«Обскур» или все ли мужчины лгут?

Вся следующая неделя прошла, на удивление, спокойно. Грейвс был, как всегда саркастически расслаблен, однако, каждый раз после каждого разговора с Серафиной, он смотрел ей вслед своим хитрым взглядом, который обозначал, что он уже придумал, как ей отомстить за их с Ковальским унижение. И, как поняла Тина, он разобрался с полицией. Видимо, не только у Пиквери были там связи. В отличие от своего коллеги, Якоб все это время не замечал женщину. Свои сценарии он передавал ей через кого угодно, но не сам. На собраниях мужчина всегда делал вид, словно ее вообще не существует: Ковальски мог что-то обсуждать с Ньютом или Грейвсом, но стоило только появиться хозяйке кабинета, как он мгновенно открывал журнал или книгу и начинал читать, пока ведущая раздавала всем задания. Девушка считала, что это затишье перед бурей, которая готова унести много жизней. После этой мысли последовала следующая: перестать говорить, как Куинни и уменьшить количество сериалов в своей жизни. Что же казалось ее самой, то их отношения с Ньютом неслись на всех парах: они почти каждую ночь проводили вместе, а на последних выходных ездили за город, где сняли комнату в небольшой гостинице и провели все эти дни гуляя на природе, вялясь в сочной траве, вдыхая невероятный аромат цветов, болтая обо всем на свете и очень поздно поднимаясь с постели, наслаждаясь друг другом до утра. Тина была невероятно счастлива, если не считать того, что ей пришлось перенести встречу с сестрой. В последнее время она старалась избегать Куинни, чтобы в очередной раз не выслушивать ее нотации по поводу Ньюта и их отношений. К счастью, младшая Голдштейн нашла себе очередного претендента на роль «своего единственного вкусного кусочка пирога» и он полностью ее увлек, что, кажется, она и не заметила, что не встретилась с сестрой на этих выходных. Это радовала Тину, пожалуй, так же сильно, как и счастливое лицо Ньюта в лучах рассвета, когда он смотрел на нее с такой нежностью и любовью, что сердце просто вырывалось из груди, чтобы отдаться ему в руки. И, чтобы не забывать эту поездку, она перед отъездом заскочила в магазинчик при гостинице и прикупила два одинаковых кожаных браслета ручной работы. Вручив его Ньюту уже, будучи в городе, Тина нежно поцеловала его, когда краем глаза знакомую фигуру, выходящую из-за угла. Девушка резко оттолкнула мужчину под его удивленный взгляд. — Грейвс! — произнесла она, когда он подошел к ним. — Тина, Скамандер, — сказал Персиваль и пожал руку Ньюту. — Грейвс, какими судьбами? — спросил мужчина, отпуская ладонь коллеги. — Ты же вроде живешь в другом районе. По его лицу было видно, что он не менее удивлен этой встрече, чем Голдштейн. — Деловая встреча, а вы… — Мы тоже случайно встретились с Ньютом только что, — как можно правдоподобнее проговорила Тина, глупо улыбаясь. — Какое совпадение! — Да. Ладно, мне пора. До завтра, — вымолвил Скамандер и быстро ретировался, боясь, по всей видимости, быть уличенным во лжи. Проводив его взглядом, девушка посмотрела на Грейвса, который хитро улыбался. — Вот это совпадения, да? Сначала я встретила его, а потом вас. Смешно, правда? Легко засмеявшись, ей почему-то показалось, что это больше походило на поведения неуравновешенного человека, чем на счастливый смешок вменяемой девушки. Грейвс лишь смотрел на нее, слегка сощурив глаза, чем казался еще хитрее. — Ладно! Я сплю с ним. Довольны? И мне все равно, что вы считаете, как и на мнения всего остального мира, что мы с ним не пара и мне нужен кто-то другой. Счастливы? Мужчина усмехнулся, а после, сделав шаг вперед, чуть наклонился к ее лицу, и Тина пристально глядела в его темно-карие глаза, заметив легкий блеск где-то у самой радужки. Он поднял руку и, едва касаясь ее волос, вытащил оттуда небольшую травинку. После этого Грейвс выпрямил и посмотрел на свою находку. — Не мне тебя судить, тигренок, — сказал Персиваль и, повернувшись, продолжил свой путь, улыбаясь чему-то своему. Тяжело вздохнув, девушка хмыкнула, решая, что все мужчины такие дети. На следующий день они записывали очередной выпуск шоу. Тине удалось договориться с той бодипозитивщицей-фиминисткой, и теперь та с удовольствием отвечала на каверзные вопросы Серафины, слыша из зала одобрительный и не очень крик зрителей. — Интересно, она разденется? — спросила девушка, стоя рядом с Грейвсом, который наблюдал за происходящим через камеру. — Если она это сделает, то я брошу курить, перестану верить в секс до брака, все брошу и снова начну играть кантри на улицах. — Или станете флористом. — Или это. — Теперь она просто обязана это сделать, — весело сказала Тину и тут же встретилась с темно-карими глазами, которые то ли из-за освещения, то ли из-за чего другого стали еще темнее. — Ты же не сможешь без меня тут. Ты не справишься ни с характером Серафины, ни с творческими кризисами Ковальски, ни с кучкой адвокатов, которые готовы оставить тебя лишь в одном нижнем белье. Или даже без него. Тебе нужен я, просто ты этого не понимаешь. — Как самоуверенно, — заметила она, уже не обращая внимания на то, что происходит на шоу. — А… — А если ты думаешь, что тебе поможет твой Скамандер, то ты глубоко ошибаешься. Он первым покинет, начинающую тонуть лодку, — перебил ее Грейвс, беря сигарету и закуривая. — Здесь нельзя… — Плевать, — только и ответил он, переводя свой взгляд опять на камеру. — Так что одной тебе здесь не справишься. — Ньют меня не бросит в беде, а вы просто завидуете! — Чему? — спросил ее Персиваль, смотря на собеседницу. — Тому, что встречаюсь с одной женщиной и одновременно дурю очаровательную головку другой? Нет, ни капли. — Нашим отношениям и чувствам. И вы «не судья мне» — ваши слова. — А я не сужу, а говорю лишь факты. Они внимательно смотрели друг на друга, причем мужчина с какой-то иронией и уверенностью, а вот Тина готова была разорвать его на кусочки, как настоящая тигрица. Их гляделки прервал шум зрительного зала. Резко повернувшись, они увидели причину: их гостя разделась догола, ничего не прикрывая. Грейвс тяжело вздохнул и отвернулся, а вот на лице девушки появилась победная улыбка. — Помните, где оставили свою гитару? — довольно спросила она и, не дождавшись ответа, стала медленно удаляться. — Женщины погубят этот мир, — сказал Персиваль, откидываясь на спинку стула и выпуская сизый дым изо рта.