***
— Эй, проснись! Проснись же, тебе говорю… Умерла она там, что ли, Гюльшах-хатун, — жужжали у Риты под ухом. Недовольная, девушка повернулась на другой бок, уткнувшись носом в солому, и махнула рукой в неопределенную сторону, словно отгоняя недовольную осу. Недовольная оса, он же Сюмбюль-ага, напыжился и еще раз потряс девушку за плечо, только на этот раз сильнее. Теперь к нему присоединился и другой человек — служанка Хюррем султан. — Да что вам надо? — на русском пропыхтела Рита, еле разлепляя глаза. Две надоедливые осы её не поняли. Рита повторила вопрос уже на турецком. Сюмбюль-ага и Гюльшах-хатун озадаченно переглянулись. — Неужто хочешь тут еще денёк просидеть? — насмешливо пропела Гюльшах-хатун. — Так понравилась камера? Со сна Рита не сразу поняла, о чём вообще вещает эта женщина, но потом, оглядевшись вокруг своей комнаты «метр на метр», девушка вспомнила что к чему и тут же поднялась на ноги. Ноющая боль резко отдалась в костях от неудобного положения, когда она спала, но Рита даже не обратила на это внимание. За спинами её сопровождающих, как врата рая, маячил выход. Обрадованная девушка с благодарностью в серых глазах посмотрела на своих спасителей. Сюмбюль-ага с ярко выраженным раздражением смотрел на неё, легонько притопывая носком своего коричневого башмака, а Гюльшах-хатун нагло улыбнулась, даже слишком удовлетворённо для такой ситуации. Не то, чтобы Рита долго её знала, может, она всегда себя так ведёт, но мало ли… — Я могут выйти? — охрипшим от молчания голосом спросила Рита. — Шехзаде меня выпустить? — Тебя выпустил не наш великий шехзаде Мустафа, а госпожа Хюррем султан. Она побеспокоилась от твоей судьбе и приказала тебя выпустить, — с причмокиванием, словно бы съев вкусную конфетку, ответила ей Гюльшах. Видно было, что девушка чуть ли не с благоговением восхищается своей госпожой. — И в дворце произошёл скандал, — грубо ответил ей Сюмбюль-ага, хмуро просматривая на Риту, — из-за тебя, рабыня. — Из-за меня? — недоуменно спросила Рита. С чего бы двум особам династии ссориться по её персоне? Разве они не должны делить трон, плести хитроумные интриги, убивать служанок направо и налево? — Ш-ш-ш, — шикнула на него Гюльшах-хатун, осматриваясь по сторонам. — Не болтай лишнего, а то оба получим. Отведи лучше девчонку в хамам, а потом приодень, служанка шехзаде, как-никак. С этими словами странно весёлая Гюльшах-хатун покинула тесные стены темницы, оставив Риту удивлённо задаваться вопросом, зачем она тогда вообще сюда приперлась. Сплетни ей рассказать? Или показать, что Хюррем султан смилостивилась и спасла её? Ей, служанке? Что за бред вообще? У Риты разболелась от всего этого голова. — Ох уж эта лицедейка, — пожаловался Сюмбюль-ага, — переметнулась к другой госпоже и знай нос задирает. Вот несносная чертовка. И, подхватив Риту под руку, повёл только ему в известном направлении. Рита надеялась, что мыться. Камера — рассадник всякой гадости.***
Боже храни хамам, воду и натуральные турецкие мыла, которые очищали кожу лучше всякого скраба. После почти двух дней (как ей сказали) заточения, средневековый душ с горячим паром воспринимаешь как божью благодать. Господи, до чего она докатилась, знала ли, что когда-нибудь будет так рада обычной горячей воде и мылу. Вот что с тобой делает неделя в прошлом. Рита всерьез начинала подумывать, что скоро сойдёт с ума и начнёт засматриваться на сыновей султана и обсуждать, как лучше привлечь его и родить наследника. Рита обтирала распаренную кожу сухим хлопковым полотенцем, слушая, как одна черноволосая девушка с острыми чертами лица обсуждает, как станет главной фавориткой шехзаде и думала, что упаси все Боги мира Риту от такой участи. Державина в этих высокомерных снобов точно не влюбится. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Пусть эти пустоголовые девчонки, которые хотели быть рабынями, ложатся с этим нахальным принцем в одну постель, Рита же будет обходить его десятой дорогой. Без него ей станет даже легче, а то вдруг она снова случайно заедет ему кулаком в глаз. На этот раз он её не пощадит. Рита тихо фыркнула, упрямо вытирая сухие волосы. От пара мелированная часть волос стала завиваться, обычно она сушила их феном и вытягивала, но сейчас приходилось обходиться обычным полотенцем и воздухом. — Над чем ты смеёшься? — вдруг резко спросила черноволосая девушка, отчего Рита чуть не выронила полотенце. Девушка подняла свои серые глаза на неё и удивлённо приподняла брови. — Радуешься, что смогла ненадолго привлечь шехзаде? — О чем ты говорить? — спросила она, стараясь скрыть долю презрения к этой не очень вежливой девушке. Черноволосая зло сощурила глаза, а её подруга тихо засмеялась, поглядывая на Риту. Видимо, турецкий всё еще давался ей плохо. Жар опалил Державиной щеки, но она понадеялась, что это просто от влажности и духоты. — Ты думаешь, что шехзаде Мустафа твой? — нагло выдала ей черноволосая, её тонкий нос, казалось, вздернулся ещё выше. Верный признак высокомерия. Рита снова фыркнула и внимательно посмотрела на девушку. — Не он ли сослал тебя в подземелья, рабыня? Поцелуи больше его не завлекают? — Что ты несёшь, ненормальная? Какая тебе разница, кто отправить меня в темницу? Я тебя не знать и отчитываться не буду. Шехзаде точно не мой, и судя по всему, — Рита кинула острый взгляд на остроносую девчонку, — и не твой, рабыня. Черноволосая вскипела, краснота раскрасила её щеки яростными мазками, и она с поразительной для неё скоростью бросилась к Рите. Державина не успела издать и звука, перед глазами мелькнули только чёрные волосы и испуганное выражение другой девушки. Черноволосая подскочила к ней и с яростью замахнулась. Её растопыренные гибкие пальцы схватили девушку за волосы и с силой потянулись в сторону, оцарапывая ей щеку. Боль вспыхнула в голове, словно её осадили огнём. Злость, перемешанная с болью, вспыхнула в ней. Рита отчаянно вскрикнула и ударила соперницу ногой в живот, та взвыла и отшатнулась, за краткую секунду Рита смогла оттолкнуть её от себя и схватить полотенце. Черноволосая снова завопила, обхватывая живот руками, и бросилась к ней. Державина замахнулась на неё полотенцем и со всей силы ударила по лицу. Девушка вскрикнула и упала на пол. — Мерзавка! — вскричала она, закрывая покрасневшее лицо руками. Рита с гулко колотящимся сердцем отползла от неё. Адреналин и горячая ненависть кипели в ней, как нагретое масло, и грозили взорваться в любую минуту. Если бы не странные крики где-то в коридоре, Державина бы снова ударила её, чтобы эта идиотка поняла, что нельзя без причины бросаться на людей. Вместо этого она с холодной яростью на лице подползла к черноволосой и схватила её за руку. Чёрные, совсем как у шехзаде, глаза агрессивно смотрели на неё. Рита словно бы переглядывалась с диким львом. — Больше никогда не сметь трогать меня, глупая ты идиотка! — прошипела Рита. Желание отомстить гудело в ней тысячью разъярённых пчёл. — Я не претендую на твоего шехзаде, он мне не нужен. А если ты ещё хоть раз ко мне прикоснёшься, то пожалеть, что вообще заговорить со мной. И с силой Рита отбросила её руку от себя и поднялась. Черноволосая смотрела на неё с ненавистью на бледном лице и чуть ли не шипела на неё, губы скрутились в изогнутую линию. А потом она снова напала на неё. Рита не успела и вздохнуть, как она обхватила её ноги и толкнула, Рита рассеянно взмахнула руками в воздухе, босые ноги поскользнулись на мокром полу, и она упала. Резкая боль охватила всё её тело, ушибленные руки пульсировали и ныли, губа полыхала, словно облитая кислотой. Рита прикоснулась пальцами к ней и увидела ярко-красную кровь, обагрившую пальцы, другая рука нащупала затылок. Там тоже была кровь. Черноволосая снова набросилась на неё, чужой вес придавил её к полу, разбитое тело заныло с еще большей силой. В голове Риты мелькал белый шум, перед глазами всё расплывалось, а голову словно сдавили железными обручами. Руки безвольно упали на пол. Черноволосая над ней гадко усмехнулась и ударила её по лицу. Щека загорелась, голова мотнулась в сторону, Рите хотелось заорать от боли и от ненависти, но она могла только вяло всхлипнуть, с каждой секундой давящая боль во всем теле усиливалась, а темнота забирала её в свои объятья. Рите было стыдно за свою беспомощность, ведь она почти выиграла, почти показала этой стерве, что она не слабачка. — Это ты запомни, жалкая ты рабыня, я тут фаворитка шехзаде. Он мой и только мой, а если ты приблизишься к нему ещё раз, я тебя удавлю и твоё тело сбросят в реку. О тебе и не вспомнят, — она хрипло рассмеялась. — Посмотри на меня, я Фатьма-хатун, а ты всего лишь русская рабыня. — Пошла ты к черту, — выплюнула ей на русском Рита заплетающимся языком. Будь она хоть дьяволом во плоти, Рита не собирается бояться эту истеричную хитрую дрянь. Даже в таком положении, когда обморок плавно забирал её в свои объятия, она не собиралась сдаваться и проигрывать, только потому что стала жертвой каких-то тупых слухов о ней и шехзаде. — Ах ты… — воскликнула истеричка и подняла руку, чтобы снова замахнуться, Рита сомкнула глаза, приготовившись к новому удару, но чьи-то громкие крики остановили всё. Служанки в красных одеяниях ворвались в хамам, а за ними, постукивая палкой, прибежала хазнедар гарема Афифе-хатун. Помещение заполнилось криками и воплями, вес тела истерички пропал, Рита хотела открыть глаза, чтобы посмотреть, куда она делась, но не смогла. Тьма окончательно заволокла всё вокруг, окутывала её в мягкое спасительное одеяло, Рита сипло выдохнула. К конце мелькнула мысль, что она еще устроит трепку этой стерве. А потом всё почернело.***
Хюррем султан смотрела на неё с лёгким удивлением на красивом румяном лице. Её губы краснели в идеальной улыбке, рыжие, блестящие волосы были уложены в идеальную прическу под слоем золотых шпилек и небольшой диадемы, огромные рубиновые серёжки блестели в ушах и солнце играло в них отблесками; красное, как кровь, платье идеально облегало фигуру. Весь её вид за километр кричал о роскоши и силе. Но её глаза, с лёгким зелёным налетом на голубой лазури, подозрительно и чуточку гневно-любопытно сверлили в ней дыру. У Риты от этого ярко-красного платья заболела голова. Тупая боль отдалась молотом в висках и грозила распространиться на всю голову, если она сейчас не приляжет. Усталость в теле усиливалась с каждой секундой. Она и так провела почти полдня, играя с Джихангиром и гуляя с ним по саду, хотя должна была отлеживаться с разбитым затылком в местном подобии больницы. Но видимо её «служба» была гораздо важнее, и пофиг им всем на то, что она скоро свалится в обморок. — Я слышала, что произошло вчера, — сдержанно произнесла Хюррем султан, складывая руки на коленях. Рита посмотрела неё. Ну прям образец женственности и величия. — Фатьма напала на меня, — тихо произнесла она. Жутко хотелось в кровать и заснуть, а не выслушивать жену султана. После её драки с истеричкой Рита чувствовала себя побитой и выжатой, как лимон. Ей даже думать было тяжело, где уж там разрабатывать хитрый план мести. — Я не разрешала тебе говорить, — спокойно произнесла Хюррем султан, но угрозы в её голосе не слышалось. Усталость разве что. Рита тяжело вздохнула и понадеялась, что женщина этого не заметила. — Простите, госпожа. — Мои служанки, а тем более служанки шехзаде так себя не ведут, Маргарита. Ты поступила, как грубиянка, напав на Фатьму, а до этого без стыда заявила наследнику престола, что он и его родня варвары, — лёгкая краснота проступила на лице Хюррем султан, она начала злиться. Рита испуганно замерла, она не хотела получать наказание еще и от Хюррем. В таком состоянии ночь в темнице она не выдержит. — Но я не виновата, госпожа, Фатьма первая на меня напасть, — попыталась защититься Рита, хотя прекрасно понимала, что всем тут легче обвинить её, чем Фатьму. Как объяснил ей Сюмбюль-ага, когда Рита очнулась, драться с Фатьмой-хатун было глупо: она фаворитка наследника и власти у неё больше, чем у новенькой, никому не нужной Риты. Несправедливость бурлила в Рите уже целый день, но она не смела выбросить её на Хюррем султан. Всё же импульсивность — это не самая хорошая черта характера. — Ты должна была остановиться и повести себя достойней этой омерзительной рабыни, которая вьется хвостом у Махидевран и Хатидже, — Хюррем резко сжала кулаки, но взгляд ее, направленный на Риту, потеплел. — Я верю тебе, Маргарита, Фатьма способна на что угодно, под руководством Махидевран не так давно она устроила бунт в гареме, где я… — Хюррем султан побледнела и быстро коснулась руками лица, словно проверяя цела ли она. Рита поняла, что в этом бунте с ней произошло что-то ужасное. Понятно было, что эта Фатьма — особа крайне мерзкая и сумасшедшая, но чтобы устраивать бунт и нападать на любимую жену султана? Мозгов, видимо, у неё столько же, сколько доброты и милосердия. Удивительно, что госпожа так с Ритой разоткровенничалась. Рите показалось это странным. — Теперь, когда новость об этом дойдёт до Хатидже султан, разгорится скандал. Гаремом сейчас управляю я, но они с каждой минутой плетут сети, чтобы уничтожить меня. А после твоей неосмотрительной выходки они смогут привлечь шехзаде на свою сторону, — голос Хюррем султан похолодел от упоминания шехзаде и её врагов. Было ясно, что их у неё много, и Хюррем султан с каждым днём всё сильней цеплялась за власть в гареме, но как надолго её хватит, если в дело вступится шехзаде? Султан же должен любить сына-наследника больше, чем жену, да? И кто такая эта Хатидже? За почти две недели тут она так и не выучила имена всех обитателей. — Простите, госпожа, — выдохнула Рита. — Хотите, я расскажу шехзаде, что произошло на самом деле? Но на самом деле, разговаривать и смотреть на шехзаде она точно не хотела. Её обещание держаться от него подальше всё еще было в силе, как и обещание мести Фатьме. Хюррем султан посмотрела на Риту удивленным взглядом, а потом рассмеялась, чуть запрокинув голову. — Ты думаешь, что кому-то нужна твоя правда, милая? Неважно, что было на самом деле. Важно, как умело сплетут ему ложь, чтобы он поверил, что я отправила тебя убить его фаворитку. Хюррем султан засмеялась еще сильней, будто бы слова Риты были самым смешным, что она слышала в своей жизни. Державиной стало неуютно, а голова разболелась еще сильней. Хюррем султан вытерла шёлковым платком уголки глаз и глянула на Риту, улыбаясь. Взгляд её был по-матерински нежным и сочувственным, словно она разговаривала с глупым ребёнком. — Ступай к себе, Маргарита, и попытайся не наживать неприятности. Помни, что от твоего поведения зависит и моя репутация, а я не позволю её пошатнуть наивной рабыне. Рита скрипнула от раздражения зубами, присела в не слишком уважительном поклоне и повернулась, направляясь к выходу. Жалкой рабыней… Почему тут все её так звали? Люди бросались этим, словно титулом, желая побольнее оскорбить, навешивают как ярлык, не понимая, что эти рабыни могут быть в сто раз лучше и добрее их. Да в конце концов, все госпожи сами когда-то были рабынями, они должны понимать, как это обидно, так зачем же так делают? Неужели власть настолько меняет человека, что он забывает все унижения? — Маргарита. Почти у самой двери Рита замерла и обернулась. Хюррем султан хмуро смотрела на неё. — Не советую тебе подходить к шехзаде Мустафе ни при каких обстоятельствах. Не дерзи ему больше, это не поможет привлечь его. Мустафа никогда не выберет тебя. Дубовые двери покоев Хюррем султан закрылись перед Ритой.