Мечты

      Крашеная стена больничного коридора холодила спину даже сквозь футболку и рубашку. Жестко, неудобно, но Такеши не спешил сменить позу. Взгляд был устремлен на поврежденную руку. Сегодня снимут гипс, и это событие было для него, словно точка отсчета, будто до этого он не жил, а существовал, плыл против течения, оставаясь на месте, тонул в вязком болоте отчаяния.       Сейчас, после томительного ожидания, он вдруг осознал, что едва не слетел с катушек от страха. Его спасло только то, что рядом были Цуна и Гокудера. Несмотря на свою беспомощность и неуклюжесть, Савада как никто умел почувствовать других, мог подобрать нужные слова и сказать их так, что это не вызывало отторжения. Хаято, конечно, далеко до обожаемого Джудайме, ему тяжело дается даже простое общение. Он как рассерженный кот, который не позволяет себя гладить, а только шипит и выпускает когти. И все же… все же даже он был рядом. По-своему. Ругаясь, скандаля, постоянно нарываясь на драку, но неизменно отвлекая от унылых мыслей.       Кто бы знал, что улыбчивому, оптимистичному Ямамото потребуется такая психологическая помощь. Едва ли кто-то поверит, что он до дрожи боялся, что травма помешает ему вернуться в бейсбол. И уж точно никто никогда не узнает, что в минуты тягостных раздумий об этом пугающем варианте он малодушно подумывал о самоубийстве. Всего раз, но ведь было.       Такеши вынырнул из своих мыслей в тот момент, когда рядом с ним кто-то присел. Встрепенулся, смущенный от того, что не заметил, как к нему подошли, открыто улыбнулся сидящей рядом благообразной старушке, которая тут же вернула ему улыбку, такую же открытую и доброжелательную. Женщина была не одна — перед дверью в кабинет застыла девушка, рассеянно читающая надпись с именем врача.       Ямамото с интересом продолжил наблюдение. Девушка, закончив осмотр двери, бросила на парня мимолетный взгляд и направилась в дальний конец коридора. Она не обладала яркой броской внешностью, как Бьянки, однако было что-то, что заставляло снова и снова вглядываться в ее лицо. Какая-то неправильность, что-то такое, чему Такеши не мог найти объяснения.       — Такеши, заходи! — пригласила улыбчивая медсестра, делая приглашающий жест, и бейсболист на время забыл о странной девушке.       Новости были хорошие. Доктор велел сделать снимок, чтобы точно убедиться, что все зажило как следует, и собирался сегодня же избавить бейсболиста от надоевшего гипса. Из кабинета Ямамото вышел уже самим собой, с сияющей улыбкой от уха до уха и непробиваемым оптимизмом. Медсестра проводила его в рентгенологический кабинет, а когда снимок был сделан, осталась ждать результата, велев парню зайти к доктору чуть позже.       Решив не бродить вокруг больницы, спортсмен направился обратно к кабинету, однако так и не дошел до него. На пути снова попалась та самая девушка. На этот раз она была одна, и Такеши даже решил, что к доктору нужно было не ей, а старушке. Бывает же, что внуки сопровождают стариков. Он собрался уже было пройти мимо, когда взгляд его зацепился за перебинтованные пальцы девушки. Движения ее были неловкими, будто она не контролировала свое тело, попытка нажать кнопку выглядела так жалко, что в груди бейсболиста поселилось странное щемящее чувство.       Неудача только разозлила девушку, она колотила по кнопкам с таким остервенением, будто мечтала расплющить автомат с напитками, даже не замечая того, что одна баночка благополучно выпала и лежала в нише. Нет, ей, кажется, было плевать уже на результат, сейчас она просто вымещала свою обиду и злость на несчастном агрегате. Такеши снова посмотрел на забинтованные руки, осторожно отодвинул девушку в сторону, отметив, что она очень маленького роста, едва достает до его плеча, и, наклонившись, достал выпавшую из автомата баночку.       — Привет, — улыбнулся бейсболист, протягивая газировку буйной особе.       Обычно приветствия и улыбки хватало, чтобы любая особь женского пола прекратила истерику. Ямамото не понимал, как это работает, но знал, что улыбка действует неизменно. В школе девчонки тут же принимались краснеть и хихикать, забывая о своих неприятностях. Девушка, застывшая напротив него, тоже мило зарумянилась, однако вместо улыбки обрушила на голову парня такую ругань, что он даже растерялся. Маленькая черноволосая фурия грозно сверкала глазами, не утруждаясь соблюдать тишину в больничном коридоре и, так и не соизволив забрать свой напиток, гордо вздернула носик и удалилась из поля зрения спортсмена. Нет, девушек Такеши не понимал совершенно.       Всю дорогу до кабинета врача, а потом и до дома, он думал о том, что же такое мог сказать. Да ничего же. Просто поздоровался. Может смутил тем, что предложил напиток? Но ведь это был ее напиток, он только вынул его из раздаточного отделения автомата. Тогда почему ему показалось, что она вот-вот зашипит и вцепится ему в лицо, как дикая кошка? Нет, девушки определенно странные. Особенно эта.       До самого следующего утра Ямамото удалось не вспоминать о странной девчонке. Дома отец устроил ему настоящий пир в честь снятия гипса, накормив не только его, но и Цуну, и Хаято, и даже малышню, которые жили в доме Савады. А наутро его ждал теплый прием в школе. Каждый норовил высказать свою радость по поводу того, что школьная звезда возвращается в команду. Это было приятно. Такеши плыл на волнах незамутненного счастья и, возможно, это могло бы продолжаться до самого вечера, если бы на глаза ему не попалась та самая девушка, которую он вчера встретил в больнице.       Напротив девушки застыл никто иной, как Хибари Кёя — гроза и ужас не только школы, но, кажется, всей Намимори, яростный поборник правил и борец за порядок во всем. Маленькая фурия, как про себя уже окрестил незнакомку Такеши, хмурилась, пронзала Главу дисциплинарного комитета гневным взглядом и готова была вот-вот разразиться оскорбительной речью.       В Намимори каждый знает Хибари Кёю, но незнакомка, похоже, была не местной, поэтому не испытывала трепета перед этим жестоким и неумолимым человеком. Что может сделать парень в ответ на гневный спич в свой адрес, Ямамото даже знать не хотел. Нужно было срочно спасать ситуацию. Дама была в беде, и Такеши, как истинный рыцарь, пришел ей на помощь. По счастью, Хибари был в хорошем расположении духа и отпустил нарушителей с миром, лишь недовольно цыкнул сквозь зубы, будто досадуя, что приходится тратить свое время на таких, как они. Бейсболист облегченно выдохнул — пронесло, однако он рано радовался, спасенная дама была категорически против спасения и теперь вознамерилась отыграться на своем неудачливом рыцаре.       Парень едва успел увернуться от меткого пинка, отметив, что с таким буйным нравом девушке будет в школе сложно и хорошо бы за нею присмотреть первое время, чтобы не нарвалась на неприятности. Вопрос о том, стоит ли вообще тратить свое время на незнакомку, даже не ставился — Ямамото не умел иначе. Если что-то было в его силах и ему это казалось правильным — он это делал, не тратя время на пространные размышления. В этом был весь Такеши. Проводив маленькую фурию взглядом, бейсболист направился в класс.       Несмотря на то, что накануне он прекрасно выспался, его как всегда тянуло в сон от объяснений учителя. Формулы плыли вереницами по доске, действуя на спортсмена не хуже снотворного. Он почти отбыл в страну Морфея, спрятавшись за учебником, когда в класс вошел заместитель директора. Он редко появлялся на занятиях, и это могло значить только одно — что-то случилось в Средней Намимори.       Ученики любопытно замерли, ожидая новостей, и новости не замедлили явиться в лице новой ученицы. При одном взгляде на новенькую лицо Такеши просияло, и он тут же шепотом сообщил Цуне:       — А я ее в холле сегодня видел!       Поведение девушки так живо напомнило первое появление Гокудеры, что Ямамото не смог сдержать смешка, а Савада внутренне похолодел. Еще свежи были воспоминания о том, как Хаято пытался его взорвать. Может, и эта хмурая девушка из мафии? Цунаеши пригляделся к новенькой. Невысокая, едва ли выше него, длинные темные волосы, прямые и блестящие, спускались до самой талии, глаза чернели на бледном лице, как два провала в черную, страшную бесконечность, уголки губ были опущены и, несмотря на внешнюю хрупкость, от нее исходило ощущение едва сдерживаемой агрессии. Ну точь-в-точь Хаято!       Не особенно размениваясь на знакомство, девушка прошла на свободное место и уселась за парту. Взгляд ее тут же устремился в окно. На одноклассников она не смотрела и никаких нападок в адрес Цуны не предпринимала, отчего он несколько успокоился. Ну, не обязательно хмурый человек должен быть киллером. Бьянки, к примеру, выглядит очень мило, но стоит на каком-то там месте в списке киллеров.       Впрочем, несмотря на то, что относительно угрозы себе любимому Савада успокоился, все же причислить девушку к милым не смог. Особенно после того, как она ядовито огрызнулась с учителем, не проявляя ни капли уважения к старшему. А вот Киоко, как заметил Цунаеши, смотрела на Като очень даже дружелюбно. Но ведь это Киоко-тян, она словно ангел и не может думать о людях плохо.       Перемена позволила одноклассникам поближе узнать новенькую. Вернее они так думали, когда плотным кольцом окружали девушку, напряженно застывшую за партой. Ямамото тоже пробился в первые ряды, намереваясь забыть о недопонимании и наладить таки контакт с маленькой фурией, но не тут-то было! Девчонка оказалась на редкость злопамятной, и судя по ее злому взгляду, которым она одарила бейсболиста, подступиться к ней будет сложно.       Но разве это могло остановить Такеши? Раз за разом получая от ворот поворот он только еще больше утверждался в мысли, что нужно присмотреть за новенькой. Вдобавок, чувствовалось в ней что-то сродни ему. Будь Ямамото лучшим психологом, умей он разбираться в своих ощущениях и порывах, то смог бы докопаться до истины быстрее, но, увы, несмотря на всю открытость и дружелюбие, ему не удавалось вот так быстро разобраться в чужих проблемах.       Весь урок он украдкой наблюдал за Сузумэ, разглядывая ее профиль, словно пытаясь запечатлеть в памяти до конца жизни. Оказывается, волосы ее отливают на солнце не синим, а глубоким янтарным, нос курносый и забавно морщится, когда на лицо падает солнечный луч. Глаза темные, как бездны, и не понять совсем, что там творится за пеленой этой клубящейся тьмы.       После урока его отвлекли Савада и Сасагава. Цунаеши благоговейно смотрел на одноклассницу, когда она говорила, что Сузу-тян грустная и, наверное, ей будет очень одиноко на перемене одной. Он, конечно, не питал иллюзий по поводу дружелюбия новенькой, однако интуиция подсказывала ему, что Киоко права. Гокудера был против, ему новенькая не понравилась с первого взгляда, а замечание Ямамото о том, что они с нею похожи, вообще выбесило подрывника. Иметь хоть что-то общее с подозрительной девчонкой, которая, естественно, послана мафией, чтобы навредить Джудайме, он отказывался. Пока они решали вопрос сближения с Сузумэ, девушка как сквозь землю провалилась.       Они оббегали почти всю школьную территорию — бесполезно. Като либо обладала скрытностью ниндзя, либо вообще покинула школу. Пришлось троице ни с чем плестись на крышу, где они всегда обедали. Разговор крутился вокруг новенькой. Такеши вдруг вспомнил, что не рассказывал ребятам о встрече с Сузумэ в больнице, а Савада дополнил информацию тем, что она, оказывается, внучка его соседки. Хаято свою лепту внес привычным ворчанием. Ему претила эта суета. К чему, скажите на милость, гоняться за этой выпендрежницей? Она же сразу дала всем понять, что не хочет общаться. Хаято не то, чтобы всецело разделял ее убеждения, но по себе знал, что одноклассники порою бывают невыносимы, а бейсбольный придурок в особенности. Может она вообще такая злая из-за того, что встретила первым его, а не кого-то вменяемого!       Такеши улыбался, глядя на друзей. Ему было радостно от того, что Цуна разделяет его идею о том, что стоит быть с Сузумэ дружелюбнее, а Гокудера, хоть и изображал недовольство, но точно последует за ними. Хотя, конечно, его столкновение с маленькой фурией будет бурным — оба не умеют сдерживаться. Ободренный поддержкой, Ямамото даже рискнул предложить провожать проблемную девчонку до дома. Раз у нее травма пальцев, должно быть ей трудно носить сумку с учебниками. Уж в такой мелочи они помочь в состоянии, и вообще…       Договорить и даже додумать мысль Такеши не успел. Тренированный взгляд бейсболиста едва смог уловить молниеносное движение позади ребят и, возможно, ему удалось бы избежать прямого попадания, если бы не полные обиды и боли черные глаза, будто иссушившие всю его решимость за раз. Он снова не мог понять, почему маленькая фурия злится. Разве не предложил он свою помощь и защиту? Разве девчонки не любят такое? Растерянно вытирая стекающие по лицу капли молока, парень смотрел вслед убегающей девушке и не представлял, что ему делать дальше.       — Она совсем больная?! — взбешенно шипел Хаято, глядя сузившимися от гнева глазами вслед Сузумэ, потом взгляд его обратился к Саваде. — Джудайме, ты в порядке? А ты чего застыл, придурок бейсбольный? А ну говори, что успел натворить, почему эта ненормальная так взбесилась?       — Не надо, Гокудера-кун, — голос Цуны был непривычно спокойным, без истеричных ноток и неуверенности. — Она нормальная, просто… несчастная.       — Джудайме… — растерянно произнес моментально успокоившийся Хаято, глядя на Цуну, как на бога во плоти, будто Савада источал вековую мудрость, не меньше.       Ямамото тоже потрясенно смотрел на одноклассника. Цунаеши был таким загадочным и мудрым в этот момент, как тибетский монах. Однако светоч мудрости сам же испортил впечатление, почесав смущенно затылок и чуть нервно хихикнув. Кажется, он сам от себя не ожидал такого просветления.       — Давайте спросим у Сузумэ-тян, чем мы ее обидели, — предложил он, и, придя к согласию, они спустились в класс.       Однако в классе Като не было. Она не появилась и на оставшихся уроках. Ни одноклассники, ни другие ребята из школы ее не видели. К концу учебного дня Такеши почувствовал смутное беспокойство. Несмотря на то, что он так и не понял, чем мог обидеть девушку, все равно испытывал чувство вины.       — Сузумэ-тян пропустила уроки. Ей будет сложно без конспектов, — Киоко с сожалением посмотрела на пустующую парту.       — Давайте зайдем к Като-сан по дороге домой и занесем конспекты, — воодушевленный возможностью подольше оставаться с Сасагавой рядом, предложил Цунаеши.       Идея была принята на ура, и все четверо отправились к Сузумэ.       Дверь им открыла пожилая женщина. Старческие, поблекшие от времени, глаза, удивленно осмотрели школьников.       — Здравствуйте, Като-сан, — Цунаеши улыбнулся, склоняясь перед старушкой в вежливом поклоне, который тут же повторили все ученики. — Простите, что без предупреждения. Нам хотелось увидеться с Сузумэ-тян. Она дома?       — Цунаеши-кун, рада тебя видеть, — женщина улыбнулась в ответ, отчего от уголков ее глаз разошлись лучики морщинок. — Сузу еще не вернулась из школы. Что-то случилось?       Несмотря на то, что старушка улыбалась, в ее голосе почувствовалась тревога и Савада мысленно дал себе подзатыльник за то, что заставил соседку волноваться. Нужно было срочно спасать положение, но в голову, как назло, ничего не приходило. Пауза затягивалась, заставляя пожилую леди еще больше волноваться, а школьников неуверенно переминаться с ноги на ногу. Положение спас Ямамото.       — Мы просто подумали, что ей пригодятся конспекты. У Сузумэ-тян ведь поранены руки, и ей сложно все записывать! — это не была откровенная ложь, скорее полуправда, но из уст Такеши она выглядела неоспоримой истиной и успокоила старушку.       — Вот как, — облегченно улыбнулась она, и ее взгляд потеплел. — Спасибо, что заботитесь о моей внучке. Она очень стеснительная и добрая девочка, но так же ужасно неловкая.       Стеснительная? Добрая? Неловкая? Школьники украдкой переглянулись. Они точно об одной девушке говорят? Даже Ямамото, чувствовавший какую-то необъяснимую ответственность за судьбу маленькой фурии, подозревал, что старушка не так хорошо знает свою внучку. Он скорее охарактеризовал бы ее как взбалмошную, язвительную и вспыльчивую. Нет, он не осуждал Сузумэ, принимал такой, какой она была, со всеми тараканами, которые у нее были размером с лошадь. Хаято не удержался от ехидного фырканья, однако вслух ничего говорить не стал. Цунаеши старательно отводил глаза, чтобы Като-сан не смогла увидеть в них сомнение в адекватности ее суждений. Единственная, кто принял слова женщины на веру, была Киоко.       — Сузу-тян милая, — улыбнулась она, окончательно сгладив ситуацию.       — Ох, что же я держу вас в дверях! — всплеснула руками старушка. — Проходите скорее! Думаю, Сузумэ решила немного пройтись после уроков и скоро вернется. Подождите ее в комнате, а я сделаю для вас чаю.       Переглянувшись, подростки вошли в дом. Уходить было бы глупо, ведь они шли не только для того, чтобы передать задания, но и чтобы поговорить с девушкой. Комната Сузу была… странной. Здесь не было милых безделушек, плюшевых мишек и других истинно девчачьих атрибутов. Встроенный шкаф, стол, стул, кровать. Ковер, покрывало на кровати — все было каким-то безликим. Будто в комнате живет не девушка-подросток, а унылый взрослый. Ребята помогли Като-сан перенести наверх низкий столик, Киоко предложила свою помощь, чтобы накрыть стол к чаепитию. Старушка плавилась от умиления, сияла счастьем от того, что у ее внучки такие хорошие друзья.       Когда стол был накрыт и хозяйка дома вышла из комнаты, они, наконец, смогли оглядеться. Ямамото в тайне надеялся, что оказавшись в комнате Сузумэ, сумеет больше о ней узнать, однако сколько бы не пытался, так и не нашел ни одной детали, говорящей о девушке больше, чем он знал. Учебники на столе, ни одной посторонней книги, ни одного плаката… Ничего, что подсказало бы, чем она увлекается. Создавалось впечатление, что маленькая фурия отгородилась не только от мира, но и от себя самой.       Они едва успели выпить по глотку чая, когда дверь распахнулась и на пороге застыла Сузумэ. Ее глаза удивленно расширились, и Ямамото показалось, что еще немного и она просто сползет по притолке от удивления. Закралась мысль, что, может быть, ему не стоило идти со всеми? Она ведь просила его не приближаться. Не то, чтобы он собирался следовать ее совету, но все же стоило дать ей время остыть. И все же, ему так хотелось взглянуть на то, чем она живет, так грызло любопытство и чувство вины, что он просто не смог отказаться от визита. Похоже зря.       Цунаеши тоже успел пожалеть о своем решении навестить девушку. В ее взгляде было столько ненависти, что у него по спине бежали мурашки. Он понятия не имел, как себя вести. Однако пришлось говорить от лица всех. И Савада старался говорить искренне, чтобы донести свои чувства до сердца этой вспыльчивой девчонки. То ли сердце Сузумэ было обнесено бетонным забором в три метра высотой и в локоть толщиной, то ли слова он выбрал неверные, однако вместо конструктивного диалога она взбесилась еще хлеще, чем Гокудера, когда попытался убить его. Радовало одно — в ее руках не было никакого оружия, а значит боги его пожалели и перед ним простой человек, а не какой-то таинственный мафиозный киллер.       Они ушли молча. Цунаеши не знал, что еще сказать, Хаято о чем-то думал, Ямамото как-то виновато притих, а Киоко выглядела явно расстроенной. Последнее Саваду особенно огорчало, поэтому, покинув негостеприимный дом, он постарался ободряюще улыбнуться девушке.       — Не волнуйся, Киоко-тян. Возможно, она еще не пришла в себя после переезда. Мама говорила, что раньше Сузумэ-сан жила в Токио. Должно быть, она просто расстроена тем, что пришлось покинуть школу, друзей и родителей. Думаю, когда она успокоится, мы сможем с ней подружиться.       — Да, — Сасагава кивнула и улыбнулась, кажется она не умела долго расстраиваться.       — Цуна прав! — Такеши тоже облегченно выдохнул и хлопнул Саваду по плечу. — Пойду домой! До завтра!       А ведь Цунаеши прав. Не стоит переживать из-за того, что маленькая фурия их выгнала. Когда люди расстроены, они часто поступают необдуманно, а потом жалеют о своих поступках. Не могут признать свои ошибки, извиниться и от этого сами страдают в одиночестве. Конечно, он не будет заставлять Сузу-тян извинятся. Он сделает вид, что все нормально, и она оттает. Позитивный настрой тут же захватил его, вытеснив переживания.       На утро он не встретил девушку в фойе, хотя проторчал там до самого звонка. Неужели не пришла? Эта мысль заставляла бейсболиста хмуриться. Пришлось пойти в класс, вбежать в последний момент, прямо перед учителем.       — Ямамото! — недовольно понеслось в спину.       — Простите-простите! — улыбаясь прокричал школьник на бегу, уже направляясь к своей парте.       Учитель только возвел глаза к потолку, но отчитывать не стал. В конце-концов, спортсмен был вполне сносным учеником, старался не доставлять проблем, имел хорошую репутацию как среди учителей, так и среди сверстников. Взгляд Такеши бегло скользнул по кивнувшему в знак приветствия Цунаеши, по макушке демонстративно игнорирующего его Гокудеры, запнулся на знакомом профиле у окна, заставив бейсболиста замереть перед собственной партой, как каменное изваяние. Пришла. Он не смог скрыть своего облегчения, прорвавшегося теплой улыбкой.       — Ямамото! — снова сердито окликнул его учитель и парень поспешно сел.       Весь урок Такеши думал как правильно поступить. Савада, украдкой поглядывавший на друга, чувствовал, что он готовится к каким-то действиям, и интуиция подсказывала, что эти действия будут провальными, еще больше увеличат пропасть между ними и Сузумэ.       Едва прозвенел звонок, Такеши поднялся со своего места и, к ужасу Цунаеши, направился к новенькой. Ему хотелось закричать, схватить парня за руку, остановить, но он только смотрел на его спину. Ямамото подошел к Сузумэ и, виновато улыбаясь, поставил перед нею пакет с молоком, точно такой же, которым получил вчера в лоб.       — Что делает этот бейсбольный придурок?! — похоже не только Цуну одолевали плохие предчувствия, Хаято напряженно смотрел в сторону новенькой, готовясь защитить Джудайме от атаки этим самым пакетом. Хотя в душе Гокудера был солидарен с Сузумэ. Так и надо этому навязчивому идиоту, у которого в голове один бейсбол.       Като почти минуту смотрела на презент, даже не поднимая взгляда на стоящего рядом Такеши, у которого после столь отсроченной реакции тоже зародились нехорошие подозрения. Потом все же медленно подняла голову. К удивлению и облегчению парня в нем не было агрессии, только усталость и равнодушие.       — Зачем? — только и спросила она.       — Ну… ты в прошлый раз потратила свой пакет не по назначению, вот и… — Такеши засмеялся, ероша волосы на макушке ладонью, объяснения выходили нелепыми, прямо в его стиле, однако то, что его не пытались избить, уже многого стоило и приободрило парня. — Извини, если обидел тебя вчера. Если что, можешь и этот пакет в меня кинуть…       В черных глазах девушки крупным шрифтом был прописан диагноз, который она с ходу поставила Ямамото после его путанной речи. Она даже не злилась, скорее опасливо поглядывала на парня, будто он в любой момент был готов сделать что-то неожиданное. Так обычно смотрят на душевнобольных. Сузумэ перевела взгляд на пакет с напитком, потом снова на Такеши, решая как поступить. Наконец, приняв решение, она встала, оказавшись на уровне его плеча и, если бы он не сделал шаг назад, непременно уткнулась бы носом чуть ниже ключиц.       — Хорошо. Извинения приняты. Но больше не говори со мной, — без лишних эмоций ответила девушка, обходя бейсболиста слева и направляясь к выходу из класса. — Мне не нужны друзья.       Такеши смотрел ей вслед и не знал, радоваться или огорчаться. То, что его не попытались избить и приняли извинения, было хорошо, но при этом Сузумэ словно возвела между ними стену. Такую огромную, опутанную колючей проволокой, по которой пробегают электрические разряды и преодолеть которую не под силу никому. Пожалуй, ей действительно надо дать время прийти в себя.