Две звезды

Он не помнит, кто кого и когда уронил на ковер и целует, прижимая ладони к полу над головой. Не разрешая и шелохнуться без позволения. Языком толкается глубже в послушный, такой сладкий рот. Вжимает колено меж бедер, раздвигая крепкие ноги и одновременно проезжается по твердому члену, что все еще надежно упрятан под плотными слоями ткани брюк и трусов. Ремень с хитрым замком отказывается поддаваться. Роналду психует. — Пояс верности, блять, нацепил, — рычит и пытается разодрать упрямую вещицу зубами. — Зубы что ли лишние? Дай помогу... — тянет его обратно, к себе, и целует, прикусывая все сильнее губу. До крови. До рычания и всхлипов. До: "блять, я прошу... Лионель..." Одно движение, и горячий орган ложится в ладонь. Он выдыхает. Под веками — взрывы сотен тысяч планет. Криштиану пальцы немного сжимает и сползает вниз, извивается, точно змея, попутно прихватывая губами кадык, кусая соски один за другим и тут же зализывая место укуса, нырнет языком в горячую ямку пупка, а Лео к нему выгибает навстречу. Лео тянет его на себя. Лео будто хочет впитаться под кожу. — Стой... погоди, я хочу... — Ты о чем? — Доверься мне, ладно? Отыщет несчастный ремень в ворохе сваленной грудой одежды и стянет запястья. Не сильно, но прочно. Так, что сам тот не освободится никак. И тут же обратно нырнет, обхватывая мокрую головку губами. Он лижет ее, выводит что-то самым кончиком языка, гладит и пропускает глубоко в свое горло, насаживаясь полностью ртом. То почти полностью выпускает наружу, ведет вдоль крупных набухших вен, щекоча. А Лион бьется под ним и хрипит, шипит: "Развяжи, издеватель". Он давно опрокинул бы его на лопатки, навис бы сверху перед тем, как качнуться к нему, ловя губами губы, выстанывающие: "Ли-о-нель". Он давно бы, но сегодня Роналду ведет. Сегодня ему это нужно. Быть главным. Скользкими от смазки пальцами — вглубь. Упругие мышцы сжимаются, протестуя, и он гладит его изнутри, раздвигая чувствительные, нежные стенки, и шепчет что-то хрипло на португальском. Лионель не понимает ни слова, но у него мурашки ползут по рукам и волоски на шее поднимаются дыбом. От одного только тона, в котором смешались отчаяние, страсть и почему-то неземная печаль. — Eu te amo. Eu te amo... Caralho... Lyon... (*1) Головка упирается в него там, внизу. Роналду склоняется, глотая смазанный выдох Лиона. — Como vou viver sem você? (*2) Он медленно входит, не отводя глаз от расширяющихся скачком черных-черных зрачков. Следит за капелькой пота, что течет по виску, и отвлекается на прикушенную нижнюю губу. С отмашкой лизнет, делясь терпким с горчинкой его собственным вкусом. — Криш, я... — Тшшшш... не сейчас. Пожалуйста, Лео. Eu te amo. Eu te amo... Первый толчок, и он входит в подготовленное тело легко. Совершенство. Мышцы сжимают плотно, и это так хорошо. Роналду чуть подается назад, чтобы тут же вернуться обратно. — Dios... esto es muy bueno... (*3) Это в венах — огонь. Это два тела и два человека, что становятся неделимым единым. Две звезды, что сейчас взорвутся сверхновой или превратятся в одну. Черную, из которой не бывает возврата. — Quédate conmigo para siempre (*4) — Eh…. Lyon... (*5) Впивается в губы, лишь бы заставить его замолчать. Лишь бы просто об этом не думать. * — Я не хочу тебя отпускать, — бормочет Роналду куда-то в шею ему, все еще прижимая к не такому уж комфортному полу. Лионель ерошит короткий ежик волос — его руки они освободили когда-то в процессе. И под угрозой смерти ни один бы не вспомнил этот момент. Дыхание все еще сбито, а лужица спермы подсыхает на животе, грозит слепить двоих так, что оторвать можно будет лишь с куском кожи. — Ты что-то говорил мне на португальском? — Да? Я не помню... — не очень искренне тянет Криштиану в ответ и принимается целовать ямку на шее, спускаясь к ключицам. Отвлекает внимание. Не помни, не думай и не гадай. Eu te amo. Eu te amo... — Раздавишь меня... Не очень тонкий намек, и Криш откатывается в сторону неохотно, оставляя руку на влажном бедре. Поглаживает, как выводит узоры, чувствуя, как из-под пальцев мурашки ползут. Eu te amo. Eu te amo... Почему вообще с ними это случилось? — Слушай, Лео, я честно... — Нет, стой. Я ведь сам попросил, чтобы ты остался сегодня без вопросов и разговоров. Еще будет время. С какой-то надеждой. Впиваясь глазами, как крючьями в душу. Разрывая нахрен в ошметки. — Конечно. Успеется. Тем более, мы еще не допили коньяк и не ходили на крышу. Ночь сегодня чудо как хороша. И нет, он не мог бы видеть звездное небо отсюда, а значит, говорит вообще не о том. И Лионель его понимает. Поднимается гибко одним слитным движением, чуть морщится от боли в колене — травма все еще дает знать о себе. Шлепает в ванную босиком и через пару десятков секунд возвращается, затягивая пушистый пояс халата. Второй бросает ему. — На, примерь. Роналду повинуется без вопросов и следом за Месси идет на балкон. /Крыша... ладно, к черту ее. Не сегодня/. Тот молчит, облокотясь о перила. Выпускает облачко вонючего дыма в сторону яркого диска луны. Как нарисованный диснеевский мультик. Воздух прозрачный чистый. Звенит. Или это звенят в голове его неспокойные мысли. И когда успел закурить? — Дай что ли мне тоже. — Держи. Внизу разноцветными огнями гудит Монте-Карло, где кажется никто не спит никогда. — Я отдал бы все, чтобы никуда не надо было возвращаться и торопиться. Лео молчит, в согласии опуская ресницы. Роналду обнимает его со спины, пихая ладони под пушистую ткань. Как будто пытаясь поймать, ухватить долбящее в ребра неспокойное сердце. — Нам придется это решить. Разрубить этот узел или распутать. Криш, мы должны. — Да. Не сегодня. Пусть останется эта ночь, ты и я. Позволь нам двоим поверить хоть раз, что сбываются сказки. Единственный раз в нашей жизни. Лучше, знаешь, чем у многих и многих. А утром... пусть карета превращается в тыкву, а лакеи — в усатых мышей. Эту ночь никто у меня... у нас не отнимет. ____________________________________________________________ 1. — Я тебя люблю Я люблю тебя ... Черт ... Лион ... (португальский) 2. — Как я буду жить без тебя? (португальский) 3. — Боже ... как хорошо... (испанский) 4. — Оставайся со мной навсегда (испанский) 5. — Эх... Лион... (испанский)