«Обскур» или все ли мужчины лгут?

- Грейвс, ну пожалуйста, - поныла Серафина, смотря на мужчину жалостливым взглядом. - Даже не думай. - Ну, Грейвс! Ну, пожалуйста! - Я не буду ему звонить и просить помощи. Не умоляй, - ответил Персиваль, пролистывая сценарий нового выпуска. - А ты дай мне его номер и я сама с ним договорюсь. - Я же сказал - нет. - Отлично! - недовольно крикнула Пиквери, начиная закипать. - Я сама найду его в телефонном справочнике или где-нибудь еще! - Не получится, - спокойно произнес мужчина, и легкая улыбка коснулась его губ. - Он скрывается от налогов или алиментов, не помню. Так что, вряд ли у тебя это получится. Тяжело вздохнув и беря себя в руки, ведущая на пару секунд замерла, после чего, снова состроила умоляющую мордашку. - Ну, Перси! Пожалуйста! Ты не можешь отказать, пожалуй, самой постоянной женщине в твоей жизни, после матери. Грейвс поднял на нее темно-карие глаза, в которых так и плескалось удовольствия от этой ситуации. - Ты и понятия не имеешь, что я могу. - Ну, Перси! Ну, Солнышко! После этих слов Ковальски, который стоял поодаль, подавился кофе и стал громко кашлять, а Тина, находившаяся позади Персиваля, опустила голову, скрывая улыбку и смешок. - Нет и точка. - К черту! - воскликнула Серафина и с ненавистью взглянула на мужчину напротив. - Я сама найду детектива ни капельки не хуже твоего! Развернувшись на каблуках и гордо задрав голову, из-за чего пару раз споткнулась, Пиквери направилась в свой кабинет, шепча себе под нос про мужчин и убийство. - Удачи, постоянная женская единица в моей жизни! - крикнул он ей в след и, усмехнувшись, продолжил изучать томик у себя в руках. - Всегда знал, что погода, по своей сути, всегда зависит от одной детали, - послышался справа от него знакомый тембр с ехидными нотками. - Я тоже, - раздался слева приятный женский голосок. - От такой существенной детальки. Грейвс глубоко вздохнул, понимая, к чему они ведут. - Вот поэтому у нас так пасмурно в последнее время. - Я тоже это заметила и гадала, - продолжила Тина, наклоняясь вместе с Якобом к мужчине, - почему так. Но все оказалось проще. Просто это из-за… - Солнышка! - вместе сказали они, и в тот же момент Персиваль захлопнул томик сценария и взглянул на них: - Стало легче? - Не представляешь насколько, - ответил Ковальски, гаденько улыбаясь. - Прямо от сердца отлегло, - вторила ему Тина, чувствуя некое подобие триумфа сейчас. - Рад за вас, - проговорил он, сжимая в руках сценарий и медленно отдаляясь от них. - Нашему Солнышку не понравилось. - Брезгливое какое, - заметил Якоб, провожая его взглядом и улыбаясь коллеге. Чуть позже, после обеда, Грейвс спокойно пил кофе на кухне, думая над очередным иском, который маячил на горизонте, когда, после очередного глотка обжег язык. - Черт, - недовольно выругался он, смотря на кружку. - Ой-ой! - произнес уже до ужаса знакомый голос рядом. - Наше Солнышко обидели! Вот-вот пойдет дождик! - Я уже чувствую его капельки, - сказала Тина, выходя из-за его спины и подставляя ладони вверх. - Чувствую капельки. - У вас новое развлечение? - устало спросил Персиваль, вопросительно смотря на них. - Мы решили, что пора сбросит оковы твоего гнета и вспорхнуть вверх. Прямо к Солнышку! - ответил их сценарист, и они с Голдштейн засмеялись. - Ясно… Ладно, я могу понять, почему это делает Ковальски: это его звездный час и он давно мечтал отыграться на мне, а тут такой шанс и упускать его было бы страшно глупо, - начал Персиваль и увидел, как Якоб закивал, соглашаясь с его словами. - Но ты, тигренок, зачем? - А я его муза, - легко ответила девушка, хитро улыбаясь и так же прищуриваясь. - Вот как. А ты не боишься, мести? - спросил Грейвс, подходя к ней. - Ковальски осталось недолго, и он уйдет домой, а напомнить, с кем живешь ты? Сейчас мужчина больше походил на кота, который увидел мышки или другую жертву и медленно загоняет ее в ловушку, стараясь загипнотизировать манящим блеском темно-карих радужек. - Хочешь напугать меня местью? - переспросила она, не двигаясь с места и следя за каждым его движением. - Не напугать, а предупредить, что я очень мстительный, - сказал он, едва косясь своим носом ее и, замечая, что девушка даже перестала моргать, ожидая чего угодно, - когда захочу. Обойдя ее и, кажется, даже мяукнув, Персиваль ушел, оставив свою соседку в смешанных чувствах тревоги и любопытства. - Я буду вспоминать тебя, как самую обаятельную, энергичную и очень мимолетную музу, - произнес Якоб, дружески хлопая ее по плечу. - А ты не можешь завещать мне твою часть продуктов в холодильнике? - Грейвс мне ничего не сделает, - спокойно ответила Тина, сбрасывая его руки. - Потому что он же Грейвс. - Вот именно! Он Грейвс и способен на все. Я надеюсь, ты не вегетарианка, а то от овощей меня немного пучит. Не вслушиваясь в проблемы со здоровьем у Ковальски, девушка понимала и осознала, что имел в виду Персиваль: он живет с ней и может сделать все что угодно, ограничиваясь только своей фантазией и принципами, а зная, что тех нет, то абсолютно ничем. Бросив на прощания Якобу, что ему с такими болячками пора покупать место на кладбище, девушка успешно преодолела коридор и спряталась в своем кабинете, ожидая расплаты. Но, на удивления, на ту и не было намека, ни на работе, ни дома. Вечером, переступив порог квартиры и крикнув, что она вернулась, Голдштейн в ответ получила лишь тишину, понимая, что ее сосед снова отправился в «странствия» и что ей было на руку. Подчистив холодильник и доев шоколадное мороженое, уверяя себя, что ей оно будет полезнее, чем бабнику, которого и дома нет, Тина спокойно легла досматривать очередной сезон нового сериала и сама не заметила, как уснула. Ей снилось что-то большое и желтое, которое медленно ее поглощало, затягивая все глубже и глубже, как резко стало спокойно, и она почувствовала приятный аромат рядом с собой, а на спящем лице сразу появилась сладкая улыбка. Девушка сильнее прижалась к чему-то твердому, но теплому, начиная видеть новое яркое сновидения, более радостное и приятное. Однако всего через секунду тепло исчезло и стало как-то некомфортно и холодно. А спустя миг стены квартиры сотряс душераздирающий крик. - Какого… - Ты же сама говорила, что нельзя злить Солнышко, а то может пойти дождь, - спокойно ответил Грейвс, с усмешкой глядя на нее. - Ты оказалась права. Тина, вся мокрая, лежала в ванне и с нескрываемой ненавистью смотрела на своего соседа. - Неужели? - Да. Она резко спрыгнула на пол и помчалась за ним. Надо отдать должное Персивалю, который быстро среагировал и стал удирать, едва сдерживая смех. Добежав до барной стойки, девушка, сжав кулаки, стала тянуться ими до Грейвса стоящего напротив, но столешница мешала или просто руки были короткими… - Я убью тебя! - зло рыкнула она, повторяя попытку и видя хитрый прищур темно-карих глаз. - Не сможешь. Закричав боевым кличам викингов или индейцев, мужчина бы не удивился ни тому, ни другому ответу, Голдштейн, покосившись на стойку, одним прыжком преодолела ее, оказавшись рядом с соседом. - Ого! - только и успел выговорить он, быстро отступая к дивану и собираясь перепрыгнуть спинку, чтобы увеличить расстояния между собой и диким зверем, бегающим за ним. У него бы это получилось, если не Тина, подрезывавшая его и сбившая с ног. Теперь Грейвс лежала на краю дивана, а сверху, победоносно восседала его соседка. - Всегда подозревал, что ты ловкая и гибка, - довольно сказал он. - Ты не представляешь насколько, - ответила девушка, наклоняясь к нему. - Не нравится проигрывать? - Обожаю так проигрывать. Его глаза вовсю блестели азартом, и радужки почти слились со зрачком. Она на это лишь хмыкнула, понимая, что Грейвс блефует, когда начала понимать, о чем он говорит: она в одной мокрой футболке, без белья сидела сверху, пожалуй, самого успешного бабника этого города, хотя, ей и не была известна статистика. Если она вообще есть. Тина моментально слезла с него и, выпрямившись, скрестила руки на груди, чтобы, спрятать весь вид, который ему открывался. - Ты… Ты… Ты! - сказала Голдштейн, стараясь придумать что-то ужасное, но в голове после сна и беготни ничего стоящего не было. - Ты монстр озабоченный! После чего ускользнула в свою комнату, надеясь, что ее сосед ничего лишнего не увидел. - Знаешь, - начал Персиваль, поворачиваясь на бок и подставляя руку под голову, - когда ты перестаешь быть ханжой и моралисткой, то с тобой безумно весело, тигрица. - Только тебе, Солнышко. Усмехнувшись, он услышал звук захлопнувшейся двери. - Это и к лучшему, - прошептал он, ложась на спину и улыбаясь.