Основная цель — выжить

Вскочить от судорожного движения сбоку, ударить кого-то рядом локтем под дых, отпихивая, и только потом разобраться, что рядом лежал Эрен, который сейчас хрипел, держась за солнечное сплетение — даже у Софи иногда бывали такие казусы. Моментальный удар у неё был поставлен ещё в далёком прошлом, а когда снится всевозможная чепуха, то тем более нет времени разбираться: кого и за что. Прощение Софи у Эрена вымаливала долго, всю дорогу до внутренней стены неспешным шагом. И он наотрез отказывался объяснять, почему сам дёрнулся, проснувшись. Стены… подавляли. Пятидесятиметровое сооружение, которое окружает тебя со всех сторон, куда ни посмотри – всё равно наткнёшься на серые идеально гладкие камни, поднимающиеся ровными столбами на огромную высоту. Для кого безопасность, а для кого клетка, в которой они все сожрут друг друга. Кому, как ни Софи, знать, что за Стенами нет спасения. Девушка поёжилась, тряхнув головой. Не хватало ещё об этом постоянно думать. К тому же, к стенам быстро привыкаешь, видя их каждый день из окна — дом Ханны был расположен совсем рядом с внешней стеной Шиганшины. А дел других у неё и так полно. Стоило им только подойти к воротам, над которыми висел уже немного потертый синий герб Марии, как она уже заметила в проходе Ханнеса, который «следил за воротами», а на деле просто маялся со скуки и поджидал хоть кого-то, чтобы поболтать. Уже один его расфокусированный взгляд выдавал то, что он пьян. Небольшой румянец на щеках и непередаваемое амбре дешёвого пойла дополняли картину достаточно, чтобы в Софи проснулись отвращение и брезгливость. Мерзость, просто мерзость. Сильнее грязи она ненавидела только пьяных. И если он только попытается её коснуться, она сломает ему руку. Стоило им зайти под темноту арки, как Ханнес зашевелился и направился в их сторону. Единственное, что радовало Софи — сейчас начнётся бесплатное представление, ведь Эрен терпеть не мог местных Гарнизонщиков, которые не делали абсолютно ничего. Не сказать, что Софи нравилось их отношение к работе, но она понимала — зачем делать что-то там, где ничего и не нужно? Эрен никак не мог дойти до этого вопроса несовершенства системы, поэтому спор не утихал никогда. Правда, сейчас она предпочла бы пройти как можно быстрее. Но Эрен уже был чем-то раззадорен, поэтому утащить его не вышло. — Чего такой хмурый, Эрен? — Ханнес подошёл ещё ближе, из-за чего девушка поморщилась — усилившийся запах вызывал рвотные позывы. — Снова от Софи получил? — мужчина трактовал покрасневшие уголки глаз и хриплое дыхание по-своему, но что самое главное — верно, из-за чего Эрен взбесился только сильнее. — Чего?! Не было такого! — тут он отвернулся, неосознанно повторяя за Софи. — Да у тебя алкоголь из ушей льётся! Со стороны раздался пьяный смех, и чей-то голос весело прокричал, что никто тут не против. Ещё лучше, пьяных тут несколько. Всё, она тут больше стоять не намерена, и так нужно сдерживать себя, чтобы не отпихнуть его с дороги. — Господин Ханнес, дайте пройти, мы очень торопимся… — быстро проговорила она сквозь зубы, параллельно пытаясь прошмыгнуть мимо солдата, но тот оказался резвее и перекрыл ей путь. Господи, она чуть не влетела в него. Не касаться и не бить, он ничего такого не сделал, он не в её ответственности, он хороший человек, он просто пьян… — Да ладно, Софи, такой хороший день… С неё хватит. — Меня никоим образом не касается то, что тебе, Ханнес, и другим солдатам нечего делать. Заливать глотки на дежурстве — мерзко и безответственно, и смотреть на это я не хочу. Пропусти. Эрен восхищённо покосился на Софи, голосом которой можно было заморозить целую реку и от слов которой солдат так и встал как вкопанный, ошалело моргая. Как же его раздражали эти солдаты, которые обязаны будут их защищать, если титаны вдруг прорвутся, и которые так и остаются ленивыми дармоедами. Бесит-бесит-бесит! — А как ты собираешься драться в пьяном виде? — Ханнес развернулся к мальчику, который смотрел на него неожиданно серьезными глазами, и Софи чуть не схватилась за голову. Она же хотела быстро свалить, пока Ханнес переваривал её речь. Но нет, Эрену ведь надо обязательно влезть. По возвращении домой она за всё на нём отыграется. В какой-то момент ей всё это показалось безумно знакомым, а в голове вертелась странная мысль, поэтому Софи перестала вслушиваться в разговор, отойдя к Микасе и стараясь зацепить хоть что-то, но нет — мысль каждый раз ускользала. Поэтому она даже не заметила, что солдаты их пропустили вперёд и, размышляя, на автомате шла за детьми, пока до её разума не дошли слова Микасы: — Эрен, не думаю, что вступить в Разведкорпус — хорошая идея. Да где же она могла это всё слышать? Хотя, этот разговор они начинали уже не в первый раз, а Софи после того странного сна никак не отойдёт, вот и думается всякое. Что же ей всё-таки приснилось? — Тоже считаешь их глупцами, — Эрен моментально вскинулся, но кричать не стал, а потом посмотрел на девушку, которая шла за ними и всё никак не выходила из задумчивого состояния всю дорогу. — А ты что думаешь, Софи? Ты же часто общаешься с солдатами Разведки. — Думаю, что это опасно, и туда нельзя лезть тем, кто не готов. А ты не готов, и вряд ли скоро будешь, — Софи не обратила внимания на гневный вскрик мальчика, и лишь потянулась всем телом вверх, осторожно разминая затёкшее под сумкой плечо. Софи всё равно не сказала главного. К подобному нельзя быть готовым. Только когда ты пройдёшь сквозь эти смерти, не сломаешься и не растеряешь всю свою личность в осколках — только тогда ты будешь готов. Вот только стоил ли этот ад того? Она очень часто лечила солдат Разведки после экспедиций, в тех самых экстренных случаях, когда ждать возвращения в штаб было опасно для жизни. И могла точно сказать — ни та технологичная война, ни это пожирание людей не отличаются друг от друга ничем. Оторванная на мине нога или съеденная титаном — никакой разницы. И глаза, у всех абсолютно одинаковые глаза, какие она много лет видела в медицинском батальоне, в лицах раненных, да даже в собственном зеркале она натыкалась на абсолютно мёртвые и уставшие глаза, обладатель которых ждал любого конца. И очень не хотела наткнуться на тот же взгляд Эрена и Микасы. Неожиданно над городом раздался бой колокола от стены, призывая внимание всех людей вокруг. Ребята синхронно повернули головы в сторону внешней стены, где сейчас открывались ворота, и Эрен отреагировал первым: — Разведчики вернулись! Пойдём, посмотрим на героев! — и не дожидаясь никого, сорвался вниз по улице к воротам. Софи и Микаса не стали говорить ничего, только поспешили следом — девушке ещё было интересно, сколько работы будет на этот раз. И что-то подсказывало, что она должна там быть. У ворот собралась уже приличная толпа, но не было слышно ни единого радостного возгласа — наоборот, все стояли нахмурившиеся и тихие, но куда тише было в самом центре. Еле плетущиеся, кто на лошади, кто пешком, солдаты проходили мимо жителей, не поднимая глаз. Раненых было даже слишком много — Софи тут и там подмечала оторванные конечности, окровавленные бинты и забитые повозки, которых на всех не хватало. Светловолосый мужчина с густыми бровями, проезжая мимо них, наткнулся на восхищённую улыбку Эрена, который искренне считал всех разведчиков героями, но тут же отвернулся и уставился вперёд, сжимая зубы и больше не оборачиваясь. Безнадёжность. Вот как можно было это назвать одним словом. Марш позора, который будут проходить каждый раз солдаты под осуждающими взглядами, немыми вопросами, и держаться, глядя в глаза родственникам всех погибших, людям, которые на них надеятся, не позволяя беспросветному отчаянию и бессмысленности поглотить себя. Когда-то Софи радовалась тому, что ей не нужно писать сухие письма семьям погибших. Но когда идёт война людей против людей, пусть и настолько затяжная, как у них, легче, чем когда сражаешься с противником заведомо сильнее, о котором неизвестно ничего и у которого есть лишь одна цель — убить всех. На войне всегда были потери с обеих сторон. Внезапно с противоположной стороны из толпы вышла невысокая седая женщина — Софи сразу узнала в ней одну из постоянных посетительниц лавки. Она часто говорила о том, как гордится своим сыном, который служит в Разведке на благо всего человечества. И ведь правда гордилась и так радостно рассказывала о его новых письмах. А сейчас она отчаянно выкрикивала его имя, проходя мимо солдат и с надеждой заглядывая в лицо каждого. В какой-то момент она подошла совсем близко к Софи, и та даже привстала на носочки, чтобы увидеть всё. Впрочем, как и все остальные — разговоры совсем стихли и люди подались немного вперёд, чтобы не пропустить ни слова. Но откуда-то Софи знала, чем именно всё закончится. Высокий, смуглый мужчина подошёл к ней, и она вновь повторила свой вопрос, до последнего надеясь услышать положительный ответ. — Это мать Мозеса, — глухим голосом повторил командир отряда для солдата, что стоял с ним рядом, но Софи была уверена, что повторял он это для себя, чтобы растянуть время как можно дольше. — Неси. Один из солдат передал ему в руки небольшой окровавленный свёрток, и командир отдал его в руки женщине, которая непонимающе переводила взгляд с мужчины на кулёк. В мёртвой тишине она развернула его и не выдержала, увидев руку собственного сына. Тихие слова капитана о том, что это всё, что от него осталось, она уже не слышала, рухнув на колени и заходясь в безутешных рыданиях, бережно прижимая руку с запёкшимися кровавыми разводами к своей груди. Капитан уже хотел уйти вперёд, но внезапно присел перед женщиной. — Мой сын… он… он ведь внёс свой вклад? Он не был героем, но он дрался и помогал вам достичь цели, да?! Софи не могла видеть лицо женщины со своего места и слышала только её отчаянный вопрос, но лицо хорошо знакомого ей Киса Шадиса, обычно всегда собранного и уверенного, как и полагается командиру Разведки, увидеть было легко. Он должен был сказать безутешной матери, что её сын погиб не просто так, что его жертва принесёт им победу над титанами. И в те пару секунд молчания Софи ясно увидела — он не сможет. Не сможет сказать то, во что сам не верит, другому человеку в лицо. — Конечно! — мужчина подался вперёд, как будто пытаясь убедить себя сначала, но не выдержал. — Нет… — безжизненный голос остановился на мгновение, но было понятно — капитан не сможет уже держать эту правду в себе. И никто из здесь собравшихся его не остановит. — За эту вылазку мы… Нет, за всё время наших экспедиций… — мужчина не выдержал и окончательно перешёл на крик, — мы ничего, совершенно ничего не добились! Я всё испортил! Мы просто послали своих людей на смерть! И мы не узнали ничего нового о Титанах! Безумный крик ворвался в давящую тишину вокруг и словно стал катализатором для остальных разговоров: люди вновь начали возмущаться вполголоса, рыдающую женщину тихо увели в сторону, но командующему было плевать, он лишь сидел на земле, свесив голову и глядя в никуда, пока один из его солдат не помог ему встать и отряд не ушёл вперёд. Эрен верит в то, что солдаты Разведки — герои. Солдаты Разведки считают себя всего лишь пушечным мясом. — Получается, что мы лишь отдаём людей на корм этим громилам? — двое мужчин впереди вели свой разговор, но и сзади стоящие его услышали. К сожалению, Софи была настолько поглощена происходящим, что успела лишь увидеть, как Эрен размахивает хворостом из поклажи и им же попадает по затылку этого мужчины. Вот же идиот! — Эй! А ну… Софи успела вовремя стащить Эрена с ящика и оттолкнуть его к Микасе, которая, игнорируя возмущённый вскрик мальчика, потащила его с собой за угол. Поэтому, когда мужчина развернулся, перед ним стояла только Софи с извиняющейся улыбкой. К её же счастью, это был один из её последних пациентов, которому она буквально пару дней назад вправляла вывих. — София?! — ошарашенно переспросил мужчина, который вместо ожидаемой обнаглевшей шпаны увидел молодую девушку-лекаря, от которой таких действий точно ждать не будешь. — Господин Бург, простите, пожалуйста! Я на коробках стояла, а когда пыталась поймать выпавшую из сумки деревяшку, случайно стукнула Вас! Извините ещё раз! Девушка быстро тараторила, сбивая человека с толку и постоянно демонстрируя то плотно набитую сумку, из которой легко могло что-то выпасть, то обычную хворостину, в которой едва можно было признать лекарство, но если так говорит травница… Не выдержав, мужчина вклинился в бессвязный поток извинений: — Всё-всё, прекращай, всё в порядке. Не так уж и больно было. Моментально просияв, девушка наспех попрощалась и убежала в другую сторону. Вот только стоило ей развернуться, как улыбка сползла с лица, сменившись беспокойством. Ей показалось, или она действительно услышала удар и треск оттуда, где Микаса держала Эрена? Нет, не показалось — Эрена, судя по тому, как он тёр спину и болезненно морщился, швырнули в стену дома. Вместе с Микасой они собирали рассыпавшийся хворост, когда Софи, кипя от раздражения, подбежала к ним и дала новый подзатыльник Эрену. — Ты что творишь, мелочь? — чуть ли не шипела она в ответ на злющий взгляд. — А если бы он тебя увидел? — Он говорил гадости, ай! — получив второй подзатыльник тяжеленной рукой он заткнулся, а Софи продолжила: — Но это не значит, что человека надо палкой бить! — и продолжила спокойнее, положив руку на плечо Эрена и заглядывая ему в глаза. — Я понимаю, что это неприятно и несправедливо, но не надо нападать на каждого с кулаками. Хочешь, чтобы заткнулись — действуй хотя бы так, чтобы не поймали. А неосмотрительно ударив его хворостиной, ты подставлял меня, ведь я была рядом и тебя не остановила. Представляешь, какой бы был скандал? Софи немного утрировала, но чего только не сделаешь, чтобы донести мысль. Эрен всё ещё упрямо смотрел на неё, но разговор как с равным, спокойный тон, а ещё хмурая Микаса за спиной девушки действовали — он не стал бросаться с новыми криками. Помолчав пару секунд, девушка вдруг хитро улыбнулась и понизив голос настолько, чтобы слышали только они двое, сказала: — Придумаешь что-нибудь — говори, вместе будем саботировать его, — на что Эрен только гордо фыркнул, отвернувшись. Но краешек улыбки она всё равно заметила и отстранилась. — Но если ещё раз выкинешь что-то подобное, то я не посмотрю на то, как тебе досталось от Микасы, и сама добавлю, — и не дожидаясь ответа, спросила: — Мне нужно отнести травы Ханне, пойдёте со мной? Эрен всё ещё тёр ноющий затылок, но Микаса ответила за обоих, и втроем они неспешно отправились к лавке. Деревянная дверь тяжело скрипнула, возвещая о её приходе, и Ханна подняла голову от счётной книги, в которую внимательно что-то записывала, постоянно сверяясь с листами вокруг. — День на дворе, а ты уже вернулась… — Так я ненадолго, сумку оставлю и ухожу, — Софи зашла дальше, пропуская детей вперёд, — Где её оставить-то? — Поставь на стол, я потом сама разберу. И не забудь забрать последнюю партию лекарства! — Ханна неопределённо махнула себе за спину, а потом повернулась к Эрену и Микасе, которые тут же поздоровались и стали с интересом рассматривать открытую часть лавки. — Давно вас не видела. Как родители… Дальше Софи не слушала, поднявшись в комнату за второй сумкой. Забрав её и проверив, что все нужные вещи на месте, она уже хотела спуститься вниз, как взгляд зацепился за небольшую тумбу при кровати. Девушка подошла ближе, внимательно оглядывая все поверхности, но всё было как всегда — обычный ящик из светлого дерева, ничего особенного. Но какая-то далёкая мысль всё равно не давала покоя. Потянув за дверцу, Софи посмотрела на аккуратно сложенные белоснежные простыни с покрывалом и наволочкой, которые всегда лежали в этой тумбе, но не смогла понять, что именно так тревожит её интуицию. Тут должно было быть что-то ещё? — Ты чего так долго? — девушка моментально развернулась в сторону, откуда раздался голос, и увидела Эрена, стоящего в дверях. Тот недоумённо смотрел на неё, ожидая ответ, но куда больше Софи волновало, насколько она зависла у этой тумбы, если он уже поднялся сюда? — Ничего особенного, просто искала кое-что. С досадой захлопнув дверцу тумбы, она потянулась за оставленной на полу сумкой. Да что с ней такое весь день? Дурацкий забытый сон, почему-то кажется, что все её ощущения связаны с ним. Эрен больше не стал задавать вопросов и, только окинув её недовольным взглядом в последний раз, развернулся и пошёл вниз. Тряхнув головой, чтобы отогнать последние остатки наваждения, Софи решила больше не тратить время и спустилась за ним. Завтра. Это всё может подождать до завтра. Ханна вновь вернулась к своей бухгалтерии, а Микаса всё ещё безучастно рассматривала внутреннюю часть дома, не показывая ни раздражения, ни недовольства, когда Софи с Эреном спустились. Хорошо, что не Микаса поднялась за ней, та бы точно поняла, что с девушкой что-то не так. И вытрясла бы душу, чтобы узнать, почему Софи сегодня так странно задумчива. Кажется, она снова что-то забыла… — Лекарства, — не отвлекаясь от книги, напомнила Ханна. — Точно! — под краткий смешок травницы она метнулась в комнату за отдельно выложенными пузырьками. Через минуту её голос раздался вновь: — А разве у нас был настой аконита? — Софи вернулась обратно, рассматривая прозрачную жидкость через стекло. Из сумки раздавалось бренчание в такт шагам. — Ну да, целая бутылка ещё есть, — девушка открыла рот для нового вопроса, но её опередили. — Я слышала, что Разведка вернулась, если от них придут, то отправлю к Йегерам. Всё, давай, иди отсюда, у меня и без тебя дел много, — отмахнулась Ханна, вновь возвращаясь к работе. Та лишь хмыкнула, но воспользовалась щедрым предложением, а то травница любила ей дел на весь день подкинуть. Быстро попрощавшись с ней, ребята наконец вышли из лавки и направились обратно к Йегерам. Теперь на улице было намного больше людей, чем утром, и если бы Софи не торопилась, то шла бы она очень долго. Каждый житель, который хоть раз оказывался у неё на приеме, спешил поздороваться с девушкой, у некоторых она уже сама справлялась о здоровье, для того, чтобы контролировать приём новых лекарств. Таких жителей, которые не знали Софию Манн, в городе было очень мало. Хорошо, что идти нужно было недалеко, и людей было достаточно для того, чтобы оставаться незаметной. — Долго ты ещё будешь? — буркнул Эрен, когда они наконец отошли от немолодой женщины, у которой девушка с неподдельным интересом спрашивала о каком-то настое и болячках. Они так год до дома добираться будут, ей больше делать нечего что ли? — Меня учитель попросил узнать, что с новыми лекарствами. Я же не виновата в том, что некоторые пациенты не успевают зайти в лавку, — Софи лишь пожала плечами. — О, отлично, вот и… Девушка просто прервала разговор и отошла в сторону к очередному своему пациенту. — Чтобы я ещё раз с ней куда-нибудь пошёл… — проворчал Эрен, сопровождая Софи устало-недовольным взглядом. — Идём, Микаса, а то мы домой так и не вернёмся, — девочка всё ещё была глубоко в своих мыслях, поэтому только безучастно кивнула и пошла следом. Подходя к дому, дети неосознанно замедлились, и только это позволило девушке нагнать их у самой двери. — Меня ждали? — Софи по-лисьи улыбнулась, и мальчик лишь фыркнул, отворачиваясь. — Уши красные. — Мы дома! — закричал Эрен, быстро толкая тяжёлую дверь и стараясь отойти от девушки подальше в дом. Особенно от её тихого смешка за спиной. Ну почему он с ней помирился?! Софи уже не обращала на него внимания, удивившись тому, что Микаса никак не отреагировала на этот выпад. Что-то она слишком задумчива сегодня… — Добро пожаловать! — девушку тут же отвлёк голос Карлы, которая отвернулась от кастрюли, откуда уже явственно доносился вкусный запах. Мужчина, записывающий что-то за столом, просто повернулся к ним с приветственной полуулыбкой. — Учитель! — радостная Софи поприветствовала Гришу, склонив немного голову. — Здравствуй, Софи. Карла сказала, что ты заходила утром… — Да, хотела узнать, вдруг вам какие травы нужны. Кстати, то, что вы просили неделю назад… Наибольшей удачей девушка всегда считала своё знакомство с Гришей Йегером. Когда она проснулась в тот день, он был первым человеком, которого она встретила в этом мире. Он отвечал на любые её вопросы, не относился к ней как неразумному ребёнку и всячески пытался поддержать девочку, что в один миг лишилась всей своей памяти, не отказывая в ответах во время того долгого лечения. Как бы она ни пыталась скрыть, но это было безумно страшно — проснуться в чужом детском теле, в опасном мире, пережить собственную смерть — и только разговоры с доктором отвлекали её, помогали ей держать эти страхи в себе и не давать им выйти. Её намерения не менялись никогда — она делала всё, чтобы стать заметной и уникальной за счёт своего таланта, и именно то, что Ханна и доктор Йегер оказались давно знакомы друг с другом и что лечить её взялся он, стало началом всего. Вот только изначально она собиралась просто использовать этого человека для того, чтобы изучить медицину этого времени и получить ответы на нужные вопросы. Но уже к тому моменту, как она почти восстановилась от того падения с обрыва, всё пошло не так. Когда она начала действительно считать Гришу своим учителем, она так и не поняла. Ровно, как и тот момент, когда она стала считать их всех своей семьёй. Лишь осознала, что привязалась к ним всем слишком сильно… — Софи, — Гриша щёлкнул пальцами перед лицом девушки, которая уже пару минут не сводила глаз с одной и той же строчки. Девушка сразу же дёрнулась, возвращаясь в реальность, а потом виновато улыбнулась: — Простите, задумалась. Учитель, не совсем понимаю, что именно привело к этому? Ведь обычно при таких болезнях всё происходит наоборот… — Софи показала непонятное место в тексте. Когда-то этот ребёнок боялся даже заговорить при других людях. Маленькая Софи была слабой. Нервная девочка, которая избегала любых контактов, словно пугалась всех людей вокруг. Даже не смотрела никому в глаза, постоянно опуская лицо. Неизвестно, чтобы именно случилось бы с ней в будущем, если бы не то злосчастное падение с огромной высоты, когда её полумёртвую нашли абсолютно случайно. Повезло, что успели. Повезло, что проснулась… И невероятно повезло, что потеряла память, став совершенно новым человеком, не отягощённым больше кошмарным прошлым. Он никогда не забудет то, как прежде плаксивая Софи смотрела на него неожиданно взрослыми сухими глазами, в которых горела решимость. В первый же день, когда только проснулась абсолютно чистым листом. Первое удивление. Затем снова, когда начала задавать больше вопросов и раздумывала над каждым ответом, что ей давали. Каждый раз, когда Гриша пытался сделать скидку на возраст и укрыть часть жестокой правды, она с удивительной точностью замечала скрытое. Но никогда не спрашивала вновь, делая собственные выводы по другим вопросам. Казалось бы, чем десятилетнего ребёнка могут интересовать Стены или города внутри них? Но она даже попросила его нарисовать примерную карту и подписать каждый город. И ни разу не заикнулась о том, что может находиться за стенами. Зачем ребёнку знать, кто именно правит людьми? А девочка даже успела вытрясти из него общую информацию о солдатах. И всё время пыталась что-то вспомнить, но что прежняя Софи могла знать о политике? Единственный раз Гриша обманул её, когда она спросила о том, как именно упала с обрыва. Тогда он лишь рассказал о том, что девочка была в лесу с Ханной, потерялась и забрела не туда, а потом свалилась. Тогда ему показалось, что девочка не сильно-то верит в эту историю. Но он не мог сказать ей о том, что прежняя Софи ни за что не сунулась бы одна в лес, а судя по тем лиловым синякам, покрывающим руки и напоминающим чьи-то пальцы, немного стёртой коже на запястьях, её туда потащили против воли, похитили, да что угодно. Главное лишь то, что там был другой человек. И даже так всё равно было непонятно, почему девочка рухнула с такой высоты, но говорить об этом ребёнку Гриша не собирался. А она больше к этому вопросу не возвращалась. Потом новые вопросы. О лекарствах. О том, что надо делать с такими ранами. Почему у неё перевязаны рёбра. Софи живо интересовалась всеми медицинскими манипуляциями, которые проводились при ней, а потом и о гипотетических случаях. Что делать, если у человека сломана нога, рука, рёбра? А если вывихнуто плечо? А если… Он впервые видел, чтобы она так радовалась приходу другого человека и ярко улыбалась при разговоре. В какой-то момент мужчина осознал, что девочка его настолько забалтывает, что на любой вопрос он отвечает с дополнениями, которые не каждый взрослый поймёт. Но она только кивала и запоминала. Когда у неё ещё был постельный режим, Гриша отдал ей несколько упрощённых медицинских трактатов, потому что столько говорить уже не получалось. Не сказать, что ему стало проще — книги Софи читала постоянно, выделяя все непонятные моменты и вновь спрашивая у него со всеми подробностями. Много ли он видел детей, которые в десять лет с горящими глазами читают любые справочники и требуют ещё, едва обращая внимание на жизнь вокруг? Ни одного. Поэтому в какой-то момент все разговоры перешли к обсуждению пациентов, и вопросы начал задавать он. К концу её постельного режима он привык, что в этой Софи не осталось практически ничего от прежней, но всё равно был снова удивлен тем, что она постоянно старалась выйти из дома, а покупателей в лавке могла заболтать так, что те сами забывали, за чем пришли. Даже для осмотров она приходила к ним сама, и часто весело болтала о чём-то с Карлой, которая души не чаяла в девочке, или играла с маленьким Эреном. Он даже не заметил, когда именно Софи начала называть его учителем, настолько привык к этой роли. Иногда казалось, что девушка бывает в трёх местах одновременно, столько дел она успевала сделать буквально за один день. Но с этого и начинались проблемы. Когда Софи внезапно свалилась на улице и выяснилось, что это из-за жара, она отказалась объяснять, почему не сказала об этом ни слова. Когда однажды Гриша увидел, что девушка при ходьбе немного припадает на левую ногу, она лишь соврала, что очень неаккуратно упала на улице. Настоящую причину выяснить так и не удалось. К каждому проявлению заботы девушка относилась с настороженностью, недоверчиво, словно у неё отберут всё в следующую секунду или потребуют что-то взамен. И всегда всё предпочитала делать сама, не надеясь ни на кого. Откуда это взялось, Гриша так и не понял. Но в какой-то мере он был даже доволен подобной самостоятельностью ученицы, лишь попросил о том, чтобы она не загоняла себя до изнеможения и не отказывалась от помощи. Кажется, тогда он впервые увидел девушку чем-то глубоко расстроенной, но всё равно сделал вид, что ничего не заметил. Захочет — расскажет, слишком взрослой она всегда была для того, чтобы думать о глупостях. Но её споры с Карлой о режиме дня не заканчивались никогда. — Я не голодная, спасибо, — улыбка женщину ничуть не подкупила, и та всё равно поставила полную тарелку перед девушкой. Софи на этот раз не стала спорить, лишь с выражением мировых мучений на лице медленно подвинула еду ближе и отдала историю болезни, по которой все ещё задавала вопросы. Вот только стоило Эрену сесть рядом с ней и приняться за обед, как большая часть содержимого её тарелки перекочевала к мальчику. Подобный обмен был уже в норме вещей для всех, даже Карла, от которой Софи так старательно всё скрывала, знала об этом, но делала вид, что ничего не видит. Об отношении девушки к заботе она прекрасно знала, и ей было достаточно того, что она не отказывается от пищи совсем, как было совсем недавно, и съедает хоть что-то. На укоризненный взгляд Гриши девушка лишь пожала плечами и задала новый вопрос, как в ни в чём не бывало. Ещё один вопрос, на который мужчина не нашёл ответа до сих пор — откуда в его ученице взялась подобная наглость, что переиграть её до сих пор никто не смог. Выслушает и всё равно сделает по-своему… Микаса внимательно рассматривала всех в этой комнате. Эрен вновь отвернулся от благодарности Софи, но она сама уже не обращала на это внимания, вновь вернувшись к тем бумагам, которые недавно отложила в сторону, и что-то серьёзно обсуждая с господином Йегером. Тот только слушал её рассуждения и периодически вставлял своё слово, но по его глазам было точно видно — своей ученицей он очень горд. Госпожа Карла всё ещё хлопотала у кухни, периодически посматривая в сторону стола и просто улыбаясь каким-то своим мыслям. — Папа, ты снова уезжаешь? По работе? — увидев, что отец собирает все бумаги, поинтересовался Эрен. — Да, нужно кое-кого посмотреть за внутренней стеной. Вернусь через пару-тройку дней. Нет, Софи, тебя с собой не беру, Ханна сказала, что на эту пару дней ты нужна ей тут, — девушка, которая тут же вскинулась, услышав про поездку, разочарованно выдохнула и пробурчала что-то, из чего слышно было только недовольное «Ну что за день». Семья. Они не были ей родными по крови, но всё равно были семьёй, которой Микаса очень дорожила и не хотела терять ещё раз. Эрен и Софи, которых она встретила первыми, потом старшие Йегеры, которые приняли её как собственную дочь. Но эта одержимость Разведкой у Эрена… Столько людей умирает там, сколько раз они вместе с Софи говорили о том, что это плохая идея, но он не желал их слушать. А если Эрен оттуда не вернётся… Микаса лишь неосознанно потянулась рукой к шарфу, давя страх. Нет, Разведчики — это очень плохая идея. И он может обижаться на неё сколько угодно, но это только для его блага. — Эрен хочет вступить в Разведкорпус. Карла мгновенно повернулась в сторону детей, но Микаса так и не проявила никаких эмоций, в то время как Эрен ошарашенно смотрел на неё, оглушённый словами. Гриша даже не повернулся, но Софи точно видела его заинтересованность в разговоре. Сама же она была единственной, кто не застыл в ту же секунду, но её хватило лишь на то, чтобы прикрыть глаза рукой и устало потереть лоб. Вот только этого сейчас не хватало.