Долгой дорогой

Ягода в четвертый раз нажал на кнопку звонка. Никакого шевеления в квартире слышно не было. Может, ушла куда? Он почувствовал себя глупо – Валя все утро не отвечала на телефон, и он забеспокоился: все-таки мало ли что может случиться с человеком после травмы головы… Когда Леша решил поехать навестить ее, он рассуждал примерно так, да и Алла, которой он на следующий день после приезда пересказал всю историю, его полностью поддержала. Конечно, слегка приревновала поначалу, но другая бы на ее месте вообще бы света белого не взвидела – а его жена слишком хорошо знала, как сильно он ее любит и ценит, чтобы сомневаться в его верности. Алла даже выразила желание познакомиться со спасенной им девушкой, и приятно удивленный Леша с готовностью пообещал как-нибудь это устроить. Но уже в пути он начал колебаться: а вдруг Вали просто нет дома, а он тут дергается без повода? И вот сейчас, стоя на пустой лестничной площадке, музыкант чувствовал себя донельзя странно. С одной стороны, было неловко, но с другой – а что, если?.. Эту мысль прервал звук шагов и скрип открывающейся двери. Растрепанная Валя в серых домашних шортах и просторной зеленой футболке воззрилась на него сонными глазами, и Ягода облегченно рассмеялся – так она просто спала! Всю неловкость как рукой сняло, и он поинтересовался: – Так и будем тут стоять, или все-таки впустишь? Девушка поспешно отступила назад, пропуская его в квартиру. Пока она запирала дверь, Леша разулся и повесил на крючок свой кожаный плащ. Валя явно не ожидала его прихода, и музыкант посмеивался про себя, проходя за ней в маленькую, но светлую и чистую кухню. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь тюлевые занавески, падали на небольшой стол и блестящую плиту, отражались в стоявшем на ней металлическом чайнике и рассыпались кучей бликов по белому кафелю стен. В этом ярком освещении Валино лицо выглядело более пугающе, чем в полутемной прихожей, но в целом было ясно, что она уже идет на поправку. – Выглядишь намного лучше. Выспавшейся, главное, – не удержался от подкола Ягода. Девушка насупилась, зажигая газ под чайником: – Имею право! И вообще, приходят тут некоторые в небогоугодное время, будят честных граждан… – По-твоему, два часа дня – это небогоугодное время? – Сколько?! – Валя вылупила глаза и кинулась к стоявшему на полочке будильнику. Ягода подавил смешок. – Че-е-ерт, ну я даю… – Я бы извинился за побудку и вторжение, – хмыкнул парень, откидывая упавшие на лоб волосы, – но не стану. Я ж потому и приехал, что ты все утро не отвечала на звонки. А я, между прочим, волновался! – Прости, – Валя виновато потупилась. – Я как-то не думала, что ты до такой степени забеспокоишься… да я вообще ни о чем не думала, я спала! – Как дитя малое, – со смехом покачал головой Ягода, – а еще двадцать пять лет человеку… – Двадцать четыре! – Вот-вот, и я о том же… Девушка моргнула, открыла было рот, закрыла, опять открыла – и рассмеялась: – Ладно, сдаюсь, ты прав. Так, сейчас вода закипит, я тебе чай налью и пойду быстренько все это дело обработаю. А потом уже буду изображать из себя гостеприимную хозяйку. – А, то есть обычно ты негостеприимная хозяйка? – Нет, обычно у меня вообще гостей не бывает, – фыркнула девушка. – Практиковать гостеприимство как-то не на ком, не на родителях же… – Значит, пользуйся возможностью! – если Валины слова его и обескуражили, виду Леша не подал. Чайник сипло засвистел, и девушка поспешно выключила плиту. – Этим и занимаюсь, как видишь, – она извлекла из шкафчика большую белую кружку с узором из нот. – Тебе черный или зеленый? – Да любой, – пожал плечами музыкант. – Ты мне специально такую чашку выбрала? – Вот только посмей сказать, что тебе не нравится! – тут же вперилась в него взглядом Валя. – Это моя вторая самая любимая чашка! – Нравится, нравится!.. – Леша поднял обе руки в знак капитуляции. – Вот и славненько… Они еще несколько секунд смотрели друг на друга, а потом расхохотались. Девушка вернулась к своему занятию, и вскоре перед Ягодой стояла та самая чашка, наполненная ароматным зеленым чаем, а сама Валя, заявив «Я ненадолго!», ускакала куда-то, судя по донесшемуся вскоре шуму льющейся воды – в ванную. Леша улыбнулся и уселся поудобнее, приготовившись к ожиданию. И впрямь, обещанное «ненадолго» растянулось на полчаса. За это время солнце успело спрятаться за тучами, выглянуть обратно и опять скрыться, а музыкант – выпить свой чай, выглянуть в окно, побродить по кухне и поразмышлять обо всем на свете. В частности – о ситуации, в которой сейчас находился. Преспокойно сидеть на кухне у девушки, которую встретил всего три дня назад при таких необычных обстоятельствах, и дожидаться, пока она закончит обрабатывать свои жуткие на вид травмы, почему-то казалось самой естественной вещью на свете. И, похоже, Вальку все это тоже ничуть не напрягало, несмотря на то, что она сама сказала, что почти не принимает гостей. Ягода был уверен, что не влюблен в нее. Даже если бы он не любил Аллу больше жизни, Валя, невысокая, кудрявая, круглолицая и темноволосая, все равно была совершенно не в его вкусе – рокера, как и его брата, больше привлекал совершенно другой тип внешности. Но отрицать, что привязался к ней, он не мог… – Але, гараж! – прервал его размышления донесшийся от двери голос Вали. Музыкант аж вздрогнул от неожиданности. – О чем задумались, маэстро? – А?.. Да так, обо всем и ни о чем, – хмыкнул «маэстро». – Валюш, у тебя тут покурить где-нибудь можно? – Да хоть прямо тут, только окно открой, – пожала плечами девушка. – Я привычная, хоть сама и не люблю это дело: отец курит, вся квартира дымом пропиталась… Ягода кивнул и, приоткрыв окно, извлек из кармана мятую пачку сигарет. Щелкая зажигалкой, он с интересом наблюдал, как Валя наливает себе чай из остывшего чайника в синюю икеевскую чашечку – очевидно, свою «первую самую любимую». – А то, что он уже холодный, тебя не смущает? – А я горячий не хочу. Слишком жарко. Кстати, тебя обедом не покормить? У меня вон еды полный холодильник. Хотя ты ж из дома, сытый, небось… – Это точно, Алла меня голодного не отпустила бы, – улыбнулся Леша. – Кстати, она с тобой хочет познакомиться. – Надеюсь, она не боится конкуренции? – рассмеялась было Валя, но тут же поморщилась: рассеченная губа причиняла боль. – А если серьезно, то, если ты сам не против, я бы тоже хотела с ней встретиться. Хочу увидеть вас вместе – наверняка вы обалденно смотритесь! – она слегка смутилась. – Не обращай внимания, это мой внутренний художник подает признаки жизни, почуяв красивое зрелище… – Ох уж эти мне творческие люди, – притворно нахмурился Ягода, привычным жестом стряхивая пепел за окно, – все-то у них не как у всех… – Уж кто бы говорил! – хмыкнула его собеседница. – Сам-то, что ли, не творческий? – Кстати о творчестве, – Леша покосился на часы, – мне на репетицию ехать надо, через час начинаем. Так что я уже пойду сейчас, наверное. – Ну что ж… тогда удачи вам там! Остальным привет передавай. И, Леш… – Да? – Спасибо, что зашел. Правда. Я очень рада тебя видеть. – И я тебя, Валюх, и я тебя… Слу-у-ушай, а не хочешь к нам на репетицию? Она захлопала глазами: – Ты сейчас серьезно? Зачем я вам там нужна-то? Мешать буду только… Да и дела у меня. – Валь, давай честно. Ты спала, когда я пришел, и, если бы не мое появление, проспала бы еще неизвестно сколько. Какие тебе еще важные дела? Девушка задумалась, а потом констатировала: – Ненавижу спорить с логически мыслящими людьми. – То есть никаких? – уточнил, улыбаясь, Ягода. – То есть никаких. Но, Леш, подумай сам, что мне у вас делать? – Участвовать в том веселом безумии, которое там обычно творится – как тебе такой вариант? – Я боюсь представить, как у вас репетиции проходят… – Это еще что! Побывать на Мишкиной, – многообещающе заявил Леша, – так наша раем на земле покажется… – Прости, на чьей? Ты сейчас про брата своего?.. – Про него самого. У них на репетициях, когда я там был, такое могло происходить… Впрочем, сейчас-то уже, наверное, поспокойней. Все же несколько лет прошло. – Ты играл в «КиШе»? – изумилась Валя. – Ага, – кивнул Ягода, – Поручика на барабанах подменял, пока тот в армии был. – Ну ты и многостаночник… – покачала головой девушка. – Гитара, вокал, песни сам пишешь, еще и ударником был – вот это я понимаю, вот это от души! У тебя как все это в голове умещается? – Сам не знаю, – пожал плечами тот. – Как-то умещается. Живу, вроде не жалуюсь. – Кошмар, – подытожила Валя. – У меня на кухне сидит нечто противоречащее всем моим представлениям о человечестве, пьет чай и зовет меня, ни разу не музыканта, да еще и вроде как фанатку, на репетицию. Как я дошла до жизни такой… – Из тебя фанатка – как из меня балерина, – фыркнул Горшенев, – уж поверь моему опыту. – Что, правда? – Валя картинно изумилась. – А, ну да, я ведь не пищу как ненормальная, не прошу автограф и сфотографироваться, не падаю в обморок, когда ты со мной говоришь, не завидую твоей жене до потери пульса… И впрямь, фиговая из меня фанатка получается. Может, исправиться?.. – Не надо! – смеясь, запротестовал Леша. – Фанаток у меня и так хватает, я не хочу терять адекватного человека в твоем лице! «И вообще не хочу тебя терять,» – мысленно добавил он. – Адекватного? Это ты просто меня плохо знаешь! – девушка тоже рассмеялась, а потом уже серьезнее продолжила. – Не, Леш, прости, я с тобой не поеду. Я там правда не к месту буду. Встретиться, скажем так, не на работе – с радостью, мне очень понравилось с вами общаться. Но на репетиции я вам буду мешать, а мне этого очень не хочется. Ягода не был вполне с ней согласен, но спорить не стал. Раз она так считает, пусть – это ведь не помешает им продолжать общаться. А уж в том, что продолжать общаться он хочет, музыкант давно уже был уверен на все сто.

***

Они стояли в коридоре. Ягода был уже готов к выходу, но уходить не хотелось. – Я тебя завтра навещу, ты не против? – Я только за. Но с утра я в поликлинику пойду, так что сперва позвони, чтобы выяснить, дома ли я, хорошо? – Договорились. Смотри не проспи свою поликлинику! – хмыкнул Леша. – Да ну тебя! Вот так один раз поспишь в свое удовольствие, а тебя уже шпыняют… – Не дуйся, Валюшка, я ж шутя, – он шагнул вперед и прижал девушку к себе. Она на секунду застыла, но потом расслабилась и обняла его в ответ, уткнувшись лицом ему в грудь. Ее голос прозвучал приглушенно: – На репетицию не опоздаешь? – Успею, – он выпустил ее из объятий и отступил назад. – Ладно, мне и впрямь пора уже. Завтра жди! – Буду, куда ж я денусь, – весело подмигнула Валя и, дотянувшись, откинула вновь упавшую ему на лицо непослушную прядку. – И обедом накормлю, второй раз не отвертишься. Все, беги давай, солист, а то без тебя начнут! И уже садясь в машину и поворачивая ключ зажигания, Леша все еще продолжал счастливо улыбаться тому, казалось бы, беспричинному чувству безграничной легкости, которое поселилось у него в груди.