«Обскур» или все ли мужчины лгут?

— Поразите меня! Заставьте мое сердце замереть и умереть! Все посмотрели на Серафину удивленно-усталыми глазами. — Мне нужна такая история, чтобы я была готова продать душу дьяволу за нее, — продолжила Пиквери, чей энтузиазм никто особо не поддерживал. — Могу даже подсказать парочку номеров, — сказал Ковальски, складывая свой новый сценарий в трубочку и смотря в нее, как в подзорную трубу. — Что у нас есть? — Ну… — протянула Тина, начиная листать свой блокнот. — Есть близнецы, которых разделили в роддоме и спустя тридцать лет один у другого увел жену. — Еще. — Женщина, ставшая мужчиной, а потом передумала и снова решила стать женщиной. — Еще! Казалось, еще чуть-чуть, и она просто взорвется от неизвестных никому чувств. Голдштейн стала машинально искать в своих записях что-то стоящее, кожей чувствуя на себе взгляд голубых глаз напротив, из-за чего, машинально прижималась к плечу Грейвса, сидящего рядом и тихо усмехающегося. — Мужчина, который не отдал проигрыш и его гуру вот-вот переспит с предметов его обожания… Что? — спросила девушка саму себя и снова перечитала написанное. — Это не мой почерк. После этих слов Якоб подскочил на месте и уставился на Персиваля, чья ухмылка стала еще коварнее обычного. — Нет. — Да, — ответил мужчин и кивнул головой. — Нет, Грейвс! Ты не сможешь со мной так поступить! — жалостливо стал причитать Ковальски, умоляюще смотря на коллегу. — Я заплачу вдвое… Втрое больше! Но не отбивай у меня Тори! Молю! — Может, вы обсудите это не здесь? — спросила Серафина, недовольно поглядывая на них. — Мы тут работает, вообще-то. Ох, ладно… Тина свяжись с близнецами и все разузнай. И найди мне потрясающую историю, завораживающую и заставляющую кровь стыть в жилах. Девушка кивнула и всего на секунду встретилась взглядом с Ньютом, пока он не отвернулся, делая вид, что не смотрел на нее. Где-то внутри стал появляться такой маленький и такой светлый росток надежды. Но спустя секунду, она встряхнула головой и тут же растоптала его ногой безразличия и воспоминаний о боли, что ей причинили. — Все свободны, — сказала Пиквери и заинтересованно посмотрела на Персиваля, который мгновенно поднялся со своего места, направляясь к двери и Тину, догоняющую его. — Как ты взял мой блокнот? — спросила Голдштейн, следуя за мужчиной. — Грейвс! — крикнул Ковальски и врезался в закрывающуюся, с легкой руки Персиваля, дверь. — Мой дядя Галахад лучший фокусник на восточном побережье. Он научил меня «ловкости рук» и показал парочку трюков. — Надо будет приклеить все свои вещи, — произнесла Тина, проходя мимо кухни и прижимая к груди блокнот. — Но ты же несерьезно по поводу девушки Ковальски? — Кто тебе это сказал? — Ты действительно переспишь с его девушкой из-за того, что он не отдал тебе тридцать баксов? — Во-первых, он знал, что проиграет, но все равно засунул последнюю пятерку в автомат и радостно съел шоколадный батончик, — ответил Грейвс, переступая порог своего кабинета. — Во-вторых, эта Тори не его девушка. Во всяком случае, не официально. — Он же твой друг! — никак не могла угомониться девушка, входя следом и замечая, что его кабинет намного просторнее ее. — У Ковальски игромания и я, как его друг, стараюсь его вылечить. Я бы даже сказал, что я отличный друг. И, не волнуйся: я сделаю так, что по сравнению со мной, он будет просто богом секса. Так что я даже лучше, чем отличный друг. — Отвратительно спать с девушкой друга, причем сообщая ему об этом. — Тигренок, — сказал Персиваль, смотря на нее и видя недовольство вперемешку с упрямством в карих глазах, придающим им легкий золотистый оттенок, — если я захочу узнать, как мне правильно жить и поступать, то поеду на выходные к тетушкам на Статен-Айленд. — Дай угадаю: Артуре и Мерлине? — Нет. К Гвиневре и Изольде. — Странная семья, — прошептала она, хмурясь. — В любом случая нельзя так поступать со своими друзьями. Это подло и неправильно. Грейвс открыл рот, но почти сразу его закрыл и, как ей показалось, отдернул сам себя, что было весьма странно для такого человека, как он. — Это все? — У тебя красивый почерк, — заметила Тина и тут же увидела привычную ухмылку и блеск в темно-карих глазах. — Спасибо. — И Якоб заслуживает друга получше, — добавила она и вышла из кабинета. — Клей не забудь купить! — донесся до нее его веселый голос, и девушка почувствовала эту хитрую улыбку. Тяжело вздохнув, Голдштейн уже подумывала, что нужно и замок в своей комнате поставить, когда врезалась во что-то твердое. Знакомый и некогда родно запах коснулся носа, проникая в легкие и душа ее комом в горле из воспоминаний. — Прости. Она подняла голову и увидела Скамандера, в чьих глазах можно было заметить печаль и то самое чувство надежды, которое тоже промелькнула внутри нее, но вовремя растоптано в прах. — Надо смотреть куда идешь, — как можно жестче проговорила Голдштейн и, задрав подбородок, пошла вперед. Войдя на кухню, Тина глубоко задышала, стараясь отогнать все мысли о мужчине. Не хватало ей заплакать снова, да еще и на работе. Тем более на работе. Взяв чашку и мечтая о кофе, девушка услышала знакомый голос. — Нет. Я здоров и полон сил. У меня ничего не болит. Поверьте мне, моя почка подойдет абсолютно любому. Я уверен в этом. А, напомните, сколько она стоит? Она вдохнула бодрящий аромат горячего напитка, гадая, во сколько оценят бедную почку Ковальски и сможет ли он выкупить свою возлюбленную у Грейвса?