***
От холода бросало в дрожь, мороз казался столь колючим и беспощадным, что Тони невольно вспомнил первые минуты после появления Локи в Башне, однако сейчас это не имело значения. Он бросился к богу, воображение в красках рисовало жуткие картины происходящего, стало труднее дышать. От спокойствия, царившего в комнате до его ухода, не осталось ни следа. Бог проснулся, его тело было напряжено, черты лица исказились от боли и гнева; правую руку окружил мерцающий синий свет, из губ текли струйки крови, и весь его вид кричал таким ярким отчаянием, настолько знакомым, что Тони почти физически ощутил, как что-то кольнуло в груди. Ему не пришлось спрашивать, чтобы понять, что именно ас пытается сделать. Локи осознал, что его страшная тайна открылась, и теперь убивал себя, стараясь снова скрыть правду от мира. Он смотрел, но будто бы ничего не видел, в глазах отражалась навязчивая идея, казалось, он даже не осознавал, что руки Тони скользят по его телу, проверяя состояние ран. — Черт, нет. Когда Тони подошел к постели, чтобы коснуться асовой груди дрожащими пальцами, холод обжег кожу, как пламя. — Что происходит? — спросил Брюс у него за спиной, голос доктора прозвучал как-то опасливо. Наверное, шок затормозил его реакцию, и Тони почти забыл об их с Пеппер присутствии. Сосредоточив взгляд на бившемся в мучениях боге, он даже не соизволил к ним обернуться, просто махнул рукой, прося их уйти. — Я сам о нем позабочусь. — Что? — Мы не собираемся оставлять тебя наедине с Локи, пока его состояние настолько нестабильно. На этот раз Тони вынужден был повернуться, встретив Пеппер раздраженным взглядом. — Если ты не заметила, умираю здесь не я, — может быть, он сделал ей больно, но тогда это его не заботило; он обязательно все объяснит и извинится за резкий ответ, но в другой раз. Сейчас разум захватило желание во что бы то ни стало помочь богу. — Просто уйдите! Джарвис будет информировать вас в режиме реального времени и заверит, что со мной все хорошо. Клянусь, как только кризис закончится, я отвечу на все ваши вопросы, но сейчас просто свалите отсюда! Пальцы дрожали, ему хотелось вернуться к Локи и окружить его заботой, быть уверенным, что раны не станут кровоточить опять, однако судя по крови на губах и во рту, у него открылось внутреннее кровотечение, в комнате стоял дикий мороз, бог тихо хрипел. — Я могу помочь ему, — Брюс шагнул вперед, встав между Тони и замершей Пеппер, может, чтобы защитить девушку от излишне жестких слов, а может, чтобы приблизиться к асу. Тони покачал головой. — Нет, не можешь, — потому что если он и был в чем-то уверен, так это в том, что Локи никогда бы не простил себе демонстрацию собственной слабости смертным. Возможно, он уже ненавидел себя за то, что раскрыл свой постыдный секрет. — Ты знаешь, я не часто это говорю, но пожалуйста, Брюс. Просто послушай меня в последний раз. Друг посмотрел на него, бледный и удивленный, но ничего не сказал, сохраняя молчание в течение слишком долгих секунд, тогда как каждый миг был особенно ценен. Наверное, он понял что-то, что смогло его убедить, после чего кивнул и, несмотря на болезненную гримасу, обнял Пеппер за плечи, плавно подталкивая ее к двери и бормоча что-то ей на ухо. Обернувшись к богу, Тони даже не слушал друга, только дождался, пока они действительно уйдут. Все его мысли вращались вокруг аса. Локи почти не дышал. Кровь струилась по подбородку, капала на грудь, алые дорожки стали шире, чем минутой ранее, однако Старк был уверен, что Локи этого совсем не заметил. По его взгляду становилось понятно: он не отдает себе отчет в собственных действиях, руководствуясь одной лишь потребностью изменить свою внешность. Его усилия использовать тот немногий запас магии, который у него оставался, наносил сильнейший вред слабому телу. От мысли, что бог может умереть из-за глупой прихоти, каждый вдох Тони сопровождался болью под реактором. — Локи, посмотри на меня, — твердо произнес он, несмотря на дрожь во всем теле, вызванную холодом и напряжением. — Ты погубишь себя, если продолжишь это делать. Мне нужно, чтобы ты успокоился, не пускай насмарку наши труды. Ты представить себе не можешь, сколько усилий мы приложили, чтобы сохранить тебе жизнь. Бог напрягся, смотря на него глазами, полными ярости и отчаяния. Казалось, ас его даже узнал, затем губы исказила гримаса. — Старк, — прошипел он так тихо, что было совсем непонятно, какие эмоции тот при этом испытывал. — В точку, это я, твой любимый Мститель и смертный, который спас тебе жизнь. Правда, в последнем пункте мне необходимо твое содействие, поможешь? Локи тяжело вздохнул, его лицо исказил гнев. — Уйди прочь. Он видел ее, ненависть к себе самому выделялась в алых глазах как глубокая рана. Настолько яркая и отчетливая, что, казалось, впервые бог обмана потерпел поражение, потому как здесь он не мог солгать. Тони крепче схватил аса за плечи, почувствовав жгучую боль от контакта с ледяной кожей. — Ни за что. Мы с Пеп и Брюсом не для того целую ночь вытаскивали тебя с того света, чтобы ты вот так запросто наплевал на наши усилия. Прекрати эту бессмысленную попытку самоубийства и постарайся направить энергию на восстановление легких. Теперь Локи прищурился, неуклюже попытавшись его оттолкнуть, вновь зашипев от боли, от чего у Тони замерло сердце. — Ты долбанный упрямый кретин, знаешь об этом? — он пытался отыскать середину между попыткой удержать бога на месте и страхом причинить ему боль. — Чего ты боишься? Я уже видел все что мог в твоем новом облике. Если ты не заметил, я часы напролет кружил над тобой, собирая тебя по кусочкам. Тебе не кажется глупым приближать себя к смерти только чтобы скрыть секрет, который я и так уже знаю? Бог оскалился, исказив губы в кровавой гримасе, словно не найдя в себе сил для ответа, но несмотря на ненависть, горящую в его глазах, он вдруг притих. Мало-помалу свечение вокруг руки исчезло, равно как напряжение в израненном теле, и когда бог сделал новый булькающий вдох, от которого кровь хлынула изо рта, озлобленная гримаса тоже пропала. Только после этого Тони решился отпустить его плечи, однако левая рука скользнула вниз по руке бога, чтобы не прерывать физический контакт. Он не знал, делал ли это для Локи, чтобы доказать свою лояльность к его истинной внешности, или все-таки для себя, но его совершенно не заботил обжигающий пальцы холод. Проследив за движением его руки, Локи посмотрел ему в глаза. Радужки аса были малиновыми, ярче, чем кровь, и ужасно красивыми, несмотря на весьма необычный цвет. Затем бог отвернулся, усталость и боль наложили яркий отпечаток на его лицо, он просто не мог скрыть презрения к своему положению. — Убери руку, пока не отморозил. По правде говоря, Тони уже чувствовал, как немеют пальцы и по-настоящему боялся на них смотреть, но в это же время не мог принять побежденный тон Локи и то, с каким отвращением к себе он произнес эти слова. Старк поднял руку и слегка наклонился, осторожно погладив асову щеку рядом с одной из линий, украшавших синюю кожу. Бог так резко напрягся, что Старк почти испугался. — Нет. Когда он встретился с асом взглядом, его рука ощутимо дрожала. Тони невыносимо хотелось его поцеловать, вложить в поцелуй всю боль, которую пришлось испытать за последние несколько часов. Хотелось почувствовать себя живым таким простым, примитивным способом, рожденным одним только инстинктом, хотелось успокоить и попробовать на вкус его ледяную кожу, доказать, что цвет ничего не меняет и Тони по-прежнему хочет его. Но страждущий взгляд бога остановил его прежде, чем он успел что-либо сделать. Он никогда не заставил бы Локи еще больше страдать, тогда как ас уже был вынужден находиться в ненавистном облике в доме врагов. Тони выпрямился, прижав руку к бедру, и наскоро осмотрел тело бога, боясь увидеть кровь на бинтах, опоясавших грудь, или же другие признаки ухудшения его состояния, но, казалось, кризис удалось миновать без значительных повреждений. В тишине, нарушаемой лишь усталыми хрипами бога, Тони ждал, пока болезненное ощущение в пальцах пройдет и рука снова вернется к нормальной температуре. Когда просто стоять в тишине стало невыносимо, Тони потянулся к реактору, почти неосознанно огладив его кончиками пальцев. Ему вспомнились первые дни после своего возвращения: кошмары, мучившие его в Афганистане на время отступили, но только для того, чтобы потом ударить с новой силой. Он будто вновь пережил тот момент, когда находился между жизнью и смертью, его грудь вспороли, а затем снова сшили, вживив туда посторонний предмет вместо части тела, которую он потерял навсегда. Тогда ему потребовались недели, может, даже целые месяцы, прежде чем он смог с гордостью посмотреть на лучшее из своих творений, принять его как неотъемлемую часть себя вместо того, чтобы с ужасом смотреть на этот изъян. — Я знаю, каково это, быть запертым в теле, которое кажется чуждым, — пробормотал он, затем перевел взгляд со своей груди на бога. — Тебе не удастся сбежать от него. Ты можешь только принять факт его существования. Локи снова поморщился. — У тебя есть оружие, — он тихо вздохнул, боль на лице проступила ярче. — Твое изобретение не сделало тебя монстром. Оно спасло твою жизнь. Тони печально улыбнулся в ответ. — Было нелегко с этим смириться, знаешь ли, — сказал он, прежде чем склониться к богу, не прерывая зрительного контакта. — Но ты совершенно прав. Реактор спас мне жизнь. А это, — он указал на тело Локи: на синюю кожу, малиновые глаза, узоры, рассыпанные на руках и лице, — спасает тебя. — Не насмехайся надо мной, Старк. Даже будучи раненым, бог сумел произнести эту фразу с неприкрытой угрозой. — Если бы ты сохранил свой обычный вид с нормальной температурой, умер бы от обильной кровопотери. То есть, если бы сердце не сдало первым. С нормальными показателями ты не жилец, — он сделал паузу, усталость смягчила голос. — Я знаю, тебе не нравится эта внешность, но давай-ка мы сначала тебя подлечим, и ты попытаешься изменить цвет кожи чуточку позже? Локи молча поджал губы, устремив взгляд в потолок, но рука, в которой лежал осколок, больше не светилась, мышцы не напрягались от усилий и боли. Его тело мало-помалу начало расслабляться, будто слабость и истощение подавили сначала глупое упрямство, а затем гнев, ненависть и отчаяние, едва не приведшие его к смерти. Тони смотрел на него, не проронив ни звука, и только когда лицо бога немного расслабилось в хрупком покое тревожного сна, ему снова удалось нормально дышать. — Джарвис? — пробормотал он, стараясь не разбудить спящего бога. — Его жизненные показатели снова стабильны, сэр. И если при повторном пробуждении он сможет держать себя под контролем, быстро пойдет на поправку, — ответил ИИ так же тихо, с тенью упрека в голосе. — Хорошо. Взгляд Тони блуждал по божьему телу от лица к перевязанной груди и ниже, пока не наткнулся на покрывало, прикрывавшее бедра. Только тогда он отвел глаза, взъерошив рукой волосы. — Ты меня в могилу сведешь, северный олень.Глава 22. Лед
17 августа 2018 г. в 22:49
Холод пробирался сквозь одежду приветственной лаской, неся в себе жестокие воспоминания о детстве, времени, пока еще не пропитанном кровью, что казалось странным, но утешительным для ее глубоко спрятанной совести. Даже в перчатках Наташа чувствовала, как лед обжигает пальцы, словно тысячи игл разом вонзаются в кожу, совсем как во время первых миссий, когда боль была единственным ощущением, за которое она хваталась, чтобы быть уверенной, что смерть пока не прибрала ее к своим костлявым рукам.
Теперь, однако, снег существовал только в далеких воспоминаниях, потому что она была в неизвестном здании, стены которого выкрашены в темно-серый цвет.
Взгляд изучал мужчин, окруживших ее, не позволяя мыслям получить отражение на безэмоциональном лице.
Семеро из них целились в нее из пистолета. Еще трое — в ее напарника. Наташа знала, что сумеет справиться как минимум с четверыми, прежде чем они успеют нажать на спусковой крючок, но точно не сможет обезвредить их всех, потому как они — обученные агенты, способные убивать с той же легкостью, что и она. Не то чтобы все зашло так далеко.
Она крепче обхватила пистолет. К счастью, эти агенты были достаточно умны, чтобы не открывать огонь при первых признаках агрессии, но она не была уверена в том, как долго удастся избегать пролития первой крови, если никто из них не отступит. И становилось ясно как день, что намерения прибегнуть к насилию у Клинта определенно были: полностью игнорируя нависшую над ними угрозу, он, сжав кулаки, смотрел на человека на полу так, словно выбирал, куда бы ударить на сей раз.
— Хочешь избить меня, Бартон? — спросил Колсон, приложив руку к челюсти.
Это была вся пролитая кровь, алый ручеек, стекавший по подбородку на грудь, окрасивший белоснежную рубашку. Клинт кинулся на него, как только агенты нового секретного пункта Щ.И.Т.а привели их к нему. Врезал в челюсть, прежде чем Колсон успел спохватиться. Неудивительно, что агенты среагировали мгновенно, наставив на них оружие.
— Почему бы вам не подняться и не проверить лично?
Колсон поднял руку, глядя на своих людей.
— Опустите оружие.
Агенты выполнили приказ, пускай и выглядели слегка неуверенно, Наташа последовала их примеру, опустив дуло, но не убрала пистолет в кобуру. Ее не волновало подозрение в глазах агентов, все еще следивших за каждым ее движением, потому как она точно знала: они никогда не нападут без приказа. Хотя поведение Клинта вселяло некоторое беспокойство.
Колсон кивнул ей.
— Романова, — сказал он, затем перевел взгляд на лучника, — Бартон. Добро пожаловать на базу.
В тишине, наполненной растущим гневом Клинта, он встал, поправив галстук, затем пригладил рукой взъерошенные волосы. Нескольких секунд было достаточно, чтобы лучник совершил большую ошибку и напал на него снова, но Колсон знал его так же хорошо, как Наташу, и помнил, что никому не удавалось обуздывать порывистость стрелка.
— Нам будет удобнее поговорить где-нибудь в менее людном месте, — сказал он, кивнув в сторону двери, находившейся в нескольких футах от них.
Он направился к ней, не дожидаясь ответа, Наташа предусмотрительно встала между ним и Бартоном. Через минуту они оказались внутри небольшого офиса, вдали от любопытных глаз и враждебно настроенных агентов, которые могли помешать предстоящему разговору. Видя как сверкает чистотой это место — полное отсутствие пыли, блестящий стол, стопки бумаг одинаковой высоты — становилось понятно, кто являлся владельцем асептической комнаты.
Колсон закрыл дверь, оградив их от посторонних звуков — видимо, стены оснащены звукоизоляцией. Повернувшись к ним и сосредоточив взгляд на Клинте, он выглядел по-настоящему суровым.
— Я могу понять, что вы чувствовали себя преданными, особенно ты, Бартон. Но нападать на меня перед кучей агентов, у которых стоит прямая задача устранять любые угрозы, было верхом беспечности.
— Пошел ты к черту, вместе со своим пониманием, — прорычал Клинт и, несмотря на спокойный вид, Наташа приготовилась действовать. Она наскоро прикинула, сможет ли вмешательство остудить пыл партнера. И решила, что вряд ли, потому как в этой ситуации Клинту необходимо выплеснуть гнев, чтобы вернуть себе ясность ума и сосредоточиться на главной цели, поставленной Фьюри перед тем, как отправить их сюда. Им был отдан приказ проверить ситуацию на базе, проинформировать Колсона касательно Таноса и войны, которую безумный Титан планирует развязать против целой планеты, обсудить наиболее подходящие варианты защиты; но оставалось кое-что еще. Она поняла это сразу, может даже раньше, чем рассчитывал Фьюри. Клинт не заметил подвоха, так как был слишком увлечен своей обидой, и Наташа не смогла бы скрывать это от него. Лучник был хорошим шпионом и ещё лучшим спецагентом. Он знал, как брать над собой контроль, умел разрабатывать хитроумные стратегии, а также прекрасно владел навыком подавления эмоций. Но не тогда, когда дело касалось дорогих ему людей.
Не нужно быть Черной вдовой, чтобы разглядеть в его лице боль, скрытую под гневом.
— Мы тебя оплакивали! — прорычал Клинт.
Любопытное выражение Колсона сменилось абсолютной непроницаемостью.
— Даже Наташа? — спросил он, повернувшись к ней.
— Я скорбела, — даже не дрогнув, она встретила его взгляд, умело скрыв бушующие эмоции. — Должна поздравить вас с идеальным обманом. Он, безусловно, имел должный эффект.
И Колсон, и Фьюри сумели ее провести, воспользовавшись тем, что смерть коллеги она расценила как личный провал. Ей не следовало терять бдительность и становиться такой наивной даже в столь нетипичной ситуации, как вторжение Локи. Но подобного больше не повторится — в этом она поклялась себе не единожды за время пути к тайной базе Щ.И.Т.а, анализируя последние события: проигрыш Фьюри, перемирие с Пеппер, угрозы Совета и участие в предстоящей войне — чтобы получить некоторые ответы. И анализ увенчался успехом.
— В том была прямая необходимость.
— Чушь собачья! — Клинт был в ярости, руки по-прежнему сжаты в кулаки, костяшки так побелели, что, казалось, вот-вот прорвут кожу.
Колсон снова посмотрел на него, встретив его пристальный взгляд с обычным спокойствием.
— Это сработало. Не поверь вы в мою смерть, Мстители никогда не стали бы единой командой.
— Глупые отмазки. В этом был смысл для Тони, Стива и Брюса, но не для нас. Мы работали на вас. Мы вам доверяли.
Колсон вздохнул, не пытаясь скрыть усталость, проступившую на лице.
— Бартон... — начал он, но Клинт не дал ему договорить, ударив кулаком в стену.
— Что, мать твою, Бартон? Я бы простил вам этот обман, понял его необходимость, но почему не рассказать нам потом? Мы уже стали командой. Во всяком случае, ваше появление могло только укрепить наш союз с целью приехать сюда и надрать вашу задницу.
— Что и послужило весомой причиной держать вас в неведении.
Было это шуткой или нет, но, казалось, последняя реплика еще больше распалила Клинта. Наташа слегка склонила голову, внимательно его изучая.
— Они не сказали, потому что есть еще кое-что, — произнесла она, прежде чем Клинт снова бросился на Колсона. И это возымело эффект: на миг лучник замер, посмотрев на нее со смятением и подозрением.
— О чем ты говоришь, Наташа?
— Пеппер никогда не удалось бы надавить на Фьюри только угрозой твоего ухода, Клинт. И если директор не хотел, чтобы кто-то знал, что Колсон все еще жив, тому существует целый ряд причин. Ему нужен был человек для миссии повышенной секретности, о которой не положено знать даже Мстителям, — Наташа перевела взгляд на Колсона, заметив образовавшуюся трещину в его наигранном безразличии, пускай пока не могла определить, было это беспокойство или восхищение. — Я не права?
— Думаю, отрицать очевидное бесполезно.
Клинт напряженно посмотрел на них обоих.
— Хватит. Я хочу знать, что здесь происходит.
Губы Колсона изогнулись в робкой улыбке.
— Готов поспорить, у Наташи уже есть идеи.
— Если ваш секрет поможет в грядущей войне, нет смысла это скрывать, особенно от нас.
Внимательно изучив ее в течение нескольких секунд, Колсон кивнул.
— То, что я собираюсь вам показать, стоит выше вашего уровня допуска, — он включил ноутбук, затем набрал пароль, состоящий из не менее, чем тридцати символов. Несколько мгновений спустя на экране появились чертежи.
И тогда Наташа все поняла.