«Обскур» или все ли мужчины лгут?

Тина сидела за обеденным столом и делала вид, что ищет Джей Джей для их шоу. На самом деле она листала новостную ленту, смотрела новые комментарии к статье и все в том же духе. Тут дверь комнаты ее соседа открылась, и вышел он, убирая волосы назад. — О Боже! — произнесла девушка, обращая внимания на его внешний вид. — Подожди, дай угадаю! Ты чистил свои шкафы от старья и нашел это, после чего решил вспомнить «былые времена» и упасть в каком-нибудь байкерском баре, чтобы там ловить девчонок, ведь все знают, что мы любим плохих парней? Грейвс молча слушал ее с видом полного безразличия и какой-то легкой меланхолии. — Неужели угадала?! — Нет, — ответил он, поправляя воротник своей потертой кожанки. — Не угадала. Застегивая куртку, Персиваль медленно направился в сторону двери. — Неужто свидание? Кто-то рискнул согласиться на него? — Нет. Хмыкнув, Тина провожала его взглядом, задумавшись. — Или сразу в гости? — А тебе какая разница? — вдруг спросил он, поднимая на нее свои хитрые глаза. — И нет, не в гости. — Я спрашиваю лишь из-за соседской вежливости, а не, потому что мне интересно или ты меня заинтриговал, — сказала она, делая равнодушный вид и снова смотря на экран ноутбука. — Ну, конечно, — усмехнулся Грейвс, закрывая за собой дверь. Взгляд карих глаз сразу устремился на то самое место, где секунду назад стоял он. Что-что, а вот заинтриговать этот засранец мог. Для ловли очередной спутницы на ночь ее сосед был одет слишком вызывающе, что ли, а для свидания наоборот — простовато. Гадая минуту, Голдштейн подождала еще одну и, решив, что нужно как-то развлечь свой досуг и что он ушел достаточно далеко, чтобы ее заметить и не очень, чтобы проследит за ним, поднялась на ноги и, схватив кофту, выскочила из квартиры. Она, прикрыв дверь, обернулась, чувствуя адреналин, что медленно стал бодрить ее, как тут же врезалась в твердую преграду. — Ну и ну! Как не стыдно, тигренок. На нее смотрели довольные темно-карие глаза, в которых поблескивали искорки насмешливости. — Мало того, что ты соврала, так еще и собиралась следить за собственным соседом! Ужас! Кошмар! Чертыхнувшись и понимая, что слежка отменяется, девушка не собиралась так просто себя выдавать. — Следить? Грейвс, за кого ты меня принимаешь? — как можно обиженнее возмутилась она. — Это даже звучит обидно! Я вообще шла купить то вкусное шоколадное мороженое, которое так тебе понравилось. — Я купил его еще вчера, — ответил мужчина, смотря на нее взглядом а-ля: «Я все знаю, и вы не обманите меня, юная леди». Ее он раздражал с каждой секундой все сильнее и сильнее, заставляя нервничать на пустом месте и чувствовать себя крайне скверно с точки зрения совести, черт бы ее побрал. — Хорошо! Да, я собиралась за тобой проследить, доволен? А не нужно было так наряжаться и интриговаться своим: «Я не иду ни в гости, ни на свидания»! Сказал бы сразу и все. Тина скрестила руки на груди и надула губы так, словно это он все всем виноват, а не она. Хотя, отчасти так оно и было. — Ладно, — произнес Персиваль, усмехаясь еще сильнее. — Так уж и быть, шпион. Пошли. — Куда? — с нескрываемым любопытством, спросила девушка, следуя за мужчиной. Так и не получив ответа, чем еще сильнее заинтриговав ее, они прошли два квартала, пока не оказались напротив старого здания из которого звучала музыка на всю улицу. — Я не буду участвовать в вашей групповушке, — отрезала она, осматриваясь и только сейчас понимая с кем пошла неизвестно куда. — Поздно, тигренок, — зловеще произнес Грейвс, открывая перед ней дверь. — Вперед. Испуганно озираясь, она сделала шаг вперед, переступая порог и тут же попадая в уютный бар с небольшой сценой и барной стойкой, почти полностью занятой людьми. — И это все? — даже как-то разочарованно спросило Тина, осматривая деревянные стены, увешанные плакатами известных и не очень групп разных лет. — А ты ожидала увидеть оргии или расчлиненку? — Если честно, то, как минимум именно это, да. Хмыкнув, Персиваль целенаправленно пошел в самый дальний угол заведения, и ей ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Подойдя ближе, она увидела знакомые все лица: опираясь на стену, сидел Ковальски, пока Абернати что-то печатал в смартфоне. — Всем привет, — сказал Грейвс, останавливаясь у столика и смотря на друзей. — У нас прибавления. Тина отошла в сторону, показывая себя и скромно махая им в знак приветствия. — Эй, был же договор, что без девчонок! — возмутился Абернати, кладя свой гаджет на столешницу. — Она следила за мной. Мне ничего другого не оставалось, как взять ее с собой. Можно было, и убить, но тогда я бы опоздал. — Опоздал на что? Что вы тут делаете? — спросила девушка, вопросительно смотря на них и ничего не понимая. — Мы — ничего, — подал голос Ковальски, обойдясь сегодня без привычного грима несчастно умирающего. — Дело в том, что Грейвс иногда здесь поет и после этого любая девчонка хочет его. Он, конечно, всех «осчастливить» не может и, поэтому мы купаемся в лучах его славы, и нам тоже кое-что перепадает. — А как же Тори? Я думала, что у вас с ней настоящий рай. — Рай раем, а халявное пиво покупают мне они, — ответил Якоб, показывая на мужчин. — А в моей ситуации грешно отказываться от такого. — Давай, Ковальски, расскажи ей все — недовольно произнес Персиваль, снимая кожанку и оставаясь в черной водолазке, которая чертовски сильно ему шла. — Расскажи номер своего соц. страхования, раз уж начал исповедоваться и перестал все скрывать. — Так ты все же решил меня добить? Не скажу, что я удивлен, но с твоей стороны благородно, что ты предупредил меня об этом и дал время подготовиться. — Ребята, приветики. Извините, что опоздала, но там такая пробка на… Тинни?! — Куинни… — сказала старшая Голдштейн глядя на сестру, а потом зло смотря на всю компанию. — И это называется «без девчонок»? — Ну, правила и созданы, чтобы делать из них исключения, разве не так? — поинтересовался Якоб и мило улыбнулся. — Пойду, принесу выпивку, — прошептал Грейвс и моментально исчез. — Девчонки портят наши планы подцепить кого-нибудь, — заметил Абернати, смотря на экран смартфона. — Другие думают, что они с нами и ничего не получается. — А как же она? Тина указала на свою младшую сестренку, которая уже сняла плащ и, кокетливо поправив прическу, села с краю, обворожительно улыбаясь. — А я асексуалка и не имею на них никаких видов. Как только мужчины об этом узнают, то стремятся доказать мне обратное. Не то, чтобы я ведусь на это, но со стороны их попытки выглядят очень забавно, — легко сказала Куинни, хлопая длинными ресницами и беззаботно смотря на нее большими голубыми глазами. — Классная история, правда? — Мне надо выпить, — устало выговорила старшая из Голдштейн и двинулась в сторону барной стойки. Около нее, облокотившись, уже стоял Грейвс, делая заказ. — Что будешь пить? — Что-нибудь покрепче, — ответила она, опираясь на полированную поверхность руками. — Ты знал? — И ирландский виски, — проговорил мужчина бармену и получил положительный кивок. — Нет… Да, но лишь моментами. В любом случае, не я ей показал это место и не сообщаю, когда мы собираемся. Так что все вопросы к Абернати и Ковальски. — Почему вы меня не приглашали? — с толикой обиды в голосе поинтересовалась Тина, пытаясь рассмотреть свое отражение в гладкой поверхности стойки — Это место не для таких снобов, как ты. — Персиваль? Грейвс мгновенно изменился в лице, став серьезнее и, вытянув шею, повернулся на голос, который сразу узнал. Перед ними стояла невысокого роста девушка со смуглой кожей и приятными чертами лица. — Лита… Не ожидал тебя тут увидеть. — Мы недавно вернулись в Нью-Йорк, — произнесла девушка, тепло улыбаясь. — Я тоже не ожидала тебя тут встретить. Мы с тобой давно не виделись. — Да, — проговорил мужчина, кивая головой и что-то вспоминая. — Последний раз был тогда, когда ты сбежала с Томом… — Тесеем. — Именно, с ним за три недели до нашей свадьбы и это было два года назад. — Спасибо, я вспомнила, — сказала Лита, тяжело вздохнув и переведя взгляд на Голдштейн, которая все это время внимательно за ними наблюдала, подмечая резкую перемену настроения в своем соседе. — Это Тина, — заметив, куда она смотрит, проговорил Грейвс, доставая пачку сигарет из кармана джинсов. — Моя… — Девушка, — влезла она и сразу прижалась к мужчине, ощущая кожей его хитрый взор. — Приятно познакомится. — И мне, — ответила Лита, еще шире улыбаясь и Тине показалось, что ей даже от этого стало больно. — Рада, что ты не замкнулся в себе после… После того, что случилось. — Ну что ты! Все отлично. Правда, тигренок? Его ладонь медленно опустилась по спине, ниже пояснице и комфортно легла чуть левее ее правого бедра, чем вызвала легкий вздох и легкую усмешку, ведь Грейвс даже в такой ситуации не упустил своего. — Да, милый, — прощебетала Голдштейн и легко потерлась своим носом об его щеку. — А как там твой Тед? — Тесей, — снова поправила она, явно уже наигранно улыбаясь. — Да. Он тут? Хочу пожать руку тому человеку, который запустил новый этап в моей жизни. — Нет. Он немного приболел. — Ого. Что-то с потенцией? Тина уткнулась в его плечо, скрывая улыбку. — Гланды. Придется вырезать, — легко ответила она и на лице появилась тень беспокойства, которая ни от кого не скрылась. — Ужас. Главное, чтобы все образумилось, и отрезали только их. Толкнув соседа в бок, она снова улыбнулась так же фальшиво, как и их собеседница. Потому что, по сути, никто не был счастлив или рад этому разговору, даже сторонний наблюдатель, как Голдштейн. — Ты будешь петь? — вдруг спросила Лита, пропустив его последнюю реплику мимо ушей. — Да. И посвящу выступления своей красавице. Ее глаза встретились с его и Тина могла поклясться, что видит того самого Грейвса, который пытался отобрать у нее мороженое: немного усталого, но настоящего, искреннего, без своих масок, скрывающих чувства. Правда это длилось всего миг, и на его место вернулся чертик с его не менее дьявольским планом. — Так что жди, — сказал он, прижимая к себе Тину и, забрав заказ свободной рукой, направился к их столику. — Это… — Да, — отрезал Персиваль, присоединяясь к друзьям. Дальше пошли разговоры под алкоголь, которые всегда начинались вполне мирно, а продолжались не так уж спокойно, деля собеседников на несколько группок, в зависимости от количества мнений по обсуждаемым вопросам. Спустя три подхода, Куинни ругалась с Ковальски, пока тот разговаривал с Абернати на совсем другую тему. Тина же молчала и почти не дотронулась до выпивки, часто касаясь на Грейвса, который тоже был на удивления немногословен и никому не предлагал спорить на деньги, как всегда. Видимо встреча с бывшей, что бросила его и разбила сердце, на чье наличие есть сомнения, вывели его из равновесия и сейчас он старался снова найти «точку опоры». Переведя взгляд на остальных, она была подключена в спор сестры с Якобом, который уже явно перешел в наступления, доказывая свои аргументы с такой экспрессией, что порой приходилось уворачиваться от ее размаха. Именно в этот момент девушка и потеряла Персиваля из виду. Его не было на месте, да и за барной стойки не наблюдалось его широкий спины. Подозрительно нахмурив лоб, Голдштейн нашла глазами Литу, сидевшую чуть впереди и правее их, но и там мужчины не было. И вдруг в зале стало темно. Все посетители замолчали, когда так же резко включился софит прямо над сценой, на которой уже сидел Персиваль, держа в руках черную гитару и начиная лениво перебирать струны, чьи звуки создавали такую спокойную и красивую мелодию. — Well the road is wide, And waters run on either side, And my shadow went with fading light, Stretching out towards the night. ʹCause the Sun is low, And I yet have still so far to go, My lonely heart is beating so, Tired of the wonder. В ярком свете его седина красиво играла серебром, создавая легкие блики и делая исполнителя еще нереальнее, чем казалось на самом деле. — But there’s a sing ahead, Though I think it’s the same one again, And I’m thinking ʹbout my only friend, And so I find my home. When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, Грейвс приковал к себе все взгляды, и Тина краем глаза заметила, что и Лита внимательно смотрела на него, крепко держа бокал с напитком в руках. — Well the air is cold, And yonder lies my sleeping soul, By the branches broke like bones, This weakened tree no longer holds. Well the night is still, And I have not yet lost my will, Oh and I will keep on moving ʹtill, ʹTill I find my way home. Кто-то достал зажигалку и, подняв ее вверх, зажег, двигая огонь влево и вправо. Другие, подхватив идею, стали поднимать свои смартфоны, светящимися экранами лицом, поддерживая певца и создавая волшебную атмосферу единства момента и чего-то такого, что Тина стала забывать и чего явно боялась объяснить самой себе. — When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, Зрители стали подпевать, вкладывая все свои чувства и эмоции, что сейчас захватывали их с головой. Старшая Голдштейн тоже тихо пела, прекращая обращать взимания на окружающих и просто наблюдая за Грейвсом: как волосы слегка дрожат в такт его движением головы, когда он наклоняется к стойке с микрофоном и из-за этого видна та самая вена на шеи, которую она укусила и которая сейчас отчетлива была заметна на белоснежной коже. Он был неотразим, и этот факт нельзя было оспорить или подставить под сомнения. — When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, So leave me whole, leave me strong, Like the road I walk on. Он остановился, а потом, едва касаясь струн пальцами, закрыл глаза, успокаивая свое дыхания и выкладываясь до конца. When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light, When I need to get home You’re my guiding light, You’re my guiding light.* Музыка растворилась, исчезла где-то над их головами, а ее место занял шум аплодисментов и крики восторга, пока певец поднимался на ноги и скромно кланялся, благодаря всех за похвалу. Тина повернула голову на столик, за котором сидела Лита, но той уже не было. — Это успех, Грейвс, — сказал Абернати, как только мужчин вернулся к ним. — Настоящий успех. — Так пользуйтесь, а отблагодарите меня потом, после того, как я придумаю как, — ответил Персиваль, беря в руки бутылку пива и начиная ее осушать одним глотком, не сводя взгляд абсолютно черных глаз со своей соседки. К ее удивлению и, как бы выразился Грейвс, снобизму, после его выступления девушки к их столику выстраивались чуть ли не в очередь, как животные на водопой или шопоголики на скидку в девяноста девять процентов. А когда мужчины узнали про Куинни и ее якобы «проблему», то и те стали околачиваться возле них почти до самого закрытия бара. Выйдя на свежий ночной воздух, Тина глубоко вздохнула, крепко обнимая себя за плечи и любуясь мелкой россыпью звезд на небе, что виднелись даже в свете фонарей рядом. Первым, кого они потеряли был Абернати: он исчез за час до закрытия в компании молодой девушки, которая, судя по всему, тоже пережила нелегкий разрыв, и им было что обсудить и о чем поговорить. Следующим был Якоб, пьяно заковылявший домой и обещающий вписать их в свое завещание. Куинни они посадили в такси, и она дала слово отправить сообщение, как только доберется, попутно начиная рассказывать водителю про свою асексуальность и проблемы в личной жизни из-за нее. Помахав автомобилю, пока тот не скрылся за поворотом, Тина и Грейвс молча пошли домой. Ей так хотелось спросить у него про ту девушку, Литу, но она прекрасно понимала, что это неправильно, да и бередить старые раны, ни к чему, особенно на волне такого успеха. По ее подсчетам, за этот вечер он обеспечил себя «работой» на месяц вперед, а то и на два. Они прошли уже половину пути, когда до нее донеслось: — Давай, а то ты сейчас лопнешь. — А это Лита — твоя бывшая невеста? — тут же спросила Тина, чувствуя, что с точки зрения физиологии от своего любопытства она «лопнуть» не могла, но вот в моральном плане страдала бы точно. — Да. Я же ответил на этот вопрос. — А… А ты любил ее? — Если собирался жениться, то скорей всего да. — Ясно… — промычала девушка, глядя себе под ноги и не замечая внимательного взгляда, следящего за ней. — Она красивая. — Не знаю… Помоложе была лучше. — Грейвс, — с усмешкой произнесла она, поворачивая голову к нему и наблюдая, как он хитро сощурил свои глаза. — Ты потрясающе пел сегодня, честно. — Спасибо, я знаю. А твоя задница значительно лучше ее, честно, — сказал Персиваль и услышал ее усталое цоканье. — И, кстати, так как мы, теперь, пара, то можем спать в одной кровати. И не спать тоже. — К несчастью для тебя, я из глубоко верующей семьи и постель между нами будет только после свадьбы. — Как я не люблю, когда между нами и кроватью встает религия. — Такова жизнь, — сказала Тина, и они весело улыбнулись друг другу. * — Foy Vance ft. Ed Sheeran — Guiding Light.