Основная цель — выжить

Шесть лет спустя Лечение травами Софи безумно не нравилось, но что поделать — альтернативы не предвидится ещё лет пятьдесят, не меньше. Если эти люди доживут до этого момента. Одно радует — антибиотики в этом мире открыли и активно используют. Есть шанс не загнуться от очередной бактериальной инфекции. Но пока что только и остаётся искать аналоги лекарственных средств того мира среди растений и постоянно рассчитывать риск побочных эффектов, надеясь на то, что организм пациента справится с ними сам. Господи, почему её душа не приглянулась демиургу другого мира и её не выбросило в будущее, где всё лечится одним пшиком? Софи дёрнула плечами и решила полностью сосредоточиться на книге. Про местного демиурга она старалась не вспоминать лишний раз, тихо надеясь, что шесть лет назад видела её в последний раз. Хотя чутьё подсказывало, что та её так просто не отпустит. Задаваться вопросом, как именно она попала в «Атаку титанов», долго не пришлось. В тот же день, когда она проснулась в теле десятилетней Софии Манн, она получила ответ. В виде девушки с пугающими ярко-зелёными глазами в собственном сне. О, какой это был разговор. Той девушке явно не хотелось тратить много времени — сразу представившись демиургом этого мира и даже не дав переварить эту информацию, она без паузы перешла к своему эксперименту. Ей хотелось изменить историю, поэтому она искала подходящего человека в другом мире. И нашла её, Софи. Просто так. По собственной прихоти. Ей просто стало интересно, что будет. Софи до сих пор не знала, что разозлило её сильнее — живой тон, которым демиург рассказывала всё это, словно бы всего лишь небольшой весёлый случай, или сам эксперимент; но изначальный страх перед происходящим быстро сменился яростным гневом, и она не сдержалась. Она сама не помнила, что именно кричала. Просто выплёскивала злость и боль, копившиеся ещё в прошлом мире, во время беспросветного хаоса войны. Чутьё подсказывало, что это плохая идея — орать на местную богиню, но ей было плевать, хотелось избавиться от клубка безумных эмоций внутри, а эта девушка оказалась первой попавшейся. Вспоминая об этом позже, Софи поняла, что её развели на эту реакцию. Холодное любопытство во взгляде, которое она заметила не сразу, выдало ту девушку сразу же. Демиург хотела знать, как именно отреагирует на всё это Софи, и технично выводила её из неустойчивого эмоционального равновесия. Но тогда Софи этого не видела, распаляясь сильнее. Перешла ли она где-то незримую черту или же богине просто надоело слушать, Софи до сих пор так и не знала. Но одного неуловимого движения было достаточно, чтобы интуиция завыла о смертельной опасности и тут же заткнула поток злых слов. Софи хорошо умела читать эмоции людей, и ожесточившийся взгляд, блеснувший зелёным пламенем, говорил об одном — она просто букашка, которую раздавят, стоит ей только обнаглеть. Даже собственная смерть не вызывала у неё такого леденящего ужаса. И без объяснений было ясно, что демиург превратит её жизнь в кошмар, если она будет сопротивляться, а если Софи попытается прервать эксперимент самоубийством — получит личный посмертный Ад. Да и зачем вообще настраивать местного божка против себя? Как будто в этом мире и так проблем не хватает. Радовало лишь то, что демиург дала ей право не влезать в канон истории. Правда, ухмылялась при этом так, что Софи не стала больше ничего уточнять. Раз уж дали такое право — будет использовать, всё равно в кровавую мясорубку Разведки она влезать не собиралась. Ей прошлой хватило. Софи прекрасно понимала, что демиург более чем лояльна к ней. Честно предупредила обо всём, рассказала, дала полную свободу действий, подобрала здоровое тело, у которого есть опекун с деньгами… Но впечатление от неё было такое жуткое, что больше видеть эту благодетельницу не хотелось. Снова отвлеклась. С тихим вздохом она перелистнула на пару страниц назад, возвращаясь к рисунку бузины чёрной и стараясь запомнить все особенности растения. Провести ампутацию с завязанными глазами — пожалуйста. Запомнить, что цветки бузины образуют многоцветковое щитковидное соцветие — ну уж нет. Хорошо хоть помнит эффекты и способы использования. Врач из неё всегда был лучше, чем травница. — Снова тут сидишь? — раньше Софи постоянно дёргалась, слыша этот голос, но теперь всего лишь подняла голову, усмехнувшись. С Ханной они были абсолютно непохожи внешне. Дородная, рослая женщина с немного смуглой блестящей кожей, жёсткими чертами лица, тёмно-каштановыми густыми волосами и яркими серыми глазами — Ханна моментально выделялась в любой толпе одним видом, а глубокий голос окончательно дополнял образ строгого лекаря. Большинство пациентов, замечая грозовые тучи в глазах травницы, сразу же прекращали спорить, и только мягкий голос Софи останавливал их от побега. Было в Ханне что-то от главы медбатальона из её прошлого, поэтому девушка тоже старалась с ней не спорить — угроза быть выкинутой за шкирку никогда не исчезала. Но спорить им было практически не о чем: травницу радовало рвение воспитанницы к обучению, а талант медика приносил дополнительные деньги. Вот только периодически приходилось следить за тем, чтобы девушка не переутомлялась в своей бесконечной тяге к знанию. Ну, а Софи тем более ссориться не нужно было: её содержат, дают учиться, не отбирают деньги, не лезут в личные дела — чего ещё можно желать? Дали бы книги читать спокойно — вообще было бы идеально. — Вот выучу — отдохну, — Софи размяла затёкшие от нахождения в одном положении плечи. — Эй! Ловким движением Ханна забрала справочник из рук девушки, а когда та потянулась за ним, завела его себе за голову. Софи лишь оставалось кипеть от гнева и проклинать свой небольшой рост. Ну почему в этот раз она не могла стать повыше и так и осталась коротышкой? — Книгу написала я, а значит мне решать, кто её читает. Задание есть, бери сумку и спускайся вниз, — оставляя последнее слово за собой и не слушая тихое бурчание, Ханна вышла из комнаты подопечной. Глупо отказываться от практики в сборе трав, да и к учителю можно зайти по дороге. Только Софи, не став терять время, потянулась за холщовой сумкой, лежащей недалеко от кровати, как её взгляд наткнулся на кроватный столбик. Нахмурившись, она подошла ближе и посмотрела под другим углом. Но нет, не показалось — на дереве тускло поблескивало под солнечным светом небольшое пятно пыли. Грязно. Какая мерзость. Софи могла терпеть грязь — всё-таки долгое время была военным хирургом, а эта работа далеко не чистая. Но терпеть её без острой на то необходимости она не собирается. Вытащив из тумбы сухую чистую тряпку, она протерла весь столбик до блеска. Придирчиво осмотрев всю кровать и убедившись, что ни единой пылинки не осталось, девушка отложила тряпку и твёрдо решила провести влажную уборку вновь. Но завтра, сегодня уже не успеет. За те шесть лет, что она жила тут, дом практически не изменился. Обычное двухэтажное каменное здание на окраине. Нижний этаж был полностью отдан под лавку — всё так же висели по всем стенам пучки трав (они были не только в доме — часть сушилась под солнцем снаружи), наполняя пространство всеми возможными травяными запахами. Немного в глубине, закрытый от глаз посетителей лавки, был стол, где принимали всех пациентов. В соседней комнате была «лаборатория» — место, где Ханна, а позже и Софи готовили все лекарства. Даже был небольшой подвал, использовавшийся для не терпевших света растений. Легко скрипнула деревянная ступенька, и Ханна немного развернулась, чтобы краем глаза видеть воспитанницу. Та спокойно спускалась, глядя ровно перед собой и о чём-то размышляя. Травница прекрасно знала это выражение — либо она сейчас обдумывает очередную идею, либо… — Я жду тебя уже три минуты тут. Вряд ли ты столько времени искала сумку. — Было грязно, пришлось убраться, — Софи лишь пожала плечами, на что Ханна раздражённо выдохнула. Девушка была помешана на чистоте и порядке. Ханна даже не могла представить, где в её идеально вычищенной ещё утром комнате можно было найти грязь (там даже пыли не было), но Софи с маниакальным упорством убиралась в комнате каждый день, раз в неделю устраивая полную влажную уборку. Хорошо хоть растения не моет и не боится запачкаться. После той травмы девочка сильно изменилась. Запуганная и нервная, проявляющая небольшой интерес только к лесу и растениям и не желающая даже контактировать с другими людьми — такой была Софи до падения с обрыва и потери памяти. Травница тогда уже не надеялась, что Софи станет её ученицей, но появился неожиданный интерес к медицине. Потом куча вопросов о всевозможных комбинациях трав, причём невероятно точные. Изучение фармакопей. Затем ненормальные уборки, интерес к другим людям, умение договариваться с кем угодно и заговаривать зубы. Невероятный талант в медицине. Ученичество у лучшего врача в городе. И постоянное движение со слишком взрослым для ребёнка взглядом. Окончательно Ханна приняла это, когда однажды Софи вернулась домой с порванным платьем и кровоподтёком на скуле. Когда с мрачной решимостью в глазах она сказала, что местные хулиганы задирали младшего Арлерта, хитростью не вышло, пришлось влезть. Вот и всё объяснение. Прежняя Софи никогда бы не сделала такого, она бы ни за что не влезла бы в чужую драку, ни за что бы не констатировала своё вмешательство как данность. Вот тогда та девочка исчезла для травницы окончательно. Ханна только хотела отхлебнуть свежезаваренный чай (один из пациентов был настолько благодарен за лечение, что помимо оплаты подарил целый мешок чайных листьев), но в последнюю секунду кружку увела прямо из-под носа Софи, подошедшая сзади. Укоряющий взгляд ничуть не помешал девушке сделать глоток, а потом она и вовсе развернулась боком, не обращая никакого внимания на возмущение травницы и тихо потягивая чай. За книгу мстит. И когда успела стать настолько непробиваемо наглой? — Ты когда-нибудь будешь держать кружку нормально? — зная об умении воспитанницы невозмутимо держать лицо кирпичом в любой ситуации, женщина не стала упорствовать и потянулась за второй чашкой. Софи в недоумении приподняла брови, внимательно посмотрела на руку, которой как обычно обхватила всю кружку, и не найдя ничего странного, повернулась к Ханне. Та лишь многозначительно показала собственную чашку, аккуратно удерживаемую за ручку пальцами, на что девушка только фыркнула и закатила глаза. Ещё одним странным изменением в Софи было абсолютное нежелание держать любые разбивающиеся сосуды за ручку. И если бы это были просто кружки с обжигающим чаем, которые так можно держать, чтобы согреть ладони, но нет. Вне зависимости от того, что это — обычная чашка с водой или довольно тяжёлый кувшин — девушка никогда не держала их за ручку после травмы. Некоторое время они так и стояли, пока Софи внимательно изучала список трав, переданный ей травницей. — Это всё, что нужно? — Для меня — всё. Зайдёшь к Йегерам? — Да, вдруг учителю тоже что-то понадобится. Или задание есть какое. — И младших навестить надо, — нараспев протянула Ханна, встречая грозный взгляд девушки. Ей почему-то не нравилось, что женщина подшучивает над её сестринским отношением к детям. — Знаешь, ты права. Вернусь поздно вечером, с детьми ведь ещё наиграться надо, — Софи резво побежала к двери, не давая травнице опомниться. — Эй! Никаких поздно вечером, растения нужны сегодня! — Ханна отреагировала, когда девушка уже распахнула дверь. — Ладно, вернусь не поздно вечером! Пока! — развернувшись и послав травнице яркую улыбку, девушка убежала. Ханна не знала, что именно случилось с Софи тогда и что настолько сильно изменило её, но надеялась, что старые воспоминания никогда не вернутся. Так будет лучше для всех. Яркое июньское солнце ослепляло, но девушке это даже нравилось. Подставив лицо тёплым лучам (всё равно загар не липнет, как была бледной молью, так и осталась), Софи быстрым шагом направилась к Йегерам. Пройти нужно было всего через одну улицу, поэтому путь был недолгий. Вскоре она уже стучалась в дверь небольшого дома определённым образом. Длинный, три коротких, снова длинный и последний короткий. За дверью послышался топот, а следом за ним детский крик: «Я открою, не ходи!». Небольшая возня и наконец дверь открылась. За ней стоял десятилетний мальчик, старающийся выглядеть максимально хмуро. Именно старающийся. — Чего пришла? — буркнул он, скрестив руки на груди и изображая недовольство встречей. — Чего такой хмурый, Эрен? Или не рад меня видеть? — удерживать смех за тёплой улыбкой было сложно, но у Софи получалось. — Пфф, буду я ещё радоваться твоему приходу, — он закатил глаза, повторяя манеру самой девушки. — Я слышала, как ты бежал открыть мне дверь. Фраза выбила мальчика из колеи, и он немного разволновался, слегка покраснев и отведя взгляд. — Я… Я просто предупредил Микасу, чтобы не шла сюда просто так! И почему именно тебе, откуда я знаю, кто стоит за дверью! С ответом он нашёлся довольно быстро и гордо задрал нос, не замечая, что попался. Улыбка Софи стала чуть шире, но Эрен не обратил на это внимания. — То есть ты не узнал стук, который сам придумал для меня? Глаза мальчика чуть расширились в удивлении, а щёки стремительно приобретали ярко-красный оттенок. Увидев эту смущённую помидорину, Софи в итоге не выдержала и засмеялась в полный голос. Видя, как девушка хохочет над ним, он разозлился: — Прекрати! Я ничуть не рад тебя видеть, и вообще… Безумная смесь смущения и злости на лице Эрена вызвала очередной взрыв смеха. Софи уже не могла дышать и держалась за живот, но каждый раз как поднимала взгляд на лицо мелкого, смеялась заново. — Доброе утро, Софи. Эрен, почему ты такой красный? Тихий голос раздался за их спинами, и они оба обернулись к черноволосой девочке, спокойно наблюдающей за разворачивающейся сценой. Передышку, вызванную появлением Микасы, Софи взяла на то, чтобы с хрипом втянуть хоть немного воздуха. Окончательно отсмеявшись, она выпрямилась и смахнула выступившие слёзы. — Эрен, нельзя быть таким… — она хотела сказать «милым», но поняла, что умрёт от смеха, и лишь потрепала его по голове, вызвав недовольный возглас. — Привет, Микаса. — А я думаю, что за шум на улице. Софи, давно тебя не видела, — кухня находилась за небольшим выступом, поэтому Карла не сразу увидела девушку. Яркая улыбка осветила лицо женщины, и она отвлеклась от приготовления завтрака. — Здравствуйте, Карла, — Софи улыбнулась в ответ. Изначально, она не планировала тесно общаться с семьёй Йегеров, достаточно было лишь стать ученицей доктора. Да и в канон влезать не хотелось, общаясь с Эреном и Микасой. Но в итоге получилось так, что она стала проводить много времени с детьми на шесть лет младше её самой и вообще начала считать их чуть ли младшими братом и сестрой, которых в прошлой жизни у неё не было. Избежала канон, ага. — Присаживайся, завтрак скоро будет готов. — Нет-нет, не надо, я сюда ненадолго! — она активно замахала руками. — Меня вообще Ханна послала собрать некоторые травы, я зашла спросить, вдруг вам какие-то нужны. — Хм… — женщина ненадолго задумалась, но тут же покачала головой, — Гриша срочно уехал к больному, вроде ничего не говорил, но я ещё посмотрю. А ты позавтракаешь, садись! — сказала, как отрезала. — Не беспокойтесь, я уже поела… — наглую ложь прервало громкое бурчание живота. Ну не-е-ет. Да как так-то? Почему организм подводит её в такие моменты? Софи регулярно пропускала приёмы пищи, слишком увлечённая книгами или новыми идеями, но никогда ещё желудок не издавал такого урчания. Да ещё так не вовремя. Чутьё подсказывало, что не стоит смотреть Карле в глаза, но она всё равно чувствовала на себе обжигающий гневный взгляд. — Садись, — та повторила с напором, и Софи, которая порой боялась с ней связываться, не стала спорить и аккуратно присела на самый край лавки, чувствуя небольшой жар на щеках. Карла хмыкнула и вернулась к делам, лишь краем уха слушая разговоры детей. Софи пришла в себя и вновь, теперь уже используя Микасу, подначивала Эрена, который отчаянно краснел, но не сдавался, отрицая любые положительные чувства к девушке и вообще утверждая, что он её ненавидит. Но не десятилетнему ребёнку обманывать взрослую девушку, поэтому она продолжала задавать неудобные вопросы. Йегеры знали Софи с того момента, как Ханна взяла её на воспитание, но после того страшного случая пришлось знакомиться заново. На ребёнке не было живого места, восстановление было долгим, к тому же потеря памяти — Гриша проводил с ней много времени, следя за состоянием. А Софи внезапно начала задавать вопросы. О мире, о стенах. Вопросы неожиданно взрослые и осмысленные — муж пересказал Карле некоторые, и она сперва даже не поверила, что ребёнок заинтересуется подобным. А потом пошли вопросы о медицине. Да такие, что Гриша решил стать учителем девочки — талант талантом, но и ему нужно раскрыться. Яркая и светлая, немного скромная, с тёплой улыбкой для каждого, но при этом и с плутоватыми искрами в глубине янтарных глаз — Йегеры не могли её не принять. Даже Микаса, с которой они были знакомы всего пару лет, дорожила этой дружбой. А Эрен, как бы он не дулся на старшую подругу, всё равно радовался её приходу. Софи надеялась, что как только Карла отвернётся, она сплавит свою порцию Эрену, но не вышло — та села прямо перед ней, наблюдая с жутковатой улыбкой. Разочарованно выдохнув и закатив глаза, она взялась за вилку. Всё равно ей хочется есть, так какая разница. Некоторое время тишина прерывалась только стуком вилок о тарелки и звоном чашек. Софи до последнего надеялась, что Карла отойдёт по своим делам и она всё-таки скинет еду детям, ведь порция была для неё слишком большой — но нет, женщина всё следила за ней, не отрываясь. Если бы не забытая кипящая вода, то девушка из-за стола бы выкатывалась, но повезло — женщина отошла и развернулась спиной, и в ту же секунду Софи без единого звука скинула оставшуюся половину в тарелку Эрена. Тот лишь кинул на неё короткий взгляд, но спорить не стал — в отличие от Софи Эрен и после еды был голодным, и добавке не противился. Но на благодарную полуулыбку и беззвучное «спасибо» от девушки только отвернулся с гордым видом. К тому моменту, как Карла закончила свои дела, все три тарелки были пусты. И если сначала она заставляла Софи позавтракать, то теперь приходилось отгонять её от уборки стола. Но даже угрозы не помогли — девушка просто пожала плечами и нагло оттеснила Карлу от мойки, не говоря при этом ни слова. Любые попытки надавить на девушку встречались только непроницаемым лицом, и вскоре женщина сдалась, понимая, что эту не переупрямить. С Софи всегда было так, вне зависимости от абсурдности поставленной цели. — Софи, возьмёшь ребят с собой? Нужно хворост собрать, — на вопрос девушка только кивнула с улыбкой, вытирая руки, но вот кое-кто всё равно был недоволен. — Что-о-о?! Да мы её несколько часов ждать будем там! — Эрен хотел добавить ещё что-то, но девушка припечатала его ответом: — Смотри, как бы нам с Микасой ждать тебя не пришлось, — и не дожидаясь очередного укола, схватила свою сумку и начала рыться в ней, — Да где же… А, вот, — из недр полупустой холщовой сумки они извлекла запечатанный пузырек с желтоватой жидкостью внутри и передала его Микасе. — Микаса, это лекарство Эрена, я в прошлый раз обещала принести. Проследи, чтобы он пил его каждый вечер, по чайной ложке. Запомнила? — девочка только кивнула, не спрашивая ничего, но вот Эрен не удержался. — А почему ты его Микасе отдала, а не мне? — краткую довольную ухмылку заметила только Карла, уже догадавшаяся, к чему всё идёт. Софи просто не могла перестать выводить Эрена из себя. — Потому что в отличие от некоторых Микаса уже взрослая и на неё можно рассчитывать. Отдай я это лекарство тебе, ты бы про него через час забыл, мелкотня, — брошено это было таким тоном, словно ответ очевиден, а задавать такие вопросы — глупо. Реакция не заставила себя ждать. Кипящий от злости Эрен не нашёл ничего лучше, как подбежать и со всей силы дёрнуть девушку за плотную косу, свисающую ниже лопаток. Уж чего-чего, но такого Софи не ожидала, поэтому вскрикнула от неожиданности, смешанной с болью. Взгляд девушки обещал самые страшные кары, но мальчика это не остановило — схватив за руку Микасу, которая, к счастью, успела убрать хрупкий пузырёк, он потянул её к двери. — Ну, мелочь, тебе достанется… — тихий, угрожающий голос пробирал до мурашек, но это неожиданно придало Эрену больше безрассудства. — А ты попробуй догони сначала! — и показав язык напоследок, сорвался с места, таща Микасу на буксире. Послав извиняющуюся улыбку Карле и наспех попрощавшись, Софи вылетела из дома следом. — А ну стой! Ну я тебе покажу! — голос постепенно затихал по мере отдаления, пока совсем не исчез. Карла только сокрушённо покачала головой. Девушке в этом году исполняется шестнадцать, совсем взрослая, но как столкнётся с Эреном и Микасой, так сама в детство впадает. Одно «незаметное» подбрасывание еды детям, когда Софи думает, что женщина не видит, чего стоит. Но ведь именно такой характер сделал её частью семьи.

***

Затылок у Эрена болел долго — Софи всегда была очень быстрой и на подзатыльники никогда не скупилась, отвешивая их своей маленькой ладонью так, что искры из глаз летели. Мальчик знал, что ему ещё очень повезло — любого другого человека она бы за такое закопала на месте. Он вновь посмотрел на неё, пока она была поглощена своей сумкой и помятым листом бумаги, по которому постоянно что-то сверяла. Сумка доверху была наполнена самыми разными травами, из которых Эрен смог узнать лишь ромашки, и Софи перебирала в ней каждую, параллельно рассказывая что-то Микасе, которая сидела с другой стороны и внимательно слушала. Взгляд неосознанно вернулся к ладони, которая как раз убирала те самые ромашки в сторону, и мальчик вновь почувствовал ноющую боль в затылке. Давно ему так не доставалось от разъярённой Софи. В следующую секунду девушка прикрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, и, кинув Микасе пару слов, которые он снова не услышал, встала и отошла в сторону ручья, протекающего в паре шагов. Дальше Эрен закрыл глаза — наверняка пошла мыть руки, ничего интересного. И через пару секунд вскочил от того, что ему в лицо швырнули пропитанную ледяной водой тряпку! Мокрый сероватый кусок ткани обжигал кожу, даже глаза разболелись от холода. Моментально стянув её и вытерев всё с лица рукавом рубашки, он услышал Софи, которая присаживалась обратно на землю. — Льда нет, поэтому приложи холодную тряпку к затылку, если болит, — голос был неожиданно сух, и она даже не смотрела на Эрена, снова обратившись к своему списку безучастным взглядом. Как и всё время, что они тут просидели. Это было… неприятно. На душе было гадко и очень холодно. Неужели обиделась? А ведь он помнил, как она относится к таким прикосновениям, и специально так сильно за волосы дёрнул… Ну и пусть! Пусть обижается, ему же лучше! Эрен насупился ещё сильнее, но девушка всё равно не обратила на него никакого внимания. Сколько мальчик себя помнил, Софи всегда была рядом. Ученица его отца, совсем-совсем взрослая, но она всё равно общалась с ним, часто играла в детстве и могла решить абсолютно любую проблему и сохранить все секреты. В его глазах она была чуть ли не всесильной. И как бы он её ни злил, она никогда не обижалась на него всерьёз. Издевалась, бесила, но всё равно улыбалась так ярко, что самому теплее становилось. И всегда вставала на его сторону, что бы ни произошло. А если она сейчас на него действительно обиделась? То неужели всё, и Софи всегда будет на него так же отстранённо смотреть, как на любого незнакомца? Проходить мимо на улице, даже не скользнув взглядом? Эрен ярко представил, как он зайдёт в лавку к госпоже Ханне, где всегда сумрачно и пахнет лесом и лекарствами, которые Софи вечно приносит по просьбе отца. Как за прилавком вместо строгой Ханны будет стоять сама Софи, которая не поздоровается радостно как обычно, а посмотрит на него, как на хулиганов, что постоянно задирают Армина. А потом и вовсе отвернётся, не желая его видеть! А когда он сам поприветствует её, она, всё ещё не глядя, скажет ему: «Глупый-глупый Эрен, думаешь, после того, что ты сделал, я с тобой буду разговаривать?»— и посмеётся над ним, а потом выгонит, не сказав больше ни слова! И никогда больше он её не увидит! Она не даст ему какой-нибудь глупый, но действенный совет, не поможет скрыть порванную одежду от мамы. Не прибежит к ним домой и не отдаст с заговорщическим видом полную тарелку, а потом не будет спорить с Микасой, что ей надо поесть. Не будет с ним и Армином читать ту старую книгу и рассказывать дурацкие и нелогичные выдуманные истории о мирах оттуда. Не будет с хитрющим взглядом больше задавать странные вопросы, выводя из себя. Больше не улыбнётся ему ни разу… Что он натворил, дурак! Нельзя, чтобы так вышло, нельзя! Опустив свою голову и вцепившись в волосы, он издал еле слышный стон, полный отчаяния, но Софи очень вовремя повернулась к Микасе и не увидела этого. На то, чтобы решиться сказать одно-единственное слово, потребовалась вся храбрость. Чувствовался усиливающийся жар на щеках, в ушах что-то гудело, в горле застрял плотный комок, который не давал выдавить хотя бы звук. Но надо. Он должен это сказать. Иначе… Эрен поёжился, вновь представляя лицо, искажённое злой усмешкой, и решился: — Из-извини, — голос Эрена раздался сбоку, совсем стихнув в конце, когда Софи уже хотела отложить лист. Не уверенная в том, что правильно расслышала его, она развернулась к нему полностью. — Прости, что ты сказал? Всё лицо мальчика было красным, но не от злости, а от… смущения? Эрен старался не смотреть на неё, нервно сжимая в руках влажную тряпицу и краснея ещё сильнее. Но глубоко вдохнул, собрался и повторил ещё раз, на этот раз громче. — Прости меня, — он буркнул это в сторону, отвернувшись, но теперь было хорошо слышно. Эрен не мог смотреть на Софи, сгорая от стыда за то, что сделал. Он поступил с ней по-свински и знал об этом. А она всё равно помогла ему, отдала этот смоченный в ручье комок ткани, с которого он сейчас не сводил взгляда. А вдруг она его не простит? Решит, что такой друг ей и вовсе не нужен и совсем от него откажется? А-а вдруг она уйдёт и больше он никогда-никогда её не увидит… Все его размышления прервала рука, опустившаяся ему на голову и слегка растрепавшая волосы. От неожиданности Эрен резко выдохнул, едва замечая, что всё это время не дышал. — Прощаю. Только в следующий раз больше так не делай, — она совсем немного приподняла уголки губ, но и этого было достаточно, чтобы заворожённый мягким взглядом Эрен просто кивнул и прильнул чуть ближе к тёплой ладони. На самом деле ей безумно хотелось его потискать (слишком мило он выглядел со своими зеленющими глазами), но она сдержалась. В другой раз. Но кое-что она всё равно сделала. — Пусти! — под заливистый хохот Софи Эрен отчаянно пытался вырваться, когда та двумя руками схватила его за щёки. Слушать его она даже и не думала, так продолжая растягивать их в стороны. — А ты думал, что обычным подзатыльником обойдёшься? Нет уж, слишком мало тебе будет! В следующий раз дважды подумаешь прежде чем за волосы дёргать, — недовольное мычание стало ей ответом, но если бы взглядом можно было бы испепелить, то ветер уже уносил бы горстку пыли от Софи. Ещё пару секунд продержав его так, девушка внезапно убрала руки, и Эрен поспешил отползти подальше. Следы пальцев горели на щеках, и мальчик неосознанно потёр лицо, чем вызвал самодовольную улыбку девушки. Чёрт, лучше бы она и дальше была на него обижена. За что ему такое наказание? Эрен решил вовсе встать и отойти к ручью, всё ещё кидая на Софи настороженные взгляды — кто знает, вдруг в голове у этой сумасшедшей переклинит снова. Девушка же на это не обратила никакого внимания, довольно потягиваясь всем телом и откидываясь спиной на дерево, в тени которого компания сидела всё это время. Микаса, которая всё это время лишь наблюдала за своими друзьями, внезапно заговорила: — Тебе не понравилось выражение его лица? — М? — Софи лениво приоткрыла один глаз, посмотрев в сторону ручья. Эрен стоял достаточно далеко, чтобы не слышать. — С чего ты взяла? — Ты всегда так делаешь, когда тебе нужно отвлечь его. Столкнувшись с нечитаемым взглядом девочки, Софи мысленно усмехнулась. Её определенно это радует. — Как же хорошо, Микаса, что у Эрена рядом есть кто-то умный. Ты ведь не оставишь его? — в шутку серьёзным тоном спросила девушка, на что девочка только покачала головой, неосознанно сжав пальцами потрёпанный красный шарф на шее. А вот немного порозовевшие кончики ушей от взгляда Софи не укрылись. — Мне не понравилось то, о чем он думал, — говорить о том, почему именно не понравилось, Софи не стала, вновь прикрывая глаза. Да и не нужно было. В отличие от Эрена Микаса видела намного больше. Как горят тёмным пламенем глаза Софи, когда она обрабатывает ранки Эрена и Армина после драк. Как буквально на мгновение сползает улыбка с лица, представляя её хмурую складку между бровей, прикушенные в беспокойстве губы, и вновь возвращается, чтобы никто не увидел. Как она иногда отключается на месте из-за того, что не спит ночами из-за своих лекарств. И делает всё, чтобы никто из детей не видел этого, видя лишь всесильную Софи, которая справляется со всем одной левой, играючи. Но если Софи не хочет об этом говорить другим, то и она не станет. Но лишь до того момента, как это не зайдёт слишком далеко. Девушка может дуться на неё, злиться, сулить все возможные кары, но она — семья. А о своей семье Микаса будет заботиться несмотря ни на что. Шелест деревьев вокруг успокаивал, погружая во всё более глубокую дрёму. Усиливало желание уснуть мерное журчание воды рядом, и если бы не солнечные блики, отражённые от ручья в глаза, из-за чего они неосознанно открывались, то Софи с чистой совестью спала бы тут до заката. Лес был буквально за спиной — тёмный от того, что кроны деревьев не позволяли свету пройти до конца, но именно это затягивало глубже, заставляло уйти с проторенной тропы и ринуться в самую чащу. Лес дышал жизнью, постоянно издавал звуки, и всё это неожиданно создавало ту неповторимую атмосферу отстранённого умиротворения, которой Софи иногда так не хватало. Что бы она не испытывала к сбору растений, вековые деревья вокруг её успокаивали. Ещё в прошлой жизни, когда она жила совсем недалеко от лесного массива, она заходила в самые дальние уголки, чтобы забыться хотя бы на секунду. Но сейчас не хотелось заходить так далеко. Не было необходимости бежать, представляя, что уходишь от всей своей жизни. Зачем? Да, средневековье. Да, половина её знаний бесполезна из-за отсутствия нужных лекарств и технологий (хотя за несколько лет она уже научилась вправлять любые травмы без рентгена). Но к этому можно привыкнуть, и она привыкла. Гораздо лучше было другое. Треск притаптываемой молодой травы отвлёк Софи от тягучих мыслей, и она сразу же узнала Эрена — только он мог так громко топать. Не открывая глаз и ничем не показывая своей сосредоточенности, Софи вся обратилась во слух, пока мальчик подходил ближе. Вот он встал совсем рядом, возможно, обменялся парой знаков с Микасой — Софи всё ещё держала глаза закрытыми, но она услышала движение с другой стороны — присел совсем рядом. И неожиданно опустил голову ей на плечо, завозившись, чтобы расположиться удобнее. Сбежал он, как же. Было плохо, что дети привязались к ней так сильно… Ко второй руке несмело привалилась Микаса, и Софи незаметно сместилась, устраивая девочку поудобнее. Вот что было лучше. И какими бы последствиями это ни обернулось, девушка не могла так просто отвернуться от семьи, которую так желала в обеих жизнях. Как бы ей не хотелось это признавать, но внутри она уже знала, что старшие Йегеры, Ханна, Эрен, Микаса, Армин — все они стали слишком дороги ей. Легкое дуновение ветра по лицу, мирное сопение в оба уха, и Софи не заметила, что в кои-то веки на губах играет по-настоящему счастливая улыбка. Думать о том, что она что-то постоянно упускает из виду, не хотелось совершенно.