.
Разумеется, мы с самого начала договорились честно обсуждать наши отношения, но меня всё равно окатило горячей волной смущения, и дыхание спёрло в груди. Не переставая глуповато улыбаться, я вжала голову в плечи и застыла так, словно пришибленная. Не то, чтобы мне стало неприятно, очень даже, наоборот, разыгралась фантазия и даже слегка закружилась голова от прилива эндорфинов, но это не отменяло того, что я по жизни не привыкла к такой откровенности.
Вопль тоже слегка опешил, пусть, и мог уже давно привыкнуть к порой неотёсанному и грубоватому поведению Молитвы. Брови Чжухона поползли вверх от возмущения и, вытянувшись в лице, он пожурил своего друга, словно несмышлёного малыша:
— Вот же ж… Хён, и как у тебя только язык поворачивается прямо в глаза говорить такие вещи?! Ладно, мы с тобой без задней мысли можем друг друга подкалывать, но она же… двушка. С ней так нельзя. Знаешь, чтобы понять разницу, тебе не помешало бы иметь сестру, — напоследок сверкнув глазами, Хони участливо взглянул на меня, решительно накрыл своей ладонью мою и предупредил: — Подожди, ты еще не такое от него услышишь. Он тот еще извращенец!
Впрочем, Молитву никак не впечатлила поучительная тирада, высказанная в его сторону, однако он охотно и с неким вызовом решил разобраться в своём поступке.
— Вряд ли у меня уже появится сестра, разве что дочь когда-нибудь, — невозмутимо дёрнул плечом Кихён, рассуждая рационально. Он откинулся на спинку стула и развёл руками с таким видом, будто политик, настроившийся дебатировать. — Но давай по-честному… Я же правду сказал? Ко всему со временем привыкаешь. Ладно, сам по себе секс может и не несёт много смысла. По сути, это просто обмен генетическим материалом, но если есть чувства, если относиться друг к другу с вниманием и любовью, можно избавиться от любых комплексов и проблем. Верно?
Судя по скептическому настроению Чжухона, он собирался обозвать Кихёна «безнадёжным болваном» либо кем-то в этом роде, поэтому я вовремя встряла, чтобы увести разговор в более мирное русло.
— Я не поняла, КиКи, ты мне так оригинально в любви признаешься, или что? — спросила, прищурившись с подозрением, и этот вопрос заставил замолчать обоих моих напарников.
Вопль резко остыл и, не скрывая ироничной ухмылки, с любопытством уставился на Молитву, потому что тот явно растерялся и почувствовал себя неловко.
— Эм, тебе показалось… — тщательно подбирая слова, Кихён не отдал себе отчёта в том, что крепко переплёл пальцы и принялся их заламывать. — Не совсем подходящее время сегодня, — он свёл брови к переносице, ища оправдание своему замешательству, и густо залился краской, совершенно очаровательно превратившись из непробиваемого наглеца в робкого и скованного мальчишку.
Теперь отлично зная упрямый характер рядового Ю, который обычно делает всё наоборот, начинает жёстко косячить или подсознательно увиливает, когда от него чего-то настойчиво ожидают, я и не рассчитывала в данной ситуации получить конкретный ответ. Просто хотелось сбить спесь с Молитвы, ведь он слишком разошёлся в своих самоуверенных высказываниях.
Чжухон с ходу понял мою затею и с удовольствием подыграл:
— Ну, знаешь ли, хён, мы все-таки фриеристы, поэтому нам не стоит затягивать с признаниями, — укоризненно вымолвил он, буквально беря Кихёна на слабо, после чего развернулся ко мне всем корпусом и твёрдо заявил: — Ынра, вот я, например, тебя люблю.
— Правда? — уточнила спокойно и без шуток, с преданностью и глубокой печалью глядя на Вопля. Как-то совсем не вовремя к моим глазам подступили слёзы, но я изо всех сил сдерживалась, чтобы не выглядеть глупой, надоедливой или жалкой.
— Абсолютная, — подтвердил он шёпотом и заторможенно кивнул, видимо, лишь сейчас осознав в полной мере, насколько для меня это болезненная тема. — Не веришь?! — оживился Чжухон, наморщив лоб. В порыве искренности он энергично вскочил на ноги, со скрежетом оттолкнув от себя стул, и призывно протянул руки в мою сторону. — Иди сюда!
Тогда я расцвела лучезарной улыбкой, немного скованно поднялась и шагнула навстречу парню, а он за плечи привлёк меня к себе и убаюкал в объятиях, ласково поглаживая по голове. В ответ я взволнованно прижалась щекой к его обнаженной горячей груди и крепче обвила руками за поясницу. Зажмурилась, стиснула зубы, глубоко перевела дыхание и, покрываясь мурашками, наконец расслабилась. Всем своим существом ощущая присутствие Чжухона, сиротливая я на несколько упоительных мгновений смогла почувствовать себя по-семейному уютно, счастливо и защищенно. И как же мне этого не хватало!
— А ты? — мягко потребовал он взаимности, слегка отстранился и с поволокой заглянул мне в глаза.
— Я тоже тебя люблю, — запрокинув голову, проворковала душевно.
Трогательно шмыгнув носом, Хони сделал сострадательное лицо и затянул меня в показательно шумный, глубокий и очень сладкий поцелуй, вынуждающий сменить «родственные» объятия на более интимную позу. Когда Чжухон, увлёкшись, обнял меня за талию и стал двигаться напористее, я тоже занесла руку и уже было собралась шлёпнуть его по заднице в супергеройских трусишках, но вовремя осеклась, так как не хотелось, чтобы из-за моих манипуляций он возбудился и шёл потом зачищать нигму неудовлетворённым. Вместо соблазнительного жеста, я бережно провела ладонью по спине парня и постаралась снова вернуть нас к более невинному и платоническому общению.
— Знаешь, что меня беспокоит? — игриво уйдя от поцелуя, я подкинула новую тему для размышлений: — Теперь во время военных заданий мы ещё больше будем волноваться друг за друга. Не зря же, советуют не заводить отношений на службе. А ты, Капитан Америка, как считаешь?
Чжухон нахмурился, отвёл взгляд в сторону и с металлом в голосе изложил своё мнение:
— Уверен, мы переживём любые трудности и даже, если кто-нибудь из нас исчезнет, лично я выверну мир наизнанку, чтобы узнать, куда именно. Так что у тумана просто нет шансов. — Потом он вдруг легонько встряхнул меня и обиженно упрекнул: — Айщ, только мне не нравится твой насмешливый тон! Супергерои никогда не выйдут из моды! Ваканда навсегда, ясно?! — он горделиво выпрямился, безвольно опустил руки и по-детски задиристо вздёрнул нос.
— Я и не спорю, дорогой, — заверила сердечным тоном, участливо положив ладонь парню на грудь. И, в качестве извинения, другой рукой принялась поглаживать ему предплечье. — Мне всё равно, хоть ты в трусах с принтом Чёрной Пантеры, хоть вообще без них, честное слово, по-всякому хорошо. И вообще, Капитан Америка — мой герой.
— Правда? Боже, это точно любовь!!! — растроганно возликовал Вопль, глядя в потолок, после чего склонился и со страстной благодарностью чмокнул меня в лоб.
— Эй, так не честно! А меня здесь кто-нибудь поцелует? — наконец возмутился Кихён, насупленно сидящий за столом. Для пущей сердитости он сложил руки на груди и сделал губы уточкой.
— Минуточку, дождись своей очереди, — жеманно отмахнулся Хони. Затем отвлёкся и кокетливо поддразнил своего друга: — Вот девушку ублажу, а потом, если так хочешь, и тебя тоже.
— Пхе! Да иди ты на пяск! — Молитва сделал вид, что отплёвывается.
Стоя в обнимку, мы с Чжухоном шкодливо рассмеялись, а затем я плавно от него отстранилась, взяла свой стул и пододвинула поближе к Кихёну. Опустившись на сидение, ласково потёрла парню спину так, будто он замёрз и нуждался в том, чтобы его согрели. Тогда Молитва содрогнулся и порывисто развернулся ко мне, но всё ещё продолжал дуться. Сохраняя терпение, я с осторожностью протянула руку и нежно пригладила ему непослушные волосы на макушке. Скользнула пальцами чуть ниже и легкими касаниями пощекотала за ушком, точно колючего ежа, который привык защищаться, но брюшко-то у него мягкое, поэтому, если почесать в нужном месте, можно заполучишь преданное к себе доверие.
Так и случилось: дальше Кихён сам подставил свою щеку под мою ладонь и, сбросив с себя наигранность, посмотрел на меня открыто и очень нежно, а я тепло улыбнулась и, гибко прогнувшись в спине, прижалась к его губам своими с характерным влажным звуком. И Молитва спокойно ответил мне, выражая невысказанную любовь в крепком и одновременно чутком поцелуе — это было по-своему искренне и не менее трепетно, чем уютное взаимодействие с Воплем, ведь все мы разные: одним людям легко проявить эмоции, а другим — нужно решиться, чтобы открыться до конца и на полном серьезе признаться в своей привязанности.
111111
