Shattered Ice

      Оно появилось из самых недр души, из скрытой части его существа — желание встать и бороться, причинять боль всем и вся, чтобы избавиться от накрывших его страданий, убить, прежде чем быть убитым, защитить свою жизнь. Но он не мог, не в таком до смешного никчемном состоянии, не тогда, когда лицо Старка перед глазами служило последней надеждой сохранить здравомыслие.       Локи моргнул, и это жестокое, неистовое желание скрылось за стеной холодной рациональности и необходимости детально изучить сложившуюся ситуацию, прежде чем решить, как действовать дальше.       Здесь было определенно теплее, чем в камере, воздух почти обжигал кожу. Тишина была столь пронзительна, что бог слышал каждый вдох смертного, комнату озарял лишь мягкий свет ночника, слишком тусклый, чтобы навредить глазам, но достаточный, чтобы отогнать монстров, которые пытали его в темноте.       Это не спальня смертного.       Запах, обстановка и даже кровать, на которой он лежал, разительно отличались от того, что ас помнил. Он прикрыл глаза, пытаясь выцепить взглядом хотя бы одну знакомую вещь, но единственным, на чем он мог сосредоточиться, был Старк. На его лице залегли глубокие следы напряжения, в глазах плескалась усталость, но на губах играла едва заметная усмешка.       — Где я?       Локи не сказал, чуть слышно прошептал, но даже это далось ему с превеликим трудом.       — В Башне, на одном из пустых этажей, — ответил смертный.       Бог почувствовал, как вмиг напряглись мышцы, поврежденные ткани пытались функционировать, отчего каждый нерв в его теле охватило адское пламя. Он подавил всхлип, стараясь сохранять бдительность и не поддаваться искушению снова уснуть, пускай и понимал, что потрепанное тело действительно нуждалось в покое.       Раз он оказался в Башне смертного, но при этом не в его собственной спальне, а в совершенно чужой комнате, значит, где-то поблизости находились другие Мстители, однако с притупленными болью и истощением чувствами, он не мог воспринять их присутствие.       Старк, должно быть, проследил ход его мыслей, потому что в ту же секунду накрыл его руку своей и наклонился со своей привычной ироничной усмешкой на губах.       — Не волнуйся. Кэп после вечерних мультиков уже сопит в кроватке, твой шумный не-брат тешится компанией неожиданно умной подружки, а дуэт ассасинов отправлен на миссию далеко отсюда.       Локи сделал еще один вдох, воздух смешался с болью и привкусом крови, который до сих пор ощущался во рту.       — А зверь?       Какое-то мимолетное чувство промелькнуло в глазах смертного, но затем ас снова увидел на лице Старка почти болезненное желание успокоить его.       — Брюс, — ответил он, подчеркнув имя, — находится в другой комнате. Здесь только мы с тобой.       Сейчас они остались вдвоем, но когда заклинание привело аса в Башню, там был кто-то еще. В голове возник размытый образ: кто-то стоял позади смертного, длинные волосы, женские черты, напряженное тело и лицо, которое бог совсем не помнил. Кажется, Старк назвал ее по имени, пока пытался не дать Локи потерять сознание.       — Женщина? — пробормотал ас.       — Пеппер? Она с нами, — смертный почти раздраженно вздохнул. — Думаю, рано или поздно мне придется ей кое-что объяснить, но она на нашей стороне.       Нашей. Старк сказал «нашей», как будто всерьез был его союзником. Не Мстителей, не женщины. Только его. Локи посмотрел ему в глаза, ища в них проблеск сомнения или скрытой лжи, но вместо этого узнал в его взгляде лишь облегчение и истощение.       Бог чего-то не понимал.       Рука смертного все еще лежала на его собственной, и Локи не мог найти ни единой причины отказаться от этого контакта. Не тогда, когда страх потерять сознание еще маячил где-то на границе разума, а это прикосновение служило единственным якорем, удерживающим его в реальности.       — Итак, Дарт Вейдер, как ты себя чувствуешь? — в деланно легком тоне Старка проскочила нотка беспокойства. — Ты больше не умираешь, ведь так?       И если бы легкие были целы, Локи наверняка бы расхохотался. Все они умирали, все мидгардцы, все живые существа Девяти миров, даже асгардцы, потому что когда Танос заявится в Золотое царство и потребует кровавую дань, никто не сможет восстать против него, даже Всеотец. Танос завладел Перчаткой Бесконечности, что означало конец всякой надежды для половины Вселенной.       И все же...       Осколок силы, пропитанный божьей магией, воззвал к нему даже после того, как попал в руки безумного Титана. Луч надежды в бесконечном мраке.       — Бэмби?..       Голос Старка вырвал его из мыслей, рука смертного вдруг исчезла. Локи поморщился от собственной слабости, когда понял, что прекращение этого теплого контакта отозвалось неприятным чувством в груди.       — Я не умру так легко.       Старк усмехнулся, тихо и сдержанно, что на него было совсем не похоже, учитывая то, как нагло и громко он всегда себя вел.       — Похоже, Его Величество чувствует себя лучше и снова возвращается к роли маленького надоедливого засранца, да?       Локи нерешительно взглянул на него. Наверное, следовало его наказать, и, возможно, смертный знал: пока что бог на это физически не способен, отчего и воспользовался моментом, чтобы произнести столь неуважительные слова; и все же этот оскорбительный комментарий был сказан без тени насмешки или презрения. Старк просто казался счастливым.       Кто-то, кто был счастлив видеть его живым, кто-то кроме Фригги. Это было ново. Локи тоже слегка улыбнулся, пускай не мог сделать улыбку настолько резкой, как ему бы хотелось.       — Это должно служить поводом для беспокойства, а вовсе не для радости.       — Ты же знаешь, я притягиваю психопатов с комплексом бога, которые смотрятся в коже лучше, чем любые мировые модели, — веселость из взгляда Старка внезапно исчезла. — Ты всерьез заставил меня поволноваться, что твоей неуязвимости пришел конец.       В словах смертного не было ни капли иронии, ни привычной легкости, которая могла бы скрыть его истинные эмоции. Локи отреагировал недовольством.       — Я не смертный.       — Но можешь умереть.       Впервые асу было по-настоящему трудно встретить взгляд Старка. Он уставился в стену за спиной человека.       — Могу. Как и все.       Это правда. Он еще никогда не был так близок к смерти, даже после падения в бездну, когда впервые встретился с Таносом. Но он все-таки выжил, несмотря ни на что. На себе испытал разрушительную мощь артефакта, и все же остался жив.       Только в этот момент Локи неожиданно понял: ничто больше не сдерживало его магию, тюрьма осталась далеко позади и никто не принесет ему новую дозу мучений. Должно быть, Старк сумел освободить его от цепей, как бог его попросил, и теперь он чувствовал, что целительная сила магии уже распространяется внутри его тела, дюйм за дюймом восстанавливая истерзанную плоть, руководствуясь его собственным инстинктом самосохранения.       Он чувствовал, как обожженные ткани и кости медленно, но стабильно регенерируют. Что ж, по крайней мере теперь стало понятно, почему боль не была такой сильной, как раньше.       А в руке по-прежнему лежал источник тепла, служивший самым живым напоминанием о его побеге.       Локи не стал на него смотреть, боясь, что Старк заметит и поймет, что ас скрывает в сжатой руке, но мог чувствовать гладкую поверхность теплого шара, наполненного энергией и огромной силой Тессеракта. Рука дернулась, он крепче сомкнул пальцы, будто хотел убедиться, что сфера все еще с ним, в безопасности, однако смертный, наверное, заметил это крохотное движение, потому как на миг его взгляд опустился к божьей руке.       — Что касается твоего аварийного запаса магии, расслабься. Я не собираюсь его забирать.       Старк знал.       Бог не мог скрыть удивления, ощущая, как оно искажает его черты. Затем в груди, под слоями сожженной плоти и почти уничтоженных легких, пробудилось какое-то новое, неведомое ранее чувство. Он знал и даже не попытался отнять.       Это... в каком-то смысле успокаивало. Не осознание беспомощности перед другим существом, не принятие безрадостного факта, что в случае опасности ас не сможет даже пальцем пошевелить, чтобы попробовать защититься. Но то, каким взглядом смертный смотрел на него, как заботился о нем, следы усталости и напряжения на его лице и теплая рука, касающаяся его собственной. Старк старался его успокоить, позволил сохранить осколок, ставший практически единственным оружием с тех пор, как бог лишился своего скипетра. Казалось, будто смертный ничего не хотел взамен, и этого Локи решительно не понимал. Старк предлагал ему помощь так же легко, как предложил свое тело в ту далекую ночь; словно это были не переговоры с целью получения выгоды, а только то, что он действительно хотел сделать.       Он даже не расспросил аса о Таносе, ни слова не сказал про этот абсурдный союз.       — Что мне сделать, чтобы ускорить процесс регенерации? Я не врач и, уверен, в Башне нет медицинских справочников о инопланетных богах, но с моим гением и твоей расположенностью к сотрудничеству, думаю, могу оказаться более полезен, чем большинство людей, — сказал смертный.       Локи слабо фыркнул, сжав сферу.       — Мне необходима лишь магия.       — Раз так, — на миг взгляд Старка стал нечитаемым, смертный оглядел асову грудь, затем снова посмотрел в глаза, — тогда, может, хочешь перекусить? Или выпить?       Когда Локи в последний раз ел? Наверное, еще до того, как Танос его схватил. Нет, даже раньше, до последнего визита в обитель смертного, когда обнаженное тело Старка под ним было полностью в его власти.       — Воды. И еды, — ас закрыл глаза. — Только позже.       — Окей.       Он больше не проронил ни слова, вес рядом с ним исчез, унеся с собой почти обжигающее тепло. Бог ждал, пока шаги Старка окончательно стихнут за пределами комнаты, и он останется в окружении долгожданной тишины.       Локи многое нужно обдумать, а для этого смертному необходимо держаться подальше, потому как эмоции и поведение Старка откровенно смутили бога, давая опасное чувство того, что он может показать свою слабость, может довериться снова, после долгих лет, в течение которых не верил никому. Теперь же ас мог навести порядок у себя в голове, но удобная кровать, теплое место, в котором он находился, и чувство полной безопасности убаюкали его измученное тело, прежде чем он успел это понять.